Гималайскими тропами
| Вид материала | Документы |
| 30 июля. Трасса Манали – Лех. Ротанг Ла |
- Мэрия Новосибирска Управление образованием Дворец творчества детей и учащейся молодежи, 620.44kb.
- Программа воспитания классного коллектива «окольными тропами к душе ребёнка: прогулки, 311.63kb.
- Урок литературы, русского языка, природоведения, обж "Васюткиными тропами", 84.31kb.
- Презентация книги «Природа Вологодской области», 131.93kb.
- Тропами горного Черноморья Ефремов, 4476.42kb.
- Уроки в 6 классе по теме: «выживание в условиях автономного существования человека, 64.16kb.
- Ржке ряда благотворительных фондов разработана и накануне праздника Великой Победы, 2225.19kb.
- Ричард Бах. Мост через вечность Порой нам кажется, что не осталось на земле ни одного, 3742.74kb.
30 июля. Трасса Манали – Лех.
Итак, отъезд джипа со всеми нами на борту был назначен на 2:30 ночи. По моим меркам, это невероятное время. И, кажется, не имеющее аналогов в нашей походной жизни. Но так сказал распорядитель. Ведь нам же надо не за 2 дня, а за 1. К тому же мы интересовались возможностью остановок для съемок.
Подъем в 2 часа ночи. Как ни странно, удалось встать. Даже немножко выспаться. По звукам с улицы – проливной дождь. Как же наши вещи? Принесли кофе. Быстро собрались, спустились вниз. Там уже давно был наготове наш знакомый водитель. Я спросил его имя. Рикзен – вот так его звали. Он был в куртке. Так же, как при первой встрече, радушен и приветлив. Скоро я пожалел, что тоже не взял куртку. До сих пор не понимаю, как я не заподозрил, что на высоте может быть прохладно. Рикзен тщательно укрыл рюкзаки на багажники пленкой, и это оказалось крайне кстати, ведь дождь не собирался прекращаться.
Выехали. Разумеется, в кромешной тьме. Фары не особо давали нам понять, что происходит вокруг. И главное – куда мы едем. Скоро джип стал забираться на гору. Только из уважения к водителю мы соглашались с тем, что все, как надо. Дорога даже в темноте оставляла вопросы. Узкая, извилистая, местами размытая ручьями и обливаемая дождем. К тому же, машины курсируют, несмотря на ранний час. Нам попадались джипы и грузовики. То и дело путь окутывал густейший туман. Хотелось протереть стекло, чтобы вернуть четкость. Но дело было не в запотелости окна. Просто в струе фар все было размыто, будто сбилась настройка на резкость.
Команда легко перенесла ранний подъем и поначалу проявляла чрезмерную активность. Слышался непрекращающийся женский смех, в котором солировала Борматаня. Я подумал, что горам не подходит такое безмерное веселье. Уж больно серьезные места. Потом, когда мы уже достаточно много проехали и начали чувствовать обстановку, мне подумалось, что в то утро в кромешной тьме мы карабкались над пропастью, и за видимой кромкой дороги скрывалась бездонная пустота. Мы ее тогда еще не ведали и не чувствовали, даже не помышляя, что за краем дороги, вне выхваченного фарами из ночи луча света нет ничего. Мы не подозревали, что поднимаемся на высоченный перевал Ротанг Ла (Rohtang La).
Итак, ползем вверх по серпантину. Дорога – не очень. Где встречаются следы асфальта, где – колдобины, где – потоки, вода и неразличимые субстанции. Джип едет уверенно. Водитель внушает доверие. Едва тьма стала разбавляться еле уловимыми подсветками, мы ощутили, что находимся на склоне горной чаши, завораживающих масштабов. Поначалу (да и после) масштаб трудно понять. Он просто выходит за пределы наших привычных размеров. Кое-где угадывались белые языки. Неужели снег? Стало прохладно. Я почему-то не подумал, что надо будет утепляться. Моя футболка и тапочки на босу ногу явно не гармонировали с окружающей средой.
