Г. Д. Адеев Г. И. Геринг (председатель)

Вид материала

Документы

Содержание Чем руководствуется судья при назначении наказания в пределах санкции нормы УК РФ? Ведущий круглого стола Ведущий круглого стола Заключительное слово Материал подготовлен канд. юрид. наук, доцентом кафедры Издательство научно-технической литературы, 2007. - 192с.

Подобный материал:

• Г. Д. Адеев Г. И. Геринг (председатель), 4316.72kb.
• Г. Д. Адеев Г. И. Геринг (председатель), 4825.94kb.
• Оргкомитет конференции: Председатель, 64.43kb.
• Председатель Наблюдательного Совета нп «Научно-информационный центр общественной, 158.29kb.
• Председатель Наблюдательного Совета нп «Научно-информационный центр общественной, 180.36kb.
• Программа организационный комитет председатель: Старостенков М. Д. д ф. м н., проф.,, 207.71kb.
• Волков Владимир Анатольевич, председатель Исполкома ма «Большой Урал» Бабушкина Людмила, 387.91kb.
• Председатель Совета Федерации фс РФ валентина Матвиенко, Председатель Госдумы, 55kb.
• Программа самара 28 30 марта 2012 г. Организационный комитет конференции Председатель:, 185.87kb.
• Весёлая Курова, 1091.63kb.

круглЫЙ стол

«Проблемы назначения уголовного наказания»


11 апреля 2008 г. на юридическом факультете Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского состоялся круглый стол «Проблемы назначения уголовного наказания».

На обсуждение были вынесены следующие вопросы:

1. Чем руководствуется судья при назначении наказания в пределах санкции нормы УК РФ?
   
2. Какое значение при определении наказания судом имеют предложения прокурора и адвоката о мере наказания подсудимому?
   
3. Каково Ваше отношение к американской балльной системе назначения наказания?
   
4. С какими проблемами сталкивается судья при определении меры наказания подсудимому?
   
5. Должен ли судья в приговоре подробно отразить общие начала назначения наказания?
   
6. Каким образом в приговоре судья должен обосновать меру наказания подсудимому?
   
7. Каковы, на Ваш взгляд, препятствия для назначения судами наказаний, не связанных с лишением свободы?
   
8. Является ли, на Ваш взгляд, условное осуждение эффективной мерой?
   
9. Как Вы оцениваете эффективность конфискации имущества в качестве иной меры уголовно-правового характера?
   
10. Должен ли судья в определении об отказе в условно-досрочном освобождении обосновывать такой отказ?
    

В работе круглого стола приняли участие судьи Омского областного суда и Октябрьского районного суда г. Омска, работники прокуратуры Омской области, преподаватели Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского, Омской академии МВД России и Омского юридического института.

Ведущий круглого стола - Фролов Андрей Степанович, канд. юрид. наук, доцент, профессор Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского.

С приветственным словом выступил канд. юрид. наук, доцент, декан юридического факультета Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Фокин М.С., который отметил, что подобные мероприятия будут системными, и мы выработаем единые подходы к пониманию правоприменения. Он поблагодарил участников круглого стола за то, что в наше напряженное, спрессованное по событиям время все нашли возможность и откликнулись на приглашение принять активное участие в работе круглого стола, а также выразил надежду, что независимо от того, где и когда мы будем собираться, это всегда будет служить единому пониманию смысла права и выработке единых механизмов к подходу решения тех или иных проблем.

Ведущий круглого стола - канд. юрид. наук, доцент, профессор Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Фролов А.С. - подчеркнул, что формат круглого стола позволяет в дружеской, спокойной обстановке обсудить предложенные проблемы. Он отметил, что иногда наказания не достигают цели, и лица, наказанные и помещенные места лишения свободы, не исправляются, а больше криминализируются, учатся там преступным действиям и выходят не законопослушными гражданами, каждый третий снова возвращается. И это только те, которых удается разоблачить. Однако есть и те, которые получили «хорошую школу» в местах лишения свободы. Они уходят от ответственности. Складывается впечатление, что наказание у нас неэффективно. Проблему назначения наказания надо связывать с эффективностью. Судья, назначая наказание, должен видеть цель ради чего это делается. Сам-то судья знает, в каких условиях находятся осужденные в следственных изоляторах, видел ли судья те места, куда он отправляет, назначая наказание?

Канд. юрид. наук, доцент Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Непомнящая Т.В. в своем выступлении «Судейское усмотрение при определении меры уголовного наказания» подчеркнула, что вопрос о назначении справедливой меры наказания каждому лицу, признанному виновным в совершении преступления, в первую очередь, связан с проблемой судейского усмотрения. И одним из важнейших аспектов рассматриваемой проблемы является вопрос о границах, или пределах, судейского усмотрения. Иными словами, это вопрос о соотношении свободы судьи при выборе меры наказания и ограничении этой свободы законодателем.

Проблема пределов судейского усмотрения по-разному решается в уголовном законодательстве различных государств. Однако в основном сложилось два подхода.

В одних странах пределы судейского усмотрения при назначении наказания являются широкими. При выборе вида и размера наказания судья ориентируется лишь на общие указания закона. Так, для источников уголовного законодательства мусульманских государств характерны абстрактные правовые предписания, достаточно широкие полномочия судьи в определении рамок наказуемости.

Широкая свобода судейского усмотрения исторически сложилась и в английском уголовном законодательстве. Не имея по большинству преступлений, исключая особо тяжкие, минимальной границы санкции, британский судья может также повысить максимальный предел санкции практически по всем преступлениям.

В других странах, напротив, судейское усмотрение во многом ограничено законодателем, судья обязан действовать лишь в предписанных рамках. Так, в США действуют Федеральные руководства по назначению наказаний, в соответствии с которыми судья жестко ограничен в выборе меры наказания. В них предусмотрено деление преступлений на уровни, а лиц, их совершивших – на группы. Уровень преступления определяется в зависимости от объекта посягательства и формализованной (в баллах) оценки квалифицирующих признаков; кроме того, подлежат формализованному учету обстоятельства, смягчающие и отягчающие деяние и характеризующие деятеля. Вычислив уровень преступления и категорию преступника, по таблице устанавливаются минимальный и максимальный срок наказания в виде лишения свободы в месяцах. Как правило, диапазон в пределах уровня преступления равен 6 месяцам лишения свободы. Предусмотрены также таблицы соответствия между сроками лишения свободы и иными видами наказания.

Для источников уголовного законодательства многих европейских государств также характерно ограничение пределов судейского усмотрения при назначении меры наказания, что во многом связано с установлением различных специальных правил назначения наказания, конструкциями санкций и т.д. (УК Франции, УК Италии, УК Испании, УК Австрии и других государств).

