Geum.ru

Книга четвертая

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   28   29   30   31   32   33   34   35   ...   53

16 танковых дивизиях осталось всего 140 исправных танков - меньше, чем

насчитывалось обычно в одной дивизии.

Еще в то время когда войска отступали по безбрежным заснеженным

просторам России, Гитлер, являвшийся теперь главнокомандующим сухопутными

войсками и верховным главнокомандующим вооруженными силами, занимался

разработкой планов летнего наступления в 1942 году. Они не были столь

честолюбивы, как планы минувшего года. К этому времени он приобрел уже

достаточно опыта, чтобы понять, что уничтожить Красную Армию в ходе одной

кампании не сможет. В это лето он планировал сосредоточить основные силы на

юге, захватить нефтеносные районы на Кавказе, индустриальный Донецкий

бассейн, пшеничные поля Кубани и овладеть Сталинградом на Волге. Тем самым

будет осуществлено несколько важных задач. Советы лишатся нефти,

значительной части продовольствия и промышленной продукции, в чем они остро

нуждаются для продолжения войны, в то время как Германия приобретет нефть и

продовольственные ресурсы, в которых у нее почти такая же острая нужда.

"Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, - говорил фюрер генералу

Паулюсу, командующему злосчастной 6-й армией, перед началом летнего

наступления, - тогда я буду вынужден закончить эту войну".

Сталин мог бы сказать то же самое. И ему нужна была кавказская нефть

для продолжения войны. Именно поэтому Сталинград приобретал особо важное

значение. Захватив этот город, немцы заблокировали бы последний маршрут

через Каспийское море и Волгу, по которому нефть доставлялась в Центральную

Россию, пока русские владели нефтяными источниками.

Для самолетов, танков и автомашин Гитлеру помимо нефти нужны были

людские резервы, чтобы восполнить сильно поредевшие ряды. Общие потери к

концу зимних боев составили 1 167 835 человек, исключая больных, и не

поступало в достаточных количествах пополнений, чтобы укомплектовать

обескровленные части и соединения. Верховное командование обратилось к

союзникам Германии, вернее, к сателлитам за дополнительными войсками.

Генерал Кейтель спешно направился в Будапешт и Бухарест, чтобы набрать

венгерских и румынских солдат для приближающейся летней кампании.

Геринг, а потом и сам Гитлер обратились к Муссолини за итальянскими

формированиями.

Геринг прибыл в Рим в конце января 1942 года, чтобы выторговать у

итальянцев подкрепления для Восточного фронта, заверив Муссолини, что

Советский Союз будет разбит в 1942 году, а Великобритания сложит оружие в

1943-м. Чиано разжиревший, увешанный медалями рейхсмаршал показался

невыносимым. "Как обычно, он выглядит надменным и обрюзгшим", - отметил в

своем дневнике итальянский министр иностранных дел 2 февраля. Через два дня

он там же писал:

"Геринг покидает Рим. Мы обедали в отеле "Эксельсиор", и во время обеда

Геринг почти все время говорил о своих бриллиантах. Действительно, он носит

несколько красивых колец... Отправляясь на станцию, он надел широкую,

подбитую соболями доху, нечто среднее между тем, что носили водители

автомобилей в 1906 году, и тем, в чем приходят в оперу дорогие проститутки".

Стяжательство продолжало разъедать человека номер два третьего рейха.

Муссолини обещал Герингу направить на русский фронт в марте две

итальянские дивизии, если немцы придадут им артиллерию. Однако

обеспокоенность дуче поражениями своего союзника на Восточном фронте приняли

такие размеры, что Гитлер решил: пора вновь с ним встретиться, чтобы

объяснить, насколько все еще сильна Германия.

Встреча состоялась 29-30 апреля в Зальцбурге. Дуче и Чиано с

сопровождающими их лицами разместились в выстроенном в стиле барокко дворце

Клессхейм, где когда-то находилась резиденция епископов. Теперь же в нем

появились картины, мебель и ковры из Франции, за которые, как подозревал

итальянский министр иностранных дел, Германия заплатила не слишком дорого.

