Geum.ru

Научные конференции положение российских немцев в россии и германии на рубеже ХХ – ХХI вв. Международная научная конференция

Вид материалаДокументы

Содержание


Работа филиала Государственного архива Саратовской области
К. БадеК истории иммиграции и интеграции переселенцев и евреев из Советского Союза и постсоветских государств в Германию
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   15

Е. М. Ерина


Работа филиала Государственного архива Саратовской области

в г. Энгельсе (ЭФГАСО) по вопросам истории и культуры

поволжских немцев


До середины теперь уже прошлого ХХ века упоминать об Энгельсском филиале Государственного архива Саратовской области и хранящихся в нем уникальных документах поволжских немцев за период от их поселения на Волге при Екатерине II и до ликвидации АССР немцев Поволжья было запрещено. Сведения о фондах бывшего Центрального архива АССР НП (составляющих основу ЭФГАСО), не находили своего отражения ни в одном из архивных справочников даже в начале перестроечного времени1.

Специальное письмо Главного архивного управления при Совете Министров РСФСР закрепило статус «ограниченного допуска» к «немецким» документам. Они могли быть использованы лишь для ответов на запросы социально-правового характера (главным образом, подтверждение трудового стажа граждан). Пик таких запросов пришелся на 1960-е гг. в связи с введением нового пенсионного законодательства страны в 1961 г. Посетителям, как и во все предыдущие годы, начиная с середины 1950-х гг., могли выдаваться лишь документы, отражавшие период времени после 1941 года. Архивный отдел облисполкома принял это письмо как руководство к действию и не разрешал ЭФГАСО отвечать на запросы даже о наличии материалов по культуре поволжских немцев, богатый пласт которых хранится в архиве2.

Перемены пришли не сразу и с началом перестройки. Первую статью об образовании Области немцев Поволжья на основании декрета Совнаркома от 19 октября 1918 г. удалось опубликовать в местной печати только в 1988 году, когда «Комсомольская правда» уже заговорила об этом в полный голос. Примечателен тот факт, что публикация этой статьи вместе с архивной фотографией о заседании Совнаркома РСФСР 17 октября 1918 г., где рассматривался вопрос о создании немецкой автономии на Волге, совпала день в день с первым материалом о немцах Поволжья в газете «Правда» 5 ноября 1988 г.3

Но даже после этого энгельсская газета «Коммунист» неохотно принимала подготовленные статьи по вопросам истории и культуры поволжских немцев. Материал о Немецкой государственной филармонии газетой был опубликован под заголовком «Какой была Покровская филармония». Замечу, что г. Покровск был переименован в г. Энгельс в октябре 1931 г., а Немгосфилармония открыта в 1934 г.4

И все же постепенно ситуация начала меняться к лучшему. Архив стали посещать руководители немецкого национального движения (Г. Гроут, Г. Вормсбехер, Ю. Гаар и др.). В тот период им было нужно документальное обоснование своим автономистским устремлениям, что в принципе совпадало с интересами ЭФГАСО по популяризации своих «немецких» материалов. Организуя сотрудничество, работники архива, в то же время, не разделяли точку зрения лидеров немецкого движения в части восстановления АССР немцев Поволжья в границах 1941 г. Зная историю «округления» немецкой области в 1922 г. за счет включения в ее состав ненемецких территорий – г. Покровска, Покровского уезда, в который входили русские, украинские, татарские и эстонские села, они пытались разъяснить эти исторические факты своим партнерам.

Начиная с 1989 года, мне, как директору архива, довелось участвовать в работе целого ряда научных конференций, съездов немецких общественных организаций, других форумов, где я выступала с сообщениями о немецком архиве, сохранности его документов. Ко многим крупным политическим и научным форумам по проблематике российских немцев наши архивисты готовили документальные выставки, которые вызывали огромный интерес у аудитории5. Особое внимание мы обращали и обращаем на неправомерность передачи части «немецких» архивных фондов в другие архивы. Так, самый интересный и исторически ценный фонда нашего архива по истории первых поселенцев – «Контора опекунства иностранных» – был передан в Государственный архив Саратовской области. Точно также материалы по 7 кантонам АССР НП, отошедшим после ее раздела к Сталинградской области, были переданы в Волгоградский областной государственный архив (350 фондов на 17 тысяч дел). Еще ранее, в 1940 году метрические книги (книги записей рождения, браков и смертей) в количестве 3770 штук были переданы в органы ЗАГС. Статус нашего архива, как филиала, не позволил вернуть все отмеченные документы назад, что негативно сказывается на наших возможностях дать быстрый и квалифицированный ответ гражданам немецкой национальности, обращающимся за подтверждением имущественных прав, установлением фактов рождения, браков, смерти, подтверждением факта родства и т.д.

