Geum.ru

В. Н. Порус Философия и методология общественных и естественных наук Программа курса

Вид материалаПрограмма курса

Содержание


Объяснение человеческого поведения
Объяснение в исторических науках
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   13

Объяснение человеческого поведения



А если речь идет не о человеческом организме, а о конкретной личности? Возможно ли основанное на простых законах объяснение богатства ее духовной жизни, нюансов поведения различных людей в сходных ситуациях? На первый взгляд, эта задача неразрешима. Некоторые религиозные учения, в частности христианство, связывают неразрешимость этой задачи с принципом свободы воли. В то же время во многих случаях, особенно зная конкретные особенности и склонности человека, мы достаточно успешно объясняем (и прогнозируем) его поведение. Например, если фанатичному поклоннику какого-либо исполнителя мы предложим билет на его эксклюзивный концерт, то с весьма высокой степенью уверенности можно предположить, что он это предложение с радостью примет. Является ли такое предположение научным? Если мы условимся считать утверждение "поклонник такого-то исполнителя всегда стремится пойти на его концерт" универсальным законом природы, то ответ будет положительным. Однако, подобный "закон" слишком тривиален, он относится к очень ограниченному набору ситуаций, требует выполнения неопределенного множества сопутствующих условий (у этого поклонника нет срочных дел, не умер в это время кто-то из близких, он не разочаровался по тем или иным причинам в своем кумире и т.п.). Поэтому вряд ли правомерна точка зрения, что существуют достаточные основания называть подобные (весьма многочисленные) обобщения, вытекающие из нашего обыденного опыта и здравого смысла "научными законами", а основанные на них объяснения научными, хотя такие объяснения вполне естественны и рациональны. Кроме того, они свидетельствуют о том, что несмотря на сложность человеческой природы в целом и наличие свободы воли, в конкретных ситуациях поведение человека может объясняться и прогнозироваться достаточно просто.

Объяснение в исторических науках



В учебном пособии А.Л. Никифорова значительное место уделено весьма важному для методологии социальных наук вопросу о специфике объяснительных схем в этих науках. В частности, он подробно рассматривает вопрос о том, как историки объясняют те или иные исторические события, действия исторических личностей и т.д. Ясно, что историк не может сформулировать точные и относительно простые, содержащие лишь несколько параметров законы, причинно-следствен­ные связи, на основе которых он мог бы, подобно физику, объяснять исторические факты и прогнозировать дальнейший ход истории. История – не физика и не обязана стремиться ее копировать. Историческое исследование обязательно включает не только уточнение фактов, поиск ранее неизвестных документов и других исторических свидетельств, но и интерпретации, истолкование, оценки исторических событий с позиций определенных ценностей, идеологий и т.д. Поэтому исторические работы (и содержащиеся в них объяснения и оценки) могут очень существенно различаться в зависимости от национальности, идеологической и религиозной ориентации исследователя, от конкретного периода, в который эти работы публикуются. Достаточно напомнить весь спектр оценок исторической роли таких деятелей в истории России как Иван Грозный, Петр I, Ленин и Сталин. Хорошо известна, например полярность оценок результатов деятельности Петра I для судеб России различными общественными силами, а также исследователями, занимающими различные мировоззренческие позиции, по-разному понимающие то что необходимо для России и ее народа. Еще более показателен пример Ленина, который еще недавно почти обожествлялся, считался величайшим деятелем мировой истории, а затем отношение к нему резко изменилось, почти на противоположное, в связи с резким изменением политической и экономической ориентации страны, отказом от прежней идеологии. Можно ли надеяться на некое нейтральное, объективное объяснение роли и места Ленина и реализованной им и его наследниками социально-экономической программы в российской, европейской и мировой истории? Маловероятно, что такое объяснение может быть предложено и принято, во всяком случае в ближайшем будущем. Вероятность подобного объяснения будет возрастать с течением времени, по мере удаления в прошлое и снижения актуальности соответствующих событий, а также благодаря усилиям и размышлениям историков принадлежащих разным научным школам и странам. Так или иначе, следует отказаться от наивной веры в то, что множество исторических фактов может и должно быть объяснено и интерпретировано единственно правильным способом. Это не означает, конечно, безграничного релятивизма, признания равноценности всех интерпретаций, однако вопрос о критериях, в соответствии с которыми сопостав­ляются различные интерпретации и отдается предпочтение одной из них, достаточно сложен. Любая серьезная историческая интерпретация должна принимать во внимание весь массив известных исторических фактов (хотя в каждый конкретный момент могут существовать факты, степень достоверности которых различается с точки зрения разных исследователей).

Интерпретации могут казаться несовместимыми, противоречащими друг другу, но эта несовместимость преодолима, если считать ее выражением разных методологических, мировоззренческих, ценностных подходов к конкретным социально-историческим явлениям, процессам, проблемам, историческим персонажам, различного понимания их исторического значения и стремления к моральным оценкам, основанным на определенных критериях. Скажем, две, на первый взгляд, противоречащие друг другу концепции – о неуклонном прогрессе человеческого общества или, наоборот, о его регрессе – возможно примирить, если рассматривать их как дополнительные, проводящие отбор исторических фактов в соответствии с принятым мировоззрением, идеологическими установками, в зависимости от трактовки смысла понятий "прогресс" и "регресс" и т.п. Как отмечает один из ведущих философов и методологов науки XX в. К. Поппер, подобные дополнительные в отношении друг друга исторические интерпретации можно образно сравнить со взглядом на один и тот же ландшафт с разных точек. В отличие от процедуры научного объяснения в естественных и технических науках историческое объяснение решает иные задачи, оно связано прежде всего с потребностью человека и человеческих сообществ (этносов, социальных классов, граждан конкретных государств, последователей различных конфессий и т.п.) найти свое место в историческом времени, соотнести сегодняшние проблемы с опытом предшествующих поколений, причем эта потребность, как и способы ее удовлетворения, сами историчны, относительны, обусловлены национально-культур­ными, идеологическими, психологическими и иными факторами. Как пишет К. Поппер: "Ведь у каждого поколения есть свои трудности и проблемы, свои собственные интересы и свои взгляды на исторические события, и, следовательно, каждое поколение вправе воспринимать историю по-своему, интерпретировать ее со своей точки зрения, которая дополняет точку зрения предшествующих поколений. В конечном счете, мы изучаем историю для того, чтобы удовлетворять свои интересы и, по возможности, понять при этом свои собственные проблемы". И если скептицизм в отношении пользы, которую можно извлечь из "уроков истории" ("Главный урок истории в том, что никто не извлекает из нее уроков") в значительной степени оправдан, то причина возможно, связана с относительной краткостью истории цивилизации, на протяжении которой человеческая природа, во многом определяющая цели и характер деятельности человека независимо от уровня его технологических возможностей, изменилась мало.