Так что же такое сказкотерапия? Первое, что прихо­дит в голову терапия (или лечение) сказками

Вид материала

Сказка

Содержание Ключевая фраза Про гусеничку Сказка про динозаврика кроша Жили были две бактерии... Спасенные буквы Сказка 0 карандаше и резинке

Подобный материал:

• 1 Двигательная сказкотерапия для дошкольников Сказкотерапия является самым древним, 34.92kb.
• Т. П. Возможно ли «объективистское» религиоведение?, 75.66kb.
• Миллиметровая терапия и лечение абстинентного синдрома у больных наркоманией, 21.84kb.
• Сочинение. Что такое словесный мусор?, 32.51kb.
• В. А. Филимонов введение в системный анализ стенограммы лекций 1 и 2 (сентябрь 2001, 210.33kb.
• Наркотики – страшное зло, 13.34kb.
• Десять нерешенных проблем теории сознания и эмоций. Эмоции, 306.48kb.
• Нп «Телешкола» Там, где сбываются мечты, или встреча с наркотиком, 442.67kb.
• Предисловие: Вы, 747.18kb.
• Правила проведения занятий Что такое аэробика. Термин "аэробный" означает "живущий, 68.25kb.

ОГОНЕК

Возраст: 6—11 л.

Направленность: Неуверенность в себе, в своих си­лах. Чувство неполноценности.

Ключевая фраза: «У меня ничего не выйдет!».

Жил недалеко от города в лесу маленький огонек. У него были такие маленькие язычки, что его и костром-то люди не хотели называть, а говорили про него: «Так, какой-то огонек». Ему очень обидно было слушать та­кие слова, но уж очень он боялся разгореться по-насто­ящему. Он не знал, что из этого всего получится, а по­этому и боялся. Вдруг у него ничего не выйдет, только все будут смеяться над ним: как он старается, потрес­кивает, раздувает свои язычки. Некоторые люди, кто проходил мимо, говорили: «Что от него толку — ни обогреть, ни осветить не может», а другие и вовсе хоте­ли его потушить, зачем, мол, он тут горит такой нико­му не нужный.

Горько вздыхал огонек на все это, поблескивая своими маленькими язычками. А вот во сне ему снилось, что он большой красивый костер, который ярко горит и играет своими мощными языками пламени, освещая все вокруг. Но наступало утро, и он снова никак не мог ре-¹ шиться разгореться во всю силу.

Так наступила осень, и стало в лесу очень холодно и сыро. Бежала как-то по лесу мышка, вся шубка ко­торой промокла. Увидел огонек замерзшую мышку, жалко ему ее стало, но он только вздохнул: «Я бы обо­грел тебя, мышка, мне очень хочется быть настоящим костром, но только я боюсь, что у меня из этого ничего не выйдет». Тут мышка спросила его: «А ты хоть раз попробовал сделать что-нибудь, чтобы стать кост­ром?». Он отвечал: «Нет, я не уверен, что у меня полу­чится».

«Да ты что, — пропищала мышка, — я знаю одну тайну, мне ее рассказала старая сова, она все точно зна­ет: каждый маленький огонек может стать настоящим костром, для этого нужно просто хоть раз попробовать!». Огонек весь сжался от страха — «Вдруг я потухну, если попробую». Но уж очень ему хотелось стать настоящим костром, и так хотелось обогреть мышку, что он решил­ся. Зажмурился, набрал в себя воздуха и как встрепе­нулся! Открыл глаза и понял, что все изменилось — у него появились такие мощные языки, он стал так звон­ко потрескивать дровами — как здорово — и все оказа­лось не так страшно. Развеселился костер, разыгрался и подумал, чего же я боялся, надо было давно попробо­вать. Поблагодарил он мышку, которая сразу же согре­лась и высушила свою шубку, и сказал, что он всегда будет обогревать ее.

Теперь его было видно издалека. А люди, когда при­шли в лес, то не поверили своим глазам. Они теперь го­ворили: «Вот какой у нас костер! Теперь мы можем греть­ся у него сколько угодно!».