В течение всех последних лет архив добивается расширения своих площадей путем возведения пристроя к основному зданию с целью улучшения условий хранения документов и, в конечном итоге, возвращения документов в филиал.

Ни на один день не останавливается работа по исполнению запросов граждан немецкой национальности, популяризации архивных фондов и хранящихся в них интересных документов по истории и культуре поволжских немцев.

С годами меняется характер обращений граждан немецкой национальности в архив. Проведенный сравнительный анализ 300 обращений граждан этой категории в Энгельсский архив в 1989 и 2001 годах дал следующую картину. Из 300 запросов, полученных в 1989 году, 95 % касались подтверждения стажа работы (трактористы, комбайнеры, другие работники сельского хозяйства – фонд Народного комиссариата земледелия; учителя, другие категории работников народного образования – фонд Народного комиссариата просвещения; строители – фонд Немжилгражданстроя и т.д.). Цель – получить пенсионное обеспечение в России, дабы затем выехать в Германию. В оставшиеся 5 % вошли запросы о службе в армии, раскулачивании, подтверждении факта ареста. Граждане, переселившиеся на территорию бывшей ГДР, запрашивали сведения о наличии домовладений, т.к. по их сообщениям, это давало право иметь не квартиры, а собственные дома.

Совершенно иная картина имела место в 2001 году. Из 300 запросов на первое место – 80 %, вышли запросы по раскулачиванию и подтверждению факта утраченного имущества в 1941 году в связи с насильственным переселением. Это связано с вышедшим в стране Законом РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года и возможностью получения от государства возмещения части материального ущерба. Далее шли запросы о подтверждении факта рождения, регистрации браков и смертей, национальной принадлежности, установления родственных связей, переименование сел, кантонов. Все эти сведения необходимы гражданам как для получения компенсации за утраченное имущество, так и для выезда в Германию.

В связи с тем, что большая часть выселенных в 1941 г. граждан немецкой национальности не сохранила выданные им сельскими Советами справки об оставленном имущества, к тому же многие в спешке выселения и не успели их получить, а документы сельских Советов не были своевременно собраны и сданы в Центральный архив АССР НП, нами была разработана специальная справка об отсутствии таких документов в ЭФГАСО. Она заверена гербовой печатью и дает возможность гражданам удовлетворить свои имущественные права через суд. Тысячи людей, получив наши справки, прошли через суды, получили и продолжают получать от государства после реабилитации компенсации.

Так, только комиссия по реабилитации жертв политических репрессий при администрации Энгельсского муниципального образования ежемесячно рассматривает от 40 до 60 заявлений такого характера. В комиссии работают представители администрации, финансовых органов, паспортного стола, руководитель Энгельсского немецкого культурного центра А.Г. Карл, автор настоящей статьи. По подавляющему большинству обращений выносятся положительные решения.

В последние два года начинают поступать запросы об утраченном имуществе и от бывших советских граждан, проживающих в Германии.

Работа с гражданами немецкой национальности касается не только исполнения запросов социально-правового характера. Многие из тех, кто проживает в Германии, других странах и оставшиеся в России их родственники проявляют интерес к своей родословной. Разбросанность документов, их неполнота, зачастую не дают возможности одному нашему архиву провести полное исследование, и тогда приходится выдавать лишь отдельные сведения без составления генеалогического дерева. В таких случаях мы даем консультации, в какой архив обратиться для продолжения исследования.

По таким бывшим немецким населенным пунктам, как Бальцер (Голый Карамыш), Норка Бальцерского кантона, Марксштадт и др., документы церквей и посемейные списки, хранящиеся в фондах сельских сходов и волостных правлений, дают возможность нашему архиву выполнять запросы генеалогического характера в полной мере. Все эти работы, включая сведения о рождении, архив выполняет за плату. Расценки определены Государственным архивом Саратовской области, которому мы подчиняемся.

Имеет место и личное посещение нашего архива гражданами. В стол справок архива немцы обращаются практически ежедневно. Сотрудники архива дают самые разные консультации, в частности, где искать документы, подтверждающие факт депортации, пребывания в «Трудовой армии» и т. п. Ни один посетитель не уходит их архива без получения сведений о месте нахождения искомых документов, адресов информационных центров, архивов и т.д.

Архив выполняет также запросы от граждан и организаций по истории немецких колоний.

Подавляющее большинство запросов удается исполнять. Например, в 2001 году из 56 запросов по немецкой тематике исполнено 42.

