Феномен человека вчера и завтра

Вид материала

Документы

Содержание 1.2. “Гомо космикус” К. Циолковского I.4. Креативистскоя модель человека X. Ортеги-и-Гассета Жить — значит иметь дело с окружающим миром, взаимодействовать с ним, заниматься им. I.5. Человек — голограмма Вселенной Самое важное в эволюции - благополучие индивидуума (или гена). Дж.С. Холдейн

Подобный материал:

• Приказ 06. 03. 2011 г. № Об организации и проведении городского конкурса рисунков «Покорение, 59.27kb.
• «эксперимент»: вчера, сегодня, завтра…, 2640.82kb.
• «Дизайн: вчера, сегодня, завтра», 10.01kb.
• «Рынок микрофинансирования : вчера, сегодня, завтра», 49kb.
• Итоги iоткрытой научно-практической конференции «Образование и научное творчество:, 781.08kb.
• Положение о республиканской научно-практической конференции для обучающихся «Строительство:, 61.05kb.
• Провести конкурс кроссвордов «Государственная Дума: вчера, сегодня, завтра». Утвердить, 35.48kb.
• Положение об областном молодёжном проекте «Комсомольские «вожаки»: вчера, сегодня,, 78.4kb.
• Перевод Н. Немчиновой, 1287.21kb.
• Альбер Камю Посторонний Перевод с фр. Н. Немчинова, 1199.45kb.

1.2. “Гомо космикус” К. Циолковского

Феномен человека на пороге XXI столетия невозможно понять вне контекста фундаментальной социальной и этической проблемы “Я и Вселенная”. Ведь сейчас актуализировалась присущая традиционному подходу в интерпретации природы человека значимость его места во Вселенной, которая в виде стержня проходит сквозь все многообразие культур человечества. Это связано как с необходимостью решать возникшие в наше время глобальные проблемы, так и с процессом космизации, охватившим чуть ли не все сферы человеческого существования. Немалую роль в данной актуализации играет “космическая философия” нашего выдающегося соотечественника К. Циолковского, чье наследие образует теоретический фундамент одного из ведущих направлений научно-технического прогресса и одновременно поднимает ряд мировоззренческих, социально-философских и этических проблем освоения космоса.

Парадоксальным в определенной степени является факт, что ученый, не выходя в своих трудах за рамки ньютоновской механики, сумел заложить в них огромный творческий потенциал. Это объясняется тем, что К. Циолковскому присущ нетрадиционный и нетривиальный взгляд на “вечные” философско-мировоззренческие проблемы, позволивший ему открыть эффективные способы технического воплощения идей. Нельзя согласиться с С.Г. Семеновой, считающей, что его “космическая философия” не соответствует современным научным представлениям: “Циолковский стоял на представлениях до-релятивистской и до-фридмановской физики; концепция “большого взрыва”, сингулярной, “нулевой” точки, из которой началось расширение и развитие Вселенной, возникла уже позже. Интересно, что именно модель ньютонианского бесконечного Универсума с такими же бесконечными временем и пространством, долго господствовавшая в научной картине мира, благоприятствует таким натурфилософским построениям, которые подспудно питаются восточной индийской метафизикой с ее повторяющимися мировыми циклами, перевоплощением существ и т.д. Элемент такой “дурной бесконечности”, нескончаемых круговоротов гигантских периодов развития (то, что Андрей Белый называл “пустоворотами бытия”) присутствует в комософии Циолковского” [13]. Научная картина мира может и должна изменяться (это лежит в природе научного поиска), нас же интересует эвристический потенциал “космической философии” К. Циолковского.

В новейшей науке используется так называемый антропный космологический принцип, который раскрывает положение человека в структуре Вселенной и дает определенное видение проблем, связанных с возможностью существования в космосе различных форм жизни и разума. Этот принцип был предвосхищен К. Циолковским в беседе с космобиологом А. Чижевским [14]. Именно антропный космологический принцип известные физики С. Хокинг и Дж. Уилер избрали в качестве исходного пункта для своих размышлений о роли человека в “проектировании” Вселенной (эти размышления весьма продуктивны при анализе перспектив развития Вселенной и человечества). Как известно, специфика саморазвивающихся систем (а Вселенная относится к таковым) состоит в том, что возникающие в них качественно новые уровни организации начинают управлять предшествующими уровнями, активно трансформируя их в соответствии с принципом обратной связи. Имеется достаточно оснований считать вполне вероятным, что космические цивилизации (“новый космический человек”, по терминологии К. Циолковского) в своей практически-преобразовательной деятельности, как он неоднократно подчеркивал, действительно могут принять участие в “проектировании” тех или иных свойств Вселенной, согласно своим целям и потребностям. Понятно, что только весьма отдаленное будущее покажет, в какой мере эти смелые прогнозы смогут быть осуществлены.

Не следует забывать, что прогнозы, основанные на “космической философии” К. Циолковского, оказывают определенное влияние на духовный мир современного человека, дают ориентацию его мышлению и поведению. Все космические программы зиждятся на его трудах по ракетной технике, однако последние служат поиску путей реализации мировоззренческих идей, заложенных в философско-этической программе. В содержание этой программы входят размышления К. Циолковского о следующих основных мировоззренческих проблемах: “значении” космоса как такового (как сферы существования космических цивилизаций, поля их познавательной деятельности и практики),месте человека в космосе, о смысле и целях истории и человеческой жизни, путях создания счастливого будущего, смысле и основах человеческой морали.

