С. В. Куликов Государственноправовой дискурс, императорское правительство и думская оппозиция в начале ХХ в

1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   18

321 Согласно В.М. Гессену, чрезвычайные указы могут издаваться по 87-й статье «как во время закрытия, так и во время приостановки сессии» (Гессен В.М. Понятие сессии в конституционном праве России. // Право. 1911. № 18. С. 1060). По мнению Б.Э. Нольде, статья 87 подразумевала издание чрезвычайных указов не только между разными сессиями, но и во время перерыва занятий одной и той же сессии (Нольде Б.Э. Указ. соч. С. 39).

322 Столыпин П.А. Указ. соч. С. 347.

323 Сотрудник П.А. Столыпина А.В. Зеньковский даже утверждал, что противники премьера в Государственном совете «глубоко ошиблись, и именно в то время положение П.А. Столыпина еще более укрепилось в глазах государя» (Зеньковский А.В. Указ. соч. С. 149). Это видно, в частности, из того, что непосредственно после кризиса Николай пожаловал зятю премьера Б.И. Боку придворное звание камер-юнкера, хотя П.А. Столыпин и не настаивал на этом (Куликов С.В. Высшая царская бюрократия и Императорский двор накануне падения монархии. // Из глубины времен. Вып. 11. СПб., 1999. С. 32). Слухи об отставке П.А. Столыпина с поста председателя Совета министров были только слухами. На самом деле, когда летом 1911 г. врачи открыли у него грудную жабу, стало ясно, что сердце П.А. Столыпина «требует полного и длительного отдыха» (Бок М.П. Указ. соч. С. 330). В связи с этим он хотел уйти с пост министра внутренних дел, сохранив за собой премьерство. В свои преемники по МВД П.А. Столыпин рекомендовал императору нижегородского губернатора А.Н. Хвостова (Допрос генерала В.Н. Воейкова. 28 апреля 1917 г. // Падение царского режима… Т. 3. М. – Л., 1925. С. 80). После гибели П.А. Столыпина его преемником по МВД Николай хотел назначить именно А.Н. Хвостова. Однако В.Н. Коковцов отговорил императора от этого.

324 Интересная находка. // Вопросы истории. № 4. М., 1964. С. 108.

325 «Конституционная монархия, - писал октябристский государствовед, - отличается от парламентской тем, что последняя есть владычество партий, первая же есть – правительство, стоящее над партиями. Поэтому конституционная монархия, ограничивая и смягчая монархический принцип, сохраняет вместе с тем преимущества, присущие монархическому образу правления» (Герье В.И. Указ. соч. С. 10 – 11).

326 В.Н. Коковцов держался «политики примирения с Государственной думой» (Показания С.П. Белецкого. // Падение царского режима... Т. 4. Л., 1925. С. 274). На посту премьера В.Н. Коковцов играл «роль либерала» (Клячко (Львов) Л.М. Указ. соч. С. 42). О премьерстве В.Н. Коковцова см.: Аврех А.Я. Царизм и IV Дума. 1912 – 1914 гг. М., 1981; Дякин В.С. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911 – 1914 гг. Разложение третьеиюньской системы. Л., 1988.

327 П.Н. Милюков охарактеризовал эти законопроекты как «серьезные» (Милюков П.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 66).

328 Использование версии о хлыстовстве Г.Е. Распутина в борьбе против императора А.И. Гучков, уже в эмиграции, оправдывал тем, что специалист по сектанству В.Д. Бонч-Бруевич заявил А.И. Гучкову, будто Г.Е. Распутин – сектант. На самом деле В.Д. Бонч-Бруевич пришел к прямо противоположному выводу. Он говорил генералу А.С. Лукомскому, что Г.Е. Распутин – не сектант (Лукомский А.С. Воспоминания. В 2-х тт. Берлин, 1922. Т. 1. С. 84 – 85). Более того, в 1912 г. В.Д. Бонч-Бруевич опубликовал особую статью, в которой писал, что «Г.Е. Распутин-Новых является полностью и совершенно убежденным православным христианином, а не сектантом» ([Ляндрес С.М., Смолин А.В.] Примечания [к публикации «А.И. Гучков рассказывает…»]. // Вопросы истории. № 11. М., 1991. С. 195). А.И. Гучков сознательно говорил неправду, когда, вопреки мнению В.Д. Бонч-Бруевича, обвинял Г.Е. Распутина в хлыстовстве. Миф о Г.Е. Распутине являлся для А.И. Гучкова инструментом политической борьбы.

