Житенев Т. Е. Политика российского правительства по распространению церковно-приходских школ в конце xix - начале xx ВВ

Вид материала

Содержание

Особенности городского образа жизни
Современная семья в исламе
Выпускники тольяттинских школ и их родители

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Литература

Айвазова, С. Гендерные исследования в контексте прав человека / С. Айвазова. – М., 2001.
Бергер, П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман. – М. : Медиум, 1995.
Брандт, Г.А. Философская антропология феминизма. Природа женщины / Г.А. Брандт. – СПб. : Алетейя, 2006.
Введение в гендерные исследования : учеб. пособие для студентов вузов / под общ. ред. И.В. Костиковой. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. : Аспект Пресс, 2005.
Габриэлян, Н.М. Пол. Культура. Религия / Н.М. Габриэлян // Общественные науки и современность. – 1996. – № 6. – С. 126.
Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда : метод социологии : хрестоматия к курсу «Основы гендерных исследований» / Э. Дюркгейм. – 2-е изд. – М. : МЦГИ – МВШСЭН – МФФ, 2001. – C. 195.
Здравомыслова, Е. Социальное конструирование гендера : феминистская теория / Е. Здравомыслова, А. Темкина // Введение в гендерные исследования : учеб. пособие / под ред. И. Жеребкиной. – Харьков : ХЦГЧ, 2001 ; СПб. : Алетейя, 2001. – Ч. 1. – С. 151.
Маркс, К. Немецкая идеология / К. Маркс, Ф. Энгельс // Сочинения. – М., 1955. – Т. 3.
Мид, М. Культура и мир детства / М. Мид. – Пер. с англ. и комм. Ю.А. Асеева– М. : Наука, 1988.
Милль, Дж. О порабощении женщин / Дж. Милль // Феминизм: проза, мемуары, письма, эссе / пер. с англ. М. Шнеир. – М. : Прогресс, 1992.
Основные понятия и термины гендерной теории и феминизма хрестоматия к курсу «Основы гендерных исследований». – 2-е изд. – М. : МЦГИ – МВШСЭН – МФФ, 2001.
Петрова, Р.Г. Гендерология и феноменология : учеб. пособие / Р.Г. Петрова. – М., 2006.
Пол, гендер, культура. Немецкие и русские исследователи / под ред. Э. Шоре и К. Хайдер. – М., 1999.
Силласте, Г.Г. Гендерная социология: состояние, противоречия, перспективы / Г.Г. Силласте // Социологические исследования. – 2004. – № 9.

УДК 316.7

ОСОБЕННОСТИ ГОРОДСКОГО ОБРАЗА ЖИЗНИ

И КУЛЬТУРА ПОТРЕБЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ БЛАГ

И.А. Скрипачева

В статье анализируются особенности городского образа жизни, качество и социокультурные характеристики крупного города, влияние городской среды на процесс формирования личности.

На примере крупнейших исторических городов ярко проявляются «центральные» характеристики городской культуры: развитая и сложная система разделения труда, интенсивное взаимодействие между различными сферами деятельности, разнообразие социальных групп и субкультур, концентрация культурных ценностей, образцов поведения и стилей жизни.

Такой исследовательский подход предполагает особый уровень рассмотрения особенностей образа жизни на уровне города, при котором в сфере исследовательского внимания оказываются не только результаты общественной практики, но и процессы их создания и распространения.

В современном употреблении термин «урбанизация» не ограничивается лишь указанием на рост численности городского населения, площадей городских территорий, количества самих городов. Скорее речь идет о специфике социальных структур и культурных форм, позволяющих выделить города – прежде всего крупные – среди других типов поселений: особенности разделения труда, социокультурного расслоения, организации пространственной среды, социальной коммуникации, иными словами, об особой городской культуре, образе жизни горожан [2, с. 44; 7, с. 9].

Предметно-бытовое окружение, восприятие и переживание окружающего пространства – это один из аспектов повседневности в культуре. Другой, не менее важный путь, – это воссоздание повседневности через многообразие форм жизни человека, то есть обращение к деятельности, поведению, общению, ежедневному времяпрепровождению горожанина в провинциальном городе.

Сельский и городской человек – два разных существа. Но в начальный период они еще незримо связаны между собой, а затем их связи постепенно «иссыхают» в толще городов [6, с. 164–167].

Урбанистическому типу культуры свойственны определенные субстанциональные черты, гарантирующие ускоренное, по сравнению с селом, движение социокультурной жизни.

Во-первых, особая подвижность населения больших городов: миграционные процессы, широкие межкультурные контакты, активная горизонтальная и вертикальная мобильность. Во-вторых, концентрация интеллектуальной части производительных сил, которая обеспечивает потенциал обновления технологий. В-третьих, наличие организационных единиц для профессионального продуцирования социально значимого знания (право, наука, религия, искусство), создающего условия для постоянного контроля людей над своим окружением через компоненты мировидения. В-четвертых, особая социокультурная структура – средства массовой информации, система образования, учреждения культуры, – обеспечивающая упорядоченную трансляцию этих элементов социально значимого знания в общекультурный контекст. В-пятых, особая социальная структура городского населения, где деятельность относительно немногочисленного, но особенно активного слоя инноваторов уравновешивается менее активным, но более многочисленным «срединным» слоем тех, кто осуществляет выбор из предлагаемых инноваций, приспосабливает их к нуждам повседневной жизни. Наличие этих двух сил определяет социальное поведение других социальных слоев городского населения [10, с. 125–127].

