Реферат по дисциплине «Введение в языкознание»

Предлог.

Прыназоўнік (предлог) — служебная неизменяемая часть речи. Уточняет значение косвенных падежей и выражает отношения между существительным (местоимением, числительным) и другими словами в предложении или словосочетании: паклаў на стол (положил на стол), прыйду да цябе (приду к тебе).

Предлоги бывают:

— простыя (простые) ад, аб, пад, над, перад, прад, з, за, без: адыйшоў ад навукi (отошёл от науки), пад стольлю (под потолком);

— складаныя (сложные) накшталт, замест, звыш, усьлед, насустрач, упоперак, наконт: папытаюся наконт кватэры (узнаю насчёт квартиры).

Предлог связывает самостоятельные части и вместе с ними имеет разные значения (времени, места, способа действия). Предлог управляет падежом слова, перед которым стоит. Согласование предлога с тем или иным падежом часто бывает обусловлено чисто стилистически. Можно сказать паедзем па абедзе (поедем после обеда), а можно — паедзем пасьля абеду (поедем после обеда).

Предлоги пра, праз, на, у употребляются обычно с винительным и предложным падежами: чытаю пра падзеі за мяжой, едзем праз Польшчу, адзежа на сьвята, прыйду ў сераду, сьнег на страсе, дзяўчына ў хустцы.

Некоторые предлоги употребляются с несколькими падежами.

Выйшаў з дому (Р.) — вышел из дома.

Быў тут з тыдзень (В.) — был здесь около недели.

Спаткаўся зь сябрамi (Т.) — встретился с друзьями.

Следует отличать существительные с предлогами от похожих по звучанию наречий.

В белорусском языке употребление предлогов отличается от русского.

1) Обратите внимание на различие отношений между предметами, когда эти отношения выражаются предлогами за, проці, на, да, з, у:

— паедзем на госьці (поедем в гости),

— паедзем у грыбы, у ягады (поедем по грибы, по ягоды),

— маці сумуе па дзіцяці (мать грустит о ребенке),

— заедзем па сястру (заедем за сестрой),

— сьмяюся зь цябе (смеюсь над тобой),

— ажаніўся зь ёю (женился на ней),

— дзівімся з гэтага (удивляемся этому),

— кпяць зь яго (подтрунивают над ним),

— экзамэн з гісторыі (экзамен по истории),

— разумнейшы за ўсіх (умнее всех),

— лічу за свой абавязак (считаю своим долгом),

— маю яго за роднага брата (он мне как родной брат),

— Мікіту ўважаюць за галоўнага (Никиту признают главным),

— проці яго я нішто (по сравнению с ним я ничто),

— раз на тыдзень (раз в неделю),

— вучыцца на ўнівэрсытэце (учится в университете) НО! вучыцца ў школе (учится в школе),

— скрынка на лісты (ящик для писем),

— вада на ўмываньне (вода для мытья),

— сшытак на арыфмэтыку (тетрадь по арифметике),

— ланцужок да гадзіньніка (цепочка к часам),

— хустачка да носу (носовой платок),

— запрашаем да пакупкі (приглашаем за покупкой),

— адзежа на сьвята (праздничная одежда).

2) Предлог за всегда уместен с глаголами мець, быць, стаць, уважаць, выбіраць.

3) В отличие от русского, в белорусском языке есть много оборотов с предлогом на:

— бачыў на свае вочы (видел своими глазами),

— слабы на вочы (слаб глазами),

— багаты на латы, а не на шаты (богат заплатами, а не нарядами),

— наша мова багата на словы й на звароты (наш язык богат словами и оборотами).


В сочетании с предлогом на слово двор в предложном падеже имеет окончание:

— -ы, если имеется в виду двор как место, участок, площадка: Легкавік стаіць на двары (Легковая машина стоит на дворе);

— -э, если двор — наружная среда: Дзеці гуляюць на дварэ (Дети играют на дворе).

Вообще, в белорусском языке в смысле "площадка" более естественно употребление слова надворак, т.к. двор издревле имет другое значение — господский дом, усадьба.


Союз.

Злучнік (союз) — служебная часть речи, соединяет части сложного предложения или самостоятельные предложения и показывает отношения между ними: У дарозе добра думаецца, таму я й люблю дарогу (В дороге хорошо думается, потому я и люблю дорогу).


Союзы делятся на:

— простыя (простые): i, а, але, бо, ды, каб, нi, цi, калі, дзе, як;

— складаныя (составные): таму што, для таго каб, пасьля таго як, з прычыны таго што.


Функционально союзы делятся на:

— злучальныя (сочинительные): i, ды, дый, нi…нi, як…так і, таксама, а, але, затое, але i, або, аднак жа и др. — используются для построения сложных предложений, в которых части являются самостоятельными и равноправными;

— падпарадкавальныя (подчинительные): што, калi, каб, дзе, таму як, быццам, таму што, ледзь, чуць, толькі, чым, раз, з тым каб, з прычыны таго што и др. — используются для построения сложных предложений, в которых одна часть предложения подчинена другой.


Лексика белорусского языка.

В белорусском языке сохранилось множество архаичных древнеславянских слов (вёска, вавёрка, вепрук, жыхар, пярун..).

Имеются слова, общие с западнославянскими языками (зычыць, пуга, агіда, гузік, карак, шлюб, брама, кахаць, трымаць, качка, паркан, цікавы, суніцы, цнота, тлум и др.), а также пришедшие через польское посредство заимствования из латинского (колер, густ, імпэт, аркуш, келіх, кварта, мэта, аматар, папера, адукацыя, лямант, кляштар, алей, кошт, верш, сэнс, цэгла, палац, фэст, воцат) и немецкого языков (фарба, бавоўна, варты, ганак, дах, ланцуг, гатунак, друк, жарт, рахунак, ліхтар, кшталт, нырка, гандаль, шкода, вага, хваля, скарга, шпак, грубка).

В целом же для этого языка характерна общая с русским, украинским и русинским общая восточнославянская языковая база.


Номинативные ряды отглагольных личных субстантивов в русском и белорусском языках.


В описании номинативной системы языка важно исследование связей между номинативными единицами разной структуры . Основной номинативной единицей является слово. "Полнозначное слово - всегда название (предмета, признака, действия и т. д.), т. е. всегда номема. Но номема не всегда слово. В языке нет однозначного соответствия между значением и способом его выражения. Процесс словообразования (образования слов) является лишь частью процесса образования производных номинаций, которые бывают не только однословными".

Эти факты наиболее полно выявляются при сопоставлении разных языков, даже близкородственных. Наблюдения над текстами русского и белорусского языков указывают на такую тенденцию, как стремление к смысловой ёмкости, за счёт конденсации словосочетаний в слово. О номинативности словосочетаний, сближающей их со словом, свидетельствует их синонимика, выступление в роли "лексических эквивалентов" слова. Тенденция к конденсации словосочетаний в слово имеет ряд ограничений. Отдельное слово может отсутствовать по морфонологическим причинам. Кроме того, словосочетание способно передать и такие нюансы значений, которые недоступны слову. Особенности морфемной структуры исходного слова, способного стать производящим, могут привести к тому, что требуемое производное значение выражается лишь путём словосочетания. В результате этого могут возникнуть различия в структуре "эквивалентных" производных в разных, даже близкородственных языках.

