Geum.ru

Курс Философии и Философии Науки ХХI века для студентов физического факультета мгу им. М. В. Ломоносова. 2009 года

Вид материалаЛекция
Подобный материал:
1   2   3   4   5
Рациональность эстетичности и эстетичность рациональности.


Самотворение эстетичности

Речь пойдет о самотворении эстетичности, то есть крайности. То есть вот того, казалось бы, возвышенного идеала, а это всегда должно присутствовать. Наше представление о том, что такое где-то на пределе того, что нам бы хотелось, что бы нам хотелось выразить этим. Это и есть проблема. Такого творения, которое уничтожает все что было. То есть возникают трагедии. Трагедия это когда неразрешимо. Очень яркими примером этого является трагедия «Ромео и Джульетта». Вражду между кланами примирить смогла только смерть юных представителей этих семей. Трагедия возникает. А вот Джульетта, вышедшая замуж и родившая десяток детей – это уже совершенно другой смысл, который не вызывает никакого интереса.


Самотворение истории
Везде происходит творение. Что же будет с нами, с образованием? Что ждет нас в жизни? Нас ждет самотворение. Мы используем саморазвитие, образование, все, что происходит на стороне. Мы как-то устроимся и попытаемся устроить свою жизнь. Займемся самотворчеством. Например, после физики, можно еще закончить биологический факультет и вообще перейти туда. Можно вообще уйти в киноиндустрию или стать музыкантом. Со всем образованием что-то все равно произойдет. В таком противоречии как мы живем, так нельзя оставаться. Потому что, как у нас говорят «не хотим мы никаких резких движений революции, а хотим эволюции. Хотим, чтобы все было медленно и спокойно». Но это невозможно. Не надо называть это революцией. Можно назвать это самотворением того, чего никто не ожидал. Развалился у нас Советский Союз, а, ведь, сколько было возможностей. Не было бы ГКЧП, не известно что бы было. Не вошли бы в Чехословакию, раньше всех бы потеряли все эти страны, но, может быть, сохранили бы Советский Союз. То есть история творит сама.


Рациональность эстетичности
То, что считается сейчас безобразным, будет прекрасным, то, что считается прекрасным, станет безобразным. Вот в чем дело. Вот какие интересные продукты самотворения происходят в искусстве, в рациональности. Появляется эстетичность. Мы хотим сделать ее рациональной, чтобы она была так, как положено. Эстетики этим занимаются, все на это направлено. Вот пусть в этих рамках будут наши эстетические представления. Представления о возможном, об эстетичности, как о самом прекрасном идеале, к которому мы стремимся. Но, мы хотим сделать его рациональным. Но получается, что рациональность подавляется эстетичностью. Она теряет свои качества.


Эстетичность рациональности
Мы входим в эстетику. Мы на разном уровне пытаемся представить ее себе. Сама наука, сама рациональность требует воображения. Это ведь слова Эйнштейна, не знания определяют науку и то, как она будет развиваться, а воображение. Суть его открытий в этом и состоит. Другие этого не могли вообразить. Были другие основания, а Эйнштейн взял и перевернул все. Вот вообразил, и получилась Специальная теория относительности. Получается, что человек не может жить в стационарности, даже красоты, даже всех творческих проблем. Он всегда нацелен на преодоление, на прекрасное. А прекрасное у него, как у человека, это выход за пределы того, что есть. А это есть трагичность. Это связано с его гибелью. Он вынужден рисковать, иначе у него не получится взгляд на мир. Он – человек. Он взял камень и начал уничтожать природу. Он нагадил так, что сам в этом задыхается. И он еще будет это делать, не может отказаться от этого, иначе он перестанет быть человеком. Поэтому всегда получается, что человек что-то делает, потому ему это возвращается, но не так как хотелось бы. Тогда он начинает это все переделывать, все пошло-пошло. Его рациональность становится другой. Теперь он должен оценить не только что ему хочется, а еще и то, что получится. Он, наконец, дошел до того, что не все можно делать на этом свете. А ведь это все приходит через эстетику. Дышать нечем, глядеть не на что, туман, смог. Мы, конечно, считаем, что это капельки воды, но, на самом деле, это все ужасная грязь.


5. Субъективно-объективная художественность как мера объективно-субъективной актуализации ситуации времени. Эстетичность научности и научность эстетичности.

