Ежегодная богословская конференция 2002 г богословие

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38

Византийские и славянские нотированные Триоди древнейшей традиции. Тутолмина С. Н. (СПбГК)

Проблема соотношения византийской и славянской богослужебных певческих традиций является одной из основополагающих в музыкальной медиевистике и рассматривается многими русскими и зарубежными учеными. Среди отечественных исследователей следует особо отметить Д. Разумовского^³, И. Вознесенского^¹, К. Пападопуло-Керамевса^², А. Преображенского^³, Н. Успенского^⁴, а также наших современников З. Гусейнову^⁵, И. Лозовую^⁶, Г. Алексееву^⁷, М. Школьник^⁸. Среди зарубежных византологов значительный вклад в изучение связей византийской и славянской литургической музыки внесли К. Хёг^⁹, Р. Паликарова-Вердейль^¹⁰, М. Велимирович^¹¹, Д. Стефанович^¹² и Н. Шидловский^¹³. Невозможно не назвать также труды У. Тилльярда^¹⁴, Э. Веллеса^¹⁵, О. Странка^¹⁶ и Е. Герцмана^¹⁷, посвященные преимущественно византийским певческим памятникам. Огромная работа по сравнительному анализу византийских и славянских текстов проводится учеными-филологами, в частности, Е. М. Верещагиным^¹⁸, М. А. Моминой^¹⁹ и О. Крашенинниковой^²⁰.

Опираясь на большой опыт предшественников, мы предлагаем некоторые собственные наблюдения, сделанные на материале греческих и древнерусских певческих Триодей. Исследование находится в начальной стадии из-за неполного пока количества рассмотренных рукописных памятников. Но уже на данном этапе можно сделать определенные выводы о связи византийской и древнерусской певческой традиции.

Материалом для исследования стали пять греческих нотированных рукописей^¹. К ним относятся две полные Триоди XIII в. из собрания Российской национальной библиотеки (РНБ, Греч. 229 и Греч. 230) и три фрагмента с триодными песнопениями XI–XII вв. (РНБ, Греч. 356, 357 и 358). С виза-нтийскими Триодями были сопоставлены древнерусские нотированные Триоди XII–XIII вв.: РНБ, Соф. 96 и 85; РГАДА. Ф. 381. № 147 и № 148; Chil. 307, опубликованный в ММВ^².

Рукописные Триоди Греч. 229 (119 л.) и Греч. 230 (149 л.) названы нами полными, так как в каждой из них представлены все разделы Постной и Цветной Триоди от Недели о мытаре и фарисее до Недели всех святых. При этом они включают и положенные чтения, и все виды песнопений: каноны, стихиры, тропари, кондаки, седальны и прокимны. Но с нотацией в них выписаны только стихиры. При этом в Греч. 230 нотированы только стихиры-самогласны, а в Греч. 229 с нотацией выписаны и самогласны, и подобны, что в греческих рукописях встречается весьма редко.

Намеренное соединение в одном кодексе нотированных и ненотированных песнопений вместе с чтениями является отличительной особенностью византийских Триодей, так как в славянской и, в частности, древнерусской традиции богослужебные книги такого типа пока нами не обнаружены. Среди рассмотренных южно-славянских и древнерусских Триодей мы выделяем три основных типа:

1. Триоди полного состава со сплошной нотацией: Постная (Син. 319) и Цветная (Воскр. 27) Триоди из собрания ГИМ;

2. Триоди полного состава с фрагментами нотации в виде фитных и лицевых начертаний (например, «Орбельская», «Шафарикова» и др. Триоди);

3. Триоди со сплошной нотацией, но включающие преимущественно стихиры (которые часто называют Стихирарями Триодными или Постными: Соф. 96, 85, №№ 147 и 148, Chil.307, Усп. 8, Син. 278). В Триодях этого типа могут встречаться и ненотированные песнопения, но весьма редко и не всегда закономерно. (Исключение составляет Соф. 96, включающая 64 нено-тированных текста, но это лишь небольшая часть от общего количества песнопений.)