Так с тех пор костер всем светит ярко-ярко, а по вечерам рассказывает зверушкам историю о том, как он был маленьким огоньком, а стал большим и краси­вым.

Он говорит всем: «Никогда не бойтесь пробовать, по­тому что даже самый маленький огонек может стать боль­шим и красивым костром. Только стоит хоть раз попро­бовать. Я — то теперь это точно знаю».


ПРО ГУСЕНИЧКУ

Возраст: 7-11 л.

Направленность: Низкая самооценка. Чувство непол­ноценности. Страх трудностей и неуспеха.

Ключевая фраза: «Я хуже всех! Я никому не нужен!».

В одном лесу, на берегу озера была красивая поляна. Каждый год около озера собирались ее жители: пчелы, шмели, стрекозы, жуки, кузнечики, мухи, и приполза­ла туда маленькая премаленькая гусеница. Когда все | были в сборе, начинался ежегодный бал в воздухе.

Гусеничка не умела летать, но очень хотела этому научиться, и приползала, чтобы тихонечко наблюдать за прекрасным балом и мечтать, мечтать... Вот и этот I день она приползла и спряталась за листом лопуха.

Начался бал. Но еще до того, как первый танцор на-| чал свой танец, толстая муха закричала Гусеничке:

— А ты что здесь делаешь?

— Я..., я... просто хотела..., — начала Гусеница, но | ее перебили:

— Что ты хотела? Что ты хотела? Зачем вообще ты I приползла сюда, ты ведь противная и никому не нужная

гусеница. Ты даже не умеешь летать. Фу, какая ты гад-| кая и некрасивая!

«Да, я никому не нужная гусеница. И я не умею ле­жать», — подумала Гусеничка и поползла прочь под на-| смешки и крики счастливых обладателей крыльев.

Гусеничка не знала, что ей делать дальше, ей было I очень обидно, так обидно, что аж хотелось умереть. Она забилась в самый темный угол и горько заплакала. Она | долго-долго плакала, а потом задумалась:

— Как несправедливо устроен мир. Почему так полу­чается, что одних любят все, потому что они нужные, а других не любит никто, потому что они не умеют ничего делать. Но ведь так не бывает, так нечестно! Не может быть, чтобы я была никому не нужна, надо только по­стараться что-то сделать, надо очень-очень постараться, а вдруг тогда я смогу научиться летать?!

Вдруг Гусеничка почувствовала, что с ней что-то про­исходит. Она начала выделять паутинку и окутывать себя ею. Гусеничка заматывалась и заматывалась этой клейкой ниточкой, пока не покрылась ею целиком. А потом она заснула. И снилось ей, что она учится летать, учится долго и упорно. И у нее сперва, ничего не получается, но посте­пенно она добивается успеха. И хотя ей трудно, Гусеничка не отступает, потому что ей очень хочется полететь.

Проснулась наша Гусеничка от того, что ей нечем было дышать, она словно выросла, и колыбелька стала ей мала. Гусеничка напряглась и разорвала стенки своего домика. Прошел ровно год с того дня, когда она последний раз видела солнце и поляну. И тут Гусеничка вспомнила, как она училась летать. Ей казалось, что это было не во сне, а наяву, и если она попробует, то полетит.

Гусеничка добралась до края листа, на котором сиде­ла, и... полетела.

Это было сказочно. Гусеничка смеялась от счастья и летела все дальше и дальше. Незаметно она добралась до того самого пзера, около которого устраивался бал воз­душных танцоров.

— А ведь сегодня как раз день танцев, — подумала Гусеничка, и вдруг услышала:

— Смотрите, смотрите, какая красивая!

— Да это же бабочка, прекрасная бабочка!

— Это они мне? Это я прекрасная бабочка?! — удиви­лась Гусеничка и поспешила заглянуть в зеркальную гладь озера.

О, да... Она превратилась в бабочку. Гусеничка, вернее теперь бабочка, даже подпрыгнула от восторга в воздухе. «Какое счастье!», — подумала она.