Наблюдали величественную картину – под нами в черноте горной котловины – густой слой облаков. Серпантин вывел нас на пологое пространство довольно неожиданно. Там в полумраке проблесков рассвета навстречу нам пронеслись палатки и приземистые незатейливые каменные строения. Ряды дремлющих грузовиков. Все мокрое, холодное, продрогшее. Это и есть перевал Ротанг. Мы много читали о нем раньше и не ожидали встретиться с ним так на ходу. Грандиозное впечатление. Преодолев барьер (возвышающийся над уровнем моря почти на 4 км), мы словно попали на другую планету. Курортный Манали остался за хребтом. Вместо него – суровые аскетические пространства сколько хватает взгляда.
Было около 5-ти утра. Остановка наверху не имела смысла из-за темноты. После перевала начался спуск. Тоже упрямый серпантин. Уже мало-помалу из небытия ночи проступает горное окружение новой влекущей нас долины. Она другая. Она пустая. Но не в смысле безжизненности. Нет. Здесь совсем другое настроение. Нет той суеты и активности, которые так или иначе тянулись и просачивались в предыдущие местности из Дели. Здесь тихо. Жилье сразу не различить. Вообще, кажется, что после той благодатности, тепла, которые мы только что впитывали в Манали, жить здесь невозможно. Но повсюду на склонах видны ступенчатые полоски ровной земли. Это явный признак сельскохозяйственной деятельности. Но где они берут здесь солнце?
На пути возник поселок. Даже не знаю, как это назвать. Сооруженные из камней низкорослые домики. Очень незатейливые. Остановились. Проверка документов. Зашли выпить чаю в одну из харчевен. Полусумрачное помещение. В котлах булькает неведомое варево. Оно предназначено для путников – водителей и пассажиров, пересекающих по своим надобностям эту великую горную страну. Здесь мало что изменилось за последние столетия. Разве что наряду с вьючными животными появились железные кони.
Скоро вышло солнце. Мы продолжили свой путь вдоль неизвестной нам реки. С противоположной стороны ущелья вздымалась стена весьма внушительной высоты. Кое-где виднелись даже снежные шапки. Дорога по-прежнему доставляла массу хлопот. Хотя она почти везде имела асфальтовое покрытие или его остатки. Я пытался представить себе, как здесь могут проходить автобусы Delux. Так называются наиболее комфортабельные автобусы, курсирующие по местным трассам. Но никакой самый технически оснащенный транспорт не в силах скрыть от пассажиров крутые виражи и отвесные кручи.
Наш водитель по имени Ригзен с первой же встречи очаровал нас своей обаятельной улыбкой. Он совсем не похож на индийца. У него тибетская внешность. Его предки жили в Ладаке. Настоящий джигит: сильный, надежный, благородный. На опасных серпантинах мы всецело зависим от водителя. Ригзен внушает доверие.
Наш джип ехал с приличной скоростью, обгоняя всех на своем пути. Обгон на горной дороге, как и разъезд со встречным транспортом, - суровое испытание. Во всяком случае, для пассажиров и зрителей. Кому-то ведь надо прижаться к пропасти. Пропасть ничем не огорожена. Впервые такое вижу. Иногда попадаются жиденькие столбики. Они несерьезны и не внушают никакой уверенности. Чаще всего дорога обрывается вниз безо всяких уведомлений. А ширина дороги далеко не всегда позволяет разъехаться двум машинам. Если машина имеет намерение обогнать другую, она пристраивается ей в хвост и начинает отчаянно подавать звуковые сигналы. В темноте – мигать фарами. Впереди идущий грузовик или иной неповоротливый гигант поначалу не обращает внимания на копошение сзади. Некоторое время приходится с надеждой взирать на лениво переваливающийся зад. И, вроде бы, одна за одной проходятся вполне пригодные для разъезда площадки, а он все не спешит прервать свой неспешный танец гиппопотама. И наконец вялый зад начинает лениво отползать в сторону. А перед этим подает условный сигнал, представляющий собой включение мигалки поворота со стороны обгона (то есть справа). Не дожидаясь окончания неспешного маневра, застоявшийся джип срывается с места и устремляется во все более раскрывающийся проход вперед. Но нередко ликование заполняет кабину нашего юркого рысака совсем недолго. На пути вырастает очередная движущаяся гора железа, и все начинается снова.