Триоди первого и третьего типа являются безусловно музыкальными памятниками, тогда как Триоди второго типа могут быть отнесены в первую очередь к ненотированным источникам из-за слишком малого присутствия в них нотированных фрагментов. Таким образом, в славянской традиции наблюдается разделение богослужебных книг на нотированные и ненотированные, в то время как в византийской традиции обе формы фиксации могли гармонично сочетаться в пределах одного кодекса.

Обратимся к фрагментам византийских Триодей. Среди них самый древний — фрагмент XI в. (Греч. 357), состоящий из одного листа и включающий две стихиры Великой Субботы: «Deu`te i[dwmen th;n zwh;n hJmw`n»(«Приидите видимъ животъ нашъ») и «Se; to;n ajnaballovmenon to; fw`» («Тебе одеющагося светомъ»). Обе стихиры полностью нотированы, но в первой утрачено начало, а во второй — окончание. Два других фрагмента (Греч. 356 и 358) датируются XII в. и, подобно рассмотренным полным греческим Триодям, включают как нотированные, так и ненотированные тексты. Греч. 356 содержит последование вторника первой седмицы Великого поста, в том числе одну нотированную стихиру, исполняемую на вечерне: «Nhsteivan oujk ajpoch;n brwmavtwn movnon ptevswmen» («Постъ не огребание брашъномъ тъкмо сътворимъ»). В Греч. 358 представлена часть службы Вознесению, включающая целую подборку из 12 нотированных стихир:

jAnelqw;n eij oujranouv Въшьдъ на небеса

jAnh`lqe, Cristev, pro; to;n [Anarcon

Възиде Христе къ Безначальному

[Aggeloiv Sou, Kuvrie(Ангели Твои Господи)

jEtevcqh wJ Aujto; hjqevlhsa Родися яко Самъ въсхоте)

jAnalambanomevnou Sou, Cristev Възносящютися Христе)

jAnelhvfqh ejn dovxh/ tou` o[rou tw`n Elaivwn

Възнесеся въ славе на гору Еленьскую)

{Ote paragevgona ejpi; to; o[ro, CristevЕгда приде къ гору Христе

Th;n kataba`san fuvsin tou` jAdamСъшьдъше естьство Адамово)

{Ote ajnelhvfqh ejn dovxhЕгда възнесеся въ славе)

Kuvrie, to; musthvrion to; ajpo; tw`n aijwvnwn

Господи таиньство еже отъ векъ)

Kuvrie, ajnalambanomevnou SouГосподи возносиму Ти)

Deu`te tw`n pistw`n suvsthmaПридете верьныихъ съборище).

Среди рассмотренных византийских Триодей наибольший интерес представили именно фрагменты XI–XII вв., включающие ранневизантийскую (куаленскую) нотацию^¹, так как именно она, как известно, стала основой для формирования древнерусской знаменной нотации (и это будет дополнительно проиллюстрировано нами на примерах).

Что касается указанных полных Триодей XIII в., то они содержат уже более позднюю, так называемую средневизантийскую (круглую) нотацию, которая, хотя и использует элементы ранневизантийской нотации, но значительно отстоит от нее и, соответственно, имеет мало общего с нотацией знаменной. Поэтому данные византийские Триоди XIII в. сопоставлялись нами с Триодями древнерусскими только на уровне их состава и структуры текстов песнопений. Для сравнения же нотного текста использовались фрагменты Триоди с куаленской нотацией. Среди них предпочтение отдано самому древнему фрагменту XI в. — Греч. 357, как наиболее близкому по времени к вероятному первоисточнику, с которого производился славянский перевод. Напомню, что он содержит две стихиры Великой Субботы: «Deu`te i[dwmen th;n zwh;n hJmw`n»(«Приидите видимъ животъ нашъ») и «Se; to;n ajnaballovmenon to; fw`» («Тебе одеющагося светомъ»).

В качестве наиболее репрезентативного списка древнерусской Триоди был избран Хиландарский кодекс, в котором указанные два песнопения выписаны в том же порядке, друг за другом.

