Geum.ru

Учебно-методический комплекс дисциплины Бийск бпгу им имени В. М. Шукшина

Вид материалаУчебно-методический комплекс
Ковалева М.А., г. Бийск
Подобный материал:
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   17
Тема детства в творчестве А.Чехова.

Ковалева М.А., г. Бийск

За свою недолгую жизнь Чехов подарил читателям много замечательных произведений самых различных жанров: рассказы, повести, драмы, комедии, очерки, фельетоны, путевые записки. Во многих из них заметна забота писателя о подрастающем поколении, о его воспитании, звучит тема детства. В его отношении к детям было много душевной теплоты, искренней весёлости и забавной игры. Он охотно беседовал с ребятами, писал им письма, рисовал занимательные картинки, большое внимание уделял детскому чтению, критиковал примитивные дидактические книжки для детей и второсортные приключенческие романы, распространяемые среди молодёжи. Интерес Чехова к миру детства связан с поиском идейно-эстетического идеала – гуманной, гармонически развитой личности. Его тревожила современная педагогическая практика, он считал бездушным и формальным отношение большинства взрослых к детям. Необходимо оговориться, что, проявляя столь большое внимание к жизни детей и подростков, Чехов не считал себя детским писателем и специально для детей ничего не написал. В письме к своему другу Россолимо он мотивирует это так: »Надо не писать для детей, а уметь выбирать из того, что уже написано для взрослых, т. е. из настоящих художественных произведений; уметь выбрать лекарство и дозировать его – это целесообразнее и прямее, чем стараться выдумать для больного какое-то особенное лекарство только потому, что он ребёнок»(1,с.4).Настойчивый интерес к подрастающему поколению, к жизни детей и подростков Чехов проявляет в 80-е годы 19 в. В 1886 году он пишет рассказы «Ванька», «Детвора», «Гриша», «Событие». В 1887 году – «Беглец», «Мальчики», «Спать хочется», «Накануне поста», «Дома», «Володя», «Степь», которые в течение короткого времени вошли в круг детского чтения, стали включаться в хрестоматии, школьные учебники, публиковаться в детских журналах. Почему эти произведения, изначально не предназначавшиеся детям , стали достоянием детской литературы? Что привлекает маленького читателя в этих книгах великого классика? Что нового внес Чехов в трактовку достаточно популярной среди его предшественников темы детства? На эти вопросы мы попытаемся ответить в нашей статье.

Остановим наше внимание также и на тех художественных особенностях его произведений, которые сближают их с книгами, специально написанными для детей.Теме детства Чехов посвятил свыше двадцати рассказов. Их герои - дети от двух-четырех лет (рассказы «Гриша», «Событие») до подросткового возраста (рассказы: «Мальчики», »Спать хочется« и др.). Внешний облик и характер маленьких персонажей как будто списаны с реальных детей: любознательные и ограниченные, добрые и завистливые, из вполне внешне благополучных семей и сироты, веселые и уже по-взрослому серьезные – разные. По жанру подавляющее большинство этих произведений – рассказы-миниатюры, в сжатой форме, повествующие о проблемах, интересных и понятных детям: скромные радости ребят, но, главным образом, их огорчения, невзгоды; тяжёлая жизнь крестьянских детей, оторванных от родной деревни, от семьи и отданных в город, в «услужение» чужим людям («Ванька», «Спать хочется»); знакомство с новой жизнью, людьми, с экзотическими для русского ребенка странами («Гриша»,»Мальчики»); жизнь животных, отношения между людьми и животными («Беспокойный гость», »Событие»). В рассказе «Событие» Чеховым очень точно, в деталях передается радость двух маленьких детей четырех и шести лет по поводу рождения котят. Они строят планы относительно их будущего, заботятся по-своему о них, рассуждают о том, что у котят должен быть папа. Выбранный на роль отца громадный дог Неро съедает котят. Дети полны безутешного горя. Взрослые, узнав об этом событии, удивляются прожорливости собаки, а папа и мама смеются, не понимая, что реакция на это происшествие должна быть другой. Какой должна быть реакция нормального человека, знают дети: »Детям кажется, что все люди, сколько их есть в доме, всполошатся и набросятся на злодея Неро» (3,с.44), но горюют только Нина, ее брат и кошка-мать. В рассказе сопоставляются два мира – детский, близкий всему живому, чуткий, сострадательный, и взрослый, - обыденно-циничный и безжалостный. Проблема взаимоотношений между детьми и родителями, педагогами и учениками также находит свое отражение в произведениях Чехова. Взрослые почти всегда душевно черствые и эгоистичные люди, они даже не пытаются вглядеться в своего ребёнка, понять, что происходит в его душе.