Что касается законодательства нашей страны, то, несмотря на то, что УК РФ содержит норму, посвященную общим началам (правилам) назначения наказания (ст.60 УК РФ), ряд норм, закрепляющих специальные правила назначения наказания (ст.ст. 62, 64-70 УК РФ), и т.д., вряд ли можно утверждать, что формализация назначения наказания по УК РФ является достаточно высокой, поскольку судейское усмотрение все еще остается достаточно широким, чему в немалой степени способствуют широкие пределы относительно-определенных санкций, недостаточная разработка норм со специальными правилами назначения наказания и т.д.

В октябре 2005 года в Государственной Думе РФ были проведены парламентские слушания «Шкала уголовных наказаний как способ доверия к правосудию», на которых было вынесено предложение рассмотреть американский опыт назначения уголовных наказаний. Но, на мой взгляд, вряд ли этот опыт заслуживает одобрения и поддержки. В первую очередь, это связано с тем, что бальная система назначения наказания противоречит принципам справедливости и индивидуализации наказания, не позволяет в полной мере учитывать характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного, а также обстоятельства, смягчающие наказание, не указанные в уголовном законе.

Несмотря на это, в последние годы многие отечественные криминологи также обосновывают необходимость полной формализации процесса назначения уголовного наказания. В частности, высказываются предложения о введении балльной, а также пошаговой систем назначения наказания. Но правосудие и математика не совместимы. Предлагаемый отдельными учеными учет баллов, сложные вычисления существенно осложнят работу судей. Удалившись в совещательную комнату для вынесения приговора, судья должен будет производить сложнейшие математические расчеты. А ведь в таком случае не исключена и возможность арифметической ошибки!

Полная формализация процесса назначения наказания невозможна. Нельзя определить истинность срока лишения свободы с точностью до одного месяца или штрафа до нескольких рублей. Истинный размер наказания не имеет однозначного выражения, он располагается в каких-то пределах. С другой стороны, нельзя считать нормальной существующую ситуацию, когда почти отсутствуют ориентиры назначения наказания и проверки его правильности вышестоящим судом. Выходом из сложившейся ситуации является дальнейшее уточнение и разработка специальных правил назначения наказания, предусмотренных ст.ст. 62, 64-70 УК РФ.

Так, например, в УК РФ отсутствуют специальные правила назначения наказания при наличии смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств, что осложняет учет их судьями при назначении наказания. Нуждается в серьезной доработке ст. 68 УК РФ, устанавливающая порядок назначения наказания при рецидиве преступлений и т.д. Кроме того, необходимо изменение конструкций относительно-определенных санкций УК РФ, сужение их пределов, т.е. уменьшение разрыва между минимальным и максимальным наказанием, в первую очередь, в виде лишения свободы.

Канд. юрид. наук, профессор Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Фролов А.С.: Надо ли ограничивать пределы судейского усмотрения и как?

Канд. юрид. наук, доцент Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Непомнящая Т.В.: Считаю, надо ограничивать путем сужения пределов относительно определенных санкций. В то же время невозможно, чтобы они были совершенно узкими. Однако 10-12 лет лишения свободы между минимумом и максимумом наказания – это слишком большой разрыв.

Канд. юрид. наук, профессор Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Фролов А.С.: А какой разрыв Вы допускаете?

Канд. юрид. наук, доцент Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Непомнящая Т.В.: В санкциях статей, предусматривающих наказание за преступления небольшой тяжести, установить разрыв между минимальным и максимальным наказанием в виде лишения свободы от 1 года до 1 года 10 месяцев; за преступления средней тяжести – от 3 до 4 лет; за тяжкие преступления – от 5 до 7 лет; за особо тяжкие преступления – от 8 до 10 лет.

Доктор юрид. наук, профессор, зав. кафедрой уголовного права Омской академии МВД России Векленко С.В.: Хотел бы вступиться за судей. Не совсем правильно говорить об ограничении судейского усмотрения. Судьи – это уважаемые, компетентные люди. Им доверяют, чтобы они делали так, как нужно большинству членов общества. Другое дело, что судьям нужно предложить какой угодно (пусть математический) вариант, научные рекомендации, чтобы у них был ориентир. Речь идет о том, чтобы не ограничить, а помочь в выборе правильного ориентира.

Канд. юрид. наук, доцент, декан юридического факультета Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Фокин М.С.: Судейское усмотрение всегда будет, и ограничивать его нельзя.

Канд. юрид. наук, доцент Омской академии МВД России Бавсун М.В.: Вопрос ограничения судейского усмотрения существует. Если на сегодняшний день, например, санкция по ч. 4 ст. 290 УК РФ от 7 до 12 лет, а средний коэффициент назначения наказания составляет около 3-х лет лишения свободы, то это тоже не нормально. Соответственно, требуются какие-то правила, направленные на ограничение судейского усмотрения. То же самое с условным осуждением, с отягчающими и смягчающими обстоятельствами, т.е. когда происходит не обоснованное снижение наказания. Проблемы судейского усмотрения, связанные с расширением или ограничением наказания, очень актуальны.

На сегодняшний день нужно ставить вопрос об ограничении судейского усмотрения. Из собственного опыта знаю, что за сбыт наркотических средств в крупном размере предусмотрено лишение свободы на срок от 5 до 12 лет, а в действительности виновные осуждаются к 5-ти годам лишения свободы.

Канд. юрид. наук, доцент Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского В.М. Степашин в своем выступлении «Проблемы применения дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью при условном осуждении» отметил, что одной из уголовно-правовых мер, назначаемых в России практически каждому второму осужденному, является условное осуждение. Условное осуждение влечет определенные рамками уголовного закона ограничения правового статуса лиц, в отношении которых вынесен обвинительный приговор. Помимо того, согласно ч. 4 ст. 73 УК РФ при условном осуждении могут быть назначены дополнительные виды наказаний, которые исполняются реально.

Вместе с тем, срок наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (законодательный максимум составляет три года), как правило, превышает продолжительность испытательного срока (минимум которого составляет шесть месяцев). Приоритет соответствующих норм в законе не установлен, в силу чего остается неясным:

1) необходимо ли в подобных случаях исполнять дополнительную меру государственного принуждения в полном объеме и по истечении испытательного срока;

2) каков при этом срок погашения судимости: один с год с момента отбытия дополнительного наказания (п. «б» ч. 3 ст. 86 УК), либо момент истечения испытательного срока (п. «б» ч. 3 ст. 86 УК).

Возможные варианты разрешения данной ситуации различны.

Приоритет условного осуждения как самостоятельной уголовно-правовой меры, не являющейся наказанием.

С позиции принципа экономии репрессии предложенная конструкция наиболее приемлема: правовые последствия осуждения в целом (при условном наказании) должны исчерпываться установленным судом испытательным сроком. Истечение последнего повлечет прекращение отбывания дополнительного наказания при автоматическом погашении судимости. Подобное решение является наиболее простым, с точки зрения его практической реализации.