Рассмотрим первую стихиру из Греч. 357 — Deu`te i[dwmen («Придете видимъ»), так как в ней утрачены только первые две строки. (Во второй стихире утрачено по меньшей мере 7 строк окончания.) Сравнительный анализ песнопения по двум версиям — византийской и древнерусской — привел к следующим выводам.

1. Древнерусский перевод поэтического текста представляет собой «кальку» с текста греческого. Порядок слов и их значения сохранены в русском переводе с буквальной точностью, как, например, в 5-ой и 6-ой строках:

deu`te shvmeron to;n ejx jIouda uJpnou`nta qewvmenoi

придете дьньсь отъ Июды оусъпъша видяще

Перестановка слов в славянском тексте по отношению к византийскому оригиналу встречается весьма редко. Сравним, например, 4-ю строку греческого текста и 4-ю и 5-ю строки славянского перевода:

i{na toi` ejn tavfw/ keimevnoi zwopoihvsei

да лежащая . въ гробе оживитъ.

Оба примера иллюстрируют пословный принцип перевода — один из трех приемов, выявленных Е. М. Верещагиным^¹. В данном приеме основной языковой единицей, с которой работает переводчик, становится слово («морфологическое слово» — имя с артиклем, имя с предлогом или глагол со всеми формообразующими элементами). Этот прием можно считать преобладающим в переводах гимнографических текстов Триоди, хотя могут использоваться и другие два приема: поморфемный (техника работы с элементами, меньшими, чем морфологическое слово — при переводе сложных слов: aujtezousivw самовластьно) и поколлационный (перевод словосочетаний, при котором одно греческое слово переводится двумя славянскими или, наоборот, греческое сочетание переводится одним славянским словом).

2. Деление на отдельные, составляющие распев, строки в обоих случаях осуществляется знаком высокой точки. К тому же структура текста в основном в обеих версиях совпадает. Но если в греческом тексте это деление строго выдерживается, то в славянском переводе возможны небольшие отклонения от регулярности первоисточника, которые выражаются или в пропусках разделительных точек, или в добавление новых. Таким образом, если ориентироваться только на разделительные знаки, можно говорить о структурных измененях в славянской версии, как-то:

объединение двух или трех строк в одну (в начале стихиры «Тебе одеющагося»);
более дробное членение, чем в греческом тексте (4-я строка стихиры «Deu`te i[dwmen» («Придете видимъ») — i{na toi` ejn tavfw/ keimevnoi zwopoihvsei— в славянском переводе разделяется на две строки: «да лежащая / въ гробе оживитъ». При этом слова ejn tavfw (въ гробе) и keimevnoi лежащая) меняются местами, что было уже показано выше.

Если же учитывать не только разделительные точки, но и знаки нотации, отмечающие концы строк, то выявленные структурные изменения в одних случаях подтвердятся, а в других окажутся сомнительными. Это относится в особенности к объединению нескольких строк в одну в славянской версии.

3. При переводе с греческого языка на славянский количество слогов внутри строк было изменено, но, вместе с тем, в переводе оказался сохранен основной принцип нотирования: соответствие каждому слогу поэтического текста одного певческого знака. Так, например, в 7-й строке стихиры «Deu`te i[dwmen» — «profhtikw` aujtw/` ejkbohvswmen» — на 11 слогов поэтического текста приходится 11 нотных знаков. В соответствующей строке славянского перевода — «пророчьскы къ немоу възъпиемъ» — количество слогов увеличивается на один, и нотных знаков также становится 12. Исключение составляют сложные, мелизматические (фитные) начертания, включающие, как правило, целый комплекс знаков, но и эти графические комплексы сохранены при переводе на тех же местах текста.

Нотация является весьма важной стороной в сравнительном анализе византийской и славянской версий рассматриваемого песнопения. Обратим на нее особое внимание.

При первом же взгляде совершенно очевидно как сходство двух нотаций — куаленской и знаменной — так и их различие.