Городу, в отличие от села, принадлежит главенствующая роль динамического импульса, обусловливающего сдвиги экономического, социального, культурного аспектов сельской жизни.

Качество жизни сильно связано с местом – как в смысле ландшафта и окружающей среды, так и в более личностном, субъективном ощущении «своего» места. Привязанность к конкретному месту играет важнейшую роль в чувственной системе ценностей. В гораздо большей мере, чем просто среда, она формирует жизненные смыслы. Эта привязанность является одной из важнейших потребностей человека, и значение ее растет, когда люди принимают живое участие в развитии того места, где они живут.

С учетом влияния городской среды доступность является средством поощрения участия, поскольку центры активности легко достижимы (проезд в общественном транспорте или пешее передвижение). Связность города выражается в правильных физических отношениях между городским центром и центрами отдельных районов, стимулирующих их взаимодействие и циркуляцию людей между ними. В сочетании с локальной спецификой культуры удовлетворение этих потребностей обусловливает формирование своеобразных конфигураций побуждений, так называемых вторичных потребностей. Их, по-видимому, лучше называть желаниями или запросами. Соответственно, множественность культурных феноменов поддается упрощению, упорядочению путем сведения (редукции) их к первичным потребностям.

Культурное разнообразие города можно трактовать как специфичные вариации этих тем, проявляющиеся в различиях конфигураций потребностей и способов их претворения.

Категория «образ жизни» широко используется представителями различных дисциплин, связанных с изучением общественной и культурной жизни людей: экономики, социологии, социальной психологии, истории, теории культуры и т. п. Сегодня это понятие функционирует как «системная и нормированная совокупность обыденной жизнедеятельности людей, порядков и способов их повседневного существования. Образ жизни – это, прежде всего, «культура потребления» различных социальных благ, отличающихся у разных народов и разных социальных страт выраженной спецификой. Основными регулятивными механизмами образа жизни являются обычаи и принятые в данной среде нормы социальной адекватности и критерии социальной престижности» [8, с. 102–103].

Содержание образа жизни обусловливается тем, как живут люди, чем заняты, какие виды деятельности и взаимодействия друг с другом заполняют их жизнь. Форма образа жизни определяется способом организации людьми содержания своей жизнедеятельности, т. е. организации процессов деятельности, поведения, взаимодействия в различных сферах совместного существования. Одновременно это и «распределение фундаментальных человеческих ресурсов – времени и энергии – между социально установленными формами социокультурной жизнедеятельности в пределах жизненного цикла индивидов». Концепция образа жизни связывает личностные характеристики, элементы природного, социального, культурного окружения индивида, а также процессы и формы повседневной жизни в единую динамическую аналитическую модель [4, с. 145].

Существует, к примеру, попытка рассматривать образ жизни по степени и уровню потребностей [11]. Возникает вопрос, стоит ли в определении специально выделять потребности, если в нем уже обозначены формы жизнедеятельности? На наш взгляд, не стоит. Во-первых, деятельность – сама по себе потребность. Во-вторых, жизнедеятельность сама по себе не бесцельна, возникает в силу потребности и направлена на удовлетворение потребностей.

По мнению А.Я. Флиера, «целеориентированная активность (преследующая осознаваемые человеком цели) называется деятельностью. В конечном счете, любая деятельность инициируется теми или иными интересами и потребностями человека и направлена на их удовлетворение» [14, с. 25].

В работах Е.А. Ануфриева, посвященных образу жизни [1, c. 28], есть ценнейшее наблюдение. Он, в частности, обратил внимание на значение понятия образа жизни в немецком языке, где оно означает «жизневыражение». Для понимания дефиниции и уяснения ее смысла крайне важно, следовательно, как человек выражает себя в деятельности. «Как» – значит, каким способом. Рассмотрение образа жизни как способа жизнедеятельности можно найти и в других исследованиях.

Конечно, с точки зрения теории досуга, внепроизводственная жизнедеятельность может эстетически формировать человека [5, с. 179]. Через обычаи, традиции, обряды, через общение вне производства, в дружеских, семейных взаимоотношениях удовлетворяются духовные запросы и интересы. Следовательно, комфортность быта – не самоцель, а лишь условие рационального использования свободного времени, его подлинного превращения в пространство для творческого роста человека, который обязан разумно, по возможности творчески использовать те условия, которые предоставляет для развития его способностей быт. Быт, его налаженность или неустроенность влияют на настроение, чувства, психологию, на эстетическое развитие горожан.

Помимо того, образ жизни включает и процессы саморазвития человека (физического, интеллектуального, эстетического, творческого и пр.), интимной жизни, организацию обыденных социальных отношений и коммуницирование (общение), формирование и развитие образов обыденного мировосприятия, воспитание детей, заботу о собственном имидже, элементы религиозной и социальной обрядовой практики (свадьбы, похороны и т. п.) [13].

