Geum.ru

Научные конференции положение российских немцев в россии и германии на рубеже ХХ – ХХI вв. Международная научная конференция

Вид материалаДокументы

Содержание


Образ российских немцев в конце ХХ столетия
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   15

Э. Р. Барбашина


Образ российских немцев в конце ХХ столетия

(на материалах этносоциологических исследований)


Об актуальности темы


В настоящее время фактически нет специальной литературы, посвященной проблемам современного образа российских немцев. Чаще всего термин «образ» употребляется в двух контекстах, В первом случае речь идет об «образе немца» в художественных произведениях (например, А. П. Чехова), во втором — о роли пропаганды в его формировании. Однако, в действительности круг вопросов которые можно отнести к проблемам «образа российских немцев» как этнического образования, значительно шире и имеет, на мой взгляд, важное научное и практическое значение. Для обоснования этого тезиса можно обратиться к краткому изложению структуры проблемного поля обсуждаемой темы.

Важной составляющей самосознания любой этнической группы выступают ее представления о своей «самости», т.е. представления о том, что составляет ее специфичность в отличие от других групп. Совокупность таких представлений обобщенно выражается в термине «само-образ». Можно выделить несколько оснований для характеристики структуры этого образа.

Во-первых, «само-образ» включает «мы-образ» и «они-образ».

Во-вторых, российские немцы как этническое образование никогда не были гомогенной группой. Достаточно сослаться на различия между немецкими колонистами и прибалтийскими немцами. Отсюда следует, что в «само-образе» наряду с общим содержанием, всегда включены представления об особенностях и внутриэтнических различиях. Кроме этого, у каждого отдельного человека естественно или целенаправленно складывается индивидуальный образ своей группы. Выделенные типы «само-образов» относятся к важнейшим факторам, как самоидентификации человека, так и межэтнического диалога в поликультурном пространстве.

В-третьих, структура «само-образа» значительно усложняется, если поставить задачу анализа проблемы с позиций его а) формирования, б) функционирования, в) трансформации.

В-четвертых, самостоятельный круг проблем связан с множественностью «само-образов» и их взаимодействием с образами других этнических образований.

И, наконец, можно выделить еще один важный аспект проблемы: «образ» российских немцев «для себя» и «для других».

Относительно самостоятельное значение имеет вопрос о взаимосвязи «образа о себе» российских немцев и «их образа со стороны». Отмеченное является фактически зеркальным отражением тезиса о включенности в «само-образ» образов других групп — «они-образ». Это означает, что в самосознании других этнических образований в российском обществе также есть «образ российских немцев». Более того, в любом многонациональном обществе имеют место также обобщенные образы конкретных этнических образований и групп, которые могут динамично трансформироваться в соответствии с динамикой политических, социокультурных экономических, межэтнических и др. процессов. Наиболее наглядно в истории российских немцев такие процессы проявились в периоды депортаций и спецпоселения. Не менее наглядным и более общим примеров являются, например, изменения в российском обществе «образов» народов Кавказа или Прибалтики которые обусловлены совокупностью в большей степени не межэтнических, социально-политических и экономических факторов.


Кто является авторами «само-образов» российских немцев,

и каковы источники их изучения?


В рамках самого общего подхода можно выделить два уровня бытования «само-образа» российских немцев. Первый уровень может быть определен как повседневный. Он включает существующие представления, мнения, оценки и др. людей немецкого происхождения о себе как этнической группе. В конкретной ситуации эти представления могут быть неактуализированными. Но при определенных объективных условиях или при необходимости достижения какой-либо индивидуальной цели фактически каждый человек может сформулировать свое собственное представление о российских немцах именно как об этнической единице Итак, в этом случае мы имеем дело со своеобразным коллективным «автопортретом». В этих образах будут присутствовать, как «единичные» мнения и представления, так и совпадающие, повторяющиеся, типические для большинства авторов.