Субъективно-объективная художественность
Субъективно-объективная художественность, в которой мы живем и пользуемся. Нам кажется, что она наша, субъективно нет. Она укорена в чем-то объективном. Каково время. Оно идет оно у нас, в Росси одно, в Германии другое, где-то третье, четвертое. Есть общие какие-то представления о времени, что-то мировое. Но мы живем здесь и ситуация такая. И мы с одной стороны не можем опуститься ниже уровня своих художественных представлений. Нам смешно как играют всякие эскимосы на своих каких-то примитивных инструментах, но у них тоже своя культура. Вот такой уровень нашей эстетичности.


Эстетичность научности
А в конце хочется подчеркнуть самое главное, ведь мы все-таки как-то имеем дело к науке, необходимо все сравнить с научностью. Но и на научность наступает эта эстетичность. Нет теперь научности чистой. Тот же Эйнштейн играл на скрипке, Планк был настройщиком музыкальных инструментов. То есть, все более-менее известные ученые никогда не были узкими специалистами. Иначе не хватит воображения. Ведь сначала мы создаем метафору, какой-то образ, а потом это все уже понятийно обосновывается. Это с одной стороны. А с другой – сейчас нет эстетичности, которая не включала бы в себя научности. Ну, как можно жить в какой-то сфере прекрасного образа, не представляя, что люди общаются друг с другом при помощи мобильных телефонов и компьютеров. Сейчас все швыряются научными понятиями, не задумываясь о том, что это значит. А это все тоже очень важно. Поэтому никак нельзя оторвать одно от другого. Одно тянет за собой другое.

Концептуальная обработка лекции

Лекция № 25 (2009)

Эстетика, эстетическое и эстетичность. Философствования по независимым отдельным проблемам, причудливо вышедшим на первый план в 21 веке на 09 ноября 2009 года в аудитории 5-19 на Физическом факультете.


Краткие итоги логической последовательности лекции (от конца к началу).


В конце лекции мы пришли к выводу, что сейчас не существует науки в чистом виде. Она, так или иначе, связана с эстетичностью и последняя накладывает свой неизгладимый отпечаток. Причем, мы не можем опуститься ниже уровня своей эстетичности не только в науке, но и в жизни. Эстетичность влияет на рациональность нашего мышления и поступков. Мы относимся к ней, как к самому прекрасному идеалу, который мы только можем представить.

Помимо этого мы узнали что везде происходит творение. Но не просто творение, а САМОтворение. То есть, чтобы мы не начинали и как бы не задумывали это сделать, итог все равно будет отличаться от предполагаемого. Каждое наше начинание будет развиваться без нашего ведома, оно будет заниматься самотворением. Любая революция – это яркий пример самотворения того, чего никто не ожидал. Последнее свойственно не только для истории и нашей жизни, оно наблюдается повсюду, в том числе в искусстве и религии.

Именно по этой причине нами была затронута проблема символичности и драматичности. Мы сравнили то, что считалось велики раньше и то, что считается великими теперь. Попытали предположить, появится ли в нашем искусстве такие произведения, которые назовут великими через десятки лет. Но, в итоге, мы пришли к выводу, что не нам решать что великое, а что нет. Каждая эпоха не только отражает состояние общества, но и влияет на него. Именно поэтому, чтобы по-настоящему оценить все величие художников, композиторов и прочих деятелей искусства прошлых столетий, нужно как минимум очень многое знать о той эпохе, в которой они жили и творили. Но даже этого будет недостаточно. Только человек, живший в этой эпохе, сможет по настоящему понять и прочувствовать то, что хотел сказать автор того или иного произведения искусства. То есть, мы пришли к выводу, что каждая эпоха дает свой результат какого-то искусства, бессознательное выражение чего-то внутреннего.

Перед этими нами был рассмотрен вопрос самотворчества эстетического. Мы пришли к выводу, что всякому человеку свойственно самотворчество. То есть, каждый из нас, видя что его задумка развивается не так, как предполагалось и хотелось бы, пытается что-то сделать чтобы исправить это. В качестве примера самотворчества мы рассмотрели проблемы образования и науки в нашей стране. На основании этих примеров был сделан вывод, что любое решение, которое будет принято, при решении той или иной проблемы, создаст условия для чего-то еще. Драматичность состоит в том, что проблемы могут быть решены, но только на каком-то определенном уровне. Ведь решение одной проблемы, непременно приведет к появлению кучи новых проблем.

