В. Г. Белинского кафедра изобразительного искусства и культурологии л. Н. Мешкова, Г. Н. Рябова культурология практикум
| Вид материала | Практикум |
СодержаниеEx oriente lux С Востока свет Н. С. Трубецкой. Взгляд на русскую культуру не с Запада |
- Учебное пособие для студентов факультетов культурологии, искусствоведения и изобразительного, 2233.21kb.
- Учебное пособие для студентов факультетов культурологии, искусствоведения и изобразительного, 2233.29kb.
- М. К. Аммосова Факультет якутской филологии и культуры Кафедра культурологии рабочая, 62.5kb.
- И. М. Быховская прикладная культурология в структуре научного знания и образовательной, 440.5kb.
- Программа учебной дисциплины «Культурология», 340.13kb.
- Умк по культурологии для заочников Выписка из гос по дисциплине Культурология гсэ., 1053.2kb.
- Программа по культурологии вопросы к государственному экзамену по культурологии, 211.83kb.
- Примерная программа дисциплины «История изобразительного искусства», 555.54kb.
- Рецензенты: Кафедра литературы и искусства, 5188.83kb.
- Курс лекций по дисциплине: «культурология», 1179.89kb.
Ex oriente lux
С Востока свет
|
Документ 2
А. А. Блок
Скифы
Панмонголизм! Хоть имя дико,
Но нам ласкает слух оно…
Вл<адимир> С <оловьев>
| Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами! Да, Скифы – мы! Да, азиаты – мы, – С раскосыми и жадными очами! Для вас – века, для нас – единый час. Мы, как послушные холопы, Держали щит меж двух враждебных рас – Монголов и Европы! Века, века ваш старый горн ковал И заглушал грома лавины, И дикой сказкой был для вас провал И Лиссабона и Мессины! Вы сотни лет глядели на Восток, Копя и плавя наши перлы, И вы, глумясь, считали только срок, Когда наставить пушек жерла! Вот – срок настал. Крылами бьет беда, И каждый день обиды множит, И день придет – не будет и следа От ваших Пестумов, быть может! О, старый мир! Пока ты не погиб, Пока томишься мукой сладкой, Остановись, премудрый, как Эдип, Пред Сфинксом с древнею загадкой!.. Россия – Сфинкс. Ликуя и скорбя, И обливаясь черной кровью, Она глядит, глядит, глядит в тебя, И с ненавистью, и с любовью!.. Да, так любить, как любит наша кровь, Никто из вас давно не любит! Забыли вы, что в мире есть любовь, Которая и жжет, и губит! Мы любим все – и жар холодных числ, И дар божественных видений, Нам внятно все – и острый галльский смысл, И сумрачный германский гений... Мы помним все – парижских улиц ад, И венецьянские прохлады, Лимонных рощ далекий аромат, И Кельна дымные громады... Мы любим плоть – и вкус ее, и цвет, И душный, смертный плоти запах... Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет В тяжелых, нежных наших лапах? Привыкли мы, хватая под уздцы Играющих коней ретивых, Ломать коням тяжелые крестцы, И усмирять рабынь строптивых... Придите к нам! От ужасов войны Придите в мирные объятья! Пока не поздно – старый меч в ножны, Товарищи! Мы станем – братья! А если нет, – нам нечего терять, И нам доступно вероломство! Века, века – вас будет проклинать Больное, позднее потомство! Мы широко по дебрям и лесам Перед Европою пригожей Расступимся! Мы обернемся к вам Своею азиатской рожей! Идите все, идите на Урал! Мы очищаем место бою Стальных машин, где дышит интеграл, С монгольской дикою ордою! Но сами мы – отныне – вам – не щит, Отныне в бой не вступим сами! Мы поглядим, как смертный бой кипит, Своими узкими глазами! Не сдвинемся, когда свирепый Гунн В карманах трупов будет шарить, Жечь города, и в церковь гнать табун, И мясо белых братьев жарить!.. В последний раз – опомнись, старый мир! На братский пир труда и мира, В последний раз – на светлый братский пир Сзывает варварская лира! 30 января 1918 |
Документ 3
Н. С. Трубецкой. Взгляд на русскую культуру не с Запада,
а с Востока (фрагмент)
Трубецкой Николай Сергеевич (1890 – 1938) – выдающийся русский лингвист; этнолог, культуролог. В 1921 г. вместе с П. П. Сувчинским, П. Н. Савицким, Г. В. Флоровским основал евразийское движение и стал одним из главных его идеологов.
