Geum.ru

Посвящается Васюнину Владимиру Николаевичу

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   14
Глава 3.4. От подполковника запаса до подполковника в отставке.


После увольнения из Вооруженных Сил встал вопрос о моем трудоустройстве. Не скрою, мне очень хотелось бы работать на прежнем месте, по своему направлению, тем более что такая возможность существовала. Мой начальник отдела был крайне заинтересован в том, чтобы именно я продолжил исследования в области сравнительного анализа отечественных и зарубежных космических экспериментов. К сожалению, командование института даже слышать не хотела фамилию Васюнин, не говоря уже о том, чтобы оставить меня работать в институте. Должен сразу сказать, что безработица твоему деду не угрожала. Мне предлагали работу во многих других организациях, в частности в НПО «Энергия», в ЦНИИМАШе и др. Не боясь показаться не скромным, скажу, что к этому времени результаты моих исследований пользовались достаточно широким спросом. После долгих раздумий я решил попробовать свои силы в новой для меня области исследований и остановил свой выбор на должности старшего научного сотрудника в филиале Научно-исследовательского института микроприборов. Не маловажную роль в принятии мной такого решения сыграло и то, что филиал этой организации находился на территории, где размещался мой бывший институт. Таким образом, работа находилась рядом с домом и имелась возможность пользоваться институтской научно-технической библиотекой, к которой я привык за долгие годы службы. Однако прошло всего несколько месяцев, и мне стало понятно, что новая работа не приносит мне должного удовлетворения. Более того, наступил такой период в жизни нашей страны, когда уровень финансирования научно-исследовательских работ стал неуклонно снижаться, а значит, снижалась и моя заработная плата. Конечно, как говориться, не в деньгах счастье, но семью кормить-то надо. Пытался твой дед, как и многие другие в те смутные времена, заняться попутно каким-нибудь бизнесом. Вместе с несколькими коллегами по работе мы зарегистрировали частную фирму – товарищество с ограниченной ответственностью (ТОО) «Нова». Меня избрали на должность директора этой фирмы, а по совместительству поручили еще исполнять и обязанности главного бухгалтера. Бизнесмены мы оказались не очень удачливыми, за все время существования ТОО «Нова» нами были проведены всего три крупные сделки. Никто из моих коллег толком работать не хотел, а тянуть этот воз одному мне было просто не по силам. Закономерным итогом этого стало то, что через два года наша фирма приказала долго жить. Единственно ощутимая польза от участия в этой работе состояла в том, что я довольно хорошо овладел основами бухгалтерского учета. В дальнейшем мне это очень пригодилось. Шло время, меня совершенно перестала удовлетворять научная работа, которой я все еще продолжал заниматься, правда, теперь уже в другой организации – НПО «Элас», где находился на должности ведущего научного сотрудника. В конце 1992 года я предпринял еще одну попытку вернуться на свою прежнюю работу в институте. Поначалу все складывалось не плохо, началась уже подготовка документов, для издания соответствующего приказа, но в последний момент все сорвалось. Кто из начальников вмешался на этот раз мне неизвестно, но, по всей вероятности, указание о нежелательности видеть Васюнина в рядах сотрудников института оставалось до сих пор в силе. Теперь я решил окончательно распрощаться с научной деятельностью и устроился на работу в охранное предприятие. Охраняли мы жилое здание, в котором проживали сотрудники иностранных дипломатических представительств. Более того, в этом же здании размещались и два посольства маленьких африканских государств. Работа была не сложная, но оплачивалась достаточно хорошо. Сутки я находился на дежурстве, а потом двое суток были в моем полном распоряжении. Такой режим работы меня вполне устраивал. В те годы твоя бабушка очень сильно болела и часто пребывала в больницах. Моя старенькая мама (твоя прабабушка Кети) к этому времени тоже не отличалась крепостью здоровья. Она уже не выходила из дома и почти не вставала с постели. Двое свободных суток давали мне возможность уделять больше внимания моим подопечным. Ведь бывали месяцы, когда только я и оставался на ногах, а значит закупка продуктов, приготовление пищи, поездки в больницу и все прочее ложилось на мои плечи. Со здоровьем у меня тогда еще все было в относительном порядке, и со всеми домашними делами я успешно справлялся. Единственное неудобство моей новой работы заключалось в необходимости поездок в Москву, которые отнимали у меня на дорогу туда и обратно около пяти часов, но это ведь только раз втрое суток. В одной смене со мной дежурили еще двое мужчин, один из них бывший полковник Горбачев Вениамин Васильевич, а второй Патрикеев Валерий Александрович, работавший инженером на каком-то предприятии. Старшим смены у нас был, естественно, Вениамин. Мы все были примерно одного возраста, да и круг наших интересов во многом совпадал, так что работали мы очень дружно. При доме, охрану которого мы несли, имелась платная стоянка машин жителей дома, также охранявшаяся круглосуточно, но не нами, а сотрудниками домоуправления. Так уж получилось, что дежурство нашей смены совпадало с дежурством на стоянке супружеской четы Глушковых (Анатолия Ивановича и Валентины Гавриловны), с которой у нас установились приятельские отношения. Мы оказывали друг другу посильную помощь, например, помогали Глушковым в зимнее время очищать стоянку от снега. Если на день дежурства приходился какой-нибудь праздник, например Новый год, или чей–то день рождения, то отмечали мы это событие объединенным коллективом. В праздничные дни в Москве, как известно, всегда производится салют. Нам очень нравилось наблюдать за ним, забираясь на крышу шестнадцатиэтажного дома, охраняемого нами. С нее открывалось великолепное зрелище на праздничную панораму ночной Москвы, освещаемую периодически цветными сполохами фейерверка. Поскольку в доме жили иностранцы, то мне удавалось иногда проверить на практике свои познания в английской разговорной речи. Легче всего удавалось вести разговор с индусами, так как они употребляли упрощенный английский язык. С настоящими англичанами было намного сложнее, но кое-что понять было можно. Труднее всего было общаться с американцами, хотя они вроде бы говорили на английском языке. Но впечатление создавалось такое, что рот у них во время разговора наполнен кашей, так что я так и не смог научиться общению с ними.

Кроме иностранцев в доме проживали и наши люди, в основном связанные с дипломатической службой. В помещение охраны, которое мы занимали, они, как правило, не заходили. Но правил без исключения не бывает, и как-то раз к нам зашел один из таких жильцов. Был он немножечко подшофе и искал компанию для задушевной беседы. В ходе разговора выяснилось, что он является бывшим послом СССР в Непале, а сейчас вышел на пенсию и получил в охраняемом доме квартиру. Впечатление бывший посол производил внушительное, рассказал нам много занимательных историй о своей жизни в Непале, а под конец разговора поведал нам, что привез с собой настоящее шотландское виски. После этого он сказал, что мы ему очень понравились, и сейчас он угостит нас этим напитком. Действительно, буквально через десять минут посол принес обещанную бутылку виски, которую мы вчетвером тут же употребили. После этого я окончательно понял, что в наших магазинах продаются обыкновенные подделки, а не подлинные заграничные товары, по крайней мере, если дело идет о спиртных напитках.