Чиано нашел, что фюрер выглядит усталым. "Зимняя кампания в России сильно

сказалась на нем, - записал он в своем дневнике. - Впервые я заметил у него

много седых волос" {Геббельс видел Гитлера за месяц до этого в ставке и

выразил крайнее удивление в дневнике по поводу его состояния: "Я заметил,

что он стал совершенно седой... Он говорил мне, что ему приходится бороться

с сильнейшими приступами головокружения... Фюрер на этот раз действительно

вызвал у меня обеспокоенность". И далее Геббельс добавил, что у него

"физическое отвращение к снегу и морозу... Больше всего беспокоит и мучает

фюрера то, что страна все еще покрыта снегом" (Дневники Геббельса, с. 131

-137). - Прим. авт.}.

После присущего немцам подробного изложения общей ситуации Риббентроп и

Гитлер заверили своих итальянских гостей, что все обстоит прекрасно - в

России, в Северной Африке, на Западе и на морских просторах. Предстоящее

наступление на Востоке, как доверительно сообщали они, будет направлено

против нефтеносных районов Кавказа.

"Когда нефтяные источники России окажутся исчерпаны, -вставил

Риббентроп, - то Россия будет поставлена на колени. Затем англичане...

поклонятся, чтобы спасти то, что еще останется от истерзанной империи.

Америка - это большой блеф..."

У Чиано же, который более или менее терпеливо слушал своего немецкого

коллегу, создалось, однако, впечатление, что относительно намерений

Соединенных Штатов блефовали сами немцы и что в действительности, когда они

думают об этом, "их охватывает дрожь".

Как обычно, больше всех говорил фюрер.

"Гитлер говорит, и говорит, и говорит, - записал Чиано в своем

дневнике. - А Муссолини страдает; он привык говорить сам, а тут приходится

почти все время молчать и слушать. На второй день после ленча, когда все

было уже сказано, Гитлер говорил час и сорок минут не прерываясь. Он не

пропустил абсолютно ни одного вопроса: война и мир, религия и философия,

искусство и история. Муссолини машинально взглянул на свои ручные часы...

Немцы - несчастные люди - должны слушать это каждый день, и я уверен, они

уже знают наизусть каждый жест, каждое слово или паузу. Генерал Йодль после

отчаянной борьбы с собой заснул на диване. Кейтель покачивался, но все-таки

держал голову приподнятой. Он сидел слишком близко к Гитлеру, чтобы

позволить себе задремать..."

Вопреки бесконечным разговором или, может, вследствие этого Гитлер

заручился обещанием союзников направить на русский фронт дополнительное

количество пушечного мяса. Гитлер и Кейтель добились таких успехов на

переговорах со своими сателлитами, что немецкое верховное командование

рассчитывало иметь 52 союзнические дивизии для летнего наступления: 27

румынских, 13 венгерских, 9 итальянских, 2 словацких и 1 испанскую. Это

составляло четвертую часть объединенных сил держав оси на Востоке. Из 41

свежей дивизии, которые должны были усилить южный фланг Восточного фронта,

где предстояло наносить главный удар, половину (21 дивизия) составляли

венгерские (10), итальянские (6) и румынские (5). Гальдеру и большинству

других генералов не нравилось, что успех кампании будет зависеть от

иностранных дивизий, боевые качества которых, по их мнению, мягко говоря,

вызывали большие сомнения. Однако из-за нехватки людских ресурсов они

принимали такую помощь, что способствовало последовавшему затем провалу

кампании.

Летом 1942 года удачи сначала сопутствовали державам оси. Еще до прыжка

в сторону Кавказа и Сталинграда была одержана сенсационная победа в Северной

Африке. 27 мая 1942 года генерал Ром-мель возобновил свое наступление в

пустыне {После серии ожесточенных сражений с англичанами, произошедших в

ноябре - декабре 1941 года, войска Роммеля были отогнаны через Киренаику к

рубежу Эль-Агейлы на ее западной границе. Но, проявив присущее ему упорство,

Роммель в январе 1942 года предпринял контрудар и вернул половину потерянной

территории. За 17 дней кампании он дошел до Эль-Газаля, откуда в конце мая

начал новое наступление. - Прим. авт.}. Нанеся быстрый удар своим знаменитым

Африканским корпусом (две танковые и одна мотопехотная дивизии) и восемью

итальянскими дивизиями, одна из которых являлась танковой, он погнал

англичан через пустыню к египетской границе. 21 июня он захватил Тобрук -

ключ к английской обороне, который в 1941 году выдержал девятимесячную

осаду, а два дня спустя его войска вступили на территорию Египта. К концу

июня они находились у Эль-Аламейна, в 65 милях от Александрии и устья Нила.