Таким образом, понятие «образ жизни» объединяет в себе общесоциальные, групповые и индивидуальные черты жизнедеятельности. Городской образ жизни доминирует в накоплении специализированной культурной информации, в удобствах искусственной среды, многообразии благ цивилизации, социальной активности и подвижности населения.

В отличие от города в сельской местности ценности связаны с естественными, природными процессами, традициями человеческого общения и народного творчества. Такие крестьянские качества, как чувство хозяина, уважение к сельскохозяйственному труду, ориентированность на прямые межличностные контакты, являются отличительными особенностями сельского образа жизни. В городе эти отличия могут быть лишь частично компенсированы интенсификацией контактов с природой и дружескими связями в свободное время.

Следовательно, городской образ жизни отличается от образа жизни в сельской среде иной иерархией ценностей и системой социальной престижности, мотивацией социальной активности и уровнем культурных запросов.

Социокультурная специфика города имеет отношение не к характеру потребностей как таковых, а к их распределению по значимости и способам удовлетворения в определенном сообществе. В сочетании с локальной спецификой культуры удовлетворение этих потребностей обусловливает формирование своеобразных побуждений так называемых вторичных потребностей.

Однако со временем потребление превратилось в самоцель, которое противоречит здравому смыслу. Потребление возвысилось над человеком. Человек попал в зависимость от потребляемых вещей, они стали мерой его достоинства [3, с. 6–12].

Несмотря на критическую оценку городской действительности, в жизни городского жителя многое изменилось к лучшему. Вырос жизненный стандарт, повысились уровни благосостояния и комфорта. Создано новое жизненное пространство. Но вместе с тем, как отмечает испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет, современная масса избалована, ей все дозволено, и она воспринимает это как должное, не задумываясь об истоках собственного благополучия. Это ощущение составляет ее внутренний, душевный склад, подсказывая формулу жизни: жить – это полагаться на себя: все практически дозволено, ничто не грозит расплатой, и вообще никто никому не обязан [12, с. 45].

Среди факторов, специфичных для городской культуры, необходимо отметить социальную престижность, являющуюся одним из основных мотиваторов социальной активности горожан, и их стремление к социальной конкурентоспособности.

В итоге Ч. Лэндри выделяет «девять критериев, которые помогают определить, насколько живым и энергичным является город: критическая масса, разнообразие, доступность, безопасность, своеобразие, новаторство, партнерская деятельность, конкурентоспособность и организационная культура. Эти критерии нужно рассматривать в четырех плоскостях – экономической, социальной, экологической и культурной» [9, с. 340–345].

Нельзя пренебрегать тем фактом, что индивид, независимо от материального уровня жизни, также естественно, как пить, есть, продолжать свой род – хочет быть Человеком. Ему ведомы потребности в приобщенности и укорененности, в творчестве и идентичности, в ориентации, смысле жизни и религиозных чувствах. Удовлетворение этих «высших» человеческих потребностей нельзя откладывать до «лучших времен», до определенного уровня материального благосостояния общества или эффективности экономики. Пренебрежение к ним есть способ организации его жизни на уровне удовлетворения «низших», биологических потребностей, превращение его в существо, лишенное способности к ориентации, идентификации, творчеству, равнодушию к жизненному смыслу.

В целом пренебрежение к высшим, духовным потребностям есть способ установления господства над индивидом через разрушение его личности. В любом случае формула жесткой зависимости социального прогресса от роста материальных благ как методологическая основа регулирования современных культурных процессов городов оказывается чрезвычайно вредной.

Таковы в самых общих чертах теоретические основания, исходя из которых можно рассматривать способы организации и формирования людьми особенностей городского образа жизни и определять уровень потребностей и доступности населению образования, культуры, досуга и информации. Это классическая ситуация для управленческих структур, которым следует заняться городом в целом для того, чтобы понять не только экономику культуры и то, как эффективнее потратить бюджетные средства, но и динамику качественных, содержательных характеристик жизнедеятельности людей.

Литература

Ануфриев, Е.А. Социалистический образ жизни. Методологические и методические вопросы / Е.А. Ануфриев. – М. : Высшая школа, 1980.
Ахиезер, А. Урбанизация. Общество и научно-техническая революция / А. Ахиезер, Л. Коган, О. Яницкий // Вопросы философии. – 1969.
Бодрийяр, Ж. Общество потребления / Ж. Бодрийяр. – М., 2006.
Дридзе, Т. Основы социокультурного проектирования / Т. Дридзе, Э. Орлова. – М., 1995.
Жарков, А.Д. Технология культурно-досуговой деятельности / А.Д. Жарков. – М., 1998.
Иконникова, С.Н. История культурологических теорий / С.Н. Иконникова. – М. ; СПб. 2005.
Коган, Л. Урбанизация / Л. Коган, В. Покшишевский // БСЭ. Социально-культурные функции города и пространственная среда. – М., 1982. – Т. 27.
Культурология. Энциклопедия. XX век. – СПб., 1998.
Лэндри, Ч. Креативный город / Ч. Лэндри. – М., 2005.
Орлова, Э. Влияние распределения культурного потенциала на процессы модернизации в обществе / Э. Орлова // Теоретические основания культурной политики. – М., 1993.
Орлова, Э. Динамика культуры и целеполагающая активность человека / Э. Орлова // Морфология культуры : структура и динамика. – М., 1994.
Ортега-и-Гассет, Х. Восстание масс / Х. Ортега-и-Гассет. // Избр. труды. – М., 1997.
Толстых, В.И. Образ жизни : понятие, реальность, проблемы / В.И. Толстых. – М., 1975.
Флиер, А. Современная культурология: Объект, предмет, структура / А. Флиер // Общественные науки и современность. – 1997. – № 2.

