Научные конференции положение российских немцев в россии и германии на рубеже ХХ – ХХI вв. Международная научная конференция
| Вид материала | Документы |
- Xi международная научная конференция "Модернизация России: ключевые проблемы и решения"., 176.8kb.
- Xi международная научная конференция "Модернизация России: ключевые проблемы и решения"., 175.7kb.
- Xi международная научная конференция "Модернизация России: ключевые проблемы и решения"., 175.82kb.
- Российские немцы в инонациональном окружении: проблемы адаптации, взаимовлияния, толерантности, 5864.94kb.
- Xii международная научная конференция "Модернизация России: ключевые проблемы и решения"., 228.31kb.
- Xii международная научная конференция "Модернизация России: ключевые проблемы и решения"., 228.52kb.
- Xii международная научная конференция "Модернизация России: ключевые проблемы и решения"., 240.11kb.
- Xii международная научная конференция "Модернизация России: ключевые проблемы и решения"., 239.06kb.
- Xii международная научная конференция "Модернизация России: ключевые проблемы и решения"., 226.13kb.
- Xii международная научная конференция "Модернизация России: ключевые проблемы и решения"., 239.2kb.
НАУЧНЫЕ КОНФЕРЕНЦИИ
ПОЛОЖЕНИЕ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ В РОССИИ
И ГЕРМАНИИ НА РУБЕЖЕ ХХ – ХХI вв.
Международная научная конференция
Проведена в Саратове, 26-28 мая 2002 г. Центром изучения истории и культуры немцев России совместно с Немецким культурным центром в Москве (Гете-институт)
Участники конференции и темы их выступлений
Исторические предпосылки современного положения российских немцев
Герман А. А.(Саратов). Исторические предпосылки современного положения российских немцев
Малова Н. А. (Саратов.) Миграционные процессы среди немцев в Саратовском Поволжье в постсталинский период (середина 1950-х – середина 1980-х гг.
Дизендорф В. Ф. (Москва.) Советская статистика о населенных пунктах российских немцев
Скучаева О. Е. (Энгельс). Этносоциальная ситуация в Саратовском Поволжье на рубеже 1980-х —1990-х гг.
Замогильный С. И. (Саратов). Социологический анализ «немецкой» проблемы 1989-1993 гг. в Саратовской и Волгоградской областях .
Немцы и «немецкая» проблема в современной России
Шумилова Л. Н. (Энгельс). Кризис современной политической элиты российских немцев.
Смирнова Т. Б. (Омск). Конфессиональный состав и межконфессиональные отношения немцев Западной Сибири .
Матис Д. В. (Барнаул). Немцы в социокультурных процессах Алтая.
Матис В. И. (Барнаул) Немецкий национальный район на Алтае в социально-экономической структуре региона.
Барбашина Э. Р. (Новосибирск). Образ российских немцев в конце ХХ столетия (на материалах этносоциологических исследований).
Добрынина С. Л. (Томск). Проблемы идентичности и интеграции молодых российских немцев в России и Германии: теория и практика.
Арндт А. Э. (Саратов). Немцы Поволжья: миграционные процессы на рубеже ХХ-XXI вв.
Воронежцев А. В. (Саратов). Использование архивных документов по истории поволжских немцев в деятельности Государственного архива Саратовской области (ГАСО)
Ерина Е. М. (Энгельс). Работа филиала Государственного архива Саратовской области в г. Энгельсе (ЭФГАСО) по вопросам истории и культуры поволжских немцев
«Русские» переселенцы в Германии
Баде К. (Берлин). К истории иммиграции и интеграции переселенцев и евреев из Советского Союза и постсоветских государств в Германию
Шмидт Л. (Берлин). Проблемы интеграции молодежи из числа поздних переселенцев в Германии
Кюн-Белази Л. (Карлсруэ). Язык, образование и культура - ключевые вопросы интеграции (Из опыта работы службы по делам иммигрантов)
Доклады участников конференции
А. А. Герман
Исторические предпосылки современного положения российских немцев
Немцы России представляют собой особый исторический феномен. В последние годы широкое распространение получил термин «российские немцы», заведомо предполагающий, что российские немцы были и есть единым народом. В действительности же ситуация до 1941 г., то есть почти за 180 лет проживания немцев в России была несколько иной. Немцы в указанный период никогда не представляли собой единого народа. Формирование различных групп немецкого населения происходило в течение нескольких столетий в разных частях обширной Российской империи. Контакты и взаимовлияние были ограничены, а в большинстве случаев вообще отсутствовали. Причиной тому были социальные, конфессиональные и территориальные различия1.
