В. П. Лега. Основное богословие

Вид материала

Лекция

Содержание Лекция 11 22.02.2000

Подобный материал:

• Реферат курса лекций по основному богословию (христианской апологетике) Апологетика, 304.56kb.
• Православное Нравственное Богословие Архимандрит Платон (Игумнов), 2833.58kb.
• Сравнительное богословие, 7178.89kb.
• Сравнительное богословие, 6526.58kb.
• Сравнительное богословие, 6204.09kb.
• В. Н. Васечко, Курс лекций. 2000г, 1584.89kb.
• Аверинцев С. Богословие в контексте культуры, 205.61kb.
• В. П. Лега учебно-методический комплекс философия москва 2011 программа дисциплины, 269.87kb.
• Лега В. П. Наука и вера, 152.3kb.
• Темы семинарских занятий 1, Равновесие в гомогенных системах. Кислотно-основное равновесие., 306.04kb.

Лекция 11

22.02.2000

Сегодня мы начнем с вами как бы следующий небольшой кусок проблемы, которую будем рассматривать в рамках нашего курса Основного богословия (причем мне кажется предпочтительнее делать ударение на втором слоге, так как это подчеркивает, что изучается не главное богословие, а основы богословия; хотя ударение на третьем слоге более привычное). Речь идет о проблеме человека. Поскольку практически все завершенные, выверенные курсы создавались в XIX веке (это курсы Светлова, Рождественского, Кудрявцева-Платонова), а сейчас эта дисциплина у нас воссоздается вновь, я позволяю себе некоторые вольности в поиске и считаю, что проблема человека, которая не была главной в XIX веке, в веке ХХ выходит на первый план. Поэтому многие проблемы, которые ранее включались в курс основного богословия, как соотношение свободы человека и божественной благодати, о бессмертии и нематериальности души, о двусоставности человеческой природы гораздо более отчетливо поняты будут для современного человека именно сквозь призму конкретного понимания ими человека, не фрагментарно, а именно в таком ключе. И интерес к этому характерен для современного человека. Вы сами заметили, что когда мы изучали античность, то часто студенты задавали вопросы о том, как Платон или Аристотель понимали личность человека. Но в античности вообще не было понятия личности, это был вопрос второстепенный, а теперь каждый первокурсник озабочен этой проблемой. Это характерно для менталитета современного человека, поэтому две или три лекции мы поговорим именно об этом: как следует изучать человека, что такое природа человека, что такое личность, что такое душа и что такое тело, почему истинный вопрос о человеке можно получить лишь в христианском богословии, почему остальные подходы оказываются ложными или дающими не удовлетворяющие нас ответы? В этом состоит наша задача: показать истинность христианского учения, непротиворечивость его с другими истинными учениями, такими как естественнонаучное, философское, историческое, т.е. с теми дисциплинами, с которыми человечество давно согласилось.

Сейчас циклы “Православная антропология” читаются в разных учебных заведениях (в православной университете, например, о. Андрей … читает двухгодичный курс). Наша задача – наметить основные проблемы и пути их решения, чтобы вы могли потом, пользуясь знаниями, полученными в Институте решать эти проблемы.

Почему не было такого вопроса о человеке в курсе основного богословия в прошлом веке? Может быть это связано с тем, что учение о человеке в писании и учении отцов Церкви, как это не странно, не разработано. Если даже просто посмотреть по названиям, то мы наберем всего лишь две работы: Емессия Немесского и такая же работа свт. Григория Нисского. В других работах поднимается вопрос о человеке, например, в “Точном изложении Православной веры” у св. Иоанна Дамаскина, но это скорее вопросы или не интересующие нас, как, например, телесное устройство, соотношение четырех стихий, природы болезней, что явно устарело с точки зрения научной, или фрагментарные вопросы о душе, о теле, которые не охватывают проблему в целостности. В одном из своих очерков В. Лосский удивлялся, что ни у одного из святых отцов он не нашел разработанной проблемы человека; даже более того, проблема личности, которая входит в обиход благодаря христианству, именно христианство приносит понимание человека как личности, как образа и подобия Божия и терминология эта разработана именно в христианстве, но ни у одного отца Церкви нет последовательного анализа понимания человека как личности, человека как природы. Термин “личность” употребляется только лишь по отношению к ипостасям Пресвятой Троицы. Для нас, для людей ХХ века это показывает не столько, что отцы Церкви не уделяли внимания этой проблеме, сколько менталитет современного человека, который мыслит совершенно иначе, чем люди в IV или VIII веке. Хотя если в христианстве идет речь о спасении человека, то, прежде всего мы должны знать природу человека. Поэтому перед отцами Церкви вопрос стоял прежде всего о правильном учении о природе Бога, о правильном учении о природе Бога, ибо только выбор правильного пути, правильного миропознания может помочь человеку спастись в том огромном море различных религий и ересей, которые возникали в первые века христианства. Может быть, это еще одна из причин, почему не была разработана антропология православной веры вплоть до XIX века. Хотя, как мы знаем из курса истории философии, не было философа, который бы не думал, что именно он поворачивает философию лицом к человеку. Начиная с Сократа, только лишь ленивый философ не упрекал остальных в забвении этой главной проблемы. И, тем не менее, призыв Сократа: “Познай самого себя!” так и остался втуне, ибо после очередных призывов познать себя вопрос смещался в сторону познавательной способности (как это было в философии нового времени) или к познанию определенной составляющей человека, или душевной или телесной, в соответствии с концепцией того или иного мыслителя. Необходимость целостного понимания человека начинает осознаваться лишь в конце XIX века, лишь с появлением таких мыслителей как Шпенглер, Маркс, Ницше, Кьеркегор, мыслителей, которые действительно ставили эту проблему в самой парадоксальной, шокирующей форме. Действительно, человечество начинает понимать, что главного оно и не заметило. И лишь в ХХ веке начинает возникать собственно учение о человеке в различных концепциях, как философская антропология, персонализм, экзистенциализм, психоанализ. Тем не менее, когда говорится антропология (“учение о человеке” в переводе с греческого), то имеется в виду, прежде всего, происхождение человека как животного вида (как возникали неандертальцы, питекантропы и другие предки). С термином здесь не повезло, он как бы забронирован другой наукой, но православная антропология постепенно завоевывает себе место. Сколько мне не приходилось читать статей, когда говорится о научном познании, о научной антропологии, то здесь однозначно понимается происхождение человека как животного вида. Тем самым предполагается, что человек сводится только к телесной составляющей. Главное объяснить, как из животного произошел человек и тем самым будет дано полное учение о человеке. Понятно, что такое объяснение не нуждается в детальном анализе; конечно, объяснить, как и что возникло, важно, но это совсем не означает, что так будет объяснена сущность человека, что так мы познаем его природу и отличие от остальных земных существ. Тем более, что мы, говоря о проблеме эволюции, показали противоречивость основных эволюционных посылок, согласно которым человек возникает из неких высших животных, из обезьян; не выдерживает никакой критики как сама теория эволюции, так и происхождение человека из животных. Такая антропология, как палеонтология, устраивает лишь узких специалистов, которые занимаются анализом своих костей, выстраивать по одной-двум тазобедренным костям внешний облик черепа человека и прочие фантазии, которые выдаются потом за научные изыскания. Действительно, если посмотреть на те картинки, которые нам представляют ученые, о том, как выглядит человек… Я читал в одной американской газете, что разным ученым палеонтологам предложили по одним и тем же костям восстановить, каким был внешний облик этого человека. Результаты просто разительно отличались по комплекции, по росту, а наличие растительности на лице вообще зависело только от личных фантазий человека и к науке это не имеет никакого отношения. Поэтому такой анализ проблемы человека, не устраивает и ощущается необходимость более комплексного учения о человеке.