Приключилась со мной и одна не совсем обычная история во время несения дежурства. К нам в помещение зашла однажды женщина, которая отрекомендовалась как представительница общины свидетелей Иеговы. Существовала, да и существует сейчас такая религиозная секта. Ее члены исповедуют религиозные воззрения, несколько отличающиеся от тех, которые приняты в православии, хотя в своем учении они пользуются той же самой библией, состоящей из Ветхого и Нового заветов. Мои напарники, в отличие от твоего деда, не проявили ни какого интереса к проповедям женщины, поскольку являлись истинными атеистами. Я же в ту пору имел некоторое представление о предмете разговора, и стал ей возражать, ссылаясь при этом на положения Нового завета, который читал неоднократно. Женщине настолько хотелось обратить меня в свою веру, что она еще не раз посещала нас, приносила журналы, издаваемые за рубежом общиной свидетелей Иеговы, и вела со мной беседы об их содержании. Убедившись, что я не поддаюсь на ее увещевания, она пообещала, что организует мне встречу с высокопоставленным членом этой общины, который, как она думает, сумеет привести более веские доводы в правоте этого учения. Действительно, на следующее дежурство она прибыла в сопровождении мужчины, который оказался представителем свидетелей Иеговы, прибывшим в нашу страну из Польши. Говорил он на нашем языке с приличным акцентом, но понять его можно было. Состоялась у нас часовая дискуссия, в течение которой он приложил все свои знания с тем, чтобы склонить меня на свою сторону. Результат этой дискуссии оказался совершенно противоположным тому, на который он рассчитывал, я только еще больше убедился в своей правоте. Я был уверен тогда и убежден сейчас, что Господь добр и милостив, а согласно учению свидетелей Иеговы получалось, что он жестокосерден. Согласиться с этим я ни как не мог. На этом мы расстались, и больше эта женщина у нас не появлялась.

В конце 1995 года произошли существенные улучшения в системе охраны нашего объекта. По всему периметру охраняемой территории были установлены телекамеры, а в караульном помещении разместили два монитора, на экране которых мы могли вести визуальное наблюдение за охраняемым объектом, не выходя наружу. Если ранее нам приходилось почти постоянно совершать обходы дома, то теперь можно было делать это только периодически или в те моменты, когда обстановка, отражаемая на экранах мониторов, вызывала у нас подозрение. Работать стало, конечно же, легче, но резко возросла нагрузка на зрение, так как качество телевизионного изображения оставляло желать лучшего. Возможно, по этой причине я вскоре почувствовал, как зрение мое начало ухудшаться.

Вот так и проходила моя работа в качестве охранника. Пробыл я в службе охраны около четырех лет, и считался весьма не плохим сотрудником. Несколько раз предлагали мне повышение по службе, но, несмотря на существенное увеличение заработка, в случае принятия мною этого предложения, я от него всегда отказывался. Ведь в этом случае мне пришлось бы ездить в Москву каждый день, кроме выходных, а такой режим меня не устраивал. Может быть, я и далее продолжал работать в охране, но что-то здоровье у меня начало пошаливать. Видимо сказывались ночные бдения во время дежурств. Пришлось подумывать о том, чтобы найти новую работу, желательно поближе к дому. Вскоре такой случай мне представился.

Как-то встретил я своего бывшего сослуживца по институту Сергея Вощилина, который досрочно уволился из армии и вплотную занялся бизнесом. Он даже зарегистрировал свою собственную фирму, оформив ее как индивидуальное частное предприятие (ИЧП) «Вощилин и сын». Пока что фирма существовала только на бумаге, но Сергей все время был занят мыслями о том, в каком направлении приложить свои дальнейшие усилия. Жена его, Людмила, преподавала французский язык в пятой школе нашего городка, и у нее была подруга, которая преподавала английский язык в этой же школе. Обе они являлись специалистами высокого класса, что и натолкнуло Сергея на мысль, а не создать ли на базе ИЧП курсы иностранных языков. Когда Сергей поделился со мной своими соображениями по этому поводу, я, в ответ, предложил свои услуги в качестве главного бухгалтера этого предприятия, благо кое какой опыт в работе подобного рода у меня уже имелся. После совещания со всеми заинтересованными лицами, вопрос о создании курсов был решен положительно. Я уволился из охранного предприятия и полностью занялся работой на новой должности. Уже тогда у меня дома был, правда, не очень современный, компьютер, который позволял использовать имеющееся программное обеспечение по вопросам ведения бухгалтерского учета, так что за мной задержки не было. По мере того, как наши курсы начнут давать прибыль, а что так и будет, мы не сомневались, планировалось оснастить нашу бухгалтерию новым персональным компьютером.

Итак, мы принялись за организацию курсов иностранных языков. Буквально с первых шагов нам пришлось столкнуться с тем произволом властей, который и сейчас еще царит в нашей России. На первых порах все шло нормально. Сергей договорился с директрисой пятой школы о том, что она не возражает против использования нами одного из классов в вечернее время. Поскольку фактическим собственником здания школы являлась администрация нашего города, то договор аренды мы заключали с ней. Глава администрации Борис Игнатьевич Голубов пошел нам навстречу, и назначил вполне приемлемую стоимость аренды. А потом началось то, чего мы совершенно не ожидали. В дополнение к официальной арендной плате директриса потребовала, чтобы мы оплачивали услуги уборщицы, которая должна будет поддерживать чистоту в классе, предназначенным для проведения занятий. Впрочем, это требование можно было понять, и мы на него согласились, хотя это и являлось нарушением законодательства. Затем служба пожарной охраны запросила с нас плату за оформление документа, свидетельствующего о пожарной безопасности арендуемого помещения. Причем никаких документов об оплате этой услуги нам не дали, т.е. фактически взяли с нас взятку. Затем пришлось платить службе санитарного надзора за свидетельство о санитарной безопасности класса, в котором мы собирались проводить занятия. А ведь арендуемое нами помещение являлось неотъемлемой частью школы, а на школу все эти документы уже имелись. Пришлось нам опять раскошеливаться, хотя никаких законных оснований для получения с нас денег ни у пожарной охраны, ни у службы санитарного надзора не имелось. Если учесть, что до начало занятий необходимо было приобрести для будущих слушателей курсов учебники и различные пособия, то к началу работы нам пришлось понести довольно ощутимые затраты. Наибольшую часть денег вложил Вощилин, как организатор и вдохновитель всей этой затеи. Наконец все подготовительные мероприятия по созданию курсов иностранных языков на базе ИЧП «Вощилин и сын» были завершены, и мы смогли приступить к приему слушателей.

Принимались на курсы и взрослые и дети, преподавался французский и английский язык. Работали наши курсы по вечерам четыре дня в неделю. Занятия проводились с первого сентября до конца июня, с перерывом на зимние каникулы. Уже первый набор слушателей показал, что дело окажется выгодным, что и подтвердилось в последствии. В мои обязанности, помимо чисто бухгалтерских входило еще и обеспечение курсов необходимой учебно-методической литературой, а так же различным оборудованием и инвентарем. Работа мне, в целом, нравилась, к тому же для ее выполнения почти не было необходимости покидать собственную квартиру. Исключение составляли случаи, когда требовалось мое личное посещение налоговой инспекции и других организаций (Пенсионного фонда, фонда занятости, Дорожного фонда и пр.), куда предоставлялась периодическая отчетность о нашей финансово-производственной деятельности. Единственное, что доставляло мне неудобство, скорее морального, чем физического характера, это необходимость приема от слушателей платы за обучение. То кто-то забудет во время внести плату, то кто-нибудь попросит отсрочку платежа, но ведь во всякой работе бывают приятные и не приятные моменты. Уже через год мы окрепли в финансовом отношении настолько, что не только окупили все первоначальные затраты, но и позволили себе приобрести современный персональный компьютер и даже хороший струйный принтер, необходимый для распечатки всей бухгалтерской отчетности. Поскольку отчеты наши поступали и в администрацию города, то там, приняв во внимание наши успехи, решили повысить в несколько раз арендную плату, что стало бы для нашего предприятия непосильным бременем. Пришлось мне и Сергею идти на прием к Голубову и доказывать ему, что если сейчас город получает, пусть и не большой, но все-таки доход от наших курсов, то в случае повышения платы за аренду мы свою деятельность вынуждены будем свернуть. В этом случае городская казна этого дохода лишиться. Борис Игнатьевич был человеком сообразительным, с нашими доводами о том, что лучше иметь часть, чем ничего, согласился, и все осталось так, как было.