Местами дорога напоминала проселочную. Только вместо грязи колеса джипа месили камни вперемежку с пылью. И все – на все возрастающей высоте, превышающей подчас 4 и даже 5 километров. Характер дороги – самый разнообразный. Мы мчались по высокогорным плато. Чертили сложные ломаные на кручах, которые, казалось, упирались в самое небо. Петляли в каньонах. Поднимались и опять ныряли вниз.
Да, это был поистине потрясающий переезд. Никто из нас никогда ничего подобного не испытывал. 20 часов отчаянного единоборства маленького, но бесстрашного автомобиля с океаном гор. Застывшие водовороты и валы. Как посреди океана человек не может не чувствовать зыбкости своего положения, пока не достиг земной тверди берега, так и здесь живущий по непостижимым законам организм гор постоянно держит в напряжении того, кто дерзнул отправиться в отчаянное плавание по его таинственным просторам.
Подробные отчеты путешественников об этой фантастической трассе предупреждают о необычайной сложности переезда. Мы были готовы. И тем не менее, оказалось, что мы представляли все по-другому. Я даже не запасся теплой одеждой, хотя прекрасно знал, что нам предстоит проезжать перевалы высотой более 5-ти километров.
| Перевал | Высота (м) | Набор высоты (м) | Сброс высоты (м) |
Ротанг Ла | 3973 | 2000 | 1000 |
| Баралача Ла | 4890 | 1800 | 600 |
| Наки Ла | ок. 4965 | 600 | 200 |
| Лачаланг Ла | 5065 | 300 | 900 |
| Тагланг Ла | 5360 | 1000 | 2300 |
| Кардунг Ла | 5602 | 2500 | |
Поначалу мы не чувствовали высоты. Тряска и острые ощущения беспокоили нас куда больше. На одном не очень крутом подъеме Рикзен свернул с основной дороги и стал срезать напрямик долгие зигзаги. Выезжая снизу на очередную ступеньку дороги, джип не справился с откосом и уперся, издавая надрывные стоны. Мы повыскакивали наружу и принялись его толкать. Ничего страшного в произошедшей заминке не было. Рикзен бы без труда справился с задачкой. Мы могли бы не напрягаться. Но тут-то и произошло то, что подступало постепенно и бродило где-то неподалеку. Произошел надрыв. Организмы, сохраняющие работоспособность долгое время постепенного подъема, надорвались. Все в разной степени почувствовали вдруг, что сил-то нет. Лене стало нехорошо. Котане тоже. Я впервые явственно почувствовал, что не владею телом в той степени, как привык. Мы находились на подступах к очередному перевалу – Баралача Ла (4890 м).
После этого эпизода часть команды стала отключаться, сосредотачиваясь на единственном желании продержаться до конца. Внутреннее пространство автомобиля все более приобретало сходство с походным госпиталем. Те, кто еще мог шевелиться, поддерживали тех, кто уже ничего не мог. В какой-то степени такие больничные настроения отвлекали от созерцания чудес, которые лавиной проплывали за окнами. Но все же мы старались не пропустить ничего. В ход шли заготовленные химикаты. Их действие еще не было испытано, и приходилось экспериментировать на ходу. Кто-то решил, что против укачивания поможет непрерывное разговаривание, и мы не нашли ничего более подходящего, как попытаться играть в «контакт».
Остановки стали носить характер лечебных сеансов между сражениями, в которых бойцы получали все новые и новые ранения. Рикзен совершенно не терял своего мощного энергетического облика. На одной остановке он угостил пострадавших специальным чаем, помогающим справиться с горными недугами.