Так, например, не разгадали тайны своего сына Володи Королева и его друга Чечевицына родители из рассказа «Мальчики». Подростки-гимназисты мечтают убежать в Америку и зажить там новой жизнью, полной опасности и приключений. Мальчики вполне серьёзно рассчитывают, что в Калифорнии они будут добывать слоновую кость и золото, убивать врагов, пить джин, обрабатывать плантации, сражаться с туземцами. Рассказ «Мальчики» впервые был напечатан в 1887 году. Через двенадцать лет, подготавливая его к собранию сочинений, Чехов внёс существенные изменения в финал истории. В первоначальном варианте Чечевицын уговаривал Володю бежать, но когда тот расплакался, то и он не выдержал, также заплакал. Заплакали и подслушивающие у дверей девочки. Прибежала мать, разбуженная их плачем, девочки проговорились, выдали тайну. Путешествие было расстроено. Писатель изменил конец во второй редакции: мальчикам удаётся бежать, но на другой же день их задерживают в городе, когда они в гостином дворе настойчиво спрашивают, где продают порох.Главным в описанной паре мальчиков является Чечевицын. Он выбрал себе роль вождя непобедимых и назвался «Монтигомо Ястребиный Коготь», а своего друга Володю Королёва снисходительно называет «бледнолицый брат». Чечевицын ни на минуту не колеблется и не выходит из своей роли сурового, отважного человека, готового преодолеть все препятствия. Прощаясь с сестрами Володи, он не говорит «ни одного слова», сохраняет величественное молчание, а на лице – «суровое, надменное выражение». Изнеженный, «домашний» Володя постоянно терзается сомнениями, мечется между чувством товарищества и жалостью к матери, желанием все рассказать близким. Для него совершенный побег – потрясение: Володя, «как вошёл в переднюю, так и зарыдал и бросился к матери на шею…, потом лежал, и ему к голове прикладывали полотенце, смоченное в уксусе»(3, с.28).

И в этом рассказе также чувствуется разобщённость двух миров – взрослого и детского. Кажется странным, что родители Володи не замечают перемены, происшедшей с их сыном, волнений мальчиков, их перешептываний, сосредоточенности, отрешённости от окружающего. Никто из старших не обратил внимания на то, что мальчики не принимают участия в предпраздничной суете. Друг сына – Чечевицын – им явно не интересен, они почти не обращают на него внимания, даже фамилия его не запомнилась отцу (он называет мальчика то Черепицыным, то Чибисовым), иначе они заметили бы то сильное влияние, которое он оказывает на их сына. Никто из взрослых на протяжении целого утра не заметил отсутствия мальчиков: «До двух часов, когда сели обедать, все было тихо, но за обедом вдруг оказалось, что мальчиков нет дома» (3,с.28). Это «вдруг», обнажающее неожиданность для взрослых исчезновения мальчиков, лишь подчёркивает их невнимание к миру детей. В самом финале рассказа отец Володи решает поговорить с сыном и Чечевицыным, объяснить им всю некрасивость их поступка. Он повёл мальчиков «к себе в кабинет и долго там говорил с ними», обращаясь главным образом к Чечевицыну: «Нехорошо-с! Вы зачинщик, и надеюсь, вы будете наказаны вашими родителями…» (3,с.31). Убеждённый в том, что знает своего сына, отец и не допускает мысли, что ошибается: зачинщиком на самом деле был Володя, а не Чечевицын. Еще до побега, когда Володя начал колебаться, Чечевицын напомнил ему : «Ты же уверял, что поедешь, сам меня сманил, а как ехать, так вот и струсил» (3,с.28). Взрослые не понимают внутреннего мира мальчиков, и автор даёт себе право не вводить в свою повествовательную речь их «взгляда», восприятия, но мнение о мальчиках их сверстниц – Кати и Сони – активно «учитывается» автором, потому что оно близко ему непосредственностью, взволнованной заинтересованностью. Девочки, в отличие от взрослых, заметили многое. Например, им показалось странным поведение Володи в этот его приезд домой: всегда весёлый и разговорчивый, сейчас он «говорил мало, вовсе не улыбался и как будто даже не был рад тому, что приехал домой» (3, с.27). Услышали они и «странные слова», которых раньше не было в его лексиконе: Калифорния, джин и др. Сестры Володи быстро догадались, что мальчики что-то скрывают и вскоре узнали их тайну.