Следует отметить высокий научно-исследовательский интерес к материалам нашего архива. Так в 2001 году архив посетило свыше 50 исследователей, из них почти половина изучали документы по немецкой проблематике. Поскольку столь богатого комплекса документов по истории и культуре поволжских немцев не имеет ни один архив, в филиале в разные годы работали такие известные исследователи, как А. Герман, И. Плеве, С. Терехин, В. Маныкин из России; Д. Лонг, Д. Кур из США; М. Бюоно из Франции, Суцзуки из Японии и другие. Посещение исследователями архива могло бы быть еще более массовым, если бы нам не приходилась его существенно ограничивать из-за отсутствия условий для нормальной работы. В ЭФГАСО нет места для оборудования читального зала. Приходится устанавливать для клиентов очередь.

Поскольку архив не имеет собственных финансовых возможностей для публикации ценнейших документов, все послеперестроечные годы шел постоянный поиск спонсоров. Их удалось найти, прежде всего, в Германии. Благодаря Геттингенскому исследовательскому центру (А. Айсфельд), Международному союзу немецкой культуры (Г. Мартенс), Международной ассоциации исследователей истории и культуры российских немцев (И. Плеве) удалось опубликовать хранившиеся в архиве рукописи Я. Дитца «История поволжских немцев-колонистов», А. Шнайдера «История села Мариенталь», опубликована опись архивного фонда «Народный комиссариат просвещения АССР НП».

Вот уже несколько лет в Геттингене ждут своей публикации работа А. Лонзингера «Предметная (материальная) этнография немцев Поволжья (селение, жилище, пища, одежда), а также краеведческие материалы по Зельманскому (Ровненскому) кантону, подготовленные в 1927 – 1929 г.г. в рамках программы Наркомпроса АССР НП «Наш кантон». Такого рода материалы имеются в нашем архиве и по другим кантонам. Их публикация – одна из задач нашей деятельности.

Совместно с научным сотрудником геттингенского филиала Института Восточной Европы В. Хердтом подготовлена на двух языках (русском и немецком) архивная опись «Коллекция документов по истории и культуре поволжских немцев» с обширным к ней предисловием. Она, к сожалению, также до сих пор не опубликована. Судьба всех этих материалов на сегодня нам совершенно не известна. Неоднократные обращения в Геттинген не прояснили ситуацию.

Говоря об исследовательской работе архивистов, популяризации своих материалов, нельзя не коснуться последних работ, которые подготовлены в соавторстве с сотрудниками педагогического института Саратовского государственного университета и университета в Эссене (Германия). Это «Пословицы и поговорки немцев Поволжья» и «Обычаи Поволжских немцев». Работы изданы Международным союзом немецкой культуры.

Мы пропагандируют свои документы, участвуя в работе международных конференций. Только в сборниках докладов по итогам ежегодных научных конференций Международной ассоциации исследователей истории и культуры российских немцев (они проходили в Анапе и Москве) за 1994-2001 гг. опубликовано 8 работ. Широкой общественности представлены профессиональная деятельность музыкантов (Г. Шмидер), ученых (Г. Дингес, А Дульзон, П. Рау), руководителей Наркоматов Немреспублики (Г. Шнайдер) и др. Большой интерес вызывают документы нашего архива на конференциях в Германии и США. Заметим, что в каждой из этих стран различное отношение к данной проблеме, различные интересы. Если германская публика интересуется, прежде всего, вопросами истории и культуры, то американцев, в основе своей, занимают вопросы генеалогии, они ведут поиск родственников во всех странах, в том числе и в России.

Мы стараемся привлечь к нашим уникальным документам внимание руководства и широкой общественности Саратовской области. ЭФГАСО представлял свои раритеты, касающиеся истории заселения поволжских земель колонистами и истории АССР НП, на выставках в правительстве Саратовской области, в областной думе. Ежегодно архив участвует в проведении выставок в Энгельсском городском краеведческом музее (бывшем Центральном музее АССР НП), при проведении мероприятий в городской краеведческой гостиной – совместном проекте архива с централизованной библиотечной системой города. В 2002 году архив подготовил документы для участия в выставке в краеведческом музее в рамках совместного проекта с институтом им. Гете. В открытках «Город Энгельс», изданных в 2002 году мы популяризируем город Энгельс как бывшую столицу АССР НП.

Отдельная работа – проведение совместных семинаров с российско-германским обществом «Волга-развитие», с организациями GTZ, работающими в различных регионах, с Центром встреч при Петрикирхе С. Петербурга и Северного региона. На семинарах обсуждаются вопросы культуры поволжских немцев, работы с архивами. В 2001 г. ЭФГАСО участвовал в акции немецкой молодежи «Лицом к лицу с нашей историей на Волге». Мы оказали им помощь в исторических изысканиях, продемонстрировали уникальные сокровища наших фондов.