Второй уровень бытования «само-образа» является специализированным и включает совокупность теоретических и идеологических конструкций. Авторами этого типа образа выступают представители этнической элиты. Руководители немецких общественных движений, например, декларирую «этнические интересы», всегда опираются на тот или иной «само-образ» российских немцев. И это не является исключительным признаком только «лидеров» немецких организаций и движений для этнических движений в целом характерно, что как только кто-то берет на себя смелость провозгласить «национальный интерес», так тотчас же образуется противоположный полюс, т.е. такая позиция, которая дает другое толкование тех же самых национальных интересов. Среди российских немцев эта тенденция наиболее заметно проявилась в полемике относительно их этнического будущего в России, в дискуссиях о восстановлении государственной автономии и поисках ответа на вопрос об их этнической идентичности.

Авторами образа российских немцев выступают также исследователи в рамках различных научных дисциплин — этнографы, историки, этносоциологи, политологи и др. Этот вариант в целом не является в чистом виде «само-образом». Одновременно, этот уровень бытования образа российских немцев нельзя отнести только к «образу со стороны». Исходным источником формирования этого типа образа выступают представления российских немцев о себе. Однако выводы, обобщения интерпретации ученых обусловлены самыми разными факторами — от методологических подходов, методик эмпирических исследований до мировоззренческих и личностных характеристик авторов исследований. Так, например, в последние годы все чаще количественным методам в этносоциологии противопоставляется феноменологический анализ. Установка на методику «длительного общения» с людьми» и «включенного наблюдения людей в их повседневности» может, безусловно, выступать инструментом углубленного анализ этнических проблем. Однако абсолютизацию этого метода вряд ли можно признать оправданной. В качестве иллюстрации можно сослаться на выводы на основании 22 биографических проблемно-ориентированных интервью у информантов, назвавших себя немцами и которые были в основном представители немецких общественных организаций. Проведение по этой же методике исследования в сельской местности в местах компактного или дисперсного проживания, среди людей разного возраста или с разным уровнем образования и т.д. безусловно покажет другие результаты Одна из главных причин этого - внутренняя «этническая неоднородность» в настоящее время российских немцев.

Для учета и изучения этой неоднородности в рамках, например конструктивистского подхода немаловажное значение имеет классификация внутриэтнических групп. Такой результат, с учетом типа расселения и сложной дифференциации немецкого населения, требует достаточно репрезентативных этносоциологических исследований.

В настоящее время одним из наиболее приемлемых подходов исследования проблематики «образа» российских немцев можно признать использование «комбинированных методик» количественного и качественного этносоциологического анализа. В этом случае в качестве предмета исследования может выступать один из элементов базовой социальной и внутриэтнической структуры немецкого населения жители сельской местности, молодежь, профессиональные группы и др. Наряду с формализованным опросом (по репрезентативной выборке) такой подход включает экспертные и проблемно-тематические углубленные интервью, расширенные личные и коллективные беседы. По отдельным проблемам и вопросам дополнительную информацию можно получить включенным наблюдением.

Представление российских немцев о себе, их «само-образ» имеют сложную структуру, которая соотносится с процессами стратификации и социально мобильности в обществе. Любой человек в течение всей своей жизни выступает единицей динамичных изменений общества, включая горизонтальную и вертикальную мобильности. Образ российских немцев включает наряду с этнической составляющей также самооценки своего социального статуса, экономического положения, уровня и образа жизни, степень бедности или богатства, представления о перспективах развития и т.д. Содержание образа выступает основанием для оценок и выводов людей о социальной справедливости и социальном равенстве в сферах занятости, образования, политической жизни общества, межкультурного взаимодействия различных этносов и др.