Каждая из нотаций состоит из простых знаков, включающих один элемент, и сложных, состоящих из нескольких элементов. Простые знаки имеют графическое сходство в обеих нотациях. Большинство их перенесены из куаленской нотации в знаменную практически без изменений (исон – стопица, апостроф – запятая, вария – палка), в других изменился прием их написания, что, впрочем, не мешает «узнаванию» знака (петасте – крюк, параклитик – параклит). Составные знаки включают сходные элементы, но их комбинирование в пределах каждой нотации может различаться, хотя есть множество примеров полного совпадения даже и составных знаков. Следует обратить внимание на тот факт, что и в ранневизантийской, и в знаменной нотации певческие знаки структурируются по семействам. При этом все семейства куаленской нотации присутствуют в нотации знаменной.

Словари невм куаленской нотации и знаков ранней знаменной нотации по семействам были составлены З. М. Гусейновой. Ею же проведено подробное исследование и сопоставительный анализ знаков обеих нотаций^¹, в результате которого она пришла к выводу о совпадении большинства простых и составных знаков нотации и о различии «группировки отдельных знаков, возникающей в результате «непривычного» сочетания «привычных» элементов^²».

Таким образом, словари певческих знаков имеют значительное сходство в византийской и древнерусской нотациях. Проследим, как используются эти знаки в конкретном песнопении «Deu`te i[dwmen». Построчное сопоставление двух версий стихиры показывает, что есть случаи точного сохранения невм на тех же словах, хотя они и не многочисленны (3-я строка – двойные запятые, 6-я строка – громная стрела и др.). Наиболее стабильной из невм оказалась в данном песнопении «вария», превратившаяся в «палку» и сохранившая свое местоположение в восьми случаях. Возможно также графическое сходство целых оборотов, в основном, кадансовых (см. 4-ю, 5-ю, 9-ю и 10-ю строки на словах: «zwopoihvsei» — «оживитъ», «shvmeron» — «дьньсь», «levwn» — «львъ», «basileu`» — «цесарю»). В остальных же случаях происходит замена знаков или их перестановка, причем без определенной системы. Так, «исону» может соответствовать как сходная по графике «стопица», так и «статья», «параклит» и другие знаки знаменной нотации. Очевидно, что при создании знаменного распева и его записи имело место не механическое перенесение знаков из одной нотации в другую, а их переосмысление и творческое приспособление к новой версии поэтического текста.

Что касается фитных начертаний, то они употребляются в обеих нотациях одинаково редко. Однако, их местоположения в обеих версиях, как правило, совпадают, но графический облик различен.

Таким образом, на примере даже одного песнопения можно сделать определенные выводы о пословном переводе поэтического текста с греческого языка на славянский, при котором была сохранена структура песнопения, а также о заимствовании принципа нотирования и системы нотации. При этом наш пример иллюстрирует итог, к которому приходит и З. М. Гусейнова: «Заимствована была именно система нотации, ее принципы, отличающимися же моментами стали разные результаты ее применения, что и привело к рождению русской нотации как самостоятельной ветви нотации куаленской»^¹.

Аналогичный вывод можно сделать и относительно состава всей Триоди. Хотя общий план и репертуар Триоди совпадают в византийской и славянской традиции, но формы представления материала — функциональные, структурные, текстовые, музыкальные — различаются. Проводимая нами в настоящее время работа по сравнению византийских и русских нотированных Триодей позволит в дальнейшем уточнить механизмы их связи и сделать необходимые обобщения.

Пример

РНБ Греч. 357. Л. 1 (XI в.) hcon b	Chil. 307. Л. 66 (XII в.) глас б
1. Deute idwmen	1. Придите видимъ
2. thn zwhn hmwn	2. животъ нашъ
3. en tafw keimenhn	3. въ гробе лежащь
4. ina toi en tafw	4. да лежащая
keimenoi zwopoihsei	5. въ гробе оживитъ
5. deute shmeron	6. придете дьньсь
6. ton ex iouda upnounta qewmenoi	отъ Июды оусъпъша видяще
7. profhtikw autw ekbohswmen	7. пророчьскы къ немоу възъпиемъ
8. ajnapeswn	8. възлегъ
9. kekoimhsai w lewn	9. оусъплъ еси яко левъ
10. ti egeirei se basileu	10. къто въздвигнетъ тя цесарю
11. all anasthqi autexousiw	11. нъ въскрьсни самовластьно
12. o dou eauton	12. и давый Себе
13. uper hmwn ekousiw	13. за ны волею
14. kurie doxa soi	14. Господи слава Тебе

Задостойники путевого распева в списках конца XVI–конца XVII вв. Елисеева Е. Ю. (СПбГК)

История песнопений Русской Православной Церкви до настоящего времени не изучена. К числу неисследованных текстов относится группа песнопений, посвященных Богородице и получивших в Уставе и в нотированных рукописях название «задостойники»^².

