Религиозное воспитание и образование подрастающего поколения одна из наиболее приоритетных задач Русской Православной Церкви.

Вид материала

Обзор

Содержание 4Анализ Концепции Православной классической гимназии Свято-Алексиевской Пустыни памяти прот. В. Лесняка и общеобразовательных ср

Подобный материал:

• Проект утвержден решением Священного Синода Русской Православной Церкви, 162.15kb.
• Русской Православной Церкви «О вопросах внутренней жизни и внешней деятельности Русской, 244.23kb.
• Патриархии Русской Православной Церкви в лице управляющего епархией Митрополита Омского, 41.39kb.
• Канонические и церковно-правовые основы воссоединения Русской Православной Церкви Московского, 268.77kb.
• «Новое поколение выбирает зож», 305.22kb.
• Русской Православной Церкви конкурс, 92.12kb.
• Русской Православной Церкви (п. 18); Уставом Владимирской Епархии Русской Православной, 87.67kb.
• Определение Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви (2-4 февраля, 1684.9kb.
• Русской Православной Церкви, историка, богослова, автора многотомной «Истории Русской, 30.68kb.
• О принципах организации социальной работы в Русской Православной Церкви, 125kb.

4Анализ Концепции Православной классической гимназии Свято-Алексиевской Пустыни памяти прот. В. Лесняка и общеобразовательных средних школ обители.

В процессе работы над изучением собранного нами материала мы попытались как можно более тщательно исследовать основные принципы, на которых зиждется деятельность педагогического коллектива православной школы Свято-Алексиевской Пустыни, а также систему образования и воспитания, сложившуюся в ней, ее концепцию.

Та значительная работа с источниками и литературой, которую мы проделали в процессе исследования, носила, разумеется, подготовительный характер. Но и она утвердила нас в мысли, что соответствующей современным мировоззренческим и научно-методическим принципам цельной и законченной концепции школьной православной педагогики до сих пор не создано. Несмотря на обилие имен, педагогических трудов, прекрасного опыта, накопленного за долгие годы в церковно-приходских школах и учебных заведениях, созданных по личной инициативе таких талантливых педагогов как С. Рачинский, опыт которых был просто шедевром педагогического мастерства, обобщить его и концептуально уяснить во всем многообразии взаимосвязей, пока не пытался никто. Разумеется, говоря об отсутствии концепции религиозного образования и воспитания школьников, мы не имеем в виду тот опыт религиозного образования и воспитания, который был накоплен за долгие годы существования духовных школ и дал нам сонм благодатных священнослужителей, миссионеров, богословов. Наше утверждение о недостаточности концептуального осмысления целей и задач православной педагогики отражает состояние дел лишь для учебных заведений светского характера. Видно, что сама система образования, постановка преподавания учебных предметов как гуманитарного, так и «реального» круга, которая существовала ранее, редко способствовала укреплению, а паче зарождению веры в сердцах учащихся, – преимущественным образом, благодаря яркому таланту отдельных учителей-подвижников (к примеру, упоминаемого нами С.А. Рачинского). Некоторые возможности предоставляло, правда, изучение курса русской словесности, преподавание которой всегда носило ярко выраженный мировоззренческий характер, но словесность чаще всего воспри­нималась обывателями как некая абстракция, совершенно далекая от действительности. Преподавание истории же всегда носило тенденциозный характер.

Таким образом, можно сделать вывод о сложности концептуального изложения идей православной педагогики, поэтому любая такая попытка должна приветствоваться. И значит, как бы мы ни пытались критически переосмыслить основные положения этой концепции православной школы, на наш неискушенный взгляд, мы должны исходить, прежде всего, из того факта, что перед нами в целом – один из документов, авторы которого предприняли попытку обобщить и сформулировать не только разработки частных проблем и сторон образовательной и воспитательной школьной педагогики, но и основополагающие их принципы.

Опыт предшествующих поколений во многом нашёл себе воплощение в трудах К. Д. Ушинского, выдающегося дидакта отечественной педагогики. Его произведения нам еще предстоит переосмысливать заново, потому что глубина их еще до конца не раскрыта. Чрезвычайно интересны нам были для формулирования важнейших концептуальных выводов, к примеру, записки о школах Рачинского, опыт осмысления материала познавательной деятельности предметами основного богословия и апологетики в духовных семинариях и академиях, в трудах современных богословов – А. Хомякова, о. Серафима Роуза, о. Павла Флоренского, А. Лосева, И. Ильина и др.