Характерной чертой мировоззренческой концепции К. Циолковского является ее космическая ориентация: “Судьба существования зависит от судеб Вселенной. Поэтому каждое разумное существо должно быть охвачено историей Вселенной. Такая широкая точка зрения может завести в тупик” [15]. Такой взгляд был сформулирован в мировой и российской философской мысли на рубеже XIX и XX вв. (достаточно вспомнить характеристику человечества А. Умова как негаэнтропийного фактора в космосе или учение В. Вернадского о ноосфере). Однако именно Циолковскому принадлежит заслуга создания наиболее полной и наиболее всесторонне проработанной системы “космической философии” (эта мысль сформулирована В. Казютинским). Данная философия может быть применена к решению целого ряда идей, проблем и концепций, появившихся в эпоху непосредственной космической деятельности человека.

К. Циолковский находился на позициях монизма, который противостоит любому религиозному “раздваиванию” мира на природную и сверхъестественную сферы. Он подчеркивает материалистический характер фундаментальных положений “космической философии”: “Я - чистейший материалист, ничего не признаю, кроме материи” [16]. Он, действительно, признавал существующей во Вселенной одну субстанцию и одну силу — материю в ее бесконечном превращении. “Этими явлениями синтеза и анализа совершается вечный круговорот материи - то образующий солнца, то разлагающий их в эфир и очень разреженные, невидимые массы... Но кроме этого колебательного, или повторяющегося (периодического), движения возможно общее усложнение материи, так что периоды несколько отличаются друг от друга, именно все большею сложностью вещества. Есть ли конец этому усложнению и не начнется ли снова упрощение — неизвестно” [17]. У него встречается утверждение о том, что весь космос является не только бесконечным и сложным механизмом. Физика, химия и биология, по сути, представляют собой механику. Однако представления Циолковского не следует воспринимать дословно и трактовать в сугубо механистическом духе. Дело в том, что его философия содержит в себе множество идей и предложений, не всегда адекватно выраженных. Более того, считая недостатком старого, механистического материализма отсутствие в нем ответа на вопрос о “значении” Вселенной, К. Циолковский пытался преодолеть его нередко при помощи идей панпсихизма, гилозоизма и буддизма. В некоторых случаях у него можно обнаружить высказывания теософского и даже мистического характера. Таким образом, его “космическая философия” является противоречивой и неоднозначной.

Ключевой идеей мировоззренческой концепции К. Циолковского является идея единства человека и космоса. Ее специфика состоит в том (и это сближает ее с современным гуманизмом), что ученый, говоря о единстве человека и космоса, всегда имеет в виду социально-этический и гуманистический аспекты этой идеи. Поднимая данную идею на философско-мировоззренческий уровень, К. Циолковский считал, что жизнь и разум представляют собой фундаментальные атрибуты материального мира. Общественные разумные существа с разной степенью совершенства должны были с необходимостью появиться в процессах космической эволюции. Безграничный прогресс социальных организмов обусловлен возможностью значительного увеличения жизни каждого члена общества: она может стать невообразимо долгой [18].

Существенный аспект единства человека и космоса обнаруживается в рассуждениях К. Циолковского о “причине” и “смысле” космоса. “Если скажем, что мир существовал всегда, есть и будет, и не пожелаем пойти дальше”, -то трудно уйти от вопроса: “почему все проявляется в такой, а не в иной форме, почему существуют такие, а не другие законы природы? Ведь возможны и другие... Должна быть какая-то причина этого, как и причина самого мира” [19]. И хотя в ранних трудах он эту прапричину отождествлял с Богом, позже данная проблема интерпретировалась им совершенно иначе, а именно: идея “творения космоса” была окончательно отброшена и прапричина понималась, скорее, в духе пантеизма.

Мысль К. Циолковского о прапричине (несмотря на адекватность формулировки) содержит глубокий смысл, придающий ей весьма современное звучание. Приведенный фрагмент однозначно ставит проблему, которая сегодня находится в центре дискуссий мыслителей и ученых: почему мир является таким, каким мы его наблюдаем? Ответ звучит почти пророчески: поскольку человеческое существование имманентно космосу, а не случайно, то “этот космос, который знаем, не может быть другим” [20]. Перед нами упомянутый в начале параграфа космологический антропный принцип, получивший широкий резонанс в науке наших дней. К. Циолковский допускает также существование иных “миров”, способных создать другие формы жизни и разума. Для них также является характерным глубокое единство со “своим” космосом. В этом контексте следует “прочитывать” суждения нашего соотечественника о “смысле” космоса. “Какой смысл имела бы Вселенная, если бы не была заполнена органическими, разумными, чувствующими существами” [21], — спрашивал он, считая, что этот “смысл” заключается в появлении высоко развитых цивилизаций, способных влиять на структуру космоса и. происходящие в нем эволюционные процессы.

Другой важный аспект проблемы единства человека и космоса отметил К. Циолковский в контексте своих эволюционных идей. Эволюционирующие объекты материальной Вселенной состоят из атомов со специфическими свойства ми. С одной стороны, атом представляет собой бесконечно малую материальную частицу, с другой - имеет способность чувствовать: “Всякий атом материи чувствует сообразно окружающей обстановке. Попадая в высокоорганизованные существа, он живет их жизнью и чувствует приятное и неприятное, попадая в мир неорганический, он как бы спит, находится в глубоком обмороке, в небытии” [22]. В общем же оказывается, что вся Вселенная является живым образованием и потому способна к чувственному восприятию.

В ходе эволюции материя породила человека, чтобы не только двигаться к высшему уровню своего развития, но и с его помощью познавать себя. Вся природа мирозданья упорно шла к своей цели - созданию человека с потрясающими, поистине безграничными способностями мозга и разума. Природа достигла этого, сконцентрировав все свои грандиозные возможности в молекулярной структуре вещества, чтобы через миллиарды лет мог появиться мозг человека, поразительные способности которого обусловлены функционированием бесчисленного количества клеток. Одной из самых необыкновенных способностей этого мозга является постановка вопросов: почему, зачем и т.д., т.е. вопросов познания, находящегося на достаточно высоком уровне. Иными словами, материя в образе человека ставит вопрос о смысле своего существования и стремится получить на него ответ. И когда человек накапливает знания, включающие в себя творения философов, писателей, поэтов, художников, ученых, жрецов, богословов и др., чтобы достигнуть полной истины о мире, тогда он вступает в космическую эру.