Исследование проблем «образа российских немцев» является в целом сложной и комплексной задачей. Такие исследования должны иметь междисциплинарный характер и проводиться в мониторинговом режиме, что позволит рассматривать проблему в динамике. Однако решение такой задачи явно относится к перспективным возможностям. В целом цель статьи — привлечь внимание к постановке проблем «образы российских немцев» на основе результатов «комбинированных исследований», которые были проведены в 1990-х гг. в регионах Западной Сибири и северной части Республики Казахстан. В ежегодных опросах принимали участие 1000-1200 чел.

Учитывая многоаспектность темы, в статье рассматриваются только некоторые элементы структуры «образа» российских немцев.


Этническая составляющая «само-образа» российских немцев


Для анализа результатов эмпирических исследований могут быть использованы следующие положения, В развитии любого этноса принципиальное значение имеет соотношение трех факторов: (1) национальное происхождение, (2) самосознание и самоидентификация, (З) объективные признаки этничности и этнического поведения.

Этническая идентичность как состояние всегда есть результат взаимодействия традиций и инноваций, интеграционных процессов, этнокультурных заимствований, трансформации этнических признаков и т.д.

В процессах этнической идентификации большую роль играют способы совместного проживания, признание представителями этноса единой истории (независимо от степени ее объективности) и наличие общих планов на будущего этнокультурная активность, эффективность механизмов сохранения и трансляции этнокультурных ценностей, этническая преемственность между поколениями содержание этнического самосознания (мнения, оценки, чувства) и др.

Важным условием этнической жизнедеятельности выступает поликультурное пространство, т.к. появляется возможность выбора разных вариантов этнической идентификации, что актуализирует процессы ассимиляции и бикультурной идентификации.

Обобщенные результаты исследований:

1. Многолетние опросы немецкого населения показали тенденцию роста различий между самоопределением этничности и официально документальной фиксацией национальной принадлежности. Если начале 90-х годов это различие фактически отсутствовало или составляло незначительный процент (не более 2 %), то в 2000 г. оно явно возросло Так, в паспорте национальность «немка/немец» указана у 90,2 % участников опроса, а «считают себя немцами» лишь 78,5 %. При этом показатель самоидентификации с немцами наиболее высокий в Немецком национальном районе Алтайского края— 85,4 %, а в местах дисперсного проживания Кемеровской области намного ниже — 59,4 %. Существуют также заметные различия показателей между возрастными группами. Полученные результаты наглядно видны в табл. 1


Табица 1.

Самоопределение этничности немцами Алтайского немецкого национального района и Кемеровской области ( по результатам опроса)

Относят себя к национальностям
Национальный район

16-35 лет %
Национальный район

36-60 лет %
Кемеровская область

16-35 лет %
Кемеровская область

36-60 лет %

Немецкой
78,7
87,0
45,5
62,3

Русской
3,3
2,3
13,6
8,2

Немецкой и русской
16,4
10,7
40,9
29,5

Национальность не имеет значения
1,6
0,0
0,0
0,0


2. Трансформация этнических признаков российских немцев в большой степени проявляется по вопросу о признании участниками опроса родного языка.

«Родным признают»:

немецкий язык____________________________________ 39,3%

немецкий и русский языки__________________________ 29,5%

русский язык______________________________________31,2%


Наибольшее число опрошенных признает немецкий язык родным в национальном районе — 55,9 %. В местах дисперсного проживания немцев Кемеровской области этот показатель почти в три раза ниже —21 ,9 %. Еще более значительные различия показали ответы молодого поколения: в национальном районе 44,5 % молодежи считают немецкий язык родным, в Новосибирской области — 25 %, а в Кемеровской области только 13,6 %. Полученные результаты среди молодежи Новосибирской области связаны с тем, что опросы проводились не только в местах дисперсного, но и компактного проживания немцев в сельской местности.

3. В последнем десятилетии наглядно прослеживается тенденция уменьшения коммуникативных функций немецкого языка. Этот вывод на основе анализ самооценок представителей немецкого населения относится не только к проживающим дисперсно, но и компактно.

