В. Г. Белинского кафедра изобразительного искусства и культурологии л. Н. Мешкова, Г. Н. Рябова культурология практикум
| Вид материала | Практикум |
- Учебное пособие для студентов факультетов культурологии, искусствоведения и изобразительного, 2233.21kb.
- Учебное пособие для студентов факультетов культурологии, искусствоведения и изобразительного, 2233.29kb.
- М. К. Аммосова Факультет якутской филологии и культуры Кафедра культурологии рабочая, 62.5kb.
- И. М. Быховская прикладная культурология в структуре научного знания и образовательной, 440.5kb.
- Программа учебной дисциплины «Культурология», 340.13kb.
- Умк по культурологии для заочников Выписка из гос по дисциплине Культурология гсэ., 1053.2kb.
- Программа по культурологии вопросы к государственному экзамену по культурологии, 211.83kb.
- Примерная программа дисциплины «История изобразительного искусства», 555.54kb.
- Рецензенты: Кафедра литературы и искусства, 5188.83kb.
- Курс лекций по дисциплине: «культурология», 1179.89kb.
Д. Кэмпбелл. Мифы, в которых нам жить (фрагмент)Джозеф Джон Кэмпбелл (ссылка скрыта – ссылка скрыта) – американский исследователь мифологии, наиболее известный благодаря своим трудам по ссылка скрыта и ссылка скрыта. Жителям Запада нелегко представить, что относительно недавно появившиеся у нас идеи важности индивидуального, уважения к личности, ее правам и свободе, для Востока совершенно бессмысленны. Такими же невразумительными показались бы они первобытным людям, народам Древней Месопотамии и Египта, Индии и Китая. Вообще говоря, наши взгляды прямо противоположны идеалам, смыслу и укладу жизни большинства народов мира. Я убежден, однако, что эти принципы – поистине великое новшество, которое подарили миру именно мы. Это – наше, западное откровение о достойных человека духовных идеалах, соответствующих истинному, высшему потенциалу нашего биологического вида. Основную пограничную черту, отделяющую восточный мир от западного, я провожу вертикально через Иран, примерно вдоль шестидесятого градуса долготы к востоку от Гринвича. Этот меридиан можно считать линией культурного водораздела, по обе стороны от которой наедятся две созидательные матрицы развитых культур: к востоку – Индия и Дальний Восток (Китай и Япония), а к западу – Левант (Ближний восток) и Европа, На протяжении всей истории эти четыре мира сохраняли каждый свои уникальные свойства – мифологию, религию, философию и идеалы, не говоря уже про образ жизни, стиль одежды и искусства; несмотря на различия, их все же следует рассматривать попарно Индию с Дальним Востоком, а Левант с Европой. Восточные центры, отгороженные от Запада и друг от друга бескрайними горными пустынями и тысячами лет изоляции, оставались глубоко консервативными. Левант и Европа, напротив, постоянно вступали в плодотворные конфликты и торговые отношения и были настежь открыты как крупным вторжениям, так и взаимному обмену добротные товарами и идеями. Изумительные духовные и материальные свершения нынешней бурной эпохи во многом объясняются тем, что некогда крепкие стены Индии и Дальнего Востока были сперва испещрены пpoбоинами, а потом и вовсе разрушены. (Кэмпбелл Д. Мифы, в которых нам жить / .info/bibliotek_Buks/Culture/kamp/02.php) Документ 3 Ф. Бродель. Грамматика цивилизаций (фрагмент) Западная или европейская цивилизация – это цивилизация зерновых культур, хлеба, точнее белого хлеба, что подразумевает трудности их выращивания. Ведь Зерновые культуры требовательны. <…> Так называемая «западная» цивилизация – это одновременно и «американская цивилизация» США и «американская цивилизация Латинской Америки, а кроме того, это Россия и, естественно Европа. Европа к тому же представляется совокупностью цивилизаций: польской, немецкой, итальянской, английской, французской и пр. Это уже не говоря о том, что национальные цивилизации могут в свою очередь подразделяться на ещё более мелкие «цивилизации»: Шотландия, Ирландия, Каталония, Сицилия, страна басков и т.