Саморазвитие мы можем предсказать. Что-то немножко изменилось, потом что-то еще изменится, потом мы сами можем вмешаться. Мы предлагаем какие-то идеи, новые технологии, как-то хитрим, заключаем новые договора. И вроде все идет прекрасно, прибыли растет, а потом раз и все летит чертям. А почему? Потому что есть какие-то другие силы.

Так же мы рассмотрели идею аутентичного мифа и прояснили, почему именно используется название «аутентичный». Нашу жизнь окружают мифы. Массы людей не могут действовать без мифологии, без мифов и без символов. Если мы думаем, что все рассуждают по научному, то мы ошибаемся. Это хорошо подтверждается на примере идеи коммунизма. Ведь люди реально верили, что возможно такое общество, в котором все будет равны. Общество, в котором можно трудить по своим способностям и получать по труду. Но чуть позже миф развеялся и оказалось, что не все получают столько, сколько заслуживают. Люди стали считать, что они работают, а достается все другим.

Коммунизм – это только один из немногих существовавших мифов, но он относится к числу развеянных. А ведь есть еще и не развеянные, прочно укоренившиеся в умах населения. Вот например, праздник 4-ое ноября. Это тоже своего рода миф, придуманные для единения народа. Правда, мы пришли к выводу, что такие единые праздники устанавливаются веками, хотя бы десятилетиями. Ну, пока такой праздник не найден, но обязательно найдется, ведь это нужно. А если это нужно, то хотим мы или нет, то мы будем опираться на какие-то художественные и эстетические формы.

Эти наши рассуждения основывались на том, что человек живет в конкретной обстановке и для него все определяется его средой, окружением, воспитанием, тем где он учился, тем где он находиться сейчас и т.д. и т.п. То есть каждый раз из человека работает мифология. Нет никаких абсолютно точно известных знаний об истории, даже о сегодняшнем дне. Есть статистика. Исходных данных нет. Если мы захотим получить исходные данные, то это нам не удастся. Они будут искажены, а это значит, что и все выкладки будут не те, не точные, приближенные. У человека всегда будет собственное мнение на все, мнение, пропущенное через себя. Следует еще раз подчеркнуть, что сейчас такова обстановка в мире (в его идеологической, художественной и нравственной сферах), что ничего нельзя сказать человеку, чтобы он не пропустил это через себя.

А эти рассуждения подводят нас к первым мыслям данной лекции: саморазвитие, самотворчество и самотвориние, могут быть восприняты только в единстве. Не может быть ни эстетики без соприкосновения с эстетичностью и эстетическим. Не может быть ни эстетичности без эстетического и эстетики. И именно поэтому каждое понятие должно «знать свое место», но, тем не менее, всегда «вылезать к соседям» и там всегда присутствовать. Поэтому когда мы обсуждаем что-то одно, это совершенно не значит, что нет других моментов.


1. Мифы в современном мире.


Современная наука видит в мифах не плод фантазии или интеллектуальную схему, но акцентирует их действенную природу и ценностный характер. Касаясь проблемы так называемого мифологического мышления, можно с полной определенностью утверждать: для того, чтобы впасть в мифологию, совершенно не обязательно обладать каким-то особым типом мышления. Мифология коренится не в сознании человека, а в его отношении к миру, в системе ценностей, в механизмах социальной регуляции поведения, формах и способах мировидения. Носителями политических мифов вполне могут быть и современные образованные люди.

