Творчество Романа Мерцлина отражения иван шульпин рассказ
| Вид материала | Рассказ |
СодержаниеУмер бедняга! В больнице военной Что людьми зовётся верхом счастья Владимир ВАРДУГИН |
- Творчество Кнута Гамсуна (роман «Пан»). Обзор американской литературы рубежа веков., 41.42kb.
- Иван Федорович Правдин рассказ о жизни рыб Иван Правдин рассказ, 1344.2kb.
- Тема Петра Iпроходит через всё творчество А. Н. Толстого, ей он посвящал уже свои юношеские, 58.21kb.
- Темы письменных работ Чехов и «серебряный век». Жизнь и творчество И. А. Бунина в книге, 43.16kb.
- Темы письменных работ Чехов и «серебряный век». Жизнь и творчество И. А. Бунина в книге, 43.56kb.
- Жирнова Романа Александровича pomeoxfl@mail ru, r zhirnov@globus-leasing ru Научный, 1378.76kb.
- Творчество Джека Лондона. План Семья. Детские и юношеские годы. Начало творческого, 458.93kb.
- Иван Сергеевич Тургенев Жизнь и творчество доклад, 158.94kb.
- Введение Иван Сергеевич Тургенев один из любимых детьми писателей, хотя он никогда, 206.66kb.
- Учение о сознании Происхождение сознания. Развитие форм отражения Сознание как высшая, 90.99kb.
С этих позиций обсуждает он с Великим князем и его поэмы – «Севастиан-мученик», «Возрождённый Манфред» – и лирику.
Поэма «Севастиан-мученик» была завершена Константином Константиновичем 22 августа 1887 года. Она является поэтическим переложением жития св. Севастиана, хотя и с некоторыми отступлениями. Житие это не слишком широко известно в переводе на русский язык. Св. Севастиан родился около 250 года в Нарбонне, учился в Милане. Будучи тайным христианином, вступил в армию, чтобы быть полезным своим братьям-христианам во время гонений Диоклетиана и, по возможности, обращать в христиан язычников. Он так хорошо сохранял свою тайну, что император Диоклетиан назначил его командиром преторианцев в то самое время, когда епископ Гай провозгласил Севастиана защитником Церкви. Когда открылась его принадлежность к христианству, он был подвергнут жестоким мукам, от которых скончался. Христианке Люцине в сонном видении было открыто, где находится его тело, и она перенесла его в катакомбу в 288 году 4.
Трудно сказать, чем именно поразило житие св. Севастиана Великого князя. Возможно, тем, что переложение позволяло Константину Романову развить в поэме автобиографические мотивы. Ведь дневники Великого князя дают представление о том, что он чувствовал себя в царском окружении не всегда уютно. Его внутренняя жизнь характеризуется некоторой нравственной оппозицией к власти. Это была «домашняя фронда». В Константине Константиновиче, в отличие от его двоюродного брата, Великого князя Сергия Александровича, были ослаблены державно-государственные инстинкты: скорее он тяготел к частной жизни. Он каким-то образом пытается отгородиться от державных (и в то же время, как субъективно видится князю, – лично-корыстных) интересов семьи Романовых. Его душа тяготеет к семье, к искусству, к общению с людьми литературного и артистического круга, к религии. В своём дневнике он записывает: «Меня в высших сферах считают либералом, мечтателем, фантазёром и выставляют таким перед Государем. И он, думается мне, сам приблизительно такого обо мне мнения»5. В этом, несомненно, была доля правды. В стихах и дневниках Константина Константиновича (как, например, при описании событий 1896 года на Ходынском поле) слышны демократические мотивы. Иногда он даже начинает подражать Некрасову:
Умер бедняга! В больнице военной
Долго, родимый, лежал;
Эту солдатскую жизнь постепенно
Тяжкий недуг доконал…
Рано его от семьи оторвали:
Горько заплакала мать, –
Всю глубину материнской печали
Трудно пером описать!
(«Умер»)
Несоответствие своего положения и своей внутренней жизни князь, очевидно, считал своего рода «мученичеством». Во всяком случае, в поэме «Севастиан-мученик» проявляется не только религиозность князя, но и его скрытная «родственная» оппозиционность «высшим сферам». Именно о себе пишет К.Р., говоря о св. Севастиане:
Что людьми зовётся верхом счастья,
То считал тяжёлым игом он.