п. Не забудем при этом, что эти разграничения, эти разноцветные мозаики есть постоянные или почти постоянные величины. <…> Каждая цивилизация экспортирует и импортирует культурные ценности. <…> Так возникает диалог между цивилизацией и цивилизациями,… Можно ли сказать, что ускоренное распространение культурных ценностей взорвёт границы цивилизаций – фиксированные демаркационные линии мировой истории? ( Бродель Ф. Грамматика цивилизаций. М., 2008. С. 41 – 42, 44 – 45) Документ 4 С. Хантингтон. Столкновение цивилизаций (фрагмент) Люди всегда подвергались соблазну поделить мир на «своих» и «чужих», нашу цивилизацию и варваров. Учёные анализируют мир, оперируя парами Восток – Запад, Север – Юг, центр – периферия. <…> В зависимости от того, какое определение даётся этим частям состоящая из двух частей картина мира может в какой-то мере соответствовать реальности. Наиболее общее деление, которое проявляется под множеством названий, – противопоставление богатых (современных, развитых) стран бедным (традиционным, неразвитым или развивающимся). Историческим соответствием этому экономическому делению стало культурное разграничение на Восток и Запад, где акцент делается в меньшей степени на различия в экономическом благосостоянии и в большей – на различия в основополагающей философии, ценностях и укладе жизни. <…> <…> В какой-то степени Запад является единым. Но что объединяет не-западные социумы, кроме того факта, что они не-западные? Японская, китайская, индуистская, мусульманская и африканская цивилизации имеют мало общего в религии, социальной структуре, общественном устройстве и превалирующих ценностях. Единство не-Запада и дихотомия «Восток – Запад» – мифы, созданные Западом. (Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2006. С. 30 – 31) Документ 5 Ф. Бродель. Грамматика цивилизаций (фрагмент) Существует ли ещё мусульманская цивилизация? Политическая раздробленность ислама, как кажется, надолго исключает осуществление мечты панисламистов. Но как факт, как цивилизационная реальность панисламизм всё ещё существует в той же мере, как он существовал в прошлом. На всём пространстве ислама можно обнаружить эту цивилизацию в повседневной жизни. Сходство веры, нравов, привычек, семейных отношений, вкусов, способов проведения досуга, игр, поведения и даже кухни… Переезжая из одного в другой город мусульманского Средиземноморья, европеец в большей степени поражается сходству, а не различиям. <…> Одним из наиболее явных признаков, обеспечивающих единство мусульманской цивилизации, остаётся язык. Речь идёт о литературном арабском, некогда цементировавшем ислам, который сохранился и в XX в. Он остался общим письменным языком, на котором издаются газеты и книги. Национальные языки – это языки разговорные. Другое связующее звено: социально-экономические проблемы почти всюду выражаются одинаково, поскольку они возникают главным образом от столкновения архаичной, традиционной, консервативной исламской цивилизации с цивилизацией современной, которая наступает по всем фронтам. В разных странах проблема стоит более или менее остро, но это ничего не меняет в предлагаемых решениях, которые оказываются схожими из-за логики вещей, из-за идентичности исходных причин. Страны, уже продвинувшиеся в осуществлении реформ, предвосхищают будущее других стран. <…> Повсеместное внедрение технических достижений и бесчисленные последствия этого процесса безусловно способны разрушить и восстановить в той или иной форме структуры цивилизации. Но не все, поскольку саамам по себе автоматизация не является цивилизацией. ( Бродель Ф. Грамматика цивилизаций. М., 2008. С. 131 – 132) Документ 6 Ф. Бродель. Грамматика цивилизаций (фрагмент) …Дальневосточные цивилизации очень рано достигли целостности, но это произошло в среде, которая сделала почти неподвижными их основные структуры. По этой причине они оказались на удивление чрезвычайно сплочёнными и однородными. Но в то же время им было чрезвычайно трудно меняться, стремиться к переменам, что создавало впечатление, что они систематически сами себе отказывали в прогрессе. <…> На Дальнем Востоке, где статуи ветшали быстро, поскольку зачастую делались, как в Китае или в Японии, из лёгких материалов, человек, социальная и культурная среда, напротив, представляются не подверженными времени. О них нельзя сказать, что они были созданы вчера, но появились в стародавние времена. <…> В Китае культу предков и богов природы, который можно датировать первым тысячелетием до н. э., прошёл через таоизм, конфуцианство и буддизм, которым не удалось его уничтожить. С этими древними и живучими религиозными формами связаны столь же живучие социальные структуры: индийская система кастового разделения общества, китайская семейная и социальная иерархия. Создаётся впечатление, что в обоих случаях речь идёт о непреходящих религиозных ценностях, связанном с ними неизменяющемся устройстве. Эта особенность характерна для примитивных культур, все формы существования и мышления которых полностью, напрямую погружены в