В. П. Лега. Основное богословие
| Вид материала | Лекция |
| Лекция 14 25.03.99 |
- Реферат курса лекций по основному богословию (христианской апологетике) Апологетика, 304.56kb.
- Православное Нравственное Богословие Архимандрит Платон (Игумнов), 2833.58kb.
- Сравнительное богословие, 7178.89kb.
- Сравнительное богословие, 6526.58kb.
- Сравнительное богословие, 6204.09kb.
- В. Н. Васечко, Курс лекций. 2000г, 1584.89kb.
- Аверинцев С. Богословие в контексте культуры, 205.61kb.
- В. П. Лега учебно-методический комплекс философия москва 2011 программа дисциплины, 269.87kb.
- Лега В. П. Наука и вера, 152.3kb.
- Темы семинарских занятий 1, Равновесие в гомогенных системах. Кислотно-основное равновесие., 306.04kb.
Лекция 14
25.03.99
Мы остановились на том, что я обозначил основные проблемы философской части основного богословия, философских проблем, существующих применительно к христианству, Православию и сказал, что для того, чтобы приступить к этим проблемам, лучше начать с вопроса, который объединит эти проблемы и из которого эти проблемы будут также следовать - это вопрос о человеке. Тем более что проблема человека является таким моментом, который связывает естественнонаучную апологетику и будет плавным переходом от того, что мы с вами изучали.
Вопрос о христианском учении о человеке кажется простым на первый взгляд, но при ближайшем рассмотрении понимаешь всю ее сложность. Вот чисто внешний факт: из всех творений святый отцов Церкви можно назвать только один трактат, посвященный природе человека - трактат св. Григория Нисского (при этом вы сразу можете отметить, что в этом трактате излагаются взгляды, некоторые из которых не были приняты в Православной Церкви). Почему у святых отцов такое невнимание к человеку, ведь очевидно, что человек должен быть основной проблемой для христианства, поскольку основным вопросом для любого христианства является вопрос спасения человека, поэтому с точки зрения философской, если бы любой философ был озадачен этой проблемой, он начал бы решение ее с того, что выяснил что такое человек, в чем его сущность, как эта сущность соотносится с сущностью той природы, в направлении которой ему нужно спасаться и таким образом была бы выстроена его философская система: так было, скажем, у Плотина, который был озадачен вопросом человека с точки зрения философии. Христианство, несомненно, осуществляет эту задачу, но такой философской проблемы не ставит. В этом есть определенная причина, чисто богословского характера причины я не буду называть, вы их знаете и так из других курсов, знаете, чем характеризовался в патристике каждый период, какие вопросы поднимались. Я отмечу другое, а именно то, что проблема человека, по всей видимости, с точки зрения философской не ставилась в патристике так, как это мы понимаем сейчас. Мы часто подходим с нашей меркой к разным временам; пытаемся понять античность, средневековье по меркам ХХ века, забывая, что это были отдельные культуры с отдельным, с совершенно иным типом мировоззрения и типом мышления. Восточное христианское мировоззрение отличалось тем, что человек не мыслился центром Вселенной. Вообще православное восточное мировоззрение было таким, что в центре осознавался только Бог. Человек был частью мира, которому принадлежит какая-то роль, но, конечно, не такая, какая ему стала уделяться, начиная с эпохи возрожденья и в ХХ веке. Поэтому всегда есть опасность, когда мы начинаем изучать вопрос о человеке, прочитывать отцов Церкви совсем не так, как они писали, а с точки зрения ХХ века. А с другой стороны, мы понимаем, что так их и надо читать, потому что, живя в ХХ веке особенно в рамках нашего с вами курса, понимаем, что проповедь Православия не может основываться только на Священном Предании и Писании, поэтому знание отцов Церкви, прочитанных сквозь призму современной жизни, даже необходимо. Здесь важно уметь не приписать отцам Церкви того, чего у них не было, как пишет Н.