Geum.ru

А. В. Полетаев история и время в поисках утраченного «языки русской культуры» Москва 1997 ббк 63 с 12 Учебная литература

Вид материалаЛитература

Содержание


§ 4. исторические эпохи
От хронологии к историографии
От хронологии к историографии
Подобный материал:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   ...   57

§ 4. ИСТОРИЧЕСКИЕ ЭПОХИ


Если ж

с часами плохо,
мала

календарная мера,
мы говорим —

«эпоха»,
мы говорим —

«эра».

В. В. Маяковский.
Владимир Ильич Ленин

Понятие исторической эпохи возникло сравнительно недавно.
Оно стало утверждаться в европейской общественной мысли начиная с XV в., параллельно с формированием исторического сознания

От хронологии к историографии 197

и представлений об историческом времени. Только когда ослабло
влияние христианской эсхатологии и исчез страх перед неминуемым концом света, могла обнаружиться темпоральность, проникающая в прошлое и без ограничений открытая будущему. Но потребовалось по меньшей мере три столетия, чтобы история приобрела свою
собственную временную структуру.

Первым элементом формирования исторического сознания стала дифференциация прошлого, настоящего и будущего как качественно различных и в то же время обладающих свойством преемственности периодов. Огромное значение для укоренения этих темпоральных
представлений имели три «открытия», совершенные в эпоху Возрождения: открытие собственного прошлого в виде наследия античности, открытие Нового Света и населяющих его народов и открытие
научного знания.

Изобретение книгопечатания в середине XV в. сделало книжные знания доступными не только избранным в университетах и монастырях, но и достаточно широким слоям населения. В результате
знакомство европейского общества с достижениями античной мысли
заняло сравнительно небольшой период времени и имело «взрывной»
характер. Как пишет Февр, внезапно в конце XV — начале XVI столетия «разражается революция: люди осознают свою интеллектуальную
нищету. Они пускаются на розыски пропавших сокровищ, находят один
за другим куски, разбросанные по библиотекам и чердакам монастырей; люди обретают способность пользоваться этими сокровищами, то
есть героическим усилием воли снова обучаются читать на настоящей
латыни, на классическом греческом языке и даже на древнееврейском... Тогда наступает опьянение. Битком набитые античностью, внезапно поступившей в их распоряжение, эти гуманисты, осознав свой
долг, принимаются за дело» (Февр 1991 [1950а], с. 388).

В тот же период (приблизительно с середины XV до середины
XVI в.) границы знания о мире отодвинулись не только далеко в прошлое, но и далеко в пространство: на запад, на восток и на юг. Это было
столетие, известное как век великих географических открытий, — его
главными вехами стали открытие Америки Колумбом, обнаружение
морского пути из Западной Европы в Индию вокруг Южной Африки
Васко да Гамой и первая кругосветная экспедиция Магеллана21. Од-

21 Иногда под эпохой великих географических открытий понимается двухсотлетний период с середины XV до середины XVII в., поскольку лишь в
первой половине XVII в. была открыта Австралия.

198 Глава 2

нако, как заметил Д. Бурстин, «самым большим открытием было
осознание того, как мало знала Европа о мире. Никогда раньше столь
внезапно не обнаруживались такие большие пласты незнания» (Boorstin
1994, р. 23). Серия географических открытий, показавшая единство и
разнообразие мира, не меньше, чем панорама прошлого, способствовала формированию исторического сознания:

Наконец, XV—XVI вв. — это эпоха великих научных открытий,
которая начинается итальянскими гуманистами с их школами и
кружками, многочисленными трактатами и рассуждениями. Макиавелли «стоит на рубеже между средним и новым миром. Он положил основание новым политическим идеям в Европе» (Грановский
1986 [1849—1850], с. 57). Во Франции в этом направлении действовали Ж. Воден и М. Монтень, в Германии — Эразм Роттердамский и
У. фон Гуттен, в Англии — Т. Мор, в Испании — X. Уарте.