В целях достижения краткости формы Чехов избегает большого количества действующих лиц. Их число, как правило, равняется 2-3, а, например, в наиболее популярных рассказах, вошедших в сборник «Детвора»: »Ванька», »Спать хочется», »Беглец» действует фактически один персонаж- ребенок. Эта типичная примета рассказов Чехова сближает его книги с детской литературой: малое количество персонажей характерно для классической детской книжки, т.к. это помогает маленькому читателю хорошо ориентироваться в содержании произведения и характерах действующих лиц, легко запоминать прочитанное.

Повествование Чехов обычно начинает с главного события, устраняя все лишнее, стремительно приближая читателя к развязке событий. Писатель аргументировал такую композицию своих произведений так: »Я привык к рассказам, состоящим только из начал и концов» ( 2,с. 54). И действительно, в его рассказах нет длинных отступлений, описаний и т.д. Примеров тому много: рассказ «Мальчики» не имеет экспозиции, он сразу начинается с возгласа кого-то из дворовых: «Володя приехал!"; «Ванька» также начинается почти сразу же с письма мальчика к деду - основного содержания рассказа и т.д. Портреты персонажей обычно даются несколькими точными штрихами. Это особенно заметно в рассказе «Детвора», где присутствует большое количество детей, описание их могло занять не одну страницу, но Чехов сумел их охарактеризовать кратко , как правило, в одном предложении и при этом очень емко: »Гриша-маленький, девятилетний мальчик с догола остриженной головой, пухлыми щеками и с жирными как у негра губами», »Сестра его Аня, девочка лет восьми, с острым подбородком и умными блестящими глазами…», »Алеша, пухлый, шаровидный карапузик»(3,с.31) и т.п. Мы ещё раз убеждаемся, что отличное знание детей позволяло писателю живо и увлекательно рисовать их верные психологические портреты. Все рассказы Чехова, в которых присутствуют дети, это, прежде всего, психологические рассказы. Он умело передает внутреннюю жизнь и совсем еще младенца, и ребенка, и подростка. В изображении мира детства Чехов («Событие», «Беглец», «Гриша», «Мальчики», «Детвора») во многом продолжает традиции Л. Н. Толстого («Корова», «Солдаткино житье», «Котенок», «Прыжок», «Акула»).