Но, увы, непрошеною властью
Слишком рано был он облечён!
В письме к Великому князю от 6 марта 1885 года Гончаров выражает своё мнение о другой капитальной вещи Константина Константиновича – поэме «Возрождённый Манфред», явившейся своеобразным поэтическим продолжением романтической драмы Байрона «Манфред». Если произведение Байрона завершается смертью героя, то К.Р. изображает загробные переживания Манфреда, его надежды, его стремление к Богу. Гончаров совершенно не согласен с авторским замыслом Великого князя. И притом не согласен как христианин, как церковный человек. К.Р. дарует своему герою Манфреду спасение. Бог прощает его грешную душу. Тема поэмы – Божие милосердие. Однако Гончаров призывает своего подопечного «трезвиться» и вспомнить, что Бог не только милостив, но и справедлив: «Я прочёл возвращаемую при этом рукопись «Возрождённый Манфред» и поспешаю благодарить Ваше Высочество за доставленное мне удовольствие и за доверие к моему мнению.
Вам угодно, чтобы я отнёсся к новому Вашему произведению «сочувственно и строго»: отнестись несочувственно – нельзя, а строго – можно и должно бы, по значительной степени развившегося Вашего дарования, но не следует, как по причине избранного Вами сюжета, так и потому, что Вам приходилось копировать Ваш этюд с колоссальных образцов – «Манфреда» Байрона и «Фауста» Гёте. Немудрено, что внушённый ими сколок вышел относительно бледен.
Извините, если скажу, что этот этюд есть плод более ума, нежели сердца и фантазии, хотя в нём и звучат (отчасти) искренность и та наивность, какую видишь на лицах молящихся фигур Перуджино. Но если есть искренность и наивность, то нет жара, страстности, экстаза, какие обыкновенно теплятся в уме и сердце горячо верующих, оттого и кажется, что это, как я сейчас сказал, есть более плод ума, пожалуй, созерцательного, но не увлечения и чувства. По этой причине – мало силы, исключая двух-трёх монологов, один – Аббата, и другой – Астарты. Если бы, кажется мне, посжать, посократить, иные диалоги свести в одно – от этого исчезли бы повторения и этюд выиграл бы в силе. Теперь он кажется – не свободно, без задней мысли начертанной широкой картиной художника, а скорее правильно, холодно исполненной задачей на тему о тщете земной науки и о могуществе веры в вечное начало и т. д.
Но тема эта, хотя и не новая, но прекрасная, благодарная и для мыслителя, и для поэта. У Вас она отлично расположена: душа, сбросившая тело, внезапно очутилась над трупом его; над ним горячо молится монах; бессмертная, «другая» жизнь уже началась: какой ужас должен охватить эту душу, вдруг познавшую тщету земной мудрости и ложь его отрицаний вечности, божества и проч.! И какое поле для фантазии художника, если он проникнет всю глубину и безотрадность отчаяния мнимого мудреца, всё отрицавшего и прозревшего – поздно. Раскаяние по ту сторону гроба – по учению веры – недействительно: он, перешагнув за этот порог, должен постигнуть это, – т. е. что нет возврата, что он damnatus est (признан виновным. – В.М.).
Вот это отчаяние одно, по своему ужасу и безвыходности – могло бы быть достойною задачею художника! Образцом этого отчаяния и должна бы закончиться картина! Пусть он погибает! Он так гордо и мудро шёл навстречу вечности, не верил вечной силе и наказан: что же нам, православным, спасать его! Если же всепрощающее божество и спасёт, простит его – то это может совершиться такими путями и способами, о каких нам, земным мудрецам и поэтам, и не грезится! Может быть, в небесном милосердии найдут место и Каин, и Иуда, и другие.