Согласно переписи 1897 г., в России насчитывалось 1790,5 тыс. немцев, более 2 тыс. немецких поселений. По регионам они распределялись так: в Прибалтике - 165,6 тыс.; в Поволжье - 395,8 тыс.; в Царстве Польском - 407,7 тыс.; на Волыни - 171,3 тыс.; на Украине, в Крыму и Бессарабии - свыше 500 тыс.; на Кавказе - 56,7 тыс.; в Петербурге - около 50 тыс.; в Москве - 18,9 тыс.; в Сибири - 5,4 тыс.; в Средней Азии - 8,8 тыс., остальные были рассеяны по европейской части России). На исходе 19 века немцы составляли в России 1,42 % от всего населения и по своей численности являлись восьмой национальностью в империи2.
Нет необходимости говорить о громадной роли и влиянии немецкой диаспоры в добольшевистской России. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в период царствования Николая П в его правительстве немцами по происхождению были министр внутренних дел (1902 - 1904 гг.) Вячеслав Константинович фон Плеве, министр иностранных дел (1900 - 1906 гг.) Владимир Николаевич Ламбсдорф, министр финансов Сергей Юльевич Витте, военный министр генерал-лейтенант Александр Фёдорович Редигер. Оберполицмейстером Москвы был генерал Дмитрий Фёдорович Трепов3.
Всё это давало повод некоторым националистически настроенным деятелям России говорить о «немецком засилье» в государстве. Такие настроения в России начали нарастать с конца 19 в., когда Германия объединилась, усилилась, превратилась в крупную мировую державу и стала представлять определённую угрозу безопасности России. Интересы двух великих держав сталкивались между собой по целому ряду экономических, политических, военных и других проблем.
Началом рокового поворота в судьбе немцев России можно считать Первую мировую войну. На российских немцев обрушивается небывалая волна антинемецкого шовинизма, травли, клеветы, недоверия. В отношении них принимается ряд дискриминационных актов: «ликвидационные законы», лишавшие немцев земли и другой собственности, частичная депортация из районов западнее Днепра, запрет всех немецких общественных организаций, немецкоязычных изданий, публичных разговоров на немецком языке. Ликвидируется немецкая топонимия. Все немецкие поселения получают русские названия. Мобилизую немцев на военную службу, их направляют на турецкий фронт, большей частью во вспомогательные подразделения4.
После свержения самодержавия действия «ликвидационных» законов было приостановлено, заметно снизилась антинемецкая истерия. На волне всеобщего развития демократических процессов, в России возникло немецкое национальное движение, включавшее в себя большое число различных региональных, конфессиональных, национально-политических и других объединений. Предпринимались попытки объединения в общероссийском масштабе, однако неудачно. Региональные, конфессиональные и др. интересы, политические амбиции лидеров отдельных объединений немцев оказались выше общенациональных интересов немецкого этноса, что еще раз подтверждает отсутствие у немцев в то время осознания себя единым народом. Раздробленность немцев России в 1917 г. негативно отразилась на их общем положении. В частности она не позволила им провести своих представителей в Учредительное собрание на выборах в ноябре 1917 г.5
Вместе с тем, следует отметить, что все группы немецкого населения появилось в России после 1763 г. из германских и некоторых других соседних государств, где к тому времени уже вполне сложилась западноевропейская цивилизация с её такими основополагающими ценностями как абсолютизация частной собственности, индивидуализм, рационализм, протестантская этика, возвеличивающая мирской профессиональный труд как богоугодное дело, за которое следует божье воздаяние (подавляющее большинство переселенцев, как известно, были протестантами) и т. п.