Космическое бытие человечества (напомним, что социально организованное человечество и есть человек: его остальные ипостаси — это человеческий индивид и биологический вид) проходит, по К. Циолковскому, четыре основные эры:

- эру рождения, которая вскоре наступит и будет длиться миллиарды лет;

- эру становления - расселения человечества по всему космосу, ее длительность равна сотням миллиардов лет;

- эру распада человечества, тоже длящуюся сотни миллиардов лет,

- терминальную эру порядка десятков миллиардов лет, когда человечество найдет ответ на вопрос “зачем” и из корпускулярной, вещественной формы существования перейдет в волновую — “лучистую” форму бытия.

Затем через многие миллиарды лет лучистая эра космоса сменится корпускулярной, но уже более высокого уровня и опять начнется тот же цикл: возникнут туманности, звезды и планеты, в ходе эволюции появится более совершенный человек, чем в предыдущем цикле круговорота космоса. Пройдя через все высокие эры, человечество снова перейдет в лучистое состояние тоже более высокого уровня. Смена этих космических циклов будет продолжаться до тех пор, пока не появится “сверхновый” человек, который благодаря абсолютному всезнанию достигнет состояния сознания, считающегося прерогативой богов. В результате космос будет представлять собой великое совершенство [23], и “гомо космикус” отождествится со Вселенной.

Исходным моментом такого рода мировоззренческих поисков К. Циолковского является проблема этики, причем он “поднимает” земную этику до ранга космической, ибо постулаты и принципы земной этики получают у него общекосмическое значение (на это обращает внимание наш методолог В. Казютинский). По его мнению, из подобия путей развития цивилизации в космосе следует единство их задач и целей, начиная с преобразующей космос деятельности и кончая моральными принципами и нормами поведения в обыденной жизни. Ведь Земля - это та часть космоса, в которой уже начинают выполняться моральные законы, основанные на “истинной человеческой любви”. Поэтому имеется нечто общее “... между всеми существами, которые достигли совершенства: имеют они тот же самый разум, одно познание, одну цель - общее вечное счастье” [24]. Однако тождество земной и космической этики относительно: насколько разумные и совершенные космические существа уже давно выполняют императивы научной этики, настолько землянам предстоит длинный путь для достижения и осуществления этих категорических императивов.

Выдвинутая К. Циолковским система космической этики исходит из того, что основной и неотъемлемой чертой всего живущего в космосе является стремление к счастью и совершенству. Его рациональные идеи начинают уже оказывать влияние на формирование межчеловеческих отношений в условиях космической деятельности. Следует отметить, что такого рода космическая этика отнюдь не носит абстрактного характера, она вносит свой вклад в процесс космизации культуры. К этому нужно добавить и то, что его мысль о слиянии всех человеческих разумов и воль в единый деятельный сверхразум является предвосхищением более поздней точки зрения французского палеонтолога и теолога Тейяра де Шардена, исходившего, из философского антропоцентризма (человек занимает исключительное положение в космосе) и писавшего о “концентрации сознания” отдельных индивидов в коллективный разум - точку Омега.


I.3. Эсхатология Тейяра

На иных философско-мировоззренческих позициях стоит Тейяр де Шарден в интерпретации космического измерения человека. Наиболее полно он изложил свои взгляды в книге “Феномен человека” - в ней дается своебразный ответ на вечный вопрос о смысле и цели человеческого существования. Он сводится к следующему: человек как “ось и вершина эволюции”- ярко раскрывает то, что изначально, хотя бы в возможности, присуще всей материи, т.е. человек есть сложный, развернувшийся “микрокосмос”, содержащий в себе все потенции космоса. Однако необходимо рассматривать данный ответ в контексте тейяровского мировоззрения, суть которого — .“видение мира как живого организма, пронизанного Божеством и устремленного к совершенству” [25]. Именно эволюция Вселенной, на чьей вершине находится человек, и является воплощением этого тяготения. Человек обладает способностью проникнуть вглубь эволюции и увидеть у ее корней творческие силы; они находятся в свернутом виде и разворачиваются постепенно, в ходе космической эволюции. В результате эта эволюция достигает критической точки в виде человека и тогда начинается процесс конвергенции, когда Вселенная целенаправленно движется к высшему синтезу - точке Омега. Такого рода схема развития — единство, дифференциация и синтез - была сформулирована Гегелем и раскрыта Вл. Соловьевым [26]. Однако Тейяр эту схему обрядил в биологические одежды, ибо естествознание весьма наглядно ее подтверждает.

Необходимо обратить внимание на тот существенный момент в тейяровской схеме, что в ней практически отсутствует проблема первого начала мира. И это обусловлено стремлением Тейяра ограничиться исключительно “феноменальными” гипотезами, хотя ему приходится в ретроспекции осуществлять поиски первого момента. Он не солидаризируется ни с материализмом, ни со спиритуализмом и считает нужным объединить их. “Спиритуалисты правы, когда они так настойчиво защищают некоторую трансцендентность человека по отношению к остальной природе. Но и материалисты также не ошибаются, когда утверждают, что человек — это лишь еще один член в ряду животных форм. В этом случае, как и во многих других, два очевидных тезиса разрешаются в развитии, если только в этом развитии существенное место отводится совершенно естественному явлению “изменения состояния”. Да, от клетки до мыслящего животного так же, как от атома до клетки, непрерывно продолжается один и тот же процесс (возбуждения или психической концентрации). Но в силу самого этого постоянства действия с точки зрения физики некоторые скачки неизбежно внезапно преобразуют субъект, подверженный операции [27]. И хотя предлагаемый им выход противостояния материализма и спиритуализма не дает возможности подняться над ними, его гипотеза о материи может быть принята и материалистом, и спиритуалистом.