В ХХ веке наряду с палеонтологией возникает психология, которая претендует называться наукой о человеке. Дословно “психология” переводится как “наука о душе”, но ни одна из научно-психологических школ существование души как особой нематериальной субстанции не признает. Здесь можно согласиться, что бывают такие приключения слов, но приходится мириться с тем, что психология есть не столько наука о душе, сколько о душевной жизни человека, о комплексе переживаний, которые формируются у человека, представляющего собой высший вид животных. Но дело даже не в этом. Может ли быть научной (то есть истинной) психология, можно ли говорить об истинности психологии, в то время как существует множество психологических школ? Просто самых популярных несколько: психоанализ, теория рефлексов Павлова, гештальт-психология, ….., теория Курта-Левина, я уже не говорю о менее значимых концепциях. Одни и те же факты психической жизни человека объясняются психоанализм, гештальт-психологией,
…-реализмом по-разному. Этого одного уже достаточно, чтобы выразить воздержание от суждения, как говорили древние скептики, наблюдая различие множество философских систем, о том, какая же из них истинна. Пока психологи не разобрались между собой, мы вынуждены подождать утверждать, действительно ли психология является наукой о человеке.

Наука всегда открывает законы. Если наука открывает законы, значит, им подчиняется любой феномен, любое явление, любая вещь и этот закон должен обладать свойствами общезначимости, проверяемости, доказуемости и другими критериями научности, которые всем вам известны. Есть ли такое свойство у психологии, открывает ли она законы? Психолог скажет: “Да, мы открываем законы, которые утверждают, что человек в той или иной ситуации будет вести себя, скорее всего, так”. Когда психология говорит “скорее всего”, то речь идет уже о вероятностном понимании закона и нужно говорить уже не о психологическом, а о социологическом анализе человека, так что если, скажем, выбрать 200 человек, то 100 человек поведет себя так-то, а другая сотня поведет себя иначе. Это уже дело социологии, которая также претендует на звание науки о человеке, но уж как о существе общественном. Психология и не претендует на открытие этих законов, она всегда считала себя наукой описательной, фиксирующей разные факты так называемой психической жизни. Психология это учение феноменальное, т.е. основывающееся на исследовании феноменов. Вспомним историю развития науки. Какая наука была феноменальной? Наука аристотелевская, для которой было очевидно, что кувшинка падает медленнее, чем дробинка. Проведите хоть миллиард экспериментов, каждый убедится, что это так, пока не появится некоторый человек, который наплюет на все эксперименты и скажет: “Давайте подумаем, прежде чем наблюдать”. А вот если подумаем, то придем к выводу, что падают они одинаково и можем провести некоторый эксперимент. Современная наука отличается от науки аристотелевской тем, что она основывается не на фактах, а на рациональном постижении законов, это наука математическая и только когда она открывает некоторые законы, она может их проверить при помощи некоторого эксперимента, сознательного, разумно построенного опыта. Психология никогда не пыталась выйти за рамки фактов, а когда пыталась (а это было необходимо, потому что факты требовали некоторого объяснения), тогда психология всегда прибегала к философии и указывала, что этот факт нужно объяснять, исходя из концепции “либидо”, или исходя из концепции существования условных или безусловных рефлексов, или исходя из того, что у каждого человека в результате чувственного восприятия возникают некоторые образы (гештальты) и т.д. Всегда или некоторая теория познания или просто чисто философская концепция, как концепция Фрейда, становится в фундаменте психологии. Но это психологии научности не прибавляет, ибо общего согласия ни в теории познания, ни в происхождении нашего либидо у психологов никогда не было. Эти все факты набираются и пополняют копилку психологических журналов, но реального психологического объяснения здесь нет.

Однажды, на лекции я сравнил современную психологию с полезным опытом крестьянского населения, которое годами наблюдая погоду на Николу зимнего, утверждает, что если в этот день с утра будет солнце, то зима будет такая, а если дождь или снег, то зима будет иная и т.п. Конечно, в этом есть мудрость (правда, не знаю, проверял ли кто-то научным способом эти народные приметы), вполне возможно, что они отражают реальное положение вещей, но ни один нормальный человек в метеоцентре этим пользоваться не будет, ибо это не научно. Мало ли что когда-то где-то совпало, а где-то ведь и не совпало, что же делать? – Исследовать потоки воздуха, направление ветра и многое другое, только тогда можно научно предсказывать погоду. Также и в психологии. Исследуются факты, дается тест человеку, нарисуй такую-то фигуру, если рисуешь круг, то тебе говорят, что ты круглый дурак, а если рисуешь квадрат, то тебе говорят тоже что-то подобное, а у другого психолога, если нарисуешь круг, то другие ассоциации у тебя возникают. Методы, предложенные Фрейдом, сохранились и в современной психологии: ассоциации, толкование сновидений, ошибок и описок и т.д. Они могут варьироваться, но метод спонтанных ассоциаций это основа современной психологической науки. Научности здесь нет никакой. Психология может быть научной только тогда, когда она, по образцу науки о природе, отойдет от феноменологического исследования. Но здесь мы сталкиваемся с другой проблемой.

Что такое психология? Как бы ни говорили современные психологи, что души нет, тем не менее, и по определению и по нашему с вами убеждению, душа есть. Психология есть наука о душе и душевной жизни. Почему возникают такие ошибки, которые психология стремится всегда избежать. В поисках закономерностей и законов, пытаются избежать … и утверждают, что пока у них нет истинного метода, чтобы стопроцентно доказать поведение человека в той или иной ситуации. Никогда не будет стопроцентного поведения, потому что душа есть субстанция свободная и говорить о законах, проявляющихся в свободной субстанции нельзя. Законы существуют там, где есть жесткая причинно-следственная связь. Если мы с вами соглашаемся со Спинозой, который утверждает, что в душе никакой свободы воли нет, то тогда возможна наука психология. Это, мы понимаем, одна из концепций философских, почти никем более неразделяемая, даже самыми материалистами, которые утверждают, что человек существо свободное, могущее выбирать. Если может быть наука о свободе, то с таким же успехом может выпасть горячий снег. Психология по определению наукой быть не может. Она должна или как философия (собственно психология всегда была философией, только усилиями Фрейда, она смогла претендовать на звание науки), а до конца XIX века психология включалась в состав философии. Таковой она и остается, несмотря на все ее претензии. Во многом ее претензии объясняются переворотом в ХХ веке, который осуществили Кольт и Нард, т.е. такое недоверие к созерцательной философии, что только познание не только объясняющее, но и могущее изменить мир (по определению Маркса), может и должно иметь место на земле. И современное позивитизированное познание воспринимает психологию в таком аспекте. … считаться психологией в конце XIX века было достаточно не популярно во многих интеллектуальных кругах, это был кризис философского познания, но тем не менее, как мы видим, пытаясь познать человека, мы все равно выходим на уровень философии. Сама психология опирается на философские гипотезы и различные научные концепции, такие как антропология, которые возникают в результате осмысления обычных философских концепций. Потому в ХХ веке стало справедливым считать, что научный ответ на вопрос о человеке не может дать такое позитивистское описание. Возникает множество собственно философских учений, которые я уже перечислял, и первое место среди которых занимает экзистенциализм; философская антропология и рационализм также занимают не последнее место. Что объединяет всех философов? Они всегда говорили, что необходимо познавать человека. Всегда вопрос философии (так и должно быть, если она претендует на научное звание), познание сущности явления, ибо законы открывают то, что одинаково для всех явлений. Нас не интересует, какой камень падает на землю, гранитный или каменный, черный или белый, если перед нами стоит задача определить силу, с которой он ударит подставку на земле, то мы должны знать высоту, с которой он падает и его вес, больше нам не нужно знать никаких индивидуальных особенностей. Так же и здесь: если есть человек как объект научного познания (а философия до XVII века понималась как синоним науки), то знание ставит своей задачей познание сущности человека. Таковой находится или душа, как у Платона в Алкивиаде: “Человек есть его душа” (почему у него тело оказывается? – это случайность), или человек есть тело, как стали утверждать материалисты XVIII века и ли человек есть его разум, как говорил Декарт, “вещь мыслящая”, все остальное есть акциденции, случайные свойства, но совершенно правильно было подмечено и Кьеркегором в конце XIX века и всей философией ХХ века, что поиск сущности человека это действительно поиск научный, наука и не могла поступить иначе, всегда … уникальность каждого человека, а каждый человек есть личность, существо неповторимое, и отличаются люди друг от друга не как деревья по количеству листьев, а в пане личностной неповторимости, самобытности, свободного, самосущего начала. В этом плане человек выделяется из ряда всех вещей и философский анализ в ХХ веке отказывается от этого и философы утверждают, что наука не может познать человека. Человек выпадает из плана научного поиска.