УДК 316.3:29

СОВРЕМЕННАЯ СЕМЬЯ В ИСЛАМЕ:

ТЕОРЕТИКО-ЭМПИРИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Л.В. Карцева, Г.И. Галиева

В статье анализируется феномен современной мусульманской семьи, дается трактовка понятия «мусульманская семья», раскрывается специфика поведенческих проявлений супругов, идентифицирующих себя с мусульманами.

Мусульманская семья, прежде всего, – социальный институт, выполняющий свое особое предназначение в обществе. Его роль состоит в том, чтобы люди, исповедующие ислам, получали возможность в частной, приватной жизни реализовать религиозные заповеди в той мере, в которой эти заповеди ими усвоены, интериоризованы. Следует отметить, что для мусульманской семьи свойственны определенная структура, особые социальные функции, специфические поведенческие нормы, социальные установки и ценностные ориентации ее членов.

Кроме того, мусульманская семья на микроуровне представляет собой малую группу, посредством которой индивид реализует свою репродуктивную потребность, а общество – потребность в биологическом воспроизводстве своих членов и их социализации. В малой первичной группе мусульманской семьи семейные отношения отличаются глубокой интимностью, доверительностью, эмоциональной привязанностью членов друг к другу и верой в сверхъестественное.

Ученые-исламоведы подчеркивают уникальность данной модели брачно-семейных отношений: «Мусульманская семья – это особый тип довольно замкнутой социальной системы, которая зиждется на исламе и шариате, где существует четкая сакрализованная иерархия, узаконенное Всевышним распределение обязанностей и ролей. Она выступает как форма религиозного служения, рождение и воспитание детей в духе ислама всегда было, есть и будет обязанностью каждого здорового члена общества» [1, с. 100–101]. При этом подчеркивается одно из главных условий необходимости семьи в исламе – фундаментальная идея Корана об одномоментном акте творения мужчины и женщины, об их изначальной парности, вне которой они теряют свою полноценность.

Мусульманский автор Абдель Рахим Омрана (1992) пишет, что «семья – базовая социальная единица исламского общества, а брак – основной исламский институт» [2, с. 158]. Коран учит, что многоженство высоко вознаграждается в исламе, что целью замужества «является порождение детей, а дети – украшение жизни» [2, с. 159].

В целом о роли религии в мусульманской семье принято судить по степени религиозности не только супругов, но и их детей, а также по взаимоотношениям в семье, стилю воспитания детей, образу жизни семьи. В последнее время критикуются количественные подходы к описанию уровня религиозности. По мнению Ш. Акинер, «сила его (ислама) не в количестве его нынешних приверженцев, а в его живучести. Ислам силен не своим количеством, а качеством» [3, с. 12]. То есть мусульманская семья как социальная группа определяется не столько степенью выполнения религиозных обрядов, предписанных исламом, сколько эстетическими, духовными качествами самого человека.

Идеальной моделью традиционной мусульманской семьи, с нашей точки зрения, является расширенная (многопоколенная) многодетная семья, которая строит свое функционирование вокруг обрядов и обычаев, предписанных Кораном. По сути своей, это традиционная структура, в которой женщина играет предназначенную ей самой природой роль матери и домохозяйки, а мужчина направляет развитие семьи и обеспечивает ее функционирование. Во взаимоотношениях между супругами мужчина выступает в качестве формального лидера. Женщина в мусульманской семье должна во всем подчиняться мужу и выполнять все его пожелания (по крайней мере, официально). В реальности же жена, супруга играет роль неформального лидера, к голосу которого прислушивается лидер формальный. Дети растут в такой семье в послушании и помогают в хозяйстве своим родителям, копируя их поведенческие модели.

Поскольку первичная социализация начинается в семье, то именно мусульманская семья обучает определенным правилам поведения, воспитывает истинного мусульманина. Данный тип семьи выделяется по одному структурному основанию – принадлежности к определенной конфессии обоих супругов. Это главный, объективный критерий определения типа семьи верующих.

Объективным критерием является и состав семьи мусульманина. Как известно, состав семьи мусульманина отличается от семей других конфессий тем, что мужчина может иметь до четырех жен. При этом сохраняется одно важное условие коммунального проживания всех членов такой семьи – необходимость справедливого отношения мужчины к своим женам, сохранения равноправия между ними. Не следует понимать это так, что Коран поощряет многоженство или рассматривает его как идеал [4, с. 13]. Точнее говоря, Коран допускает или позволяет многоженство, не более того. На практике же семьи с двумя и более женами в России встречаются нечасто, в основном на Северном Кавказе среди мусульманских народов. Данная ситуация во многом зависит от менталитета населения и (в немалой степени) от местных традиций, интеграции культур и, главное, от ограниченности материальных средств.