Это утверждение подтверждается при выявлении сходств и различий отглагольных наименований лица в русском и белорусском языках. Наблюдения проводились нами с учётом морфемного строения сопоставляемых слови возможности корреляции слова с синонимичным словосочетанием. Полученные данные могут быть использованы для более содержательного изложения этих явлений в сопоставительной грамматике.

Наименование лица всегда бинарно, так как мотивирующий название признак сочетается с классифицирующим понятием лица. При образовании производных этой группы возможны два основных пути: 1) присоединение к производящему слову самой лексемы со значением лица (человека) или 2) образование аффиксного эквивалента такого сочетания слов, которое мы получаем в первом случае. В результате выделяются три подмножества номинаций лица: 1) деривационные сочетания, соотносительные с существительным; 2) деривационные сочетания, не имеющие соотносительных существительных; 3) существительные, не имеющие соотносительных деривационных сочетаний. Слова и словосочетания допускают синонимическую замену одних другими параллельное употребление.

За исходный при сопоставлении языков нами берётся русский. Л. В. Щерба обращал внимание на важность и необходимость изучения изменений, которым подвергается русский язык в иноязычной среде. Поэтому было важно установить, относится ли это к русскому языку, функционирующему в условиях самого "родного" билингвизма.

Системы суффиксального образования наименований лиц по действию в русском и белорусском языках в основе своей совпадают. В однословных номемах основное различие сводится к несовпадению суффиксов в производных, образованных от одной и той же основы. Но более характерно сходство.

Самую многочисленную группу наименований лиц по действию составляют слова, которые в одинаковой мере могут считаться как русскими, так и белорусскими, так как восходят к периоду общевосточнославянской общности: вершитель - вяршыцель; мучитель - мучыцель; душитель - душыцель и др.

Большую группу в белорусском языке составляют неполные кальки, образованные из русских и белорусских структурных элементов (белорусский корень и русский аффикс или русский корень и белорусский аффикс): воспитатель - выхавацель; шутник - жартаўнiк; освободитель - вызвалiцель; мститель - мсцiвец и др.

При классификации материалов нашей картотеки мы заметили, что самую характерную, однако, группу составляют субстантивы, различающиеся всем набором морфем - корневых и аффиксальных, хотя они полностью относятся к восточно- или общеславянскому фонду: метатель - кiдальнiк; зритель - глядач; защитник - абаронца, испытатель - выпрабавальнiк и др.

Однако, нет доказательств для утверждения, что во всех таких случаях белорусский язык представлен кальками с русского языка. Более оправдано объяснить эти различия, как независимый результат развития в каждом их языков общей древневосточнославянской лексики.

Как показывают факты, между аффиксами, с помощью которых реализуется заимствованная внутренняя форма белорусских слов, и аффиксами соответствующих русских слов существует определённая связь. Русским суффиксам соответствуют определённые белорусские суффиксы, совпадая с ними по значению, и отличаясь по форме. Так, суффикс -тель используется в русском языке для образования существительных мужского рода, обозначающих лиц, выполняющих какие-нибудь действия, занимающихся какой-либо деятельностью.

Аналогично в белорусском языке. Например: губитель - згубiцель; воспитатель - выхавацель; исцелитель - збавiцель и др.

Однако, русский суффикс -тель соотносится и с белорусским -(а)льнiк (обследователь - абследавальнiк), -нiк, -оўнiк (просветитель - асветнiк, последователь - паслядоўнiк), -чык (исследователь - даследчык) -ца, -аваўца (обвинитель - абвiнаваўца, исполнитель - выканаўца), -ач (зритель - глядач) и др. Суффикс -нiк в белорусском языке употребляется для наименования лиц по роду их деятельности или склонности к чему-нибудь. Это говорит о семантической близости суффиксов -тель и -нiк.

Суффиксу русского языка -ник в белорусских номинациях лица по действию соответствуют суффиксы -нiк, -ар: избранник - выбраннiк, изгнанник - выгнаннiк, сплетник - пляткар и др.

В белорусском языке образование лиц по действию с помощью суффикса -шчык (-чык) аналогично русскому, хотя в отдельных случаях в этой позиции появляются суффиксы -эц, -цель: обидчик - крыўдзiцель; курильщик - курэц и др. Таким образом, кроме некоторых закономерностей русско-белорусских соответствий по суффиксам в целом отношения между ними очень сложны и их трудно систематизировать. При сопоставлении номинаций лица по действию в русском и белорусском языках отмечаются случаи, когда двум субстантивам в русском языке соответствует один в белорусском: притеснитель, угнетатель - прыгнятальнiк; клеветник, кляузник - паклёпнiк; обличитель, разоблачитель - выкрывальнiк и др. В таких случаях белорусская номинация по отношению к русской является двузначной. Более характерно, однако, противоположное отношение - одной русской номинации соответствует синонимический ряд белорусских: болтун - балбатун, лапатун; баловник - балаўнiк, дураслiвец, свавольнiк; мошенник - махляр, круцель, ашуканец и др.

На формирование белорусского языка большое влияние оказала народная лексика; белорусский литературный язык создавался в основном в послеоктябрьский период. Именно этим мы объясняем такое богатство синонимических рядов в белорусском языке. Характерны случаи, когда одной русской номинации соответствуют 2-3 словообразовательных варианта в белорусском языке: покупатель - пакупнiк, пакупец, пакупшчык; изгнанник - выгнаннiк, выгнанец; странник - вандровец, вандроўнiк и др.

В лексической системе белорусского языка рассматриваемые парплели неравноправны. Образования с суффиксом -нiк являются основными в отношении к своим вариантам. В стилистическом плане слова пакупнiк, выгнаннiк, вандроўнiк выступают как литературная норма, а их варианты даются с пометой "разговорное". Данные примеры показывают, хотя это лишь предварительный вывод, что в белорусском языке система аффиксации не столь устойчива, как в русском.

Если аффиксация всё же исследована в обоих языках достаточно углублённо, то этого нельзя сказать о словообразовательной недостаточности. В словарях русского и белорусского языков мы находим глаголы, от которых нельзя образовать субстантив, и для наименования лиц по действию от этих глаголов мы можем использовать только деривационные сочетания. Русскому отдельному слову может соответствовать сочетание в белорусском: дерзить - гаварыць дзёрзкасцi. Тот, кто дерзит - той, хто гаворыць дзёрзкасцi; впечатлять - рабiць уражанне. Тот, кто впечатляет - той, хто робiць уражанне.

В данных случаях мы имеем структурное несовпадение двух языков в самих производящих номинациях. Сочетания с "тот, кто" как семантический способ номинации в русском и белорусском языках различаются. В русском языке схеме "тот, кто" + глагол в белорусском языке соответствует "той, хто" + глагольное сочетание.

Сопоставив особенности номинаций лиц по действию в русском и белорусском языках, мы приходим к следующим выводам:

1. Словообразовательная структура наименований лиц по действию в русском и белорусском языке в основе своей совпадает.

2. По данным словарей, для белорусского языка более характерна синонимия в образовании номинации лица по сравнению с русским языком.

3. В белорусском языке отмечается вариантность в использовании суффиксов для образования наименований лиц по действию, которая менее заметна в русском языке.

4. Для русского и белорусского языков характерно структурное несовпадение в случаях, когда русскому глаголу соответствует сочетание слов в белорусском; при отсутствии цельнооформленных производных субстантивов возникает структурное различие и в субстантивных сочетаниях.