Только лишь философия с ее особым способом познания может познать человека, ибо она никогда не ощущает себя скованной никакими догматами, характерными для научного познания. А человек является лучшим объектом для философского поиска. Мы помним, что Хайдеггер, основоположник экзистенциализма, не случайно в своей основной работе “Бытие и время” вводит экзистенциалы, а не категории. Категории это общее понятие, которые одинаковы для всех явлений (как аристотелевские категории времени, пространства, движения), для человека прежде всего характерны экзистенциалы, к нему не приложимы категории. Не скажешь, что “человек находится в пространстве”, это значит ничего не сказать. А вот то, что человек ощущает себя как существо в смерти и потому мыслит себя как существо, живущее в обратном времени, из будущего в прошлое, из будущего в настоящее, и таким образом понимающий свое прошлое, это выделяет человека из всего многообразия остальных вещей. Для человека нужно использовать экзистенциалы: страх, трепет, время, бытие в смерти и т.д. Эта находка философов оказалась совершенно правильной. Действительно, обнаружили вычлененность человека из всей совокупности дисциплин, которые существовали в это время, его невозможно понять и описать другими течениями, другими знаниями, которые претендуют на научные. Человек потому и человек, что он не может быть описан всеми одинаково. Хайдеггер, конечно, гений, но почему-то и на нем мысль не остановилась. В том же экзистенциализме возникает концепция Сартра, отличающаяся от хайдеггеровской, возникает концепция М. Понти, концепции христианские. А как понимать это просвечивание бытия, что это такое, может это трансценденция по выражению Ясперса, некое божественное начало, т.е. здесь явно философия нащупывает ограничение своего собственного предмета. Философия, правильно нащупав проблему человека, вышла на некоторый горизонт, показывающий, что и этого недостаточно. Необходимо выйти за рамки собственно человеческого знания; оказывается, что человек не в состоянии познать самого себя. Выход может быть один из двух: человек или оказывается от всякой попытки познать человека, что могло быть оправдано в веке втором по Р.Х. (ну сказал бы какой-нибудь Секст Эмпирик: “Ну, непознаваемы мы” или Монтень в XVI веке. Сейчас, когда все мы знаем, что истина познаваема и многие науки показали, что истина существует: истина о явлениях существует, истина об исторических процессах существует, а истины о человеке не существует. Истина или есть или ее нет. Не может быть такого, что к чему-то истина применима, а к чему-то нет. Истина или объективна или субъективна, зависит от человека, а если физика правильно описывает природные явления, значит, истина есть, и в этом несомненная заслуга современного научного познания. Вывод радикального скептицизма нас не устраивает, вывод должен быть другой. Значит, нужно отказаться от претензий человека познать самого себя. Призыв Сократа: “Познай самого себя”, всегда оканчивается другим его выводом: “Я знаю, что я ничего не знаю” (и в этом гениальность этого философа). Поэтому возможно лишь обращение к некоему объективному началу, превосходящему человеческое знание, к той самой истине, перед которой человеку следует прекратить свои поиски и смиренно попросить откровения о самом себе. Философия, таким образом, подводит к той задаче, которую ставило раннее богословие; философия подводит человека к необходимости познания самого себя при помощи откровения, при помощи религии, выполняет функцию “естественного богословия”, по выражению Фомы Аквинского. Вот такой очерк я хотел вам набросать.

Истинный взгляд на человека невозможен без истинного религиозного учения. Нельзя понять человека как личность, нельзя понять человека, как существа, объединяющего противоположности (а душа и тело это противоположности, и недаром в философии всегда существовала борьба двух школ, из которых одна утверждала, что существует только тело и нет души, а другая наоборот, что существует лишь душа, а тело это могила души и существует только как атрибут), но в человеке есть и душа и тело, а с другой стороны эти две составляющие составляют целостного человека. Поэтому эта проблема целостного человека, соединение двух начал в человеке ……….., вы помните и образы Иоанна Дамаскина, что как в человеке есть душа и тело, так и во Христе есть божественное и человеческое начало и мы понимаем, что понимание личности человека невозможно ни научное, ни философское, что это возможно только через истинно-религиозное познание. И здесь мы должны посмотреть, действительно ли христианское воззрение является тем, которое лучше всех и истинно отвечает на вопрос и сущности человека и его личностности. К сожалению, у нас нет времени, чтобы подробно рассмотреть отличие христианского учения от буддийского, мусульманского и других.