В частности, по поводу опроса, проведенного в феврале 2005 года в 100 населенных пунктах 44 субъектов Российской Федерации на 1500 респондентах, один из его авторов – Е. Вовк – отмечает: две трети россиян убеждены в том, что по-настоящему любить сразу двоих невозможно. Хотя противоположного мнения придерживаются 22% опрошенных [5, с. 26–33]. Исследователь приводит тот факт, что большинство ответивших (62%) отрицают саму идею многоженства в ее возможном юридическом преломлении на территории России, 23% воспринимают подобное новшество безразлично, и лишь 10% респондентов воспринимают вариант введения многоженства в России положительно. Сторонники введения многоженства считают, что оно противоречит российским традициям, культурным устоям, менталитету, воспитанию, религии, здравому смыслу. Во-первых, в многоженстве видят отсутствие исключительности любовных отношений, а значит и отсутствие любви. Во-вторых, опрошенные находят подобное поведение безнравственным, распущенным. В-третьих, подобные браки унижают женщину. Женщина низводится из положения равноправного партнера в положение зависимого, бесправного существа. Женщина отдает себя мужчине целиком, тогда как мужчина дает ей лишь часть своего внимания, заботы, досуга, зарплаты и т. п. К тому же современному российскому мужчине невозможно содержать две семьи и более, обеспечивать финансовое благополучие женщин и их детей.

Сторонники многоженства приводят, по словам Е. Вовк, иные аргументы. Первый – забота о демографическом состоянии российского общества, второй – позволение свободного выбора типа брачных отношений для каждого человека, третий аргумент видят в узаконении многоженства признание сложившейся в России практики и решение проблемы внебрачных детей.

Вывод из проведенного исследования таков: концепции брака и семьи у сторонников и противников многоженства различаются. У первых – это решение демографических проблем, у вторых – решение проблемы личностного характера.

Между тем практика функционирования мусульманских семей требует разграничения их по крайней мере на две больших группы – на семьи традиционные и современные. Различия между ними значительны. В традиционных мусульманских семьях существует крепкий нравственный фундамент. Чаще всего это расширенные многодетные семьи. В сознании истинных мусульман заложено, что необходимо помогать близким, взрослые дети должны жить вместе с родителями, опекать их в старости. В современных мусульманских семьях можно увидеть обратное, когда молодые супружеские пары с самого начала создания семьи стараются отделиться и жить «своим умом». Эмоциональные связи с ближайшими родственниками сохраняются, однако дистанция между поколениями увеличивается.

Подобные же противоречия касаются и статусно-ролевых позиций в «чисто» мусульманской семье. Воспитание детей основано на послушании младших старшим, авторитарном режиме взаимодействия. Лидерство в традиционной мусульманской семье обусловлено распространением патриархальных отношений. [6, с. 87–89]. Наиболее уважаемыми являются пожилые люди, с мнением которых все считаются. В быту существует обычай вставать при входе в дом более старшего, не курить в присутствии отца и оказывать другие знаки внимания старшим. В осовременившихся мусульманских семьях представители молодых поколений имеют определенную свободу выбора. При внешне уважительном отношении к старшим членам семьи при принятии жизненно важных решений последнее слово остается за молодым человеком.

Ценностные ориентации традиционной мусульманской семьи связаны, прежде всего, с верой в Аллаха, выполнением его предписаний, обрядов, традиций. Ценностные конфликты на ментальном уровне собственно мусульманским семьям не свойственны, так как Коран регулирует поведение верующих до мелочей. Так, например, в нем предполагается, что супруги должны быть верными друг другу, и это будет угодно Аллаху. Правильные взаимоотношения родителей и детей в семье, воспитание детей в духе религиозной морали и нравственности также являются одним из важнейших исламских принципов семейной жизни. Бытовые вопросы не являются проблемой для их членов – строгий порядок, чистота в доме, дисциплина во взаимоотношениях являются основой семейно-бытового уклада мусульманской семьи.

В современных условиях мусульманские семьи становятся все более эгалитарными. В принятии решений участвуют все члены семьи – в отличие от традиционных семей, в которых никто, кроме старшего мужчины, права голоса не имеет. Ценности молодых мусульман распространяются за пределы ислама – на сферы досуга, культуры, образования, а также и материальную, экономическую сферу. Телесные удовольствия привлекают молодых людей, исповедующих ислам, не в пример сильнее, нежели их старших родственников. Любовь к противоположному полу, личное счастье все чаще становятся для них не менее привлекательными категориями, нежели преданность идее Бога.

В целом особенности функционирования современной мусульманской семьи значительно отличают ее от мусульманской семьи в ее идеальном варианте. Можно сказать, что современная мусульманская семья остается мусульманской лишь в ее внешнем, видимом выражении. По сути же, ее структурно-функциональные особенности все заметнее нивелируют различия между семьями верующих и неверующих, сохраняя лишь ритуальный характер воплощения идеи Бога.