— Да ведь это наша Гусеничка, — догадался кто-то. — Она перезимовала и превратилась в бабочку, да еще и в такую красивую!

А прекрасная бабочка танцевала и танцевала, пока совсем не устала. Тогда она села на цветок отдохнуть, а все побежали поздравлять ее, ведь она заняла первое место среди воздушных танцоров в этот день.

Каждый спешил подойти к ней и похвалить ее: — Какая же ты прекрасная бабочка! — Как чудно ты лета­ешь! Сколько радости ты нам доставила!

А бабочка была самой счастливой, ведь ее теперь все, любили, и она научилась летать!


СКАЗКА ПРО ДИНОЗАВРИКА КРОША

Однажды в Волшебной роще неизвестно откуда по­явился удивительный зверь — динозаврик Крош. Он не был похож ни на одного из жителей рощи, и поэтому звери избегали его. И было динозаврику от этого очень одиноко и печально. Когда Крош пробовал познакомить­ся с кем-нибудь, все отчего-то разбегались. Да-да-да, вы все правильно подумали, они просто боялись необычно­го с виду новенького. Но Крош этого не знал, и очень огорчался, что ему не с кем дружить.

Динозаврик пробовал играть в одиночестве, но — ка­кие игры, когда ты один-одинешенек! Когда он слышал радостный смех и шумную возню, он незаметно прибли­жался к играющим, прятался среди кустов и веток — только бусинки глаз поблескивали — и с завистью на­блюдал. Порой неосмотрительное движение выдавало его, и зверушки в страхе бросались врассыпную, а раздосадо­ванный Крош в гневе разрывал землю всеми четырьмя лапами сразу. Когда обитатели рощи находили вырван­ную с корнем траву и глубокие борозды от когтей на том самом месте, где они еще недавно играли и веселились, то еще больше убеждались в том, что лесной пришелец зол и коварен.

Шло время, динозаврик рос, а вместе с ним росла и обида, что никто так и не захотел с ним сдружиться. Нео­жиданно Крош открыл в себе поразительный талант. Он научился менять свой внешний вид. Стоило ему только пожелать, он становился похожим на все, что угодно, и мог часами наблюдать за радостью звериной детворы, ос­таваясь незамеченным. Крош даже научился говорить на их языке. И вот наступил день, когда Крошу стало абсо­лютно непереносимо оставаться в одиночестве. «Что же мне сделать, — нервно соображал он, — чтобы они полю­били и приняли меня? Может, сразиться с лесным вели­каном и победить его? Тогда, — тихо бормотал себе под нос динозаврик, — они сразу все меня зауважают, полю­бят. Они еще пожалеют, что не хотели со мной дружить...».

Гуляя по роще в таком воинственном настроении, Крош неожиданно увидел Медведя. Он с треском проди­рался через малинник. Потапкин съедал самые спелые и большие ягоды, жмурясь и причмокивая от удовольствия. «Сейчас или никогда!», — решился Крош, торопливо пре­вращаясь в медведя, и с грозным рычанием кинулся на­встречу противнику.

Но то ли динозаврик рычал как-то не так, то ли вид его был недостаточно запугивающим, но только хозяин леса и ухом не повел.

— Убирайся отсюда, — грозно прорычал Крош, — теперь это мое место!

— С каких это пор оно стало твоим? — изумленно взревел медведь. — Ты что, мухоморов объелся, или пче­лы тебя покусали?

— Выходи на бой, тогда и посмотрим, чье это место, — не унимался Крош.

— Что-о-о-о? — раскатисто засмеялся Медведь. — Да ты в своем ли уме? Куда тебе со мною тягаться? Сначала сил наберись, заморыш! Наверно, на себя давно не смотрел, так сходи к озеру, погляди. Так и быть, на первый раз я тебя прощаю и отпускаю, но больше не попадайся мне на глаза.