Мы попробуем рассмотреть одну из проблем, связанных с учением о человеке. Это проблема тела. То, что у человека есть тело, ни для кого не является секретом, хотя, многие философы пришли к сомнению, есть ли у человека реальное онтологическое тело и действительно ли это так очевидно. Почему возникает такое мнение о теле как реальности не существующей, т.е. существующей, но не так, как существует душа в платонизме, неоплатонизме и подобных философских учениях. Прежде всего, это связано (вспоминаем, главная посылка Платона), с убеждением в существование истины; все его поиски были направлены на то, чтобы объяснить каким образом возможно познание истины. Т.е. учение Платона это первая научная философия. Никакой вопрос кроме познания истины Платона не интересует. Познание самого себя для Платона вопрос вторичный. Познание истины, которое отвечает свойствам вечности, простоты, абсолютности возможно только подобным ей началом. Таким началом является наша душа, как простое, бессмертное и нематериальное начало, имеющее ту же природу, что и истина, т.е. мир идей. Тело здесь оказывается субстанцией изменчивой, временной и имеет иную природу, чем истина, и тело мешает познанию истины, а значит, и само тело неистинно, поскольку не имеет природы истины, значит, оно ненастоящее. Отказ Платона от признания истинности человека как существа, состоящего из равных начал – тела и души, исходит из его гносеологических, прежде всего, установок. Но таков научный вывод Платона. Он никогда не удовлетворит нормального человека, который не старается следовать за некими убеждениями, не будучи убежденным в их истинности. Реальность человеческого тела становится очевидной для человека или когда он ударится головой о кирпичную кладку или посадит себе занозу, боль как никакой другой сигнал показывает, что тело существует реально. В философии мы помним, когда изучали философию Геккеля; я, правда, вам об этом не говорил, но не говорил потому, что это аргумент Джонсона, который возник из непонимания философии Геккеля, того мифа, согласно которому Геккель доказывал, что материя, чувственные вещи не существуют. В ответ возник такой аргумент Джонсона (это американский философ, если можно говорить о американской философии в XVIII веке или если вообще можно говорить об американской философии; это страна с нефилософским складом ума), который сказал, что вот бы ударить Геккелю по голове кирпичом и тогда он узнает, существует материя или нет. Это аргумент, конечно, не философский, но вошел в историю философии как аргумент Джонсона. Аргумент, действительно, разумный. Можно сколько угодно говорить о том, что Геккель был солипсистом, и мы соглашаемся с аргументами, что и тело не существует и материи нет и все это мои личные представления, до первого контакта с кирпичом. Тут забываешь о Геккеле и помнишь только о кирпиче и о себе. Тут мы видим, что разумные аргументы не всесильны, есть некая другая область, а именно чувственного восприятия, которая оказывается имеющей достаточно вескую силу. Конечно, можно апеллировать к восточной философии, которая утверждает, что можно иметь силу духа такую, что не будешь ощущать боли и поймешь, что тело, действительно, иллюзия, совокупность волнующихся дхарм, но это некоторый другой аспект. А в рамках европейского мышления мы вынуждены согласиться с блаж. Августином, который сказал (правда, по другому предмету), что ощущение от боли, которую вызывает рана и нож, который вызвал эту рану, это совершенно разные понятия. Боль нематериальна, а нож и рана материальны, и мы понимаем, что они связаны, а с другой стороны, это совершенно разные вещи. Боль сигнализирует нам о реальности нашего тела, показывает связь между психическими и телесными процессами, показывает, что та реакция, которая возникает в душе… Если бы допустим, сказали, что тело реально, а душа субстанциальна, значит, процессы, которые происходят в душе не зависят от тела. Душа помнила что-то до своего воплощения в тело, потом забыла, а потом, хорошенько подумав, встретившись с умным человеком, опять припоминает и опять оказывается в мире идей, где убеждается, что она все правильно припомнила. Т.е. процессы в душе оказываются независящими от тела. И тут тело бесцеремонно вмешивается в эти процессы и все летит кувырком; оно показывает, что, столкнувшись с каким-то …, о котором мы и не знали, оказывается, входит это ощущение боли в мир души совершенно неожиданно, это я не мог припомнить ни при каких своих умственных усилиях. Это показывает, что процессы мира душевного связаны с миром телесным, значит, это ощущение боли не случайно существует в человеке, действительно показывает неразрывность тела и души, то, что душа не может существовать без тела и что человек не является только лишь душой.

Посмотрим на эту проблему с другой стороны. Ни одна религия кроме христианства не уделяет проблеме тела должного внимания. Буддизм вообще считает тело и все материальное бытие (да и весь душевный мир) лишь неправильным колебанием дхарм, что все это майя, иллюзия, ну а тело это самое грубое, что только может быть. В мусульманстве в меньшей степени, но телу также не уделяется должного внимания. Христианство – единственная религия, где главным положением является воплощение Бога в человеческое тело. Мы сейчас не говорим о полном восприятии Им природы человека, пока что речь идет только о телесном существовании, ибо с этим связаны и телесные страдания, телесная смерть Иисуса Христа и телесное же воскресение. Кроме того христианство единственная религия, которая утверждает телесное вознесение Иисуса Христа, телесное вознесение Богородицы, телесное вознесение пророка Илии, скажем, это то, что отсутствует в других религиях. Тело занимает в христианстве совершенно иное место в догматике, чем в других религиях. Я помню, по молодости лет, находясь в философском поиске, я увлекался и платонизмом. Я помню, что, прежде всего, я направил свои стопы к христианству и увидел бессмысленность всех остальных религий. В них нет смысла. Зачем человек живет на земле? Если Бог создал человека (а если я веду религиозный поиск, значит, я верю, что Бог существует), надо узнать какое учение правильно описывает учение о Боге. Если Бог существует, то Он не мог, по выражению Декарта, насмеяться над нами, создать бессмысленный мир. Мы вертимся в колесе страданий, по выражению другой религии, и главная наша задача в том, чтобы это колесо четверичной зависимости прекратить. Это действительно, злой демон, который над нами смеется. Если Бог мудр, то Он все совершил мудро и мир наш имеет смысл, а, значит, он должен носить в себе божественное начало. Видя присутствие в каждом человеке такого убеждения в наличии смысла, мы приходим к выводу, что Бог не мог относиться к миру как к чему-то второстепенному. Здесь даже логически напрашивается необходимость в вочеловечении Бога (может это покажется вам перегибом философским, вмешательством в область догматического богословия, ибо Боговоплощение не может быть никак доказано). Здесь я говорю об отношении; если Бог создал мир и сказал, что он “хорош весьма”, если Бог создал Адама и Еву из персти земной и создал по образу своему, то Христос как Второй Адам и мы можем сделать такой вывод, что Он будет Вторым Адамом из такого отношения к природе. Все же элементы такого платонического отношения к человеческому телу в христианстве все же присутствует. Тело всегда ощущается помехой на пути к спасению. Особенно много на таком понимании христианства сделали различные манихейские секты, которые, будучи искренними приверженцами своего учения, вели строгий образ жизни, в строгом посте, воздержании от различных удовольствий, в воздержании от телесных страстей. В глазах остальных христиан они казались поборниками, подвижниками благочестия. Эти манихейские настроения, ненависть к своему телу, стремление от него побыстрее избавиться и обрести бессмертие души, существовали в христианстве или виде явных ересей (манихейство, богомильство) или виде неявных настроений некоторых христиан. Хотя ранние отцы Церкви подчеркивали, что телесное устроение человека неслучайно, человек даже своей природой телесной, в отличие от животных, которые ходят в горизонтальном положении, показывает устремленность его ввысь, к Богу; человек единственное существо, ходящее в вертикальном положении. И отцы Церкви постоянно подчеркивали необходимость правильного отношения к телу, поскольку и Господь был в теле. Поэтому к нему нельзя относиться как к чему-то излишнему. Часто цитируется апостол Павел, который говорит, что “дела плоти известны…” и “не надо любить ни мира, ни того, что в мире”. Отцы Церкви также четко объяснили нам. Что под плотью надо понимать, прежде всего, не тело, как материальную составляющую, а скорее душевные помыслы, направленные на удовлетворение телесных похотей, ибо апостол говорит, что дела плоти вы знаете, это и гордость (которая явно не имеет отношения к телу, это свойство души) и т.д. так что, когда говорится, что не надо любить свою плоть, то прежде всего не надо любить свой душевный грех, а отношение к телу должно быть соответствующим. В частности у преп. Максима Исповедника есть такая мысль, что “содержащий тело свое в здоровье, имеет в нем соработника для служения лучшему”. Человек, имеющий здоровое тело, действительно, может сделать много благих дел и для своего спасения и для других. В Слове о посте Василий Великий, показывая необходимость христианского поста, говорит, в частности: “Поститесь, больные, это лекарство для вашего здоровья. Поститесь, здоровые, это укрепит ваше здоровье”. Т.е. здесь можно прочитать, что пост в данном нам Церковью виде тое не случаен. Я однажды разговаривал с одной благочестивой матушкой и я задал вопрос: “Если бы Церковь установила в пост есть только мясо, и не есть овощных продуктов? Матушка сказала, что да, потому что главное – уметь отказаться от своих желаний. Мне хочется есть овощи, а я не буду …..