В семьях преимущественно общаются (2000г.):

на немецком языке_________________________________11,7 %

на немецком и русском языках_______________________17,9 %

на русском языке __________________________________70,4 %

Среди молодежи Кемеровской области мы не получили ни одного ответа о том, что кто-либо из них общается дома на немецком языке. Немецкий язык используется наряду с русским в домашнем общении наиболее часто в семьях молодежи национального района — 25 %, а в Кемеровской и Новосибирской областях — 13,6 %, 16,7 % соответственно. Для сравнения можно отметить, что по данным 1993 г. в национальном районе Алтайского края в семьях преимущественно общались на немецком языке 74,4 %, а родным его считали — 90,5%. Обратим внимание, что в 2000 г. даже среди молодежи национального района 68,8 % общаются в семье только на русском языке. Такой высокий показатель «вытеснения» немецкого языка как средства общения во многом объясняется динамичным изменением состава населения района в течение последнего десятилетия из-за большого числа переселенцев, которые в бывших местах проживания общались преимущественно на русском языке.

На основании приведенных данных можно сделать ряд обобщенных выводов:

- во-первых, результаты самоопределения своей этнической принадлежности значительно ниже, чем формальные показатели. Так, например, среди молодежи Кемеровской области к немцам себя относят только 45,5 % участников проектного опроса. В индивидуальных интервью наши информант выделяли несколько наиболее типичных оснований своего выбора немецкой национальности по паспорту. На первом месте по значимости отмечали «немецкое происхождение» — оба или один из родителей немцы. Ко второй причине относили возможность переселения в Германию, которая связана с необходимостью «доказательства своей немецкой идентичности». Третий фактор был связан с реакцией на длительное время существовавшую практику «изменения своей национальности» в связи с репрессиями и ограничениями прав немцев по национальному признаку. Отсюда можно подчеркнуть, что для значительной части респондентов отождествление себя с немцами выступает своеобразным социальным ресурсом в их проективных жизненных ориентациях;

- значительная часть опрошенных констатирует свою бикультурную идентичность что означает отождествление себя и с российскими немцами, и с русским этносом Бикультурность проявляется в признании двух родных языков, в использовании для семейного общения немецкого и русского языков, в праздновании религиозных праздников по православному и католическо-протестантскому календарям. Кроме этого, последствия взаимодействия этнических культур наглядно прослеживаются в многонациональной кухне, быте, традициях многих немецких семей;

- ряд современных авторов исходят из тезиса о том, что «жизнь в советской стране и, более того, в крупном городе, практически разрушила прежний конструкт этничности, в большинстве случаев немецкая идентичность сменилась на советскую». Исходя из этого они считают, что нельзя говорить об этнической преемственности, т.к. повседневной бытовой практике «людей советских» нельзя приписать какую-либо этническую специфику. Если приведенное мнение может быть справедливым относительно определенной части городского немецкого населения, то как обобщенную характеристику такой вывод нельзя признать, на мой взгляд, корректным. Особенно наглядно последнее иллюстрируется при изучении этничности немцев, проживающих сельской местности.


Этническая составляющая условий жизни в «само-образе»

российских немцев сегодня


При обсуждении современных проблем развития этнической культуры российских немцев чаще всего речь идет о традициях, обычаях, связанных с религиозными и календарными праздниками и т.п. Гораздо реже встречается более широкая постановка вопроса о самобытной культуре повседневной жизни российских немцев и в чем она проявляется. Эта проблема мне представляется достаточно актуальной по нескольким причинам. Во-первых, в образе российских немцев со стороны устойчиво воспроизводится ряд архаичных стереотипов. Во-вторых, неадекватность представлений относительно этой составляющей современной этничности российских немцев предопределяет утопичность практических программ основанных на них. В-третьих, существенные различия в «само-образе» и образе со стороны могут осложнять межэтнические контакты. Наиболее наглядно отмеченное прослеживается на примере проблемы так называемых традиционных национальных немецких ремесел, традиционных видов занятий и т.д.