5. Отмечаются различия в продуктивности суффиксов и других аффиксов при образовании наименований лиц по действию. Так, для русского языка более характерен суффикс -тель, приставка -из, а для белорусского - суффикс -нiк, приставка -вы. Однако это не типологические различия.


Сравнительный анализа описательных предикатов в русском и белорусском языках

По данным М. В. Всеволодовой, описательные предикаты (ОП) как особый тип синтаксической конструкции присутствуют во многих, если не во всех языках мира, таким образом, они фактически имеют статус лингвистической универсалии. Белорусский и русский языки, имея общее происхождение, на протяжении многих столетий развивались в тесном взаимодействии, потому в языках присутствуют общие черты на всех уровнях, в том числе и на синтаксическом. Описательные предикаты в названных языках имеют как сходства, так и различия.

1. На уровне составных частей (глагола-экспликатора и именной части) описательные предикаты в русском и белорусском языках образуются сочетанием определенной группы глаголов и широкого набора существительных (а также некоторых прилагательных): выразить удовольствие – выразіць задавальненне, происходит распад – адбываецца распад. Однако в белорусском языке некоторые экспликаторы, широко используемые в русском, употребляются в весьма ограниченном количестве. Это, прежде всего, глаголы, которые наиболее десемантизируются в составе описательных предикатов: производить, подвергать, совершать и др. Так, глагол подвергать в белорусском языке имеет соответствие падвяргаць, но обычно русские описательные предикаты, имеющие в составе глагол подвергать, соотносятся лишь с глаголом, который имеет тождественное сочетанию значение: подвергать пытке – катаваць, подвергать критике – крытыкаваць. Иногда описательные предикаты в русском языке соотносятся с белорусскими описательными предикатами, имеющими близкую, но не тождественную семантику, и их обычно несколько: производить ремонт – выконваць (рабіць) рамонт, производить переполох – выклікаць (рабіць) перапалох. Однозначного соответствия глаголу производить в белорусском языке нет.

2. На уровне предложения в белорусском языке более распространены описательные предикаты предикативного типа (по классификации М. В. Всеволодовой – ОП-2), где именная часть описательного предиката на формальном уровне занимает позицию подлежащего: У гэты час адбываецца змена дыпламатычнай тэрміналогіі. Такие ОП чаще выражают значение состояния: охватила радость – ахапіла радасць. В русском же языке такое же широкое распространение имеют и ОП-1, в которых существительное выступает в роли дополнения: производить нагревание, впасть в отчаяние. Заметим, что в обоих языках по модели ОП-2 образуются сочетания, сходные по строению с описательными предикатами, но не имеющие однословного коррелята: Произошло короткое замыкание – Адбылося кароткае замыканне. В таких предложениях часто отсутствует логический субъект.

3. На уровне текста существуют некоторые ограничения на использование ОП в белорусском языке. Так, в научных текстах и официальной документации описательные предикаты имеют широкое распространение, но в литературных произведениях и разговорной речи они употребляются в ограниченном количестве, язык избегает усложнения конструкции предложения. Так, в русской литературной речи употребительно выражение задать вопрос, в белорусском же языке описательный предикат задаць пытанне имеет стилистическую окраску и в литературном тексте скорее будет употребляться однословный эквивалент спытаць, то есть спросить. В то же время ОП с эмоциональной коннотацией (изобразительные ОП) употребляются широко: сунуць ногі (тащить ноги, идти), сыпаць праклёны (сыпать проклятия, проклинать).

Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод, что описательные предикаты как особая синтаксическая конструкция в белорусском языке распространены несколько меньше, чем в русском. Объяснить это можно более поздним развитием белорусского литературного языка – этот процесс происходил в конце XIX – начале XX века, современный русский литературный язык на то время уже был достаточно развит. Однако научный и официально-деловой стили в белорусском языке имеют более глубокую письменную традицию (как известно, вся документация в Великом княжестве Литовском велась на старобелорусском языке), видимо, поэтому в текстах этих стилей описательные предикаты употребляются достаточно широко.

Звательный падеж в белорусском языке и аналоги в русском. //Клічны склон у беларускай мове ці анялогі ў рускай.//

Согласно классической традиции я рассматриваю звательную форму как полноценный падеж, а не какую-то особенную форму глагола или отглагольного существительного, в "звательной форме", как это подается в наркомовских учебниках и энциклопедиях.

Звательная форма - это отдельная падежная форма существительного, которая сохранилась в современном белорусском языке и употребляется для выражения обращения к личности. В восточнославянских языках она постепенно вытеснилась именительным падежом. В русском литературном языке звательная форма почти не сохранилась, и только в отдельных диалектах встречаются формы вроде «Ванько, папо, старче» либо соответствующие энклитические обращения вроде «мам, Мань, пап». Что касательно белорусского и украинского языков, то эта форма встречается не только в диалектах, но и в литературных произведениях. Например: "Гэй, гэй, хлебаробе мазольны, пан сошкі, і коскі, і поля!" (Янка Купала); "Лепш змагацца вольным, браце, чым цярпець і гнуцца" (Якуб Колас). И аналогичные примеры из украинского языка: "Яка ж ти красна, яка велична, земле моя!" (А. Даўжэнка); "Учителю, стою перед тобою малий, вчарований до німоти" (Дз. Паўлычка).

Из других славянских языков звательная форма сохранилась в польском (panie, boz*e, chlopcze, czlowiecze, sasiedzie, gosciu, matko, glowo, ziemio), чешском (pane, kluku, hrade, kvitku, muzi, chlapce, zeno), сэрба-лужыцкай (knjez*e, holce, dubo, kluco), болгарском (докторе, професоре, сестрице, гражданино, Иване, соколе, брате, народе, вълко, бабо, мамо, приятелю, коню), сербохорватском (народе, жено, судиоэ) и других языках.

В современном белорусском языке в звательной форме преимущественно выступают собственные и общие лицевые существительные мужского рода, реже существительные, которые обозначают других существ - животных, птиц, насекомых, пресмыкающихся (часто в фигуральном смысле), а также неодушевленные существительные в своем непосредственном значении либо когда они употребленные в значении одушевленных. Например: "Мой дружище, Чэсю, верный дружище мой" (А.Зарыцкі); "А скажи мне, деду любимый, почему да на сьвеце стала, что одним дается мало, а второму - вплоть до губы?" (Якуб Колас); "Сьмялей, беларусе-пахарь! Сьмялей поднимай к солнцу глаза" (Янка Купала); "Попался, жучку, в барскую ручку" (Кондратий Крапива); "Гаю, мой, залечиваю, залечиваю зеленый, что же ты не йграеш?" (К.Буйло).