В своем исследовании Тейяр использует и панпсихические формулировки, и набор эмпирических факторов эволюции типа мутация, генетический дрейф, наследование, отбор в популяциях. У него жизнь и человек, появившиеся на нашей планете в результате спонтанного зарождения из предбиологических структур (здесь Тейяр придерживается принципов материализма), неразрывно связаны с космическими процессами, усложнениями материи. Земная жизнь представляет собой качественно новое проявление этой всеобщей тенденции. И хотя неживая материя кажется нам “мертвой”, она лишь “дожизненна”, в ней имеется потенция стать живой. Вполне понятно, что при рассмотрении структуры материи Тейяр последовательно и логично приходит к панпсихизму.

В связи с этим приведем фрагмент из “Феномена человека”, показывающий его приверженность к панпсихизму: “Видимая ограниченность феномена сознания высшими формами жизни долго давала науке повод устранять его из своих моделей универсума. Причудливое исключение, странная функция, эпифеномен - мысль характеризовалась как-нибудь так, чтобы от нее избавиться... “Сознание с полной очевидностью проявляется лишь у человека, следовательно, это единичный случай, не интересный для науки”. Так, может быть, сказали бы мы раньше. Теперь мы скажем иначе: “Сознание проявляется с очевидностью у человека, следовательно, обнаруживаемое в этой единичной вспышке, оно имеет космическое распространение и как таковое окружено ореолом, преодолевающим его в пространстве и времени беспредельно”.

Отсюда следуют определенные выводы. И я не представляю себе, как можно было бы от них уйти, сохраняя в то же время хорошую аналогию со всей остальной наукой. В глубине нас самих, бесспорно, обнаруживается внутреннее, открываясь как бы через разрыв в центре существ.

Этого достаточно, чтобы в гой пли иной степени это “внутреннее” существовало везде и всегда в природе. Раз в одной точке самой себя ткань универсума имеет внутреннюю сторону, то она неизбежно двусторонняя по самой своей структуре, т.е. в любой области пространства и времени, так же, как она, например, по структуре зерниста. Таким образом, у вещей имеется не только внешнее, но и сопряженное ему нечто внутреннее.

Отсюда логически вытекает следующее, хотя и непривычное для воображения, но фактически единственно приемлемое для нашего разума представление о мире. Если рассматривать материю с самого низу, с чего мы и начали этот труд, то обнаруживается, что эта первичная материя представляет собой нечто большее, чем кишение частиц, столь замечательно анализируемое современной физикой. Под этим первичным механическим слоем следует представить себе до крайности тонкий, но абсолютно необходимый для объяснения состояния космоса в последующие времена “биологический” слой. Для внутреннего сознания и значит спонтанности (три выражения одного и того же) так же невозможно опытным путем установить абсолютное начало, как и для любой другой линии универсума [28]. В данном фрагменте, как и во всей работе, термин “сознание” обозначает психику всякого рода — от самых элементарных форм внутреннего восприятия до человеческого феномена мыслительной деятельности. Здесь не случайно употребляется и термин “универсум”, он нужен для того, чтобы провести мысль о существовании тонкого слоя психики под слоем элементарных частиц, составляющих первичную материю.

Логика рассуждения Тейяра безупречна - он в качестве исходного пункта исследования берет человека, обладающего “внутренним” миром, и приходит вполне последовательно к выводу о существовании аналогичной “внутренней” стороны у животных, растений и неживой природы. Нелишне заметить, что данная мысль обсуждалась в трудах А. Шопенгауэра и Вл. Соловьева. В качестве основы “внутреннего” начала Тейяр избирает представление о “радиальной энергии”, влекущей материю “в направлении более сложного”. И здесь он схватил вполне реальный момент в развитии научного познания — теперь гипотеза о присущей материи тенденции к развитию и усложнению стала фактом, на котором строятся многие научные концепции. Иное дело, что Тейяр трактует эту тенденцию в контексте библейско-христианского понимания генезиса мира; она сближается с божественной творческой силой. Известно, что по Библии суть биогенеза состоит в придании материи творческой силы: “да произведет вода... душу живую” [29].

Именно “радиальная энергия” лежит в основе эволюции космоса. В связи с этим Тейяр решается назвать стадию неживой материи “преджизнью”. Здесь проявляется то, что его мысль глубоко проникнута чувством всеобщей одушевленности. Сама “радиальная энергия” по существу является психической: “Сущность реальности... может быть представлена содержащимся в определенный момент в универсуме “внутренним”. В этом смысле эволюция, по сути, не что иное, как постоянное возрастание этой “психической”, или “радиальной”, энергии в ходе длительности, при практическом постоянстве, в масштабе наших наблюдений, механической, или “тангенциальной” энергии” [30]. Эти две энергии мира в опыте, связываются организацией, чье последовательное развитие внутренне дублируется, что выражается в постоянном росте и углублении сознания.

Несмотря на то, что Тейяр не занимается проблемой начала мира, он тем не менее склоняется к принятию теории большого взрыва и расширяющейся Вселенной. Этот взрыв (“огненная вспышка”) приводит к образованию устойчивых единиц элементарной материи. “Преджизнь”, скрытая, “радиальная” энергия движет мир по пути усложнения, т.е. эволюция начинается задолго до возникновения и развития живых организмов. Ткань универсума содержит в себе координацию внутреннего (“психического”) и внешнего (материального), она представляет собою органическое взаимопроникновение элементов, живую систему связей.