Анализ многих рассказов, где есть образы детей, даёт право утверждать, что А. П. Чехов обладал так называемой «памятью детства», то есть способностью видеть мир глазами ребёнка, легко воссоздавать речевые особенности любого возраста: игрушечная лошадь – «дохлая», селёдочная голова – «морда», кошка «ощенилась», похожи нет «мышов», мышление детей того или иного возраста. Так, в рассказе «Гриша» показано, как малыш двух лет и восьми месяцев знакомится с жизнью большого города, на улицах которого он оказался впервые. Это и является темой этого маленького шедевра. Гриша никогда до этой прогулки с няней не выходил за пределы квартиры. Он привык жить в мире своей детской комнаты, видеть только знакомые лица, о которых успел составить свое, детское, впечатление: мама, которая, по его мнению, «похожа на куклу», кошка, похожая «на папину шубу, только у шубы нет глаз и хвоста». И вот эта прогулка с няней по многолюдному бульвару, «где солнце режет глаза, столько пап, мам и теть, что не знаешь, к кому и подбежать» (3, с.37). Блеск солнца, шум экипажей, лошади, кошки, встреча няньки с кухаркой, раскаленная печка, пение выпивших водки людей и т.д.- все новое, необычное, ребенок переполнен впечатлениями. Вернувшись домой, Гриша пытается обо всем рассказать матери, но он едва умеет говорить и потому не может передать свои эмоции, открытия, которые он сделал во время прогулки, ребенок больше жестикулирует, гримасничает и плачет. Искушенному читателю понятно, что выход в большой мир потряс малыша, а мама решила: «Вероятно, покушал лишнее»(3,с.39) и дала ему ложку касторки. В этой истории содержится очень важная мысль о том, что непонимание между детьми и взрослыми возникает не вдруг, а берет свое начало в раннем детстве. Органично переплетаются в его рассказах о детях юмор, ирония и лирика. Это характерно не только для рассказов об относительно счастливом детстве, но и для произведений достаточно драматичных, повествующих о нелегкой судьбе детей, отданных « в люди». Ванька из одноименного рассказа писателя в своем письме к деду рассказывает очень подробно о своих бедах, побоях, которым он подвергается. Рассказ девятилетнего мальчика страшен, но в целом атмосфера произведения не может трактоваться только как трагическая, т.к. в нем много смешных эпизодов: воспоминания ребенка о дедушке, угощавшим деревенских баб нюхательным табаком, о повадках сторожевых собак Вьюна и Каштанки и т.д.). Часто звучат иронические интонации, невеселый смех: в концовке рассказа, когда Чехов резюмирует вполне, как нам кажется, серьезно, что Ванька «…написал адрес: »На деревню дедушке». Мальчик, проживший в городе всего три месяца, просто не знает, что это не «адрес». Опустив письмо, как ему подсказали сидельцы из мясной лавки, в почтовый ящик, успокаивается и «убаюканный сладкими надеждами, он час спустя крепко спал»(3,с.22).». Эта ирония усиливает трагизм рассказанной истории. Лиризм также присущ этому рассказу, когда, например, Ванька вспоминает в своем письме о золоченом орехе с господской елки, деревенскую природу : »Воздух тих, прозрачен и свеж. Ночь темна, но видно всю деревню с ее белыми крышами и струйками дыма, идущими из труб, деревья, посеребренные инеем, сугробы. Все небо усыпано весело мигающими звездами, и Млечный Путь вырисовывается так ясно, как будто его перед праздником помыли и потерли снегом…»(3, с.190).Достаточно много примеров использования Чеховым приемов юмора и иронии можно найти в рассказе «Беглец»: иронизирует над своими больными доктор, принимающий деревенских пациентов, плохо слушающих его советы и рекомендации; иронизирует писатель и над своим главным героем – семилетним Пашкой, впервые попавшим в больницу и считавшим, что все, что он там видит, принадлежит доктору » Ивану Миколаевичу», как его называет деревенский парень с больной ногой. Не может не вызвать улыбку у читателя и мечты Пашки о том, как он мог бы поразить деревенских ребят, появись он перед ними в больничных рубахе, штанах и халатике: »Его воображение нарисовало, как мать посылает его на огород, к реке, нарвать для поросенка капустных листьев; он идет, а