А у нас, между людьми, как-то легко укладывается понятие о спасении таких героев, как Манфред, Дон Жуан и подобные им. Один умствовал, концентрировал в себе весь сок земной мудрости, плевал в небо и знать ничего не хотел, не признавая никакой другой силы и мудрости, кроме своей, т. е., пожалуй, общечеловеческой – и думал, что он – бог. Другой беспутствовал всю жизнь, теша свою извращённую фантазию и угождая плотским похотям, – потом бац! Один под конец жизни немного помолится, попостится, а другой, умерев, начнёт каяться – и, смотришь, с неба явится какой-нибудь ангел, часто дама (и в «Возрождённом Манфреде» тоже Астарта) – и Окаянный Отверженный уже прощён, возносится к небу, сам Бог говорит с ним милостиво, и т. д.! Дёшево же достаются этим господам так называемое спасение и всепрощение!
За что же другим так трудно достигать его? Где же вечное Правосудие? Бог вечно милосерд, это правда, но не слепо, иначе бы Он был пристрастен!
Притом же «Возрождённый Манфред» и в небо, в вечность, стремится через даму и ради неё и там надеется, после земного безверия, блаженствовать с нею и через неё, всё-таки презирая мир. Ho ведь он мудрец, должен знать, что в земной любви женщине, даже так называемой возвышенной любви, глубоко скрыты и замаскированы чувственные радости. Зачем же искать продолжения этого в небе, где не «женятся, не посягают» и где, по словам Евангелия, живут как Ангелы. Она, хотя возражает ему, что надо любить не её одну, а всё живущее, однако же уверяет потом, что она будет с ним вдвоём неразлучна. Эгоисты оба!»
В этом отзыве Гончаров предстаёт как богословски подготовленный, догматически мыслящий христианин, знакомый с учением церкви не только в общих чертах, но и по учению Святых Отцов. Романист напоминает о том, что примирение человека с Богом не сводится к тому, что человек «немного помолится, попостится». Гончаров как бы напоминает Великому князю, что в основе такого примирения и прощения грехов лежит покаяние, которое выражается не столько в словах раскаяния или даже молитве, посте, но в серьёзном, драматическом для человека исправлении своей жизни. Именно эту серьёзность и должна контрастно подчеркнуть та «опереточная» стилистика, к которой обращается Гончаров: «Один под конец жизни немного помолится, попостится, а другой, умерев, начнёт каяться – и, смотришь, с неба явится какой-нибудь ангел, часто дама...» и пр. Настоящее покаяние необычайно трудно. Преп. Марк Подвижник говорит по этому поводу: «Если мы и до смерти будем подвизаться в покаянии, то и таким образом ещё не исполним должного, ибо ничего достойного Царствия Небесного не сделали»6. Гончаров никогда не ссылался на Святых Отцов, никогда не обнаруживал перед кем-нибудь свою начитанность в богословской литературе, но, несомненно, был знаком с писаниями Святых Отцов, что так ярко обнаружилось в данном случае. Совершенно справедливо и второе его замечание: о том, что «раскаяние по ту сторону гроба – по учению веры – недействительно».
Нет сомнения, что подобные замечания помогали Великому князю не только как поэту… Очевидно, что не только литература связывала автора «Обломова» и Константина Константиновича. Оттого-то такой симпатией к стареющему писателю дышат письма Великого князя: «Я боюсь, что мне никогда не удастся убедить Вас, что каждая строка из-под Вашего пера, не говоря уже про личные посещения, приносят и жене, и мне только самое большое удовольствие и неподдельную радость. Никакие сильные мира сего не могут помешать нам встречать Вас всегда и неизменно с распростёртыми объятиями, как милого и дорогого человека». Суть отношений Великого князя и Гончарова выражена в стихотворении Константина Константиновича:
И.А. Гончарову
Венчанный славою нетленной,
Бессмертных образов творец!
К тебе приблизиться смиренно
Дерзал неопытный певец.
Ты на него взглянул без гнева,
Своим величьем не гордясь,
И звукам робкого напева
Внимал задумчиво не раз.
Когда ж бывали песни спеты,
Его ты кротко поучал;
Ему художества заветы
И тайны вечные вещал.
И об одном лишь в умиленье
Он нынче просит у тебя:
Прими его благодаренье,
Благословляя и любя!
РЕЦЕНЗИИ
Валерий КРЕМЕР
Массы возвращаются…
А.И. Казинцев. Возвращение масс. Дневник современника.
М.: Наш современник, 2010.