Собственно говоря, мусульманская семья выполняет специфические функции, свойственные институту семьи как таковому: репродуктивную, социализационную, воспитательную. Вместе с тем одной из главных функций мусульманской семьи остается передача духовного наследия предков, сообщение каждому новому члену рода религиозных традиций и обычаев, направленных на трансляцию культуры ислама. Практика показывает, что именно эту функцию современные мусульманские семьи выполняют все менее и менее активно.

На сегодняшний день происходит смена ролей. Если в традиционном обществе мужчина должен был прокормить семью, а женщина, в свою очередь, занималась домашним хозяйством, то в современных рыночных условиях женщина эмансипировалась, стала более раскрепощенной и наряду с мужчиной, а в некоторых случаях даже превосходя его, обеспечивает семью материальными средствами.

В 2004–2006 гг. нами было проведено социологическое исследование, посвященное проблеме отношения к исламу в современных российских семьях. В 2004 году выборочная совокупность составила n = 50. В 2005 году были опрошены (n = 100) представители городского (70%) и сельского (30%) населения Республики Татарстан (жители Азнакаевского, Балтасинского, Кукморского, Сабинского районов республики). В опросе приняли участие лица, представляющие различные социальные группы по полу, возрасту, образованию и социальному статусу, как мусульмане, так и немусульмане. Анкетный опрос 2006 года (n = 200 человек) охватил жителей нескольких районов Республики Татарстан, представив городское и сельское население поровну. Исследование ставило целью выявить ценностные ориентации семей, относящих себя к мусульманским, а также отношение к мусульманским семьям среди немусульман.

Позиции, которые избраны нами для анализа полученных данных, обозначают основные параметры жизнедеятельности мусульманской семьи. Среди них – полигамия или моногамия, принадлежность к определенной конфессии, лидерство в семье (статусно-ролевые отношения), отношение к детям, отношение к институциональным характеристикам семейной жизнедеятельности (регистрация брака, его освящение через апелляцию к религии – никах), удовлетворенность семейной жизнью, причины конфликтов в семье.

Как показало исследование, религия для половины опрошенных – не столько выполнение обрядов, сколько наличие веры в сверхъестественное, чистые помыслы. Часть тех, кто идентифицирует себя с мусульманами (28%), стараются выполнять религиозные обряды по мере возможности, не ставя данный процесс в центр своей жизнедеятельности. Для некоторых (10%) ислам – это образ жизни, хотя есть и такие, для кого религия не имеет большого значения (15%).

К многоженству большинство респондентов (67%) относятся негативно, четверть (24%) опрошенных – нейтрально, что в целом совпадает со всероссийской выборкой. Интересен тот факт: чем выше уровень образования, тем больше становится людей с положительным мнением о многоженстве. Однако в Казани семей, где муж-мусульманин имеет несколько жен (по негласной статистике), всего порядка двадцати [7].

В настоящее время большинство (44%) мусульманских семей составляют малодетные семьи с двумя детьми. У 21% мусульман в семье один ребенок, у 12% опрошенных – трое детей. Лишь 3% мусульман (статистически незначимое число!), проживающих в сельской местности, имеют четверо и более детей. Это говорит о том, что многодетность «ушла» в сельскую местность, но и там встречается крайне редко. Традиционные расширенные многодетные мусульманские семьи становятся нуклеарными, малодетными, что способствует демографическому кризису. К сожалению, это зависит не только от сознания мусульман, но и от материальных благ, физических недостатков супругов, взаимоотношений в семье и т. д.

Распределение семейной нагрузки в современных сельских семьях разделяется по принципу свободного от работы времени – кто успел, тот и сделал необходимое (30%). Следовательно, в настоящее время на селе супруги не распределяют строго свои обязанности, как это было раньше, когда жена должна была варить еду, вести домашнее хозяйство, а мужчина являлся кормильцем семьи. Городское население, напротив, придерживаясь сложившихся традиций, подчеркивает, что работа делится на мужскую и женскую (27,1%). Кроме того, горожане подчеркивают: в семье одними делами заведует муж, другими – жена (18,6%).

В воспитании детей, полагает большинство мусульман (39,8%), должны участвовать оба родителя. Практически столько же мусульман (33%) утверждают, что традиционно уход за ребенком должна осуществлять мать, а игры и развлечения – это обязанности отца (10,2%). Кроме того, существует некоторая категория лиц (4,5%), которая обязанности по воспитанию своих детей перекладывают на собственных родителей. Следовательно, согласно позициям опрошенных, воспитанием детей в современном обществе должны заниматься либо оба родителя, либо по преимуществу мать, что говорит о большем эгалитаризме среди мусульман, нежели это следует из предписаний Корана.

Воспитание детей жителями города значительно отличается от практики сельских семей. Так, например, мусульмане, проживающие в городе, утверждают, что у них воспитанием детей занимаются одновременно оба родителя (40,3%). Второе место в иерархии занимают ответы тех респондентов, которые указали, что детьми должна заниматься мать (29%). В сельской местности наоборот: у большинства респондентов уход за ребенком осуществляет мать (42,3%), чуть меньшее число респондентов (38,5%) указали, что у них в семьях воспитанием занимаются оба супруга. Почти пятая часть опрошенных сельчан (19,2%) считает, что воспитание и уход за детьми должно всегда осуществляться родителями поровну. То есть в вопросе о воспитании детей сельские семьи придерживаются традиций, согласно которым эти роли должна выполнять женщина, городские же семьи более современны.