В зависимости от характера основы существительных звательная форма может оканчиваться на разные гласные. При основе на твердые согласные либо на ў неслоговое звательная форма оканчивается обычно на -у (-ю) либо -е с чередованием соответствующих твердых и мягких концевых согласных основы (деду, саколю или саколе, Иване, Игнатии, Вацлаве, сын, брат, барин, голубе, громе, лесе), при основах на отверделые и заднеязычные - гласными -у, -а, либо -о, нередко с чередованием согласных в основе (гаспадару, званару, грабару, ветру, вужу, чытальніку, сынку, каханку, жучку, хлопчыку, чалавеча, бядача, казача, малойча, украінча, хлопча ці хлапчо, Пятро (хозяин, звонарь, землекоп, ветер, уж, чтец, сынок, любимый, жучок, мальчик, человек, бедняк, казак, малой, украинец, парень, Петр), при основе на мягкие согласные и j [и] краткое - гласными -ю, -е (Чэсю, Ясю, Мікалаю і Мікалае, дабрадзею, коню, гаю, краю, вынятак: князь — княжа (Чеся, Яся, Николай и Микола, благодетель, конь, сторона, исключение: князь - княже)). Например: "Узьнімайся, народзе мой, на вялікую расплату!" (Янка Купала); "Эх, лес цёмнакудры, мілы мой лесе, удумныя дрэвы, зялёныя шаты, мой брат ты!" (Якуб Колас); "На твой зоў магутны цеснай грамадою хутка ўсе зьбяруцца... Не прасьпі, званару!" (Цішка Гартны); "Зайграй, зайграй, хлопча малы, і ў скрыпачкі, і ў цымбалі" (Паўлюк Багрым); "Ты ляці, ляці, саколе, здабываць радзіме волю, у бой ляці, казача" (К. Буйло); "Ясю мой, з вайны вяртацца час" (А. Зарыцкі).

В определенных беларуских наречиях, преимущественно юго-западного языкового ареала, отмечаются случаи существования звательной формы при выражении обращения в существительных женского рода и общего рода на -а, -я. Например: «мамо, Сашо, Марыно, Манё» (во всех причисляемых случаях с ударением на первый слог).


В языке произведений художественной литературы звательная форма используется обычно с целью стилизации и отыгрывает языково-изобразительную роль.

Как уже было сказано выше в русском языке звательного падежа нет, и он замещается именительным. При этом особенная звательная форма утрачивается и о том, что в данном случае существительное используется как обращение, можно понять только из контекста.

Анализ русской фонетики, морфологии, лексики.

Грамматический строй русского языка.

1. Фонетика и фонология.
   

Гласные.

Вокализм литературного русского языка представлен треугольной системой с пятью или шестью гласными фонемами. Гласные различаются по степени подъёма языка и по ряду (сопряжённому с наличием или отсутствием лабиализации): передний ряд смешанный ряд задний ряд

верхний подъем i ɨ u

средний подъем e (ə) o

нижний подъем a

В безударных слогах русские гласные подвергаются редукции, которая вместе с влиянием окружающих согласных приводит к появлению аллофонов.


[i] и [ɨ] (/и/ и /ы/)

[i] и [ɨ] являются гласными верхнего подъёма переднего и среднего ряда соответственно.

Обозначаются обычно буквами и и ы; в безударной позиции также буквами е, я, а и э, е соответственно.

Вопрос, являются ли гласные [i] и [ɨ] одной или двумя фонемами, в настоящее время представляет собой предмет дискуссий. Московская фонологическая школа считает их одной фонемой, петербургская — двумя. Фонема [i] встречается только после мягких согласных и гласных, [ɨ] — после твёрдых. В абсолютном начале слова как правило представлена только [i], но есть несколько слов с начальным ударным [ɨ]: ы (название буквы и название «операции Ы»), ыкать и много географических названий и имен собственных: Ыйван, Ыйбён, Ытык-Кюёль, Ыльчи Мундок и другие. В начале слова не под ударением [i] и [ɨ] не различаются: иммигрант и эмигрант. Кроме того, носители русского языка ощущают ы скорее как отдельную фонему и могут произнести её изолированно.

Существуют следующие аллофоны:

[i] ([и]) — основной аллофон /и/, представлен под ударением и перед мягкими согласными.

[ɪ] ([ие] и [ь]) — аллофон /и/ в безударном положении не перед мягкими согласными: пятак [pʲɪ´tak]. В кириллической транскрипции [ие] используется в первом предударном слоге и в абсолютном начале слова, а [ь] в остальных безударных слогах.

Ноль звука или шёпотный характер — допустимо в безударных слогах (в го́сти).

[ɨ] ([ы]) — основной аллофон /ы/.

упередняется между переднеязычными или велярными согласными — [ɨ̟]: тыкать [´t ɨ̟kətʲ].

отодвигается назад и слегка дифтонгизируется после сочетаний губных согласных с [ɫ]: плыть [pɫш,ɨ̟tʲ].

[ə] ([ъ]) — аллофон /ы/ в безударном положении (ср. дорогой и дырокол).

[ᵻ] (или [ɨ ̞]) ([ыэ]) — возможный аллофон /ы/ в безударном положении: цена [ʦi´na], дышать [dɨ̞´ʂatʲ].

После /ц/ может звучать ещё более открытый аллофон [ɘ]: на танце/на танцы [nɐ'tantsɘ].


[a] (/а/)

Фонема /а/ является гласным среднего ряда нижнего подъёма.

Обозначается обычно буквами а и я; в безударной позиции также буквами о, реже э, е.

Основные аллофоны:

[a] ([а]) — основной аллофон, представлен после твёрдых согласных: пат [pat]

[æ] ([ä]) — после мягких согласных под ударением: пять [pʲætʲ]

[ɐ] ([ʌ]) — в безударном предударном слоге: оловя´нный [əɫɐ'vʲæn:ə] (в начале слога и после велярных согласных допустимы различные аллофоны)

[ə] ([ъ]) — в прочих безударных слогах после твёрдых согласных: мигом ['migəm]; после мягких может произноситься только в конце слова в грамматических окончаниях: дача ['daʨə] (но да́чи ['daʨɪ]). В некоторых междометиях оказывается под ударением: что́б тебя! ['ʂtəptʲɪbʲɪ].

Ноль звука или шёпотный характер — допустимо в безударных слогах (дерется, костяной, потому).

[ɑ̟] — после твёрдых согласных перед [ɫ]: палка ['pɑɫkə]

Согласно современной норме, после ж и ш как под ударением, так и без ударения произносятся аллофоны [a]: шары [ʂɐ.'rɨ], жара [ʐɐ.'ra]. Однако ещё в XX веке нормой было произношение в безударной позиции аллофонов фонемы [ɨ], что сейчас эпизодически сохраняется в словах жалеть [ʐɨˈlʲetʲ], к сожалению [ksə.ʐɨ.ˈlʲe.nʲɪ.jу] (последний слог может варьироваться) и косвенных падежах слова лошадь, например, лошадей [ɫə.ʂɨ.´dʲej].


[e] (/э/)

Фонема /э/ является гласным переднего ряда среднего подъёма.

Обозначается обычно буквами е и э; в безударной позиции практически не встречается.

Аллофон, наиболее близкий к [e] произносится между мягкими согласными: петь [pʲetʲ].

Аллофон, наиболее близкий к [ɛ] произносится в начале слова перед твёрдыми согласными: этот ['ɛtət].


[o] (/о/)

Фонема /о/ является гласным заднего ряда среднего подъёма.

Обозначается обычно буквами о и ё; в безударной позиции может встречаться только в неосвоенных заимствованиях, чаще всего — в заударных или после гласной в конце слова: радио ['ra.dʲɪo], вето ['vʲe.to], кредо ['krɛ.do] (также ['krɛ.də]).

Между мягкими согласными произносится аллофон, несколько продвинутый вперёд (огубленный шва): тётя [´tʲɵ̞.tʲə].


[u] (/у/)

Фонема /у/ является гласным заднего ряда верхнего подъёма.

Обозначается обычно буквами у и ю.

