Феномен человека вчера и завтра

Вид материала

Документы

Содержание 2.3. Геном как голографический компьютер Наряду с большими научными и экономическими возможностями следует обратить внимание на ее потенциальную угрозу для человека и че 2. 5. Биологические основы чувства прекрасного Экономика — это умение пользоваться жизнью наилучшим образом. В. Налимов П.Тейяр де Шарден

Подобный материал:

• Приказ 06. 03. 2011 г. № Об организации и проведении городского конкурса рисунков «Покорение, 59.27kb.
• «эксперимент»: вчера, сегодня, завтра…, 2640.82kb.
• «Дизайн: вчера, сегодня, завтра», 10.01kb.
• «Рынок микрофинансирования : вчера, сегодня, завтра», 49kb.
• Итоги iоткрытой научно-практической конференции «Образование и научное творчество:, 781.08kb.
• Положение о республиканской научно-практической конференции для обучающихся «Строительство:, 61.05kb.
• Провести конкурс кроссвордов «Государственная Дума: вчера, сегодня, завтра». Утвердить, 35.48kb.
• Положение об областном молодёжном проекте «Комсомольские «вожаки»: вчера, сегодня,, 78.4kb.
• Перевод Н. Немчиновой, 1287.21kb.
• Альбер Камю Посторонний Перевод с фр. Н. Немчинова, 1199.45kb.

2.3. Геном как голографический компьютер

Фундаментальная связь человеческого тела (и психики) с реальным миром, прежде всего с биосферой, осуществляется через клетку, отражающую в себе историю земного живого вещества. Действительно, тело человека есть многоклеточный организм, а “любая живая клетка несет в себе опыт экспериментирования ее предков на протяжении миллиарда лет” [83]. Существенными компонентами живой клетки являются белки и ДНК, причем ее “двойная спираль” возникла, как предполагается, в процессе охлаждения горячей Вселенной. Сначала при достаточно высокой температуре вещества начали образовываться отдельные молекулы, потом, в связи с дальнейшим охлаждением молекулы стали образовывать нити, существование которых невозможно при более высокой температуре. В конечном счете, молекулы собираются в строго определенном порядке: звено нити с “неправильным” расположением молекул имеет меньшую энергию, чем звено с “правильным” их расположением. Оно разрушается под воздействием теплового движения. Энергия “разрушения” нитей в двойной спирали в несколько раз меньше энергии “разрушения” одной нити. При дальнейшем охлаждении нити начинают свиваться в “двойную спираль” с “правильным” расположением молекул. К тому же исследования химических реакций в биополимерах при температурах, близких к абсолютному нулю, указывают на то, что белки и ДНК можно рассматривать как своеобразные “гетерогенные стекла” [84], т.е. структурно - разупорядоченные вещества.

Заслуживает внимания то, что поведение атомов и молекул в структурно-разупорядоченных веществах похоже на “коллективное поведение” магнитных “моментов” [спинов]. Это так называемые спиновые стекла, о чьих моделях шла речь в предыдущем параграфе. В нашем плане существенной является связь биосистем (прежде всего человека) с космосом, когда выявляет свою эвристическую функцию метафора “человек - голограмма Вселенной”, когда эта связь просматривается через геном. Геном представляет собой совокупность всей генетической информации человеческого организма, закодированной в структуре спирально закрученной ДНК. Сейчас осуществляется грандиозный проект “Геном человека”, рассчитанный на 15 лет я нацеленный на создание полной генетической карты человека. Около 5 тыс. генов уже расшифровано [85]; к 2005 г. исследователи, участвующие в проекте “геном человека” надеются “прочесть” все остальные (45-95 тыс. генов).

В настоящее время ученые пытаются представить зашифрованную в ДНК человека информацию компьютерным кодом в виде нулей и единиц. “Работа “информатиков” дает возможность биологам проникнуть в сущность исследуемых объектов и находить новые связи. Эти первые успехи позволяют надеяться, что самая трудная проблема в осуществлении проекта “Геном человека”, а именно сокращение разрыва биологами и разработчиками компьютерных программ, будет разрешена” [86]. Здесь нужно считаться и с тем, что требуются и соответствующие теоретические разработки и модели. Ведь за последние десятилетия в биологии получены результаты, которые не получают разумного объяснения - фантомный листовой эффект, лазерное измерение хромосом (ДНК образует 24 пары хромосом), мобильные диспергированные гены, “водные эквиваленты”- различных форм ДНК, солитоны на ДНК, - и не вписываются в рамки устоявшихся представлений.

До недавнего прошлого считалось, что геном является наиболее стабильной структурой организма, ибо он позволяет передавать от поколения к поколению наследственные признаки. Однако оказалось, что эта стабильность удивительным образом сочетается с непостоянством [87]. Геном обладает подвижностью на всех уровнях, начиная с определенных последовательностей ДНК (мобильные диспергированные гены и пр.) и кончая высшими жидкокристаллическими и другими лабильными топологиями ДНК в составе хромосом. Самое интересное состоит в получении данных о хромосомной ДНК как о биолазере с перестраиваемыми длинами волн излучаемых полей, что подтверждает теоретические положения о когерентных состояниях в биосистемах и представления о полях, организующих эмбриогенез [88]. К этому следует добавить еще не нашедшие До сих пор какой-либо трактовки эксперименты по так называемому “фантомному эффекту” у растений. Последний означает, что если от живого листа отрезать часть, то он в определенных электрических полях генерирует видимое глазом и фиксируемое фотопленкой фантомное изображение - точную копию отрезанной части (фантомный эффект проявляется и у человека, когда, например, на непогоду ноет ампутированная конечность).