Для того чтобы грамотно проводить финансовую политику нашего предприятия мне пришлось еще многому учиться, используя для этого специальные учебники и периодические издания по вопросам бухгалтерского учета и налогообложения. Самообразование принесло свои плоды и через год у меня не возникало никаких проблем, как при ведении собственно бухгалтерского учета, так и при сдаче квартальных и годовых балансов. Более того, оказалось, что во многих вопросах я разбираюсь не хуже, а иногда и лучше представителей тех организаций, перед которыми мне приходилось отчитываться. Наши курсы стали пользоваться популярностью среди населения, что привело к дальнейшему увеличению количества слушателей, а, значит, и к возрастанию наших финансовых возможностей. Теперь мы могли позволить себе платить преподавателям не только ежемесячную заработную плату, но и выплачивать им квартальные премии. Более того, для удобства наших слушателей мы закупили магнитофоны и новую мебель. Казалось бы, работать мне на этих курсах и работать, но случилось не предвиденное.

Здесь следует сказать, что девяностые годы в моей жизни изобиловали крайне неприятными, я сказал бы трагическими событиями. Все началось с 1991 года, когда в расцвете сил, совершенно неожиданно умерла моя двоюродная сестра Светочка. В этом же году, не вынеся этой потери, ушла из жизни ее мать - тетя Жека. На следующий год скончался и отец Светы – дядя Петя. В 1993 году я потерял своего друга Толика Магденко, а в следующем году покинул нас и Робик Адамян. Ну, и, наконец, в 1999 году ушла из жизни моя мама. Единственным радостным событием в этот период времени было появление на свет тебя, мой любимый внук. К моему большому счастью это произошло до ухода из жизни твоей прабабушки Кети, и она еще успела, если не понянчить, то хоть поглядеть на тебя. В довершении ко всему выше сказанному, мне пришлось за это время сделать две операции на глазах по удалению катаракты. Все эти события привели меня, как считали врачи, к нервному срыву. К началу 2000-го года твой дед похудел на пятнадцать килограммов и стал походить на Кощея Бессмертного. Работать в полную силу я уже не мог и, сдав свой последний годовой баланс, распрощался с курсами иностранных языков. Они, как оказалось впоследствии, были последним местом работы в моей жизни. Теперь мне осталось только выполнять домашнюю работу, помогать твоей бабушке вести хозяйство и оказывать посильную помощь твоим родителям по ухаживанию за тобой.

В 2002 году мне исполнилось шестьдесят лет, что означало перевод меня из офицеров запаса в отставку. Вот так и стал твой дед подполковником в отставке, которым и являюсь по сей день.


Глава 3.5. Широка страна моя родная.


Впрочем, должен сказать, что не все в двадцать предыдущих лет моей жизни выглядело столь мрачно, как это может показаться. За это время мне удалось совершить массу интересных поездок по новым для меня местам и местам, где я бывал ранее. Так, в декабре 1985 года, после того, как я переболел воспалением легких, мне предоставили санаторную путевку для продолжения лечения. Санаторий находился в городе Феодосия, расположенным вблизи Керченского полуострова. Конечно, декабрь не самый лучший месяц для отдыха в Крыму, но все равно было и на что посмотреть и куда съездить. В Феодосии я посетил картинную галерею выдающегося русского живописца И. К. Айвазовского, которого по праву можно считать «певцом моря». Побывал я и в доме-музее замечательного писателя А. С. Грина (Гриневского), автора прекрасных произведений «Алые паруса», «Бегущая по волнам» и др. Совершил я и несколько интересных экскурсий, наибольшее впечатление из которых на меня произвела поездка в Керчь. Там нас водили в знаменитые Аджимукайские каменоломни, которые, в годы Великой Отечественной войны стали убежищем для многочисленного отряда партизан. В какой-то мере эти каменоломни оказались сродни не менее знаменитым Одесским катакомбам. Показали нам и Старокарантинские каменоломни в самой Керчи, где в годы войны так же находились партизаны. Вместе с ними принимал участие в боях тринадцатилетний мальчик – Володя Дубинин. За проявленное мужество и героизм он был награжден орденом Красного знамени. Когда фашистов изгнали из Керчи, он помогал разминировать город и подорвался на мине. Впоследствии ему было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). О Володе Дубинине писателями Л. Кассилем и М. Поляновским была написана интересная книга «Улица младшего сына», которую можно найти в нашей домашней библиотеке.

В следующем году мне удалось достать путевку на турбазу, расположенную вблизи города Адлер возле самой границе с Абхазией. Размещалась база на территории совхоза «Россия», от которого было всего час ходьбы до поселка Леселидзе, где я когда-то отдыхал с тетей Нетой и Капитоном, о чем уже рассказывал ранее. Море в этих местах отличается очень высокой чистотой, и купаться в нем истинное удовольствие. Турбазой организовывались частые экскурсии по абхазскому побережью Черного моря. Совершая эти экскурсии, я побывал в Сухуми, где с интересом осмотрел знаменитый питомник обезьян. Посетили мы великолепный Ново-Афонский монастырь и расположенную поблизости от него огромную карстовую пещеру, изобилующую большим количеством сталагмитов и сталактитов. Состоялся у нас и поход в горы, во время которого, учитывая туристский опыт твоего деда, меня назначили заместителем руководителя похода. Во время всех этих похождений я старался запечатлеть на пленке все увиденное. Кстати, ты уже смотрел слайды, сделанные мной во время этой поездки и они тебе понравились.

В мае 1987 года, как я уже писал, мне исполнилось сорок пять лет. Именно в этом возрасте скончался мой отец, а твой прадедушка. Только сейчас мне стало понятно, каким молодым он был, когда умер, и как много успел бы еще сделать в жизни. Такая дикая тоска меня обуяла, что я решил в этом году поехать в Тбилиси и побывать на могиле отца, привести ее в порядок. После посещения Тбилиси я планировал поехать в город Жданов, которому в нынешнее время вернули прежнее название – Мариуполь. Туда меня пригласил мой сослуживиц Вадим Червяков, у которого в Жданове жила мама. Она обещала, что предоставит мне для жилья отдельную комнату. Созвонившись с Робиком и договорившись о том, что он достанет заранее для меня билет на поезд от Тбилиси до Жданова, я вылетел в столицу Грузии.

Робик встретил меня в аэропорту на собственной машине. У своих родственников мне останавливаться не хотелось, и я жил в его квартире. Побывал я только у тети Неты, которая могла мне показать точное место захоронения папы. Тетю Нету я попросил, сохранить в тайне мой приезд, что она и сделала. Почему-то кроме нее у меня не было желания видеть кого-либо еще. Пробыл я в Тбилиси несколько дней. За это время мы с Робиком посетили могилу моего отца, где рядом похоронены моя баба Капа и дед Димитрий (твои прапрабабушка и прапрадедушка). Там же сейчас похоронена и моя мама. За два посещения мы придали могиле надлежащий вид, после чего мне сразу полегчало на душе. Остальные дни ушли на встречи с университетскими товарищами, которые все еще меня помнили. Встречались мы и с товарищами Робика, и возникло ощущение, что мы вернулись в молодость, что будто бы и не было десятилетнего перерыва в нашем общении друг с другом. Дни моего короткого пребывания в Тбилиси подошли к концу, и я, сев на поезд, отправился в Жданов.

Прямого железнодорожного сообщения между Тбилиси и Ждановым не было, поэтому сперва я доехал до города Таганрога. Так, совершенно неожиданно для себя, я посетил родной город моего папы. Фамилия Васюнин достаточно редко встречается в жизни. Лично мне приходилось сталкиваться только с двумя однофамильцами, и один из них тоже был родом из Таганрога. Так что можно смело считать, что этот город для фамилии Васюниных является родовым гнездом. До Жданова я добирался автобусом и уже через несколько часов оказался в конечном пункте своего маршрута. Остановился я, как и предполагалось, у матери Вадима. До этого момента мне приходилось только читать об этом городе. Есть такая книга писателя Владимира Беляева «Старая крепость», так вот юные герои этой книги приезжают, после завершения учебы, на работу в город Мариуполь. Кстати, по этой книге был даже снят одноименный фильм, в котором одну из ролей исполнял прекрасный артист Николай Рыбников. Правда, это была сугубо отрицательная роль, но даже в ней, он выглядел лучше всех остальных актеров, снимавшихся в этом фильме. Отдыхалось мне не плохо, я купался в теплых, но достаточно грязноватых водах Азовского моря, загорал, ел фрукты и осматривал город, который произвел на меня достаточно мрачноватое впечатление. Через три недели мой отпуск подошел к концу, и я выехал в Москву. Дорога пролегала через знаменитый Донбасс, и из окон вагона можно было видеть многочисленные шахты, терриконы и все то, что связано с добычей угля. Где-то рядом промелькнул и город Шахты, в котором начинался трудовой путь моего отца. Через сутки мое очередное путешествие завершилось, и я опять прибыл в свой родной дом. Наиболее удивительным для меня в этой поездке оказалось то, что совершенно неожиданно мне удалось побывать не только на могиле папы, но и на его Родине, и в местах, где он начинал свой трудовой путь.

