Geum.ru

Тезисы выступлений

Вид материалаТезисы
Наука и нравственность.
Подобный материал:
1   ...   31   32   33   34   35   36   37   38   ...   67
использование синергетическои методологии за пределами своего традиционного объекта должно быть весьма осторожным Это связано с тем, что несмотря на наличие биологических предпосылок человеческого творчества, последнее, безусловно, прерогатива человеческой деятельности. А следовательно, мы имеем дело не только с самоорганизацией, но и в огромной

148


степени с организацией ( в виде языка, морали, науки, рынка и т.п.).Поэтому вряд ли можно согласиться с теми, кто считает, что макроисторические инновации можно объяснить в терминах синергетики. Никакие редукции не смогут объяснить специфику творчества, всегда остается некоторый «остаток», который нельзя свести к природе, он коренится в «тайне социума", которая связана с проявлением воли творящего субъекта. Феномен человеческой субъективности четко обозначают пределы творчества, его бытия, границу между человеческим и нечеловеческим, которую человек может раздвигать бесконечно. Методологическая уязвимость и эвристическая ограниченность концепций «креативной онтологии» во многом проистекает из игнорирования природы этого «остатка».

Глубинные основы творчества имеют, несомненно, определенный онтологический фундамент, заключающийся в . особых деятельностных структурах бытия человека и того мира, который его окружает. Однако нельзя согласиться с представителями «креативной онтологии», которые значительно и произвольно расширяют этот фундамент, приходя к выводу о тотальности творчества и погруженности в него человека. В связи с этим весьма актуально звучит мысль Э.В. Ильенкова, высказанная им в связи с обсуждением природы ума и весьма подходящая к нашему случаю: «Природа подарила ему (человеку - С.К.) лишь естественно-природные предпосылки возникновения ума, но никак еще не сам ум.. Она подарила ему мозг, но не подарила способности использовать этот мозг в качестве мышления, органа специфически человеческой психики -интеллекта, воображения, сознания, воли, самосознания. И человек обязан ими исключительно себе , своему собственному труду, своей собственной деятельности, своей собственной истории».

149


ХОМХОЛОВА Н.Б. Москва

НАУКА И НРАВСТВЕННОСТЬ.

Как известно, капиталистический строй разлагает культуру на два полюса, которые противостоят один другому в давно "откристаллизовавшихся" образах абстрактного гуманизма и сциентизма. Но возможно ли исчезновение такой трагической поляризации духовной культуры?

Большинство согласится с тем, что гуманизм может восторжествовать на земле только при поддержке науки. Наука же может развиваться, если будет ориентирована на благо всех. А потому людей надо воспитывать в духе гармонического развития и научного интеллекта и самых высоких нравственных принципов. "Но такое правильное практическое "решение", - пишет Э.В.Ильенков в статье "Гуманизм и наука", - ровно ничего не говорит о том, связаны ли эти компоненты подлинной духовной культуры внутренне, по существу. Или, может быть, это разные, хотя и одинаково важные, но все же один без другого могущие существовать и воспитываться способы отношения человека к миру и к другим людям?

В своей классически ясной и последовательной форме такое отношение между "чистым разумом" и "голосом совести" представлено в философии Канта. Проблема же возникает там, где рассудок и мораль, наука и нравственность сталкиваются в противоречии, в неразрешенной антиномии, там, где они требуют от человека* прямо противоположных решений. В таких случаях Кант предоставляет право окончательного приговора моральному принципу. Т.е. наука (рассудок) объявляется средством осуществления моральных целей, способом конкретизации (воплощения) морального начала" (1, 195-196).

А может быть проблема решается как раз наоборот? Науку надо наделить правом управлять моралью. Но и такое решение вряд ли можно признать безошибочным (хотя оно и ближе к истине, чем кантовское) Оно было хорошим лишь при одном условии- если понятие (наука) было бы и в самом деле абсолютным в смысле непогрешимости, безошибочности. Т.е. обладало бы всеми теми

150


божественными совершенствами, которые ему приписали в свое время Платон и Гегель.

Тем не менее гегелевский вариант обожествления понятия, логической идеи являются более гуманными, чем новейший "машинно-аппаратурный" бог. Бог Гегеля - это бог теоретика интеллигента, не верующего в наивные мифы религий, но верующего в силу понятия, в творческую мощь идеи, т.е. логической схемы развивающейся науки. Со всеми скверными отсюда вытекающими последствиями. А потому обожествление науки на запоздало - гегелевский манер не лучше, чем решение Канта.

Подлинный гуманизм отвергает всякое обожествление (или, как еще говорят, "отчуждение") любой институциализированной формы человеческой деятельности, в том числе и науки. Ибо из обожествленной логики следует взгляд на "человека" как и на такой "материал" и "сырье" научного производства, как и на любой другой естественно-природный материал. Для сциентизма как раз такой взгляд на человека и характерен. Сциентизм есть поэтому современная форма антигуманизма, который возник не случайно, а как закономерное явление общества,