В. Лосский: “Не найти что-нибудь от Хайдегерра у Максима Исповедника, и что-нибудь от Гегеля у Григория Богослова”. А с другой стороны надо уметь отцов Церкви по-современному, уметь видеть в их мысли отражение вечной истины, которая применима ко всем временам. Поэтому, как мне кажется, у них нет той системы человека, который мы хотели бы найти. И даже трактат об устроении человека, если мы его полистаем, он также современного человека, настроенного философски, может несколько разочаровать. Там ведется речь о каких-то физиологических моментах, которые кажутся наивными с точки зрения современной медицины и т.д. Т.е. тех глубинных философских проблем мы там не найдем, а если найдем, то они будут лишь поверхностно раскрытыми, совсем не так, как в современных философских работах. Поэтому проблема человека оказывается достаточно сложной, ее нельзя как в других областях богословия, взять отцов Церкви, прочитать у них что-то, выучить и быть уверенным, что ты твердо знаешь православное учение. Тем более что последующее учение о человеке ставило все новые вопросы, которые не всегда и не до конца разрешались православными философами и получилось так, что в 19 и 20 веке учение о человеке практически вчистую забирается естественными науками и философией. Появляется даже наука антропология; если возьмете энциклопедию, найдете там статью “Антропология”, прочитаете там следующее примерно: “Антропология - раздел биологии, повествующий о происхождении человека”. Это чисто биологический раздел и словосочетание “христианская антропология” для современного человека кажется странным словосочетанием. Учение о человеке осознанно, а для кого-то бессознательно, сводится к чисто биологическому устроению, все невольно подводится к мысли, что человек это животное, находящееся на некоторой особой стадии развития, но никаких существенных отличий от всего материального мира у человека нет. Что получается тогда, мы уже говорили, когда обсуждали эволюционную теорию: круг, в который попадает эволюционная теория, не умея объяснить вопрос о происхождении сознания, ибо сознание это есть особая форма деятельности существа, это умение ставить некоторые цели, сознание дает возможность трудиться, поэтому невозможно положение, что труд создал из обезьяны человека; прежде чем трудиться, надо иметь сознание; обезьяна, перед тем как начать трудиться, стала человеком в результате чего-то, а потом уже стала трудиться. Чисто эволюционно невозможен переход от обезьяны к человеку. Возможно только внешнее вмешательство, некий творческий акт. Эволюционная теория, может и годится для выяснения происхождения животных, но для человека это нереально.
Другая наука, претендующая на изучение человека, психология. Вы помните, когда мы изучали историю философии, философа и психолога неофрейдистской школы Юнга, который изучал медицину, философию, готовился стать врачом, ничего у него не происходило в жизни пока он не наткнулся на книгу по философии. Он описывает, как он не мог найти покоя себе несколько дней, как он ходил в возбужденном состоянии и понимал, что ответ на интересующий его вопрос о человеке может быть именно в этой науке, а не в медицине и философии. Я помню себя, свои молодые годы, когда я думал, куда поступить на философский и психологический факультет, но выбрал философию, о чем совершенно не жалею. Почему я уверен, что психология не может стать учением о человеке? Во-первых, вспомним, что такое психология и какой ее метод, а с другой стороны, вспомним что такое наука и каков ее метод. До сих пор, хотя психологи и говорят, что психология это наука, но единой психологический школы нет, до сих пора существует психоанализ Фрейда, психология Курта Лебина, так называемая психология ......................, психология образа, психология физиологическая, есть менее известная психология личности, неофрейдизм и т.