Естественно, многое из отмеченного выше воплотилось в сознании переселенцев, обусловило их специфическую ментальность, нашедшую своё выражение в целом ряде своеобразных национальных черт (высокой религиозности, строгом следовании христианским заповедям, организованности, дисциплинированности, исключительном трудолюбии, любви к порядку, рачительности, развитом чувстве хозяина своей собственности, почтительном отношении к собственности ближнего и т. п.). В России реакция на такой образ немца, как известно, была разная: от уважения и восхищения до неприязни и ненависти.
Отмеченные черты ментальности немецкого населения России практически не имели точек соприкосновения с идеологией большевизма, захватившего власть в России в октябре 1917 г. Их столкновение становилось объективной фатальной неизбежностью. Однако произошло это не сразу, по крайней мере, в Поволжье.
Стремясь заручиться поддержкой нерусского населения России составлявшего 57 % населения 5 ноября 1917 г. в качестве тактического хода большевики приняли Декларацию прав народов России6, провозглашавшую право народов на самоопределение, вплоть до образования самостоятельных государств. В действительности же большевики отдавали приоритет «классовым» интересам, которые всегда играла ведущую роль, не делали каких-либо национальных различий и были призваны в конечном итоге осчастливить всё человечество. Нарком по делам национальностей И. Сталин в 1918 г. втолковывал представителям национальных меньшинств России, что большевики - за такую автономию, «где бы буржуа всех национальностей были устранены не только от власти, но и от участия в выборах правительственных органов».7
Именно по такому сценарию создавалась Область немцев Поволжья в 1918 г. Об этом свидетельствует вся деятельность по её созданию, которую осуществлял Поволжский комиссариат по немецким делам. Ему прямо предписывалось стать «идейным центром социалистической работы среди немецкого трудового населения», обеспечить «народное самоуправление на советских началах»8. Кстати говоря, став жертвой большевистского обмана и ходатайствуя о создании немецкой автономии, поволжско-немецкая интеллигенция, возбудившая этот вопрос, пеклась об интересах своей этнической группы. У нее даже и в мыслях не было представлять в своем лице интересы всех немцев России.
На примере истории Республики немцев Поволжья, немецких национальных районов, существовавших в 1920-е – 1930-е гг., очень хорошо видно, что автономия советского типа была лишена фактического политического суверенитета, все провозглашённые её национально-государственные права на практике являлись чистейшей фикцией.
Глобальные социальные эксперименты, перевернувшие весь уклад и образ жизни населения бывшей России после 1917 г., широкомасштабные репрессии и насилие, безграничное всевластие ВКП(б) уравняли между собой в Советском Союзе все нации и народности, союзные и автономные республики, края и области, всех граждан в своём национальном и человеческом бесправии. В этом плане «советские» немцы и их национально-территориальные образования никогда не были каким-то особым исключением из общих правил.
Анализ фактического материала позволяет сделать вывод, что в автономии немцев Поволжья, в немецких районах и сёлах имели место те же самые явления и процессы, вызывавшиеся политикой центрального большевистского руководства, те же основные негативные проявления господства тоталитарной системы, что были присущи всей многострадальной советской стране на различных этапах её существования и развития. Вместе с другими народами России и Советского Союза немцы пережили военно-коммунистический эксперимент, продразвёрстку и голод, коллективизацию и раскулачивание, колхозно-крепостническую систему 1930-х гг. и порождённый ею новый голод, «большой террор» и тяготы войны, послевоенную нужду...
Однако, в политике государства по отношению к немцам имелась и своя специфика., Она порождалась, прежде всего, уже упоминавшейся их ментальностю, сложившимися представлениями о немецком этносе. В частности, у большевистского руководства страны, особенно в первые годы, очевидно ещё с дореволюционных и довоенных времён, существовало мнение, что все колонисты - в основном зажиточные крестьяне, «крепкие хозяева», а немецкие колонии – «кулацкие гнёзда». Отсюда - более интенсивное и жёсткое чем у других «выкачивание» у немецких крестьян продовольствия, иных материальных ценностей в годы гражданской войны. Особенно досталось поволжским немцам, которые все это время находились под властью большевиков. Не случайно именно Область немцев Поволжья стала эпицентром голода в Поволжье и понесла самые тяжёлые людские потери9.