Господствовавший прежде в исторических учебниках взгляд, по которому основа русского государства была заложена в так называемой Киевской Руси, вряд ли может быть призван правильным. <…> в исторической перспективе то современное государство, которое можно назвать и Россией <…>, есть часть великой монгольской монархии, основанной Чингисханом. <…> В исторической преемственности Россия не есть вся монархия Чингисхана, а лишь основное ядро этой монархии.
<…> Разгром удельно-вечевой Руси монгольским нашествием и включение этой Руси в монгольское государство не могли не произвести в душах и умах русских людей самого глубокого потрясения и переворота. С душевной подавленностью, с острым чувством унижения национального самолюбия соединялось сильное новое впечатление величия чужой государственной идеи. Глубокое душевное потрясение охватило всех русских, перед сознанием открылись бездны, и выведенные из равновесия люди заметались, ища точки опоры. <…> Главным и основным явлением этого времени был чрезвычайно сильным подъем религиозной жизни. Татарщина стала для Древней Руси прежде всего религиозной эпохой. Иноземное иго воспринято было религиозным сознанием как кара Божия за грехи <…>.
<…> О России эпохи татарского ига пишут так, как будто никакого татарского ига и не было. <…> Благодаря этому влияние монгольской государственности на русскую остается совершенно невыясненным. Достоверно известно, что Россия была втянута в общую финансовую систему монгольского государства, и тот факт, что целый ряд русских слов, относящихся к финансовому хозяйству и продолжающих жить в русском языке даже и поныне, являются словами, заимствованными из монгольского или татарского (например, казна, казначей, деньга, алтын, таможня), свидетельствует о том, что монгольская финансовая система в России не только была воспринята и утвердилась, но и пережила татарское иго. Наряду с финансами <…> татары ввели Россию в общегосударственную монгольскую сеть почтовых путей, и монгольская система организации почтовых сношений и путей сообщений, основанная на общегосударственной ямской повинности (от монгольского слова «ям» – почтовая станция), сохранялась в России еще долго после татарского ига. <…> Приобщении России к монгольской государственности, разумеется, не могло быть только внешним и сводиться к простому распространению на Россию системы управления, господствовавшей и в других областях и провинциях монгольской империи; разумеется, должен был быть воспринят Россией до известной степени и самый дух монгольской государственности. <…> По сравнению с крайне примитивными представлениями о государственности, господствовавшими в домонгольской удельно-вечевой Руси, монгольская, чингисхановская государственная идея была идеей большой, и величие ее не могло не произвести на русских самого сильного впечатления.
<…> Выражение «свержение татарского ига», применявшееся в прежних учебниках русской истории, крайне условно и неточно. Настоящего насильственного свержения ига, собственно, никогда и не было. После Куликовской битвы Россия еще долго продолжала платить дань татарам и, следовательно, оставалась частью татарского государства. «Свержением ига» можно было бы назвать скорее отказ Иоанна III платить дань татарам, но, как известно, событие это прошло сравнительно незаметно и даже не имело никаких военных последствий. <…> Важным историческим моментом было не «свержение ига», не обособление России от власти Орды, а распространение власти Москвы на значительную часть территории, некогда подвластной Орде, другими словами, замена ордынского хана московским царем с перенесением ханской ставки в Москву. Это случилось при Иоанне Грозном после завоевания Казани, Астрахани, Сибири.
<…> Если из всех отдельных правителей обособившихся провинций монгольской империи только московские цари стали притязать на овладение всей территорией некогда объединенной Чингисханом Евразии, если у одних этих московских царей оказалась не только внешняя, но и внутренняя сила для реального осуществления этого притязания и если, присваивая себе наследие Чингисхана, Россия тем не менее не утратила своей национальной индивидуальности, а, наоборот, утвердила ее – то произошло это потому, что <…> только в одной России дух и идеи Чингисхана религиозно переродились и предстали в обновленной и подлинно специфически русской форме. Именно сила горения русского религиозно-национального чувства переплавила северо-западный улус монгольской монархии с Московское царство, в котором монгольский хан оказался замененным православным русским царем.