Лекция 12

12.03.99


В прошлый раз мы с вами поговорили о проблеме чудес, о том, как их трактовать в свете соотношения научного познания и христианского вероучения. Сегодняшнее занятие мы тоже посвятим соотнесению науки и христианства и, я думаю, на этом мы закончим этот разговор и перейдем к анализу философских проблем, возникающих в рамках основного богословия.

На протяжении уже нескольких занятий мы с вами анализировали одну из наиболее серьезных проблем, которые возникают в христианской апологетике - проблему соотношения веры и разума; вопрос о соотношении науки и религии вообще - это частный случай этой проблемы. Сейчас попробуем посмотреть, как проблема соотношения веры и разума решается в конкретном случае соотношения науки и религии. Особенность XIX и XX столетия такова, что научное мировоззрение постепенно вытесняло и для многих социальных слоев и стран уже практически вытеснило все основные виды учения, там, где касается истины. Мы не говорим, например, такого словосочетания как истинная музыка, истинная картина, истинное литературное произведение; а если говорим, то только лишь в том случае, когда “истинный” означает замечательный, хороший, настоящий. Точно так же и является отношение к религии: религия становится частью культуры, частью самобытности некоего народа, частью его культурных, этнографических и других обычаев. Может быть, такая религия, может быть другая, точно так же как один народ поет одни песни, другой народ - другие. Говорить об истинности религии становится даже как-то ...................., это может быть даже оскорблением: говоря, что одна религия истинная, мы возвышаем ее над другими, а это нарушение прав человека на свободу религиозной совести, это означает сеять религиозную вражду, это неуважение к другим народам и т.д. В этом случае все права на истину, истинное познание остались в XX-м, с конца XVIII и c XIX вв. за наукой; научный - значит истинный, это мы неоднократно с вами повторяли. Но посмотрим, насколько, это верно и действительно ли нельзя говорить об истинности религии.

Во-первых, что значит “истинность науки”. Вы помните, какие возникают парадоксы, когда мы начинаем исследовать истину саму по себе. Что есть истина? Согласно одной концепции, довольно распространенной, классической концепции истины, истина есть соотношение наших знаний реальному положению дел. Но что значит реальное положение дел; что значит собственно законы природы или сущность предмета? Что значит соответствие наших знаний сущности предмета или законам природы? Ведь для того, чтобы узнать, соответствуют ли наши знания этим реальным вещам, нужно знать эти реальные вещи и здесь получается замкнутый круг. Для того чтобы знать, соответствуют ли наши знания реальным вещам, нужно знать реальное положение вещей. Поэтому многие философы отказались от такого понимания классической концепции истины и стали утверждать, что знание может рассматриваться истинным только лишь в плане самого знания. Истинным является то знание, которое логически связано, непротиворечиво, построено в цельную аналитическую теорию. Тогда возникает другое противоречие: откуда мы знаем, что это наше логическое знание действительно соответствует реальным вещам, почему мы уверены, что непротиворечивость есть действительный гарант, критерий действительного положения вещей в мире. Такая ситуация приводит к тому, что многие философы и ученые считают, что истины как таковой вообще не существует, что истина это просто способ выражения в языке, так называемая лингвистическая концепция истины, или это условность: человечество просто договорилось считать одно истинным, а другое ложным, это так называемая конвенционалистская концепция истины и т.д.

В марксизме, как студентам неоднократно указывали все шесть лет, которые я провел в Университете, указывалось, что критерием истины, критерием того, что наши знания соответствуют действительности, является практика. Но при этом всегда обычно обходили молчанием или строили некоторые теории, напоминающие птолемеевские эпициклы, такие вопросы, например, как истинность астрофизики (ну как проверишь: истинны ли знания о процессах проходящих на звездах, отстоящих от нас на сотни миллиардов световых лет?), или истинность математики, или истинность теории эволюции, массу можно привести примеров, где на практике и проверить-то нельзя: как, например, проверить истинность современной высшей математики, многозначной логики, ну это же явно... Нам говорят, что истинность теории Лобачевского была доказана теорией относительности, но, извините, то, что теория Лобачевского истинна, было математикам известно давно, еще до теории относительности, до появления Янковского и Энштейна. Также и с математикой Ньюмена (?): потом оказалось, что есть частные случаи применения неевклидовой геометрии, но ведь есть еще масса теорий, у которых еще нет частных приложений. Ну и что, они же не считаются не истинными и т.д. Практика - это достаточно условный, мягко говоря, натянутый критерий и сами марксисты предпочитали на эту тему не говорить, а говорили только тогда, когда к этому обязывали некоторые дисциплинарные партийные нормы. Я помню, когда нам на кафедре диамата читали лекции, разные преподаватели придерживались разных концепций. ..........чистый позитивизм................................................................ Свобода интеллектуальной деятельности такова, что не всегда могут разобраться противники ...................., где что в современной философии и, как правило, концепции истины разрабатывались в рамках также позитивистских концепций.

Возвращаемся к науке. Говоря об истинности науки, мы тем самым ставим эту проблему: что значит, что наука истинна? Все-таки наука описывает действительность именно так, как она есть. Остальные сферы, в том числе и религия, не описывают действительность так, как она есть. Это есть сфера человеческого творчества. Вот такое проводится разделение: наука описывает действительность как она есть, все остальное является плодом человеческой фантазии. Действительно, такие современные области науки как физика, химия, кибернетика и др. показали, что они действительность описывают действительность такой, как она есть. Нельзя сказать, что законы Менделя есть выдумка, нет, наука показала, что она истинна. Но возникает вопрос, почему наука обладает способностью истинного познания? Для этого надо разобраться, что же такое наука и чем она отличается от других. В любой энциклопедии приводится определение науки, в котором, как нас учили, говорится, что главное в понятии науки это, во-первых, система, т.е. целостное знание, во-вторых, наука обладает некоторым методом (эмпирическим, теоретическим и т.д.) и, в-третьих, наука соответствует действительности, описывает процессы такими, какими они реально существуют, т.е. ищет объективную истину.

Эти три положения не то чтобы спорны, но каждое из них можно подвергнуть исследованию. Почему для того, чтобы искать объективную истину, описывать действительность такой, как она есть, нужна именно система; почему несистематичное знание не описывает действительность? Почему для того, чтобы был рост знания нужен метод, почему нельзя обойтись .................. раскопками, интеллектуальной интуицией, почему нужно доказывать? А это, оказывается не случайно; оказывается, что само научное познание основывается на нескольких постулатах, которые сами в науке не содержатся, они выходят за рамки науки.

Это, во-первых, очевидный постулат, о котором ученые даже не задумываются, постулат существования внешнего мира. Странно было бы предположить, что ученые занимаются познанием внешнего мира, не будучи уверенными, что он существует. Это настолько очевидно, что принимается за аксиому. Но мы с вами люди дошлые, изучили массу философских систем и знаем, что это не так просто, что доказать существование внешнего мира невозможно; Кант назвал это в свое время “скандалом в философии”. Я, помнится, читал воспоминания Н.В. Лосского и запомнил такой эпизод из его жизни: окончив Петербургский университет, он преподавал историю философии на выпускных курсах, ехать туда надо было через весь город и он ездил на велосипеде. А в то время его ужасно волновала проблема недоказуемости существования внешнего мира. И вот он как-то поехал на лекцию и настолько был увлечен этой проблемой, что не заметил, что дорогу пересекал ломовой извозчик. Он со всего маху врезался, велосипед пришел в полную негодность, сам Николай Васильевич отделался легкими синяками; извозчик, как все ломовики, ругал его семиэтажным матом, но проблема существования внешнего мира так и осталась недоказанной. Т.е. ни шишки, ни синяки, ни сломанный велосипед не есть доказательство существования внешнего мира и уж тем более физические опыты, взрывы атомной бомбы все равно не могут этого доказать.