Большое значение архив придает встречам с населением, они много дают для понимания людьми ценности наших архивных фондов, заставляют их более пристально и внимательно вглядываться в свое прошлое. В свою очередь, сотрудники архива получают возможность лучше понять реальную жизнь современных российских немцев, причины выезда в Германию: воссоединение семей, проблемы здоровья, материальное положение, ради будущего детей и т. д. Такой небольшой социологический опрос получился, в частности, во время работы в Санкт-Петербурге в апреле 2002 года.

В заключение хотелось бы отметить, что Энгельсский архив и далее будет продолжать работу с гражданами немецкой национальности независимо от места их проживания и популяризировать свои документы всеми доступными средствами, в том числе и через Интернет.


К. Баде


К истории иммиграции и интеграции переселенцев и евреев из Советского Союза и постсоветских государств в Германию


Со времени окончания Второй мировой войны в Германии имели место четыре больших иммиграционных и интеграционных процесса: интеграция немецких беженцев и немцев, депортированных из стран Восточной и Центральной Европы;  прием завербованных иностранных рабочих, превратившийся в лавинообразный процесс их миграции на Запад; приток прочих беженцев и вынужденных переселенцев и, наконец, иммиграция и интеграция переселенцев и поздних переселенцев. Вместе с тем, существовали и различные мелкие движения и группы: от контингентных беженцев из Вьетнама (boat people) вплоть до евреев из стран СНГ. В настоящем докладе речь пойдет об иммиграции в Германию и интеграции в ее общество переселенцев и евреев из Советского Союза и стран, возникших после его распада.

Оглянемся назад. Более или менее значительные процессы миграции национальных меньшинств из Восточной Европы ограничивались в период холодной войны немногими группами. Наиболее крупными группами среди 1,2 миллионов человек, сумевших покинуть СССР в 1948-1990 гг., были лица еврейского (52%) и немецкого (36%) происхождения, вслед за которыми с большим отставанием шли армяне (7%), греки (2%) и другие группы (2%).

Эмигранты немецкого и греческого происхождения стремились почти исключительно в Западную Германию и Грецию, евреи - в Израиль, Соединенные Штаты, а небольшая их часть также в Центральную и Западную Европу, армяне же - преимущественно в Соединенные Штаты (Калифорнию) и Францию. Иногда благодаря целенаправленной лоббистской деятельности выездные возможности выторговывались для конкретных меньшинств, называемых в СССР национальностями. Очень важной вехой здесь явилось Соглашения ОБСЕ 1975 г. о сотрудничестве в гуманитарных областях.

Открытие железного занавеса и распад Советского Союза привели к фундаментальным изменениям рамочных условий миграции. Наряду с массовыми миграционными процессами на территории бывшего Советского Союза, активная миграция национальных меньшинств выплеснулась за внешние границы. Самую значительную группу иммигрантов в Центральную Европу среди всех движений меньшинств в направлении Восток-Запад, проходивших на восточноевропейском и евроазиатском пространстве, составляют этнические немцы - переселенцы немецкого происхождения, прибывшие в Германию прежде всего из постсоветских государств, Польши и Румынии. Следующими, значительно отстающими от них миграционными группами являются евреи из стран СНГ и цыгане из Румынии, Югославии и Болгарии. Резко увеличившаяся миграция немецких переселенцев и евреев в направлении Восток-Запад имеет предысторию еще времен холодной войны.


1. Иммиграция и интеграция переселенцев из Советского Союза-СНГ

в Германию.


Перед началом Второй мировой войны на территории Германии восточнее Одера и Нейсе в Силезии, Восточном Бранденбурге, Померании и Восточной Пруссии проживало около 9 млн. немцев. По другую сторону германской границы на Востоке проживало еще около 8 млн. немцев или лиц немецкого происхождения, прежде всего в Чехословакии, Польше, Румынии, Венгрии, Югославии и в Советском Союзе, а также и в Эстонии, Латвии, Литве, Мемельской области и вольном городе Данциге. В результате проведенной во время войны депортации на Восток, а также массового бегства и вынужденного переселения на Запад в конце войны и непосредственно после ее окончания на восточноевропейской и евроазиатской территории к 1950 г. осталось приблизительно 4 миллиона человек немецкого происхождения. Многие из них уже не жили в местах их традиционного поселения, а были, как почти все советские граждане немецкого происхождения, после 1941 г. в результате насильственного переселения и депортации распылены во враждебном окружении, изолированы, лишены прав и дискриминировались как фашисты.