Эти данные свидетельствуют о недостаточности общепринятых в настоящее время представлений о чисто вещественных генетических свойствах ДНК. И поэтому отечественные исследователи П. Гаряев, А. Васильев и А. Березин на основе экспериментальной работы приходят к необходимости привлечения принципов голографии для объяснения указанных выше фактов и прежде всего фантомного эффекта [89]. Ими проведен теоретико-биологический анализ ассоциативно - голографической памяти генома многоклеточных, благодаря которой происходит формирование пространства-времени развивающейся биосистемы. При этом в качестве первичного субстата голографического кода берутся именно хромосомы, ибо они отображают жестко наследуемую часть пространства организма - его биологическую форму. В данном случае фантом выполняет функцию пространственной схемы регенерации поврежденного организма до целого, т.е. фантом представляет собой план постэмбрионального морфогенеза. Очевидно, аналогичные полевые схемы регенерации образуются при восстановлении утраченных частей тела не только у листьев растений, но и у животных (ящериц, планарий, тритонов и пр.) и человека (печень). Здесь виден дуализм генетического материала, постулированного А.Г. Гурвичем [90]: наследственные свойства проявляются двуедино — и на уровне вещества (генетический, линейный код ДНК), и на уровне вещества-поля одновременно (хромосомы как носители голографических решеток - многомерных нелинейных суперкодов). Отсюда следует, что утраченные части организма могут восстановиться в пределах полевых программ фантомной голографической памяти хромосомного континуума, который и является, по существу, голографическим компьютером.

Можно считать, что такого рода голографический компьютер в себе содержит информацию в виде зашифрованного прообраза макропространственных и макровременных структур высших биосистем. Самые общие принципы функционирования хромосомного голографического биокомпьютера могут быть представлены следующими положениями:

- он функционирует в таких режимах, как генерация полевых векторов морфогенеза, опознания синтезированных биосистемой морфоструктур с их голографическими прообразами, принятие решений о генерации тех или иных полевых структур;

- его регуляция осуществляется системой обратных связен, которые замыкаются на модификаторах, репрессорах и депрессорах голографических решеток, причем в качестве модификаторов, репрессоров и депрессоров могут выступать различные подвижные элементы генома;

- начало его функционирования определяется некоторой “критической массой” недифференцированной первоначально ткани, вырастающей из любой клетки во взрослый организм;

- хромосомный континуум как основной структурно-функциональный субстрат хромосомного голографического биокомпьютера генерирует две взаимопротиворечивые тенденции - образовывать некие наборы статических голограмм, кодирующих те или иные финальные морфоструктуры, и снабжать развивающуюся биосистему реестрами динамических голограмм, кодирующих ее динамическое пространство-время [91].

Именно это противоречие является одной из движущих сил развития биосистемы. Здесь необходимо иметь в виду тот существенный момент, что динамизм развития биосистем связан со свойством фрактальности (об этом речь будет идти ниже) “водных” отображений хромосомных голографических решеток: “В результате получается система полевых образов (фантомов), как бы вложенных один в другой и описывающих потенциальную структуру биосистемы с разной степенью подробности - от внутриклеточных образований (ультрафиолетовая и видимая области) до клеточно-тканеорганного уровня (ИК- и СВЧ- области). Отсюда становится понятной наполненность высших биосистем когерентными полями разных диапазонов” [92]. Без них невозможно функционирование хромосомного голографического биокомпыотера (это служит еще одним аргументом в пользу понимания человека как органического единства вещества и поля, о чем шла речь выше).

Голографическая модель генома имеет еще одно основание (наряду с фантомным эффектом) - внешние космогелиофизические поля, без которых прекращается функционирование биосистем. Так, поле мягкого рентгена может играть вполне определенную роль в морфогенезе многоклеточных биосистем. Эта роль состоит в их считывающих, бпоголограммы функциях, что не исключает и другие направления их действия. Если же голограммы хромосомного голографического биокомпьютера не считываются или считываются неправильно (внутренних излучений биосистемы для этого недостаточно), то организм, ткани, клетки погибают. Молено считать, что внутренние и внешние поля биосистемы функционируют в определенном синергизме. Считывание информации осуществляется (неважно, внутренними или внешними) полями, причем в данном случае геном-голограмма играет роль спектрального фильтра, отбирающего именно те частоты, на которых происходила запись. “Запись — считывание структуры организма идет на множестве полевых (модулирующих и демоделирующих) сигналов биосистемы, которые, будучи как бы отчужденными от нее, при взаимодействии с ней переводятся уже в топологические языки жидкокристаллических субстратов живого и тем самым становятся внутренней системой самоорганизации. Это эпигенетические языки. Генетический язык — последовательность нуклеотидов ДНК. Все остальные, в том числе и голографические информационные характеристики хромосом, являются совокупностью эпигенетических языков организма. Фактически, если мы признаем материальные носители наследственности в виде хромосом и ДНК, мы обязаны согласиться с их волновыми проявлениями, неразрывными с ДНК-субстратами” [93]. Как раз-таки полевые проявления в передаче наследственных свойств позволяют объяснить преемственность организмов в смене поколений.