В 1988 году мне выделили путевку для отдыха в Ленинградском военном санатории. До этого мне приходилось неоднократно бывать в этом изумительном городе и, казалось бы, удалось осмотреть все его достопримечательности. Но, такой уж это удивительный город, что, сколько не приезжай в него, каждый раз тебя подстерегает что-то неожиданное. Самым памятным для меня на этот раз оказалась экскурсия на большом и комфортабельном теплоходе, которая началась по реке Неве, и продолжилась далее по Онежскому и Ладожскому озерам. Во время нашего, почти недельного плавания, мы посетили чудесные места. Заходил наш теплоход на остров Кижи, который славен тем, что на его берегах устроен памятник архитектуре русского деревянного зодчества. Представь себе, что наши далекие предки умели с помощью только топора, без всяких гвоздей, создавать красивейшие постройки: церкви, часовни, боярские хоромы, крестьянские избы, ветряные мельницы и многое другое. Все это можно было увидеть своими глазами и потрогать руками во время нашего пребывания на острове. Посетив Кижи, мы отправились в столицу Карелии город Петрозаводск. Честно говоря, ничем примечательным для меня Петрозаводск не запомнился и я с нетерпением ожидал дальнейшего продолжения нашего путешествия.

Из Ладожского озера мы направились по реке Свирь и Новоладожскому каналу в Онежское озеро. Конечным пунктом нашего маршрута на этом этапе был остров Валаам. Когда-то, еще в конце 12-го века это было, казалось забытое Богом, пустынное, скалистое место, без какой-либо крупной растительности, обдуваемое со всех сторон ветрами. Начиная с 13-го века остров начал постепенно преображаться, поверхность его покрывалась густыми лесами и строениями. Все это делалось силами русских монахов, которые своими руками засыпали каменистый берег землей, которую привозили на мелких и крупных судах из далека, высаживали в ней деревья, причем, даже фруктовые. На то, чтобы остров стал таким, каким он выглядит сейчас, понадобилось сотни лет самоотверженного труда людей, но теперь и поверить было невозможно в то, что когда-то этот красивейший остров представлял собой каменистую пустыню. До 1917 года основное население Валаама составляли монахи, но после революции они были изгнаны, монастырские постройки частично разрушены, а частично переданы под тюрьму для политических заключенных. Фруктовые деревья, за которыми некому было ухаживать, погибли, постепенно начала погибать и другая растительность. Кто знает, может быть через сотни лет, остров опять вернулся бы в свое первозданное состояние, но правительство наше все-таки опомнилось и начало работы по восстановлению разрушенного. Такие работы ведутся и сейчас, а во время нашего посещения была восстановлена только небольшая часть построек. Хочется надеяться, что если тебе доведется быть на Валааме, то ты увидишь его во всей красе. Завершив экскурсию по острову и переночевав на теплоходе, мы тронулись в обратный путь. Через сутки наш теплоход пришвартовался к причалу. Отдых мой в санатории завершался, и несколько дней спустя я поездом отправился в Москву.

Сейчас мне вспомнилась одна из удивительных историй, которая приключилась со мной во время какой-то из поездок в Ленинград. Думаю, что она предоставит для тебя интерес. Помню, что при покупке билета на поезд до Ленинграда, отходящий через несколько минут, в кассе вокзала оставались места только в спальные вагоны. Доплатив нужную сумму, я сел в свой вагон и, к своей полной неожиданности увидел, что вместе со мной едут артисты Ленинградского Большого Драматического театра. Они возвращались с гастролей театра в Москве. Многих из артистов я хорошо знал в лицо, поскольку неоднократно видел их на киноэкранах. Среди них оказались Владислав Стржельчик, Евгений Лебедев, Олег Борисов и Кирилл Лавров. Каждый из них был не только прекрасным театральным артистом, но и великолепным киноактером. Так, например, Лебедева я запомнил по фильму «Два капитана», Борисова по фильмам «Рафферти», «На войне, как на войне», а Стржельчик великолепно сыграл роль белого генерала в фильме «Адъютант его превосходительства». Мне, конечно, очень хотелось познакомиться с ними, но у всех "мэтров" нашего кино вид был настолько неприступным, что я и помышлять не думал о том, чтобы подойти к кому-нибудь из них. Исключение из всех составлял только Кирилл Юрьевич Лавров, производивший впечатление человека доступного для простого общения. Дождавшись, когда он выйдет в тамбур вагона, чтобы покурить, я последовал за ним. Здесь мы и познакомились. Надо сказать, что твоя бабушка Лена очень любила этого артиста, да и мне самому он очень нравился. Особенно запомнился нам Лавров по таким фильмам, как «Укрощение огня», «Солдатами не рождаются», «Будни начальника уголовного розыска», «Стакан воды» и многим другим. Кроме того, имелась в нем еще одна черта, привлекавшая к нему наше внимание. Между Кириллом Юрьевичем и нашим другом Толиком Магденко, имелось поразительное внешнее сходство. Особенно оно проявлялось в выражении глаз. Пока мы курили в тамбуре, я все это и выложил ему. Немножко посмеявшись, Лавров сказал, что беседовать в тамбуре не очень удобно, и пригласил меня зайти в его купе. Ехал он вдвоем со своей супругой, очень милой и доброжелательной женщиной. На столике сразу появилось какое-то печенье и чай. Около получаса мы еще продолжали беседу, а потом твой дед набрался нахальства и попросил у Кирилла Юрьевича автограф. «А на чем писать?» – спросил Лавров. Как назло у меня под рукой ничего не было, кроме фотографии, на которой были изображены баба Кети, Лена, Коля и я на фоне нашего подъезда. «А не жалко портить фотографию?» - опять спросил Кирилл Юрьевич и, получив мое согласие, поставил на ее обороте свою размашистую подпись. Эта фотокарточка хранится у нас до сих пор, я даже не вклеиваю ее в альбом, чтобы всегда имелась возможность продемонстрировать автограф любимого артиста. Впрочем, я несколько отвлекся от главной темы моего повествования. Пора переходить к 1989 году.

В этом году никаких путевок мне добыть не удалось, и отпуск я проводил дома. Совершенно неожиданно к нам в гости приехал Володя Пеканов. В то время он был какой-то значительной «шишкой» на деревообрабатывающем комбинате в Бобруйске, а потому прибыл на служебной машине с личным водителем. Завершив свои командировочные дела, и немного побыв у нас, Володя предложил провести оставшуюся часть моего отпуска у него на даче. Идея пришлась мне по душе и, не долго думая, мы отправились в не ближний путь. Езды до Бобруйска было порядка четырнадцати часов и, чтобы не делать лишних остановок для отдыха, Пеканов и водитель управляли автомобилем попеременно. По дороге в Бобруйск Володя завез меня на, казалось бы, ничем не примечательное поле. Оказывается, это было то самое поле, где в 1941 году шли ожесточенные бои с наступавшими на нашу страну немцами. Принимал в этих боях участие и поэт, а тогда военный корреспондент, Константин Симонов. В память об этих кровопролитных боях им было написано замечательное стихотворение «Безыменное поле». Само стихотворение достаточно длинное, поэтому я приведу только отрывки из него:


«Опять мы отходим, товарищ,

Опять проиграли мы бой,

Кровавое солнце позора

Заходит у нас за спиной


Мы мертвым глаза не закрыли,

Придется нам вдовам сказать,

Что мы не успели, забыли

Последнюю почесть отдать.