Многим государственным деятелям союзников, с тревогой всматривавшимся в

карту, казалось, что теперь уже ничто не может помешать Роммелю нанести

роковой удар англичанам, захватив Египет, а затем, получив подкрепления,

наступать далее на северо-восток, захватить богатейшие нефтеносные районы

Среднего Востока и двинуться на Кавказ, чтобы встретиться там с немецкими

армиями, которые уже начали наступление с севера в направлении этого

региона. Это был один из самых мрачных периодов войны для западных союзников

и, соответственно, один из самых обнадеживающих для держав оси. Однако

Гитлер, как мы уже убедились, никогда не понимал глобального характера

военных действий. Он не знал, как использовать неожиданный успех Роммеля в

Африке. Он наградил решительного предводителя Африканского корпуса

фельдмаршальским жезлом, но не послал ему ни материальных, ни людских

подкреплений {Гитлер произвел Роммеля в фельдмаршалы на второй день после

захвата Тобрука и тем самым вызвал у Муссолини "болезненные переживания",

потому что, как заметил Чиано, это подчеркивало "немецкий характер

сражения". Дуче немедленно выехал в Ливию, чтобы получить часть почестей,

полагая, что прибудет в Александрию "через пятнадцать дней". 2 июля он

связался по телефону с Гитлером, чтобы согласовать "вопрос о будущем

политическом руководстве Египтом", предложив кандидатуру Роммеля в качестве

военного командующего и кандидатуру итальянца в качестве "гражданского

представителя". Гитлер ответил, что не считает этот вопрос срочным (Дневники

Чиано, с. 502-504).

"Муссолини с нетерпением ждал в Дерне (за линией фронта) того дня, -

говорил позднее генерал Фриц Байерлейн, начальник штаба у Роммеля, - когда

он сможет принять парад танков держав оси в тени египетских пирамид"

(Роковые решения, с. 103). - Прим. авт.}.

Только уступая докучливым требованиям Редера и настоятельной просьбе

Роммеля, фюрер с большой неохотой согласился направить Африканский корпус и

небольшую немецкую авиационную группу в первую очередь в Ливию. Но сделал он

это лишь потому, что хотел предотвратить провал итальянцев в Северной

Африке, а не потому, что придавал большое значение овладению Египтом.

Ключом к захвату Египта фактически являлся остров Мальта, расположенный

на Средиземном море между Сицилией и базами держав оси в Ливии. Именно с

этого английского бастиона бомбардировщики, подводные лодки и надводные

корабли наносили огромный урон немецким и итальянским судам, доставлявшим

боевые грузы и солдат в Северную Африку. В августе 1941 года около 35

процентов направляемых Роммелю боевых грузов и пополнений было потоплено

союзниками; в октябре эта цифра возросла до 63 процентов. 9 ноября Чиано с

горечью писал в своем дневнике:

"С 19 сентября мы отказались от попыток провести конвои в Ливию; за

каждую такую попытку приходилось платить высокую цену... Сегодня мы

предприняли очередную попытку. Конвой отправился в составе семи судов в

сопровождении двух крейсеров водоизмещением 10 тысяч тонн и десяти

эсминцев... Все - именно все - наши суда были потоплены... Англичане

вернулись в свои порты (на Мальте) после того, как разгромили нас".