Между мягкими согласными произносится аллофон, несколько продвинутый вперёд: ютиться [jу´tʲiʦə].

В безударном положении произносится аллофон, близкий к [ʊ]: сухой [sʊ.´xo̞j], мужчина [mʊ.´ɕ:i.nə].


Влияние гласных на согласные

Гласные влияют на предшествующий согласный. Так, перед [o] и [u] согласные огубляются: мог [mʷok]. Эти же гласные и [ɨ] вызывают некоторую веляризацию: ты [tˠɨ].


Редукция гласных

Как видно из изложенного выше, в безударном положении одни гласные ослабляются, а другие чередуются с другими фонемами. В частности для литературного языка характерны аканье, иканье и ыканье.

Первое заключается в том, что морфонема |o| представлена фонемой /о/ под ударением и фонемой /а/ не под ударением.

Для второго характерно совпадение в одной фонеме безударных морфонем |i|, |e|, |a| и |o| после мягких согласных.

При ыканьи в одной фонеме совпадают безударные морфонемы |ɨ|, |e|, а после ж, ш, ц и |o|.

Так как русская орфография является этимологической, редукция безударных гласных в ней не отображается.


Сочетания гласных

В русском языке допустимы сочетания почти всех гласных: прообраз, воображать, муар, клеить, струи, бои.


Согласные

Согласные в русском языке делятся на две большие группы: сонанты (сонорные) и шумные. Каждая из них подразделяется на несколько более мелких подгрупп, сформированных по общему признаку.

Так, например, шумные согласные подразделяются на:

1. Губные согласные
   

Взрывные согласные представлены только губно-губными:

[p] (/п/) — орфографически п, б: паб [pab]

[pʲ] (/п’/) — орфографически п: пила [pʲɪ'la]

[b] (/б/) — орфографически б, п: поп-группа [pob'grupə]

[bʲ] (/б’/) — орфографически б: бил [bʲil]

Фрикативные согласные представлены только губно-зубными:

[f] (/ф/) — орфографически ф, в: фивский [fʲifskɪj]

[fʲ] (/ф’/) — орфографически ф, в: Федя ['fʲedʲɪ], все [fʲsʲe] (допустимо [fsʲe])

[v] (/в/) — орфографически в, ф: Вовка /'vofkə/

[vʲ] (/в’/) — орфографически в: век /vʲek/

2. Переднеязычные согласные
   

Взрывные согласные

Твёрдые согласные — зубные, апикальные.

[t] (/т/) — орфографически т, д: Тэд [tɐt], подходит /pət'xodʲɪt/.

[d] (/д/) — орфографически д, т: Дутбаев [dʊdbajɪf]

Мягкие согласные — альвеолярные, ламинальные. Произносятся с некоторым трением языка, приближаясь к свистящим аффрикатам и фактически составляя мягкие пары для твердых свистящих аффрикат (/ʦ/, [dz]). Только перед гоморганными смычными (когда смычка не разрывается) они не имеют фрикативного отступа: брать там.

/tʲ/ (/т’/) — орфографически т, д: тётя [tʲotʲɪ]

/dʲ/ (/д’/) — орфографически д, т: дядька [dʲætʲkə]

Аффрикаты

Русские аффрикаты являются двухфокусными и круглощелевыми.

/ʦ/ (/ц/) — альвеолярная, апикальная, свистящая; орфографически ц, тс, тьс: целоваться [ʦəɫɐ'vaʦə]

Звонкий аллофон [ʣ] ([дз]) представлен перед звонкими шумными; орфографически ц: спецгруппа [spʲɪʣ'grupə]. В словах типа дзэн, дзюдо представлены двухфонемные сочетания [d]+[z]. Открытым остаётся вопрос о том, какие фонемы представлены в китайских словах на месте твёрдого и мягкого цз: Мао Цзэдун, Цзюлун.

[ʨ] (/ч’/) — какуминальная, ламинальная, шипящая; орфографически ч: час [ʨas]

Твёрдый аллофон [tʂ] представлен в слове лучше ['ɫutʂʂə].

Звонкий аллофон [ʥ] ([дж’]) представлен перед звонкими шумными, орфографически ч: алчба [ɐɫʥ'ba]. В словах типа джаз, джинсы представлены двухфонемные сочетания [d]+[ʑ]. Аналогично «цз» не вполне ясно, одна или две фонемы представлены в китайских словах на месте твёрдого «чж»: Чжэнфын (см. также правила системы Палладия).

Фрикативные согласные

В русском языке переднеязычные спиранты представлены только 8 сибилянтами. Возможны несколько классификаций этих согласных на основе разных признаков.

По месту образования: зубные, альвеолярные и постальвеолярные.

Постальвеолярные в русском языке в свою очередь делятся на плоские (какуминальные) и альвеопалатальные (палатализованные).

По активной части языка: апикальные и ламинальные.

По форме языка: все русские сибилянты круглощелевые.

По акустическому эффекту: свистящие и шипящие.

По количеству мест сужения речевого тракта: однофокусные и двухфокусные.

Денто-альвеолярные согласные — ламинальные, свистящие, однофокусные. В узкой транскрипции обозначаются как [s̪ z̪] и [s̪ʲ z̪ʲ]. [s], [sʲ], [z], [zʲ] перед шипящими [ʂ], [ʐ], [ɕː], [ʨ] заменяются на шипящие (см. ниже).

[s] (/с/) — глухой; орфографически с, з: сказка ['skaskə]

[z] (/з/) — звонкий; орфографически з, с: от сглаза [əd'zgɫazə]

[sʲ] (/с’/) — глухой мягкий; орфографически с, з: сиг [sʲik]

[zʲ] (/з’/) — звонкий мягкий; орфографически з, с: зима [zʲɪma], сделал ['zʲdʲeɫəɫ].

Передненёбные согласные (постальвеолярные)

Какуминальные согласные («ретрофлексные») — ламинальные, шипящие, двухфокусные. Могут также обозначаться как [s̠ z̠] или не совсем правильно как [ʃ ʒ], а в славистике как [š ž].

[ʂ] (/ш/) — глухой; орфографически ш, ж, с, з: шажки ['ʂaʂkʲɪ], сшить

[ʐ] (/ж/) — звонкий; орфографически ж, ш, с, з: жук [ʐuk], сжалиться

Альвеопалатальные согласные — апикальные, шипящие, двухфокусные. Единственные согласные русского языка, являющиеся долгими. Входят в системные пары с предущими двумя согласными как мягкие с твёрдыми, хотя различаются и другими признаками. Эти согласные фактически являются палатализованными вариантами палатально-альвеолярных [ʃ ʒ] и могут обозначаться как [ʃʲ ʒʲ]. При них самих знак палатализации обычно не ставится, так как является избыточным.

[ɕ] (/щ или ш̅’/) — орфографически щ, сч, шч, зщ, сщ, жд: расщепить [rəɕɪ'pʲitʲ], счастье ['ɕasʲtʲjɪ]. В речи некоторых носителей соответствует двухфонемному сочетанию [ɕʨ], однако такое произношение считается устаревшим. В слове дождь может произноситься как [ɕ], так и [ʂtʲ]: [doɕ / doʂtʲ].