д. все они совершенно по-разному трактуют одну и ту же проблему. Я помню, меня поразило, насколько по-разному ищут причины одного и того же психологического заболевания, диссонанса, существующего в человеке, разные психологические школы. Хотя бы один этот факт показывает, что психология не существует в рамках науки, ибо не может быть разных физик, разных химий, если мы говорим о познании строгой истины. Каков метод психологии? Он чисто эмпирический; со времен Фрейда ничего нового в психологии не было предложено; эти три знаменитые метода Фрейда, которые я называл в лекциях, единственное, что присутствует практически во всех психологических учениях: метод сновидений, метод случайных описок и ошибок и метод свободных ассоциаций. Вы приходите к психологу, он вас попросит нарисовать что-нибудь или спросит, о чем вы думаете, когда он говорит слово “кирпич”, называйте свои ассоциации, а он будет выстраивать свою теорию. Это чисто эмпирический подход: есть некоторый факт, и этот факт начинает осмысляться. Наука, построенная на эмпирическом подходе, это аристотелевская физика, она как таковой наукой не была. Наука стала наукой, когда стала искать законы, исходить не из эмпирических фактов, а наоборот, объяснять эти эмпирические факты, исходя из законов. Психология, исследуя эти эмпирические пункты, исследует не самого человека, а сводит человека к некоторым частным проявлениям, но познать человека в целом она не может, тем более что это может оказаться ненаучным, тем более, если мы вспомним что такое наука: наука как рационалистическая деятельность. Это второй момент, который я отмечал, в претензиях психологии на познание человека и вследствие этого, ненаучность, описательность. Психология это описательная наука. Психология, возможно, правильно описывает некоторые состояния, возможно, она замечает, что между некоторыми поступками и некоторыми явлениями душевной жизни человека есть некоторая взаимосвязь. Возможно, действительно, круглый дурак чаще всего рисует круг, а не квадрат. Но почему это так, глубже констатации факта психология идти не может. Если идет, то предлагает уже философские размышление: один говорит, что у человека было тяжелое детство и он страстно любил свою маму странной любовью, другой говорит, что у него неправильные образы сформировались и т.л., но все это чисто философские концепция, не имеющая ничего общего с научным анализом. Т.е. говоря о психологии, можно провести такое сравнение: есть наука о предсказании погоды, которая исследует различные воздушные потоки, и говорит, что завтра будет такая-то погода. Мы верим и знаем, что с большей долей вероятности погода будет именно такая, хотя есть и элемент погрешности, который также является элементом науки. А с другой стороны, есть чисто описательная возможность предсказать: видим красное солнце и говорим, что завтра будет такая-то погода. Это то, что было накоплено на протяжении столетий человеческим опытом, это результат наблюдений людей за солнцем, полетом ласточки, на Николу зимнего такой то урожай. Психология может быть названа именно таким собранием случайных закономерностей. На познание сути, глубинной связи явлений психология не может претендовать. Польза от такого познания, наверное, есть, я не отрицаю психологии совершенно, но утверждать, что лишь она может дать единственно правильное знание о человеке не верно. И третье возражение в адрес научности психологии. Наука есть совокупность законов и если психология утверждает, что она есть наука о человеке, следовательно, она утверждает, что есть некоторые законы, которым подчиняется человек. Если мы говорим о физиологии, пожалуйста, действительно наши органы действуют в соответствии с некими законами, но говорить о законах души, которая обладает свободной деятельностью, по меньшей мере, странно. Закон есть детерминированная связь явлений: если “а”, то “б” необходимо всегда. А человек на одну и ту же ситуацию сегодня говорит, что хочет “б”, а завтра будет "с", а потом “Д” и т.д. никакого детерминизма по отношению к душе, обладающей свободной волей быть не может. Словообразование “наука психология” парадоксальное, не может быть науки там, где нет закона, где есть свобода, могут быть наблюдения, описания, но науки быть не может по определению, по определению нашей душевной жизни. Поэтому мы видим то огромное количество психологических систем и никогда не будет такого, чтобы одна психологическая система стала первой, а остальные признали свое поражение. Какая-то будет более удобной, другая менее, появятся новые, но всегда будет разнообразие психологий, как есть разнообразие научных учений. Поэтому психологическое познание человека не может быть знанием о человеке и о сущности человека.