***

Ты можешь ответить, что мертвых

Завидуешь сам ты судьбе,

Что мертвые сраму не имут, -

Нет, имут, скажу я тебе.

***

Клянемся ж с тобою, товарищ,

Что больше ни шагу назад!

Чтоб больше не шли вслед за нами

Безмолвные тени солдат.

***

Пусть то безыменное поле,

Где нынче пришлось нам стоять,

Вдруг станет той самой твердыней,

Которую немцам не взять».


Не задолго до своей смерти Симонов завещал, чтобы его не хоронили как обычно, а кремировали и развеяли пепел над этим самым полем. После его кончины именно так и было сделано, и теперь на краю поля стоит обелиск в память о замечательном писателе и поэте, пожелавшим после смерти вернуться к тем, кто погиб на этом поле, защищая свою Отчизну. Надо сказать, что я люблю поэзию и знаю стихи многих русских и советских поэтов, но если меня спросить, стихи каких поэтов я чаще всего вспоминаю, то ответ мой будет весьма прост – Константина Симонова и Сергея Есенина.

Вскоре мы прибыли в Бобруйск, где нас с нетерпением ожидала Полина Васильевна – жена Володи. Поначалу мы жили в их квартире в самом городе, а затем отправились на их дачу, где я и провел большую часть времени моего пребывания в Белоруссии. Дача Пекановых представляла собой двухэтажный дом, расположенный в красивом месте, всего лишь в десяти минутах ходьбы от известной реки Березины. Известна она, прежде всего тем, что каждый раз, когда враги приходили в нашу страну из Европы, им приходилось в первую очередь преодолевать именно эту реку. А после очередного поражения и отступления восвояси, на их пути опять вставала Березина. Именно на этой реке во время ухода французов из пределов нашей Родины русские казаки чуть было не взяли в плен императора Франции Наполеона Бонапарта. Происходило это во время Отечественной войны 1812 года. Кто знает, попади тогда Наполеон в плен, может, и вся история государства Российского пошла по другому пути.

Дача Пекановых была еще не совсем достроена, но садовый участок вокруг нее был весь засажен различными овощами и фруктовыми деревьями, так что к столу мы всегда имели свежие помидоры, огурцы, зелень и фрукты. Голубой Володиной мечтой было иметь на даче собственную баньку «по белому», которую он уже начал строить по своему собственному оригинальному проекту. Само здание бани было почти завершено, но предстояло еще установить внутри все необходимое оборудование. Володя твердо пообещал, что к следующему моему приезду я смогу попариться в свое удовольствие.

В окрестных лесах водилось много грибов и ягод, собирать которые мы выезжали на Володькиной машине. Несколько раз Володя возил меня по окрестностям Бобруйска, демонстрируя местные достопримечательности. Короче говоря, отдых мой изобиловал множеством интересных событий, но, к сожалению, наступил и ему конец. В обратный путь я отправился на автобусе и через двадцать часов прибыл к себе домой.

В следующем 1990 году мне довелось отдыхать в Светлогорском военном санатории, расположенным вблизи города Калининграда (бывший Кенигсберг – столица Восточной Пруссии). Поселили меня в деревянном двухэтажном домике, размещенном в красивой сосновой роще. Стояла середина сентября, и по ночам было довольно прохладно, но так как мой одноместный номер находился почти под самой крышей домика, то в нем холода не ощущалось. В санатории я проходил курс лечения, основу которого составляли различные водные процедуры, а в свободное от процедур время и в выходные дни отдыхал на берегу моря или уезжал в экскурсии. Вода в море была настолько холодной, что о купании не могло быть и речи, только настоящие «моржи» могли позволить себе несколько минут плавания. А вот солнце еще ощутимо грело, так что можно было и позагорать, а заодно и покопаться в песке, в надежде найти кусочек янтаря. Ведь Калининградская область это просто янтарная кладовая России, и иногда после штормов на берег выбрасывало достаточно много осколков этого солнечного камня. К сожалению, твоему деду за все время отдыха так ни разу и не повезло найти, пускай даже малюсенький, кусочек янтаря.

Несколько раз мне удалось побывать с экскурсиями в самом Калининграде. Город мне в целом понравился, вот только преследовал экскурсантов все время какой-то неприятный запах, похожий на запах горелых костей. Как нам объяснили, это было следствием работы целлюлозного комбината, находящегося в черте города. Посетил я могилу великого немецкого философа Иммануила Канта, побывал на концерте органной музыки в одном из старинных немецких соборов. Именно тогда мне стало понятно, что слушать орган можно только «живьем», никакие, даже самые лучшие, записи не дают истинного представления о мощи и красоте музыки, извлекаемой из этого инструмента. Состоялась у нас экскурсия и в знаменитую Кенигсбергскую цитадель, при штурме которой во время войны с немцами полегли десятки тысяч наших солдат. Даже сейчас, будучи почти совершенно разрушенной, она производила очень внушительное впечатление.

Очень запомнилось мне посещение заповедника «Куршская коса», посередине которого проходит граница между Россией и Литвой. Впрочем, сейчас это два разных государства, а в то время мы все жили в одной большой стране, называемой Советским Союзом. Страна была одна, да жили в ней по-разному, и это сразу почувствовалось, когда наш экскурсионный автобус въехал на территорию Латвийской республики. Достаточно было увидеть тщательно и с любовью ухоженные палисадники около домов, отлично заасфальтированные и чистые улицы населенных пунктов, чтобы понять, что люди здесь живут по-другому. Что бы там не говорили, но русскому человеку еще очень далеко до той культуры бытия, которая свойственна народам Западной Европы. По всей видимости, триста лет татаро-монгольского ига и столько же, если не более, лет крепостного права, будут еще долго сказываться на нашем укладе и образе жизни. На Куршской косе экскурсоводом у нас была литовская женщина великолепно знающая свое дело. Она очень много и интересно рассказывала о нравах и обычаях местного населения, основу которого составляли рыбаки, показывала нам дома и утварь, ставшие уже музейными экспонатами, и совершенно не скрывала пренебрежительного отношения к нам, представителям, по ее мнению, менее культурной нации. От этой экскурсии у меня осталось двойственное впечатление. Конечно, было очень интересно, но меня ни на мгновение не покидало ощущение какой-то собственной неполноценности. Не знаю, может быть, поведение нашего экскурсовода – это и есть проявление национализма? Во всяком случае, при возвращении к себе в Светлогорск, все пассажиры автобуса, не сговариваясь, начали петь наши русские песни, похоже, что и они ощутили то же самое, что и твой дед.

Подошел к концу мой очередной отпуск, и я, обогащенный новыми знаниями и нагруженный всевозможными сувенирами в память о пребывании в Светлогорске, отправился в родные края.