Немцы с запозданием перебросили несколько подводных лодок с Атлантики

на Средиземное море, а Кессельрингу были выделены дополнительные эскадрильи

самолетов для базирования на Сицилии. Было решено нейтрализовать Мальту и,

если возможно, уничтожить английский флот в Восточном Средиземноморье. К

концу 1941 года англичане потеряли три линкора, один авианосец, два крейсера

и несколько эсминцев и подводных лодок, а то, что осталось от их флота, было

загнано на военно-морские базы в Египте. В течение многих недель немецкие

бомбардировщики днем и ночью обрушивали свой груз на Мальту. В результате

конвои держав оси начали доходить до места назначения: в январе не было

потеряно ни одной тонны грузов - и Роммель получил возможность подготовить

свои силы для крупного броска в Египет.

В марте адмирал Редер уговорил Гитлера одобрить планы наступления

Роммеля в сторону Нила (операция "Аида") и захвата Мальты парашютными

войсками (операция "Геркулес"). Наступление из Ливии планировалось начать в

конце мая, а атаку на Мальту предусматривалось предпринять в середине июля.

Однако 15 июня, когда Роммель развивал свой первоначальный успех, Гитлер

отложил атаку на Мальту. Он объяснил Редеру, что не может выделить ни войск,

ни самолетов за счет русского фронта. Спустя несколько недель он снова

отложил операцию "Геркулес", утверждая, что она может подождать до

завершения летнего наступления на Востоке и завоевания Роммелем Египта.

Мальту между тем можно нейтрализовать, продолжая бомбардировки.

Однако Мальта не сдавалась и немцам вскоре пришлось поплатиться за это.

16 июня к осажденному острову пробился крупный английский конвой, и, хотя

при этом было потеряно несколько боевых кораблей и транспортов, с получением

подкреплений Мальта ожила. С американского авианосца "Уосп" туда были

переброшены "спитфайеры", и вскоре налеты бомбардировщиков люфтваффе на

остров прекратились. Почувствовал это и Роммель: три четверти поставок,

предназначенных для него, союзники отправляли на дно.

Он вышел к Эль-Аламейну, имея в наличии всего 30 исправных танков

{Согласно показаниям генерала Байерлейна, данным после войны, он

преувеличивал свои потери. По данным разведки союзников, в это время у

Роммеля было 125 танков. - Прим. авт.}. "Наши силы иссякли", - писал он в

дневнике 3 июля. И это в тот момент, когда на горизонте уже показались

пирамиды, а за ними - огромный приз в виде Египта и Суэца! Еще одна

утраченная возможность, и одна из последних, какие подбрасывали Гитлеру

провидение и военная удача.


Немецкое наступление в России летом 1942 года


К концу лета 1942 года Адольф Гитлер, казалось, снова был на коне и

свысока смотрел на весь мир. В Атлантике немецкие подводные лодки наносили

большой урон союзникам, ежемесячно отправляя на дно английские и

американские суда общим водоизмещением до 700 тысяч тонн, - больше, чем

спускалось на воду судов в доках США, Канады и Шотландии. Хотя Гитлер и

оголял свою оборону на Западе, перебрасывая оттуда солдат, танки и самолеты

на Восточный фронт, чтобы покончить с Россией, в то лето еще не

чувствовалось, что англичане и американцы достаточно сильны, чтобы

предпринять, пусть небольшую, высадку через Ла-Манш. Они даже не стали

рисковать ради захвата Северной Африки, находившейся в руках французов, хотя

ослабленные и разделенные французы едва ли смогли бы оказать серьезное

сопротивление союзникам, да и немцы не смогли бы ничего предпринять, разве

что выделить несколько подводных лодок и небольшое число самолетов для баз,

расположенных в Италии и Ливии.

Английский военно-морской флот и военно-воздушные силы оказались не в

состоянии сорвать переброску немецких линейных крейсеров "Шарнхорст" и

"Гнейзенау", а также тяжелого крейсера "Принц Ойген" из Бреста в безопасные

гавани Германии. Средь белого дня они на полной скорости беспрепятственно

пронеслись по Ла-Маншу и Па-де-Кале с запада на восток на виду у всех {Это

случилось 11-12 февраля 1942 года и оказалось для англичан полной

неожиданностью. Только незначительные военно-морские и авиационные силы были

подняты по тревоге, но нанесли немецкому флоту незначительный урон. - Прим.