Таковы те наработки прошлых лет и поколений, из которых мы исходили, пытаясь объективно проанализировать концепцию православной гимназии Свято-Алексиевской Пустыни. Привести этот материал в стройную, универсально-гармоничную и в то же время цельную и законченную систему является задачей, превосходящей наши силы. Поэтому наша работа в этом направлении может, конечно, восприниматься лишь как первый посильный опыт такой работы.

Действительно, существует необходимость создания в наше время целостной концепции православной педагогики, отвечающей современным требованиям. Ее отсутствие во многом обедняет всю нашу педагогическую деятельность, делая ее разрозненной и малоэффективной. Поэтому очевидна важность обобщения бесценных крупиц педагогического опыта, содержащегося в деятельности школ, подобных той, которая явилась объектом нашего исследования. Поскольку вся система образования и воспитания в рассматриваемой нами Обители зиждется преимущественным образом на деятельности Православной гимназии, мы считаем целесообразным принять за основу нашего исследования её концепцию. Рассмотрение которой представляется важным, поскольку это дает нам возможность уяснить цели и задачи воспитания и образования в Свято-Алексиевской Пустыни, увидеть его реальные перспективы.

Концепция православной гимназии состоит из трех частей.

В преамбуле раскрывается необходимость православного образования, продиктованная насущными потребностями времени и приоритетность такого образования перед светским, нацеленным преимущественно на развитие интеллекта учащихся, но не обеспечивающим в полной мере задач духовно-нравственного воспитания. Здесь, в частности, отмечается: «И образование, и воспитание современное – даже самое лучшее – имеет один чрезвычайно существенный порок, – как бы некое «родимое пятно», или, лучше сказать, первородный грех своего нарождения, самого даже своего изначального зачатия в недрах секулярного гуманизма в эпоху разрушения главной ценности нашего разумного бытия – цельности, гармоничности и непротиворечивости нашей внутренней духовной жизни и всей нашей умственной и интеллектуальной деятельности. Став из служебного, подчиненного начала в человеке самостоятельной, самодовлеющей, а часто и самоуничтожающей стихией, интеллект утратил ориентацию в системе ценностей и в критериях истины и оказался в ложном самочувствии себя как последней инстанции этой истины. «Опыт – критерий истины» – что может быть ошибочней и пагубней этого утверждения! Вне эмпирического опыта находится весь высший, небесный мир, вся духовная квинтэссенция бытия – она-то по этой убогой формуле и оказывается чуждой истины, т.е. как бы и не сущей»¹.

Наибольший интерес для нашего исследования представила та часть документа, в которой были сформулированы основные положения концепции. Прежде всего наше внимание привлекло пояснение этимологии слова «образование», которая восходит к утверждению необходимости в процессе целенаправленного воздействия на обучаемых образовывать, формировать в них Образ Божий, помогать им уподобляться этому Образу, воплощать Его во всей своей жизни. Из такой трактовки естественным образом вытекает следующий вывод: получивший образование индивидуум должен воплощать совершенно определенные духовно-нравственные принципы, и потому просто не может быть закоренелым нарушителем Заповедей Божиих: атеистом, преступником, членом тоталитарной секты. Образование, соответственно, имеет ценность, находящуюся вне материальной плоскости. Оно напрямую связано с идеей спасения.

Эта мысль приводит авторов концепции к выводу: думая о вечном, необходимо изменить вектор приложения сил к обучаемым. Как нетрудно заметить, современная интерпретация понятия «образование» предполагает лишь возможность передачи обучаемым некоторой совокупности знаний, умений и навыков для практической деятельности, для достижения материального благополучия и карьеры. Сплошь и рядом мы сталкиваемся с тем, что, лишенные прочной духовной основы люди, имеющие порой самый высокий образовательный ценз, не выдерживают никакой критики с точки зрения нравственности. Среди них «стали часто встречаться пошлость, грубость, цинизм и беспринципность как в жизни, так и в профессиональной деятельности»¹.

Вот почему такая постановка вопроса об образовании совершенно не удовлетворяет авторов концепции, которые позволяют себе довольно радикально усомниться в ней. В целях более глубокого и всестороннего осмысления содержания педагогического опыта, накопленного за долгую историю творческих исканий, они обосновывают необходимость вернуться к христианской антропологии, чтобы в свете ее понятий и представлений систематически и решительно преодолевать пагубное воздействие «педагогического натурализма и механистического психологизма, чтобы сбросить оковы, стесняющие педагогическую мысль»².