Для иллюстрации актуальности сформулированного можно привести несколько примеров. Первый относится к первой половине 1990-х годов (г. Новосибирск). Один из организаторов строительства элитного комплекса вблизи города обратился на международной конференции по проблемам российских немцев с предложением к германской стороне оказать помощь (ссудами или строительством) переселенцам из Казахстана и Киргизии с целью их расселения вокруг комплекса. Мотивация такого «предложения» была сформулирована следующим образом: немцы славятся как хорошие ремесленники и отличные работники. Для нашей инфраструктуры нам будут необходимы хорошие пекари, сантехники, электрики, дворники и т.д.

Второй пример относится к многократно повторяющейся задаче «восстановления сохранения и развития» традиционных немецких ремесел российских немцев. Вопрос об этом неизменно ставит в тупик наших респондентов, которые переспрашивают что имеется ввиду? Да, первые переселенцы в Сибирь брали с собой строительный инструмент. Да, большинство немцев мужчин умели многое сделать своими руками что они и продемонстрировали в послевоенный период. Да, большинство немецких женщин умели вязать и шить. Да, многие изделия имели свой неповторимый и только для немецкой среды характерные черты. Но является ли это основанием для восстановления и развития их в условиях современной жизни как элемент этнической жизни, этнической идентичности? Положительный ответ более чем дискуссионен. Хотя это и не исключает задачи бережного сохранение всего, что является компонентом исторической памяти.

Более актуальными, на мой взгляд, являются задачи исследования национальных ерт хозяйственно-трудовой деятельности, быта, обустройства современной среды обитания немцев в местах их дисперсного и компактного проживания.

В гипотезах этносоциологического исследования мы исходили из тезиса о том, что в условиях универсализации производственных технологий ориентация (надежда) на «конструкцию традиционных форм хозяйствования» или их «восстановление» является утопической. Поэтому за исходную «шкалу отсчета» мы выбрали устойчивые положительные стереотипы представлений российских немцев о себе и в образах со стороны. Среди них выделили трудолюбие, умение рационально вести хозяйство, высокую культуру, организацию и качество труда, аккуратность и чистоту в обустройстве своего места проживания — жилища, хозяйственных дворов, улиц поселков. Наши неформализованные опросы не немецкого населения подтвердили, что признание этих качеств как типичных для российских немцев широко распространено до настоящего времени. Такие же результаты по данной проблеме мы получили в опросах казахского и русского населения в Северном Казахстане в 1998-1999 гг. Высокий уровень жизни в компактных поселках и казахское, и русскоязычное население однозначно объясняло национальными качествами немцев и, прежде всего, отношением к труду.

Итак, общепризнанной национальной чертой российских немцев всегда выступало их отношение к труду. Каковы самооценки опрошенных по этой проблеме, как одного из элементов структуры их «само-образа»? Обратимся к таблице 2.


Таблица 2

Ответы на вопрос «Сохранили ли российские немцы в настоящее время свое традиционное отношение к труду?» (в процентах от всех опрошенных)

Национальные черты
Сохранились
Сохранились частично
Не сохранились
Затруднились ответить

Трудолюбие
46,5
47,1
3,6
2,8

Исполнительность
36,4
48,5
10,3
4,8

Аккуратность
34,6
49,3
10,7
5,4

Рациональная организация труда
29,4
49,7
11,7
9,1,

Пунктуальность, педантизм
26,7
44,2
19,3
9,8


Из 517 отвечавших только 17 человек считают, что у российских немцев и перечисленных качеств «ничего не сохранилось», а 5 человек затруднились дать определенный ответ. По возрастным группам заметных расхождений мнений по данному вопросу нет. Однако обратим внимание на различия мнений опрошенных о степени сохранения национальных черт в отношении к труду сегодня в местах компактного и дисперсного проживания немцев. Жители компактных немецких поселков в национальном районе «более строго» оценивают отношение российских немцев к труду и его результаты. В Новосибирской области считают, что у российских немцев сохранились «трудолюбие» 55,8 %, а в национальном районе —41,6 %, «аккуратность»—52,1 % и 45,2 %, «ответственность»—42,9 % и 35,6 %, «исполнительность» — 40,5 % и 32,4 % соответственно.