Актуальность книги известного публициста, заместителя главного редактора журнала «Наш современник» Александра Казинцева «Возвращение масс» трудно переоценить, поскольку тенденция, которая в ней анализируется, – нарастающая протестная активность так называемых «простых людей» – в последнее время усиливается и становится общемировой. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться со сводкой новостей. Людям, которых правящие элиты именуют «население» или «электорат», надоела отведённая им пассивная роль статистов, и они хотят влиять на происходящее в их странах.
Автор проделал солидный объём работы, изучив множество малоизвестных в нашей стране материалов. Он писал своё произведение как хронику, в течение четырёх лет, с октября 2006 года, публикуя её главы на страницах журнала «Наш современник». Книга основана на документах – высказываниях основных участников политического процесса, свидетельствах очевидцев, данных статистики. Но это не просто хроника. Обозреватель газеты «Правда» Виктор Кожемяко определил жанр книги – исследовательская публицистика, когда анализ сочетает строго рациональный научный взгляд с эмоциональным, неравнодушным, личностно окрашенным отношением автора.
В интервью газете «Правда» (13.07.2011 г.) Александр Казинцев говорит, что побудительным импульсом, заставившим его взяться за эту работу, было чувство унижения – ощущение жизненной катастрофы от происшедшего с нашей страной в 1990е годы.
– Схожие процессы, – подчеркнул публицист, – разворачивались и на Западе. Крах биполярной системы позволил капиталу диктовать свои условия… Казалось, выхода нет. Нет жизненной перспективы не только у отдельных людей, но и у целых народов, у человечества… Такое положение было противно самой человеческой природе – и люди восстали! Я ловил первые сигналы поднимающейся бури. Я приветствовал её как свежий воздух… Проявления народного протеста и – что никак не менее важно – созидательной инициативы народов я собирал, анализировал, обобщал, выстраивал в стройную концепцию. Получилась книга, насчитывающая почти 700 страниц и состоящая из четырёх разделов: Европа, исламский мир, Латинская Америка, Россия.
Приступая к анализу протестных выступлений, автор признаётся, что ему «дорог каждый поворот, любое завихрение этого мощного потока». «Миллионы людей на разных континентах отстаивают свои интересы. Безусловно, эти интересы разнятся, так же, как различаются причины выступлений… Именно в их разнообразии и множественности мне видится торжество истории. И в конечном счёте, справедливости – ибо путеводной нитью истории является справедливость».
В книге много интересных и подчас неожиданных наблюдений, например, публицист считает, что, как правило, не вожди ведут массы, а массы ведут вождей, буквально выталкивая их вперёд, заставляя действовать.
Александр Казинцев отмечает, что рождается и новая форма организации масс. Место громоздких централизованных управленческих структур занимают организованные по горизонтали мобильные сети.
«Структуры возникают мгновенно – для решения конкретных задач – и тут же исчезают, уступая место новым. Общее недовольство бесчеловечным миропорядком создаёт колоссальный мобилизационный ресурс. Он практически неисчерпаем», – пишет он.
Автор подчёркивает, что всё более политизируется и социализируется интернет. Он постепенно становится «инструментом демократии участия». Обсуждаются самые острые темы.
«Блогеры не просто информируют, они мобилизуют общественность. Одновременно они оказывают давление на официальные инстанции: посылают запросы в правоохранительные органы, в Думу, пишут на личный сайт президента. И постоянно обсуждают тему в сети, не давая замять дело», – полагает Александр Казинцев.
Из причин недостаточной протестной активности автор выделяет две: «Вопервых, сколь бы недостойной ни была власть, люди догадываются: безвластие ещё гибельнее! Вовторых, подданные в вопросах управления государством столь же ленивы, как и начальствующие». Он также считает, что возвращение масс на политическую сцену неразрывно связано с упадком власти и протест во многом спровоцирован неспособностью правящих элит эффективно выполнять свои функции.
В четвёртом разделе «Возвращения масс» подробно анализируются все протестные выступления в нашей стране за последние годы – от митингов пенсионеров против «монетизации» льгот до акций автомобилистов против запрета на ввоз японских машин. Ну и, конечно, социальные протесты, как в Пикалёве, и национальные, как в Кондопоге.