Педагогический коллектив православной гимназии памяти прот. В. Лесняка никоим образом не удовлетворяет тот «разительный контраст между смелостью и яркостью педагогических прозрений и интуиции с одной стороны – и немощным, анемичным состоянием и развитием тех общих идей, на которые пытаются опереться в осмыслении этого педагогического опыта и своего педагогического творчества, – с другой»³, который они наблюдают в педагогическом творчестве Сухомлинского и других выдающихся педагогов современности, ставших заложниками безбожного государства, отмежевавшего себя от христианских ценностей.

Педагоги Свято-Алексиевской Пустыни в своем основополагающем документе, декларирующем их мировоззренческие принципы, утверждают необходимость возврата «к педагогическому реализму». Это выдвигается одним из основных тезисов их педагогической системы, которую, соответственно, они стремятся строить в соответствии с Богодухновенными источниками, согласно которым человек является образом и подобием Божиим, а не просто частью земной фауны. Они придерживаются той точки зрения, что «надлежащее свое осмысление педагогическое творчество может найти лишь на почве религии»¹, только опираясь на христианское учение о человеке, его душе, его психических и духовных силах, – т.е. на христианскую антропологию.

Авторы концепции заявляют об одинаковой важности для них удерживаться от опасности впадения в «религиозно – педагогический нигилизм материалистов», – с одной стороны, и «аморфно – бесформенный трансцендентализм сегодняшних «новаторов», оккультистов и прочей духовно – педагогической самодеятельности»² – с другой. Они подчеркивают, опираясь на опыт лучших православных педагогов, в частности на труды профессора В. Зеньковского, что цели, объединяющие учащихся в коллектив единомышленников, должны быть реальными: «Общие цели, к которым стремится направить детскую душу педагог, не могут и не должны быть им "придуманы", не могут быть делом его вдохновения или произвола», поскольку «необходимо опираться на объективную сферу, на те ценности, которые возвышаются над личностью и придают ей значительность»³.

Также значимым в исследуемом нами документе является тезис об одном из самых бедственных недостатков современного образования, который «заключается в том, что человек впал в разлад с самим собой. Как существо разумное и духовно-чуткое он признает Библейскую истину о том, что мир наш создан своим Творцом, Который не оставляет промыслительного попечения о Своем Творении и ныне. Весь наш историко-мифологический и личный духовный опыт согласуется с этим фактом. Но как геолог, он – субъект познания – исповедует, что мир возник в результате стихийной эволюции, как физик, он верит не в Акт Творения, а в некий Большой Взрыв или иной, – якобы научный, – миф. И, наконец, самый страшный эффект секулярного или псевдорелигиозного по имени – и опять же секулярного по существу – образования то, что оно делает невозможным наличие у человека цельного непротиворечивого мировоззрения»¹.

Это очень важная мысль, над которой мы далеко не всегда задумываемся, считая образование совершенно не связанным с религией и часто сознательно ограждая учащихся от главного выбора в их жизни. А цена, которую приходится платить за такую непоследовательность, слишком велика. Освобожденные от "религиозных предрассудков" наши современники как бы раздваиваются, вынужденные вести «двойную бухгалтерию: вот так я считаю как верующий христианин, а вот эдак – как геолог (физик, биолог etc.). Не имея в себе точки отсчета для определения, что есть истина (вспомним сакраментальный вопрос их духовного предтечи Понтия Пилата), несчастные интеллектуалы губят саму жизнь свою в пучине мелочей и частностей. Само же существо познания, корень вещей, как сказал бы Платон, ускользает от гордого разума. Та аскетическая самодисциплина, которую культура утратила с наступлением эры гуманизма, позволяла всегда любое знание держать в согласии и соответствии с объективной и онтологической реальностью» ².

Потери, понесенные в результате отказа от религиозного образования, невосполнимы, и в концепции это обосновывается на убедительных примерах: «До начала нынешнего расщепления сознания человек мог с чистой совестью вместе с Пророком Давидом возгласить: «Паче всех учащих мя разумех, яко свидения Твоя поучение мое есть. Паче старец разумех, яко заповеди Твоя взысках» (Пс. 118, 99-100), ибо индикатор и мера подлинности любой истины были основой мировоззрения и мирочувствия тогдашнего человека. И таковым индикатором, таковой мерой была церковность в самом широком смысле. Соответствует учению Церкви – значит истинно, нет – значит ложь, в какой бы стройной системе и красивой упаковке, с какими бы морализаторскими прикрасами она не подавалась»³.