Позиции пожилых людей и молодежи в плане воспитания детей совпадают – они современны и либерализированы в том, что детьми должны заниматься оба супруга. Лишь возрастная категория от 31 до 50 лет думает иначе, более традиционно, как это принято у мусульман. Дети – забота матери, такова суть этой позиции.

По вопросу о лидерстве 44% респондентов считают, что отношения в мусульманских семьях являются традиционными, с половозрастным разделением труда. Характерно, что в данной подгруппе оказывается и молодежь, что говорит о наследовании этнических и конфессиональных традиций. В современных молодых семьях мужчина все чаще выступает в качестве главы семьи, что с равным одобрением встречают как сами мужчины, так и женщины – их избранницы.

Вместе с тем к равноправию, эгалитаризму тяготеют 34% респондентов возраста от 31 до 50 лет – фактически каждый третий опрошенный зрелых лет. Если учесть, что речь идет о респондентах-мусульманах, то можно видеть, что традиции ислама поколеблены, и новые стили, формы социальных отношений сменяют привычные, вековые традиции. Мнения людей более старшего возраста (51 год и более) разделились поровну между двумя альтернативами – равноправием и доминированием мужчины в семье. Молодежь, несмотря на то, что взгляды ее более современны, считает, что в мусульманской семье мужчина является главой семьи (52,6%). Немалая часть опрошенных (18,4%) подчеркивает, что женщина во всем должна подчиняться мужчине. Отсюда следует, что точки зрения молодежи становятся все более традиционными, что уравнивает их со старшим поколением.

Интересен также тот факт, что большинство респондентов, которые не относятся к мусульманской конфессии, ответили, что мужчина является главой семьи (67%), тогда как более трети мусульман, напротив, утверждали, что у них в семье равноправие (36,2%).

Если лидерство в современной мусульманской семье рассматривать по такому критерию, как образование, то можно сказать, что половина опрошенных с высшим образованием (50%) считают, что в настоящее время мужчины и женщины полностью равноправны, в то время как половина мусульман с незаконченным высшим образованием (50%) утверждают, что мужчина является главой семьи. Отсюда можно сделать вывод, что люди с более высоким уровнем образования настроены на эгалитарные отношения, с более низким – на традиционные.

Наше исследование подтвердило: в повседневной жизни к обязанностям мужчины относится в первую очередь материальное обеспечение семьи (93%), во вторую – организация досуга, отдыха семьи (49%). Из этого факта следует, что модель исламской семьи в условиях трансформации российского общества претерпела изменения. На материальную, хозяйственно-бытовую сторону семейных отношений приходится обращать все большее внимание. Духовное содержание семейного функционирования остается на втором плане и «оживает» лишь в праздничные периоды.

Надо сказать, что работы по дому женщины выполняют без принуждения, поскольку для них такая работа естественна. Следуя Корану, муж должен помогать жене в работе по дому, чинить свою одежду и принимать участие в домашнем труде. Разумеется, этот признак в разделении внутрисемейных обязанностей в современных мусульманских семьях отсутствует.

Ислам не требует, чтобы воспитанием детей занималась только женщина, это занятие возлагается, как уже отмечалось, на обоих родителей. Однако большая часть ежедневных занятий с детьми чаще всего выпадает на долю женщины, мужчина же в реальности ограничивается собственными властными полномочиями, отвечает де-факто за благосостояние, но не за поведение всех членов семьи. Таким образом, обязательство для мужа и жены по созданию в доме высокодуховной атмосферы, выбора правильного подхода к воспитанию детей выполняется отнюдь не в полной мере и не в каждой семье.

В результате нашего исследования было выявлено также, что главными обязанностями женщины являются как воспитание детей (81%), так и уборка дома (56%), ведение домашнего хозяйства (49%), покупка продуктов (27%), организация досуга семьи (15%) и ее материальное обеспечение семьи. То есть роли мужчины и женщины в сфере хозяйства в мусульманских семьях и в настоящее время остаются неизменными – традиционными. Мужчина должен прокормить семью, женщина – воспитывать детей и вести домашнее хозяйство.

Для определения существующих и доминирующих жизненных ценностей в сознании современных мусульман мы провели контент-анализ татарстанской прессы. Были проанализированы публикации молодежных изданий «Молодежь Татарстана» и «Татарстан яшьлэре» – популярных среди молодежи республиканских газет, выходящих на русском и татарском языках, за период с января 2005 по декабрь 2006 года. Объектом исследования выступили социальные ценности как таковые, предметом – иерархия жизненных ценностей мусульман, проживающих в Татарстане.

Результаты контент-анализа печатных изданий показали: для русско-язычных читателей на первом месте стоят воспитание и образование детей и молодежи. Для татароязычной аудитории более актуальными являются проблемы этничности, нации, национальной культуры, языка. Это говорит о том, что издания на татарском языке более националистичны, что отражает состояние сознания татароязычного населения на этнической родине татар. К тому же в них чаще, чем в других печатных изданиях, встречаются статьи о религии, духовных ценностях и религиозной морали.