Кроме этого, в качестве аксиомы научного познания необходимо назвать и веру в познаваемость мира, или вопрос может стоять иначе: что значит познаваемость мира? Большинство философов решало это в рамках философии тождества: законы, по которым действует мир и законы нашего разума тождественны, поэтому мир познаваем. Меньшее количество философов утверждало другое: внешний мир не познаваем, а то, что мы познаем в науке, есть свойство нашего разума (это тот же Кант или феноменология Гуссерля, неокантианство и др.) Но и то и другое есть некоторые положения, выходящие за рамки научного познания.

Третье положение, лежащее в основе научного знания, вера в существование того, что нужно познавать, т.е. законов мира. Если ученые сомневаются или уверены, что законов нет, то это говорит о науке “нет”. Вера в существование внешнего мира, вера в познаваемость внешнего мира, вера в законы внешнего мира - это все положения, лежащие в основе науки, но не являющиеся собственно научными. Тем не менее, мы можем сказать, что они истинны. Вот скажите мне, что внешний мир существует. Вы скажете: “Да”. Это не научное положение, оно выходит за рамки науки. Вот мы видим уже один пример, когда научность и истинность расходятся. Истинно ли что существуют законы природы? и т.д. Следовательно, наука сама базируется на некоторых положениях, выходящих за рамки науки и являющимися гораздо более глубокими, чем научное познание и несущими на себе отпечаток истины. Т.е. мы видим из этого случая, что наука не есть само содержание истины, но что наука берет истину из той основы, на которую она базируется. Истина оказывается более широким понятием, чем понятие науки. Следовательно, нужен некоторый исторический и философский поиск, чтобы эти положения реализовались таким образом, чтобы они привели к возникновению научного познания. Мы с вами неоднократно говорили на лекциях по истории философии и на прошлой лекции о чудесах я об этом говорил; сейчас кратко повторю, чтобы у вас сложилась некоторая классификация, некоторая система того, почему наука является наукой и откуда берется критерий истины.

Мы знаем, что наука возникает в конце 16 - начале 17 вв. усилиями ряда ученых, прежде всего Галилея. Причины, которые привели к возникновению научного феномена, науки разнообразны, но, прежде всего я привожу такой чисто внешний аргумент: обращаю ваше внимание, что наука возникает и длительное время существует только лишь в одном месте, а именно в Западной Европе. Не в Индии с ее длительной культурой, ни в Китае, ни в Сев. Америке наука не возникает и до сих пор большинство ученых имеет европейской христианское происхождение. Даже если говорить об Америке, то и она уходит корнями в Европу, (не говорю об индейцах). Правда из Индии вышло множество талантливых физиков; на это есть свои причины. Оказывается, что квантовая механика, некоторый образ мышления квантовой механики напоминает (вспомните лекцию о буддизме) положения раннего буддизма о мире как дыхании дхарм; для буддиста воспринять мир как совокупность квантов или квартов вполне нормально, это само собой разумеющееся. Но это касается только Индии. Из других стран ученых гораздо меньше, это скорее исключение. Вы можете сказать о Ренессансе Японии, возражу, потому что японская наука все же не существует, существует японская технология. Они в этом деле замечательные мастера и умеют претворять знания открытых в Европе и Америке законов на уровень высшей технологии.

Итак, этот внешний фактор должен нас насторожить, чем-то европейская культура на это повлияла. А повлиять она могла только одним: отличие Европы от других народов, если мы с вами не расисты, состоит только лишь в одном: в том, что в Европе на протяжении полторы тысячи лет распространялась христианская религия. Христианство и послужило той отправной точкой, из которой выросло научное мировоззрение. Во-первых, христианство, в отличие от буддизма утверждает реальность мира. В буддизме мир это иллюзия, его нет, это следствие девятиричного колеса наших желаний, страданий. Познание внешнего мира в христианстве оказывается возможным и даже полезным, душеспасительным. Это утверждение менее очевидное по сравнению с первым, с реальностью внешнего мира, но, тем не менее, и это положение с тех пор, как стало известно о Боговоплощении, о том, что Бог освятил этот мир Своим пребыванием в нем в качестве человека, эта истина является более очевидной. Но к этим двум моментам не сводятся, конечно, все причины возникновения науки.

Христианское вероучение оказалось основным фундаментом, на котором выросла наука. Во-первых, вера в существование внешнего мира, во-вторых, положение о том, что познание этого мира вполне достойно человека, о том, что такие положения как “человек есть образ и подобие Божие” также являются теми истинами, которые определили Галилея к его выводам. Мы помним, что Галилей учил о двух книгах, о книге природы и книге Божественного Откровения. Каждая из них постигается определенным методом, который нельзя путать и познание каждой из них возможно как вширь, так и вглубь, везде есть отпечаток того, что человек есть и образ и подобие Божие. Так же как мы не можем постичь, читая Библию, всю истину о Боге, но кое-что мы знаем с полной истиной; если сказано, что Бог есть дух, то это мы знаем определенно, так же и в области науки: познавая вширь, мы вспоминаем о том, что мир есть несовершенное творение Божие, но, познавая вглубь, чаще всего мы видим это на примере математических положений, мы видим, что мир является подлинно образом Божиим, что мы знаем истину во все ее совершенстве. 2 + 2 = 4 это истина точная, следовательно, Божественная; это превозношение математики перед всеми науками приняло у Галилея действительно характер вероучительный, характер того, что эта истина носит Божественный характер. Вы помните, что кроме чисто христианских положений, огромную роль сыграло и возрождение чисто философской идеи, платонизма по сравнению с аристотелизмом, т.е. утверждение того, что математика является тем языком, на котором написана книга природы, кроме того, произошла смена парадигм мировоззренческих: мир стал восприниматься не иерархически выстроенным, упорядоченным космосом, а пространством, где все точки имеют одни и те же законы. Нет качественных отличий, есть количественные, нет естественных мест, но к этому положению, как его указывает Аристотель, европейских ученых приводит христианство с его истиной о Боговоплощении. Если Бог стал человеком, это означает, что для Него все точки равны и мир умопостигаемый и мир чувственный не разделены такой уж непроходимой пропастью. Истина о том, что мир познается при помощи разума, также имеет христианское положение, ибо Бог в христианстве есть Логос, Бог-Разум, который все упорядочил согласно с мерой, весом и числом, как сказано в книге Соломона. Эта фраза в 16-17 вв. была одной из наиболее цитируемых фраз Библии, ее очень часто повторяли. Человек, поскольку его разум подобен Божественному и божественные замыслы познаваемы, может познавать этот мир. Концепция, которая говорит, что наука основана на уверенности в познаваемости этого мира и в том, что законы разума и законы мира тождественны, это концепция имеет чисто христианское происхождение, ибо Бог упорядочил своими законами мир, а мы можем эти законы божественные постигать, поскольку мы содержим в себе образ и подобие Божие. Нужно смотреть на природу, нужно смотреть внутрь себя и так познавать действительность. Но здесь возникает некоторые споры среди ученых имеющих различное конфессиональное происхождение; если католики верные своему томистскому учению, говорят о познаваемости мира и познаваемости некоторых божественных сущностей в этом мире, то протестанты и философы-францисканцы начинают утверждать, что мы не можем познать все всемогущество Божие, что нечего человеку возлетать разумом, чтобы познать Бога, но надо осознать свою гордыню и знать в каком положении человек находится, что человек есть падшее существо. Мы помним, как Иоанн Дунс Скотт указал на этот недостаток учения Фомы Аквинского, что Фома как бы забыл, что человек есть существо, совершившее грехопадение и поэтому не может познавать Бога своим разумом. Что человек может, так это постигать