Динозаврик растерялся. Он был готов от стыда сквозь землю провалиться. А медведь словно и забыл о нем. То ли и вправду малина для него была важнее, то ли просто пожалел неудавшегося задиру.

А Крош спрятался в непроходимые кусты и горько расплакался, уткнувшись мордочкой в мягкий мох. Ни­когда ему еще не было так горько и обидно. Он ведь хотел как лучше! Дружить с ним никто не дружит, иг­рать — не играет, и даже бояться — не боятся! Вон как быстро его Медведь победил, а всего-то пару слов сказал. И динозаврик вдруг начал осознавать, что ни когтями, ни зубами ничьей дружбы ему не добиться. Может, по­пробовать по-другому? Но как?

Крош никак не мог забыть, как он пятился от громад­ного сладкоежки. Ему казалось, что уверенность в своих силах покинула его в тот момент, когда он услышал не­приятные слова и поверил в них.

«Если Медведь так легко побеждает словом, то и я это смогу, — рассудил Крош. — А как только стану Самым Сильным, все со мной сразу начнут дружить». С этого дня Крош начал усердно подмечать те повадки и особенности зверей, которые можно будет потом высмеять. Будучи очень сообразительным, он довольно быстро изучил то, что ему было интересно, и решил, что его час пришел.

И тогда в лесу началось настоящее бедствие. Стоило кому-то встретиться на пути Кроша, как он превращал­ся в его двойника. С той только разницей, что двойник был очень красив, и настоящий зверь рядом с ним сразу казался каким-то бледным и облезлым. И тут Крош на­чинал показывать свои успехи. Он в пух и прах осмеи­вал свою жертву, подробно останавливаясь на каждом ее имеющемся или же придуманном недостатке. И даже достоинства он с легкостью переворачивал на левую сто­рону, представляя все в черном свете. Запасливого Ежи­ка Крош обвинил в жадности; гибкого Ужика — в изво­ротливости. Осторожного Лося назвал трусом, привыч­ку Медведя спать зимой — ленью, а неторопливость — неуклюжестью. Мудрые советы Филина он называл не­дальновидными; твердость, напористость и непреклон­ность Тигра — грубостью и тиранством.

Старания Кроша не пропали даром. Потешаясь над "лесным народом, стараясь уколоть каждого побольнее, он добился того, что звери поникли, и боялись лишний раз высунуть кос из своих жилищ. А когда им все-таки приходилось выходить на белый свет, картина была пла­чевной: хвост и уши прижаты, взгляд испуганный и бе­гающий, а в голове только одна мысль — как бы не по­пасться на злой язычок своего двойника. «Может, я и действительно никчемное существо? — тяжело вздыхая, думали они. — Разве меня можно сравнить с тем, Дру­гим?! Он гораздо красивее, умнее, смелее. А я в самом деле жалкое ничтожество, и всем моим друзьям, конеч­но же, будет лучше с Ним, а не со мной».

И стал динозаврик хозяином рощи и леса. Даже мед­ведь со скатавшейся шерстью хмуро уходил из обожае­мого малинника, едва завидев Кроша. Звери боязливо избегали друг друга, стыдясь самих себя. И даже в яр­кий, теплый безоблачный день казалось, что в лесу зяб­ко и уныло.

А что же Крош? Думаете, он был рад тому, что стих веселый смех, и прекратились лесные развлечения сре­ди деревьев? Вовсе нет! Он совсем не стал счастливее. Ведь, как и прежде, никто не радовался его приходу, и никто не подружился с ним.

И вот однажды Крошу стало так уныло, что он сел на землю и снова заплакал. Его большие слезинки росинками скатывались на траву. Солнечный лучик на секундочку зажигал в них разноцветные искорки, и они переливались всеми цветами радуги. Но Крош даже не замечал этого. Земля рядом с Крошем становилась все мокрее и мокрее, а он все плакал и плакал, но постепенно всхлипывания ста­новились все тише и тише, и динозаврик заснул.

Проснулся он оттого, что у него под головой зашеве­лилась земля. Крош вскочил и увидел земляной холмик, который быстро рос у него на глазах.