Тексты большинства задостойников изначально входили в Ирмологий в качестве ирмосов девятых песней праздничных канонов, известных в русской рукописной традиции с XII в.^³ В конце XVI в. эти тексты начинают фиксироваться не только в Ирмологии, но и в других певческих книгах, где получают название «задостойные ирмосы». Позже в рукописях XVII в. за ними закрепляется наименование «задостойники».

В задачи настоящей статьи входит рассмотрение ранних списков пятнадцати задостойников, исполняемых на литургии в дни двунадесятых праздников, а также в Лазареву субботу, Великий четверток и Великую субботу вместо песнопения «Достойно есть».

Самые ранние из известных списков этих задостойников находятся в рукописи Соловецкого собрания РНБ 690/763. Впервые на существование в ней задостойников указал еще С. В. Смоленский. Он описал состав книги, отметив владельческую запись на первом листе «Книга певчая Владыки Филофея, стихиры и славники путние»^¹.Вслед за Смоленским к рукописи обращались многие исследователи. Многолетия из нее изучали Н. Д. Успенский и Г. А. Пожидаева, фитнику путевого распева посвящено исследование А. В. Новикова^². Он же установил личность владельца книги, которым был владыка Филофей, епископ Рязанский. Время создания рукописей определяется исследователями как 70-е гг. XVI в.

Кодекс представляет собой распространенный тип сборника конца XVI в., включающий в себя несколько певческих книг: Стихирарь (л. 1), Октоих (л. 145), Стихирарь постный (л. 179), затем следует раздел неустойчивого состава, имеющий ремарку «всенощное пение» (л. 265), где преобладают песнопения обихода^³. Подборка задостойников, на которую обратил внимание еще С. В. Смоленский, находится в разделе неустойчивого состава. Задостойники расположены в порядке следования церковного года (от Рождества Богородицы до Успения Богородицы). Их пятнадцать (двенадцать песнопений двунадесятым праздникам, а также песнопения Лазаревой субботы, Великого четвертка и Великой субботы). Подборка имеет название: «На Господьские праздники на Литургиях ирмос». Распев песнопений изложен знаками путевой нотации.

Кроме этой подборки, известной С. В. Смоленскому, нам удалось выявить еще один круг задостойников, расположенных в этой же рукописи, но рассредоточенно. Они находятся в разделах стихирарей месячного и постного, в последованиях праздничных служб^⁴. Как правило, задостойники располагаются в них после стихир «на хвалитех». Общее количество выявленных песнопений в стихирарях — 14 (в стихираре постном отсутствует служба Лазаревой субботы).

Песнопения не имеют устойчивого названия. Некоторые именуются «задостоин», «задостоино»^⁵, некоторые фиксируются без названия^⁶, другие именуются «песнь девятая»^⁷, два задостойника носят названия «ирмос задостоино»^⁸. Задостойником Благовещению (л. 83) и Сретению (л. 81 об.) предшествует припев. Все остальные припева не имеют. Распевы этих песнопений, рассредоточенных по стихирарю, фиксируются знаками путевой нотации (также, как у задостойников подборки). Сопоставление распевов задостойников подборки и рассредоточенных задостойников показало их различие.

Итак, в рукописи владыки Филофея находятся два последования задостойников, имеющие разные распевы и разные типы фиксации (одно — в виде подборки, другое — в рассредоточенном виде). Эти списки являются самыми ранними из известных к настоящему времени.

Помимо стихираря владыки Филофея задостойники «пути путевого» обнаружены нами в четырех списках из рукописей XVII в.: три из них по времени создания относятся к 20–40 гг. и одна создана во второй половине XVII в. Эти списки вводятся в научный обиход впервые.