Митинги в Москве, на Болотной площади и проспекте Сахарова, а также в других городах России показали, что население нашей страны тоже способно на многотысячные протесты, и это подтверждает основной тезис книги Александра Казинцева о всё возрастающей активности масс.
По поводу этих акций Президент России Д.А. Медведев, выступая с Посланием перед Федеральным Собранием РФ, высказался так: «Люди устали, что их интересы игнорируют. Я слышу тех, кто говорит о необходимости перемен, и я понимаю их». В Послании был обнародован внушительный пакет уступок власти общественному мнению.
В заключение мне хочется привести слова автора, с которыми он обратился к читателю в предисловии: «Пусть эта книга поможет тому, кого политики высокомерно именуют простым человеком. Тому, кто оставлен наедине со своими проблемами и тревогами. Я хочу сказать ему, что он не одинок. Тысячи людей на разных континентах выходят на улицы, чтобы проскандировать то, о чём он только вздыхает, чтобы добиться того, что жизненно важно и для него. Он волен присоединиться к ним, влиться в ряды поднимающихся множеств».
РЕЦЕНЗИИ
Владимир ВАРДУГИН
Параллели афганского бумеранга
О.Л. Новиньков. Афганский бумеранг. Хьюстон, США:
CreateSpace, 2011.
Нет ничего интереснее, чем читать письма, особенно чужие. Недавно я с огромным удовольствием прочитал послание, предназначенное не мне. Скажете: нехорошо читать чужие письма! Да, это так. Но меня заинтересовало обращение пишущего не ко мне, и даже не к моим соотечественникам, а к американцам, оформленное в виде книги «Афганский бумеранг», изданной на русском языке издательством CreateSpace (Хьюстон, США). К американцам апеллирует Олег Леонидович Новиньков, бывший наш соотечественник, вот уже полтора десятилетия как гражданин США.
Самое главное, что привлекло в его книге – иная, чем в отечественных повестях, стилистика, иной подход к раскрытию темы, совсем другой строй мысли: за полтора десятилетия Олег Новиньков успел стать настоящим американцем. Его слог подкупает этой инаковостью. Так, автор не тратит лишних слов ни на какие лирические отступления, на обязательные в прежние советские годы «берясь и борясь» и «выполняя решения съезда», не изжитые ещё и ныне многими авторами публицистических книг (а «Афганский бумеранг» – самая настоящая публицистика). Олег Новиньков сразу же, не только с первых страниц, а уже с первых строк приступает к главному, изза чего взялся за перо: предупреждает своих новых соотечественников, что война в Афганистане добром не закончится, если не предпринять разумных шагов к скорейшему завершению этой авантюры: «Вся история Афганистана показывает, что афганцам невозможно привить какуюто идеологию, британский, советский или американский стиль жизни. Для них также неприемлема демократия в западном понимании этого слова.
Эта книга обсуждает три последних главных конфликта между афганцами и иностранными захватчиками: сначала Великобритания, затем Советский Союз, и сейчас Соединённые Штаты Америки. Существуют параллели в этих трёх войнах, и я анализирую их глазами ветерана советскоафганской войны».
В том, что книгу написал человек, изнутри знающий Афганистан, а теперь наблюдающий за оккупацией Афганистана американскими войсками не как посторонний, а как гражданин страныоккупанта, заключается сильнейшая сторона повествования. Новинькову читатель не бросит упрёка, мол, хорошо тебе рассуждать… В своё время, в 1980–1981 годах, Олег Леонидович вдоволь надышался пылью афганских дорог, изучил местные обычаи, менталитет афганцев, для которых своя земля – святая, а потому любой чужеземец, пришедший с какой угодно благой целью – устанавливать социальную справедливость (СССР) или бороться с международным терроризмом (США), – всегда оккупант, которого нужно уничтожить (за исключением тех, кто шёл в бой против советских войск вместе с моджахедами: в 1980х годах 35000 радикальных исламистов из 43 стран сражались с бойцами 40й армии; «в боевых действиях против советских войск участвовали десятки тысяч наёмников из Саудовской Аравии, Йемена и Египта. Фактически это была Третья мировая война», которая продолжается и поныне: вместе с американцами воюют с афганцами солдаты многих стран НАТО, в том числе латыши, эстонцы и даже пока ещё ненатовские украинцы). Победить афганцев, замечает автор книги «Афганский бумеранг», можно лишь в одном случае: когда убьёшь последнего афганца. Народ победить нельзя, чего никак не поймут власти США. Либо же они не ставят себе такую цель, а преследуют иные: контролировать из Афганистана Центральную Азию, противостоять Китаю, держать под прицелом независимый от них Иран, делать бизнес на афганском опиуме...