Весьма существенным является то, что считываемые и записываемые с хромосом и на хромосомах полевые образования представляют собой ключевые элементы полевой самоорганизации биосистем. Эти элементы зависят от особых колебательных и квантовомеханических свойств ДНК и других клеточных компонентов. Особенность данных колебаний состоит в их когерентности, что означает существование лазероподобных процессов в организме. Оказывается, что в живых организмах на всех уровнях эволюционной лестницы существуют универсальные лазероподобные процессы. Иными словами, биосистемы обладают собственными лазерами, чьи полевые действия проявляются в “фантомном эффекте”. Когерентные поля биосистем не могут не интерферировать, что и является, собственно говоря, голографическим процессом. Неизбежно их взаимодействие с породившей их биосистемой, дающей информацию о многомерной структуре организма и использовании этой информации в процессах самоорганизации высших биосистем.

Вместе с тем не следует абсолютизировать представление о полях биосистемы с позиций их биологических функций: “Излучения светлячков, рыб, червей, пение птиц, наконец, речь человека - все эти физические поля биосистем не укладываются в рамки биоголографии. Механизмы саморегуляции человека, животных, растений с помощью собственных полей шире и включают в себя плюрализм структур полей-символов, полей-знаков, в которых голографические поля лишь часть целого” [94]. В плане нашего изложения это означает, что представление “человек - голограмма Вселенной” является в определенной степени метафорическим.

Заслуживают внимания искусственные, привнесенные, экзобиологические симметрии генетического кода [95]. Главная часть экзобиологического сообщения сосредоточена в спейсерных, интронных и мобильных областях генома. Но ведь в ней, по предположению, находится хромосомный голографический биокомпьютер со своими голографическими программами. Вполне возможно, что экзобиологическое сообщение привнесло в абиогенно сформированный полимер ДНК и РНК в начале эволюции живого вещества, что оно генерирует передаваемую по наследству информацию. Это еще не осознается нами, однако голографическая запись этого сообщения в наибольшей мере защищается таким образом.

Представляет интерес и тот момент, что развитие биосистем обладает свойством фрактальности, т.е. самоподобия, самоповтора. В случае фьорда или кардиограммы самоподобие состоит в бесконечно прихотливых изгибах, а в случае сосудов или морозных узоров на окне — в бесконечно разнообразных ветвлениях. В свое время Г. Лейбниц в своем учении о монадах фактически размышлял о фракталах. Он писал в “Монадологии”: “... в наименьшей части материи существует целый мир творения, живых существ, животных, энтелехий, душ... Всякую часть материи можно представить наподобие сада, полного растений, и пруда, полного рыб. Но каждая ветвь, растения, каждый член животного, каждая капля его соков есть опять такой же сад или такой же пруд” [96]. Отсюда построенная им метафизика, в которой монада является микрокосмом (Вселенной в миниатюре).

Наука не пошла за Лейбницем, она избрала доктрину атомизма, где каждая шкала размеров имеет свой предел и дальше него увеличение бессмысленно (большее состоит из меньшего, внутри обычных вещей вселенных нет). Теперь же обнаруживается, что фрактальный подход все шире распространяется в научных исследованиях. Понятие фрактала удачно использовала математика в своих приложениях к естествознанию. “Математическое понятие фрактала выделяет объекты, обладающие структурами различных масштабов, как больших, так и малых, и таким образом отражает иерархический принцип организации. В основе этого понятия содержится одна важная идеализация действительности: фрактальные объекты самоподобны... эта идеализация... на порядок увеличивает глубину нашего математического описания природы” [97]. Фрактал - это нелинейная структура, сохраняющая самоподобие при неограниченном изменении масштаба. Ключевым здесь является сохраняющееся свойство нелинейности; фракталы позволяют по-новому подойти к миру и человеку. В этом плане метафора “человек — голограмма Вселенной” выражает определенный аспект реального мира. Вселенная нелинейна, человек как монада тоже представляет нелинейную биосистему, в которую “встроен” геном как голографический компьютер. Это дает возможность по-иному взглянуть и на вмешательство в человеческую телесность методами биотехнологии.


2.4. Генная технология и телесность человека

В понимании феномена человека нашей эпохи немалое место принадлежит возникшей на основе системы биологических дисциплин генной технологии (или генной инженерии). Она покушается на “переделку” человеческой телесности, на манипулирование генетическим материалом, что может оказаться эффективнее применения атомной и ядерной энергии. Генная инженерия теперь рассматривается как принципиально новая, ключевая технология будущего; под последней следует понимать “направленное изменение наследственного материала живых организмов, будь это только обмен генами или введение новых генов (это значит, что организм приобретет новые свойства, известные ранее и сознательно привнесенные)” [98]. Происходит развитие генной технологии как метода получения знаний в фундаментальных исследованиях, она становится самостоятельной силой направленного воздействия на природу и человека.