[ʑ] (/ж̅’/) — орфографически зж, жж, жд и др. Звонкий аналог [ɕ]. Встречается на границе слов (товарищ говорит [-ʑg-], вещдок [-ʑd-]). Встречается в речи отдельных носителей в словах езжу ['jeʑу], вожжи ['voʑɪ], визжать [vʲɪ'ʑætʲ], где она обычно заменяется долгой [ʐ], фонологический статус которой не ясен. В слове дожди [dɐ'ʑ:i] эта фонема под влиянием орфографии обычно меняется на [ʐdʲ]: [dɐ'ʐdʲi]. В то же время в речи некоторых носителей встречается по аналогии в словах, где изначально её быть не могло, например, в производных от слова жечь: зажжёт [zɐ'ʑot] (< *zažьžetъ), подожжёшь [pədɐ'ʑoʂ] (< *podъžьžeši). Ещё реже краткий вариант этой фонемы встречается в иностранных заимствованиях перед йотированными гласными, например, жюри [ʐʊri].

3. Велярные согласные (заднеязычные)
   

Мягкие велярные согласные в силу исторических причин находятся на периферии русской языковой системы и часто не считаются отдельными фонемами, однако для всех из них существуют минимальные пары, почти обязательно с использованием заимствованной лексики. Мягкие велярные согласные возможны только перед гласными и мягкими же велярными.

Взрывные согласные

[k] (/к/) — глухой; орфографически к, г: кот [kot], кыш [kɨʂ], Кэт [kɐt], кол [koɫ], Баку [bɐ'ku], рог [rok].

[c] или [kʲ] (/к’/) — глухой; орфографически к: ткёт [tkʲot], киш [kʲiʂ], кет [kʲet], Кёльн [kʲolʲn], экю [ɪ'kʲu].

[g] (/г/) — звонкий; орфографически г, к: гунн [gun], экзема [ɪ'gzɐmə].

[ɟ] или [gʲ] (/г’/) — звонкий; орфографически г: погиб [pɐ'gʲip], Гюго [gʲu'go], Гюнтер ['gʲuntər], Гянджа [gʲan'dʐə].

Фрикативные согласные

[x] (/х/) — глухой; орфографически х, г: ход [xot], мягкость ['mʲaxkəsʲtʲ], лёгкость ['lʲoxkəsʲtʲ], Бог ['box].

Звонкий аллофон [ɣ] ([ɣ]) представлен перед звонкими шумными (кроме в): эх бы ['ɛɣ.bə]. В речи многих носителей представлен также в словах Господи, Бога ['boɣə].

[ç] или [xʲ] (/х’/) — глухой; орфографически х: хитрый ['xʲitrəj], Хёд [xʲot], мягкий ['mʲaxʲkʲɪj], лёгкий ['lʲoxʲkʲɪj].


Сонанты

1. Носовые сонанты
   

[m] (/м/) — губно-губной непалатализованный; орфографически м: мат [mat].

[mʲ] (/м’/) — губно-губной палатализованный; орфографически м: мят [mʲat].

[n] (/н/) — апикальный, зубной, непалатализованный; орфографически н: ныть [nɨtʲ].

[nʲ] (/н’/) — ламинальный, альвеолярный, палатализованный; орфографически н: нить [nʲitʲ].

2. Боковые сонанты
   

[ɫ] (/л/) — апикальный зубной веляризованный (точнее фарингализованный); орфографически л: лот [ɫot].

[lʲ] (/л’/) — ламинальный альвеолярный палатализованный; орфографически л: лёд [lʲot].

3. Скользящий сонант (скользящий аппроксимант)
   

[j] (/j/) — орфографически й, а также в составе йотированных гласных (я, ё, ю, е) не после согласных: йод [jot], як [jak], ёж [joʂ], еле ['jelʲɪ], юг [juk] (в начале слога вместо [j] допустим фрикативный палатальный [ʝ]).

Полугласный аллофон (т.н. глайд) [ɪ̯] произносится после гласных, образуя дифтонгические сочетания, которые в русском являются двухфонемными: яйцо [jɪɪ̯tso], ей [jeɪ̯].[источник не указан 358 дней]

После безударных <и> и <ы> в окончаниях прилагательных в обычной речи может не произноситься: красный ['krasnɨ].

Между гласными [j] может не произноситься, сдвигая вперёд вторую гласную.

4. Дрожащие и одноударные согласные
   

[r] (/р/) — альвеолярный, ламинальный; орфографически р: рад [rat].

[rʲ] (/р'/) — постальвеолярный (передненёбный), ламинальный; орфографически р: ряд [rʲat] (возможно произношение [ɾʲat]).

Произношение других р-образных звуков (увулярного [ʁ] или скользящего [ɹ]) считается дефектом речи.


2. Ударение в русском языке.

Ударение в русском языке свободное, т.е. оно не прикреплено к какому-нибудь определенному слогу слова (например, к начальному или конечному) или к какой-нибудь части слова (например, к корню, окончанию) и, следовательно, в разных словах может стоять на различных слогах или частях слова. Кроме того, русское ударение подвижное, т.е. в разных формах одного и того же слова оно может быть на разных его частях и слогах. Вот эта подвижность ударения и используется в качестве средства образования и различения форм. Обычно при этом ударение, как, впрочем, и чередование фонем, выступает не как основное, а лишь дополнительное грамматическое средство, которое сопровождает образование форм посредством тех или иных аффиксов, так что формы обычно различаются какими-нибудь аффиксами и, кроме того, местом ударения, ср. вода́ и во́ды, пи́шут и пишу́ и др. Может быть и такой случай, что формы различаются и аффиксами, и чередованием фонем, и ударением вместе, ср.: дру́г, дру́га и друзья́, друзе́й; про́сят и прошу́ и др.

Примером использования ударения в качестве грамматического средства различения форм могут служить многочисленные случаи различения единственного и множественного числа существительных путем постановки ударения в одном числе на основе, а в другом на окончании, ср.: по́ле — поля́, мо́ре — моря́; да́р, да́ра — дары́; са́д, са́да — сады́ и пр.; или: вино́ — вина́, село́ — сёла, изба́ — и́збы, пчела́ — пчёлы и пр. В ряде случаев местом ударения обозначаются отдельные падежные формы существительных. Например, у многих существительных женского рода на -а, имеющих в единственном числе ударение на окончании, в винительном падеже оно переносится на основу, ср.: зима́, зимы́, зиме́, зимо́й, но зи́му; рука́, руки́, руке́, руко́й, но ру́ку и др. Таким же образом нередко выделяется именительный падеж множественного числа у существительных, имеющих во множественном числе ударение на окончании, ср.: волко́в, волка́м, волка́ми, но во́лки; свече́й, свеча́м, свеча́ми, но све́чи и др. У существительных мужского рода, которые образуют особую форму предложного падежа единственного числа на -у, употребляемую при предлогах места (в, на и других) эта форма характеризуется ударением на окончании и этим отличается обычно от прочих падежей с ударением на основе, ср.: ле́с, из ле́са, к ле́су, о ле́се, но в лесу́; бе́рег, с бе́рега, к бе́регу, о бе́реге, но на берегу́ и др. Аналогичное явление наблюдается в том же падеже у некоторых имен женского рода: гря́зь, из гря́зи, гря́зью, о гря́зи, но в грязи́ и пр. Но ударение как средство различения форм может быть использовано не только в формах существительных, но и в формах других частей речи. Например, у многих глаголов форма 1-го лица ед. числа отличается, помимо окончаний, также и местом ударения, ср.: пи́шешь, пи́шет, пи́шем, пи́шете, пи́шут, но пишу́; про́сишь, про́сит, про́сим, про́сите, про́сят, но прошу и пр.; или местом ударения различаются формы прошедшего и настоящего времени: пляса́л, но пля́шут, дыша́л, но ды́шат, пе́л, но пою́т и т.д.