(Трубецкой Н. С. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока //
Классика геополитики, ХХ век: Сб. М., 2003. С. 144 – 226)
Документ 4
Д. С. Лихачёв. О русской интеллигенции (фрагмент)
На самом же деле Россия – это никакая не Евразия. Если смотреть на Россию с Запада, то она, конечно, лежит между Западом и Востоком. Но это чисто географическая точка зрения, я бы даже сказал – «картографическая». Ибо Запад от Востока отделяет разность культур, а не условная граница, проведенная по карте. Россия – несомненная Европа по религии и культуре. При этом в культуре ее не найти резких различий между западным Петербургом и восточным Владивостоком.
Россия по своей культуре отличается от стран Запада не больше, чем все они различаются между собой: Англия и Франция или Голландия и Швейцария. В Европе много культур. Главная связующая среда России с Западом – это, конечно, интеллигенция, хотя и не одна она. <…>
Характерно, что все восточные сюжеты, которые есть в древней русской литературе, пришли к нам с Юга через греческое посредство или с Запада. Культурные связи с Востоком были крайне ограничены, и только с XVI века появляются восточные мотивы в нашем орнаменте. <…> Все три столицы – Новгород, Киев и Полоцк – имели своими храмами храмы Софии – «Премудрости Божией». Ими промыслительно знаменовалось культурное единство трех восточнославянских народов.
Только жесточайшее татаро-монгольское нашествие, преуменьшать разрушительные последствия которого можно в силу желания во что бы то ни стало связать нас с Востоком, смогло уничтожить это единство Руси, скрепленное храмами Софии – символами мудрости мироустройства в его единстве. Все это вовсе не значит, будто Россия неизменно имела союзников на Западе и противников на Востоке, история этого никак не подтверждает, но ведь и речь идет вовсе не военных союзах, а об истоках русской национальной культуры.
Истоки эти у России и Востока разные, это так, но это вовсе не отрицает, а скорее обусловливает сегодняшнюю необходимость взаимопонимания и взаимопомощи. Именно в этом, а не в другом каком-то смысле и должна пониматься нынче идея Евразийства. У каждой страны есть свой Восток и свой Запад, свой Юг и свой Север, и то, что для одной страны Восток, для ее соседей – Запад. Мирное же соседство в том и состоит, чтобы этнические границы не становились политическими «границами на замке», чтобы разнообразие никого не ущемляло, но обогащало.
(Лихачёв Д. С. О русской интеллигенции // Лихачёв Д . С. Воспоминания. Раздумья. Работы разных лет. В 3 т. СПб., 2006. Т. 2. С. 381 – 392)
Задание 3
Прочитайте внимательно следующие мнения о специфике отечественной культуры. Какие особенности русской культуры здесь выделяются? С чем Вы согласны и с чем – нет? Ответ обоснуйте.
Документ 1
Н. А. Бердяев. Русская идея (фрагмент)
Есть очень большая трудность в определении национального типа, народной индивидуальности. Тут невозможно дать строго научного определения. <…> Есть соответствие между необъятностью, безграничностью русской земли и русской души, между географией физической и географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность, устремленность в бесконечность, как и в русской равнине. Поэтому русскому народу трудно было овладеть этими огромными пространствами и оформить их. У русского народа была огромная сила стихии и сравнительная слабость формы. Русский народ не был народом культуры по преимуществу, как народы западной Европы, он был более народом откровений и вдохновений, он не знал меры и легко впадал в крайности. У народов Западной Европы все гораздо более детерминировано и оформлено, все разделено на категории и конечно. Не так у русского народа, как менее детерминированного, как более обращенного к бесконечности и не желающего знать распределения по категориям. <…> Россия никогда не была в западном смысле страной аристократической, как не стала буржуазной. Два противоположных начала легли в основу формации русской души: природная, языческая дионисическая стихия и аскетически-монашеское православие. Можно открыть противоположные свойства в русском народе: деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечность; эсхатологически-мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт. <…>
<…> Русская мысль, русские искания начала XIX в. и начала ХХ в. свидетельствуют о существовании русской идеи, которая соответствует характеру и призванию русского народа. Русский народ – религиозный по своему типу и по своей душевной структуре. Религиозное беспокойство свойственно и неверующим. Русские атеизм, нигилизм, материализм приобретали религиозную окраску. <…> Русская идея – эсхатологическая, обращенная к концу. Отсюда русский максимализм. Но в русском сознании эсхатологическая идея принимает форму стремления ко всеобщему спасению. Русские люди любовь ставят выше справедливости. Русская религиозность носит соборный характер. Христиане Запада не знают такой коммюнотарности, которая свойственна русским. Все это – черты, находящие свое выражение не только в религиозных течениях, но и в течениях социальных. <…> Русский парадокс заключается в том, что русский народ гораздо менее социализирован, чем народы Запада, но и гораздо более коммюнотарен, более открыт для общения. <…>
( Бердяев Н. А. Русская идея //
О России и русской философской культуре: Философы русского послеоктябрьского зарубежья. Сб. М., 1990. С. 43 – 269)
Документ 2
П. А. Сорокин. Основные черты русской нации
в двадцатом столетии (фрагмент)
Сорокин Питирим Александрович (1889 – 1968) – российско-американский социолог и культуролог.