При размышлениях о социокультурных последствиях развития генной технологии следует считаться с проблемой предсказуемости научно-технического прогресса. В неопозитивистском понимании науки (Поппер, Кун и др.) будущие достижения науки рассматриваются как непредсказуемые, однако они определяют прогресс науки (и техники). Это относится и к генной технологии, но области ее применения поддаются оценке. В этом смысле генную технологию можно определить как “лучше всего прогнозируемая наука” [99], что следует иметь в виду при рассмотрении круга проблем, связанных с вторжением методов генной инженерии в человеческую телесность.

Генная технология открывает ослепительные перспективы, а именно: повышение действенности медицины (получение гормональных препаратов, ферментов, моноклональных антител и т.д.), производство белка, охрана окружающей среды (обеззараживание с помощью микроорганизмов промышленных отходов и пр.). В обозримом будущем генная инженерия позволит получать растения и животных с новыми, заранее заданными свойствами, что имеет немаловажное значение для человека. Еще привлекательнее кажется вмешательство генной технологии в природу самого человека, когда она позволит ему избавиться от наследственных дефектов, бесплодия и т.д.

Однако перспективы, открываемые генной технологией, оказываются весьма двойственными. Наряду с большими научными и экономическими возможностями следует обратить внимание на ее потенциальную угрозу для человека и человечества. Надо обсудить опасности, которые могут возникнуть при дальнейшем проникновении человеческого разума в сущность естественных сил природы (их частью является и сам человек) в целях их использования. Следует задаться вопросом: можно ли в области генной технологии сделать то, что можно сделать?

Еще участники Асиломарской конференции (США, 1975 г.) согласились, что работы в области генной технологии могут проводиться, если применяются меры предосторожности: биологические и физические барьеры, позволяющие удерживать вновь созданные организмы в пределах лаборатории, рекомендовалось также проводить научные исследования в этой области только с соблюдением инструкций по безопасности (они были изданы в 1976 г. в США и Великобритании, в 1978 - в ФРГ). Однако эти инструкции не имели силы закона, что послужило причиной дискуссии в ФРГ; попытки принять закон о защите от опасности генной технологии не удались. В надежде на использование генной технологии образуются группы заинтересованных лиц (предприниматели, промышленники, научные сотрудники), объединенные экономическими и другими интересами. Возрастает опасность нежелательных последствий в сфере применения генной технологии (нелишне заметить, что не так давно из одной японской исследовательской лаборатории в океан уплыли рыбы, над которыми проводились исследования методами генной инженерии). Необходимо организовать не только государственный контроль за развитием генной технологии, но и развивать “общественное управление генной технологией” [100], так как рыночный механизм оценивает ее только по прибыльности, не заботясь о последствиях для общества и человека.

Концепция оценки последствий технологий получила развитие в США в 60-е гг. Под этой оценкой понимают “систематическую идентификацию, анализ и выявление... всех экономических, социальных и экологических неблагоприятных последствий применения технологии” [101]. Цель оценки — рационализация технологии с помощью политики через открытое обсуждение проблемы. Для этого в ФРГ создана Комиссия по вопросу “Возможности и опасности генной технологии” - попытка демократического управления новой отраслью науки на парламентской основе. Задачи этой комиссии состоят в следующем: исследовать возможные конфликты между свободой научных интересов и правами граждан; выработать критерий для определения границ применимости новых методов генной технологии к человеку, инструкций и правил безопасности при промышленном использовании генной технологии; определить размеры государственной поддержки научных исследований в области генной технологии.

Генная технология дала человеку возможность целенаправленно и быстро изменять природную среду (на что природе требуются миллионы лет). Если в микроэлектронике на первый план ставится проблема “человек — машина”, то в генной технологии “человек — человек”. Сможет ли человек распорядиться своей властью в соответствии с новой этикой нашего обращения с природой и техникой? Может ли генная инженерия решить проблемы индустриального общества? Толкает ли она нас в пропасть? Эти вопросы находятся в центре внимания биолога Х.Б. Нордхофа; им сформулированы 10 тезисов.

- Во-первых, генная технология - не универсальное средство, а метод, который может быть применен в биотехнологии, клеточной биологии и генетике.

- Во-вторых, с помощью генной технологии человечество может проникнуть в тайны природы, чтобы овладеть ею.

- В-третьих, эти знания в будущем позволят улучшить основы наследственности человека.

- В-четвертых, они могут сэкономить энергию и рабочее время, победить болезни, биотехнологизация возможна как гуманизация индустриального общества.

- В-пятых, эти возможности могут быть использованы лишь тогда, когда знания, полученные с помощью генной технологии, будут соотнесены с медицинскими, экологическими, политическими и социальными знаниями, а внедрение генной технологии будет следовать концепции улучшения условий жизни.

- В-шестых, будущие политические и общественные дискуссии определяют вид и сферу применения генной технологии.

- В-седьмых, скорость появления нового знания в генной технологии возрастает, из чего следует ее эффективность.

- В-восьмых, умножение биологического знания не должно вести к злоупотреблению им; к тому же конструирование новой жизни может стать злом, потому что эта жизнь - не инструмент, но существует сама по себе, сама себя воспроизводит.

- В-девятых, новое знание открывает новые возможности генетического контроля над человеком, однако знание о размерах балласта в виде “дефектных” генов может привести к социальной и профессиональной дискриминации, тяжелым психологическим последствиям (поэтому в отношении применения генной технологии следует ввести правило “ничего не знать”).