Однако, дезавуированным окажется вывод суда о необходимости реального применения к виновному дополнительного наказания (фактически, речь идет о досрочном освобождении), роль реального же наказания низводится по своему значению до качества запрета, установленного для условно осужденного (наряду, например, с запретом посещать определенные места); нивелируются юридические последствия самого факта отбывания наказания (годичная судимость). Если приоритет принадлежит условному осуждению, то неисполнение дополнительного наказания не повлечет для осужденного никаких последствий по истечению испытательного срока.

Кроме того, значение дополнительного наказания в этом случае сводится до уровня самостоятельного запрета, имманентного условному осуждению. Возможно, рассмотрение лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью как одного из присущих условному осуждению запретов во многом повысили бы эффективность данного вида наказания; в таком случае было бы оправданным его распространение на весь период испытательного срока (в том числе – при его продлении) при сохранении за судом права отмены такой меры.

Однако, при этом неизбежна диффузия различных по юридической природе правовых институтов (реального наказания и условного осуждения), проблематичным может стать и назначение окончательного наказания при совокупности приговоров (в порядке ч.ч. 4, 5 ст. 74 УК).

Опасный прецедент такого рода фактически уже создан. Неоправданное промедление с реализацией обязательных работ обусловило проведение эксперимента в ряде регионов России, связанного с установлением для условно осужденных обязанностей, соответствующих по своему содержанию режиму наказания в виде обязательных работ.

Правомерность эксперимента небесспорна, хотя его существо, в основном, соответствует законодательной регламентации условного осуждения: ч. 5 ст. 73 УК позволяет суду возложение на осужденного обязанностей, перечень которых является открытым, способствующих его исправлению. Очевидно, что содержание и срок действия таких правоограничений, устанавливаемых для условно осужденных, нуждаются в большей конкретизации, в том числе – непосредственно на уровне уголовного закона, поскольку действующая правовая база недостаточно исчерпывающе регламентирует отношения, возникающие в связи с применением условного осуждения. Так, возложение на условно осужденных обязанностей, совпадающих по своему содержанию с уголовным наказанием, может вступить в конфликт с иными уголовно-правовыми нормами. Например, ч. 4 ст. 49 УК исключает применение обязательных работ к отдельным категориям лиц (инвалидам первой группы, беременным женщинам и т.д.), нормам же статьи 73 УК такие ограничения неизвестны.

Кроме того, подобное решение поставило под сомнение уместность существования лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (равно как обязательных работ) как самостоятельной меры государственного принуждения, структурного элемента системы наказаний, поскольку соответствующие правоограничения могут быть успешно реализованы в рамках условного осуждения.

1. Приоритет реального исполнения самостоятельной меры государственного принуждения – лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.
   

Следует рассмотреть возможность придания первостепенного значения собственно реальному исполнению дополнительного наказания, превышающего по своей продолжительности испытательный срок, на условиях разграничения процедур самостоятельного исполнения реального и условного наказания. Иначе говоря, истечение испытательного срока само по себе снимает с осужденного все установленные обязанности и запреты, исключает возможность фактического применения основного наказания; однако осужденный должен полностью отбыть дополнительную меру, после чего начинается исчисление срока погашения судимости.

2. Вместе с тем нельзя признать целесообразной полную автономию названных процессов. Впрочем, какая-либо системная связь между ними не представлена и в действующем законе. В частности, не установлена зависимость между уклонением от отбывания дополнительного наказания и сохранением режима исполнения наказания как условного, что следует признать упущением законодателя. Лишение права как дополнительная мера государственного принуждения обладает особым статусом по сравнению с применяемыми при условном осуждении штрафом и лишением специального, воинского звания, классного чина, государственных наград, порядок их исполнения предполагает исполнение либо компенсацию исполнения требований приговора (принудительное взыскание штрафа, его замена более строгим наказанием в пределах санкции; система исполнения лишения специального, воинского звания, классного чина, государственных наград и вовсе не предполагает уклонения от отбывания наказания). Единственное же последствие уклонения от отбывания лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью – невключение времени уклонения в общий срок наказания; замена более строгой мерой государственного принуждения законом не предусмотрена.

Вместе с тем, как было указано, уклонение от отбывания дополнительного наказания согласно действующим правилам не влияет на решение вопроса об отмене (сохранении) условного осуждения.

Полагаем необходимым дополнить ч. 3 ст. 74 УК после слов «обязанностей» словами «или уклонения от отбывания дополнительного наказания». Кроме того, в УИК РФ необходимо определить понятие уклонения от отбывания лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.

3. Третьим вариантом устранения проблем, возникающих в случае назначения при условном осуждении лишения права, может быть установление в законе связи между продолжительностью испытательного срока и максимальным сроком назначаемого дополнительного наказания. Иначе говоря, уголовный закон мог бы быть дополнен правилом, по которому испытательный срок не может быть ниже продолжительности применяемой дополнительной меры государственного принуждения. Однако, нужно учитывать, что испытательный срок может быть сокращен, в силу чего вероятно возникновение исходной проблемы.

Кроме того, по действующему законодательству, испытательный срок при условном осуждении исчисляется со дня вступления приговора в законную силу – независимо от времени его официального провозглашения. С этого же момента исполняется назначенное судом дополнительное наказание, однако в его срок не засчитывается время, в течение которого осужденный занимал запрещенные для него должности, либо занимался запрещенной для него деятельность (ч. 1 ст. 36 УИК РФ), что обусловливает несовпадения фактических сроков исполнения наказания с календарными.

4. Запрет назначения дополнительных наказаний при условном осуждении.

С подобным вариантом разрешения поставленной проблемы согласиться трудно. Во-первых, при этом существенно сужаются возможности суда по индивидуализации назначаемого наказания (как известно, ч. 3 ст. 47 УК РФ допускает назначение лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в качестве дополнительного наказания и в случаях, когда оно не предусмотрено соответствующей статьей Особенной части). Во-вторых, ряд санкций включают в себя данное наказание в качестве обязательного дополнительного (например, ч. 2 и ч. 3 ст. 264, ч. 2 и ч. 3 ст. 290 УК РФ и др.). Подобное смягчение наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления, нельзя признать обоснованным.

5. Распространение принципа условности наказания на дополнительные меры государственного принуждения.

Последнее решение представляется наиболее приемлемым: оно полностью снимает поставленную проблему. Кроме того, назначаемому судом наказанию (основному и дополнительному) придается единый комплексный характер. Наконец, наказание, как основное, так и дополнительное, может быть исполнено фактически в случаях, предусмотренных ч.ч. 3-5 ст. 74 УК РФ.

Предложенные варианты устранения недостатков законодательства обладают определенными достоинствами, но заключают в себе и некоторые противоречия, снятие которых требует дальнейшей корректировки уголовного и уголовно-исполнительного законодательства. Только тщательная юридическая экспертиза позволит оптимизировать нормативное регулирование применения условного наказания.