Эта ткань универсума находится в непрестанном эволюционном движении, и в результате появляется человек. Он - скачок в эволюции земной жизни, венец постоянного эволюционного развития и вместе с тем - некое начало направленной эволюции. Последняя неуклонно стремится к точке Омега - планетарному сознанию, духовному “яйцу мира”. Вселенская эволюция идет не в пространственном, а в психическом направлении, она осуществляется не в космической экспансии, а в пределах нашей планеты. Для нас существенно, что здесь Тейяр обращает внимание на тот парадоксальный факт, что человек до сих пор не нашел подобающего ему места в структуре мира, которую рисует современная наука. Более того, существует наука о Вселенной - космология - без рассмотрения человека, имеющиеся науки о человеке находятся на обочине естествознания: нет космологии, которая включала бы в себя и человеческое существование. “С чисто позитивистской точки зрения - самый таинственный и сбивающий с толку исследователей объект науки. И следует признать, что в своих изображениях универсума наука, действительно, еще не нашла ему места. Физике удалось временно очертить мир атома, биология сумела навести некоторый порядок в конструкциях жизни Опираясь на физику и биологию, антропология в свою очередь кое-как объясняет структуру человеческого тела и некоторые механизмы его физиологии. Но полученный при объединении всех этих черт портрет явно не соответствует действительности” [31]. Поскольку в человеке концентрируется все, что мы познаем, постольку мы неминуемо придем к науке о человеке: постижение человека является ключом к раскрытию тайн природы, эволюционирующего космоса.

По мнению Тейяра, необходимо сочетать формирующуюся, обновляющуюся картину Вселенной с христианским мировоззрением. Понятно, что эта формирующаяся картина мира должна включать в себя человека. И здесь имеется один существенный момент - в ней следует зафиксировать “удивительную перспективу растущей “гуманизации” человечества” [32]. Оказывается, теперь нашему мышлению, начинающему привыкать к космическим масштабам, открывается совершенно иной образ развития человека (человечества). Этот образ пронизан эсхатологией; об этом Тейяр повествует следующими словами: “Согласно современной антропологии, род человеческий уже не представляет собой статичную совокупность составленных вместе элементов, но образует некий сверх - организм, послушный закону глобального возрастания. Подобно всему живому, человек возник не только как индивид, но и как вид. Стало быть, помимо его индивидуального цикла уместно признать и изучить его видовой цикл.

Ученые еще далеки от согласия по вопросу об особой природе этого высшего цикла. Однако не боюсь ошибиться, утверждая, что в них крепнет и вот-вот восторжествует мысль о том, что специфическим и существенным содержанием происходящего в данный момент в человечестве биологического процесса является последовательная выработка коллективного человеческого сознания. На биохимическом уровне всеобщий феномен жизни все отчетливее сводится к последовательному построению молекулярных сверхсложных и, следовательно, сверх - организованных соединений. Своей осевой живой частью Вселенная одновременно и равномерно дрейфует в сторону сверх-сложности, сверхсредоточия, сверх - сознания” [33]. Здесь просматривается эсхатология Тейяра - сверх - сознание и есть точка Омега, в которой обобщится сознание индивидов и вместе с тем сохранится индивидуальность сознания множества человеческих элементов.

Возникновение точки Омега (коллективного планетарного сознания) означает конец света: “Конец света — внутренний возврат в себе целиком всей ноосферы, достигшей одновременно крайней степени своей сложности и своей сосредоточенности. Конец света — переворот равновесия, отделение сознания, в конце концов достигшего совершенства, от своей материальной матрицы, чтобы отныне иметь возможность всей своей силой покоиться в боге-Омеге” [34].Однако на этом Тейяр не останавливается и выдвигает, на первый взгляд, сумасшедшую гипотезу о том, что Омега (планетарное сознание, ноосфера) сможет установить связь с другими очагами сознания, с другими Омегами. Произойдет встреча и обогащение ряда ноосфер, в итоге осуществится синтез планетарных сознаний. “В перспективах ноогенеза, — пишет Тейяр, — время и пространство действительно очеловечиваются, или скорее сверхочеловечиваются. Отнюдь не исключая друг друга, универсум и личное (то есть “центрированное”) возрастают в одном и том же направлении и достигают кульминации друг в друге одновременно” [35].

Таким образом, универсум в будущем станет сверхличностью в точке Омега и человечество возьмет в свои руки штурвал управления Вселенной.


I.4. Креативистскоя модель человека X. Ортеги-и-Гассета

Немалый интерес представляет креативистская модель человека, находящаяся в центре внимания философии Х.Ортеги-и-Гассета и вносящая определенный вклад в понимание феномена человека на пороге XXI в. Человеческое познание неизбежно связано с селекцией - получаемый при этом образ действительности всегда является упрощенным и деформированным. Однако существуют деформации весьма полезные (с точки зрения критерия экспликативно - предсказательной эффективности результатов познавательной деятельности), ибо они дают возможность выделить наиболее существенные черты исследуемого объекта, абстрагируясь от случайного и несущественного. В данном случае нас не интересуют деформации, обусловленные набором случайных и несущественных свойств предмета изучения и приводящие в итоге к ошибкам.

Одной из таких полезных деформаций является модель человека, предложенная X. Ортегой-и-Гассетом; она занимает центральное место в системе его философии, схватившей основные черты современной эпохи. Об этом свидетельствует используемая испанским мыслителем терминология: жизнь ( в значении “человеческая жизнь”) неоднократно называется “радикальной действительностью” [36], где слово “радикальный” означает фундаментальный, принципиальный, коренной, тот, в чем содержатся корни всего существующего. Человек и его жизнь являются фундаментом ортеговской системы философии, все в ней рассматривается сквозь призму отношения к человеку. При чтении трудов Х.Ортеги-и-Гассета возникает впечатление, что вся Вселенная представляет собой бесконечную экстраполяцию человека. Поэтому постараемся выстроить основные положения его модели человека, способного к творчеству и впадающего в состояние патологии.