мальчишки и девчонки окружили его и с завистью глядят на его халатик» (3, с.7). В целом описание больницы и больных в этом рассказе полно тревоги, скрытых несчастий, но многое показано глазами семилетнего ребенка, не способного сразу заметить чужое горе, поэтому вначале Пашке знакомиться с обитателями больницы немного весело: »Это был высокий, крайне исхудалый мужик с угрюмым волосатым лицом; он сидел на кровати и все время, как маятником кивал головой и махал правой рукой. Сначала маятникообразные, мерные кивания мужика казались ему курьезными, производимыми для всеобщей потехи, но когда он вгляделся в лицо мужика, ему стало жутко, и он понял, что этот мужик нестерпимо болен. Пройдя в третью палату, он увидел двух мужиков с темно-красными лицами, точно вымазанными глиной» (3, с.8) и т.д. Контрастом по отношению к этим первым, радужным впечатлениям ребенка от больницы и одновременно проявлением истины стала финальная сцена рассказа, когда проснувшийся ночью Пашка видит, как выносят из палаты мертвого Михайло. Ребенок страшно испугался при виде мертвого тела и выбежал из своей палаты, поплутав по больничным коридорам, выскочил на улицу, где тоже все показалось ему страшным: »Яркое красное пятно в потемках казалось страшным, но Пашка, обезумевший от страха, не знавший, куда бежать, повернул к нему» (3,с.10).Страшная ночь закончилась для мальчика благополучно – он вновь увидел доктора, обещавшего ему ярмарку, чижей и лисицу. Детство, по Чехову, самая страшная пора, так как ребенок полностью зависит от взрослых и не имеет права на выбор. Дети часто подвергаются не только моральному, но и физическому насилию со стороны взрослых. В его рассказах редко встречаются счастливые, любимые своими родителями дети, причем прямо об этой нелюбви писатель не говорит, но об этом легко догадывается читатель, а ребенок слишком мал, чтобы как-то оценивать отношение к себе отца или матери. Например, в рассказе «Лишние люди» показана семья Зайкиных. Их сыну Пете всего 6 лет. Мать, живущая с сыном на даче, часто оставляет его с няней или одного. Все свое свободное время она проводит с друзьями, репетируя новый любительский спектакль. Ей некогда заниматься ни сыном, которому даже обед не варят, а лишь покупают молока на 6 копеек, ни мужем, тоже оставленным после тяжелого рабочего дня без ужина. В рассказе «Беглец» нет прямых авторских оценок отношения матери к сыну, но есть ироничное замечание автора по поводу выражения лица матери, когда она отвечает на вопрос доктора, что болит у ребенка: »У парнишки болячка на локте, батюшка,- ответила мать, и лицо ее приняло такое выражение, как будто она в самом деле ужасно опечалена Пашкиной болячкой» (3, С.4), то есть состояние сына , по каким-то причинам ее не очень или совсем не печалит. Да и тот факт, что ребенок болеет уже полгода, как подсчитал доктор, а обратилась мать к врачу, только когда «сгноила руку парню», говорит о многом. Нет в анализируемых рассказах и примеров взаимопонимания взрослых и детей, рассуждений родителей о будущем своего ребенка, описаний их совместных игр. Как исключение критики называют один образ - прокурора Быковского из рассказа «Дома». Он занятой, серьезный человек, наделенный правом распоряжаться судьбами других людей , оказался бессилен перед упрямством собственного сына. Проблема, с которой он столкнулся, кажется ему поначалу пустячной - его девятилетний сын курит. Ведь он мог, порой, наставить на путь истинный и прожженных преступников, а тут собственный ребенок не поддается его уговорам и угрозам, все доводы рассудка и логики окажутся бессильны сломить упрямство мальчика. Лишь, рассказав ему сказку об умершем от курения царевиче, так и не женившемся на прекрасной принцессе, о горе родителей, отец добьётся результата- сопереживания мальчика и его искреннего раскаяния. Прокурор, перейдя на язык ребёнка и рассказывая эту незатейливую историю, не надеялся на успех, но что-то помогло, а вот что Быковский так и не понял». Эти слова своего рода педагогическая декларация писателя, убеждённого в следующем: кто не может взять лаской, тот не возьмёт строгостью.