сверхъестественное. Это обстоятельство озадачивает, когда речь идёт о таких крупных и развитых цивилизациях, как Индия и Китай, но поэтому оно ещё более замечательно. В противовес Западу, который чётко разделяет человеческое и божественное, Дальний Восток не знает этого различия. Религиозный аспект пронизывает все формы человеческой жизни: государство есть религия, философия есть религия, мораль есть религия, социальные отношения есть религия. Все эти формы имеют отношение к сакральному. Отсюда их тенденция к неизменности, к вечности. ( Бродель Ф. Грамматика цивилизаций. М., 2008. С. 182 – 183) Документ 7 Н. Я. Данилевский. Россия и Европа (фрагмент) Неужели же, однако, громкое слово «Европа» – слово без определённого значения, пустой звук без определённого смысла? О, конечно, нет! Смысл его очень полновесен – только он не географический, а культурно-исторический, и в вопросе о принадлежности или непринадлежности к Европе география не имеет ни малейшего значения. Что же такое Европа в этом культурно-историческом смысле? Ответ на это – самый определённый и положительный. Европа есть поприще германо-романской цивилизации, ни более ни менее; или, по употребительному метафорическому способу выражения, Европа есть сама германо-романская цивилизация. Оба эти слова – синонимы. Но германо-романская ли только цивилизация совпадает с значением слова Европа? Не переводится ли оно точнее «общечеловеческой цивилизацией» или, по крайней мере, её цветом? (Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 58 – 59) Задание 2 Ниже даны два текста, где рассматриваются черты японской культуры. Один текст принадлежит японскому писателю Д. Танидзаки, можно сказать, что это «взгляд изнутри». Другой представляет собой «взгляд извне» и принадлежит известному отечественному учёному Д. С. Лихачёву. Внимательно прочтите оба текста, выделите черты японской культуры и сравните между собой обе точки зрения. Документ 1 Дзюнъитиро Танидзаки. Похвала тени (фрагмент) Танидзаки Дзюнъитиро (1886 – 1965) – японский писатель, драматург. Говорят, что красота европейских храмов готического стиля кроется в их высоких заострённых кровлях, вонзающихся в небо. Храмы нашей страны являют в этом отношении полную противоположность. Отличие их заключается прежде всего в том, что верх здания покрывается большой черепичной кровлей, корпус же скрывается в глубокой и широкой тени, образуемой навесом кровли. Да и не только храмы – будь то дворец или дом простолюдина, безразлично, – в их внешнем контуре прежде всего бросаются в глаза большая кровля, крытая в одних случаях черепицей, в других соломой, и густая тень, таящаяся под нею. Под их карнизом даже среди белого дня бывает темно, словно в пещере: вход, двери, стены, балки – всё погружено в густую тень. <...> Строя себе жилище, мы прежде всего раскрываем над ним зонт – кровлю, покрываем землю тенью и уже в тени устраиваем себе жильё. Европейские дома, конечно, тоже не обходятся без кровли, но у них назначение последней состоит скорее в защите от дождя, чем от солнечных лучей; можно даже усмотреть обратное стремление: не давать места тени, а дать возможно больший доступ свету внутрь здания. Об этом говорит один внешний вид европейских строений. Если японскую кровлю можно сравнить с зонтом, то кровлю европейскую можно уподобить головному убору, притом с очень небольшими полями, вроде кепи. <...> красота японской гостиной рождается из сочетания света и тени, а не из чего-нибудь другого. Европейцы, видя японскую гостиную, поражаются её безыскусственной простотой. Им кажется странным, что они не видят в ней ничего, кроме серых стен, ничем не украшенных. Быть может, для европейцев такое впечатление вполне естественно, но оно доказывает, что ими ещё не разгадана загадка «тени». Наши гостиные устроены так, чтобы солнечные лучи проникали в них с трудом. Не довольствуясь этим, мы ещё более удаляем от себя лучи солнца, пристраивая перед гостиными специальные навесы либо длинные веранды. Отражённый свет из сада мы пропускаем в комнату через бумажные раздвижные рамы, как бы стараясь, чтобы слабый дневной свет только украдкой проникал к нам в комнату. Элементом красоты нашей гостиной является не что иное, как именно этот профильтрованный неяркий свет. Для того же, чтобы этот бессильный, сиротливый, неверный свет, проникнув в гостиную, нашёл здесь своё успокоение и впитался в стены, мы нарочно даём песчаной штукатурке стен окраску неярких тонов. В глинобитных амбарах, на кухнях, в коридорах мы подмешиваем в штукатурку специальные блёстки, но стены в гостиной покрываем обычно матовой песочной штукатуркой, ибо блеск стен уничтожал бы всякое впечатление от скудного, мягкого, слабого света. Нам доставляет бесконечное удовольствие видеть это тонкое неясное освещение, когда робкие, неверные лучи внешнего света, задержавшись на стенах гостиной, окрашенных в цвет сумерек, с трудом поддерживают здесь последнее дыхание своей жизни. Мы предпочитаем этот свет на стенах, вернее – этот полумрак, всяким украшениям – на него никогда не устанешь любоваться. <...