Одно из фундаментальных положений этой модели формулируется следующим образом: “я существую вместе с моим миром и в моем мире” [37]. Что же кроется за этой краткой формулировкой, каков ее смысл? Человек составляет единство со своей средой (миром); личность человека, его “Я” в целостности, содержит в себе окружающую действительность. Философская традиция богата многочисленными попытками разнородного характера дать ответ на вопрос: кем является человек? Все они, по мнению Х. Ортеги, имеют общую черту: рассматривают человека-субъекта в оппозиции окружающему его внешнему миру. Однако в этом разделении (введенном в свое время Декартом) содержится недоразумение принципиального плана. Невозможно ни онтологически, ни методологически отделить субъект от объекта; попытка сделать это приводит к исчезновению специфики человека. Человек не является ни телом (тело - это прежде всего объект), ни психикой или сознанием (они выступают только в качестве способа функционирования определенной структуры человеческого организма), ни душой или духом (если они существуют наподобие платоновских идей, то являются объектами, “предметами”). Все перечисленные элементы, входящие в традиционный образ человека, представляют собой инструменты, которые позволяют человеку осуществить свое бытие, т.е. жизнь. Но такими же инструментами являются и одежда, пища, жилище, все достижения техники, культуры, цивилизации и бесконечное число факторов, влияющих и формирующих жизнь каждого из нас. Всю совокупность этих факторов, необходимых для существования космического феномена жизни (как жизни каждого отдельного человеческого индивида в конкретной форме), Х. Ортега называет миром, или средой.

Весьма трудно точно определить область этого понятия (“мира” или “среды”), хотя оно и является одним из ключевых в ортеговской философии человека. Реконструкция его на основе разбросанных по разным текстам мыслителя [38] позволяют прийти к выводу, что оно охватывает весьма широкий класс разнородных явлений: совокупность материальных условий экзистенции - начиная со строения человеческого тела с его анатомическими деталями и индивидуальными отклонениями от нормы и кончая самыми отдаленными краями Вселенной: сферу индивидуальной психики и сознания с подчеркиванием биографических жизненных реалий индивида и целостностью исторических и социально-культурных условий жизни личности, причем внимание акцентируется на распространенный в данную эпоху и данной среде набор убеждений, конституирующий общий, транссубъектный образ мира.

В теоретическом образе человека можно вычленить 2 компонента.

Первый из них - “Я” - как бы заменяет то, что в традиционной дуалистической модели понималось как душа: элемент, который придает единство, неповторимость и одновременно идентичность индивиду и является истоком специфически человеческой спонтанной активности.

Второй - “среда” - является как бы некоей реин - терпретацией тела, так как охватывает совокупность материальных, психических, культурных и социальных факторов, влияющих на конкретную форму индивидуальной экзистенции и придающих конкретный смысл “случайному”- [39] потоку активности.

Взаимосвязь этих компонентов человека свидетельствует о неотделимости личности от среды, жизни - от ее условий, человека — от его мира. Последствием того, что имманентно человеческой личности и что обусловлено внешней средой, наряду с принципом антропоцентризма, является конструирование онтологии отношений. В ней субъект человеческой жизни существует только благодаря отношениям с окружающим миром, и наоборот.

“Мир” в ортеговской философии человека не является однородным полем воздействия на индивида; существует иерархия факторов, оказывающих влияние на деятельность индивида. Подробнее о “картах” взаимодействия между человеком и его средой речь идет в теории перспективизма, начало которой положила работа “Размышления о “Дон Кихоте” [40]. В соответствии с этой теорией познающий субъект, встречаясь с реальным миром (выступающим как полная неопределенность, как “сумма наших возможностей”), благодаря своей активности организует его вокруг себя в виде многоплановой, концентрической структуры. Ее первый план воздействует на человека непосредственно, а за ним дальше простираются “более девственные” слои действительности. Таким способом человек врастает, укореняется в мире, образуя с ним неразрывное единство. Не менее фундаментальным положением ортеговской модели человека является парадоксальная формулировка: “человек не имеет природы, он имеет... историю” [41]. Здесь следует сделать два замечания, без которых трудно понять смысл приведенной формулировки. Прежде всего обратимся к первой части положения “человек не имеет природы”. Это означает, что индивид не обладает инвариантной природой, у него есть только та природа, кою он сам себе творит. Иными словами, не существует абсолютных черт, свойственных человеку абстрактно. Любое осмысленное утверждение о человеке требует его отнесения к соконстптуирующей индивидуальной личности каждого конкретного “Я” среде (или “миру”). Любое знание о человеке, в конечном счете, есть знание об отношениях, связывающих его с миром. Человек является реляционным существом — существует настолько, насколько имеется отношение его к среде, в которой он живет (физической, биологической, общественной, культурной, исторической, технической и пр.) [42]. Человек сам творит свою природу, ибо, познавая, проектируя, принимая решения, занимаясь творчеством и преобразуя окружающую среду, он одновременно проектирует, строит и трансформирует самого себя. Жизнь противоположна бытию в досократовском смысле - в ней нет ни одного статичного инвариантного фактора; жизнь представляет собой постоянное движение и изменение, непрестанным установлением новых отношений с также изменяющейся средой. Единственным инвариантом жизни является постоянство происходящих изменений, причем это постоянство есть “плодотворное сосуществование” прошлого с будущим на основе настоящего. Свой смысл присущ и второй части формулы “человек имеет...”, иными словами, “чем “природа” является для вещи, тем история, res gestae, является для человека” [43]. Ведь человек представляет собой исторически обусловленное существо: если сопоставить наборы черт, характеризующих тип личности в разных культурах, общественных средах и на разных этапах исторического развития, то окажется, что у человека не имеется “надысторических” черт. В крайнем случае, можно обнаружить постоянные черты, как бы вписанные в человеческую конституцию, однако они всегда коренятся в определенных исторических обстоятельствах. Каждый конкретный человек сформирован всем прошлым своего вида. Вот почему, очерчивая в своей философии образ современного человека, Х. Ортега выводит его начало от... Адама. Вполне очевидно, что библейский прародитель не выступает в его творчестве как историческая фигура, он является выразительным символом. Его смысл состоит в следующем: “Вместе с появлением в раю Адама возникло то, что мы называем жизнью (не следует забывать, что жизнь здесь означает жизнь человека. — Авт.). Адам был первым существом, которое осознавало этот факт. Жизнь существовала для Адама как проблема... Адам в раю является попросту чистой жизнью, ничтожной точкой основы для бесконечной проблемы жизни... Сердце Адама - центр вселенной, это значит, что вся вселенная помещается в сердце Адама, как пенящееся вино в бокале. Именно таковым есть человек: проблемой жизни” [44]. Данный символический образ Адама констатирует понимание человека как “копии” Вселенной, как “микровселенной”, как монады, отражающей в себе всю Вселенную. А так как единственным инвариантом Вселенной является вечное движение и изменение, то природа человека носит исторический характер. Это значит, что идентичность человека обусловлена и глобальным историческим, эволюционным процессом, и суммой личностных, индивидуальных переживаний жизненного опыта. Для ортеговской модели человека характерно положение о детерминированности индивида историческим прошлым. Отсюда и парафраз А. Хюбшера: “человек... является тем, чем он еще не есть” [45],однако это будущее становление коренится - через настоящее — в прошлом. Ведь человек одновременно является“тем, что с ним произошло, тем, что он совершил” [46].