— Ух, — отряхиваясь, произнес появившийся из него Крот. — Кто это тут так землю намочил?

— Это я наплакал, — виновато откликнулся Крош.

— Наплакал? Ну и ну... — изумленно протянул Крот. — Что за беда такая случилась, чтоб так плакать? Наверное, что-то очень серьезное, да?

— Да, очень-очень, — согласился динозаврик. — А почему ты не убегаешь от меня? Разве ты меня не бо­ишься? — шмыгнув носом, удивился он.

Тут настала очередь Крота удивляться.

— А почему я тебя должен бояться?

— Ну, не знаю, меня все боятся, я же динозавр, — ответил Крош.

— А ди-но-завр — это хищник? — осторожно уточ­нил Крот.

— Нет, что ты! — замахал лапками Крош. — Я ем цветы, травку и молодые листочки.

— Тогда зачем же мне убегать? Расскажи-ка лучше мне про свое горе, может, чем и помогу.

— А ты можешь? — с надеждой спросил Динозаврик.

— Пока не знаю... Все может быть... — расплывчато протянул Крот.

— Мне очень, очень одиноко и скучно одному, никто меня здесь не любит, и никто не дружит со мной. — Пожаловался Крош.

— Ну, твоей беде легко помочь! Пошли, я познаком­лю тебя со своим другом Кроликом, а он уж позаботит­ся, чтобы и все остальные звери с тобой подружились.

Услышав это, Крош помрачнел.

— Нет, Кролик меня испугается. Да и остальные тоже. Разве ты не видишь, какой я страшный?

— Я вообще ничего не вижу. Я слепой, — важно и немного озадаченно ответил Крот. — Но если ты отне­сешь меня к Кролику, то предупреди меня, когда будем подходить, и я крикну ему, чтобы он не боялся.

— Нет, — сокрушенно вздохнул динозаврик, — он все равно не захочет со мной дружить, как только узнает, что это я его куцехвостом обозвал. Да еще и на тебя обидится.

— Мда... — протянул Крот, начиная кое-что пони­мать. — Ну, тогда я с Медведем тебя познакомлю, он мудрый, понимающий. Да и перед Кроликом ведь изви­ниться можно, как ты думаешь?

В ответ раздалось сконфуженное бормотание.

— Что-что? — Крот приложил лапку к уху. — Ты и с Медведем поссорился? Когда ж ты успел?

Рассказал динозаврик Кроту про то, как он о силе слова догадался, и о своем таланте превращаться в любых зверей, и о том, как этим талантом воспользо­вался.

— Интересно, — после долгого молчания задумчиво произнес Крот, — а что бы ты обо мне мог придумать? Говори, не бойся, я не обидчивый.

— Что ты слепой червекопатель, что лапы у тебя на­выворот, и что под землю прячешься оттого, что что-то натворил, не иначе, — по привычке выпалил Крош и вдруг замялся на полуслове. — Ну, как?

— Кроты испокон веку слепые, — степенно ответил Крот, — это всем известно и ничего обидного в этом нет. Под землей мне не глаза нужны, а тонкий нюх. Червяч­ков я люблю, твоя правда, потому и лапы у меня так устроены, чтобы копать удобнее было. Не стесняюсь я своих лап ни капельки, а горжусь ими. Под землей я живу, а не прячусь, там мой дом. Понимаешь разницу? А если что и укрываю, так это запасы еды на черный день, да детишек своих, это всем делать полезно. Со­весть моя чиста, и себя я уважаю таким, каким родился.

Поэтому твои слова власти надо мной не имеют. Правда, ели кто сомневается в себе, или наоборот, зазнается, ему, действительно, от твоих слов плохо придется. Но я то понял, почему от тебя все шарахаться стали. Обидел ты их сильно. Больш-о-ое терпение надо иметь, чтобы исправить то, что ты испортил. Пока это все поверят, что ты их больше обижать не будешь... Что ты жалеешь о том, что делал... Может быть, пройдет много времени. И весь этот срок тебе нужно быть дружелюбным, и не реагировать на придирки зверей, которых ты обидел ког­да-то. Сможешь?