> Впрочем, следует оговориться: наши гостиные пользуются и украшениями. В каждой гостиной устроена ниша, где висит на стене картина-панно и красуются в вазе живые цветы. Но эти картины и цветы не столько играют роль украшения залы, сколько придают глубину «тени». Вешая картину-панно, мы прежде всего обращаем внимание на то, гармонирует ли она с общим тоном ниши и стен. «Гармония ниши» чрезвычайно почитается нами. Поэтому, наряду с художественными достоинствами картины или же каллиграфической надписи, составляющих содержание панно, мы придаём такое же значение и их окантовке, так как если последняя нарушает «гармонию ниши», то вся ценность панно от этого пропадает, какими бы художественными достоинствами ни обладало самое письмо панно. И наоборот, бывает так, что, не имея большой самостоятельной художественной ценности, панно-картина либо панно-надпись, повешенные в нише чайной комнаты, чрезвычайно гармонируют с нею, и от этой гармонии выигрывает как самое панно, так и комната. Чем же именно гармонирует с комнатой такое панно, само по себе не обладающее особенными достоинствами? Элементом гармонии является всегда «цвет давности», которым отмечены фон картины, оттенок туши и измятость окантовки.<...> Картины новые, будут ли они написаны тушью или же исполнены в бледных тонах акварелью, безразлично, при неудачном выборе могут только испортить теневой эффект ниши. <…> Быть может, некоторые скажут, что красота, завуалированная темнотой, не настоящая. Но я уже говорил, что мы, люди Востока, создавая «тень», творим красоту в местах самых прозаических. В одной нашей старинной песне говорится: «Набери ветвей, заплети, завей – вырастет шатёр. Расплети – опять будет пустовать лишь степной простор». Слова эти хорошо характеризуют наше мышление: мы считаем, что красота заключена не в самих вещах, а в комбинации вещей, плетущей узор светотени. Вне действия, производимого тенью, нет красоты: она исчезает подобно тому, как исчезает при дневном свете привлекательность драгоценного камня «ночной луч», блещущего в темноте. <…> Во всякого рода художественных изделиях мы отдаём свои симпатии тем цветам, которые представляют как бы напластование тени, в то время как европейцы любят цвета, напоминающие нагромождение солнечных лучей. Серебряную и медную утварь мы любим потемневшей, они же считают такую утварь нечистой и негигиеничной и начищают её до блеска. Чтобы не оставлять затемнённых мест в комнате, они окрашивают потолок и стены в белые тона. При устройстве сада мы погружаем его в густую тень деревьев, они же оставляют в нём простор для ровного газона. Откуда эта разница во вкусах? Мне кажется, что нам, людям Востока, свойственно искать удовлетворения в той обстановке, в какой мы очутились. Мы покорно миримся с существующим положением вещей. В силу этого мы не питаем чувства недовольства к темноте, примиряемся с нею как с неизбежностью, оставляем слабый свет таким, как он есть, добровольно затворяемся в тень и открываем в ней присущую ей красоту. Что касается европейцев, то они, движимые своим активным характером, всегда стремятся к лучшему. (Танидзаки Д. Похвала тени: Рассказы, эссе. СПб., 2004. С. 305-359) Документ 2 Д. С. Лихачёв. Первые впечатления о Японии (фрагмент) Лихачёв Дмитрий Сергеевич (1906 – 1999) – советский и российский филолог, искусствовед, сценарист, академик РАН. Автор фундаментальных трудов, посвящённых истории русской литературы (главным образом древнерусской) и русской культуры. Японец не мечтает, как русский, пронестись по бескрайним полям на быстром скакуне навстречу ветру. Его чувство красоты природы другое: в поддержании всего сущего, согласовании всего того, что важно, – засадить склоны гор лесами, каждый клочок земли – рисом, украсить садом, провести ручей, устроить вносящий умиротворение водопад. Я вспоминаю о том, что писал в своей маленькой книжке «Заметки о русском», – о стремлении русских расселиться на возможно большем