Иммиграция из Восточной Европы пережила в Западной Германии поток беженцев и вынужденных переселенцев послевоенного времени, а также сильную иммиграцию из ГДР вплоть до строительства стены в 1961 г. В качестве переселенцев через западногерманские пограничные лагеря прошло в 1951-1988 гг. почти 1,6 милн. человек. Однако в большинстве своем это происходило уже со второй половины 1970-х годов. Небольшую их часть составляли депортированные с территории Рейха рейхсдойче, большей же частью это были фольксдойче, являвшиеся гражданами других государств, предки которых несколько поколений, а иногда и столетий назад покинули немецкоязычное пространство.

Признание переселенцев немцами опиралось на право гражданства в Германии, односторонне ориентированное на jus sanguinus (принцип крови) и находящееся в русле длительной традиции этнонациональности, а также на правовое регулирование последствий. Условием этого, с одной стороны, были доказательство немецкого происхождения и признание себя немцем. Наряду с немецкой языковой традицией и поддержанием в семье немецких обычаев при этом помогала, например, запись «национальность – немец» в советских бумагах. С другой стороны, предпосылкой этого молчаливо признавалась связанная с их немецким происхождением судьба, определяемая последствиями войны. На основании юридической фиксации какого-либо акта насильственного побуждения к переселению в стране их проживания переселенцы приравнивались к беженцам и вынужденным переселенцам, также и в плане значительной государственной помощи в интеграции. В ГДР же, где с оглядкой на восточных соседей интеграция беженцев и вынужденных переселенцев уже в начале 1950-х годов была объявлена решением СЕПГ завершенной и как тема изъята из общественной дискуссии, прибыло очень немного переселенцев, чье количество можно на основе еще не завершенных исследований оценить максимально в 10.000 человек.

Иммиграция и интеграция переселенцев в Западной Германии протекали до последней трети 1980-х годов более или менее спокойно. Ситуация изменилась в конце 1980-х годов при столкновении с  общественными проблемами массовой иммиграции, о которых никто серьезно не задумывался во времена холодной войны.

В 1950-1987 гг. переселенцы прибывали в Западную Германию в основном из Польши: 62 % всех переселенцев (848 тыс.) прибыло оттуда. Напротив, из Советского Союза с его жесткой выездной политикой смогли выехать лишь 8 % (110 тыс.). На втором месте после Польши и с большим отрывом от СССР находилась Румыния с 15 % переселенцев (206 тыс.). Сразу после открытия железного занавеса иммиграция из Советского Союза и постсоветских государств быстро обогнала показатели Польши и Румынии. В конечном итоге иммиграция переселенцев из стран СНГ достигла в 1996 г. 96,8 %, когда из 177751 принятого переселенца 172181 прибыл из бывшего Советского Союза. Соответственно снизились доли переселенцев из Румынии (1996 - 2,4 %) и Польши (1996 - 0,6 %).

Такое смещение центра эмиграции было не только следствием эмиграционной политики стран СНГ и их более высоким миграционным потенциалом, имея в виду меньшинства немецкого происхождения. На это оказало влияние и изменение в процедуре признания немцем: с 1993 г. заявителям из Польши и Румынии необходимо было доказывать судьбу, определенную последствиями войны, в то время как в отношении заявителей из стран СНГ она оставалась априорной предпосылкой.

Объединенные общим понятием «переселенцы», иммигранты представляют собой весьма разнородную группу по их происхождению, самосознанию и религиозно-культурной определенности. Сама речь о немецких переселенцах или поздних переселенцах (со времени принятия в 1993 г. Закона об устранении последствий войны) является этнонациональным эвфемизмом; ведь признанные переселенцы являются немцами и иммигрантами одновременно. Они попадали и попадают в реальную ситуацию иммиграции, если не в правовом, то в культурном, ментальном и социальном аспектах.

Ситуация облегчается в материальном отношении прямым подключением ко всем услугам социального государства и, дополнительно, продолжительной существенной помощью в интеграции, что превращает переселенцев в материально привилегированное меньшинство по сравнению с иммигрантами-иностранцами. Но эта ситуация одновременно ментально осложнялась для обеих сторон из-за недооценки ее проблем, т.к. в принимающей стране господствовала вера в серьезную силу этнонационального фактора.
Тем не менее, даже в сравнении с опытом других стран, интеграция немецких иммигрантов из Восточной Европы долгое время рассматривалась как модель, применимая и к другим группам иммигрантов в Германии.

С начала 1990-х годов многие моменты привели к превращению интеграции переселенцев общественную проблему. Усиление иммиграции до размеров массового движения совпало с вызванным бюджетным кризисом сокращением помощи для интеграции переселенцев, в том числе, средств для профессиональной подготовки и языковых курсов. В то же время профессиональный уровень приезжавших часто не соответствовал требованиям принимающей страны, уровень знания языка среди иммигрантов в период перехода к массовому движению в начале 1990-х годов также существенно понизился. Это привело к введению в 1996 г. языкового теста, сдаваемого один раз в месте выезда, который одновременно служил средством ограничения иммиграции.