<…> Я исследую основные черты русской нации как единой социокультурной системы, а не просто некоторые черты совокупности отдельных индивидов или представителей русской нации. <…> я попытаюсь определить некоторые из основных черт «характера» русской нации на основе совокупности объективных и исторически проверяемых фактов, а не на основе спекулятивных национальных стереотипов или фантастических представлений.
Совокупность основных черт русской нации включает ее сравнительно длительное существование, огромную жизнеспособность, замечательное упорство, выдающуюся готовность ее представителей идти на жертвы во имя выживания и самосохранения нации, а также необычайное территориальное, демографическое, политическое, социальное и культурное развитие в течение ее исторической жизни.
<…> Несмотря на многие великие испытания, включая двухсотлетнее господство татар, несмотря на многочисленные нашествия европейских и азиатских завоевателей, русская нация сумела не только сохранить свою целостность и суверенность, но и смогла, со временными отступлениями и потерями, развиться от маленькой группы в период Киевской Руси в огромную территориальную, демографическую, политическую, экономическую, социальную и культурную империю. <…> Политический и военный рост русской нации демонстрирует <…> энергию, упорство и изобретательность. Русская нация смогла защитить себя, свою независимость, свободу и другие великие ценности от постоянных попыток захватить ее территорию – огромную открытую евразийскую равнину, – не защищенную горами или океаном от многочисленных азиатских и европейских захватчиков и завоевателей. На протяжении двух столетий она была в подчинении завоевателей-татар и более короткое время – в подчинении у шведов и тевтонов, Наполеона и Гитлера, но неизменно восстанавливала свою независимость и суверенитет и разбивала захватчиков.
Энергия и изобретательность этой нации в политической и военной областях выразились в ее способности устанавливать политический режим, наиболее подходящий для защиты своей независимости и национальных ценностей, а также в способности изменять существующий режим, в случае потери его жизнеспособности, на более подходящий, отвечающий изменившимся условиям. С момента своего возникновения эта нация имела и испытывала, в различные периоды своей истории, все виды политической организации: монархическую и республиканскую, демократическую и самодержавную и другие, включая режим Советского Союза. <…>
То же самое, с соответствующей поправкой, может быть сказано о культурном, научном, философском, религиозном, законодательном, моральном, эстетическом развитии русской нации. В этих сферах также наблюдались периоды упадка культурного творчества, и во время некоторых из них (таких, как два столетия татарского ига) культурный рост был замедленным в сравнении с западными нациями. Но опять же эти кризисы были преодолены и культурное творчество было восстановлено. <…>
К указанным основным чертам русской нации могут быть прибавлены еще дополнительные черты.
С момента возникновения русской нации ее единство в киевский, московский, новгородский, имперский и советский периоды всегда основывалось на расовом и этническом разнообразии ее населения. <…> «Единство в многообразии» уходит своими корнями в историю русской нации и ее государства. Поскольку вместо того, чтобы вести ее к погибели, оно сопровождало замечательный рост русской нации, мы должны заключить, что русский народ успешно применял этот принцип в своей жизни и что единство обширной социальной группы, без сомнения, должно строиться на принципе многообразия, реализуемом честно и мудро. <…> Одна из основных предпосылок успеха политики «единства в многообразии» состоит в юридическом и фактическом равенстве разнообразных расовых и этнических групп населения империй, наций, а также любых сообществ. Это условие во многом было реализовано в истории русской нации. <…>
<…> рост русской нации, завоевание независимости и суверенитета могли быть достигнуты только вследствие глубочайшей преданности, любви и готовности ее представителей пожертвовать своими жизнями, судьбами и другими ценностями во имя спасения своей Родины в критические периоды ее истории.