пространстве, раздвинуться, почувствовать себя вольными. <…> Мне показалось, что у японцев иное стремление: собраться вместе, освоить каждый клочок земли. Не покорять природу, а как бы дружить с ней, учиться у нее, подражать ей в лучшем. Японцу не до бешеной гоньбы. Он сосредоточен на своей деятельности и поэтому достигает более прочных и устойчивых результатов. В отличие от русского японец придает огромное значение частностям и деталям, а потому детали играют во всем им сделанном первенствующую роль. Оттого японцы – лучшие копиисты в мире. Японец любит землю во всех ее размерах и стремится в небольшом увидеть большое – Вселенную, космос или свою страну. В своем саду он устраивает уголки, напоминающие ему о тех или иных местностях его страны, как бы создает свою страну в миниатюре: растит для этого карликовые деревья, любит маленькое не потому, что оно – маленькое, а чтобы увидеть в крошечном – большее, настоящее. Эта тенденция прямо противоположна русской, но одновременно – и сходна, ибо и те и другие стремятся к большой Вселенной. Отражение космоса в малой капле или желание в быстром движении охватить весь мир – оба эти устремления говорят, в сущности, о религиозном восприятии мира. Первое свойственно японцам, второе – русским. У японцев оно является причиной внимания к любой мелочи, к любой детали, к подчеркнутой точности во всем. У русских это религиозное отношение к миру создает стремление к созданию больших гипотез, новых парадоксальных идей. <…> Японец стремится почтить мир церемониями, ибо церемония близка к богослужению. Одна из характернейших и ценнейших – чайная церемония, в которой, как мне кажется, изящество и многовековая отточенность всех движений создает особое молитвенное настроение. Праздник для японца – это церемония. Труд – и праздник, и церемония. Все вместе – это уважительное отношение к жизни, это восхищение миром, улыбка, обращенная к окружающему. Не случайно японцы так часто улыбаются. (Лихачёв Д. С. Первые впечатления от Японии // Лихачёв Д.С. Воспоминания. Раздумья. Работы разных лет. В 3 т. СПб., 2006. Т. 2. С. 349 – 353) Задание 3 Перед Вами список понятий, которые могут характеризовать картину мира и отличительные особенности определенного исторического этапа культуры. Заполните таблицу, распределив правильно эти черты по этапам. Раскройте содержание понятий. Также уточните, на какие века приходится каждый из периодов. Выполнить данное задание вам помогут документы, содержащие характеристики исторических типов культур. Понятия: авторитет веры, авторитет знания, анимизм, антропоцентризм, аскетизм, бесписьменность, волюнтаризм, гуманизм, дуализм, историзм, канон, космологизм, мифологическое сознание, монотеизм, теоцентризм, политеизм, право, практицизм, рационализм, символизм, синкретизм, сословность, состязательность, сциентизма, традиционализм, утилитаризм, фатализм, элитарность, эмпиризм, эсхатологизм.
Документ 1 Л. Леви-Брюль. Первобытный менталитет (фрагмент) Леви-Брюль Люсьен (1857 – 1939) – французский философ, изучавший духовную культуру людей традиционных обществ. Первобытный менталитет, подобно нашему, стремится узнать причины происходящего. Однако эти причины он ищет не в том же направлении, что наш. Он обитает в таком мире, где присутствующие повсюду бесчисленные оккультные силы постоянно либо действуют, либо готовы действовать. <…> Если продолжительная засуха сжигает посевы и губит скот, значит, вероятно, было нарушено какое-нибудь табу или же какой-то предок счёл себя обиженным и его необходимо успокоить. Точно так же никогда ни одно предприятие не окажется успешным, если не будет содействия невидимых сил. <…> Одним словом, мир видимый и мир невидимый составляют одно целое, и события мира видимого в каждое мгновение зависят от сил иного мира. Отсюда и то большое место, которое занимают в жизни первобытных людей сновидения, предзнаменования, тысячи различных форм гадания, жертвоприношения, колдовские действия, ритуальные церемонии, магия. (Лви-Брюль Л. Первобытный менталитет. СПб., 2002. С. 357 – 358) Документ 2 Г. С. Кнабе. Древо познания и древо жизни (фрагмент) Античный Рим Античная культура строится вокруг единой, основной и исходной общественной формы античного мира – самостоятельного города-государства. Эта исходная форма обозначалась в греческом языке словом «полис», в латинском языке – словом «цивитас»; первое из этих слов переводится как «город», второе – как «гражданская община», оба перевода верны, но сущность самого явления не исчерпывается ни