творение, которое также было изменено в соответствии с поступком наших прародителей. Т.е. возрождается опытное естествознание в рамках такой протестантской и августинианской линии, и затем в работах Галилея и потом концептуально у Декарта эти линии сливаются в виде экспериментального естествознания. У Галилея и Декарта эта мысль выглядит следующим образом: человек может постигать божественные замыслы; иногда, что касается математических положений, человек может постигать эти замыслы с абсолютной уверенностью в божественной истине. Но чем больше постигаются естественные законы в нашем мире, тем больше вероятность ошибки. Возникает необходимость в экспериментальной, опытной проверке на творении Божием истинности этих положений. Сначала возникают концепции, для проверки которых следует обратиться к тому материалу, который действительно сотворен Богом и мы можем помочь проверить правильность нашей гипотезы; возникает такое понятие как эксперимент. Вначале теория, затем опыт, проверяющий эту теорию и в результате подтверждение или опровержение этого опыта, ибо разум человека слаб и нужно обращаться к другим человеческим способностям.

Я уже говорил, о таком отличии современной физики от аристотелевской, как непрактичность первой. Ее упрекают в рационализме и другом понимании опыта. Обо всех фактах не скажешь, я остановлюсь на некоторых: я говорил на прошлой лекции о борьбе с языческими верованиями, которые стали возрождаться в 16-17 века. В это время обильно появляются герметические, магические и прочие языческие учения. В частности, Дж. Бруно, который есть типичный пример того, как из ложных посылок можно придти к правильному выводу. Почему, скажем Дж. Бруно так заинтересовался учением Николая Коперника о том, что не Земля находится в центре мира, а солнце. Потому что, в отличие от Коперника, который был гениальным ученым, Бруно был философом язычником, поклонником неоплатонизма и учения Гермеса Трисмегийского, в котором большее место занимал культ солнца. Это положение Н. Коперника ложилось в русло магических изысканий Дж. Бруно. Здесь то, что он принял это, то случилось это на основании совершено других своих положений. Я уже говорил в прошлый раз, почему зарождающаяся наука боролась с оккультизмом: не только потому, что это было мракобесие и ненаучно (тогда у ученых были совсем другие понятия), дело в том, что ученые того времени были людьми церковными и их научный поиск не мог противоречить их христианской вере; наоборот, они были уверены, что их занятия наукой помогают Церкви в ее миссии на земле и если различные язычники, неоплатоники, поклонники Гермеса, магических учений и т.д. учили о живой материи, о ее активности, о том, что материя пронизана жизненными силами, то такое понятие полностью исключает чудо, на котором базируется христианство. Для ученых было важным доказать, что существуют законы природы, ибо чудо есть ничто иное, как нарушение этих законов. Если нет законов, то нечего и нарушать, нет и чудес и христианство есть ложная выдумка некоторых людей. Поэтому, доказывая своими теоретическими выкладками, подтверждая, что существует законы природы, ученые тем самым показывали, что возможно и нарушение этих законов, т.е. чудеса. Наука 17 века выполняла ту же работу, что и Церковь, ведя борьбу с расплодившимися в ту эпоху языческими учениями. Т.о. говоря попросту, наука по своей сути, я именно для этого сделал этот экскурс в историю, чтобы выяснить сущность науки, те причины, которые привели к ее появлению, наука по своей сути была частью христианского вероучения, частью, к которой естественно примкнули некоторые философские положения, именно платоновского характера, но без христианского фундамента наука не получила бы ту долю истины, о которой мы говорили в начале лекции. Наука именно потому истинна, что она вырастает из истинной религии. И практика доказала, что это именно так. Можно сказать, что если действительно практика есть критерий истины, то практика современной науки доказывает истинность именно христианской религии, что христианской откровение, вера есть вера истинная, а не является неким народным фольклором, так же как не является народным фольклором наука. Я помню, как меня возмутила появившаяся в Интернете год назад таблица некоего вольнодумца, протестующего против христианства, выдвинул в ней некие положения (15 пунктов), которыми, как он думал, наголову разбил христианскую религию. Он говорил, что христианство догматично, а наша религия дает свободный поиск истины. Христианская религия относится к другим религиям и культурам негативно, а мы позитивно и т.д. Я ответил ему просто: “Поставьте еще третью колонку, в таблице, где фигурировало бы такое понятие как наука и сравните. Наука также негативно относится к любой лженауке, наука также догматична к истине, она также ненавидит лжеученых и т.д. Проводя параллель христианства и науки, я увидел, что по всем пунктам полное совпадение. Жаль, что эта таблицу я не сохранил у себя, сейчас бы она пригодилась. Если мы говорим об истине, мы говорим: “Да, она истинная”, а об алхимии говорим, что она неистинна. То же самое мы относим и к другим концепциям, которые оперируют этим словом - истина.

И еще об одном нужно рассказать, а именно об эволюции, потому что именно учение Дарвина сейчас кажется вполне очевидным учением, и о каком шестодневе, о какой книге Бытия, о каком творении человека можно говорить, когда наука доказала, что человек произошел от обезьяны, которая сама произошла в результате длительной эволюции из неживой материи и в результате некоторых случайных событий. Я хочу вам порекомендовать одну хорошую книгу “Философско-религиозные истоки науки”, где есть две хорошие статьи, одна называется “Христианство и генезис новоевропейского естествознания” а вторая “Герметизм, эксперимент, чудо - три аспекта генезиса науки нового времени” (в ней как раз рассказывается о проблеме чуда, о Дж. Бруно и т.д.), есть тут и другие хорошие статьи: статья Катасонова “Интеллектуализм и волюнтаризм” сопоставление интеллектуализма Фомы и волюнтаризма Иоанна Дунса Скотта, пересказ книги американского богослова Ярке (?) “Наука и религия глазами Ярке”. Еще одна книжка Тайнова Э.А. “Трансцедентальная православная метафизика”. Автор сам физик-ядерщик, человек православный, знающий философию, и в своей книге представляет замечательный синтез христианских, философский и научных положений, апологетические рассуждения у него очень интересная. По моему мнению, это одна из лучших книг ХХ века на эту тему, замечательно написана, это в хорошем смысле настоящая метафизика. Вот, к примеру, автор дает анализ понятия субстанции: если вы сейчас вспомните, как вы с трудом уясняли определения субстанции у Локка, Лейбница и др., то поймете, насколько просто об этом пишет Тайнов: “Субстанция это бытие со следующими атрибутами: внутренне единство, целостность (неделимость на части), автономность (подчиненность собственным законам), активность (способность к действию). Он удачно объединил Спинозу с Лейбницем, показав, что субстанция не только активна и автономна, но она есть и единая целостность. Отсюда вопрос: является ли субстанция материей? И вывод: очевидно, что материя лишена внутреннего единства, она не обладает свойством целостности, она всегда разделена на части, материя не существует автономно, ибо законы природы существуют вне зависимости от материи, она не способна к деятельности, ибо она мертва. На двух страницах изящно отвергается материализм, а дальше показывается, что свойствами субстанции обладает такая вещь как волновая функция, которая имеется в квантовой механике: она целостна, неделима, действует автономно, она является такой “монадой” на уровне физики.