329 «Я, - писал Николай В.Н. Коковцову, - не желаю принимать Родзянко, тем более, что всего на днях он был у меня. Скажите ему об этом. Поведение Думы глубоко возмутительно, в особенности отвратительна речь Гучкова по смете Св. Синода. Я буду очень рад, если мое неудовольствие дойдет до этих господ, не все же с ними раскланиваться и только улыбаться». Вместо недвусмысленного отказа В.Н. Коковцов посоветовал Николаю написать М.В. Родзянко следующую записку: «У меня решительно нет свободной минуты перед отъездом. Прошу Вас прислать мне все Ваши доклады. Я приму Вас по моем возвращении». Согласившись с премьером, Николай сказал: «Вы опять меня убедили; я готов послать вашу записку. Вы правы, лучше не дразнить этих господ. Я найду другой случай сказать им то, что думаю об их выходках, и мне особенно было бы обидно сыграть в руку противникам Морской программы» (Коковцов В.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 43, 44).

330 По сведениям сенатора С.П. Белецкого, царь «после речи А.И. Гучкова в 3-й Государственной думе о влиянии Распутина, тем не менее, считаясь с государственными соображениями, заглушая в себе личное чувство обиды, не пошел навстречу сильному напору на него разных влияний, желавших этот момент личных чувств государя использовать в своих домогательствах об упразднении этого государственного института» (Показания С.П. Белецкого. // Падение царского режима... Т. 4. Л., 1925. С. 274). «Я, - сказал Николай В.Н. Коковцову, подразумевая свое обещание принять думцев, - даю вам полное право выразить за меня такое обещание; за Морскую программу я готов им забыть все огорчения, которые они причинили мне по смете Синода и по кредитам на церковно-приходские школы» (Коковцов В.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 54).

331 Член Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства сенатор С.В. Завадский отмечал, что пресловутая фраза, «многих переполошившая», «не была, по моему, таким криминалом, как ее принято считать в кругах более или менее левой окраски: ведь она не значила, что Макаров сочувствует поспешным и неосновательным выстрелам в безоружную толпу, и хотел он только сказать, что всегда и всякая власть была и будет вынуждена в крайности подавлять бунтарские движения вооруженной рукой» (Завадский С.В. На великом изломе (Отчет гражданина о пережитом в 1916 – 1917 гг.). // Архив русской революции. Т. 11. Берлин, 1923. С. 52 – 53).

332 На письме В.Н. Коковцова о необходимости приема депутатов Николай написал: «У меня решительно нет времени принять Государственную думу». При встрече с императором, состоявшейся 10 июня, В.Н. Коковцов отговорил Николая от бойкота Думы. «Вы совершенно правы, - заметил он, - я не имею права нарушить моего обещания и опять благодарю вас за то, что вы отговорили меня от неправильного шага. Я приму членов Думы послезавтра. Не знаю только, что я скажу им; их речи опять были мне очень неприятны и даже возмутительны, и едва ли я могу воздержаться от того, чтобы не высказать им этого» (Коковцов В.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 62, 63).

333 «Не скрою от вас, - заявил Николай, - что некоторые дела получили не то направление, которое мне представлялось бы желательным. Считаю, что прения не всегда носили спокойный характер. А для дела главное – спокойствие. С другой стороны, я рад удостоверить, что вы положили много труда и стараний на решение главных в моих глазах вопросов: по землеустройству крестьян, по страхованию и обеспечению рабочих, по народному образованию и по всем вопросам, касающимся государственной обороны». Николай, также, напомнил о желательности кредита на церковно-приходские школы. «Меня чрезвычайно огорчило, - признался он депутатам, - ваше отрицательное отношение к близкому моему сердцу делу церковно-приходских школ, завещанному мне моим незабвенным родителем» (Ольденбург С.С. Указ. соч. С. 473 – 474). В основе речи лежал набросок В.Н. Коковцова. Фраза о церковно-приходских школах была внесена самим императором (Коковцов В.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 63).

334 Савич Н.В. Указ. соч. С. 83.

335 Родзянко М.В. Указ. соч. С. 56.

336 Савич Н.В. Указ. соч. С. 223.

337 В 1913 г. в окружении царя полагали, что 4-я Дума – это Дума, «докучающая правительству» «желанием властвовать и ограничивать исполнительную власть». Того же мнения придерживался и В.Н. Коковцов, уверенный в том, что новая Дума «в значительном числе членов» мечтала «управлять страной через посредство руководимого ею правительства» (Коковцов В.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 130, 266).