Более низкие показатели в национальном районе можно объяснить, на мой взгляд, двумя причинами. Во-первых, именно в немецких поселках Алтайского края в наибольшей степени и более продолжительно сохранялись национальные традиции, в том числе в отношении к труду. Однако в последние годы миграционные процесс привели к «размыванию» этнического состава населения этих поселков. Многие переселенцы или не успели адаптироваться к существующим здесь традициям, ил не намерены это делать. В наших интервью нередко встречаются утверждения переселенцев о том, что они «не намерены тратить столько времени на благоустройство усадьбы, сколько принято у местных жителей» (женщина 45 лет). Во вторых, в национальном районе даже переселенцы, как и местные жители, более критично оценивают степень сохранения традиционного отношения к труду у российских немцев в сравнении с прошлым. Такая позиция также связана с изменениями в жизни немецких поселков в последнее десятилетие.

В некоторых населенных пунктах в этот период прослеживается несколько «волн» миграции. Многие из первых переселенцев конца 1980-х — начала 1990-х годов вновь изменили место жительства. Новые переселенцы были мало знакомы с реальными условиями жизни в районе. Однако у них был сформирован определенный образ о немецких поселках и национальном районе в целом. Если при переезде этот образ не совпадает с реальностью, то неизбежно возникает разочарование. Среди этой части переселенцев чаще всего встречаются отрицательные оценки состояния этничности российских немцев в целом, как и традиционного отношения к труду в частности.

В Немецких национальных районах (Алтайский край, Омская область) действительности происходят глубокие изменения, которые еще предстоит изучать специалистам. Одновременно здесь сохраняются, воспроизводятся и развиваются многие национальные традиции российских нёмцев. Все жители окрестных мест, как и гости района, отмечают особенности внешнего вида немецких сел, обустройство дворов и улиц. Процессы трансформации этнических признаков и традиционных укладов жизни в семьях, населенных пунктах в периоды социальных кризисов являются неизбежными. Сегодня такие изменения можно рассматривать только как вариативные тенденции, так как необходимо достаточно длительное время для формирования новых традиций и стабилизации определенного коллективного образа жизни.

Для общей характеристики этнической составляющей жизнедеятельности немецких семей важное значение имеют результаты опроса и включенного наблюдения относительно роли национальных традиций в быту. Результаты опроса воспроизводятся в таблице 3.


Таблица 3.

Ответ на вопрос «Сохранились ли в Вашем быту немецкие традиции?»

(в процентах от всех опрошенных)


Варианты ответов
Алтайский край
Кемеровская область
Новосибирская область
Итого

Да
83,8
65,9
47,3
68,9

Нет
13,5
19,5
45,8
23,6

Затрудняюсь ответить
2,7
6,9
14,6
7,5


Полученные результаты, отраженные в таблице, показывают, что в национальном районе имеет место наиболее высокий показатель положительных ответов респондентов о сохранности в бьггу их семей немецких традиций. Это подтверждает вывод о том, что на их общие оценки состояния этничности у российских немцев в целом большое влияние оказывают процессы трансформации традиций в местах их проживания.

Отмеченное прослеживается также в ответах на вопрос о том, «Проявляются ли в семьях национальные черты в ведении домашнего хозяйства?» В национальном районе положительный ответ на этот вопрос встречается в два раза чаще, чем в Кемеровской области — 50,5 % и 25,4 % соответственно. Кроме того, каждый четвертый из респондентов в национальном районе отметил, что в строительстве и обустройстве их дома, хозяйственных построек сохранились немецкие традиции. В Новосибирской области этот показатель составил 7,4 %, а в Кемеровской области — 1,5 %.