Отсюда вытекает следующее фундаментальное положение ортеговской модели человека - автономная человеческая активность. Жить — значит иметь дело с окружающим миром, взаимодействовать с ним, заниматься им. Присущая человеку как “живому субъекту” черта направлена на внешний мир и имеет своим источником саморефлексию. Человека от низкоорганизованных существ отличает саморефлексия и самостоятельность предпринятых действий. Активность животных - это сиюминутное реагирование на идущие из окружающей среды стимулы. Животное находится в состоянии постоянного напряжения, ожидая любое изменение в ситуации, определяющее один из возможных типов поведения, врожденных ему. Поэтому у него имеется ничтожная возможность контролировать и ни одной возможности планировать своп действия. Человек, обладающий разумом и способностью предвидения, имеет несравнимо большую свободу деятельности. Различие здесь не только количественное, но и качественное. Человеческая жизнь отнюдь не серия реакций, однозначно подчиненных надвигающимся ситуациям, она есть серия автономных выборов, что квалифицируется как ее конструктивная черта. Человек потому является человеком, что он каждый момент строит свою жизнь как ряд решений, ведущих от возможностей к существованию. Существенно также и то, что этот ряд решений детерминирован уже существующим проектом собственного “Я”. Не каждое решение должно быть предварено осознанием того, кем человек желает быть, предпринимая то или иное действие, - это физически невозможно. Но даже в актах неосознаваемой мотивации осуществляется определенный проект собственного “Я”. Этот проект может неоднократно изменяться на протяжении жизни; тем не менее его существование является необходимым условием экзистенции человека как человека. Ведь человеческий способ реагирования на стимулы окружения основан на рационализации своего отношения к миру, на ителлектуальной интерпретации среды и возможных вариантах поведения [47]. Такая ситуация создает человеку привилегированное положение в мире живых существ, она определяет и задачу. Ибо жизнь не дана ему готовой, напротив, то, что дано, представляет собой чистую потенциальность. Каждый человек является тем, что он сам из себя творит: он детерминирован своим будущим. Одновременно его способ экзистенции является окказиональным - при сохранении формальной идентичности смысл изменяется от контекста мира (Х. Ортега здесь развивает формулу Н. Кузанского “homo est Deus occasionatus”).

“Субстанцией” (единственным инвариантом) человеческой экзистенции является способность быть иным, нежели в данный момент. Свобода как атрибут человека не зависит от воли возможного выбора, а является необходимостью неустанного формирования себя заново. Каждый момент жизни ставит человека перед выбором, последствием которого является отбрасывание всех возможностей бытия, кроме одной, которая и становится им. Жизнь есть траектория - непрерывная кривая в пространстве, возможных существований (если воспользоваться языком топологии). Можно сказать, что человек есть творческое существо, созидающее мир со всеми его культурными, социальными, техническими и прочими ценностям!, в котором он существует и который представляет собой высшую форму человеческой экзистенции.

Креативистская модель человека Х. Ортеги позволяет объяснить “восстание масс” как патологию человеческой экзистенции, обусловленную глубоким кризисом европейской цивилизации. В его известном труде “Восстание масс” отмечается, что кризис состоит в разрушении мира ценностей прежних поколений; когда новое поколение не воспринимает его и человек внезапно теряет ориентацию в жизни. Диагноз кризиса европейской цивилизации звучит следующим образом: это восстание масс, причем под массой понимается вполне заурядный человек, или “человек-масса” которому противостоит “человек-индивидуальность”, незаурядность, личность. “Человек-индивидуальность”, или лучший, “избранный”- человек, - не тот, кто поступает, как ему заблагорассудится, для кого нет ничего выше собственных эгоистических интересов, а тот, кто ориентируется на нормы культуры. “Там, где нет норм, там нет культуры, - подчеркивает Х. Ортега. - Нет культуры там, где нет начал гражданской законности и не к кому апеллировать. Нет культуры там, где в решении споров игнорируются основные принципы разума... Кто в споре не старается держаться истины, не стремится быть правдивым, тот умственный варвар. Именно таков человек массы, когда ему приходится вести дискуссию, устную или письменную” [48].

Патология “человека-массы” связана с нарушением пропорции между элементами, конструирующими личность: с одной стороны, “душой” как “генератора спонтанного”, с другой - обстоятельствами, образующими строго определенную “экзистенциальную структуру”, задающую направление оптимизации жизненной активности. Человек-масса является “варваром в святыне мира”-, как мог бы сказать Х. Ортега. Он по своей сути вульгарен, он громогласно заявляет о своей вульгарности и стремится утвердить ее повсюду. В результате происходит стандартизация, усреднение социальной жизни, “омассовление” и дегуманизация культуры, что в свою очередь приводит к тоталитаризму и волне насилия. Человек-масса отбросил традиционные нормы и ценности культуры и морали, однако не заменил их новыми, лучшими; он стремится жить и действовать вне рамок культуры и морали, он — варвар XX в.