Канд. юрид. наук, профессор Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Фролов А.С.: Как, по Вашему мнению, смотрелось бы условное осуждение в системе видов наказания?

Канд. юрид. наук, доцент Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Степашин В.М.: Внесение условного осуждения в систему наказаний выглядело бы логичным и позволило бы снять многие научные дискуссии. Однако, для этого потребуется корректировка, например, наказания в виде ограничения свободы.

Судья Омского областного суда Салева Н.Н.: Вы подвергли критике все те обязанности, которые могут быть возложены при назначении условного наказания. А у Вас есть какие-то предложения на этот счет?

Канд. юрид. наук, доцент Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Степашин В.М.: Прежде всего, необходимо возлагать обязанность возместить ущерб. Возможно – возложение обязанности по выполнению общественных работ. Перечень, конечно, открытый. При назначении наказания в каждом конкретном случае. Необходимо учитывать, способствуют ли соответствующие обязанности исправлению осужденного.

Выступление канд. юрид. наук, доцента, начальника ОН и РИО Омской академии МВД России А.А. Нечепуренко «Спорные вопросы законодательной регламентации уголовного испытания» было посвящено проблемам испытания при условном осуждении и условно-досрочном освобождении. По его мнению, в настоящее время можно констатировать, что резервы наметившегося в последние годы снижения практики применения условного осуждения во многом уже исчерпаны. Введение других видов наказания, альтернативных лишению свободы (ограничение свободы, арест), применение которых способно было бы существенно сократить практику условного осуждения, в силу высоких материальных затрат в ближайшей перспективе представляется маловероятным (во всяком случае, в том виде, в каком это изначально предусматривалось в УК РФ). Удельный вес условно осужденных несовершеннолетних в общей массе осужденных близок к оптимальному и в дальнейшем вряд ли будет заметно уменьшаться. Это же можно сказать и относительно доли условно осужденных женщин, а также условно осужденных к исправительным работам и условно осужденных за неосторожные преступления в общем числе осужденных по каждой из указанных категорий. К тому же доли названных категорий условно осужденных в общем числе условно осужденных незначительны (несовершеннолетние–11,5%, женщины –14,1, осужденные к исправительным работам –6,9, осужденные за неосторожные преступления –2,3%), и, следовательно, дальнейшего ощутимого снижения практики условного осуждения можно добиться лишь за счет существенного уменьшения доли условно осужденных совершеннолетних, мужчин, а также условно осужденных к лишению свободы и за умышленные преступления в общем числе осужденных по каждой из перечисленных категорий. Темпы же снижения практики условного осуждения этих категорий осужденных намного ниже, чем предыдущих.

Более того, не удается остановить рост применения условного осуждения к ранее судимым. Негативные тенденции здесь особенно очевидны при сравнении показателей, зафиксированных до реформы уголовного законодательства и в последние годы. Если в 1996 г. доля условно осужденных, имеющих неснятую и непогашенную судимость, в общем числе условно осужденных равнялась всего 3,6%, то, постоянно увеличиваясь, в 2006 г. она составила уже 12,3%, т. е. за десять лет возросла в 3,4 раза. Это, в свою очередь, отрицательным образом отразилось на доле осужденных ранее судимых в общем числе осужденных. За тот же период названный показатель увеличился в 1,5 раза (с 19,4% в 1996 г. до 28,5% в 2006 г.).

Продолжает расти и удельный вес ранее судимых, совершивших преступление в период испытания (условное осуждение и условно-досрочное освобождение), в общем числе осужденных, имеющих судимость. Причем этот рост обеспечивается в основном за счет увеличения доли условно-досрочно освобожденных от наказания, совершающих преступления в период неотбытой части наказания.

Наиболее существенные перекосы в судебной практике по уголовным делам связаны с широчайшим судебным усмотрением при выборе между реальным наказанием или испытанием. В связи с этим для нормализации сложившейся ситуации требуются достаточно радикальные меры по преобразованию существующих форм уголовного испытания (условного осуждения, условно-досрочного освобождения от отбывания наказания). Авторское видение законодательной регламентации данного института с учетом необходимости сохранения логики построения Общей части УК РФ заключается в следующем.

Следует уже сейчас отказаться от указанных названий форм реализации идеи условности наказания. Применительно к условному осуждению многие годы ставится вопрос о неудачности данного термина на том основании, что он полностью рассогласуется даже с общепринятой концепцией уголовной ответственности. Осуждение при условном осуждении является, конечно же, безусловным, а условным следует считать исполнение назначенного наказания. Отказ от этого термина в пользу другого, более адекватного уголовно-правовой реальности, но столь же узкого в данном случае непродуктивен. Статья 73 УК РФ должна называться таким образом, чтобы было понятно, о каком уголовно-правовом институте идет речь. Кроме того, здесь же можно было бы регламентировать виды испытания и назвать ст. 73 УК РФ «Понятие и виды испытания». В этом случае все вопросы назначения и отмены испытания были бы сосредоточены в ст. 74 УК РФ, названной соответственно «Назначение и отмена испытания». Логично бы было также, фактически объединив в разделе III институты наказания и испытания, переименовать его, назвав «Наказание и испытание», одновременно предусмотрев объединение ст. ст. 73 и 74 УК РФ в новую главу 10¹ УК РФ «Понятие, виды и назначение испытания».

Обращаясь к регламентации испытания в обновленных ст. ст. 73 и 74, следует сделать акцент на двух принципиальных моментах: видах и сроках испытания.

Очевидно, что в условиях высокой загруженности судьи не будут ни расширять этот перечень, ни дифференцировать его в зависимости от назначенного наказания. Это должен был уже давно сделать законодатель, но он не имеет соответствующего теоретического обоснования целесообразности таких изменений. На основании проведенного автором исследования представляется разумным в ст. 73 УК РФ, помимо определения понятия уголовного испытания, закрепить следующие виды испытания: испытание осужденного к лишению свободы, испытание осужденного к ограничению свободы и испытание осужденного к исправительным работам. Применительно к каждому из указанных видов испытания нужно установить свой исчерпывающий перечень правоограничений, соразмерный тяжести назначенного наказания.

С подходом к решению проблемы о видах испытания согласуется и проблема установления продолжительности его сроков. Поскольку вопрос об учете при назначении испытания характера и степени общественной опасности совершенного преступления и личности виновного (ч. 2 ст. 73 УК РФ) может быть удовлетворительно решен только опосредованно через тяжесть назначенного наказания, то соотношение сроков назначенного наказания и испытания может быть только одно – полное равенство.