«И естествознание, развивавшееся в атмосфере этой революции, —
писал Энгельс, — было насквозь революционным, шло рука об руку с
пробуждающейся новой философией великих итальянцев, посылая своих
мучеников на костры и в темницы» (Энгельс 1961 [1925 (1886)], с. 508).
В эпоху Возрождения были сделаны великие открытия в области
астрономии — прежде всего гелиоцентрическая теория Н. Коперника, нашедшая дальнейшее обоснование у Дж. Бруно, И. Кеплера,
Г. Галилея. Значительные успехи были достигнуты в медицине и анатомии (Ф. Парацельс, А. Везалий, М. Сервет), математике (Дж. Кардано
и др.). Своей кульминации развитие научного знания достигает в век
науки — XVII век, — связанный с именами Р. Декарта, Г. Лейбница,
И. Ньютона и других.

Результатом трех процессов «колонизации» — прошлого, пространства и знания — стал четвертый: «колонизация» времени. Освобождение представлений об истории от богословского толкования
привело к тому, что единицы времени дифференцировались и наполнились определенным историческим содержанием. Важной отправной точкой для различения исторических событий в свете философии истории, разработанной в эпоху Нового времени, согласно
К. Манхейму, стали элементы хилиастического сознания, для которого «существуют эпохи, полные внутреннего смысла, и эпохи, лишенные смысла... без такой дифференциации исторического времени — часто латентной и потому незаметной — с позиций философии
истории невозможно и эмпирическое изучение истории» (Манхейм
1994 [1929], с. 190).

От хронологии к историографии 199

Гуманисты ввели в методологию истории разграничение далекого и близкого прошлого, в свою очередь отделенного от настоящего. Настоящее трактовалось не как пролонгация непосредственно
предшествующего, а как возобновление далекого прошлого (вспомним письма Петрарки к Ливию, Цицерону и другим как к своим
современникам). Ренессанс воспринимался как возвращение к античности, а Средневековье осмысливалось как провал в развитии
европейской цивилизации, лишившейся на много веков истинной
литературы, искусства, философии. (Эти представления во многом
не преодолены и сегодня!) При этом люди Возрождения считали
свое время в лучшем случае приближающимся к эпохе античности,
но никак не превосходящим ее.

Но самое важное — начиная с эпохи Возрождения в историческом сознании укореняется разница между прошлым, настоящим и
будущим, между опытом и ожиданиями. Настоящее время начинает
пониматься как переход от прошлого к будущему. «Модус „настоящего" (или, как мы говорим, „современность"), которым христианская историческая традиция, по сути, пренебрегала, теперь превратился в средоточие исторической жизни и энергии. „Настоящее" —
решающее звено, соединяющее всю цепь времен. Тем самым из чегото неподвижного, застывшего, всегда равного самому себе, „современность"... преобразуется в момент движения истории, в зеркало всех
времен» (Барг 1979, с. 58). В частности, Ж. Воден в работе «Метод
легкого изучения истории» (1566 г.) выдвинул совершенно новую
для своего времени идею о том, что история позволяет установить
закономерности, которые объясняют прошлое и настоящее и помогают
предвидеть будущее. Именно поэтому, считал он, история является
особой наукой, значительно более трудной, чем науки о природе.

Концепция исторического процесса, сформировавшаяся в эпоху
Нового времени, на определенном этапе впитала в себя философию
прогресса, идею эволюции и соответствующие представления о будущем. В ее контексте наполнились смыслом такие привычные для нас
определения, как «человек своего времени», «человек прошлого», «человек, опередивший свое время». В рамках этой концепции стало возможным сформулировать постулат ускорения исторического процесса.

Наконец, знакомство с разными культурами, произошедшее благодаря географическим открытиям и этнографическим экспедициям,
вызвало к жизни сравнительную историю. Из этих сравнений родился
опыт мировой истории, все больше интерпретируемой в понятиях

200 Глава 2

прогресса, а также представления об исторической синхронии и диахронии. Была осознана неодновременность разнообразных, но в хронологическом смысле одновременных историй и, соответственно, одновременность неодновременного22.