Подводя итог сказанному, отметим: супружество в исламе – это особая сфера человеческих взаимоотношений, включающая четкие предписания обязанностей и прав мужа и жены. Здесь муж – непременно глава семейства, ментальный лидер, а жена – полноценная хозяйка дома, лидер неформальных отношений и коммуникаций, что в совокупности делает их равно ответственными за ситуацию в семье и ее способность сохраняться на протяжении длительного времени.

Следует отметить и то обстоятельство, что мужчины часто недооценивают роль женщины в семье (44%), из-за чего возникает недовольство межличностными отношениями. Между тем совмещение женщиной профессиональных и семейных ролей двояко отражается на ее духовных возможностях (39%). С одной стороны, работа способствует обогащению личности, а с другой – ведение хозяйства и воспитание детей, сочетаясь с работой, ограничивает социальное общение и обогащение личности. Женщины испытывают дискомфорт, возникают конфликтные ситуации, разрушающие общение и социальное взаимодействие в семье.

Интересно и то обстоятельство, что шестая часть респондентов считает, что нежелание или неумение быть матерью/отцом, мужем/женой может явиться причиной, порождающей конфликтные отношения между супругами в мусульманской семье. Кстати, по мнению немусульман, главной причиной конфликтов в мусульманских семьях является правовая незащищенность супругов. Данный показатель вдвое превосходит долю ответов по проблеме главенства в семье. Немусульмане убеждены в том, что в мусульманских семьях женщины не информированы о своих правах и оказываются в числе подавляемых своих мужьями.

Выход из конфликтных ситуаций многие респонденты (72%) видят в обсуждении точек зрения обеими сторонами. Так считает большинство женщин (82,3%) и больше половины мужчин (55,3%). Иначе говоря, и в исламских кругах намечается стремление к равноправию полов, как бы парадоксально это ни звучало.

Опрос показал, что наиболее религиозной группой среди жителей Республики Татарстан оказываются мусульмане от 31 до 50 лет. Чем менее образован человек (среднее, среднее специальное образование), тем более традиционны, патриархальны его позиции. Современные взгляды на религию, отношения в мусульманской семье в настоящее время сохраняются у двух возрастных категорий – у молодежи до 30 лет и у поколения за 50 лет. Это говорит о том, что зрелые люди приспосабливаются к меняющемуся обществу, их взгляды на семейную жизнь трансформируются.

Возникает убежденность в том, что институт мусульманской семьи в настоящее время трансформируется, как и институт семьи в целом. Женщина-мусульманка в современном российском обществе довольно самостоятельна и рассчитывает на то, что ее самостоятельность признает мужчина. Мужчина-мусульманин – ее партнер в браке – в определенной степени инфантилен, поскольку ждет, что женщина ему уступит в споре и при этом возложит на свои плечи основной груз домашних дел и забот.

Модель мусульманской семьи достаточно ясно выступает из ответов респондентов. Это семья традиционная, патриархальная, но чисто внешне. Внутри нее происходят те же «подвижки», что и в немусульманских семьях, однако сами респонденты не осознают данного противоречия. Они верят в Аллаха, чтят его предписания по мере сил и возможностей и выставляют свои семейные нормы в качестве жизненных принципов в общении с неверующими. Очевидно, что религиозная составляющая является для представителей мусульманских семей одним из средств противостояния российской бездуховности, аномии, падению нравов и деградации всех и всяческих авторитетов. Ислам становится той защитной силой, тем духовным орудием, благодаря которому наши современники сопротивляются уродующему личность воздействию западных норм и правил социального бытия.

Литература

Балтанова, Г.Р. Экономические и политико-правовые аспекты положения женщины в традиционных исламских странах : науч. издание / Г.Р. Балтанова. – Казань : Казан. гос. энерг. ун-т, 2003.
Карлсон, А. Общество – Семья – Личность : Социальный кризис Америки. Альтернативный социологический подход / А. Карлсон. – Пер. с англ. под ред. А.И. Антонова. – М., 2003.
Alkiner, S. Islamik people of the Soviet Union / S. Alkiner. – London, 1986.
Аляутдинов, Ш. Он и она / Ш. Аляутдинов. – М. : Фонд «Мир образования», 2003.
Вовк, Е. Каноны любви и законы брака: россияне о многоженстве / Е. Вовк // Социальная реальность. – 2006. – № 12. – С. 26–33.
Федотова, Н.Ф. Глава семьи: мотивы признания / Н.Ф. Федотова // Вопросы психологии. – 1983. – № 5. – С. 87–89.
Астахова, Л.С. Религия в системе социальных отношений и процессов: идеально-типологический и исторический аспекты / Л.С. Астахова. – Казань : Центр инновационных технологий, 2006. – С. 201–202.

УДК 60.542.14

ВЫПУСКНИКИ ТОЛЬЯТТИНСКИХ ШКОЛ И ИХ РОДИТЕЛИ

О ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СФЕРАХ

Blog

Житенев Т. Е. Политика российского правительства по распространению церковно-приходских школ в конце xix - начале xx ВВ

Содержание