- В-десятых, в отношении к генной технологии выявилось 2 позиции — скептическая оценка прогресса здесь принадлежит меньшинству, принявших участие в дебатах, оптимистическая - большинству из них [102].

По мнению многих специалистов, биотехнология дает хорошие результаты в своих возможных приложениях на протяжении последнего десятилетия, в частности в развитых странах, и тем не менее актуальность этических проблем генной технологии возрастает. Последние (они в совокупности образуют новое направление в науке - биоэтику) обсуждаются в национальных учреждениях и неправительственных организациях. Ведь налицо конфликт между научно-техническим прогрессом и нормами нравственности. В связи с этим Ф. Сарагоса пишет: “Никогда ещё конфликт между наукой и совестью, техникой и этикой не достигал таких масштабов, не превращался в угрозу всему миру. Молекулярная генетика и ядерная энергия - два из бесчисленного множества примеров - могут по воле людей и творить чудеса, и нести опустошение. Все зависит от того, как использовать научные знания” [103].

Значимость биоэтики обусловлена и разработкой проекта “геном человека”, позволяющего построить генетическую карту человека. “Ставки, сделанные на картирование человеческого генома, огромны, - подчеркивает Ф. Майор. - Впервые сам человек рассматривается как часть всемирного наследия, которое необходимо беречь” [104]. Исследования в сфере биологии и генной технологии дают основания для” подобного рода высказываний. Сейчас обращается внимание на развитие синтетической теории эволюции, представляющей собой объединение идеи Дарвина и концепции наследственности на основе ДНК. Без этого нельзя решить крупнейшие проблемы в биологии, как и в науке в целом, которые связаны с функционированием мозга и такими его способностями, как восприятие, память, эмоции и в итоге самосознание. Многие ученые, в том числе и Ф. Крик (один из тех, кто открыл структуру ДНК), убеждены, что “физические механизмы, обусловливающие эти неуловимые нервные феномены, в конце концов будут раскрыты” [105].

Следует отметить тот момент, что тенденция развития биологических исследований при помощи методов генной технологии привела к осуществлению биохимиками дарвиновской эволюции на молекулярном уровне. Дарвиновская теория согласуется с наблюдаемой в природе эволюцией; ныне ученые стремятся воспроизвести эволюционный процесс в лаборатории с макромолекулами. Эксперименты подобного рода позволяют получать молекулы с желаемыми свойствами. Согласно теории Дарвина, эволюция осуществляется во взаимодействии постоянно повторяющихся процессов: отбора, амплификации и мутации. Амплификация — это копирование унаследованных генов, причем в природе она сопряжена с отбором: организмы выбирают себе половых партнеров, и акт размножения приводит к тому, что гены родителей передаются их потомкам.

Ученые теперь занимаются направленной молекулярной эволюцией в лабораторных условиях. “Эволюцию в лаборатории в отличие от естественной, - пишет Дж. Джойс, -можно буквально держать в руках... Современные методы на основе технологии рекомбинативных ДНК (генной технологии. - Авт.) позволяют выделять индивидуальные молекулы из любого поколения для определения полной нуклеотидной последовательности и точной оценки каталитических свойств. Возможна детальная реконструкция хода молекулярной эволюции. Можно даже возвращаться назад в любой момент эволюционной истории и начинать процесс снова, используя прежние либо новые критерии отбора” [106].

И хотя дарвиновская эволюция (селективная амплификация в сочетании со стратегически повторяющейся рандомизацией) пока осуществляется только с ДНК и РНК, создание систем направленной эволюции белков и макромолекул других типов уже не за горами. “Направленная эволюция дает биохимикам способ играть с природой по ее правилам. Новые молекулы, созданные в лаборатории, могут специфически связываться с природными” [107]. Важная область будущего применения направленной эволюции - разработка новых катализаторов. Прежде всего заслуживает внимания способность макромолекул катализировать собственную репликацию; причем эволюция таких макромолекул должна быть самоподдерживающейся. Общеизвестно, что именно обладатели этого свойства дали начало всей жизни на нашей планете. “С биохимической точки зрения самовоспроизводящиеся молекулы, - пишет Дж. Джойс, - являются живыми. Забавно, если направленная эволюция, которая изначально была попыткой имитации жизни, превратится в способ ее изобретения заново” [108]. Вполне вероятно, что этот прогноз осуществится, что можно будет лабораторным путем конструировать любой организм, в том числе и человеческий.

Нет ничего удивительного в том, что одна из актуальных проблем современной философской мысли — социокультурные последствия генной технологии человека, границы допустимого в преобразовании биосистем, особенно позитивные и негативные аспекты вмешательства в природу человека. Ведь человек - единство духовного и телесного, организм является основой личности. Имея в виду негативные последствия использования методов генной технологии в преобразовании человеческой природы, “отец” первого рожденного во Франции ребенка “из пробирки” Ж. Тестар пишет: “Требую прав... для логики неоткрытия, для этики неисследования. Перестанем делать вид, что верим в нейтральность научных исследований, в то, что только их применение может быть хорошим или плохим... Этические выборы должны совершаться под поток открытий” [109].