авт.}. Гитлер опасался, что англичане и американцы попытаются оккупировать

Северную Норвегию, и настоял на переброске из Бреста в Северное море

вышеуказанных боевых кораблей, чтобы использовать их для обороны в

норвежских водах. "Норвегия, - говорил он Редеру в конце января 1942 года, -

это сама судьба". Поэтому ее следовало защищать любой ценой. Но, как

выяснилось, в этом не было необходимости. Англо-американцы намеревались

использовать свои ограниченные силы на Западе по-иному.

На карте завоевания Гитлера к сентябрю 1942 года казались

ошеломляющими. Средиземное море практически превратилось во внутреннее озеро

держав оси, где Германия и Италия контролировали большую часть северного

побережья от Испании до Турции, а южное побережье - от Туниса до участка,

расположенного в 60 милях от устья Нила. По существу, немецкие войска

контролировали территорию от норвежского мыса Нордкапа, омываемого

арктическими водами, до Египта и от Бреста, расположенного на Атлантическом

побережье, до низовьев Волги на границе с Центральной Азией.

Войска немецкой 6-й армии вышли к Волге чуть севернее Сталинграда 23

августа. За два дня до этого фланг со свастикой был водружен на вершине

Эльбруса. 8 августа были захвачены нефтеносные районы Майкопа, ежегодно

дававшие 2,5 миллиона тонн нефти, хотя нефтедобывающие сооружения достались

немцам почти полностью разрушенные; к 25 августа танки Клейста заняли

Моздок, расположенный всего в 50 милях от главного советского

нефтедобывающего центра в районе Грозного; отсюда до Каспийского моря

оставалось каких-нибудь 100 миль. 31 августа Гитлер настаивал, чтобы

фельдмаршал Лист, командующий армиями на Кавказе, собрал все свои наличные

силы для завершающего броска на Грозный, с тем чтобы "прибрать к рукам

нефтеносные районы". В тот же день Роммель начал наступление у Эль-Аламейна,

будучи уверен, что прорвется к Нилу.

Хотя Гитлер никогда не был удовлетворен действиями своих генералов - 13

июля он снял фельдмаршала Бока, командующего южным направлением, которого

он, как явствует из дневника Гальдера, постоянно ругал и отчитывал, как

большинство других командующих и генеральный штаб, за недостаточно быстрые

темпы наступления, - но теперь он считал, что решающая победа не за горами.

Он приказал 6-й армии и 4-й танковой армии продвигаться вдоль Волги на север

после того, как будет захвачен Сталинград, и совершить глубокий охват, что

позволит ему наступать на Центральную Россию и Москву как с востока, так и с

запада. Он считал, что с русскими покончено, и, по свидетельству Гальдера,

всерьез говорил о наступлении частью своих сил через Иран к Персидскому

заливу и о том, как он соединится с японцами в Индийском океане. Он всецело

доверял точности немецкого разведывательного доклада от 9 сентября, в

котором утверждалось, что русские исчерпали все свои резервы. Совещаясь с

адмиралом Редером в конце августа, Гитлер уже не вел речь о России, которую

он теперь рассматривал как "заблокированное жизненное пространство", и все

свои помыслы обратил к англичанам и американцам, которые вскоре, в чем он не

сомневался, будут вынуждены "пойти на обсуждение условий заключения мира".

И тем не менее, как позднее вспоминал генерал Курт Цейтцлер, каким бы

розовым ни представлялось тогда будущее, почти все генералы на фронтах и в

генеральном штабе видели недостатки этой приглаженной картины. Их можно

суммировать следующим образом: у немцев уже не осталось ресурсов - ни людей,

ни орудий, ни танков, ни самолетов, ни средств транспортировки, чтобы

достигнуть тех целей, которые ставил Гитлер. Когда Роммель попытался было

объяснить это своему повелителю в отношении Египта, то Гитлер приказал ему

взять отпуск по болезни и отправиться в Австрийские Альпы. Когда Гальдер и

фельдмаршал Лист попытались объяснить то же самое в отношении русского