338 Когда М.В. Родзянко поинтересовался у министра Двора барона В.Б. Фредерикса, «пожелает ли государь принять кадет», барон ответил, что «государь примет всех, кто захочет явиться, даже социалистов». Несмотря на это, многие кадеты, в том числе и П.Н. Милюков, на приглашение не откликнулись. Николай, тем не менее, встретил депутатов «очень любезно» и оказался «холоднее, чем с другими» не с левыми, а именно с правыми. Они хотели окружить императора, но он прошел «в центр толпы» (Родзянко М.В. Указ. соч. С. 57, 58).

339 В феврале 1913 г., при праздновании 300-летия царствования Романовых, по инициативе царя, вопреки просьбам черносотенцев, «предпочтение той или иной политической группе считалось недопустимым» (Джунковский В.Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 155). Более того, Николай разрешил произнести поздравительную речь одному М.В. Родзянко (Родзянко М.В. Указ. соч. С. 59, 62).

340 При обсуждении этого вопроса И.Г. Щегловитов и министр внутренних дел Н.А. Маклаков добавили, что правительству следовало бы «распустить Думу и не очень торопиться новыми выборами». Но остальные министры были против таких мер. На вопрос В.Н. Коковцова о том, «допускает ли он вообще возможность пройти без внимания этот эпизод», император ответил: «Разумеется нет, ведь иначе завтра так же безнаказанно вас могут и ударить» (Коковцов В.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 138, 139). В то же время, в конце июня Николай заявил М.В. Родзянко, подразумевая министров: «К осени они одумаются» (Родзянко М.В. Указ. соч. С. 67).

341 «Мне, - писал Н.А. Маклаков Николаю, - казалось бы необходимым сперва попробовать ввести Думу в ее законное русло крепкой рукой. С этой целью я предполагал бы теперь же с кафедры Думы сделать ее членам спокойное, ясное, но решительное предупреждение о том, что путь, на который она опять пытается стать, опасен и недопустим. Смысл учреждения Думы – совместная работа с императорским правительством на благо России. При данных же условиях не благу России служит Дума, а расслаблению своей родины» (Из переписки Николая II с министрами. // Монархия перед крушением… С. 93).

342 Согласно Особому журналу Совета министров 17 октября «О некоторых мерах на случай нарушения правильного хода государственной и внутренней жизни», министры пришли к выводу, что объявление Петербурга в положении чрезвычайной охраны «может подать повод к столь резким выступлениям против правительства в среде Государственной думы, что дальнейшее продолжение ее занятий станет совершенно нетерпимым. При этом возможность подобных выступлений нужно предвидеть по нынешним обстоятельствам и независимо от принятия вышеупомянутой меры, ибо значительная часть думских кружков, даже из сравнительно умеренных партий, настроена крайне оппозиционно» (Документы о попытке государственного переворота в октябре 1913 г. [Публ. М.К. Шацилло] // Археографический ежегодник за 1987 г. М., 1988. С. 311, 312). В то же время, сообщал Н.А. Маклаков Николаю 22 октября, Совет министров заключил, что выступление Н.А. Маклакова «повлечет за собой самые острые последствия, а давать повод к дальнейшим осложнениям во взаимных отношениях с Думой Совет признает – пока этот вопрос не будет всесторонне и всеми обсужден – нежелательным» (Из переписки Николая II с министрами. // Монархия перед крушением… С. 94).

343 На соответствующем Особом журнале Совета министров он написал 23 октября: «Согласен. Срок созыва новой Государственной думы должен быть значительно отдален» (Документы о попытке государственного переворота… // Археографический ежегодник за 1987 г. М., 1988. С. 311, 312).

344 Это показало письмо царя Н.А. Маклакову от 18 октября. В нем Николай выразил надежду, что речь Н.А. Маклакова «своей неожиданностью разрядит атмосферу и заставит господина Родзянко и его присных закусить языки». В связи с этим Николай считал «необходимым и благонамеренным немедленно обсудить в Совете министров мою давнишнюю мысль об изменении статьи Учреждения Государственной думы, в силу которой, если Дума не согласится с изменениями Государственного совета и не утвердит проекта, то законопроект уничтожается. Это – при отсутствии у нас конституции – есть полная бессмыслица! Представление на выбор и утверждение государя мнений и большинства и меньшинства будет хорошим возвращением к прежнему спокойному течению законодательной деятельности, и притом в русском духе» (Из переписки Николая II с министрами. // Монархия перед крушением… С. 91, 92). Воплощение мысли царя не означало бы полного восстановления неограниченности самодержавия в законодательстве. Совещательный характер дореформенного Государственного совета А.Д. Градовский видел в том, что монарх «может, во-первых, согласиться с мнением большинства или меньшинства членов Государственного совета, во-вторых, положить собственную резолюцию или видоизменить отдельные части проекта» (Градовский А.Д. Указ. соч. С. 26). Но о возвращении себе второй прерогативы Николай не помышлял.