Еще один момент: психология, стараясь быть наукой, не сможет решить самую сложную задачу философской антропологии. Наука всегда исследует сущности; если наука говорит, что камень вытягивается из земли какой-то силой, то мы не задумываемся над тем какой это камень - гранит или мрамор, и какого он цвета? Мы спрашивает массу камня, массу земли, у нас есть формула и нам этого достаточно; в данном случае сущностью предмета является его масса. Человек существо особое. Со времен Плотина и последующих философских учений, особенно начиная с конца 19 - начала ХХ века чаще стали замечать, что человек не сводится к некоторой сущности, что есть личность. То понятие личности, которое является ключевым в христианстве, дошло и до философов. Возникает персонализм, философское учение с центром в личностном познании. Но, по определению, может ли быть наука о неповторимом? Нет, нельзя сказать, что есть наука о Петрове, есть наука об Иванове, а о Сидорове должна быть третья наука. Наука должна быть или обо всех людях или об одном, человек есть личность, он неповторим. Психология, в лучшем смысле, может наблюдать эмпирические факты, слагать человека в индивидуальности. Так один стол отличается от другого и каждый стол индивидуален, хотя есть некая общая сущность. Есть некоторая сущность человека, а есть некие индивидуальные отличия, которые возникают вследствие причастности человека другим сущностям: один рыжий, другой белобрысый, один высокий, другой низкий, один спокойный, другой эмоциональный. У каждого свои внесущностные особенности. С этой точки зрения психология показывает свою невозможность как науки о человеке. Возникает очевидное требование взойти на уровень философского осмысления человека, если мы видим, что научный анализ невозможен. Но может ли быть философский анализ? Во-первых, как я уже сказал, философия сталкивается с проблемой личности. Вспомните, существует ли атеистический персонализм? Нет. Персонализм сам поначалу возникает как направление внутри христианства. Американский вариант или французский, персонализм существует как христианская философия. Сами персоналисты утверждают, что это не философское учение, это некий метод мышления, в котором может существовать любая философия. А в действительности, откройте книжку Мунье “Что такое персонализм?”, на первой странице он пишет: “Истинное учение о личности может быть понято лишь в аспекте личности Бога и христианство является единственным учением, которое показало истинный метод познания человека как личности”. О каком еще можно говорить участии атеистов в персонализме, после такого заявления основоположника персонализма? Ни о каком. Вы знаете, что часто упоминаемый Лосский Н.В. вначале получил образование у Жильсона, блестяще знал средневековую философию, но затем разочаровался и слушал Мунье и себя считал сторонником персоналистской философии. Философия всегда ищет некоторую сущность, это проблема любой философского учения, начиная с античности и кончая философией нового времени, было такое время, когда в середине ХХ века экзистенционализм стал утверждать, что сущность нельзя познать, что можно лишь некую экзистенцию, некое бытие, которое не сводится к сущности. Но экзистенционализм столкнулся со своими собственными трудностями. Сейчас вновь возникает интерес к метафизике классического типа, я не говорю об англоязычных странах со своим любимым позитивизмом; вообще сейчас философия не ставит перед собой тех проблем, которые нас интересуют, она обслуживает науку, в лучшем случае, что она делает - разрабатывает методологию какой-то науки. Т.е. опять же человек растворяется в его сущности. Попытки определить сущность человека были и ранее, такие определения были и ранее. Что такое человек? Классическое определение: “Человек есть разумное животное”. Такое определение мы найдем даже у отцов Церкви, у того же Григория Нисского в работе “Об устроении человека”. У преп. Иоанна Дамаскина то же самое. Но если разум есть сущность человека, след, каждый человек должен обладать этим разумом и сводиться к этому разуму, но мы понимаем, что не каждый человек разумен в своей жизни и все люди делают совершенно не то, как сказал ап. Павел: “Что не хочу, то делаю, а чего хочу, того не делаю”. Разумно было бы одно, а делается совершенно другое. Оказывается, что разум есть одно из основных свойств человека. Были и другие определения, например, у Аристотеля: “Человек есть общественное животное”. Хорошо, т.е. главная составляющая человека - его умение жить в обществе. Возникает такая наука как социология, которая утверждает, что она наконец-то познала человека, нельзя познать человека в отдельности, не может быть науки об отдельном человеке. Наука может быть о сущности, а сущность познается при большом количестве опытного материала. Берется народ, проводится социологическое исследование, и делается вывод, что есть интеллигенты, люди с высшим образованием делают то-то, а люди со средним образованием делают то-то. Но все дело в том, что социология берет не всех людей, а какой-то процесс; вот 99 %, допустим с высшим образованием, голосует за такого-то депутата, а 1 % - за другого. Это уже не наука, если даже один человек проголосует за другого человека, это значит что-то уже не так, все камни падают на землю с таким ускорением, а один с другим, то это исключение подтверждает правило, но не закон. Правило устанавливается людьми, а закон устанавливается не людьми, люди сами подчиняются этим законам. Социология, как и психология, может только констатировать, но не может учить о человеке. Есть отдельный индивид, который портит всю картину социологического учения.