Резко возросла безработица среди переселенцев, достигшая, по результатам репрезентативного опроса, уже в 1993 г. 32%. На момент опроса лишь 46 % мужчин и 17 % женщин имели работу. В особенности часто женщины попадают в ситуацию, когда их квалификация оказывается одновременно недостаточной и слишком высокой: недостаточной для того, чтобы получить постоянное рабочее место, и слишком высокой для временной занятости в неформальном секторе, где многие из них выполняют домашнюю работу в частных хозяйствах.

Хотя переселенцы, наряду с еврейскими иммигрантами из стран СНГ, даже с учетом сокращения помощи в интеграции составляют весьма привилегированную группу среди всех других групп иммигрантов, с середины 1990-х годов все яснее стали проявляться признаки кризиса в процессе интеграции переселенцев. В основе этого лежит также изменение в начале 1990-х годов состава иммигрирующих переселенцев. На место высоко мотивированных переселенцев, которые подчас ценой тяжелых личных потерь годами и даже десятилетиями боролись за разрешение на выезд и в большинстве своем иммигрировали в конце 1980-х - начале 1990-х годов, пришло массовое движение, среди представителей которого было много случайно вовлеченных в него лиц. Недостаточная мотивация, особенно среди взятых с собой родителями подростков, быстро превращалась в процессе интеграции в разочарование и дезориентацию. На фоне резко ухудшившегося знания языка вновь прибывшими переселенцами повысилась концентрация в местах компактного проживания русскоязычных иммигрантов со своей собственной прессой и другими признаками формирования колоний русского меньшинства, известными по миграционным процессам начала ХХ века.

Здесь следует отметить и растущее напряжение между русской и местной молодежью. К последней можно отнести и молодых немецких турок, ставших с течением времени также местными, и находящихся в существенно худшем положении, чем переселенцы. Проведенные в 1996-1997 гг. исследования в районах значительной концентрации переселенцев показали, что в условиях массовой иммиграции, высокой безработицы и сокращения интеграционной помощи значительно, по сравнению со схожими по социальному положению группами, возрастает уровень криминальности среди молодых переселенцев, не видящих перспектив и потерявших иллюзии. В отчетах социальных служб и земельных больниц сообщалось о серьезных социальных и психических последствиях нагрузок в ходе процесса интеграции, которые к концу 1990-х гг. стали во многих коммунах проблемами первого порядка. Свою роль при этом сыграли и результаты проводимого с начала 1990-х гг. сокращения интеграционной помощи.

Контрапродуктивным стало, например, сокращение курсов изучения немецкого языка до шести месяцев. И это при том, что постоянно ухудшались языковые знания прибывающих переселенцев и что испытывающий трудности рынок труда мог предложить все меньше шансов как раз молодым переселенцам, не обладающим достаточной профессиональной подготовкой и необходимым уровнем владения языком, которые в процессе интеграции все чаще испытывают разочарование, демотивацию и дезориентацию.
Не менее контрпродуктивным являлось разрушительное для семейных отношений разграничение в праве на участие в интеграционных мероприятиях. До недавнего времени им обладали только признанные переселенцы и поздние переселенцы немецкого происхождения, но были лишены другие члены семьи. Не требует серьезного доказательства тезис, что достаточно дорогой языковой курс является менее эффективным, если его посещает лишь один взрослый член семьи, в то время как другие продолжают дома разговаривать по-русски.

Еще в начале 1990-х гг. на трех имеющих право на подачу заявления переселенцев немецкого происхождения приходился один член семьи другого происхождения. Сегодня же это соотношение изменилось на обратное: члены семей ненемецкого происхождения составляют почти 80% иммиграции поздних переселенцев. Сама иммиграция, в свою очередь, достигает четырех пятых всего миграционного потока в направлении Восток-Запад. Фальшивая экономность в предоставлении интеграционной помощи привела к высоким социальным издержкам в процессе интеграции. По инициативе нового Уполномоченного по делам переселенцев Йохена Вельта (СДПГ) в последние годы были внесены определенные коррективы в этой области. К ним принадлежит, например, распространение обязанности обучения на курсах немецкого языка и на членов семей ненемецкого происхождения, которые с 2002 г. должны также сдавать тест на минимальное знание немецкого языка как условие получения разрешения на переселение.