(Сорокин П. А. Основные черты русской нации в двадцатом столетии//
О России и русской философской культуре: Философы русского послеоктябрьского зарубежья. Сб. М., 1990. С. 463 – 489)
Документ 3
Д. С. Лихачёв. О национальном характере русских (фрагмент)
На нашей планете издавна существовало несколько типов культур: китайская, японская, буддийская, исламская, европейско-христианская. <…> Каждая национальная культура и каждый тип культуры бесценны. <…>
Но можно сказать другое…, что европейский тип культуры наиболее универсален, наиболее восприимчив к другим культурам и обладает наибольшей способностью воздействовать на другие культуры. Европейская культура, как определенный тип культуры, открыта для других культур и именно это обстоятельство делает ее культурой будущего, а в какой-то мере и культурой современности.
<…> Бессмысленно спорить о том, принадлежит ли Россия Европе или Азии. <…> Русская культура распространяется на огромную территорию, в нее включаются и Ленинград-Петербург, и Владивосток. Это культура единая. Семья, переезжающая из Ленинграда в Хабаровск или Иркутск, не попадает в иную культурную среду. Среда остается того же типа. Поэтому нет смысла искать географические границы Европы в Уральском хребте, Кавказских горах или где-нибудь еще. И Армения, и Грузия принадлежат европейскому типу культуры. Спрашивается: почему? Ответ в том, что я сказал вначале: они принадлежат к единому типу культуры. И это в силу своего христианства. Для христианина в принципе «несть еллина и иудея». Свобода личности, веротерпимость, пройдя через все испытания Средневековья, стали основными особенностями европеизма в культуре.
Русская культура уже по одному тому, что она включает в свой состав культуры десятка других народов и издавна была связана с соседними культурами Скандинавии, Византии, южных и западных славян, Германии, Италии, народов Востока и Кавказа, – культура универсальная и терпимая к культурам других народов. <…> Но русская культура еще и потому европейская, что она всегда в своей глубочайшей основе была предана идее свободы личности.
Я понимаю, что эта моя последняя мысль может показаться в высшей степени странной тем, кто привык подменять знание истории исторической мифологией. Большинство людей и на Западе до сих пор убеждены, что русским свойственна не только терпимость, но и терпение, а вместе с тем – покорность, безличность, низкий уровень духовных запросов.
Нет, нет и нет! <…> Народ с трудом терпел произвол государства. <…> Разве мало нам народного движения на Восток в поисках свободы от государства и счастливого Беловодского царства? <…> Разве не свидетельствуют о неискоренимом стремлении к свободе личности постоянные бунты и такие вожди этих бунтов, как Разин, Булавин, Пугачев и многие другие? А северные гари, в которых во имя верности своим убеждениям сами себя сжигали сотни и тысячи людей! Какое еще восстание мы можем противопоставить декабристскому, в котором вожди восстания действовали против своих имущественных, сословных и классовых интересов, но зато во имя социальной и политической справедливости? <…> И это «рабская покорность народа государству»? <…>
Одна черта, замеченная давно, действительно составляет несчастье русских: это во всем доходить до крайностей, до пределов возможного. <…>
Эту же черту доведения всего до границ возможного и при этом в кратчайшие сроки можно заметить в России во всем. Не только в пресловутых русских внезапных отказах от всех земных благ, но и в русской философии и искусстве.
Хорошо это или плохо? Не берусь судить; но что Россия, благодаря этой своей черте, всегда находилась на грани чрезвычайной опасности – это вне всякого сомнения, как и то, что в России не было счастливого настоящего, а только заменяющая его мечта о счастливом будущем.