тем, ни другим наименованием. <…> Полис был тем единственным местом на земле, где он [грек или римлянин] чувствовал себя человеком, где она находился под покровительством богов или бога, именем и изволением которого город был создан <…>. Боги принимают свои меры к тому, чтобы город был сохранён, процветал, развивался, и за пределами полиса человек лишается связей с богами как духовной субстанцией существования. В стенах города он может не бояться врагов; в городе он – член гражданского коллектива, жизнь которого регулируется законами; он защищён от произвола, входя в гражданскую правовую структуру, идея которой неотделима от идеи справедливости. Аристотель говорил, что «полис есть общность людей, сошедшихся ради справедливой жизни». поэтому ничего не может быть страшнее, чем то, что римляне называли «лишением огня и воды», то есть отнятие гражданских прав. И поэтому же античные авторы как к неповторимой, высшей, не только общественной, но и сакральной ценности относились к полису. ( Кнабе Г. С. Древо познания – древо жизни. М., 2006. С. 379 – 380) Документ 3 А. Гуревич. Категории средневековой культуры (фрагмент) Гуревич Арон Яковлевич (ссылка скрыта – ссылка скрыта) – ссылка скрыта, российский историк-ссылка скрыта, культуролог. Наиболее распространенный и популярный в эту эпоху жанр литературного произведения – жития святых, самый типичный образчик архитектуры – собор, в живописи преобладает икона, в скульптуре – персонажи Священного писания. Средневековые мастера, писатели, художники, пренебрегая зримыми очертаниями окружающего их земного мира, пристально всматриваются в потусторонний мир. Но своеобразен не только предмет, привлекающий их внимание. Как видят мир эти мастера? Поэты и художники почти вовсе обходят реальную природу, не воспроизводят пейзажа, не замечают особенностей отдельных людей, не обращают внимания на то, что в разных странах и в разные эпохи люди одевались по-разному, жили в иных жилищах, имели другое оружие. Индивидуализации они предпочитают типизацию, вместо проникновения в многообразие жизненных явлений исходят из непримиримой противоположности возвышенного и низменного, располагая на полюсах абсолютное добро и абсолютное зло. Творимый средневековым художником мир очень своеобразен и необычен на взгляд современного человека. Художник как бы не знает, что мир трехмерен, обладает глубиной: на его картине пространство заменено плоскостью. Неужели не известно ему и то, как протекает время? Ведь на картинах средневековых живописцев нередко последовательные действия изображаются симультанно: в картине совмещаются несколько сцен, разделенных временем. (.info/bibliotek_Buks/Culture/Gurev/01.php) Документ 4 Д. Пико делла Мирандола. Речь о достоинстве человека Пи́ко де́лла Мира́ндола Джова́нни (1463 — 1494) — итальянский мыслитель эпохи Возрождения, представитель раннего гуманизма. И установил наконец лучший творец, чтобы тот, кому он не смог дать ничего собственного, имел общим с другими все, что было свойственно отдельным творениям. Тогда согласился бог с тем, что человек – творение неопределенного образа, и, поставив его в центре мира, сказал: «Не даем мы тебе, о Адам, ни своего места, ни определенного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно своей воле и своему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие, божественные». О, высшая щедрость бога-отца! О, высшее и восхитительное счастье человека, которому дано владеть тем, чем пожелает, и быть тем, кем хочет! (ce.rchgi.spb.ru/Mirandola/opus1.htm) Документ 5 Ю. В. Осокин. Новоевропейский тип культуры (фрагмент) Вера в историческое движение человека к «высшему свершению», осуществляемое посредством его собственных рациональных способностей и конкретных достижений (залогом чему было развитие науки), оказала определяющее воздействие на формирование мировоззрения человека Нового времени, – в том числе и потому, что никогда прежде ни один из способов мышления не приводил к таким наглядно ощутимым результатам. Открыв новые горизонты познания, представив доказательства мощи научного предвидения, продемонстрировав реальную силу технического прогресса способность человека к овладению природой, наука стала знаменем современного мышления. Её достижения позволили создать необходимые условия не только для технологического им экономического роста, но также и для социально-политического развития европейских государств, что, в свою очередь способствовало укоренению нового мировоззрения в культуре Новой Европы. |