345 Н.А. Маклаков писал Николаю 22 октября, что «из самого характера» обсуждения вопроса о его выступлении в Думе он «с очевидностью увидал, что возбуждение другого, главного вопроса громадной государственной важности было бы при данных условиях в этом заседании совершенно невозможным. Оно встретило бы еще более настойчивые возражения, тем более горячие, что Совет считает вообще, что думские дела выходят из круга Ведомства внутренних дел и относятся до компетенции лишь председателя Совета министров, ныне отсутствующего» (Из переписки Николая II с министрами. // Монархия перед крушением… С. 95).

346 Н.Е. Марков-2-й явился «с изъявлением извинения и сожаления» к И.Г. Щегловитову (Интересная находка. // Вопросы истории. № 4. М., 1964. С. 96, 97). И.Г. Щегловитов «бесспорно приложил» к этому «благополучному решению» «известное старание» (Коковцов В.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 140). После общения с министром юстиции Н.Е. Марков-2-й принес В.Н. Коковцову свои извинения на заседании Думы, состоявшемся 1 ноября.

347 Состоявшаяся в декабре аудиенция М.В. Родзянко у Николая выявила с его стороны «вполне благожелательное отношение» к нижней палате. Царь указал на «нежелательность дальнейшей задержки в осуществлении реформ». По признанию М.В. Родзянко, «таким милостивым приемом» он удостоился «впервые» (Джунковский В.Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 256, 257).

348 «Только порядок и уважение к утвержденному мною закону, - гласил рескрипт, - могут создать те условия, при которых законодательная работа будет успешной и плодотворной. На том же уважении к закону и на взаимном доверии должна быть основана работа моего правительства и законодательных учреждений». Император не сочувствовал явному выходу за пределы дуалистической системы законодательных учреждений, «круг ведомства коих, - говорилось в рескрипте, - строго очерчен в законе» ([Белецкий С.П.] Иван Логгинович Горемыкин. 27 октября 1839 – 27 октября 1914 г. Пг., 1914. С. 44, 45). О «новом курсе» см.: Дякин В.С. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911 – 1914 гг. Разложение третьеиюньской системы. Л., 1988. С. 178 – 219.

349 В первой половине 1914 г. деятельность Думы ознаменовалась «небывало высокомилостивым» отношением к ней со стороны Николая (Донесения Л.К. Куманина из Министерского павильона Государственной думы, декабрь 1911 – февраль 1917 г. [Публ. Б.Д. Гальпериной и В.В. Поликарпова] // Вопросы истории. № 2. М., 2000. С. 31). Когда законопроект о введении городского самоуправления в Польше поступил в Государственный совет, И.Л. Горемыкин «открыто намекал» в его кулуарах, что «монарх стоит на стороне Думы» ([Ковалевский М.М.] Указ. соч. С. 87). В мае фактический премьер и главноуправляющий землеустройством и земледелием А.В. Кривошеин представил императору записку. В ней доказывалась необходимость увольнения неугодных Думе членов кабинета: Н.А. Маклакова, И.Г. Щегловитова и министра народного просвещения Л.А. Кассо. Записка получила одобрение Николая. Запланированные кадровые перемены должны были состояться осенью 1914 г. (Донесения Л.К. Куманина… // Вопросы истории. № 2. М., 2000. С. 22) Вступление России 19 июля в Первую мировую войну задержало обновление правительства. Впрочем, к июлю 1915 г. перечисленных министров, а также военного министра генерала В.А. Сухомлинова и обер-прокурора Синода В.К. Саблера Николай заменил сановниками, пользовавшимися доверием Думы.

350 Николай заявил буквально следующее: «Вот я часто думаю, в какой степени тот закон, который сейчас существует, в какой степени он отвечает интересам России? Есть целый ряд законов, которые не осуществляются, потому что две палаты несогласны; есть такие, которые желательно провести, которые вносит правительственная власть, но они тонут в Думе» (Допрос Н.А. Маклакова. 1 июня 1917 г. // Падение царского режима… Т. 5. М. – Л., 1926. С. 133).