( Лихачёв Д. С. О национальном характере русских //
Вопросы философии. 1990. №4. С. 3 – 6)
Задание 4
1. Как определяют авторы текстов место России в мировой истории, ее отношение к другим народами? 2. Как оценивает П. Я Чаадаев историческое прошлое России? Согласны ли вы с такой оценкой? Аргументируйте свою позицию. Как вы думаете, почему письмо П. Я. Чаадаева вызвало бурную негативную реакцию не только императора Николая I, но и общественности, в том числе и друзей? 3. Каким должно быть, с точек зрения авторов, место России в мире?
Документ 1
П. Я. Чаадаев. Философические письма. Письмо первое (фрагмент)
Чаадаев Пётр Яковлевич (1794 – 1856) – русский философ (по собственной оценке – «христианский философ»), публицист, общественный деятель. За резкую критику действительности русской жизни был запрещён к публикации в императорской России.
<…> одна из самых прискорбных особенностей нашей своеобразной цивилизации состоит в том, что мы всё ещё открываем истины, ставшие избитыми в других странах и даже у народов, гораздо более нас отсталых. Дело в том, что мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку, и не имеем традиций ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода на нас не распространилось. <…>
У всех народов есть период бурных волнений, страстного беспокойства, деятельности без обдуманных намерений. <…> Это пора великих побуждений, великих свершений, великих страстей у народов. <…> Все общества прошли через такие периоды, когда вырабатываются самые яркие воспоминания, свои чудеса, своя поэзия, свои самые сильные и плодотворные идеи. В этом и состоят необходимые общественные устои. <…> Мы, напротив, не имели ничего подобного. Сначала дикое варварство, затем грубое суеверие, далее иноземное владычество, жестокое и унизительное, дух которого национальная власть впоследствии унаследовала, – вот печальная история нашей юности. <…> Мы живем лишь в самом ограниченном настоящем без прошедшего и без будущего, среди плоского застоя.
<…> Наши воспоминания не идут далее вчерашнего дня; мы как бы чужие для себя самих. Мы так удивительно шествуем во времени, что, по мере движения вперед, пережитое пропадает для нас безвозвратно. Это естественное последствие культуры, всецело заимствованной и подражательной. У нас совсем нет внутреннего развития, естественного прогресса; прежние идеи выметаются новыми потому, что последние не происходят из первых, а появляются у нас неизвестно откуда. Мы воспринимаем только совершенно готовые идеи, поэтому те неизгладимые следы, которые отлагаются в умах последовательным развитием мысли и создают умственную силу, не бороздят наших сознаний. Мы растем, но не созреваем, мы подвигаемся вперед по кривой, т. е. по линии, не приводящей к цели. Мы подобны тем детям, которых не заставили самих рассуждать, так, что, когда они вырастают, своего в них нет ничего; все их знание поверхностно, вся их душа вне их. Таковы же и мы. <…>
Мы принадлежим к числу тех народов, которые как бы не входят составной частью в род человеческий, а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру. <…>
А между тем, раскинувшись между двух великих делений мира, между Востоком и Западом, опираясь одним локтем на Китай, другим на Германию, мы должны бы были сочетать в себе два великих начала духовной природы – воображение и разум и объединить в нашей цивилизации историю всего земного шара. <…> Опыт времен для нас не существует. Века и поколения протекли для нас бесплодно. Глядя на нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества сведен на нет. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили. <…>
Удивительное дело! Даже в области той науки, которая всё охватывает, наша история ни с чем не связана, ничего не объясняет, ничего не доказывает. Если бы орды варваров, потрясших мир, не прошли прежде нашествия на Запад по нашей стране, мы едва были бы главой для всемирной истории. Чтобы заставить себя заметить, нам пришлось растянуться от Берингова пролива до Одера.
(Чаадаев П. Я. Философические письма. Апология сумасшедшего.
М. 2009. С. 90 – 98)
Документ 2
Н. А. Бердяев. Судьба России (фрагмент)
Россия – противоречива, антиномична. <…>
Россия – самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире. И русский народ – самый аполитический народ, никогда не умевший устраивать свою землю. Все подлинно русские, национальные наши писатели, мыслители, публицисты, – все были безгосударственниками, своеобразными анархистами. Анархизм – явление русского духа, он по-разному был присущ и нашим крайним правым и нашим крайним левым. <…> Русская душа хочет священной общественности, богоизбранной власти. Природа русского народа сознается, как аскетическая, отрекающаяся от земных дел и земных благ. <…>. Очень характерно, что в русской истории не было рыцарства, этого мужественного начала. С этим словом связано недостаточное развитие личного начала в русской жизни. Русский народ всегда любил жить в тепле коллектива, в какой-то растворённости в стихии земли, в лоне матери.