В ходе рассмотрения проблемы вмешательства генной технологии в человеческую телесность следует иметь в виду следующие положения:

- могущество и бессилие (божественного типа) человека в случае манипуляции генетическим материалом;

- в резкое ускорение методами генной технологии темпов биоэволюции человека вызовет кардинальные изменения в развитии человечества;

- результаты трансформации природы человека зависят от того, в какой системе этики они будут осуществляться, т.е. должен учитываться феномен множества этических кодексов;

- преобразование природы человека следует рассматривать в связи с концепцией неархимедова времени (здесь модель времени состоит из упорядоченного и неупорядоченного множеств), что позволяет прийти к выводу о возможности появления “пост-гомо”;

- границы трансформации природы человека связаны с тем, что сама природа индивида есть единство мужского и женского;

- социокультурные последствия генной технологии следует прогнозировать, исходя из идеи троичности диалектики;

- этическое поведение человека детерминируется и этикой технологии (биоэтикой), представляющей собой мультидисциплинарную ветвь науки;

- на основе биосферной функции человечества и экологической ответственности общества принцип гуманизма в его классической форме следует дополнить идеей о самоценности всего живого.

В этом плане заслуживает внимания точка зрения биолога А. Олескина: “Необходимо, чтобы “искусственная” (человеческая) биотехнология была приведена в согласие с естественной “конструкторской деятельностью” живого, природной биотехнологией... Гуманистика в рамках биотехнологии означает, что человек берет на себя роль помощника живой природы” [110]. Иными словами, речь идет о “мягких” методах биотехнологии (и генной технологии). Сегодня проблемы генной технологии в разных странах Азии, Европы и Америки стараются исследовать на основе идеи (выработанной древневосточной мыслью) междисциплинарного творческого коллектива, решающего сложные задачи генной технологии путем сочетания естественнонаучного и гуманитарного подходов. Тогда можно найти оптимальное решение проблемы вмешательства генной технологии в телесность человека и разрешить весь круг связанных с этим вопросов.


2. 5. Биологические основы чувства прекрасного

Весьма существенным в понимании феномена человека накануне XXI столетия (как и феномена человека вообще) является выяснение биологических основ чувства прекрасного, без которого человек не может быть собственно человеком. Данная проблема актуализируется происходящей ныне информационной революцией, ибо новые информационные технологии заставляют иначе взглянуть на историю эстетических представлений, развитие творческих потенций индивида. Достаточно подробно описаны и исследованы социальные и исторические аспекты эстетики, предметом изучения которого и является прекрасное. Однако мало освещена эволюционно-биологическая сторона проблемы, ибо еще предстоит получить более полный ответ на вопрос: “Почему естественный отбор развивал чувство прекрасного?” Рассматривая эту проблему в эволюционно-генетическом плане, классик отечественной генетики В.П. Эфроимсон пишет: “Существует ли эта сторона проблемы? Очевидно, что наша способность почти без предварительной подготовки восхищаться головкой Нефертити, гекзаметрамми Гомера, драмами Софокла и Эсхила, исландскими сагами говорит о существовании вневременного, внеисторического, внеклассового, короче говоря общечеловеческого элемента эстетики” [54].

Именно этот общечеловеческий элемент эстетического или биологические основы чувства прекрасного приобретают сейчас большую значимость в постижении природы человека. Весной 1995 г. американский журнал “Scientific observer” рассекретил результаты эксперимента “Компьютерный Маугли”, вызвав тем самым настоящую сенсацию. Сама идя достаточно стара - еще в 30-х гг. нашего века она высказана писателем-фантастом А. Беляевым в романе “Голова профессора Доуэля”. Суть идеи весьма проста: использовать мозг человека после его смерти, создав для этого определенные условия. О ее воплощении идет речь и в философском произведении известного фантаста и самого тонкого мыслителя нашего времени С. Лема “Сумма технологий”. Здесь посредством новых информационных технологий можно “записать” весь внутренний мир личности и обеспечить ее “бессмертие” в электронном “раю” [55]. И вот теперь американцы со свойственным им прагматизмом провели эксперимент по введению мозга обреченного на смерть новорожденного Сида в виртуальный суперкомпьютер, состоящий из кластеров, т.е. сети всех персональных компьютеров США, и исследовали его развитие в течение 3 лет.

Человеческий мозг является самым сложным образованием во Вселенной; он состоит из 100 млрд. нейронов [56]. Иногда его рассматривают как счетно-решающее устройство, выполняющее до 10 млрд. вычислительных операций в секунду. Американские экспериментаторы путем ментального сканирования сняли электрические потенциалы около 60% мозга, закодировали их ицфрами и ввели в виртуальный кластерный компьютер. И такой смоделированный мозг Сида приобрел собственную жизнь, стал компьютерным Маугли. Родители признали его своим и стали ухаживать за ним посредством персонального компьютера, снабженного системами мультимедиа и виртуальной реальности. В самом начале они видели экранное изображение своего ребенка, затем голографическпе приставки стали воспроизводить его объемное изображение.