В отдельных формах подвижность ударения может быть обусловлена теми или иными внешними причинами. Сюда, например, относятся случаи, когда ударение с окончания переносится на основу потому, что в данной форме нет окончания, ср.: стола́, столу́, столо́м, но сто́л; во́лоса, волоса́м, волоса́ми, но во́лос и пр. В этом случае, следовательно, различие в месте ударения, поскольку оно обусловлено отсутствием окончания, не имеет грамматического значения, подобно тому как не имеют грамматического значения видоизменения фонем, обусловленные фонетической позицией.

Кроме грамматического ударения существует также смысловое, когда ударение переносится на предлог или иное слово для его интонационного выделения или, напротив, чтобы поставить слово, с которого переносим ударение в логически безударную позицию. Например,

Таким образом, мы можем говорить о том, что ударение в русском языке свободное, подвижное, и либо грамматическое, либо смысловое. Именно наличием смыслового ударения в интонациях русский язык отличается от белорусского, в котором ударение, к примеру, на предлог переносить нельзя.

2. Морфология.
   

Система имени и местоимения

Русский — язык синтетического типа, для него характерна развитая система словоизменения с помощью окончаний (флексий) и приставок. Части речи, на которые подразделяются самостоятельные слова (их можно назвать самостоятельными частями речи), различаются между собой своим значением и формами, синтаксическими и несинтаксическими. Самостоятельных частей речи в русском языке пять: имя существительное, имя прилагательное, имя числительное, наречие и глагол. Противопоставляясь друг другу по значению и формам, они образуют систему, которой определяются основные черты морфологии русского языка. Это противопоставление осуществляется следующим образом: глагол противопоставляется совокупности остальных частей речи, которые в противопоставлении к глаголу могут быть объединены общим термином имена; затем в группе частей речи, называемых именами, имя существительное противостоит имени прилагательному и наречию в их совокупности, и, наконец, имя прилагательное и наречие противопоставляются друг другу. Особое положение в системе частей речи занимает имя числительное.

Морфология русского языка несколько упрощена по сравнению с праславянской. К настоящему времени русский язык фактически утратил двойственное число, старую форму звательного падежа (которая устойчиво сохраняется лишь в некоторых словах, например Боже!, Господи!). С другой стороны, в современном разговорном языке иногда наблюдается новая, ограниченно употребляемая звательная форма некоторых одушевлённых существительных, образуемая усечением окончания именительного падежа -а или -я имён собственных (и некоторых нарицательных), относящихся к 1-му склонению (мам!, Юр!, дядь Петь!), реже у множественного числа 2-го склонения на -а: (ребят!). Эта форма совпадает с родительным падежом множественного числа.


Система глагола

В системе глагольных форм исчезли плюсквамперфект (предпрошедшее время), аорист (глагольная форма прошедшего времени, отличная от перфекта и имперфекта) и супин (отглагольное существительное со значением действия). Что касается имперфекта, представленного в древнерусских текстах, то, по мнению ряда исследователей, в живой восточнославянской речи он вообще отсутствовал. При этом в русском языке развилось грамматическое противопоставление совершенного и несовершенного вида, которого в древнерусском языке не было. Относительно новыми по происхождению являются также аналитические формы будущего времени несовершенного вида, образованные с помощью вспомогательного глагола быть и инфинитива основного глагола (буду петь); реже в этих конструкциях употребляется глагол стать (стану петь), постепенно оттесняемый на периферию языка. Аналитическими являются и формы сослагательного наклонения, образованные с помощью форм прошедшего времени основного глагола и частицы бы. По происхождению эти формы восходят, по-видимому, к общеславянскому плюсквамперфекту.


Система наречий и имен прилагательных.

В группе самостоятельных частей речи имя прилагательное и наречие выражают признаки зависимые, несамостоятельные (большой, новый, заново, набело и пр.).

Имя прилагательное, выражая несамостоятельный признак, вместе с тем указывает, что этот признак является свойством или качеством предмета, выраженного именем существительным. Указание на отнесение признака, выраженного прилагательным, к существительному выражается у прилагательных синтаксическими согласуемыми формами рода, числа и падежа: новая книга, новый альбом, новые книги, новой книгой, новым альбомом, новыми книгами и пр. Согласуясь в роде, числе и падеже с именем существительным, имя прилагательное выступает в предложении в качестве его члена — определения.

В отличие от имени прилагательного, наречие выражает несамостоятельный признак значений других слов без указания на отнесение этого признака к предмету, выраженному существительным. Поэтому оно может выступать в предложении в качестве второстепенного члена, определяющего разные части речи, ср.: читать вслух, очень интересная книга, прийти слишком поздно, в доме напротив и пр. Отсутствие указаний на то, что признак, обозначаемый наречием, относится к существительному, грамматически выражается неизменяемостью наречий, отсутствием у них согласуемых форм.


Система имен числительных.

Как уже говорилось, особое положение среди имен занимают имена числительные. В одних формах они подобны существительным, в других — именам прилагательным, представляя по отношению к ним своеобразную промежуточную часть речи. Именами числительными являются слова с количественным значением. Они, как и имена существительные и прилагательные, имеют синтаксические формы падежа. Однако именительный и винительный падежи у них — это несогласуемые формы, в которых числительные, подобно существительным, выступают в предложении в функции подлежащего (Девять самолетов поднялось в воздух) и дополнения (Истребители сбили шесть самолетов неприятеля), тогда как прочие падежи, подобно падежам прилагательных, являются согласуемыми формами, в которых числительные выступают в предложении в функции определения к существительному (встретился с тремя друзьями, послал четырем друзьям письмо, вспомнил о двух друзьях и пр.). Следовательно, в именительном и винительном падежах числительные выражают независимые, самостоятельные признаки, а в прочих — признаки зависимые, несамостоятельные.


Система местоимений.

Помимо уже рассмотренных мною самостоятельных частей речи существуют слова местоименные, или местоимения. Однако, в системе местоимений эквиваленты имеют не все самостоятельные слова, а только те, которые входят в группу имен. Следовательно, это имена существительные, прилагательные, числительные и наречия, но не глаголы. Это разделение основано на различиях в способе выражения реального значения имен. Местоимениями могут заменяться слова-названия с определенным реальным значением, т.е. слова, являющиеся названиями определенных явлений познавательного опыта человека (вода, темный, деготь, вслух и пр.). А, значит, местоимения — слова-указания, не имеющие определенного реального значения и получающие его в зависимости от того, на какое явление действительности или слово в речи они указывают (он, этот, столько, там и пр.).


Система служебных частей речи в русском языке.

Кроме самостоятельных частей речи в языке существуют также части речи несамостоятельные, т.е. разряды несамостоятельных слов, которые входят в состав предложения, но не выступают в нем в роли его членов. В отличие от самостоятельных слов, несамостоятельные слова не имеют реального значения и выражают лишь формальные значения, синтаксические или несинтаксические, сближаясь в этом отношении с аффиксами самостоятельных слов.