Россия – самая государственная и самая бюрократическая страна в мире; всё в России превращается в орудие политики. <…> Интересы созидания, поддержания и охранения огромного государства занимают совершенно исключительное и подавляющее место в русской истории. Почти не оставалось сил у русского народа для свободной творческой жизни, вся кровь шла на укрепление и защиту государства. Классы и сословия слабо были развиты и не играли той роли, какую играли в истории западных стран. Личность была придавлена огромными размерами государства, предъявляющего непосильные требования. <…>
Россия – самая не шовинистическая страна в мире. <…> Русские почти стыдятся того, что они русские; им чужда национальная гордость и часто даже – увы! – чуждо национальное достоинство. <…> Русский не выдвигается, не выставляется, не презирает других. В русской стихии поистине есть какое-то национальное бескорыстие, жертвенность, неведомая западным народам. <…> Сверхнационализм, универсализм – тоже существенное свойство русского национального духа, как и безгосударственность, анархизм. <…> Россия призвана быть освободительницей народов. <…>
Россия – самая националистическая страна в мире, страна невиданных эксцессов национализма, угнетения подвластных национальностей русификацией, страна национального бахвальства, в которой всё национализировано вплоть до вселенской церкви Христовой, страна, почитающая себя единственной призванной и отвергающая всю Европу, как гниль и исчадие диавола, обречённое на гибель. Обратной стороной русского смирения является необычайное русское самомнение. <…>
Россия, столь своеобразная, столь необычайного духа страна, постоянно находилась в сервилистическом отношение к Западной Европе. Она не училась у Европы, что нужно и хорошо, не приобщалась к европейской культуре, что для неё спасительно, а рабски подчинялась Западу или в дикой националистической реакции громила Запад, отрицала культуру.
(Бердяев Н. А. Судьба России // Н. А. Бердяев Судьба России.
М., Харьков, 2004. С. 273 – 285)
Документ 3
Н. Я. Данилевский. Россия и Европа (фрагмент)
Принадлежит ли <…> Россия к Европе? К сожалению или к удовольствию, к счастью или к несчастью – нет, не принадлежит. Она не питалась ни одним из тех корней, которыми всасывала Европа как благотворные, так и вредоносные соки непосредственно из почвы ею же разрушенного древнего мира, не питалась и теми корнями, которые почерпали пищу из глубины германского духа. Не составляла она части возобновлённой Римской империи Карла Великого, которая составляет как бы общий ствол, через разделение которого образовалось всё многоветвистое европейское дерево, не входила в состав той теократической федерации, которая заменила Карлову монархию, не связывалась в одно общее тело феодально-аристократической сетью, которая (как во времена Карла, так и во время своего рыцарского цвета) не имела в себе почти ничего национального, а представляла собой учреждение общеевропейское – в полном смысле этого слова. <…>
Но если Россия, скажут нам, не принадлежит к Европе по праву рождения, она принадлежит к ней по праву усыновления; она усвоила себе (или должна стараться усвоить) то, что выработала Европа; она сделалась (или, по крайней мере, должна сделаться) участницей в её трудах, в её триумфах. Кто же её усыновил? Мы что-то не видим родительских чувств Европы в её отношениях к России; но дело не в этом, а в том – возможно ли вообще такое усыновление? Возможно ли, чтобы организм, столько времени питавшийся своими соками, вытягиваемыми своими корнями из своей почвы, присосался сосальцами к другому организму, дал высохнуть своим корням и из самостоятельного растения сделался чужеядным? <…> если не по рождению, то по усыновлению Россия сделалась Европой; к дичку привит европейский черенок.<…>
Какую же роль предоставляет нам Европа на всемирно-историческом театре? Быть носителем и распространителем европейской цивилизации на Востоке, – вот она та возвышенная роль, которая досталась нам в удел, роль, в которой родная Европа будет нам сочувствовать, содействовать своими благословениями, всеми пожеланиями души своей, будет рукоплескать нашим цивилизаторским деяниям, к великому услаждению и умилению наших гуманитарных прогрессистов.
(Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 59 – 61)