Несмотря на лаконичность стиля («словам тесно, мыслям просторно»), повествование вылилось в 460 страниц довольнотаки убористого текста. Потому что Олег Леонидович обстоятельно разбирает афганский феномен, углубляясь как исследователь в прошлые века афганской истории, дабы прояснить, почему Афганистан становится камнем преткновения для всех непрошеных гостей. Несмотря на внушительный объём, читается книга на одном дыхании, так как речь ведёт бывалый человек, коему есть что сказать, да к тому же и умеющий излагать свои мысли, чётко и ясно формулировать выводы, не забывая попутно «угощать» читателя юмористическисаркастическими замечаниями («но, с другой стороны, нужно отметить, что жизнь в то время в СССР была ужасна – у нас не было сникерсов, макдональдсов и кокаколы»; «различие между нелегальными и легальными иммигрантами такое же, как различие между понятиями «непрошеный грабитель» и «приглашённый гость», «ещё А. Эйнштейн в своё время сказал, что сумасшествие – это когда делаешь одни и те же вещи снова и снова и при этом ожидаешь других результатов»).
Мне, как краеведу, было приятно, что бывалый человек, издавший замечательную своей глубиной книгу, – наш земляк. Олег Леонидович Новиньков родился в 1953 году в Саратове, окончил Военномедицинский факультет Саратовского мединститута (специализация «Авиационная медицина»). По возвращении из Афганистана кавалер ордена Красной Звезды связал свою судьбу с космонавтикой, обеспечивал полёты советских и российских космонавтов, в 1992 году защитил кандидатскую диссертацию по специальности «Авиационная, космическая и морская медицина», а в 1995 году выиграл Иммиграционную лотерею и переехал в США, где сейчас работает консультантом по вопросам международной космической медицины в НАСА (Хьюстон, Техас). Став стопроцентным американцем, он остался русским, которому небезразлична судьба Родины. Бывая в России, он видит всё, что происходит здесь, давая нелицеприятную, но пропущенную через сердце критику: «Россия должна быть сильной и независимой державой, а не страной, спрашивающей Запад, когда ей можно чихнуть»; «Российские правители создали жизнь в стране согласно законам Муссолини: для друзей – всё, закон – для остальных»; «Я не экономист и не политик, а врач, который видит похожие медицинские проблемы у двух пациентов – СССР и США».
Автор признаётся: «Мне нравятся США, здесь удобно и комфортно жить, есть хорошие правила и законы». Однако после того, как в 2001 году США ввели свои войска в Афганистан под предлогом борьбы с международным терроризмом, доктор Новиньков стал замечать в стране признаки болезни, погубившей и СССР: перестройки (президент Обама называет современную внутреннюю политику «переменами»). «Жалко будет, если США скоро повторят судьбу бывшего СССР изза твердолобых, близоруких и идеологизированных политиков. Не рой яму другому – сам в неё попадёшь. Эта пословица как ничто другое характеризует 30летнюю историю взаимодействия и отношений СССР–Афганистан–Пакистан–США».
Анализу этих отношений, непростых и во многом непонятных для непосвящённых в тайны политики, и отводит автор книги «Афганский бумеранг» большинство глав своего повествования. Эти главы по стилю напоминают классический труд Джавахарлала Неру «Взгляд на всемирную историю»: та же ёмкость и афористичность строки, обращение взора лишь на главное и некоторая отстранённость, позволяющая опятьтаки концентрировать внимание читателя лишь на главном: «Многие страны серьёзно пострадали в ХХ веке, но процесс их восстановления был достаточно лёгким, поскольку они приняли западную помощь. Исторически так сложилось, что многие европейские страны воевали до первой капли крови, а русские – до последней капли крови. Вот почему в СССР и в России труднее шло восстановление»; «С 2001 года США истратили более триллиона долларов на войну, а результат, как и у СССР в своё время, – ноль. Похоже, что уроки истории для американских политиков – непосильный предмет»; «Опасность в том, что люди, боровшиеся с советскими войсками в Афганистане, – те же, кто привёл мир к появлению такого ужасного явления, как терроризм, они же проспали события в Афганистане и Пакистане. Они допустили ошибки в отношении Югославии и Ирака, а сейчас проснулись и делают вид, что ничего не случилось, и играют на скрипке терроризма с пакистанскими ядерными струнами».