В зависимости от того, выражают ли несамостоятельные слова формальные значения, синтаксические или несинтаксические, они подразделяются на служебные слова и частицы. К служебным словам, т.е. словам, которыми выражаются синтаксические формальные значения, относятся: предлоги, выражающие различные отношения существительного к другим словам предложения (поехал в город, вернулся из города, подъезжал к городу и пр.); союзы, выражающие различные отношения между словами в сочинительных словосочетаниях (волк и лиса; просто, но хорошо сказал; или ты, или он и пр.) или между простыми предложениями в составе сложного (Надвинулись тучи, и пошел дождь. Когда показалась станция, поезд замедлил ход и пр.); относительные слова, выражающие, как и союзы, отношения между предложениями (Была уже ночь, когда мы вернулись. Деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок и др.); связка — служебное слово, посредством которого слова, не имеющие предикативных форм, выступают в предложении в функции сказуемого (День был пасмурный. Обед будет поздно. Будь весел и здоров и пр.).

В отличие от служебных слов, частицы выражают несинтаксические формальные значения, присоединяя к значению самостоятельных слов или их сочетаний добавочные смысловые оттенки (прийти-то приду, я-то приду и др.). По различиям в значении они также могут быть подразделены на определенные разряды.


Лексика русского языка.

В современном русском языке существует множество лексических заимствований из церковнославянского (к ним относятся, например, такие привычные слова, как вещь, время, воздух, восторг, глагол, изъять, награда, облако, общий, сочинить, тщетный, чрезмерный и мн. др.), часть из которых сосуществует с собственно русскими дублетами, отличающимися от церковнославянских по значению или стилистически, ср. (церковнославянское слово приводится первым): влачить / волочить, глава / голова, гражданин / горожанин, млечный / молочный, одежда / одёжа, разврат / разворот, рождать / рожать, страж / сторож, власть / волость и др. Из церковнославянского в литературный язык заимствованы и отдельные морфемы (например, глагольные приставки из-, низ-, пред- и со-) и даже отдельные грамматические формы — например, отглагольные причастия (ср. церковнославянские по происхождению причастия текущий или горящий с соответствующими им исконно русскими формами текучий и горячий, сохранившимися в современном языке в качестве прилагательных со значением постоянного свойства) или формы глаголов типа трепещет (с несвойственным собственно русским формам чередованием т/щ, ср. исконно русские хохочет или лепечет).

На лексику современного русского языка немалое влияние оказали те языки, с которыми русский (а ранее древнерусские и праславянские диалекты) длительное время контактировал. Древнейший слой заимствований — восточно-германского («готского») происхождения (это такие слова, как блюдо, буква, верблюд, гораздо, изба, князь, котёл, купить, осёл, плуг, стекло, хлеб, хлев, церковь, шлем и др.); следующий по времени слой составляют слова греческого (грамота, дьяк, игумен, катавасия, кровать, кукла, огурец, парус, поп, свёкла, сорок, тетрадь, фонарь и др.) и тюркского происхождения (алый, башка, башмак, деньга, изюм, кабак, казна, капкан, караул, колчан, очаг, сундук, тюрьма, штаны, ямщик, ярлык и др.). В XVI—XVII в. основной источник заимствований — польский, через который в русский проникает как большое число латинских, романских и германских слов (например, Африка, гонор, кухня, музыка, муштровать, панцирь, Париж, потрафить, почта, приватный, пудра, рисовать, рынок, рыцарь, танец, тарелка, цель, цифра, шпага, штука, штурм, штык, шулер и др.), так и некоторое количество собственно польских (быдло, вензель, дозволить, доконать, доскональный, забияка, клянчить, наглый, повидло, подначить, поединок, поручик, предместье, фигляр, хлопец, шарить, шкодливый и др.). В новый период (с XVIII в.) заимствования поступают в основном из нидерландского (апельсин, боцман, зонтик, каюта, койка, кофе, матрос, парик, руль, флейта), немецкого и французского(абажур, бульвар, душ, кошмар, макияж, пляж, тротуар, шваль…) языков; в настоящее время самым мощным источником заимствований является английский.

В свою очередь, древних заимствований из русского немало в финно-угорских языках (например, в финском и карельском, мордовских, марийском и др.). Ряд русских слов (в том числе по происхождению заимствованных) стал интернационализмами, заимствованными уже из русского во многие языки мира (водка, дача, интеллигенция, матрёшка, перестройка, погром, самовар, спутник, степь, царь).


Заключение.


Исходя из всего вышесказанного, мы можем говорить о том, что восточнославянские языки действительно являются родственными и имеют достаточное большое сходство, однако, благодаря различиям в культуре, менталитете, а также специфике развития языка в историческом контексте, мы наблюдаем достаточно серьезные различия как в грамматическом строе, так и в лексической базе, не говоря уже о фонетике. Это позволяет сделать вывод, что русский и белорусский языки самостоятельны и самодостаточны и никак не могут являться диалектами одного языка вопреки мнению некоторых современных лингвистов. И все же расхождение между языками пока еще недостаточно велико, чтобы воспрепятствовать пониманию белорусом русского языка и русским – белорусского, хотя некоторое количество «ложных друзей переводчика» безусловно присутствует и в одном, и в другом языке.


Список литературы:

Белорусско-русский, русско-белорусский словарь О.А.Мясникова, В.В.Мясникова

Белорусско-русский словарь С.М.Грабчиков

Белорусско-русский, русско-белорусский словарь О.А.Готовец, В.В.Мясникова

Белорусский язык для говорящих по-русски А.А.Кривицкий и др.

Говори со мной по-белорусски С.Александров, Г.Мыцык

Говорим и читаем по-белорусски А.Клышко

Закон Рэспублікі Беларусь «Правілы беларускай арфаграфіі і пунктуацыі» (Зацверджана Прэзiдэнтам Рэспублiкi Беларусь 23 лiпеня 2008 г.) // Закон Республики Беларусь «Правила белорусской орфографии и пунктуации» (утвержден Президентом Республики Беларусь 23 июля 2008 года)

Языковая номинация. Общие вопросы. - М., 1977, С. 203.

Никитевич В. М. Словообразование и деривационная грамматика. - Алма-Ата, 1978, С. 14.

Граматыка беларускай мовы. Т.1. Марфалёгія. Мн., 1962;

Жыдовіч М.А. Назоўнік у беларускай мове. Ч.1. Адзіночны лік. Мн., 1969;

Наркевіч А.І. Назоўнік: Граматычныя катэгорыі і формы. Мн., 1976

Граматыка беларускай мовы. Т.1. Марфалёгія. Мн., 1985

В. А. Богородицкий. Общий курс русской грамматики (из университетских чтений). Изд. 6-е. — М.: КомКнига, 2005. — С. 74-75.

Бондарко Л. В. Фонетика современного русского языка. СПб., 1998

Русская грамматика (АН СССР, 1980)

ссылка скрыта (интернет-учебник «Русская фонетика»)

Аванесов Р.И., Сидоров В.Н. Очерк грамматики русского литературного языка. Ч. I. Фонетика и морфология. М.: Учпедгиз, 1945.

Всеволодова М. В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса: Фрагмент прикладной педагогической модели языка. М., 2000.

Золотова Г. А., Онипенко Н. К., Сидорова М. Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998.

Міхневіч А. Я. Сінтаксічна непадзельныя словазлучэнні ў сучаснай беларускай мове. Минск, 1965.

Кузьменкова В. А. Типология описательных предикатов и их аналогов в современном русском языке. Автореф. дисс. … канд. филол. наук. М, 2000.