Воспоминание об одном моменте нашего переезда заставляет меня вздрагивать и по сей день. Случилось это при подъеме на перевал Наки Ла. Наш колесный корабль стал взмывать вверх по склону, поднимаясь над долиной выше и выше. Каждый вираж зигзага уносил вниз земную твердь. А недосягаемые вершины соседних громад постепенно становились с нами одного роста. И вот когда душещипательный взлет, казалось, вот-вот должен был достичь своего максимума, движение очередной раз застопорилось. Несколько машин дожидались по обе стороны от места, где что-то ремонтировалось. Дорога круто обрывалась вниз. Эффект бездонной пустоты усиливался тем, что мы поднялись высоко над местностью. Машины, выстроившиеся гуськом вдоль стенки, едва ли ставились с учетом того, что со стороны пропасти кому-либо взбредет в голову их объезжать. Место было достаточно узкое, и пока мы стояли, я наблюдал лишь то, что перед нами посреди дороги стоят машины, которые заслоняют собой проезд. Повторяю, я никак не рассматривал то небольшое пространству между машинами и обрывом как достаточное для проезда. И тут один джип с противоположной стороны ремонтируемого участка ринулся нам навстречу. Он двигался по кромке дороги, заставленной машинами. Прямо перед нами, как мне казалось, машины стояли особенно близко к краю. Я был уверен, что там просто не поместится еще один корпус машины. Джип потоптался на месте, прицелился и неровными движениями стал протискиваться в узкую щель. У наблюдавших за происходящим остановилось дыхание. Хорошо, что в нашем коллективе в этот момент почти все находились в рассеянной дреме. Мгновения тянулись долго. Джип-самоубийца благополучно выбрался на безопасный участок. Мы вздохнули с облегчением. Но тут Рикзен, словно подхлестываемый брошенным вызовом другого джигита, сорвал с места своего мустанга и повернул в сторону пропасти. Я сидел на скамейке как раз со стороны обрыва. Со мной произошло нечто необъяснимое. Из горла вырвался стон: «Не надо!». Я невольно подался в сторону от развертывающейся пустоты и оказался с другого края машины. Рикзен тем временем уже направлял железного коня по извилистой ступенечке. Боря тоже видел все и подтверждает мои ощущения. Рикзен, конечно, хороший джигит, но мы-то при чем?
Я хорошо запомнил последний перевал. Он называется Тагланг Ла (5360 м). Он самый высокий на трассе. Более того, он самый высокий на всех высокогорных дорогах мира, кроме одного. Его превосходит только Кардунг Ла, который на 242 метра выше. Тагланг Ла – следующий после него. Уже смеркалось, и колоссальная стена переливалась крошечными огоньками фар автомобилей, ползущих по всему ее пространству. Боже мой, какие же они ничтожные в сравнении с горой. Смешные такие, будто расставленные на полочки необъятного серванта игрушечные паровозики. Очень непривычно смотрится такая расстановка в вертикальной плоскости. Да еще шевелящиеся. Многотонные машины – как точки. Какой масштаб!
Котаня сказала, что уже не верила, что спуск вниз когда-нибудь кончится. Спуск – последний спуск – действительно кажется нескончаемо длинным. Поворот за поворотом. Тьма. Где мы? Сколько еще под нами метров?
Этот спуск отворил наконец-то двери Ладака. Мы внизу. Низ – это 3.5 тысячи метров. Но это низ. Это долина. Твердь. Простор, с которого можно не бояться каждую минуту рухнуть вниз. До Леха оставалось, кажется, километров 60. Это около двух часов при здешних дорогах и темпах. Они дались тяжело. Хотя снова пошла нормальная дорога с двухсторонним движением, и количество изгибов на единицу пути существенно сократилось. Рядом угадывается Инд. Мы движемся вместе с ним. Во тьме мы проезжали поселки - тихие и совсем не похожие на виденные раньше. Сразу бросалось в глаза, что здесь совершенно иной ритм жизни. Более уравновешенный. И плотность обитателей меньше.
Наконец, после почти что перелета сквозь заоблачные выси и барахтанья в каменных водопадах наш джип катит по ровному асфальту Леха. Рикзен заглушил двигатели своего чудесного аппарата. Первую гостиницу наша хозяйственная верхушка отвергла вследствие чрезмерных материальных притязаний персонала. Персонал оказался на редкость несговорчив. Пришлось Рикзену увеличивать сегодняшний рекорд еще на несколько сотен метров. Результаты второй попытки устроили все заинтересованные стороны. Совсем скоро истерзанные путешественники смогли обрести желанный покой под сводами гостиничного заведения под названием «Сиддхартха».
Символичность такого покровительства дает повод задуматься: Сиддхартха – одно из имен Будды, духом которого проникнуты эти заповедные территории.