Однако и здесь существует опасность, которую нельзя не учитывать, создавая православную гимназию, считают авторы концепции. Дети, безусловно, должны в совершенстве овладеть лучшими достижениями культуры светской для того, хотя бы, чтобы иметь возможность сделать сознательный выбор и не растеряться среди чуждых им ценностей. Поэтому «необходимо избежать и другой крайности, ибо, пренебрегая совсем светской культурой, мы можем оставить своих подопечных беспомощными против искушений мира»¹.

Лейтмотивом анализируемой нами концепции является мысль о необходимости преломлять всю учебно-воспитательную работу сквозь призму Божественного Откровения, и к этой мысли авторы возвращаются постоянно. Однако как это делать? За долгие годы безбожной власти люди утратили глубину религиозных чувств. Они пытаются удовлетворить религиозные, духовные потребности, «не разобравшись толком в потребностях психологических и чувственных», зачастую ставя религию на потребу своим чувствам. Религиозность у таких людей оказывается искусственной, внешней, не затрагивающей глубин души. «Любой мирской соблазн способен разрушить этот непрочный «религиозный мирок» и навсегда отвратить людей от религии»². Противостоять этому может только качественное, целостное религиозное образование, даваемое с детства. И анализируемая нами концепция предлагает целенаправленные и действенные меры по реализации задач такого воспитания. И, что важно, православное образование должно быть не хуже, а намного лучше светского.

В этой связи очень уместными являются слова иеромонаха Серафима Роуза, приводимые в исследуемой нами концепции: «Итак, в борьбе с духом мира сего мы должны воспользоваться всем лучшим, что он создал, и идти дальше. Ибо все лучшее в мире ведет к Богу, к Православию, и грех этим не воспользоваться»³.

И, наконец, в заключительной части концепции подводятся итоги и формулируются главные выводы. Мы позволим себе изложить здесь слова профессора протоиерея Г. Каледы, в которых достаточно четко, хотя и не в полном объеме, эти выводы излагаются:

«1. Важнейшей задачей ... воспитания является подготовка детей к антирелигиозной псевдонаучной пропаганде в школе, которая в ряде случаев все еще ведется.

2. Вторая задача сопряжена с первой – раскрыть перед учащимися под­ростками и юношами непротиворечивость, дополнительность религиозного и научного восприятия мира и соотношений между наукой и религией.

3. Третья задача вытекает из первых двух, но имеет преимущественно богословско-духовную направленность – использовать научные достижения для более глубокого раскрытия содержания Священного Писания, особенно 1-й главы Книги Бытия.

4. Последняя задача – моральная и духовная подготовка одаренной молодежи к профессиональной научной деятельности. Профессиональная подготовка проходит, разумеется, вне семьи, в учебных и научных учреждениях, но духовно-моральная основа такой деятельности во многом ложится на плечи родителей и духовников. Необходимо научить детей любить природу и подходить к ее изучению как к молитве и с молитвой, и искать в науке истину, а не удовлетворения собственного тщеславия»¹.

Завершая работу над данным разделом, попытаемся вкратце, конспективно изложить концептуальные принципы и установки, охарактеризованные нами ранее.

Итак, основной тезис, на котором зиждется концепция православной гимназии в Свято-Алексиевской Пустыни, заключается в том, что вся учебно-воспитательная работа в православной гимназии должна строиться на Библейских источниках с учетом Священного Предания. Однако это вовсе не означает, что учителя обязаны постоянно цитировать Богодухновенные Источники, но, будучи воцерковленными, они, так или иначе, воплощают их в практику своей педагогической деятельности, преломляя сквозь призму собственного мировосприятия. Общаясь с педагогического коллектива гимназии, мы убедились, что администрация следует этому принципу неукоснительно, и это дает существенные результаты.

Кроме того, очевидно, что в основе педагогической деятельности в православной гимназии, направленной на формирование у воспитанников хотя бы элементарных представлений о душе человека, должна лежать христианская антропология. Иного просто не дано. Только при неукоснительном соблюдении ее законов можно добиться правильного направления и успешности учебно-воспитательной деятельности. Изучая систему работы педагогического коллектива гимназии, мы практически во всем прочувствовали христианскую направленность учебно-воспитательного процесса.

Следующим очень важным выводом является вывод о необходимости целенаправленного воздействия на умы и сердца воспитанников, недопустимость идеи педагогического анархизма – невмешательства в жизнь детей, ибо это приводит к утрате педагогами ведущих позиций и необратимости духовных потерь.