Следует поддержать большинство ученых, занимавшихся изучением данного вопроса, что срок испытания не должен превышать трех лет (Г. С. Гаверов, С. Н Сабанин, В. А. Ломако, Е. В. Бушков, Э. В. Лядов, Д. Т. Зайцев, В. В. Пронников, И. Н. Алексеев и др.). Такой подход базируется на анализе судебной практики, которая только менее чем в 10% приговоров идет по пути установления более высоких сроков наказания и соответствующих им сроков испытания. Именно эти случаи и вызывают негативный общественный резонанс по поводу отправления правосудия по уголовным делам. Действительно, из 676 изученных мной приговоров к лишению свободы, назначенных условно, в этих пределах определялся испытательный срок в 611 приговорах (90,4%) и соответственно в пределах 3 лет определялся срок лишения свободы в 658 приговорах (97,3%).

Принципиально важно закрепить в уголовном законе и положение о недопустимости применения испытания к лицу, имеющему судимость, т. е. к осужденному, демонстрирующему повторным совершением преступления в период судимости злостное нежелание соблюдать установленные в обществе нормы поведения. Очевидно, что в таком случае чрезвычайно сложно прогнозировать правопослушное поведение подобного лица даже в условиях осуществления над ним контроля со стороны специализированного органа. Исключением из этого правила может быть только применение испытания к лицам, отбывшим установленную законом часть наказания.

Наряду с приведенными новациями следовало бы распространить срок судимости за пределы испытания, уравняв испытание в данном вопросе с наказанием, тем самым законодательно установив, что судимость – это свойство уголовной ответственности, а не какой-либо из форм ее реализации.

Все указанные меры способны кардинально снизить привлекательность испытания как средства уклонения от справедливой меры уголовной ответственности. Это, в свою очередь, неизбежно ослабит коррупционное давление на судей и в перспективе приведет к установлению оптимального соотношения практики применения наказания и испытания.

Если рассматривать наказание и испытание как формы реализации уголовной ответственности, то правильнее было бы в ст. 79 УК РФ вести речь не об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, а о замене неотбытой части наказания испытанием, так же как регламентируется в ст. 80 УК РФ замена неотбытой части одного наказания другим, более мягким. Назвав ст. 79 УК РФ «Замена неотбытой части наказания испытанием» и внеся соответствующие коррективы в ее содержание, мы тем самым автоматически решили бы вопрос о субъекте контроля над данной категорией испытуемых: им должен быть тот же государственный орган, который осуществляет в настоящее время контроль над частью испытуемых, сейчас именуемых условно осужденными, т. е. уголовно исполнительные инспекции ФСИН России.

До внесения указанных изменений в УК РФ в целях предупреждения рецидива преступлений со стороны условно осужденных и условно-досрочно освобожденных от отбывания наказания, а также исключения фактов необоснованного смягчения уголовной ответственности осужденным можно рекомендовать судам:

1. С особой осторожностью применять условное осуждение:

– к лицам, осужденным на срок свыше 3 лет лишения свободы;

– к лицам, имеющим судимость на момент вынесения приговора;

– без возложения обязанностей, указанных в ч. 5 ст. 73 УК РФ.

2. С особой осторожностью применять условно-досрочное освобождение от отбывания наказания:

– к лицам, отбывающим наказание за тяжкие и особо тяжкие преступления против личности;

– к лицам, в отношении которых в течение срока судимости отменялось условное осуждение или условно-досрочное освобождение;

– без возложения обязанностей, указанных в ч. 5 ст. 73 УК РФ.

3. Срок испытания при условном осуждении устанавливать, как правило, равным сроку назначенного наказания, поскольку такое соотношение исключает двойной учет характера и степени общественной опасности совершенного преступления (ч. 3 ст. 60 и ч. 2 ст. 73 УК РФ), а учет личности виновного выражается уже в самом факте замены наказания испытанием.

4. Дифференцировать объем и содержание обязанностей, возлагаемых на условно осужденных и условно-досрочно освобожденных в зависимости от вида назначаемого наказания.

Аспирант Волков Ф.С.: Может ли быть самоцелью для государства как таковая реализация новых видов наказания?

Канд. юрид. наук, доцент, начальник ОН и РИО Омской академии МВД России Нечепуренко А.А.: Цена вопроса и того, и другого вида наказания – 80 млрд. рублей. Деньги есть, только их не хотят тратить на цели правосудия. Не хватает политической воли государства обратить внимание на правосудие.

Канд. юрид. наук, профессор Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Фролов А.С.: Где больше рецидив – среди лиц, отбывших реальное лишение свободы, или среди условных осужденных?

Канд. юрид. наук, доцент, начальник ОН и РИО Омской академии МВД России Нечепуренко А.А.: Рецидив в 3 раза меньше среди лиц, отбывших лишение свободы, но в период срока судимости.

Канд. юрид. наук, доцент Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Непомнящая Т.В.: Какая мера эффективнее – наказание, не связанное с лишением свободы, или условное осуждение?

Канд. юрид. наук, доцент, начальник ОН и РИО Омской академии МВД России Нечепуренко А.А.: В настоящее время условное осуждение очень не эффективно, однако если произвести законодательные преобразования, то оно может быть эффективным.

Канд. юрид. наук, доцент Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Непомнящая Т.В.: Я считаю, что наказания, не связанные с лишением свободы, эффективнее условного осуждения, однако судебная практика упорно не идет по этому пути. Понятно, что с исправительными работами некоторая проблема, с обязательными работами такая же пробуксовка.

Судья Омского областного суда Салева Н.Н.: Не совсем правильно ставить вопрос, что кроме лишения свободы суды не назначают другие меры.

Судья Омского областного суда Гаркуша Н.Н.: Возьмем кодекс и посмотрим, какие виды наказаний можно назначить. Существуют ограничения, например, для назначения исправительных работ.

Канд. юрид. наук, доцент Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Непомнящая Т.В.: Нигде в мире нет такой системы наказания как у нас – 12 видов. В УК РФ самая большая система наказаний, однако, практически все они не применяются.

Судья Омского областного суда Салева Н.Н.: По поводу статистических данных, отмечу, что условное осуждение у нас, действительно, уменьшилось на 1 тысячу: если в 2006 г. по Омской области было условно осуждено 8 тыс., то в 2007 г. – 7 тыс. человек. А вообще условно осуждены 50% от общего числа осужденных.

Доктор юрид. наук, профессор Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Клейменов М.П.: Мы живем в обществе, где есть безработица, нищета. 60% осужденных лиц – лица без определенных занятий. В этом виновато государство со своей политикой. Те тенденции, которые мы наблюдаем, нужно адресовать не судейскому сообществу, а государству. Сейчас основная масса судей обладает еще социалистическим правосознанием и как-то пытается нивелировать эти проблемы.