— Я очень, очень постараюсь, — горячо заверил Кро­та Крош.

— Ну, раз так, сиди здесь, а я пойду с Медведем говорить, за тебя просить. А ты пока поразмысли, как ты со зверями жить дальше будешь, да что делать, что­бы им интересно с тобой было. Словом ты их обижал, но ведь слово и лечить может. — Сказал Крот и нырнул под землю.

А уставший Крош растянулся на травке, подставил свои мордочку и брюшко, все еще влажные от слез, не­жному солнышку, и стал мечтать о той жизни, которая начнется, когда у него появится много-много приятелей, просто хороших знакомых, и, конечно же, настоящих друзей. Эти мечты были так сладки и приятны, что он и не заметил, как заснул.

И приснился ему удивительный сон. Вот стоит он посреди огромной цветочной Поляны, а вокруг собра­лись все-все лесные жители, и Крош, превращаясь то в одного, то в другого, показывает удивительное представ­ление из жизни лесных обитателей. И все смеются и хло­пают в ладоши. Динозаврику снилось, как звери гуртом приходят к нему в гости, и рассказывают ему все, что случается с ними, и так появляются новые сюжеты для веселых представлений. А потом, во время представле­ния на цветочной Поляне, кто-то начинает застенчиво отводить глаза, узнавая себя в тех, кого изображает Крош. Ведь иногда почувствовать и понять свою неправоту мож­но, только увидев себя со стороны...

И когда сладко спящего динозаврика разбудили не­торопливые шаги медведя, он уже знал, о чем будет го­ворить.

Так началась совсем новая жизнь для всей Волшеб­ной Рощи и совсем уже повзрослевшего динозаврика Кроша.

Как ты думаешь, что говорил Крош Медведю?


Дидактические сказки

ЖИЛИ БЫЛИ ДВЕ БАКТЕРИИ...

Жили-были два друга — Кариус и Микробиус. Они забирались в зубы девочек и мальчиков, устраивались там поудобнее, обживались и начинали хулиганить. Как только небольшие частички пищи оставались между зу­бов, Кариус и Микробиус набрасывались на них и с жад­ностью съедали, чавкая и хрюкая при этом. Они стано­вились все больше и больше, и когда им стало неудобно сидеть в маленьких естественных впадинках зуба, они начали рыть себе норки, разрушая даже самые сильные зубы.

Но не у каждого ребенка в зубах уживались эти раз­бойники. Были и такие девочки и мальчики, которые следили за чистотой своих зубов, полоскали рот после еды, чистили зубки утром и вечером. Из-за этого несча­стные Кариус и Микробиус худели день ото дня, и им приходилось покидать свое жилище и подыскивать себе другое место.

Но как они веселились, когда находили себе хозяи­на, который мог неделями не дотрагиваться до своей зуб­ной щетки! У них было много времени для того, чтобы сделать много норок и лабиринтов для перехода из одно­го зуба в другой. Они шумели, стучали, мусорили в сво­их домиках и тем самым доставляли массу хлопот обла­дателю зубов. У детей начинали сильно болеть зубы, а потом и голова, они не могли спокойно спать и им сни­лись страшные сны.

Тогда родителям приходилось их срочно вести к вра­чу — Стоматологу. Ведь только он мог спасти ребят от злобных микробов.

Освободившись от Кариуса и Микробиус, ребята боль­ше никогда не забывали чистить зубы. А микробы до сих пор ходят от дома к дому и подыскивают себе новое жилище...


СПАСЕННЫЕ БУКВЫ

Мы снова отправляемся в чудесную страну, в кото­рой живут буквы. Посмотрите: вот идет стройная А с ремешком на поясе, а вот пузатенький Р. Вон катится шалунья О, а за ней идут доктор Д и важный, похожий на молодой месяц, принц С. Все они направляются к тетушке Т, пить чай. В парке на скамейке сидит добряк Ь. Представили?