В чём же выход? Наверное, не стоило бы браться за перо, если бы автор не стал предлагать выхода из создавшегося положения. Прежде всего, вывести все иностранные войска из Афганистана. Образовать на территории этой страны новые страны, согласно расселению племён и народов: Пуштунистан, Северные земли и т.д. «И тогда сама собой решится пакистаноафганопуштуноталибская проблема, – уверен автор. – К её решению нужно подходить на основе исторического анализа. Нужна инъекция свежего мышления, неординарное, революционное решение афганской проблемы, т.к. там уже в течение многих лет существует системный кризис». И делать это надо не только ради афганцев, но и ради спасения самих американцев: «США уже давно не справляются с ролью мирового лидера, они всё ещё продолжают жить по старинке и цепляются за ведение ненужных для них войн. (…) Считаю, что большинство американцев – это трудолюбивые и нормальные люди, но изза действий их странного правительства «афганский бумеранг» скоро нанесёт непоправимый урон США, если в умах американской элиты ничего не изменится в самое ближайшее время». Более того, Олег Леонидович полагает, что свои проблемы две страны могут решить, взаимно поддерживая друг друга.
Впрочем, это – из области фантастики: слишком разные мы, чтобы жить в общем доме единой семьёй. Об этом говорит и сам Олег Новиньков не впрямую, а косвенно, представляя Россию американскому читателю (в 2010 году книга «Афганский бумеранг» вышла на английском языке) в главе о своей саратовской молодости и службе в Белоруссии в первые годы по окончании мединститута. Эта глава напомнила мне замечательную прозу саратовского врача Михаила Михайловича Кириллова (название его книги «Кабульский дневник военного врача» автор приводит в списке использованной литературы), у которого Олег Леонидович учился, будучи курсантом военфака. Всётаки профессия врача благодатна для писательства (вспомним имена прославившихся на двух этих поприщах: Владимир Даль, Антон Чехов, Викентий Вересаев, Михаил Булгаков). Занятия медициной заставляют размышлять, видеть и анализировать увиденное, а заполнение медкарт вырабатывает краткость стиля. Всё это присуще и писательскому почерку Новинькова. И хорошо, что он не сбивается на скороговорку, даёт простор мысли, поясняя сказанное тезисно. Вот как с ностальгией отзывается он о благословенных 1970х, самых «застойных» годах нашей жизни: «В то время не было никаких медицинских страховок, полисов, зависимости от денег. Тогда было просто и понятно – врач лечит, как считает нужным: осматривает пациента, ставит ему диагноз, если необходимо, направляет делать дополнительные тесты, анализы и исследования, назначает лечение и контролирует его процесс (…) А чего стоила одна только диспансеризация – обязательное ежегодное медицинское обследование каждого военнослужащего! В СССР была действительно хорошая, ориентированная на пациента система медицинского обеспечения!»
Работая над книгой, Олег Леонидович перелопатил гору литературы, изучил все стороны жизни в своём новом отечестве и с удивлением обнаружил, что «правительство США оказывает финансовую поддержку миллионам граждан», что заставило его воскликнуть: «США стали мне напоминать СССР – социалистическое государство. Много лет тому назад я уже жил в самом большом социалистическом государстве; кто бы мог тогда представить, что страна моего нового проживания – США – станет также социалистическим государством!» Для тех читателей, кто засомневается в этом слишком смелом предположении, Новиньков приводит такие факты: «В настоящее время около 44 миллионов в США получают так называемые талоны для получения бесплатной пищи, стоящие примерно 200 долларов на человека. Это разве не социализм в США?»; «Почти 50 % граждан США не платят налогов, а 10 % «богатых американцев» платят более 70 % собираемых налогов в стране! Разве это не социалистический образ жизни для половины населения США?»