Сегодня в Германии поддержка процесса интеграции переселенцев базируется на четырех столпах: 1) обязанность обучения на курсах немецкого языка; 2) социальная поддержка и консультирование; 3) профессиональная интеграция и 4) общественная интеграция. При этом уменьшается интенсивность иммиграции. Число прибывших в Германию поздних переселенцев снизилось и составляло в последнее время в среднем 100 тыс. человек в год. Все еще существует очередь из примерно 300 тыс. заявлений, по которым пока не принято решения, а также, возможно, до 900 тыс. человек в странах СНГ, имеют право на подачу заявлений. Но уже в 2001 г. число первичных, т.е. поданных впервые заявлений сократилось на 22 % по сравнению с 2000 годом.

По мнению Уполномоченного по делам переселенцев, причины этого следует искать также в материальной поддержке тех регионов, в которых проживают немецкие меньшинства, например, в Казахстане и Сибири.

2. Иммиграция и интеграция евреев из Советского Союза/СНГ

в Германию.


Еврейская иммиграция из СССР/СНГ имеет два общих аспекта с иммиграцией переселенцев: с одной стороны, она стала возможной также благодаря давлению западных (преимущественно американских) лоббирующих групп. С другой стороны, общим для миграции переселенцев и евреев с территории бывшего Советского Союза в направлении Восток-Запад является предоставление им гражданства, а также интеграционной помощи, что ставит их в привилегированное положение по сравнению с другими группами иммигрантов в Германии и Израиле.

Но если признание переселенцев немцами опиралось, прежде всего, на традицию jus sanguinus, этнонациональные представления и на правовое регулирование последствий войны, то в Израиле в смысле алии (возвращения на родину) все евреи имеют право вернуться в Святую Землю и на основании принятого в 1952 г. Закона о возвращении на родину автоматически получают при въезде израильское гражданство. Если в 1948-1970 гг. всего 24 тыс. евреев смогли покинуть СССР, то в 1970-е гг. это число резко возросло: 34 тыс. в 1973 г. и 50 тыс. в 1979 г. Одновременно все большее количество из них отказывалось от Израиля как конечной цели выезда, прежде всего, в пользу США, что в течение длительного периода вызывало известную напряженность в отношениях США и Израиля. Высшим пунктом этого процесса стал 1988 г., когда из 7,7 тыс. советских евреев лишь 135 (1,7%) приняли решение в пользу Израиля.

Как и в случае с переселенцами, открытие железного занавеса также привело к значительному увеличению эмиграции евреев из стран СНГ, которая, наконец, могла протекать относительно свободно. Сокращение иммиграционных квот в США усилило поток эмиграции из стран СНГ в Израиль, но и привело к известному увеличению эмиграции в Канаду, Австралию и Центральную Европу. Увеличение эмиграции в Европу было особенно заметно на примере Германии: с открытия железного занавеса по конец 1998 г. 122593 еврея из СССР/СНГ получили разрешение на въезд в Германию и почти 93 тыс. иммигрировали в 1991-1998 гг. (в 1998 г. - 17781).
В соответствии с опросами, основанием для принятия евреями решения об эмиграции из стран СНГ был страх перед возвратом прошлого с учетом хотя и разгосударствленной, но повседневной и распространяемой националистическими движениями смеси антииудаизма, антисионизма и антисемитизма. К этому добавлялся страх перед похожей на гражданскую войну ситуацией, когда меньшинствам отводится роль козла отпущения, перед политической и экономической дестабилизацией. Согласно тем же опросам, в основе решения в пользу отъезда в Германию лежал трезвый расчет, прежде всего, мысли о политической стабильности, социальной уверенности, профессиональных шансах и перспективах образования для детей. Достаточно важную, хотя и не решающую роль играло стремление к религиозно-культурной реализации в жизни иудейских общин, которая снова получает развитие в Германии, хотя решение в пользу Германии все-таки является решением против настоятельного, имеющего сильное религиозно-культурное обоснование приглашения в Израиль.

Проведенный в Берлине опрос показал, что среди прибывших из Советского Союза и постсоветских государств евреев лишь 22 % приписывают себе сильную иудейскую идентичность с интенсивным поддержанием религиозно-культурных традиций. Начиная с 1991 г., еврейские мигранты из стран СНГ рассматриваются как контингентные беженцы в соответствии с Законом, принятым в 1980 г. для признания статуса  прибывших в конце 1970-х гг. boat people из Юго-Восточной Азии. Как обычные беженцы они, безусловно, не имели бы никаких шансов на получение убежища, несмотря на прежние акты преследования и угнетения, а также обоснованный страх перед их повторением, поскольку право на убежище, по германскому законодательству, имеют только те лица, которые подвергаются непосредственному индивидуальному преследованию со стороны государства и не могут укрыться от него в своей стране.