В свою очередь, немцы платили режиму той же монетой. Именно спецификой ментальности российских немцев объясняется то, что они оказались в числе народов нашей страны, наиболее долго, сложно и трудно адаптировавшихся к созданному большевиками общественному строю. В годы гражданской войны немцы Украины, некоторых других регионов активно участвовали в борьбе с большевистской властью. Поволжские немцы мобилизовывались в Красную Армию, однако, рвения в службе не проявляли. Их дезертирство достигало беспрецедентных размеров. Причём это не было связано с какими-то идеологическими соображениями. Просто поволжские колонисты, в большинстве своём, отвергали саму войну, необходимость убивать, им претил отрыв от привычного крестьянского образа жизни. Вместе с тем, они активно участвовали в крестьянском восстании 1921 г. отстаивая своё право на собственность, на традиционный образ жизни10.
Неприятие немцами большевистской идеологии после гражданской войны настолько бросалось в глаза, что режиму приходилось принимать в этом направлении специальные меры. Так, в январе 1924 г. пленум обкома РКП(б) АССР немцев Поволжья на специальном заседании вынужден был отметить «политическое отставание» немецкого крестьянства от русского, более слабое восприятие им «коммунистических идей». Пленум определил ряд мероприятий, направленных на усиление «политической работы» среди крестьян-немцев11.
Специфика ментальности вызывала, как правило, более негативную реакцию немцев на большевистские эксперименты и действия, более упорное сопротивление попыткам взломать традиционный образ жизни. А это, естественно, приводило к более жестоким карательным мерам со стороны режима. Характерным примером может служить коллективизация. Немецкие крестьяне яростно сопротивлялись ей, хорошо понимая, что это конец многолетним основополагающим устоям их жизни. Уже к началу 1930 г. волнения охватили десятки сёл в Поволжье, на Украине, в Сибири и других регионах. В ряде случаев волнения перерастали в восстания, на какое-то время свергавшие советскую власть в тех или иных сёлах (Мариенфельд в Поволжье, Гальбштадт на Алтае и др.). Характерным явлением для немецких сёл была совместная защита крестьян, подлежавших раскулачиванию. В иных сёлах их жители по 2 - 3 дня не давали раскулачить и вывезти своих односельчан. Это удавалось сделать только с применением вооружённой силы. Но даже после этого крестьяне продолжали требовать возврата высланных из села, возвращения им отобранного имущества12.
В этом свете неубедительными выглядят утверждения некоторых политиков и историков из среды российских немцев о том, что у большевистского режима к советским немцам была особая ненависть, что в отношении них и их национально-территориальных образований (Немреспублики, национальных районов) проводилась особая политика геноцида, вроде того, что проводили германские нацисты в отношении евреев. Проведённые различными историками объективные исследования показывают, что специфические, чисто антинемецкие, репрессии проводились правящим режимом лишь тогда, когда немцы СССР, становясь, как и другие народы нашего государства, жертвами социальных экспериментов и попадая в связи с этим в тяжёлое положение, пытались найти выход из него, используя некоторые свои объективные специфические возможности этноса, имевшего исторические корни за пределами страны (стремление вернуться на историческую родину, апелляция за помощью к эмигрировавшим родственникам и знакомым за рубеж, получение материальной помощи и моральной поддержки из-за границы и т. д.)