Меньше всего положительных ответов мы получили на вопрос о том, «Владеет ли кто-нибудь из членов семьи традиционными национальными (немецкими) ремеслами, промыслами?» Даже в Национальном районе ответ «да» составил всего 6,8 %. В Новосибирской области — 4,3 %, в Кемеровской области — 0 %.

Особый интерес с точки зрения этнических традиций представляет разделение трудовых функций членов немецких семей, В исследовании был поставлен вопрос о том, существуют ли сегодня подтверждения устойчивого стереотипа о прошлой патриархальной немецкой семье, в которой мужчины (в том числе сыновья) традиционно занимают особое (привилегированное) положение.

В среднем среди всех опрошенных в 60,4 % семей существует разделение трудовых функций между мужчинами, женщинами и детьми. При этом мужчина занимаются в основном решением проблем топлива, кормов для домашнего скота и выполняют более тяжелую физическую работу. Женщины и дети в большей степени заняты домашней работой (приготовление пищи, уход за домом) и работой в огородах, по уходу за домашними животными. Такое разделение труда большинство членов семей оценивают положительно.

Это подтверждается ответами всех участников опроса на такой вопрос: «Как Вы оцениваете участие мужчин в ведении домашнего хозяйства в Вашей семье?». Ответ «принимают активное участие» в работе личного подсобного хозяйств составил 89,9 %, а в домашней работе — 36,6 %. На то, что мужчины не принимают никакого участия в том или ином виде труда в семье указали только 1,2 % опрошенных. При этом различий по регионам фактически нет. Это мы рассматриваем как один из критериев объективности полученной информации. В целом мы считаем как и большинство авторов экспертных интервью, что такой высокий показатель об участии мужчин как в ведении ЛПХ, так и домашней работе, является и остается важной отличительной характеристикой немецких семей. К сожалению, у нас не было возможности провести масштабный сравнительный анализ по этой проблеме семей немецкой и других национальностей на основании социологических исследований Однако включенные наблюдения показывают, что мужчины в немецких семьях действительно принимают более активное участие во многих видах работ по дому и в подсобном хозяйстве, чем их соседи. Дополнительным свидетельством этого является ухоженность усадеб, домов, хозяйственных построек.

Многие виды работ выполняются в немецких семьях при помощи собственной техники. Около 80 % опрошенных семей имеют транспортные средства (автомобиль, мотоцикл), 11,8 % трактора, мотоблоки, 28,4 % — бензопилы, пилорамы, 11,4 % — сенокосилки, 77,2 % электрические сепараторы для переработки молока и др.

Важно подчеркнуть, что ряд авторов наших экспертных интервью подчеркивали большую роль мужчин именно в ЛПХ, в строительстве домов и в их содержании в немецких семьях, в том числе в смешанных браках (особенно если в семье женщина немецкого происхождения). Отсутствие такой занятости мужчин при переселении в Германию авторы интервью рассматривают как фактор, который усложняет процесс их адаптации и интеграции в новых условиях. Если учесть высокий процент безработных там переселенцев, то резкое изменение занятости и отсутствие навыков разнообразного использования свободного времени могут выступать причинами обострения для них социально-психологических проблем.


Актуальность изучения различий в «само-образах» российских немцев


Попытки поиска или формирования единого образа российских немцев надо исходно признать утопическими. Во-первых, это открытая система, в которой наряду с более устойчивыми признаками и характеристиками происходят динамичные изменения Во-вторых, в конкретное время всегда сосуществуют разные типы «само-образов» возникновение и развитие которых обусловлено совокупностью как внутриэтнических так и внешних факторов. В-третьих, на состояние и изменение «само-образов» немаловажное влияние оказывают образы со стороны. Причем, это влияние может иметь разную направленность: в одном случае оно активизирует ориентацию на изменение «само-образа», в другом — на его стабилизацию. В-четвертых, в структуре «само-образов» российских немцев этническое является важным, но не единственным компонентом.