351 «Это, - вспоминал Н.А. Маклаков, - был обмен мнений, серьезного тут ничего не было» (Допрос Н.А. Маклакова. 1 июня 1917 г. // Падение царского режима… Т. 5. М. – Л., 1926. С. 134).

352 В подтверждение необходимости изменить существовавшее положение Николай сослался «на отклонение Государственным советом законопроекта, касавшегося введения Городового положения в губерниях Царства Польского». Николай заметил, что «вот эта мера, которая была с высоты престола признана необходимою, мера, по поводу которой давались обещания, тем не менее, останется без осуществления, в виду того, что Государственный совет ее отклонил». Николай находил, что «это порядок совершенно ненормальный» (Допрос И.Г. Щегловитова. 26 апреля 1917 г. // Падение царского режима... Т. 2. М. – Л., 1925. С. 437).

353 В конце заседания царь объявил: «Господа, как было, так и будет» (Допрос Н.А. Маклакова. 1 июня 1917 г. // Падение царского режима… Т. 5. М. – Л., 1926. С. 133, 134).

354 В январе 1915 г. фактический премьер объявил Ж.М. Палеологу: «Я считаю, что более определенное ограничение императорской власти все же необходимо, а также, что надо будет распространить контроль Думы на управление» (Палеолог Ж.М. Царская Россия во время мировой войны. М., 1991. С. 157 – 158). Речь, таким образом, шла именно об установлении парламентаризма. Это подтверждается еще и следующим фактом. Уже в конце июля бывшему думцу князю В.М. Волконскому, назначенному товарищем министра внутренних дел, министры поручили дать заключение по законодательному предположению «о расширении запросного права Государственной думы» (Глинка Я.В. Указ. соч. С. 139 – 140). Предположение было разработано в МИДе по инициативе его руководителя С.Д. Сазонова и с ведома А.В. Кривошеина. Мидовский проект подразумевал установление «широкого контроля Думы над всеми действиями правительства, что являлось первой серьезной ступенью к парламентскому режиму» (Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского Внешнеполитического ведомства. 1914 – 1920. В 2-х кн. М., 1993. Кн. 1. С. 137, 139, 140).

355 О роли бюрократической элиты в образовании Прогрессивного блока см.: Куликов С.В. Правительственный либерализм и образование Прогрессивного блока. // На пути к революционным потрясениям. Из истории России вт. пол XIX – нач. XX в. Кишинев – СПб., 2000. О последующих отношениях Блока с правительством см.: Дякин В.С. 1) Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны (1914 – 1917). Л., 1967; 2) Царизм и Первая мировая война. // Кризис самодержавия... С. 563 – 648; 3) Крушение царизма. // Власть и реформы… С. 618 – 642; Слонимский А.Г. Катастрофа русского либерализма: Прогрессивный блок накануне и во время Февральской революции 1917 г. Душанбе, 1975; Черменский Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976; Старцев В.И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905 – 1917 гг. (Борьба вокруг «ответственного министерства» и «правительства доверия»). Л., 1977; Аврех А.Я. Распад третьеиюньской системы. М., 1985; Думова Н.Г. Кадетская партия в период Первой мировой войны и Февральской революции. М., 1988; Шелохаев В.В. Российские либералы в годы первой мировой войны. // Вопросы истории. № 8. М., 1993; Hamm M.F. Liberal Politics in Wartime Russia: An Analysis of Progressive bloc. // Slavonic Review. 1974. Vol. 33. № 3; Pearson R. The Russian Moderates and the Crisis of Tsarism, 1914 – 1917. L., 1977.

356 Требование «министерства доверия», полагал обер-егермейстер И.П. Балашев, «явно равносильно установлению у нас ”парламентаризма” и сами участники Блока настолько это хорошо знают, что упорно отрицают такое понимание их требования. Но какой иной можно придать ему смысл – я так и не мог никогда от них узнать, и конечно – потому, что иного смысла их домогательств нет и быть не может. Здесь вопрос не в формах, в которых они пытаются запутать это дело, а в самом его существе. Сущность же парламентаризма заключается преимущественно в праве палат играть главную роль в назначении и увольнении министров, и, конечно, у Блока задняя мысль была не иная как именно эта, и более откровенные этого даже не скрывают» (Балашев И.П. Указ. соч. С. 5).