Понятно, что на такие попытки «своих» немцев советское руководство реагировало крайне негативно, поскольку они дискредитировали большевистский режим перед мировым сообществом, раскрывая истинное положение дел в «государстве рабочих и крестьян», осложняли отношения Советского Союза с Германией и другими странами, т. е. «играли на руку мировому империализму». Ярким примером такого рода могут служить жестокие репрессии против советских немцев в 1934 - 1935 гг. («Борьба против фашистов и их пособников»), направленные против получения немцами СССР гуманитарной помощи из-за рубежа. Вот как обосновал ЦК ВКП(б) в своём постановлении от 5 ноября 1934 г. необходимость этих репрессий: «... в районах, населённых немцами, за последнее время антисоветские элементы активизировались и открыто ведут контрреволюционную работу. Между тем, местные парторганизации и органы НКВД крайне слабо реагируют на эти факты, по сути делают попустительство, совершенно неправильно считая, будто наша международная политика требует этих послаблений немцам и другим национальностям, проживающим в СССР и нарушающим элементарную лояльность к советской власти »13 (курсив наш. - А. Г.). Как видим, немцев обвиняли в действиях, наносивших вред режиму, а не в том, что они - немцы.
Итак, в период с 1914 по 1941 гг. продолжали существовать имевшиеся ранее социальные, конфессиональные и территориальные группы немецкого населения, однако они претерпели существенную деформацию. Образно выражаясь, немецкому этносу «переломили хребет». Прежде всего, была ликвидирована экономическая основа благополучия немцев – частная собственность на землю и др. имущество. Бывшие колонисты стали колхозниками. В результате массовых репрессий и запретов из повседневной жизни стали исчезать многие традиции. Не могли пройти бесследно тотальные гонения на церковь и религию, коммунистическая пропаганда, внедрение «социалистического образа жизни». То есть, отмеченные годы стали с одной стороны годами утери многих черт своей национальной идентичности и ментальности, с другой – годами приобретения черт «советского» человека.
Нельзя отрицать и того бесспорного факта, что на политику советского руководства по отношению к «своим» немцам существенно влияли отношения СССР и Германии. Немцы Советского Союза не раз становились картой в политической игре двух великих держав, с помощью которой советское руководство пыталось реализовать свои планы. Поэтому в зависимости от конкретной политической конъюнктуры в советско-германских отношениях политика центра к «советским» немцам либо смягчалась (1920-е гг.), либо ужесточалась (после прихода в Германии к власти Гитлера). Характерным примером в этом плане является репрессивная «немецкая операция» НКВД, проведенная в 1937 г.14 Ликвидация Немреспублики, депортация немецкого населения европейской части СССР в Сибирь и Казахстан стали следствием крайнего обострения отношений между Германией и СССР, принявших форму открытого военного столкновения. Эти политические акты, совершённые сталинским руководством страны показали истинную цену большевистским рассуждениям о правах наций.
Депортация и распыление ранее проживавших компактно немецких групп на огромной территории, последовавшие за ней «Трудармия» и спецпоселение, несомненно, нанесли немцам СССР тяжёлый физический урон, глубочайшую моральную травму. Именно с этого момента можно говорить о едином немецком народе, имевшем общую судьбу. В этот период интеграционные процессы между ранее существовавшими группами (прежде всего, смешанные браки) сопровождались быстро набиравшей темпы ассимиляцией в окружающую русскоязычную среду.
После смерти И. Сталина и особенно после 1955 г. отношение либерализовавшегося режима к советским немцам заметно улучшилось, тем не менее, их реабилитация в полной мере проведена не была. В то время как были восстановлены многие автономные республики на Северном Кавказе, немцам в восстановлении их автономии на Волге было отказано.
Представляется, что власти в то время уловили основную слабость немецкого этноса – слаборазвитое осознание себя единым народом. Об этом свидетельствует следующий фрагмент подготовленных в аппарате ЦК КПСС предложений по реабилитации репрессированных народов (документ обнаружен недавно, датирован июнем 1956 г.): «Также не следует создавать автономии и для немцев по следующим причинам. На территории СССР проживает около 1,5 млн. немцев, которые расселены по всему Советскому союзу группами в 3, 5, 10, 20 тыс. человек и только в 9 краях и областях немцев проживает по 60-80 тыс. человек… Даже в тот период, когда существовала АССР немцев Поволжья в этой республике по данным переписи населения 1939 г. проживало всего 366685 человек немцев, а остальные немцы проживали в других республиках, краях и областях. Таким образом, создание автономии для немцев сейчас, когда немцы расселены по всему Советскому союзу, было бы делом формальным, так как после создания такой автономии большинство немцев останется там, где проживает в настоящее время»15.