Написаны анализируемые нами произведения простым, ясным языком, понятным читателю любого возраста. Лексика очень точная и выразительная, синтаксические конструкции простые, часто используются сравнения, метафоры, причем очень самобытные, образные. Герои произведений Чехова подчёркнуто обыкновенны, да и события, лежащие в основе рассказов, как правило, внешне довольно ординарны: рождение котят, игра детей в лото, болезнь ребенка и его впечатления от больницы и т.д. Зато они значимы с точки зрения этапов внутреннего роста ребёнка, значимы для понимания им сложности и противоречивости взрослого мира, трудности вхождения в этот мир естественного и наивного существа – ребёнка.

Следует отметить, что рассказы Чехова о детях строятся обычно как сценки. В них преобладает прямая речь, лаконичные, экспрессивные диалоги. Авторское начало выражено и в самой этой конструкции, и в ремарках, и в описаниях, подчёркивающих интонационное многообразие детской речи, эмоциональность восприятия и поведения детей, изменчивость их настроения. Особенно ярко это можно продемонстрировать на примере рассказа «Детвора»: «Партия! – вскрикивает вдруг Гриша. «Мне значит больше нельзя играть», - шепчет Андрей. «Нехороший человек этот Филипп Филиппыч, - вздыхает Соня » ( 3,с.32). Такими словами, как «вдруг», «нечаянно», Чехов фиксирует эти перемены, не подчинённые строгой логике: «заявляет вдруг Гриша»; «басит ни с того, ни с сего Алёша»; «Соня уснула нечаянно, пока другие искали копейку». В течение игры всё время меняются темы разговора.

Подводя итог сделанным наблюдениям, можно сделать следующие выводы: Чехов открыл своими произведениями новый этап в развитии детской литературы. Тема детства в творчестве писателя является одной из ведущих тем и наиболее ярко видна в опубликованном в 1889 году сборнике «Детвора». Рассказы Чехова о детях условно можно разделить на 2 тематические группы: а) влияние на жизнь детей тяжёлого крестьянского, фабричного труда. Вслед за Чеховым в конце девятнадцатого начале двадцатого века эту тему развивали и углубляли в своих произведениях Д. Мамин - Сибиряк («Вертел»), Л. Андреев («Петька на даче»), А. Куприн («В недрах земли»), А. Серафимович («Маленький шахтёр»), М. Горький («Детство», «В людях»);

б) неблагополучные семейные и общественные условия жизни ребенка , важное место среди которых занимает отсутствие интереса родителей к проблемам, мечтам, радостям или горю собственного ребенка ( «Беглец», »Лишние люди»,»Гриша» и др.). Чехов исследовал, по существу, все стадии развития ребёнка – от младенца до подростка. Дети в произведениях Чехова нравственно чисты, бескорыстны, естественны, непосредственны. Нездоровая нравственная атмосфера семьи формирует в ребёнке самолюбие, жадность, зависть к чужому успеху, подозрительность. Дети, лишённые заботы и ласки взрослых, не теряют доверия к людям, любознательности. Они - выразители высоких принципов морали и человечности.

Библиография:

1) Бердников Г. П. Над страницами русской классики. М., 1985.

2) Семанова М. Л. Чехов – художник. М., 1976.

3) Чехов А.П. Рассказы. Л., 1965.


Приложение №8 к практическому занятию по теме: «Переводная детская литература 17-19 вв.» .


Мораль к сказке «Спящая царевна»:


Немножко обождать, чтоб подвернулся муж,

Красавец и богач к тому ж,

Вполне возможно и понятно.

Но сотню долгих лет, в постели лежа , ждать

Для дам настолько неприятно,

Что ни одна не сможет спать.

Пожалуй, выведем второе поученье:

Нередко звенья уз, что вяжет Гименей,

Пока разрознены и слаще и нежней;

Так обождать – удача , не мученье.

Но нежный пол с таким огнем

Твердит свой символ веры брачной,

Что сеять яд сомнений в нем

У нас не хватит злости мрачной.