Однажды случилась беда. Над страной пронесся ура­ган и унес семь букв. Все буквы грустят. Что же делать? Только вы можете помочь! Ну что ж, возьметесь помо­гать стране букв?

Тогда в путь! Чтобы войти в страну, нам нужно по­считать от 20 до 0, то есть наоборот.

Какие молодцы! Все вам нипочем! Теперь давайте искать буквы! Пропавшие буквы найдет тот, кто запом­нил, какие буквы я называла в начале сказки.

Как выглядели эти буквы?

А теперь давайте расставим буквы по своим местам.

У кого получилось?

Прочитайте же это слово!

«РАДОСТЬ»! Спасенные буквы радуются, а с ними и вся страна. Молодцы, ребята!


СКАЗКА 0 КАРАНДАШЕ И РЕЗИНКЕ

Жил-был Простой Карандашик. Больше всего на све­те он любил рисовать, и рисовал все подряд, все, что видел: людей, животных, дома, деревья... Когда получа­лось хорошо и аккуратно, Простой Карандаш радовал­ся, а когда что-то не очень выходило, немного расстраи­вался, но любимое дело не бросал и с упорством продол­жал рисовать снова и снова.

Соседкой Простого Карандаша была одна Резинка: небольшая, белая, чистая и очень-очень аккуратная. Она обожала наводить чистоту.

Как только находила Резинка малейший непорядок — она с головой бросалась в дело, пока все вокруг не начи­нало сиять.

— Ах, какое безобразие! Какой кошмар! — восклик­нула она, увидев рисунки Карандаша.

И была права, потому что рисунки были нарисованы на всем чем угодно: на асфальте, на стенах домов, на крышах, столах... кругом.

«Непорядок», — решила Резинка и в мгновение ока стерла все рисунки Карандаша.

С той минуты она не оставляла Карандаш в покое, следовала за ним по пятам и стирала все его рисунки. Карандаш совсем расстроился. Как и всякий художник, он мечтал что-то оставить после себя, поэтому он начал нервничать, рисовать неуверенно, делать ошибки. Но объясниться с Резинкой все-таки никак не хотел, ведь он ее очень сильно боялся.

Однажды, застав Простого Карандаша за работой, Резинка решительно направилась в его сторону. Увидев приближающуюся Резинку, Карандаш совсем растерял­ся и нарисовал Кошке (которую он как раз в это время рисовал) пять лап вместо положенных четырех.

— Ну вот, — вконец расстроился он и посмотрел ви­новато на Резинку, — я снова сделал ошибку — нарисо­вал Кошке лишнюю лапу.

— Вот эту?

В тот же момент Резинка стерла лишнюю лапу. Тут оба они увидели, какой хороший рисунок получился. Кошка была, как живая. Казалось, вот сейчас она замя­укает и побежит на своих ЧЕТЫРЁХ лапах.

— Ведь ты же можешь стирать не все линии, а толь­ко нарисованные неправильно, —- обратился Простой Ка­рандаш к Резинке.

— Если я правильно поняла, ты предлагаешь мне ра­ботать вместе с тобой? — спросила Резинка.

— Да, — ответил Карандаш.

Резинка на некоторое время задумалась. Она терпеть не могла беспорядка (а ведь рисунки на заборах и стенах домов и есть настоящий беспорядок), но предложение Простого Карандаша было таким заманчивым...

— Я согласна, — наконец сказала она, — но с одним условием: рисовать с этой минуты будешь только на бу-

138

маге, и нигде больше. И никаких стен и заборов.. Догово­рились?

Простой Карандаш с радостью согласился.

С тех пор они неразлучные друзья. Стоит только Про­стому Карандашу ошибиться, как его верный друг Резин­ка тут как тут — в мгновение ока исправляет ошибку.

С каждым рисунком мастерство Карандаша растет, и он ошибается все меньше. Но он настоящий друг и, чтобы Ре­зинке не было очень скучно, специально допускает ошибки.