Существенным является то, что главной задачей православной педагогики должно быть формирование у ребёнка такого целостного мировоззрения, в центре которого находится Бог как Творец всего сущего. Профессор, протоиерей В. Зеньковский отмечал: «Воспитание должно готовить к жизни во времени, но и к жизни в вечности – к жизни земной и к жизни вечной… Смысл воспитания раскрывается для нас в свете идеи спасения, – и то «благо» которого мы, движимые педагогической заботой о детях, ищем для них, есть частичное или всецелое благо спасения»¹. Посещая же уроки и воспитательные мероприятия, присутствуя на совместной молитве в рассматриваемом нами учебном заведении, мы чувствовали особый дух Богопочитания, царящий практически во всем.

Важным итогом исследования концепции изучаемой нами православной гимназии является также то, что человек, как предмет воспитания, является частью социума, а следовательно, и воздействовать на него можно в рамках коллектива единомышленников. Общество, как социальное единство в своей целостности является более важным, нежели человек, ибо общество собравшихся во имя Господне, является Церковью, Телом Христовым, а человек при всей его неповторимости, уникальности – всего лишь один из членов его. Понимание и соблюдение этого принципа существенным образом облегчает работу педагогического коллектива православной гимназии, деятельность которой мы исследовали.

Важно также приучать школьников к преодолению трудностей, неизбежно встающих перед ними в процессе обучения, и давать учащимся качественные знания, не облегчая процесс познания за счет упрощения сложных категорий. По словам К. Д. Ушинского, не нужно бояться «испугать мальчика серьезной миной науки, но еще более должно бояться, чтобы он не научился презирать ее и третировать слегка»². При изучении учебных программ исследуемой школы мы обнаружили в них наряду с общеобразовательными предметами такие серьезные дисциплины, как латинский, греческий и церковно-славянский языки, всемирная культура и др. Учителя сознательно не идут на упрощение образовательных программ. Они руководствуются принципом, вынесенным в эпиграф рассматриваемой нами концепции. Это выражение профессора В. Зелинского: "Ради Бога, не требуйте и не вводите легкой школы; легкая школа – это социальное преступление... Легкая школа – это школа для барчуков, какое-то нелепое и оскорбительное возрождение крепостного права на капиталистической подкладке»¹.

Следующая чрезвычайной важности задача – обеспечить постоянную занятость учащихся общественно-полезным трудом, о пользе которого К. Д. Ушинский писал так: «Более всего необходимо, чтобы для воспитанника сделалось невозможным то лакейское препровождение времени, когда человек остается без работы в руках, без мысли в голове, потому что в эти именно минуты портится голова, сердце и нравственность»². Вся жизнь воспитанников в Свято-Алексиевской Пустыни организована так, что они постоянно трудятся: в школе во время уроков, на молитве в Церкви, при занятии общественно-полезным трудом и выполнении различных послушаний. Практически каждая минута их регламентирована, так что не остается места для праздности.

Анализируя концепцию православной гимназии Свято-Алексиевской Пустыни, мы пришли еще к одному основополагающему выводу: деятельность религиозной школы практически невозможна вне соответственной среды, организация которой является одним из определяющих факторов ее успешного функционирования. Наличие такой среды самым положительным образом влияет на воспитанников православной гимназии. Погружаясь в спасительную атмосферу молитвы и труда, они не предаются бесплодным мечтаниям, отсекают от себя дурные привычки и неполезные привязанности, борются со страстями. Практически сводится на нет пагубное влияние погрязшего в грехах мира, воздействие тоталитарных сект, психотропная обработка, которой подвергаются в больших городах люди, ставшие заложниками отвратительной реальности.

Исходя из вышеизложенного, мы еще раз хотим подчеркнуть важность проанализированного нами документа для всего педагогического процесса в Свято-Алексиевской Пустыни. Мы вполне разделяем объединившую в творческий коллектив единомышленников своевременную и конструктивную идею создания на базе Свято-Алексиевской Пустыни комплекса школ, основными задачами которых было бы не только и не столько вооружение учащихся достаточно глубокими знаниями в сфере так называемого общего образования, но, главным образом, передача этих знаний в такой форме, чтобы учащиеся не теряли ориентацию в духовном универсуме. А также оказание действенной помощи учащимся в формировании целостного религиозного мировоззрения, воспитания в них церковности, как основы их мировосприятия, в религиозном переосмыслении приобретенных ими знаний, научение осмыслению любого факта как религиозной, так и светской науки, искусства, литературы в соответствии с вечными, незыблемыми и абсолютными положениями Небесной Богооткровенной Истины – т.е. с Божественным Откровением, данным нам в Священном Писании и Предании.