Излагая данные эксперимента с компьютерным Маугли, А. Валентинов пишет: “С этим изображением не все понятно. Воссоздать новорожденного на экране легко. Но “взрослеет” ли его изображение с течением времени? Четкого ответа нет, как нет ответа и на многие вопросы, в том числе и такой: не установилась ли между Сидом и родителями некая духовная связь? Не общается ли он с ними, получая необходимую ребенку родительскую ласку? Не просто же так, наверное, Джин и Надин считают его “натуральным” сыном. Так, может, в компьютере живет не просто программа, а некое существо? Конечно, это звучит фантастично, но разве вся эта история не кажется фантастикой?” [57].

Однако перед нами вполне реальный эксперимент, преследующий цель исследования законов развития человеческого мозга. Существенной в данном случае является проблема чувства прекрасного, без которого человек не может реализовать свою человеческую сущность. Поэтому нужно считаться с тем, что человек представляет собой, как это показано нами в монографии “Время и культура”, космобиопсихосоциальное единство [58]. Это значит в плане нашего изложения, что “природа человека делает то, что у него могут быть эстетические вкусы и понятия. Окружающие его условия определяют собою переход этой возможности в действительность: ими объясняется то, что данный общественный человек... имеет именно эти эстетические вкусы и понятия, а не другие” [59]. С другой стороны, необходимо считаться с биологическими основами эстетических эмоций. “Подходя к проблеме возникновения биологических основ эстетических эмоций, — пишет В. Эфроимсон, - мы обнаружили по меньшей мере три важных причины, по которым развитие этих эмоций могло подхватываться естественным отбором еще у наших предков.

1 Общие эстетические эмоции сплачивают коллектив и тем самым способствуют его выживанию среди враждебной природы и других сообществ (в качестве примитивных доказательств правильности этого положения можно привести существование певцов-сказителей, скальдов, легенд, песен, преданий, наконец, военной музыки и оркестров, книг о доблести и трусости).

2. Художественная восприимчивость позволяет познавать мир, так сказать, экспресс-методом, причем эмоционально насыщенным.

3. Художественная восприимчивость позволяет эмоционально усиленно воспринимать овеществленным добро и зло и таким образом в своем эволю-ционно-генетическом развитии неразрывно сплетается с эволюционно-генетическим развитием взаимного альтруизма” [60]. Иными словами, без чувства прекрасного и нравственного компьютерный Маугли никогда не станет homo sapiens.

Эстетическая воприимчивость (чувство прекрасного) у человека детерминировано билогически, социально и исторически, что в определенной мере объясняет многообразие эстетических вкусов и представлений, наблюдающихся в истории человечества. Достаточно обратиться к фундаментальному исследованию английского историка искусства М.Холлингсворт “Искусство в истории человека”, чтобы увидеть многообразные формы воплощения прекрасного в произведениях искусства. Она пишет о значимости искусства, которое представляет собою концентрат эстетического (прекрасного), следующее: Искусство — универсальная ценность, которая принадлежит всему человечеству, поразительное наследие духовной и практической жизни каждого отдельного человека” [61].

Многообразие форм воплощения прекрасного, разнообразные эстетические представления и вкусы основаны на общих биологических корнях чувства прекрасного. Последнее выступает фундаментальным элементом общечеловеческого в эстетическом в различных идеалах красоты благодаря многочисленным внутренним потенциям. Последние же обусловлены эволюционно-генетическим развитием и биологически наследуемой гетерогенностью. Неудивительно, что в современной науке высказывается идея о необходимости развития биохимической эстетики. Отечественный биолог С. Шноль, рассматривая взаимосвязь частот колебания ферментов и возможных звуковых полей, отвечающих за решение геометрической задачи морфогенеза, пишет: “Ясно, что речь может идти лишь о волнах, длины которых сравнимы с, размерами клеток, т.е. о звуковых волнах порядка 1-100 мм; при нормальной скорости звука их частоты порядка 10⁷-10⁹ Гц. Однако в желеобразных протоплазматических структурах распростаняются преимущественно сдвиговые волны. Их скорость, как показал А.П. Сарвазян с сотрудниками, порядка 1 м/с. Соответственно, необходимые длины волн могут быть получены при частотах порядка 10⁴-10⁶ Гц. Этот диапазон частот вполне биохимически реален - на таких частотах работают основные ферменты... Сейчас же достаточно отметить, что числа оборотов большинства ферментов соответствуют слышимому диапазону частот. Это наводит на приятные размышления о природе слуха, происхождении музыкального восприятия и о многом другом, что принадлежит уже области биохимической эстетики, а не биохимии морфогенеза” [62]. Оказывается, что без ферментов, ответственных фактически за существование и функционирование человеческого организма, невозможно восприятие музыки.

Именно на примере чувства прекрасного, возникающего при восприятии музыки, рельефно видны его биологические основы, виден его фундаментальный, дообщественный, полуинстинктивный характер. Музыка, как известно, является универсальным языком, ибо почти все индивиды восприимчивы к системам тонов и ритмов. Восприимчивость подобного рода присуща всему человеческому виду, и она помогает нам понять принципиальные процессы, происходящие в мозгу человека. Исследования показали, что области, обусловливающие способность к восприятию музыки, находятся в коре левого полушария. Немаловажно то, что области, имеющие особую связь с музыкой, располагаются в височной доле, вблизи участков, ответственных за слуховую деятельность. В связи с этим английский психобиолог Дж. Янг замечает: “Височные доли коры лежат вблизи гиппокампа и других основных частей мозговых полушарий, связанных с системами наслаждения и эмоциональными реакциями. Пока мы можем только указать на существование этой связи в надежде, что нашим преемникам удастся выяснить ее сущность, а может также увеличить нашу восприимчивость музыки” [63]. Фундаментальность музыки состоит в том, что она является искусством, чей код частично запрограммирован генетически и вписан в человеческий организм и частично обусловлен культурой, но и в том, что она является также моделью времени. Ведь ритм музыки отражает наши идеи о природе времени, этого существенного параметра человеческой экзистенции.