Изучение тенденций развития различных «само-образов» является одной из предпосылок предупреждения их конфронтации, а также разработки эффективных практических программ этнического самосохранения российских немцев. В этом проблемном поле к наиболее актуальным относятся сегодня, на мой взгляд, несколько тем.

1. Исследование процесса динамичных трансформаций содержания «само-образа» российских немцев, которые связаны с изменением соотношения иерархии его составляющих в контексте внешних факторов. Так, в конце 80-х гг. доминирующее положение в их «само-образе» занимало представление об общем прошлом. В течение десятилетия отчетливо прослеживается возрастающая значимость представлений о будущем. Если первое выступало интегрирующим фактором, то второе можно рассматривать основанием внутренних различий «само-образов» российских немцев. Одни выехали в Германию или намерены (хотели бы) это сделать. Другие связывают свое этническое будущее с местами проживания в России. Для третьих этот вопрос «не имеет значения», т.к. они уже «сменили» свою этническую идентичность Выявление доминирующих составляющих и ценностей в представлениях о себе будет способствовать более адекватной интерпретации актуальных и перспективных тенденций в развитии российских немцев как этнического образования.

Среди опрошенных молодых людей немецкого происхождения от 16 до 35 лет, которые намерены переехать в Германию, 35,3 % считают, что российские немцы в Германии сохранят свои этнические особенности, а 45,5 % - что сохранят их частично. При этом более половины – 62 % высказались за то, чтобы дети переселенцев знали русский язык и культуру. Более того, отношение к проблемам адаптации и интеграции у будущих переселенцев является достаточно противоречивым. Так, абсолютное большинство выражает готовность освоить современную культуру Германии – 93,3 %. Однако ответы на вопрос о готовности изменить «свой образ жизни и привычки» являются более осторожными: да – 61,4 %, нет – 38,6 %.

2. Анализ сосуществования и взаимодействия различных «само-образов» жизни российских немцев. Здесь необходимо различать реальное и идеальное соотношение. Достаточно сослаться на проблемы, возникшие между переселенцами из Казахстана и местными немцами, обусловленные, прежде всего, различиями «само-образов». Взаимное непонимание вызывали манеры общения, одежда, способы проведения свободного времени, отношение к труду и др. Омские исследователи отмечают наличие конфликтных ситуаций между этими группами российских немцев. Многие из них можно было бы избежать, если на основе знаний различий в образах предусмотреть специальные программы адаптации переселенцев и подготовки местного населения к их приему.

3. Отношения между различными образами могут иметь нейтральный дружественный и конфликтный характер. Несоответствие может также иметь место между реальными и идеальными или идеализированными образами. Так, многие проблемы отношений между переселенцами в Германии и местным населением связаны именно с ситуацией образов. У коренного населения был сформирован свой определенный образ, какими должны быть те, кто доказал свою этническую идентичность и получил прав на приезд в Германию. Это своеобразное «прокрустово ложе», меркам которого переселенцы оказались не «соответствующими». В результате они стали восприниматься как «чужие». А в действительности им изначально был отказано быть «иными», «другими». Это пример имеет зеркальный аналог Переселенцы нередко настаивают на том, что они в «большей мере немцы чем коренные жители». Мне представляется, что многие проблемы можно было бы минимизировать, если бы изначально программы интеграции были бы ориентированы, во-первых, на необходимость признания инаковости переселенцев. Это означает признание их другими, а не чужими. Во-вторых - на отказ от установки на адаптацию переселенцев в кратчайшие сроки. В третьих, - предусматривали бы информационно-психологическую подготовку как для переселенцев, так и коренного населения, И, наконец, полезным мог бы быть более активный диалог с российскими специалистами по вопросам социально-психологической адаптации переселенцев.