Судья Омского областного суда Рузин Е.Ф.: Действительно тот контингент, который приходиться судить, совершает преступления, потому что на что-то нужно жить. Одни и те же лица совершают преступления несколько раз, каждый раз раскаиваются, признают свою вину, но все равно повторяют преступления. Их осуждают не для исправления, а чтобы ограничить граждан от таких деяний.

Канд. юрид. наук, профессор Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Фролов А.С.: В ряде областей условное осуждение доходило до 63%. Делать выводы, ссылаться на проценты, было бы не правильно. За цифрами надо видеть людей. Надо исследовать позицию прокуратуры. Ведь прокурор тоже был согласен с условным осуждением. За этими процентами надо видеть и профессиональный опыт судей, которые знают, как назначать наказание.

Доктор юрид. наук, профессор зав. кафедрой уголовного права Омской академии МВД России С.В. Векленко в своем выступлении «О современных проблемах конфискации имущества» подчеркнул, что изъятие из Уголовного кодекса Российской Федерации такого вида наказания, как конфискация имущества (Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ), крайне негативно было воспринято научной общественностью.

Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 153 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму» возвратил в отечественное уголовное законодательство конфискацию имущества, но не в качестве вида наказания, а в качестве иной меры уголовно-правового характера.

Общеизвестно, что уголовно-правовое принуждение всегда было, есть и будет одним из важнейших средств обеспечения правопорядка. Это обусловлено не только репрессивностью его воздействия, но и спецификой его адресата, а также его социальной значимостью. В соответствие с ч.2 ст.2 УК РФ, помимо различных видов уголовных наказаний, к мерам государственного принуждения относятся и иные меры уголовно-правового характера.

Раздел VI УК РФ в новой редакции включает в число этих мер лишь принудительные меры медицинского характера (ст.97-104 УК) и конфискацию имущества (ст. 104.1-104.3 УК). В этой связи не совсем понятно, куда следует относить такие альтернативы уголовному наказанию как принудительные меры воспитательного воздействия (ст. 90-91 УК)? Данные меры не только применяются к лицам, совершившим преступления и находящимся в уголовно-правовых отношениях с государством, не только подкреплены принудительной силой правоохранительных органов, но и направлены на достижение тех же социально полезных целей, что и уголовное наказание.

Не совсем понятен и юридический статус таких уголовно-правовых мер воздействия на преступников как условное осуждение (ст.73-74 УК), освобождение от уголовной ответственности (ст.75-78 УК), освобождение от наказания (ст.79-83 УК), амнистия (ст. 84 УК) и помилование (ст.85 УК). В соответствие с ч.2 ст.2 УК РФ, их следует относить к иным мерам уголовно-правового характера, однако в раздел VI УК РФ с одноименным названием они не включены.

До 27 июля 2006 г. все меры уголовно-правового характера закреплялись в различных главах и разделах УК РФ и к ним относились различные формы и способы воздействия на лиц, совершивших преступления. С появлением раздела «Иные меры уголовно-правового характера», призванного упорядочить и систематизировать эти меры, возникла весьма серьезная проблема определения общего наименования и правового статуса мер уголовно-правового характера, не вошедших в данный раздел. Возможно, данная проблема должна в ближайшем будущем стать предметом самостоятельного научного исследования.

Что же касается реанимации конфискации имущества в качестве новой иной меры уголовно-правового характера, хотелось бы акцентировать внимание на нескольких, на мой взгляд, пока не решенных, но требующих соответствующего решения вопросах.

Во-первых, несмотря на отнесение законодателем конфискации имущества к иным мерам уголовно-правового характера, по существу данный вид государственного принуждения является наказанием. Наглядно это видно при сопоставительном анализе обязательных признаков уголовного наказания и конфискации имущества.

Из законодательно закрепленных (ст.43 УК РФ) понятия и целей наказания, вытекают следующие его признаки:

1) наказание - это мера государственного принуждения;

2) наказание применяется (назначается) только по приговору суда;

3) наказание применяется только к виновному лицу;

4) наказание применяется только за совершение преступления;

5) наказание заключается в лишении и ограничении прав и свобод лица;

6) лишения и ограничения, входящие в наказание, должны быть предусмотрены уголовным законом;

7) наказание выражает отрицательную оценку преступника и его деяния государством;

8) наказание преследует социально-полезные цели.

Все эти признаки в полной мере, без каких-либо ограничений, находят свое проявление и в конфискации имущества, как бы ее не называли: уголовным наказанием или иной мерой уголовно-правового характера.

Однако изменение статуса данной меры воздействия на преступность существенно, на мой взгляд, понизило профилактическое значение конфискации имущества. В новой редакции она утратила свой штрафной характер (взыскание распространяется лишь на деньги, ценности и другое имущество, полученные в результате совершения преступления), и преступники перестали бояться потерять все заработанное: и законным, и незаконным путем.

Во-вторых, перечень преступлений, закрепленных в п. «а» ч.1 ст. 104.1 УК РФ и являющихся основанием для применения конфискации имущества, нуждается в существенной корректировке. Непонятно, почему в него включено 19 посягательств средней тяжести и 9 преступлений небольшой тяжести, однако не вошли ч.З и 4 ст. 111 УК РФ, ст. 211 УК РФ «Угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава», ст.221 УК РФ «Хищение либо вымогательство ядерных материалов и радиоактивных веществ» и другие тяжкие преступления, тесно связанные с совершением террористических актов. Нужно проявить определенную долю уважения к правоприменителям и сформулировать перечень не путем перечисления, а используя оценочные признаки. Хотелось бы также в этом перечне, кроме преступлений, связанных с получением материальной выгоды, увидеть и преступления, вызывающие большой общественный резонанс.

В-третьих, похвально стремление законодателя учесть при конфискации имущества интересы потерпевшего путем возмещения ущерба законному владельцу имущества. Однако, принимая во внимание отсутствие конфискации имущества в санкциях статей Особенной части УК РФ, можно предположить, что ее применение не является обязанностью, а лишь правом суда, следовательно, и вопрос о компенсации причиненного потерпевшему вреда целиком и полностью зависит от судебного усмотрения.

В заключение хотелось бы еще раз подчеркнуть, что, несмотря на отмеченные недостатки законодательной регламентации и прочие «загадки конфискации», ее возвращение в уголовный закон пусть даже в качестве иной меры уголовно-правового характера представляется позитивным шагом на пути повышения эффективности защиты социума от преступных посягательств.

Канд. юрид. наук, доцент Омского государственного университета им. Ф.М. достоевского Непомнящая Т.В.: Почему сейчас конфискация не применяется на практике? За 2 года в нашей области было только 8 уголовных дел, по которым была назначена конфискация?

Доктор юрид. наук, профессор, зав. кафедрой уголовного права Омской академии МВД России Векленко С.В.: Я считаю, что еще не разработан механизм применения. Необходимы рекомендации по применению этой меры. Не обязательно совершение преступления, достаточно подготовки к совершению преступления, просто выраженного намерения совершить преступление. Когда механизм будет разработан, тогда эта мера будет применяться именно как профилактическая мера по пресечению будущей террористической деятельности.