Кодекс Сол. 690/748 по составу и принципу расположения песнопений близок стихирарю владыки Филофея. Это певческий сборник, включающий песнопения стихирарей месячного и постного (стихиры и славники) и обихода (величания, кеноники, задостойники). По филиграням^¹ время создания кодекса можно ограничить сороковыми годами XVII в. Песнопения в нем следуют в порядке церковного года. Как и в рукописи владыки Филофея, песнопения обихода — величания, кеноники и задостойники — фиксируются в стихираре в разделах праздников. Задостойники, как правило, расположены после стихир, величания или припева. Названия песнопений различны: некоторые^² фиксируются без ремарок, остальные^³ имеют названия «задостоин», «задостоино» или «задостоино ирмос». Общее количество задостойников – одиннадцать (сокращен состав стихираря постного, задостойник Пасхи фиксируется дважды с одним распевом (л. 88, 135 об.)).

При сравнении распевов задостойников из этой рукописи с двумя распевами из кодекса владыки Филофея (распевом подборки и распевом рассредоточенных задостойников) оказалось, что распев в Сол. 690/748 соответствует второму (распеву рассредоточенных задостойников) из кодекса владыки Филофея. Сохранена и форма фиксации.

Рукопись Сол. 690/748 содержит большое количество песнопений Соловецким святым (Савватию Соловецкому, Зосиме Соловецкому, перенесению мощей Зосимы и Савватия Соловецких), что косвенно свидетельствует о создании ее в скриптории Соловецкого монастыря^⁴. Возможно протографом для нее послужил стихирарь владыки Филофея, хранившийся в этом скриптории^⁵.

В рукописях Сол. 690/771 (20–40-е гг. XVII в.)^⁶, Кир.-Бел. 605/862 (20–40-е гг. XVII в.)^⁷, Соф. 498 (2 пол. XVII в.)^⁸ задостойники фиксируются в виде подборок с самоназваниями: «Задостойники путные на Рождество Богородицы. Глас осмый» (Сол. 690/771. Л. 242), «Задостойники на Владычни праздники и Богоматере. На Рожество Пресвяте Богородицы. Глас осмый» (Кир.-Бел. 605/862. Л. 175 об.), «Задостойники на Господские праздники. Месяца сентября в осмый день. На Рожество Богородицы (Соф. 489. Л. 445)». Все три рукописи относятся к одному типу книг — это певческие сборники. Основная нотация кодексов — знаменная, знаками путевой нотации изложены только избранные песнопения (в т. ч. задостойники). Подборки задостойников в кодексах находятся в обиходе: в Кир.-Бел. 605/862 и Соф. 489 — в разделе Литургии, после песнопения «Достойно есть» (т. е. в соответствии с их местом в чинопоследовании); в Сол. 690/771 — в окружении песнопений чинов.

В кодексе Кир.-Бел. 605/862 состав подборки нормативный — пятнадцать песнопений. В Сол. 690/771 к обычному составу присоединен задостойник Рождеству Христову на текст девятого ирмоса второго праздничного канона. В Соф. 498 подборка расширена до восемнадцати песнопений, т. к. задостойники Пасхе и Вознесению многораспевны. Задостойник Пасхе имеет три распева, два из которых атрибутированы писцом как «Демество» (л. 449) и «[М?]нрская Демество» (л. 449 об.). Задостойник Вознесения помимо основного распева имеет распев, атрибутированный в рукописи как «Демество» (л. 450). Так традиция многораспевности, появившаяся еще в первых из известных списков (из кодекса владыки Филофея), нашла свое отражение и развитие в Соф. 498.

Подводя итоги, отметим, что оба типа фиксации задостойников (в виде подборки и рассредоточенно), данные в рукописи владыки Филофея, оказались устойчивыми на протяжении XVII в. Однако из двух распевов, данных в рукописи владыки Филофея, оказался распространенным один, распев задостойников рассредоточенного цикла.

Blog

Ежегодная богословская конференция 2002 г богословие