На следующий год, особый год в истории нашей страны, а почему особый тебе станет ясно позднее, ни о каких санаториях не могло быть и речи. В этой связи я отправился на летний отдых по уже знакомому мне маршруту в гости к Пекановым. Однако ехал я теперь в гордом одиночестве, если не считать не знакомых мне попутчиков, и не на легковом автомобиле, а на обычном рейсовом автобусе. Как назло у меня еще и язва разболелась, поэтому Лена сварила мне в дорогу литровую банку овсяной каши, которую я периодически ел в дороге, чтобы заглушить боль в желудке. Прибыл автобус в Бобруйск ночью, и я с волнением думал о том, как же мне добраться до дома Пекановых. К счастью Володя встретил меня, так как знал, что я не вполне здоров. Он взял мои вещи, и мы направились к нему домой. Далее начались форменные чудеса. Уже по дороге боль в желудке начала утихать, а когда на следующий день мы поехали на дачу, то я чувствовал себя вполне сносно. Далее все протекало так же, как и в мой прошлый приезд. Мы ходили в лес по грибы и ягоды, ловили рыбу в Березине, в общем, активно отдыхали. В те дни, когда Полина и Володя уезжали на работу, я усиленно занимался садовым участком, поливал огурцы и помидоры, и проветривал теплицы. Стояла середина августа, погода была великолепная, и я во всю наслаждался дачной жизнью. К моему приезду Володя завершил строительство и оборудование своей бани, в которой мне удалось хорошенько попариться. Баня у него получилась просто удивительная. Достаточно было протопить ее один раз и запаса тепла хватало надвое суток. Очень многие жители дачного поселка просили Володю дать им чертежи оборудования бани, сконструированного им самим, и он ни кому не отказывал. Так шли дни за днями, как вдруг рано утром 19 августа на дачу забежал Володин сосед и с дрожью в голосе сообщил о том, что в Москве произошел, чуть ли не военный переворот. Я сейчас же включил телевизор, но там передавали по всем программам только балет «Лебединое озеро». Наконец трансляцию балета прервали, и прозвучало оповещение диктора о том, что сейчас передадут важное правительственное сообщение. На экране показали группу «товарищей», среди которых я увидел вице-президента СССР Янаева, премьер-министра правительства Павлова, министра обороны Язова, председателя комитета государственной безопасности Крючкова и еще несколько совершенно не известных мне людей. От лица всех присутствующих выступил Янаев и сказал, что в связи с резким ухудшением экономического и политического положения в стране, а также в связи с болезнью президента СССР М. С. Горбачева, власть переходит к Государственному Комитету по Чрезвычайному положению (ГКЧП), членами которого являются люди, сидящие с ним за одним столом. Телезрителей попросили сохранять спокойствие и выполнять все распоряжения, издаваемые ГКЧП. Честно говоря, у всех, кто смотрел телевизор, сложилось впечатление, что перед нами разыгрывают плохо поставленный спектакль, настолько не убедительно выглядели члены, так называемого ГКЧП. Помню, я даже сказал, что максимум через три дня вся эта глупая и совершенно не похожая на правду история завершится. После окончания выступления Янаева вновь начали передавать «Лебединое озеро». Так продолжалось два дня, то транслировали балет, то передавали в записи речь вице-президента. Все мы не могли ничего толком понять, что же на самом деле происходит в Москве, а ведь мне уже надо было возвращаться домой. На третий день характер телевизионных передач начал меняться, появились сообщения о том, что ни население, ни армия не поддерживают ГКЧП, который народ сразу же прозвал «хунтой». Наконец положение окончательно прояснилось. Оказалось, что сообщение о болезни Горбачева было откровенной ложью. Просто он был задержан представителями ГКЧП и содержался под домашним арестом на своей даче в Крыму. Передали сообщение о том, что члены ГКЧП будут подвергнуты аресту, что в Москве постепенно устанавливается спокойствие, а часть войск, которые были ранее введены в столицу по приказу министра обороны Язова, уходят к месту своей постоянной дислокации. К сожалению, как я узнал впоследствии, во время всех этих событий погибло три молодых парня, которые принимали участие в протестах народа по поводу введения войск. Теперь я мог спокойно возвращаться домой, что и сделал 24 августа. Отдых у меня получился несколько тревожный, но, в конце концов, все обошлось. Конечным результатом событий, о которых я вкратце тебе поведал, явился распад Советского Союза на пятнадцать самостоятельных государств. Произошло это в декабре того же года. Стало ли от этого кому-нибудь лучше, я не знаю. Прошло с того времени всего лишь 14 лет, а для истории это не срок. Поживем, увидим, а, скорее всего, если кто и увидит, то это ты, Вовка. Читая эти строки, ты должен иметь в виду, что твой дед не историк, а поэтому рассказал тебе только о своем личном восприятии того, что увидел и услышал по телевизору за эти три трагикомических дня, находясь в сотне километров от места событий.

В следующем году мне опять не удалось получить бесплатную путевку в санаторий или в дом отдыха. Пришлось купить обыкновенную туристическую путевку, которая давала возможность совершить десятидневное путешествие на теплоходе по Москве реке, затем по каналу имени Москвы, соединяющим ее с Волгой, далее по Волге, Оке и опять по Москве реке до Северного речного вокзала, откуда и начиналось мое плавание. Называлось это путешествие «Московской кругосветкой». Была вторая половина сентября, но погода стояла хорошая, и плавание наше протекало в благоприятных условиях. В ходе него мы заходили в разные города и совершали экскурсии по памятным местам. Побывали мы во множестве населенных пунктов, но я расскажу тебе только о тех из них, которые особо запомнились мне.

Начну с города Углич, который мы посетили одним из первых. Славен этот город не только тем, что в нем расположен знаменитый, в свое время, часовой завод, но и историческим преданием об убийстве в Угличе в 1591 году малолетнего царевича Димитрия. Предание гласит, что убили царевича по приказу его опекуна Бориса Годунова, который после этого стал русским царем. Было ли это на самом деле, остается тайной до сих пор, но в память об этом событии в Угличе сооружена церковь на месте предполагаемого убийства, а сам царевич Димитрий причислен к лику святых. Об этом событии написано и в драме А. С. Пушкина, которая называется «Борис Годунов». По этой драме поставлена одноименная опера, в которой звучит знаменитая ария Бориса Годунова «Достиг я высшей власти». Есть в этой арии и такие слова:


«Душа сгорит, нальется сердце ядом,

Как молоток звучит в ушах упрек,

И все тошнит, и голова кружится,

И мальчики кровавые в глазах…

И рад бежать, да некуда… ужасно!»


Так мучают угрызения совести Годунова, который знает точно, что кровь невинного царевича на его руках. Правление Годунова не принесло России ничего хорошего. После его смерти в стране началось «смутное время», Москву захватили польские войска.

Далее по пути нашего следования лежал старинный русский город Кострома. С этим городом, а точнее с его окрестностями связана история подвига русского крестьянина Ивана Сусанина. В 1613 году, после длительной смуты, в России был избран новый царь, которым стал молодой Михаил Федорович Романов. Польские захватчики хотели убить царя, который скрывался в Ипатьевском монастыре. Для того чтобы отряд поляков, посланный на поиски царя Михаила не смог найти место, где тот скрывался, Иван Сусанин специально вызвался быть проводником у поляков, и завел отряд в глухие лесные дебри. Когда поляки поняли, что они заблудились, то зарубили Сусанина, но из леса выбраться не смогли и сами погибли. Этому событию посвящена прекрасная опера М. И. Глинки «Жизнь за царя».

Двигаясь далее вниз по Волге, мы достигли места слияния этой великой русской реки с не менее известной рекой Окой. Именно здесь находится город Горький, которому в наше время возвращено его прежнее название – Нижний Новгород. В этом городе родился великий русский писатель Алексей Максимович Горький, по ранним произведениям которого твой дед не один раз писал сочинения, как при окончании школы, так и при поступлении в Тбилисский университет, а затем и в Одесский «Политех». До революции в Нижнем Новгороде проходили знаменитые Нижегородские торговые ярмарки, на которые съезжались торговцы из многих европейских и других стран. Сейчас делаются попытки возродить былую славу этих ярмарок, но, мне кажется, что это дело не очень близкого будущего. С именем Нижнего Новгорода связано значительное событие в истории нашей страны. Именно в этом городе нижегородским купцом Козьмой Мининым было организовано народное ополчение, поставившее своей целью освобождение Москвы от польских захватчиков. Во главе этого ополчения встал князь Димитрий Пожарский, под чьим руководством войска поляков были разбиты и изгнаны из пределов нашей Родины. Впоследствии в честь Минина и Пожарского на Красной площади был, воздвигнут памятник, строительство которого осуществлялось за счет средств, собранных населением.