Говоря о месте мифа в культурной традиции и о психологии мифа, мы прежде всего должны определить, что нас интересуют не сами мифы как определенные представления, верования или повествовательные тексты, но то, как мифы воплощаются в ритуальных практиках, религиозных или морально-этических системах либо повседневных регламентациях поведения. Надо отчетливо понимать, что миф для носителя традиции и миф для постороннего наблюдателя (в частности, и для ученого исследователя) - это две принципиальные разные вещи. И для постижения психологии мифа важно не столько то, что представляет собой сам миф, сколько то, чем он является для носителя традиции. Своеобразный конфликт внешнего и внутреннего восприятия мифа обусловлен тем, что сторонний наблюдатель видит несоответствие мифа реальности, носитель же традиции не сравнивает миф с реальностью, а стремится воплотить его в ней; миф для него более важен и обладает большей ценностью, чем реальность. Последней еще предстоит уподобиться мифу; она еще просто недостаточно совершенна для этого. В пределе миф упраздняет реальность и создает на ее место новую, куда более совершенную и привлекательную. Для носителя традиции миф является также объектом веры, и как таковой не нуждается в верификации; скорее, наоборот, миф всячески оберегается от тех явлений действительности, которые могли бы посеять в нем сомнение. Мифологический объект выше критики, выше всего, что окружает человека в повседневной жизни, и в то же время он придает ей смысл и приобщает к сакральным ценностям. Таким мифологическим объектом в архаическом обществе могут быть сверхъестественные существа, духи умерших предков, позднее - Бог с окружающими его небесными силами. В политической мифологии ХХ в. это вожди, лидеры наций, а также такие собирательные образы, как Родина, партия, народ.

Мифология требует, чтобы в нее верили безоговорочно, просто принимали ее как должное, без рассуждений. Для мифологических образов и символов характерна высокая степень эмоциональной насыщенности. Они вызывают у человека не размышления, а смешанное чувство любви и страха, обожания и ужаса. Характерные примеры таких мифологических символов - это образы вождей (например, Сталина или Гитлера), образ Родины-матери, знамя воинской части. Человек мечтает о том, чтобы хотя бы издали, хоть на мгновение прикоснуться взглядом к вождю; он видит смысл своего существования в том, чтобы сохранять свою кровную связь с Родиной; он готов пожертвовать жизнью, чтобы вынести знамя с поля боя. Политическая мифология не отражает реальность и не стремится ее объяснить; она призвана управлять коллективным сознанием и поведением человеческих масс. В условиях тоталитарного государства мифология стремится не только заместить собой реальность, но и физически ее уничтожить.

Так, например, революция, совершенная именем народа, привела к массовому уничтожению того самого народа, во имя которого она якобы совершалась. Отметим попутно, что столь милая К. Марксу идея революционного преобразования мира несет в себе глубокий мифологический потенциал. Политическая мифология должна быть проста и понятна, она оперирует не отвлеченными представлениями, а доходчивыми, визуально представимыми образами ("враг", "товарищ" и др.). Вообще она апеллирует не столько к разуму человека, сколько к его чувствам и эмоциям, к его личному психологическому опыту (не случайно так значимы в политической мифологии образы отца, матери, брата, сына). Она мало проницаема для опыта и для критики извне. Напротив, именно стойкая убежденность, готовность умереть за свои идеалы считаются наивысшим подвигом и достоинством.

Политическая мифология становится важнейшим средством консолидации общества и противопоставления "своих" и "чужих". Она дает человеку силы преодолевать житейские трудности и надежду на то, что все его лишения окупит счастливое будущее всего человечества. В этом отношении политический миф глубоко дегуманизирован; он внушает человеку мысль о том, что его индивидуальная жизнь ничтожна по сравнению с теми задачами, которые стоят перед партией и государством. Наиболее благоприятны для политической мифологии эпохи тоталитарного правления. Тоталитаризм превращает свою идеологию в своеобразную мифологию, поскольку приписывает ей абсолютную истинность, считая любые другие взгляды в лучшем случае ложными, а в худшем - враждебными. Такое отношение распространяется и на науку, которая призвана подтвердить на конкретном материале справедливость данной идеологии и ложный характер любого другого взгляда на вещи. Государство утверждает свою идеологию с помощью репрессий и распространяет ее посредством внешней агрессии, вмешательства в дела других государств. Закономерно формируется образ своего государства как осажденной крепости, со всех сторон окруженной врагами. При этом и внутренние проблемы объясняются происками внешнего врага, а несогласные объявляются шпионами иноземных держав. Своему же государству придается мессианское значение. Считается, что это не просто одно из существующих государств, но самое лучшее и передовое; оно представляет собой образец для других государств и народов; это воплотившаяся мечта всего человечества.


2. Проблемы современного высшего образования в России.