Начальник кассационно-надзорного отдела Управления по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами прокуратуры Омской области Люсева Г.С.: Вы считаете, что можно применять ст. 104¹ УК РФ, даже если лицо не совершило преступление?

Доктор юрид. наук, профессор, зав. кафедрой уголовного права Омской академии МВД России Векленко С.В.: Так в законе написано: «… денег, ценностей и иного имущества, используемого или предназначенного для совершения преступления». Деньги могут быть предназначены для финансирования операций.

Судья Омского областного суда Рузин Е.Ф.: В процессуальном кодексе существует такой институт, как конфискация. Были конкретные дела, в ходе которых изымалось орудие убийства? Не кажется ли Вам, что возвращение к этой мере делается с целью привести в соответствие процесс и право?

Доктор юрид. наук, профессор, зав. кафедрой уголовного права Омской академии МВД России Векленко С.В.: Ничего страшного нет, что есть дублирование процессуального законодательства. Вводя новую меру – конфискацию как иную меру уголовно-правового характера, законодатель преследует совершенно иные цели. Это связано с различными ратификациями и с применением данной меры совершенно по другим основаниям.

Судья Омского областного суда Гаркуша Н.Н.: Мне кажется, что это вообще искусственная статья. Здесь речь идет о тех вопросах, которые предусмотрены в Уголовно-процессуальном кодексе. А чтобы не было лукавства, что конфискация является наказанием, нужно вводить ее и применять. Все это вопросы не наказания, а процесса. В данном случае речь идет не о наказании, конфискация может рассматриваться как наказание, когда она не связана с незаконным получением доходов.

Доктор юрид. наук, профессор, зав. кафедрой уголовного права Омской академии МВД России Векленко С.В.: У меня всегда двойной подход, который выражается в том, что, с одной стороны, мы критикуем несовершенное законодательство и предлагаем меры по устранению этих пробелов, с другой – необходимо разрабатывать механизмы его применения.

Канд. юрид. наук, профессор Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Фролов А.С.: Вы высказали сожаление по поводу утраты штрафного характера конфискации имущества. А если обратиться к истории, то еще до революции видные ученые ставили вопрос о том, что надо исключить из видов наказания вопрос о конфискации имущества. Мы живем в обществе, в котором частная собственность признается неприкосновенной. Попробуйте у миллионера конфисковать его предприятие за то, что он получил взятку!

Доктор юрид. наук, профессор Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Клейменов М.П.: Конфискация как мера широко применяется в качестве вида наказания в других странах.

Канд. юрид. наук, доцент Омского юридического института Рагозина И.Г. в своем выступлении «Назначение наказания за налоговые преступления» отметила следующее: в теории уголовного права высказывается точка зрения, что пенализация выступает количественной стороной криминализации определенных действий, ее показателем и мерилом.

В тоже время исследователи данной проблемы справедливо отмечают, что теоретические основы конструирования санкций уголовно-правовых норм в достаточной мере не разработаны. Это приводит к тому, что практика законотворчества, лишенная научно обоснованных рекомендаций, зачастую вынуждена прибегать к методу проб и ошибок, ориентируясь на уже существующие санкции по другим составам и субъективное мнение участников выработки предложений. Указанное выше в полной мере отражает проблемы пенализации налоговых преступлений.

Уголовная ответственность за налоговые преступления характеризуется крайней нестабильностью и противоречивостью. Не меньше изменений претерпевали наказания за налоговые преступления. В разные исторические периоды их диапазон менялся от исключительной меры наказания − сметной казни до штрафа, который в настоящее время открывает систему наказаний и признается наименее строгим ее видом. Этот факт наглядно свидетельствует об отсутствии ясной и последовательной политики государства по вопросу наказуемости налоговых преступлений и, соответственно, их общественной опасности.

Наказания за налоговые преступления с 1997 г. менялись трижды. Федеральный закон от 25.06.1998 г. значительно усилил наказание за уклонение от уплаты налогов и (или) страховых взносов, предусмотренное в первоначальной редакции ст. 198 и ст. 199 УК РФ. За уклонение от уплаты налогов с физического лица (ч. 1 ст. 198 УК) срок лишения свободы увеличился в два раза − с одного года лишения свободы до двух лет, обязательные работы были заменены арестом, размер штрафа был повышен с 500 до 700 МРОТ, т.е. до его максимальной отметки. По ч.2 ст. 198 УК наказание в виде лишения свободы было ужесточено с 3-х до 5 лет. Аналогичные изменения произошли и в наказании за уклонение от уплаты налогов с организации. По ч. 1 ст. 199 УК законодатель повысил срок лишения свободы с 3 до 4 лет, по ч. 2 – с 5 – до 7 лет. В связи с этим преступление перешло из категории средней тяжести в категорию тяжких преступлений.

Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ вернул наказание за уклонение от уплаты налогов физическим лицом к первоначальному варианту, т.е. к одному году лишения свободы по основному составу и 3 годам – по квалифицированному. Еще большие изменения коснулись ст. 199 УК РФ. По ч.1 срок лишения свободы стал ниже, чем был предусмотрен первоначальной редакцией и составил 2 года. Заметим, что в качестве дополнительного к нему наказания законодатель предусмотрел возможность лишать виновного права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3-х лет. Однако анализ судебной практики показал, что судьи крайне редко используют возможность применения этого дополнительного наказания. Из 66 приговоров такая возможность использовалась всего дважды.

Н. Лопашенко вполне обоснованно такое маятниковое изменение наказания определила как парадокс пенализации налоговых преступлений, указав, что «наказания за налоговые преступления не должны представлять собой чехарду всех возможных видов и многих возможных размеров наказания».

Мы придерживаемся точки зрения, высказанной по этому А. И. Коробеевым, что пенализация – это не только процесс определения характера наказуемости деяний, но также их фактическая наказуемость, т.е. процесс назначения уголовного наказания в судебной практике.

Обратимся к вопросу назначения наказания за налоговые преступления. Анализ и обобщение судебных решений показывает, что качестве основного наказания за эти преступления применяется лишение свободы (69,8%), причем только в 6,5% это наказание назначалось реально, в остальных − условно. При этом средний срок лишения свободы составил 1 год 5 месяцев, а испытательный – 1 год 3 месяца.

Хотя карательный эффект штрафа, по сравнению со многими другими видами наказаний, гораздо более ощутим назначался он по изученным нами приговорам только в 28,8%. При этом необходимо отметить, что назначаемые судом размеры штрафов во много раз меньше того ущерба, который был причинен налогонеплательщиками. Так, если материальный ущерб определяется размером в 207 229 920 руб., то общий размер штрафов всего в 2 030 365 руб., что составляет 0,97% от суммы неуплаченных налогов.