Анализ партийных документов 1950-х - 1980-х гг. позволяют утверждать, что полная реабилитация немцев с восстановлением их автономии не была проведена, по крайней мере, еще по одной важной причине.
Быстро нараставшие с середины 1950-х гг. эмиграционные настроения с ориентацией на ФРГ, (а не на ГДР), апелляция за помощью к Западу, активное вмешательство Западной Германии в ситуацию с советскими немцами, её постоянные демарши против дискриминации немцев в СССР, за соблюдение прав человека в отношении них, вызывало у советского руководства, как и в начале 1930-х гг., сильнейшее раздражение. Отмеченные выше факты квалифицировались как «антисоветские проявления», нелояльность к режиму, что, естественно, формировало по отношению к советским немцам общую неприязнь со всеми вытекавшими отсюда последствиями.
Советское руководство понимало, что в случае воссоздания Немреспублики оказались бы в противостоянии суверенитет Советского Союза и немецкий государственный патернализм, ФРГ наверняка взяла бы на себя роль зарубежного покровителя внутрисоветской немецкой государственности. В условиях «холодной» войны и противостояния двух общественно-политических систем это выглядело как серьёзная и необоснованная уступка позиций своему идеологическому и политическому противнику.
Тем не менее, пытаясь пригасить эмиграционные настроения немцев, сгладить критику в свой адрес и усилить лояльность немцев к режиму, советские руководители в период правления Л. Брежнева предпринимали несколько попыток создания немецкого национально-территориального образования. Всем известна неудачная попытка создания немецкой области в Казахстане в 1979 г.16 После событий в Казахстане в 1981 г. был подготовлен еще один проект создания немецкой области в составе Саратовского края. Немецкую автономию предполагалось создать вдоль границы с Казахстаном на малозаселенных степных и полупустынных территориях Александров-Гайского, Новоузенского, Питерского, Краснокутского районов Саратовской области, Палласовского и Старо-Полтавского районов Волгоградской области. Административным центром области предполагалось сделать город Красный Кут.
Проект не был реализован, видимо, из-за его явной нереалистичности. Во-первых, примерно лишь четвертая часть отведенной под новую область территории входила ранее в Немреспублику, все основные жизненно важные центры и наиболее густонаселенные районы бывшей автономии оказались вне пределов нового образования. Во-вторых, на отведенной под автономию территорию практически не проживало ни одного немца. Следовательно, необходимо было уговаривать немцев переезжать на новые места. Однако вряд ли бы немцы согласились менять насиженные места на полную неизведанность.
Таким образом, «брежневские» проекты немецкой автономии были утопическими, поскольку разрабатывались наверху без участия самих немцев и без учета их интересов.
В то время мотивы нараставших эмиграционных настроений еще сохраняли сугубо национальный характер: главным образом, стремление сохранить свою национальную идентичность. Наиболее активно выезда в Германию требовали немцы-репатрианты, оказавшиеся в годы войны на территории Третьего рейха и насильственно возвращенные после войны в СССР, постепенно к ним присоединялись и другие немцы. Следует особо отметить, что таких немцев было абсолютное меньшинство. Несмотря на это, именно они – эти диссиденты - своими действиями демонстрировали неприятие советской системы, будоражили общественность внутри страны и особенно за рубежом, привлекая внимание к «немецкой проблеме» в СССР.
В середине 1960-х гг., как известно, было предпринято несколько поездок в Москву делегаций «представителей немецкой общественности», включавших в себя в основном бывших партийных функционеров АССР НП. С позиций полной лояльности режиму они пытались уговорить руководство СССР восстановить немецкую автономию на Волге, но получили твердый и недвусмысленный отказ. Причины этого отказа мы уже рассматривали. Более того, когда «автономисты» попытались продолжить свою деятельность, на них были обрушены характерные для брежневского времени репрессии, что заставило их отказаться от своих попыток вплоть до перестроечных времен17.
Ситуация с советскими немцами в период перестройки заслуживает особого внимания, поскольку в ней как в зеркале отчетливо проявились все старые слабости и противоречия немецкого этноса в России.