Много других есть определений, например, у Маркса: “Человек есть существо, производящее орудия труда”. На своей лекции по Марксу я показал, как сам Маркс оказался в плену своего определения; дав такое определение человека, он был вынужден сказать, что труд является той способностью, которая произвела человека из обезьяны, что именно труд будет насущной потребностью человека коммунистического общества, что именно трудовой класс пролетариев будет основным классом в будущей коммунистической революции. Т.е. везде у марксистов фигурирует труд, критерием истины является трудовая практика. К чему привело стремление проверить это учение на практике, мы прекрасно знаем. Человек коммунистического общества пытался делать что угодно, только не трудиться, всей своей природой протестуя против такого определения Маркса. Популярные пословицы возникают, как то: работа не волк, в лес не убежит и т.п. Ни одной пословицы о труде за советское время не появилось. У людей всячески отбивалась охота трудиться. Первая ловушка, в которую попали люди после эпохи коммунизма, возможность жить на ренту................................... вот вам определение трудовой жизни. Как говорится, труд сделал из обезьяны человека, труд его и угробил.
Т.е. возникают различные философские учения, которые правильно отмечают наличие существенных черт в человеке: общественной деятельности человека, свободы, религии, все это: “человек есть свободное животное”, “человек есть религиозное животное”, сущность человека в свободе находил Бердяев, скажем, религию как отпечаток сущности человека отмечал Фейербах, который видел, что религия это следствие разумности в человеке. Но опять же это констатация различных главных свойств человеческой сущности, какой-то таинственной сущности, которая не описывается разумом. Если мы говорим, что человек есть разумное животное, а свойство разума рассуждать согласно некоторым правилам, т.е. детерменистски, значит, человек должен сводиться к разуму. Возникает картезианство, возникает концепция, в которой человек прозрачен для разума, а потом в 19 веке определяют, что нет, человек к разуму совершенно не сводится, там есть такое бессознательное, которое гораздо более чем разумная деятельность. Т.е. человек есть свободное существо, а разум действует по законам детерминизма, значит, это определение опровергает разумную деятельность. Одно сущностное положение опровергает другое сущностное положение. Человек и разумный и свободный. Философский анализ необходим и полезен, но он необходимо показывает, что человек превышает разумное возможности познания его, тем более что человек не только включает в себя взаимоисключающие сущностные характеристики, но и главное в познании человека является его личностное начало, то, что выходит на первый план в познании человека. Я сейчас отмечаю, что последние два курса часто на лекциях задают одни и те же вопросы. Вот читаю лекцию по Платону и Аристотелю, они спрашивают, как же Аристотель говорит, что человек отличается тем, что у него есть свободная душа, а эта разумная душа сливается с безличным богом, понимаемым как разум, а где же личность? Когда я говорю, что в античности не было этого слова, студенты опять удивляются; это повторяется почти на каждой лекции, и я вижу, что студентов сильно волнует проблема личности. Это уже не столько философский, сколько обыденный вопрос, который воспринимается на уровне обыденного сознания. Это отличает современное человечество от античного и средневекового, оно мыслит совсем другими парадигмами. Мы видим, что научный и философский анализ оказываются недостаточными для познания человека, что два подхода требуют выхода за пределы науки, за пределы разума; человек, оказывается, превышает мир вещей, поддающихся научному и философскому объяснению. Само существование человека со всех сторон его понимания показывает необходимость религиозного осмысления человека. Условно говоря, сейчас я попытался вам предложить такое антропологическое доказательство бытия Бога. Мы условно, но все-таки приходим к выводу, что все не сводится к материальному миру, что сам человек выделяется из этого мира, т.е. для познания человека необходимо познание Бога, познание некоего откровения, превышающего разум и проливающего свет на сущность человека. Вот почему я так долго говорю об этом вопросе, хотя он вроде бы напрямую не связан с курсом основного богословия. Для этого я провел тщательный анализ научных и философских концепций, чтобы показать, что только религиозное знание человека может быть всеохватывающим и истинным. Только лишь сквозь призму прочтения работ отцов Церкви, мы можем понять природу человека. Описание человека, в том числе и у отцов церкви обычно сводилось к дихотомическому его пониманию, что человек состоит из души и тела; давайте попытаемся поговорить на эту тему, ибо именно на нее в 19 и 20 вв. появилось множество спекуляций. Поскольку человек состоит из души и тела, а души, естественно, нет, как убеждали нас на протяжении десятилетий и многих убедили, попытаемся поговорить, а есть ли душа и если есть, то какова она и вообще правильно ли такое описание человека, как состоящего из души и тела?