Несомненно, автор не хотел бы ещё раз испытать на себе крах социализма, потомуто он не устаёт повторять словосочетание «афганский бумеранг», – оговариваясь, что повтор не от забывчивости, а от желания докричаться до своих новых соотечественников: авантюра в Афганистане привела к гибели СССР, то же самое может произойти и с США. И пусть никого не обманывает безоблачное небо: в 1980х годах тоже казалось, что СССР – на века.
Завершая работу над книгой, автор решил, что его исследование будет неполным без рассказа о своих впечатлениях об Афганистане. Да, в главе «Мой Афган» Олег Леонидович подробно рассказал о своей войне, но прошло уже три десятилетия, а что сейчас происходит на многострадальной афганской земле? И в июле 2010 года он туристом приехал на неделю в Кабул, посетил и другие города воюющей страны. Так появилась заключительная глава повести «Афганистан, 30 лет спустя». Это уже совсем другой жанр – путевые заметки, хотя автора попрежнему не отпускает тема бумеранга: между описаниями увиденного во время путешествия то и дело автор возвращается к мысли: а что здесь делают американские солдаты? Кому нужна эта война? Невольно возникают и параллели с той войной, по дорогам которой прошёл и сам автор: «Просто удивительно, как драматически поменялась терминология за последние 30 лет! Когда советские войска были в Афганистане в 1980х годах, все вооружённые бандиты и преступные элементы, которые участвовали в Афганской гражданской войне, назывались в СМИ США «борцами за свободу». При этом США были против «советской оккупации». Сегодня в Афганистане аналогичная ситуация, однако теперь те же самые «борцы за свободу» уже называются западными СМИ террористами!»
Размышляя о роли СССР и США в развитии событий вокруг Афганистана, автор книги «Афганский бумеранг несколько резко, но очень точно и образно определяет, что же произошло между двумя великими державами: «Бездумные, близорукие политики и руководство ЦРУ в 80е выиграли одну битву: навредили СССР, убили много их солдат – но они проиграли войну: взрастили терроризм, вызвали чувство страха, неуверенности в завтрашнем дне и отобрали личную свободу у миллионов жителей разных стран. Политикам того времени нужно было бы набраться храбрости и договориться. Но говорящие красивые слова политики того времени оказались на деле дилетантами».
Многие старые голливудские фильмы обязательно кончались «хеппиэндом». Надежд на счастливый конец своего повествования автор не возлагает, предполагая, что политики не прислушаются к его предостережениям. Ведь США – страна свободных людей: он смог свободно издать книгу, где дал нелицеприятную, а местами прямотаки зубодробительную критику действиям правительства. Ну, а властьпредержащие свободно могут просто не обратить внимания на диагноз, поставленный вчерашним советским врачом, а ныне – американским гражданином. Чем же успокоится сердце автора? Тем, что он честно выполнил свой долг перед страной проживания: предупредил о надвигающейся, по его мнению, катастрофе. Оканчивается его повествование вот таким выводом: «Сейчас, как никогда в новейшей истории США, страна превратилась в разделённое общество. Это – предреволюционная ситуация. Советский декабрь (так у автора. – Прим. Ред.) 1991 года может очень скоро стать реальностью в США. К счастью для США, революции обычно происходили у урн для голосования. В ближайшем будущем мы увидим, сработает это правило или нет. Дорогие жители пока ещё Соединённых Штатов Америки, после прочтения этой книги разве Вы не согласны, что афганский бумеранг – это реальная угроза для США?»
Книга адресована американскому читателю. Но и нам, живущим в России, можно найти пищу для размышлений, ведь интернет сжал огромные пространства планеты до точки, и сегодня судьба людей на разных континентах зависит от какогонибудь террористахакера, умеющего взламывать защиту компьютера в Пентагоне или в другом командном пункте ядерных ракет. Мы действительно в одной лодке, и надо всем думать, как выжить в ХХI веке не поодиночке, а всем вместе. Такие мысли рождает честная и мужественная книга нашего земляка из Хьюстона Олега Леонидовича Новинькова.
РЕЦЕНЗИИ