На протяжении последних 10-15 лет российское государство и общество переживают сложный и неоднозначный период реформирования всех сфер жизнедеятельности. Очевидно, что конечная цель этих реформ - ускоренная модернизация, прорыв в социально-экономическое и политическое благополучие, создание сильного, стабильного государства, формирование процветающего, устойчиво развивающегося общества.

Успешность решения указанной проблемы в первую очередь определяется средствами образования, как отраслью выявляющей, развивающей интеллектуальный потенциал нации, обеспечивающей углубление демократизации общества.

Сегодня конкурентоспособность страны в меньшей степени определяется наличием природных ресурсов. На первый план выступает “человеческий фактор”, способность создавать и осваивать сложнейшие наукоемкие технологии, обеспечивать принципиально новый технологический уровень производства, адаптироваться к условиям новой информационной среды. Это возможно только при наличии тотальной грамотности, высокого интеллектуального уровня общества, а также при условии результативной государственной политики в области образования.

В первую очередь, это утверждение верно для системы профессионального, высшего образования. Российскому государству необходима четко функционирующая система подготовки высокоинтеллектуальных специалистов, которые будут способны эффективно работать в высокотехнологичном производстве XXI века.

Новое время выдвигает новые требования к образованию, в том числе такие, как создание условий для массового профессионального образования при сохранении элитарного высшего образования, основанного на принципах отбора абитуриентов, а также предоставление возможности гражданам в любом возрасте, в любое время, в любом месте независимо от социального статуса получать любое необходимое качественное образование. Таким образом, система высшего образования, при переходе к устойчивому развитию общества, должна существенно отличаться от традиционной.

Вместе с тем, крайне важно сохранить все лучшее, что было достигнуто в отечественной системе высшего образования за прошедший период её развития.

Одной из причин кризиса университетского образования многими исследователями называется технократическое, то есть узконаправленное мышление специалистов, которое культивируется в процессе существующей образовательной практики, когда студентов учат быстро и эффективно решать специальные задачи без учета социальных или экологических последствий этих решений. Кроме того, в самом процессе обучения процветает пустая болтовня, и она подменяет подлинную науку. Если в ближайшем будущем положение дел не изменится, российскую систему образования ждет участь полуграмотной Америки.

Американизация общества, которую мы наблюдаем в большинстве стран, может привести и в России к уничтожению науки и культуры современного человечества. Угроза наступления века невежества представляется совершенно реальной. Начинают торжествовать бюрократия и администрация, уничтожающие образование, науку и культуру в целом.

Подлинное образование предполагает сознание своей включенности в судьбу своего народа, и оно неотделимо от сострадательности и заботы о нем. Когда эта забота о подлинном образовании исчезает, тогда его место занимает полуобразованность, отвергающая творческое мышление и ведущая к утрате самого государственного начала. Отсюда повсеместное преступное равнодушие власть имущих с их «профессионализмом» в делах личной выгоды к нуждам своего народа; прогрессирующее развитие некомпетентности на различных уровнях нынешней власти, которая с завидным упорством игнорирует разрушительные процессы, происходящие в стране. Полуобразованность и бегство от мысли — таковы ныне характеристики «массового» человека, которому больше не нужна ни совесть, ни здравый самоотчет. Преступность и коррупция — плоды не просто безумной приватизации богатейшей страны по Чубайсу, а естественное следствие изначально абсурдных реформ сверху. За что бы ни взялось государство, радея об интересах народа, оно, одержимое своей инициативой и фантастическими проектами, стремлениями ко всякому перспективному и жизнеспособному начинанию, вызывает отчуждение у людей.

В преступной неряшливости весь корень зла. Поэтому любые реформы политико-экономического характера, включая реформы университетов, имеют преимущественно деструктивный характер. Если все оказывается бесформенным, тогда само человеческое существо становится сугубо массовым, а его душевный строй как возможность самому себе не лгать разрушается.

Студенчество как специфическая социальная группа, имеющая свою политическую волю в системе сложившихся властных отношений, ныне деградирует. Этот слой гражданского общества нуждается в государственных программах поддержки и без этой поддержки в принципе существовать не может. Широкая коммерсализация сферы государственного образования оборачивается сокращением и разрушением этой важнейшей социальной группы, в «недрах» которой медленно и скрупулезно вырабатывается «человеческий фактор», «человек как таковой».