Я не сомневаюсь, что для вас вопрос о существовании души является надуманным и вы, как и я, не понимаете людей-атеистов, которые утверждают, что души нет. И я представляю аргументы, которые вы скажете и они у нас с вами будут совпадать, если будем доказывать, что душа существует. Мы с вами убеждены в ее существовании, а если бы не были убеждены, не сидели бы здесь. Почему душа существует? Как ответить атеистам, которые говорят, что ее нет, и что бессмертие души никак нельзя подтвердить? Вот вы говорите, что нравственный закон доказывает существо души, но он просто взят из природы законов, ворон ворону глаз не выколет, в природе все построено таким образом: волк ест только овцу, волк на волка не нападает, если бы люди просто убивали друг друга, это противоречило бы законам природы; есть инстинкт самосохранения. Атеист скажет, что окончательных причин всех реакций и поступков человека мы не знаем, но мы действуем, потому что у нас такая природа, такая сущность, у нас есть инстинкт сохранения рода. Скажем, животные тоже могут погибать, защищая другую особь; так, птица отвлекает хищника от своих птенцов, может кошка ее съест, но зато 10 птенцов останутся в живых, это инстинкт сохранения рода. Но чтобы вы не говорили, есть аргумент, который очевиден; существование души в нас очевидно, каждый из нас душу в себе ощущает. Мы ее видим некоторым внутренним естественным взором, но мы не можем ее объяснить. Вот если бы я у вас спросил: “Объясните мне, почему у вас есть тело?” Вы мне ответили бы: “Как же, я ведь приходу домой, сажусь кушать, ударяюсь ложкой о зубы, я понимаю, что у меня есть тело”. Значит, если вы не кушаете, вы не чувствуете тела? Человек не чувствует только лишь потому, что он не направляет свой ум на душу; он весь день занят, ночью спит, какая душа? Мы превратились в машины, а если предложить человеку отвлечься от всего привычного, от себя, как говорили Плотин, Дионисий Ареопагит, отцы Церкви: “Внемли себе”. К этой фразе пришел современный человек: “Что-то есть”. Кто-то есть - это уже следующий шаг. Эта реальность, которую мы ощущаем, она очевидна, но доказать мы ее не можем. А доказательством является тот же аргумент, что и относительно тела: мы замечаем, что у нас ест тело, когда оно боли. Зуб заболел и мы понимаем, что он еще есть. Человек идет в Церковь, когда у него душа заболит, тогда он понимает, что и душа есть и Бог есть. Страдания душевные - лучшее доказательство того, что у человека есть душа. Во многих аргументах о существовании души есть доля истины; они правильны, если их развить в нужном направлении и избежать моих нападок, которые я специально усугублял. Мы изучали философию и знаем, насколько доводы разума оказываются обоюдоострыми. Докажите, что существует внешний мир. Нельзя этого сделать. Его нельзя доказать, но я его вижу, ощущаю, это очевидно, это тоже вера, аналог религиозной веры. Так же мы говорим и о душе, но тут требуется большее усилие в понимании того, что она есть. Но все равно основным доказательством души является ее опытное восприятие. Не случайно христианство наставляет нас на путь отказа от внешнего мира - тогда мы задумываемся о душе. Возможно, я не прав, но мне кажется, что это основное доказательство существования души, также как основным доказательством бытия тварного мира, является его эмпиричность, его очевидность.