Коллективно предоставленный еврейским мигрантам в Германии статус контингентных беженцев соответствует статусу беженцев с неограниченным правом пребывания и защищает от высылки в страну происхождения даже в случае совершения наказуемых деяний. Они получают разрешение на работу, полное социальное обеспечение и определенную интеграционную помощь (например, курсы немецкого языка, поддержку в переквалификации). Их общественное положение определяется полным включением в систему социального государства, что предполагает их практическое равенство с немецкими гражданами в правовой, социальной и экономической областях. Хотя оно и не полностью соответствует положению немецких переселенцев из Восточной Европы с их обширной интеграционной помощью, но является
несравнимо лучшим, чем положение других групп иммигрантов в Германии.

Евреи из стран СНГ получают в Германии документы, подтверждающие их статус беженцев и право на пребывание (также и в других странах ЕС). При этом они могут затребовать назад изъятые у них в процессе оформления российские документы и, как и переселенцы, сохранить или вновь принять свое прежнее гражданство.  Но в отличие от переселенцев они не могут без специального разрешения вернуться в страну происхождения, если не хотят нарушить свой статус беженцев.

Помимо доказательства своей принадлежности к еврейскому меньшинству эмигранты-евреи из стран СНГ не должны удовлетворять никаким другим условиям для признания их в Германии контингентными беженцами. Тем самым, критерии для их принятия существенно мягче, чем подобные критерии для переселенцев, как минимум, в отличие от последних, им не нужно обладать знанием немецкого языка. Принадлежность к еврейскому меньшинству, также как и к немецкому, отмечалась в советских паспортах в графе «национальность».

Не является тайной, что многие документы сфальсифицированы. Но и в случаях выявления злоупотреблений отношение к этому, как правило, достаточно сдержанное. Хотя сомнение в еврейской идентичности и приводит к предъявления требования обратного выезда, но лишь в редких случаях за этим следует его принудительное исполнение в форме высылки из страны. Заботливое отношение к евреям из стран СНГ, изъявившим желание иммигрировать в страну Холокоста, является ответом на самую темную главу ее истории. Однако интеграция в Германии, как и в Израиле, сопряжена для многих иммигрантов из Восточной Европы с особыми проблемами, ведь они выезжают как евреи, как таковые принимаются и поддерживаются еврейскими общинами, хотя значительная часть из них уже не обладала в стране происхождения никакой еврейской идентичностью в религиозно-культурном смысле, и часто открывает ее заново в стране прибытия.

В целом иммиграция евреев из стран СНГ в Германию оставалась до конца 1990-х гг. почти «незаметной». Это объясняется не только относительной их малочисленностью по сравнению с другими группами иммигрантов, но и их большей готовностью к интеграции. В самом общем виде следует отметить у евреев, эмигрировавших из стран СНГ, преимущества происхождения из больших городов, в то время как немецкие переселенцы в основном происходят из сельской местности и малых городов.

Определенные трудности создают их профессиональная подготовка и социальное положение, которые сходны с аналогичными характеристиками еврейских эмигрантов из стран СНГ в Израиль и приводят, в конечном итоге, к определенным проблемам в процессе интеграции. В соответствии с немецкой социальной структурой переселенцам из стран СНГ может быть предложена стартовая позиция между мещанством и низшим средним классом, а ведь контингентные беженцы из числа евреев стран СНГ происходят из среднего класса и высшего слоя. Согласно репрезентативному опросу, проведенному в 1993-1994 гг., 71 % из них имели высшее образование, 35 % были в Советском Союзе инженерами или учеными-естественниками, 21 % работали врачами, учителями или в сфере искусства. Подобная квалификационная и профессиональная структура часто вела в Германии 1990-х гг. к безработице или профессиональной дисквалификации. Социальные различия между евреями и переселенцами из стран СНГ нередко служили фоном для антииудаистских, антисионистских и антисемитских настроений среди переселенцев по отношению к евреям из стран СНГ.

Многие жители Германии и иммигранты из других групп недифференцированно воспринимают переселенцев и евреев из Советского Союза/СНГ как «русских», в то время как между ними по различным социальным, религиозным и идеологическим причинам часто существует дистанцированность и скрытая напряженность. Такое восприятие связано с тем, что у переселенцев и евреев по-прежнему остается нечто общее, особенно в общении между собой: предпочтение, отдаваемое русскому языку. Отсюда и разговоры о «русских кварталах» или «маленькой Москве», например, в Берлине.

При этом многие немцы забывают, что подобные – в действительности, как правило, смешанные – кварталы мигрантов в их собственной истории эмиграции (например, образование множества «маленьких Германий» в США) были такой же повседневностью, как, например, сегодня «маленькая Москва» или «маленький Стамбул» в стране иммигрантов Германии.