Чувство красоты, как известно, немыслимо вне психофизических процессов человека как специфической биосистемы. И хотя это положение тривиально, оно тем не менее оказывается принципиальным, когда речь идет о приникновении в суть феномена человека конца нашей эпохи, когда внимание все больше акцентируется на возможностях его самоактуализации, раскрытии его творческого потенциала. Следует учитывать также процесс освоения космоса, который вносит коррективы в понимание природы как эстетической ценности. Существенно то, что идеи космизма, основанные на земном опыте и практике исследования внеземного пространства, “создают почву для неизвестных ранее эстетических эффектов”, связанных с биологическими и духовными возможностями человеческого рода.[64]. Не случайно сейчас происходит оживление интереса к японским садам, символика которых выражает связь человека со Вселенной. С искусством японских садов смыкается метафорически иносказательный метод поучения, присущий дзэновским канонам. Последние наряду с медитацией, экстазом, трансом и другими психофизическими способами дают возможность достигать измененного состояния сознания, позволяющего человеку перейти от “текстовой коммуникации” с миром к внетекстовому бытию, к непосредственной коммуникации с мирозданием [65].

Сейчас все большее внимание уделяется значимости чувства прекрасного в творчестве человека. В последние десятилетия идут активные исследования психофизических аспектов творчества. Одним из направлений на Западе является конструирование “архитектурных машин”, дающих человеку возможность выключиться из реальной пространственно-временной структуры. Предполагается, что особым образом организованная пространственная структура “архитектурной машины” способствует появлению у человека новых образов и ассоциаций, необходимых для творчества. Данное направление поисков связано с развитием электронных средств массовой коммуникации. “С помощью новейшей аудиовизуальной техники создавалась “собственная среда”, отключающая человека от фактической реальности, замыкающая его в мире управляемых иллюзионных эффектов” [66]. Так, в проектах “моментальных городов” западных архитекторов П. Кука, Д. Кромптона, Р. Херрона электроника с помощью различного рода проекций и голографических эффектов, свето-цветовых и звуковых программ создает впечатление урбанистического пейзажа. Огромными возможностями располагает “видеокультура”, когда “тотальное видеокружение” в собственном доме дополняется синтезаторами, позволяющими создавать видеовизуальные эффекты, превосходящие любое воображение. “Подключая такую систему к устройствам биологической обратной связи, можно визуально воспроизводить и прослушивать собственные переживания, сны. Эксперименты в области “медиатектуры” позволят создавать оптические звуковые образы, переключающие восприятие человека в некие “сверхчувственные плоскости”, и заменять обычные человеческие ощущения совершенно новыми сенсорными “интерперсональными” психологическими реакциями [67].

“Архитектурные машины”, отключающие от реальности, специальные устройства, модифицирующие восприятие посредством воздействия на органы чувств и мозг, аппараты для “игрового расширения сознания”, контролирующие психику и освежающие чувства, “капсулы и шлемы для прослушивания самого себя” — вот что предложили венские экспериментаторы на рубеже 60-70-х гг. Все это на первый взгляд фантастично, однако эти машины и аппараты рассматривались в НАСА США, использовались в Ней-рологическом институте Венского университета [68]. При помощи таких аппаратов достигается расширение сфер ощущений, что обусловлено наличием биологических основ чувства красоты (не следует забывать, что именно чувство прекрасного позволяет индивиду расширять диапазон восприятия мира). Необходимо учитывать и то, что чувство прекрасного своими корнями уходит в космобиопсихо-соцпальную природу человека, имеющую динамический системный характер. Последний же неотъемлем от мира, рассматриваемого как единство порядка и хаоса, что согласуется с развиваемой нами концепцией природы человека как взаимопроникновения порядка и хаоса. “Наше ощущение прекрасного возникает под влиянием гармонии порядка и беспорядка в объектах природы - тучах, деревьях, горных грядах или кристалликах снега. Их очертания - это динамические процессы, застывшие в физических формах, и определенное чередование порядка и беспорядка характерно для них” [60]. Иными словами, чувство прекрасного основано на биологическом фундаменте, который сам сформирован благодаря красоте реального мира. Последняя может быть выражена в математической форме, которая сейчас весьма плодотворно используется в компьютерной графике, во взаимодействии человека с компьютером, когда возникает виртуальная реальность (об этом будет идти речь ниже).

Экономика — это умение пользоваться жизнью наилучшим образом.

Б. Шоу

Деньги — организующая сила общества... Но устремленность к деньгам материализует жизнь, лишает ее глубокого духовного поиска.

В. Налимов

Нападать за инакомыслие — губительно.

Конфуций

Отдельные личности стремятся к сообществу; те, кто хочет избежать ответственности, часто прячутся в коллективе.

П.Тейяр де Шарден