Я не буду подробно говорить о душе, многое вы изучали на других курсах. Подробно я остановлюсь на свойствах души, на философских выводах из этой проблемы. Вроде бы мы уверены, что душа существует. “Ну, хорошо, она существует, – скажет оппонент, –но я умру и душа умрет. Докажите, что душа бессмертна”. Тем более что многие православные говорят, что душа есть высшая форма материи. Я не знаю, есть ли среди вас такие, но мне это неоднократно приходилось слышать, причем это мнение подтверждается многими церковными авторитетами, в частности, свт. Игнатием Брянчаниновым. Лучшее из всего, что на эту тему было написано - работа Плотина “О бессмертии души” (трактат 4,7), где он рассматривает различные философские учения, в частности стоиков. Когда мы наблюдаем за душой, то наблюдаем мы не телесным взором. Это означает, что для наблюдения души мы не можем обойтись нашими органами чувств. А что такое материя? Материальное тело всегда воспринимается органами чувств: непосредственно или опосредованно с помощью приборов. Но душа не воспринимается ни так, ни эдак. Тело всегда имеет некоторые физические свойства, тонкое или толстое или другое какое-то; таких свойств у души нет, нельзя сказать, что она круглая или влажная, круглая или квадратная, есть у нее напряженность или электрический заряд. Душа обладает свойствами наоборот. Мы говорим, что у души есть свобода, разум, то, чего нет у вещества, тела, душа своими свойствами явно противопоставляется материальному телу. Нельзя измерить душу, а тело измеримо, а значит изменяемо. Его можно разделить на части, а душу нельзя. Говоря, что душа есть тело, мы должны понимать, как это сказано у свт. Игнатия, что душа есть некая тонкая телесность, по сравнению с Богом. В Писании сказано, что Бог есть дух, тогда мы не можем сказать, что душа есть дух, тогда мы ее бы обожествляли, следовательно, а что не есть дух, это тело. В такой логике двигается мысль свт. Игнатия. А вот с выдвигаемой им мыслью об ограниченности души пространством я не соглашусь: почему я должен верить, что душа находится только в моем теле? Моя душа одушевляет тело, но почему она должна иметь форму тела? Что если я потеряю руку, у меня душу отрезали? Если мы говорим об ограниченности души пространством, теория познания теряет смысл, ибо душа тогда не сможет ничего познавать. Мы это изучали и на примере философии Платона, Лейбница видели, что если душа ограничена пространством, возникает солипсизм, убеждение, что кроме моей души ничего более не существует. Пространство существует для материальных тел, если душа телесна, то она существует в пространстве. В последнем случае она не воспринимала бы ничего внешнего, я бы вас тогда просто не видел. Если я познаю законы, которые действует за тысячи световых лет, то моя душа, в отличие от моего тела может пробегать эту даль и живет по другим законам. Если же душа телесна, она подчиняется всем законам, которым подчиняется тело.
Концепция Феофана Затворника, который, к сожалению, очень мало на эту темы написал, но он говорил, что концепция Лейбница о душе как монаде очень близка к православному вероучению. Святоотеческая традиция именно в этом: они подчеркивали нематериальность души.
Нельзя сводить познавательную деятельность лишь к чувственному восприятию. Познавательная деятельность, это, прежде всего деятельность разума. Естественно, чувственное восприятие возможно лишь посредством тела. Каким будет мое виденье, когда я к телу не привязан, но, скорее всего это будет деятельность не в пространстве, не телесная.
Человек есть образ и подобие Божие, т.е. Бог содержится в человеке как дух. Где? Не в теле же. Душа, как говорят отцы Церкви, есть то, что дает человеку образ и подобие Божие. Вопрос этот чрезвычайно сложный; задача моего курса не в том, чтобы придти и дать вам все ответы на все вопросы. Некоторые ответы я даю, но основная задача: поставить проблему там, где вы ее не видите, показать некий метод, показать, что вопрос не так прост и требует выхода на религиозное христианское понимание. Человек слишком сложен. Понять его без фразы “Человек есть образ и подобие Божие” невозможно и мы будем к ней возвращаться. Сказано, что человек состоит из души и тела; а мы попробуем рассмотреть душу отдельно, тем более что проблема-то есть. Мы же говорим: “Спаси, Блаже, души наши”. Во всех молитвах мы постоянно говорим о душе.
Забегая вперед, скажу, что мы не знаем сущности Бога и поэтому не знаем сущности человека. Отсюда все трудности.