В Нижнем Новгороде, вблизи речного порта, на высоком крутом берегу стоит колоссальный памятник великому летчику Валерию Чкалову, который был уроженцем здешних мест. Памятник этот настолько большой, что еще долго виден после того, как сам город скроется за горизонтом.

Дальнейшее наше путешествие проходило по реке Оке, где нас ожидала встреча с другими, незабываемыми для каждого русского человека, местами. Одним из таких мест было село Константиново, расположенное на крутом берегу Оки. Именно здесь родился и вырос великий русский поэт Сергей Есенин. Здесь же долгие годы проживала его мать, которой он посвятил прекрасные строки:


«Ты жива еще, моя старушка?

Жив и я. Привет тебе, привет!

Пусть струится над твоей избушкой

Тот вечерний несказанный свет».


О поэзии Есенина можно говорить часами, но лучше всего взять томик его стихов, стоящий в нашем шкафу, и прочитать. Мы побывали в доме, где рос поэт, полюбовались красотами окрестностей села, которые Есенин не раз описывал в своих произведениях, и отправились в дальнейший путь. Последний крупный населенный пункт, который лежал на нашем пути, был старинный город Коломна. Он стоит на слиянии рек Ока и Москва. Далее мы пошли по реке Москва к месту, откуда началось наше плавание. На этом и завершилась моя «Московская кругосветка».

Последний по состоянию на сегодняшний день, свой вояж по просторам нашей Родины я совершил в 1993 году. Вначале я отправился в гости к Толику Магденко, который был уже тяжело болен. Со своей женой он к тому времени расстался и жил вдвоем со своей мамой – тетей Клавой, которая, как и Толик, сильно болела. Ухаживала за ними обоими, его очень близкая подруга Вера, весьма приятный, отзывчивый человек. На улицу Толик уже не выходил, но продолжал руководить своей лабораторией, находясь дома. Для этого к нему почти каждый день приходили сослуживцы, и приносили необходимые документы. Заходили часто и друзья Толика, многих из которых я хорошо знал еще с институтской скамьи. Все они понимали, что жить ему осталось не долго, но старались сделать все для того, чтобы он продолжал ощущать себя полноценным человеком. Пробыл я в Одессе около двух недель и тоже старался помочь Магденко, чем только мог, а он ругал меня за то, что я слишком много уделяю ему времени, вместо того чтобы отдыхать. По настоянию Толика мы с Верой ходили два раза в театр музыкальный комедии и несколько раз выбирались на пляж. Но большую часть времени я все равно проводил дома, стараясь помочь Толику и тете Клаве вести домашнее хозяйство. Именно в это время со мной произошел случай, после которого я окончательно поверил в то, что все в руках Божьих. Как-то вечером я вышел подышать воздухом во двор возле дома Магденко. На улице было очень темно, и вдруг я почувствовал, что проваливаюсь в какую-то бездну. К счастью все обошлось, и я отделался легкими ушибами и царапинами. Утром я вышел посмотреть, куда же меня угораздило провалиться и, увидев глубокую яму, в которую упал, понял, что остался в живых только чудом. Я тут же пошел в церковь, распложенную поблизости, и рассказал обо всем батюшке. Он сказал, что своим чудесным спасением я обязан Богу, дал мне нательный крестик и порекомендовал никогда с ним не расставаться. С той самой поры нательный крест всегда на мне. Пребывание мое в Одессе подошло к концу. Прощался я с Толиком с тяжелым сердцем, как будто чувствуя, что видимся мы в последний раз.

Дальнейший мой путь лежал в Белоруссию на встречу с Пекановым. В этот раз я приехал в Бобруйск поездом, точнее не в сам Бобруйск, а в город Могилев, где меня встретил Володя на своей машине, и мы отправились к нему на дачу. В дачном поселке все оставалось, как и прежде, если не считать того, что соседняя с Пекановыми дача сгорела дотла. Был ли это поджог или чистая случайность, выяснить так и не удалось. Хорошо, что во время этого пожара стояла безветренная погода, благодаря чему Володина дача нисколько не пострадала. К этому времени Пеканов завершил строительство благоустроенного туалета, а то раньше всем нам приходилось бегать в заведение типа «сортир», напоминавшее далекие времена нашей жизни в Усть-Нере. Проводили мы время, как и обычно в походах по местным лесам. Урожай ягод в этом году был обильным, и мне удалось насобирать несколько банок малины, из которой, по приезде домой, Лена наварила варенья на всю зиму. Возвращался я из Бобруйска тоже поездом, еще не зная, что это моя последняя поездка в гости к Пекановым. По крайней мере, в Бобруйск я с тех пор ни разу не ездил до сегодняшнего дня, и вряд ли когда-нибудь еще поеду. Причины тому разные, и здоровье не то, да и с деньгами у нас сейчас не очень густо. Хотел, было, твой папа съездить с тобой к Володе, но пока из этого ничего не вышло.

У тебя, Вовчик, может возникнуть вполне закономерный вопрос, а почему я совершал все эти поездки один, без твоей бабушки. Дело в том, твоя «толстовая» бабушка все те годы, которые я описываю, очень сильно болела, причем болезнь ее была такова, что врачи запрещали ей уезжать, куда либо далеко от Москвы, а уж о поездках на юг вообще не могло быть и речи. Однако это совсем не означало, что она безвыездно сидела дома. Когда ей становилось легче или она не лежала в больнице, что случалось довольно часто, мы ездили с ней в Москву, где посещали музеи, различные выставки и другие интересные места. Побывали мы на выставках известных современных художников Ильи Глазунова и Александра Шилова. Для того чтобы попасть на эти выставки приходилось по несколько часов стоять в очередях, но нас это не останавливало. Особенно тяжело было с выставкой Шилова, поскольку она проходила зимой, поэтому мы поступали следующим образом. Я выезжал в Москву рано утром и часов в шесть-семь утра занимал очередь, а Лена приезжала часам к двенадцати дня, чтобы не стоять слишком долго на морозе. Как назло в том году морозы стояли очень сильные и дабы не простудиться, мне приходилось по несколько раз заскакивать в находившуюся поблизости «рюмочную» и согревать себя изнутри.

Одним из наиболее часто посещаемых мест в Москве для нас стала улица Арбат, так проникновенно воспетый очень любимым нами поэтом Булатом Окуджавой:


«Ты течешь, как река. Странное название!

И прозрачен асфальт, как в реке вода.

Ах, Арбат, мой Арбат, ты мое призвание.

Ты – и радость моя, и моя беда».


В начале 90-х годов Арбат сделали чисто пешеходной улицей, т.е. по нему было запрещено движение любого автомобильного транспорта. Я и Лена очень любили совершать по нему прогулки, посещать многочисленные маленькие кафе, где можно было не дорого и вкусно перекусить. С удовольствием мы слушали самодеятельных музыкантов и молодых поэтов, выступавших прямо под открытым небом, любовались картинами молодых и малоизвестных художников, выставлявших на продажу свои незамысловатые творения. Именно на Арбате нами была закуплена большая часть картин, которые украшают стены нашей квартиры. Конечно, это не живопись известных мастеров, но глаз они радуют. Есть среди них и такие, которые написаны по нашему персональному заказу.

Довольно часто в те годы мы посещали Новодевичье кладбище. Ведь именно здесь в 1978 году похоронили моего любимого дядю Ачико ушедшего из жизни очень рано. Навещали мы его могилу несколько раз в году. Теперь рядом с ним покоится и его жена – тетя Кето, которая скончалась сравнительно недавно.