Обращение к санкциям статей, предусматривающих ответственность за налоговые преступления, показывает, что по ч.1 ст. 198, ч.1 ст. 199 и ч.1 ст. 199¹ УК РФ суды имеют возможность назначать штраф в размере от 100 до 300 тысяч рублей, по ч.2 ст. 198, ч.2 ст. 199 и ст. 199² УК РФ − от 200 до 500 тысяч рублей. Однако средний размер назначенного по данным статьям штрафа по нашим данным не превышает 107 000 руб.

Исключением на этом фоне выглядит судебное решение в отношении индивидуального предпринимателя Викжановича, осужденного по ч.1 ст. 198 УК. Последний уклонился от уплаты ЕНВД в сумме 215665 руб., согласно приговору ему было вынесено в виде штрафа в размере 200000 руб. (Архив Советского районного суда г. Омска за 2007 г. Уголовное дело № 1-503).

Полагаем, что законодательный опыт зарубежных стран в сфере регламентации ответственности за налоговые преступления, несомненно, будет полезен для отечественного законодательства. Интересным в этом плане нам представляется опыт китайского законодательства. Уголовный кодекс Китайской Народной Республики в главе 3 «Преступления, связанные с нарушением порядков социалистического рынка» содержит § 6 «Преступления в сфере налоговой политики», в который входит 13 статей. Размер штрафа за действия, связанные с уклонением от уплаты налогов, а также сокрытием имущества, за счет которых должно производится взыскание недоимки, исчисляется кратно к неуплаченному налогу. Так, например, санкция ст. 201 предусматривает штраф в сумме от 2-кратного до 6-кратного размера налогов, в отношении которых производится уклонение от уплаты. В соответствии со ст. 203 возможно наказание в виде штрафа в такой же сумме, но исходя из суммы сокрытой недоимки. При этом штраф является обязательным дополнительным наказанием, которое применяется к виновному лицу наряду с лишением свободы.

Аналогичный подход к наказанию за налоговые преступления содержится в уголовном законодательстве Испании. Причинение ущерба государственной казне путем уклонения от уплаты налогов (ст. 305) влечет за собой тюремное заключение на срок от одного до четырех лет и штраф в размере шестикратной стоимости неуплаченного налога.

Полагаю, что такой подход к установлению наказуемости за налоговые преступления путем моделирования штрафных санкций, способен, повлечь ощутимые материальные последствия для налогонеплательщиков, что будет способствовать достижению целей наказания. Тем более, что после исключения из УК РФ конфискации имущества штраф фактически стал единственным «чисто» имущественным взысканием в системе уголовных наказаний.

Доктор юрид. наук, профессор Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Клейменов М.П.: Каковы цели этих мер? Предупреждать налоговые преступления или карать?

Канд. юрид. наук, доцент Омского юридического института Рагозина И.Г.: Реальная картина, исходя из наказания – пугать.

Судья Омского областного суда Рузин Е.Ф.: Какое наказание наиболее эффективно для такого рода преступлений?

Канд. юрид. наук, доцент Омского юридического института Рагозина И.Г.: Мы провели опрос общественного мнения (опросили около 800 респондентов) и задавали омичам вопросы: «Усматривают ли они общественную опасность в этом преступлении? Понимают ли они, что недополучение налогов отразится на их благосостоянии?» Большинство омичей ответили, что они прекрасно понимают общественную опасность совершенного деяния.

Судья Омского областного суда Рузин Е.Ф.: Много ли уголовных дел возбуждается по статьям об ответственности за данные преступления?

Канд. юрид. наук, доцент Омского юридического института Рагозина И.Г.: Очень мало (за прошлый год 22 таких дела). Много возникает процессуальных вопросов.

Судья Омского областного суда Рузин Е.Ф.: У Вас лично не возникали сомнения в обоснованности привлечения к ответственности по этим делам, в доказанности этих преступлений?

Канд. юрид. наук, доцент Омского юридического института Рагозина И.Г.: По крайней мере, по тем, которые направляли в суд, нет. Есть очень интересный состав, предусмотренный ст. 199¹ УК РФ, который очень сложно доказать, и это, на мой взгляд, дефект самой статьи, потому что один и тот же человек (руководитель) одновременно может выступать и налоговым агентом. Как руководитель, он не платит единый социальный налог, и этот же человек собирает налоги со своих наемных работников. Возникает вопрос и о добросовестности сотрудников налоговых органов. По статистике те акты налоговых проверок, которые являются основанием для возбуждения уголовных дел, отменяются и в 2-х из 3-х дел арбитражными судами признаются несоответствующими реальному обстоятельству.

Аспирант Волков Ф.С.: Сколько гражданских дел, связанных с недополучением налогов, находятся в арбитражном суде? Тысячи дел, и все они являются однотипными по тому критерию, который сам же для себя установил Высший арбитражный суд. Вопрос ставится не о добросовестности налоговых органов, а о добросовестности налогоплательщиков, т.е. фактически существует единственное постановление Пленума Высшего Арбитражного суда, которое выгораживает всяческим образом как налогоплательщика, так и налогового агента, и поэтому 2 из 3-х дел не доходят до того, чтобы виновное лицо было наказано, поскольку не доказана вина его в неуплате налогов, т.е. все на уровне арбитражного суда нивелируется, и это сложившаяся практика. Поэтому до уголовного наказания не доходит. А дойдет только тогда, когда создастся прецедент реального назначения наказания.

Канд. юрид. наук, доцент, декан юридического факультета Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Фокин М.С.: В суде устанавливается: виновен или нет. Самый трудный момент – доказывание виновности. Налогоплательщик, который уклоняется от уплаты налога, пусть доказывает, что он не виновен. Если не смог доказать в суде, то виновен.


Заключительное слово

канд. юрид. наук, доцента, декана юридического факультета Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского

М.С. Фокина:

Еще раз большая благодарность всем за то, что смогли прийти. Проблем колоссальное количество и мы, наверное, никогда не сможем их все решить. Я надеюсь, что мы будем в дальнейшем сотрудничать, чтобы это способствовало тому, ради чего мы трудимся. Мы без практиков ничего не сможем решить. Хотелось бы, чтобы этот диалог был результативным. Если есть какие-то идеи, предложения мы готовы их сформулировать и ознакомить вас с ними.


Материал подготовлен канд. юрид. наук, доцентом кафедры

уголовного права и криминологии Омского государственного университета

им. Ф.М. Достоевского Непомнящей Т.В.


Вестник Омского университета. Серия “Право”. 2009. № 1 (18). С.

© В.С. Максимов, 2008

Рецензия на учебное пособие:

Воронин О.В. Прокурорский надзор в Российской Федерации:

вопросы Общей части – Томск:

Издательство научно-технической литературы, 2007. - 192с.