Возвращаюсь к излюбленной теме современных атеистов, теме дарвиновской эволюции. Я уже приводил в качестве примера научных теорий, которые не подчиняются критерию практики, дарвиновское учение, но в позитивном контексте, наряду с математикой и астрофизикой, сказав, что это, в общем, наука, но она не проверяема. Чаще всего, правда, противники дарвинизма подвергают это положение критике: как это она может считаться наукой, это всего лишь гипотеза, т.к. проверить ее невозможно никакому человеку невозможно жить на протяжении миллионов лет и наблюдать, как проходит эволюция. Дарвин, разрабатывая свое учение, прежде всего как ученый ставил задачу более узкую, чем, в конце концов, получилось. Во-первых, он хотел показать, что возможно возникновение видов без вмешательства разумного начала, божественного разума, причем ему показалось, что он это доказал. Впоследствии произошла подмена понятий: если возможно, так оно и было. Это подмена очевидна для любого человека: не все возможное действительно, хотя все действительное возможно; обратное верно, но первое нет. Опять же что доказал Дарвин? Его учение есть учение о происхождении видов, но не о возникновении самой жизни. Для того чтобы происходил естественный отбор, должна существовать жизни, способность к размножению, к мутации, инстинкт самосохранения, должен происходить синтез белка и т.д. Все это уже должно иметься в наличии, т.е. Дарвин последний пытался объяснить последний этап в эволюции, когда было некоторые существа, которые обладали способностью самосохранения. Как возникает эта способность, как возникает синтез белка, как все это возникает Дарвина не интересовало. Когда я учился в школе, нас заставляли учить гипотезу академика Опарина, о том, что происхождение жизни произошло в некотором бульоне из различных молекул в результате миллионов ударов молний в секунду и произошло случайное объединение этих молекул в белок. Это можно с трудом представить, но я рекомендую обратиться к книге Б. Хобринка “Эволюция: яйцо без курицы”, она не очень популярная, но грамотно написана. Автор показывает, что по теории вероятности случайное соединение атомов в молекулы ДНК равно вероятности того, что рассыпанные буквы в типографии, если их встряхнуть соберутся в текст Библии в 400 экземплярах. Или еще пример распространенный: если посадить обезьяну за пишущую машинку, то она, случайно тыкая пальцами в кнопки, 400 раз наберет текст Библии. Понятно, что об этом даже смешно говорить. Но даже если представить, что мир существует вечно, непонятно, почему мир возникает только на одном этапе? Эта проблема, которую я никогда не мог понять и не мог понять, почему она вообще возникает в материализме. Если жизнь возникает, то и мир возникает. Нас в Университете учили о некоторых пунктуациях, колебаниях: мир существует и есть небольшие колебания, как любовь и вражда и т.п. В ХХ-м веке такая натурфилософия просто смешна. Такое понимание: хаос - это человек, маленькая пунктуация. .................. ............................. почему она раскачивается? ................ и каждый раз жизнь возникает, как у стоиков. Куда ни посмотри, везде прав Экклессиаст и возникает ощущение: все проходили, все знаем, даже скучно. Ну, вот допустим, что образовалась молекула ДНК, но дальше то началась самое интересное; самое интересное в жизни не просто существование некой молекулы с тысячью составляющих, а это же синтез белка, а чтобы был синтез нужна энергия, а для ее появления нужен хлорофил, т.е. для появления живой клетки должен уже быть хлорофил, а чтобы он образовался, нужна клетка, которая будет поглощать солнечную энергию, получается замкнутый круг. Сам процесс случайного возникновения жизни невозможен, это не реально, чтобы случайно образовалась молекула, чтобы случайно образовался хлорофил, чтобы случайно образовался синтез ДНК и т.д.

Далее, в каком направлении идет эволюция? Если она идет, то имеет некоторое направление. Естественно, это происходит от простого к сложному; эта направленность, по учению Дарвина имеет характер борьбы за выживание, т.е. следующее поколения должны быть более приспособленными к жизни, чем предыдущие. Но не нужно, как говорил наш преподаватель по математическому анализу, семи пядей во лбу, чтобы увидеть, что направленность эволюции совершенно другая. Самым приспособленным существом является вирус, бактерия, а самым неприспособленным существом - человек. Мутации происходят в худшую сторону в данном случае. Каждый вид является все менее приспособленным. Надо сказать, что он менее приспособлен к жизни по той же причине, по какой компьютер менее приспособлен по сравнению с молотком: компьютер более сложен и поэтому более хрупок. Но и здесь оказывается не совсем так: я помню, когда учился в школе и нам рассказывали про строение клетки, меня охватило просто религиозное восхищение: Господи, красота-то какая! После этого можно ли какое-то существо убивать, даже редиску с грядки выдирать: красоту ведь нарушаем, настолько глубочайший и удивительнейший процесс. Говорят, что человек сложнее микроба. Да не сложнее он, одно и тоже, и там и там синтез белка. Просто там больше, а там меньше, везде один и тот же синтез белка. Все развивается по одним законам.

Я еще немного скажу по проблеме человека. Откуда он взялся: от обезьяны или из праха земного? Как быть с обезьяной. Есть люди, которые признают только Библию, отвергая науку. В Библии, если посмотреть на дни творения возникает ощущение, что происходит эволюция. Бог сказал, а дальше происходит так, будто сама земля все производит. На счет растений и животных все просто, можно сказать, что был эволюционный процесс и для Бога тысяча лет как один день. Можно быть креационистом, и верить, что земля существует много тысяч лет. С человеком сложнее. Если говорить о возникновении человека из обезьяны или из другого животного, тот надо напомнить о дарвиновском механизме: мутации и естественный отбор. Так, например, у какой-то рыбы происходят мутации, вместо жабр вырастают легкие, ей тяжело в воде, она думает: “Как я буду здесь жить?”, судорожно выскакивает на землю, рядышком выскакивает случайно образовавшаяся особь противоположного пола, они с облегчением вздыхают и думают: “Будем пресмыкающимися”. Потом в один прекрасный день пресмыкающиеся вырождаются, в результате мутаций у них вырос позвоночник, они понимают, что надо заниматься физкультурой и накачивать мышцы. Они продолжали случайно мутировать и далее. Так происходит мутирование из одного вида в другой; Дарвин полагал, что будут найдены промежуточные виды. Но их найдено не было. Как сказано в Писании, произвела земли животных по роду и виду их. Никаких промежуточных видов. Так и с человеком, никаких промежуточных видов между обезьяной не было. Но я допускаю, что человек мог быть создан из обезьяны особым действием Бога, дыханием жизни. Я не вижу в этом ничего крамольного, но если появится опровержение и будет известно, что человек был создан отдельным актом в Междуречье, я вздохну с облегчением. Главное не делать ошибки и не говорить, что человек произошел от обезьяны естественным путем. Этого не может быть. Классики марксизма говорили, что человек произошел от обезьяны посредством труда. Но здесь происходит типичная ошибка: чтобы труд создал из обезьяны человека, она уже должна быть человеком, потому что труд это сознательная деятельность. Нужно возникновение сознание. Бен Хобринк приводит данные по первобытным людям и показывает, что по строению костей и объему черепа, наши “предки” являются просто обезьянами, например, тот же австролопитек. Это обезьяна, которая не дошла до наших дней. Неандерталец это уже создавшийся человек, т.е. нет промежуточных видов. Есть или обезьяна или готовый человек. Очевидно одно: без творческого акта Бога сотворение материи из ничего, сотворение жизни и сотворение разума возможно лишь в результате творческого Божественного акта. Как это произошло, это вопрос другой. Одно дело, что говорит наука, а другой - вера, которая является основой жизни и нашего спасения. В следующий раз мы поговорим о некоторых философских аспектах христианской апологетики.