Вообще-то Новодевичье кладбище считается привилегированным, одно время оно было даже закрыто для простых посетителей, и мы проходили на него по специальному пропуску. На этом кладбище хоронили выдающихся деятелей государства, науки и культуры. Здесь похоронены великие русские писатели Николай Васильевич Гоголь и Антон Павлович Чехов, выдающийся русский бас Федор Иванович Шаляпин. Свой последний приют обрел здесь наш современник, незаурядный писатель, кинорежиссер и киноартист Василий Шукшин. На его надгробье всегда лежит веточка калины в память о замечательном фильме «Калина красная», постановщиком которого и исполнителем главной роли он был. Рядом с могилой дяди Ачико похоронен очень известный государственный деятель Никита Сергеевич Хрущев, поступки которого отличались крайней противоречивостью. В конце пятидесятых годов он положил начало разоблачению преступлений, совершенных в годы правления страной И. В. Сталиным. С именем Хрущева связывают и наступившую в начале шестидесятых годов, так называемую, «оттепель» во внутренней и внешней жизни страны. Тогда на киноэкранах появилось множество фильмов, рассказывающих правду о нашей жизни. Появились и талантливые литературные произведения молодых писателей. В то же время он мог быть очень жестким человеком, запрещать выставки молодых художников, произведений которых он не понимал, заставлять высаживать по всей стране кукурузу, даже там, где она в принципе не могла давать хорошие урожаи и т.д. и т.п. Видимо поэтому создал ему весьма своеобразный памятник, прославленный скульптор Эрнст Неизвестный, который художественными средствами попытался отразить противоречивость характера Хрущева.

Для того чтобы только перечислить всех знаменитостей, которые лежат на этом кладбище, понадобилась бы еще не одна страница. При каждом визите в эту обитель мы не могли не побывать и на могиле кого-нибудь из них.

После посещения Новодевичьего кладбища мы отправлялись, как правило, на не менее известное Ваганьковское кладбище, где первым делом подходили к могиле нашего любимца Владимира Семеновича Высоцкого. С его песенным творчеством мы познакомились, живя еще в Одессе, и с тех пор не переставали относиться к нему с восхищением. Он производил впечатление на людей любых возрастов, даже моя мама с удовольствием слушала его песни. Мы и сейчас очень часто слушаем хрипловатый голос Высоцкого, записи песен которого есть у нас и на пластинках, и на магнитофонных кассетах, и, конечно же, на компьютерных дисках. Писал Высоцкий песни на самые различные темы, и очень серьезные, и шуточные и, даже, сказочные. Но какую бы тему он не затрагивал, в любой его песне был заложен глубокий внутренний смысл. Нам хотелось бы, чтобы и ты послушал и полюбил эти песни так же, как и мы. Твоя бабушка собрала маленькую библиотеку из книг, которые посвящены жизни Высоцкого, ведь он не только писал песни, а точнее стихи, исполняемые им под аккомпанемент гитары, но был и прекрасным артистом театра и кино. Если у тебя возникнет интерес к этому человеку, бери книги и читай.

После отдания памяти Владимиру Высоцкому, мы переходили к месту захоронения Сергея Есенина, где сейчас воздвигнут замечательный памятник из белого мрамора. До этого на этом месте стоял простой обелиск из черного мрамора с барельефом поэта. По-моему я уже писал об этом в первой части своих рассказов. Не знаю, как обстоят дела в наступившие времена, а тогда у его могилы всегда находилось несколько человек, а по выходным дням количество их возрастало до нескольких десятков. Но самое главное не это, а то, что кто-нибудь из присутствующих обязательно читал стихи Есенина. Поскольку я и твоя бабушка приезжали туда не раз, то у нас появились любимцы среди этих чтецов, слушать которых было просто наслаждением. А ведь никто из них не был профессиональным артистом, просто они хорошо понимали его поэзию. Один раз мы стали свидетелями совсем уж необычной истории. К могиле подвели какую-то древнюю старушку, и она без запинки прочитала довольно длинное стихотворение «Письмо к женщине», первые строки которого я здесь привожу:


«Вы помните,

Вы все, конечно, помните,

Как я стоял,

Приблизившись к стене,

Взволнованно ходили вы по комнате

И что-то резкое

В лицо бросали мне».


Кто-то потом говорил, что старушка эта была, чуть ли не няней поэта. Не думаю, что это соответствовало действительности, скорее всего это, была его благодарная современница, которая через всю жизнь пронесла любовь к поэзии Есенина.

Наше пребывание на Ваганьковском кладбище не ограничивалось посещением этих двух памятных мест. Ведь на нем нашли последний приют многие знаменитые в свое время люди искусства. Здесь похоронены известные и любимые всем народом артисты. Среди них Андрей Миронов, широко известный по таким фильмам, как «Соломенная шляпка», «Человек с бульваров Капуцинов» и др. Артист тонкой души Олег Даль, одна роль в фильме «Плохой хороший человек» чего только стоит. Настоящий русский богатырь Борис Андреев, с детства любимый мною за роль матроса Лучкина в фильме «Максимка». Звезда нашего кино Сергей Столяров, более всего запомнившийся по фильму «Цирк», и многие, многие другие. Уверен, что память о них будет жива в сердцах людей и твоего поколения.

К сожалению, со временем наши поездки в Москву становились все более и более редкими, а лет десять назад и вообще сошли на нет. О причинах, приведших к этому, я уже писал. Это и состояние нашего здоровья, оставлявшее желать лучшего, и отсутствие материальной возможности. Ведь жизнь с каждым днем дорожала, а пенсии наши почему-то, хоть и увеличивались, но не намного. Пришлось Лене и мне поискать другой способ удовлетворения своих духовных запросов.

Не зря говорят, что технический прогресс полностью преобразил нашу жизнь. Ведь на помощь нам пришел компьютер, а, точнее сказать, Интернет. А всего-то пятьдесят лет назад, не то, что Интерната, даже персональных компьютеров еще не было. Прежде всего, мы занялись поиском и записью песен нашей юности и молодости. Затем я решил записать любимые песни своих родителей. Не оставили мы в стороне и любимые нами произведения классической музыки. В итоге у нас образовалась очень приличная компьютерная фонотека, насчитывающая более тысячи наименований различных музыкальных произведений. С помощью этой фонотеки мы можем хоть каждый день устраивать домашние концерты, составленные из любимых мелодий. К числу таковых относятся песни и романсы в исполнении Олега Погудина, любимого нами за красивый голос и проникновенное исполнение.

Пользуемся мы и электронной почтой для поддержания связи с близкими и знакомыми. Не могу сказать, что мы ведем обширную переписку, но с Пекановыми и с тетей Милой, живущей сейчас в Германии, общаемся довольно часто. Посылаем мы сообщения и в Болгарию, где живет семья Аджиларских, с которой твоя бабушка знакома еще со школьной скамьи. Во времена существования Советского Союза было принято переписываться с пионерами разных стран. Завязалась такая переписка между одесской школьницей Леной Носкиной и болгарским школьником Цветаном Аджиларским. С той поры прошло более пятидесяти лет, оба они имеют уже внуков, а связи друг с другом не теряют. Поскольку твоя бабушка вообще не разбирается в компьютере, то вести переписку приходится мне, что я и делаю с удовольствием.

В последнее время мы нашли и другое применение Интернету. Лена и я очень любим, разгадывать кроссворды, и когда попадаются совершенно незнакомые слова, то мы используем для их нахождения поисковые возможности Интернета.

Используется мною Интернет и для совершения виртуальных путешествий по разным городам и странам, посещаю я лучшие музеи мира, ищу своих бывших одноклассников и сокурсников, правда, пока безрезультатно. Вот таким образом и проходит наша нынешняя жизнь, большую часть времени в повседневных житейских заботах, как-то приготовление пищи, уборка квартиры, стирка белья. Определенная часть времени отводится и проведению досуга, включая просмотр телевизионных передач и использование Интернета. Хорошо когда рядом находишься ты, с тобой не соскучишься. Сейчас, когда я пишу эти строки, ты гостишь в Ялте, у своей бабушке Лили, а мы тут без тебя грустим и ждем с нетерпением твоего возвращения. Ведь в этом году начинается новый и очень ответственный этап в твоей жизни – начало обучения в школе. Надеюсь, что и бабушка, и я примем посильное участие для оказания помощи тебе в этом трудном деле. На этом я данную главу заканчиваю и перехожу к следующей, которая, очевидно, станет последней в моих записках тебе.