Важнейшими причинами неудач немецкого национального движения в этот период, как представляется, были:
- дестабилизация общей обстановки в СССР, ослабление власти, нарастание глубоких противоречий в различных сферах общественной жизни, приведших к распаду СССР;
- радикализм, непрофессионализм и амбициозность многих лидеров немецкого движения, которые все разнообразие национальных интересов свели лишь к одному вопросу: восстановлению Республики немцев Поволжья в прежних границах. При этом они не захотел добиваться реализации своих требований постепенно, шаг за шагом, учитывая интересы противоположной стороны, а требовали всего и сразу. В результате был провален ряд пусть и компромиссных, но достаточно реалистичных планов возрождения немецкой территориальной автономии, а высокомерие и непродуманные высказывания в адрес населения проживающего на территории бывшей немецкой автономии привели к его активной оппозиции планам возрождения немецкой государственности;
- как и в 1917 г., только начав развиваться, практически ещё на старте немецкое национальное движение раскололось на целый ряд враждующих между собой группировок, погрязло в дрязгах, разборках, взаимных обвинения и уличениях. К сожалению, серьезные противоречия между различными организациями российских немцев существуют до сих пор, хотя всем предельно ясно, как они вредят немецкому народу. Остается только догадываться, что заставляет высшую политическую элиту российских немцев поступать таким образом. Следовательно, большинство лидеров перестроечного, да и современного периодов решают, прежде всего, свои личные проблемы, прикрываясь интересами российских немцев. В частности, многие из них за годы «руководства» немецкими организациями за счет манипуляций с германской помощью сколотили себе приличные состояния и сейчас живут отнюдь не безбедно как в Германии, так и в России.
Породив своими радикальными лозунгами у советских немцев неоправданные ожидания немедленного воссоздания автономии на Волге, лидеры немецкого движения, тем самым спровоцировали и всеобщее разочарование, когда планы создания автономии провалились. В этих условиях выдвинутый «Возрождением» провокационный лозунг – «Или восстановление АССР немцев Поволжья, или все уезжаем в Германию» придал мощный политический импульс и без того уже быстро развивавшемуся эмиграционному движению18.
К концу 1980-х – началу 1990-х гг. большинство немецкого населения страны находилось уже на завершающей стадии ассимиляции, потеряв язык, культуру, традиции предков. Поэтому главным мотивом эмиграции в перестроечный период было не стремление к сохранению национальной идентичности, которой практически уже не было, а боязнь быстро развивавшейся экономической, социальной и политической нестабильности, обострение и радикализация межнациональных противоречий и, конечно же, привлекательность высокого материального уровня жизни в богатой и стабильной Германии. Определенную роль играл и мотив воссоединения с родственниками. Облегчение условий выезда из СССР и въезда в Германию еще больше способствовало развитию эмиграционных процессов.
Наш вывод подтверждается многочисленными фактами очень сложной адаптации российских немцев к условиям Германии во всех сферах общественной жизни. Они ярко демонстрируют свою «русскость», свой российский менталитет, с трудом воспринимают нравы и обычаи новой родины, о чем также на нашей конференции будет еще сказано.
Все перечисленные в докладе факторы, как представляется, и создали современную ситуацию в проблеме немцев России.
Итак, в истории немцев России, похоже, скоро можно будет дописать последнюю страницу. Это печально, но в то же время и вполне закономерно. Даже если бы не было насильственных мер, мощные интеграционные процессы ХХ века всё равно втянули бы в себя немцев и процесс их ассимиляции, хоть и гораздо медленнее, но всё же развивался бы. Примером может служить судьба российских немцев в США, Канаде, Аргентине и некоторых других странах. Хотя они ещё отчасти и чувствуют себя немцами Поволжья, Причерноморья и т. п., однако целиком американизировались, потеряли язык, многие другие черты своей национальной идентичности, однако вряд ли чувствуют себя в чем-то ущемленными или обойденными.
Очевидно, что такой же путь предстоит пройти и тем немногочисленным немцам, которые сохранили верность России.