I.5. Человек — голограмма Вселенной

В изложенных выше моделях человека отмечается космическое измерение его экзистенции, ибо мы исходим из понимания индивида как космопсихосоциального единства. Необходимо иметь в виду, что все эти модели не вписываются в структуру современного научного знания, хотя накапливаемый эмпирический и теоретический материал свидетельствует о тенденции к включению человека в формирующуюся научную картину мира. В этом плане представляет интерес трактовка человеческого индивида как голограммы Вселенной, что связано с корпускулярно-волновым дуализмом. Во избежание различного рода недоразумений обращаем внимание на метафорический характер названия данного раздела.

По определению, данному еще Аристотелем, метафора “есть перенесение имени или с рода на вид, или с вида на род, или с вида на вид, или по аналогии...”. Средневековые философы считали метафору важным элементом научного мышления, позволяющим сводить непонятное и непостижимое к понятному. Жан-Жак Руссо считал, что пока ученый не располагает достаточными знаниями о предмете исследования, он вынужден прибегать к метафорам и заимствованиям из других областей науки для объяснения сути наблюдаемых явлений. Наши знания об экзистенции человека и функционировании его мозга и психики находятся на таком уровне, когда еще не создана единая наука о человеке. Поскольку же такую науку еще предстоит создать, постольку многие проблемы приходится обсуждать на метафорическом уровне. В специальной научной и философской литературе достаточно широко используются такие метафоры, как -“человек — это животное”-, основанная на теории эволюции биологических видов, и “человек — это машина”, вытекающая из внешнего сходства в поведении человека и различных технических устройств. Подобного рода метафорой является и формула -“человек — это голограмма Вселенной”, функционирование центральной нервной системы человека, особенно головного мозга, вполне укладывается в голографическую парадигму.

Действительно, определенный интерес представляют попытки анализировать работу мозга, исходя из достижений современной физики в области волновых процессов. К их числу относятся прежде всего голографическая модель работы мозга, сформулированная впервые в исследованиях К. Прибрама и Ф. Вестлейка [49]. В нейрофизиологии хорошо известно свойство распределения нейрофизиологических сетей, которое описывается 2 законами:

- в согласно закону массового действия ухудшение обучаемости находится в прямой связи с количеством (массой) разрушенной кортикальной ткани

- и закон эквипотенциальности, который гласит, что это ухудшение не зависит от расположения места повреждения.

В связи с этим Ф. Вестлейк предлагает модель функционирования мозга, в основе которой лежит аналогия с оптическими голографическими процессами. Установлено, что голографическим процессам (и только им) присуще свойство распределенности. Это свойство, характерное для определенного типа голограмм (описываемых преобразованиями Фурье), заключается в том, что по любой малой части голограммы можно полностью восстановить записанную на ней исходную картину. В работе Ф. Вестлейка показано, что, хотя распознавание образов, инвариантно к форме и смещениям изображения, ассоциативные свойства памяти и отображение с сохранением объемности, цвета и движения могут быть реализованы и другими способами, голография является единственным известным способом подобной реализации с использованием распределенных характеристик [50].

С философской точки зрения представляет несомненный интерес то, что адекватное воспроизведение в мозгу человека внешнего мира достигается посредством кодирования сенсорной информации по принципу “часть замещает целое”. Именно этот принцип лежит в основе символического представления мира, благодаря чему в памяти человека может быть зафиксирован колоссальный объем информации. Оптические голограммы теперь широко известны, они позволяют получить целостное объемное изображение объекта. Это изображение существенно отличается от фотографии тем, что оно локализовано в пространстве и дает возможность осматривать изображенный объект со всех сторон. Оптическая голограмма является результатом взаимодействия интерферирующих когерентных излучений. Когерентная подсветка голограммы приводит к возникновению стоячей световой волны. Интерференционные процессы такого рода (и голограммы тоже) могут быть не только оптического характера. Для появления голографических процессов существенным является волновой характер взаимодействий, порождающих голограмму.

Данный физический процесс служит исходным моментом для создания нейроголографической модели работы мозга и, следовательно, познавательных процессов. Здесь источником построения мозговой голографической записи являются возникающие в ходе работы нервных клеток волновые процессы и импульсы, информация же кодируется на множестве взаимодействующих друг с другом нейронов. Голографическая модель прекрасно описывает свойства распределенное™ информации в нейронных сетях мозга. В настоящее время не существует ни одного метода, который показывал бы распределенность информации в любой точке информационного хранилища с такой четкостью и определенностью, как это делает математический аппарат голографии.

Другой особенностью голографического кодирования информации является поразительная экономия. С количеством информации, которая может быть зафиксирована голограммой, нельзя сопоставить ни одно из существующих средств хранения информации, имеющих те же размеры. Эффективность информационного кодирования с помощью голографии столь велика, что в определенных пределах может быть сравнима с эффективностью хранения информации в клетках мозга.

И третье свойство весьма существенно при рассмотрении голографических принципов как некоторой основы моделирования познавательной функции коры больших полушарий. Волновой принцип голографии позволяет представить механизм, способный практически мгновенно извлекать из хранилища ту информацию, которая закодирована с помощью такого волнового процесса. Оценивая общепсихологическое значение голографического подхода, К. Прибрам подчеркивает, что механизм детекции и анализ признаков, осуществленный нейронами, если их рассматривать в качестве элементов, выполняющих логические операции, не может считаться достаточным для объяснения феноменов восприятия. Для перцептивных процессов специфичны динамические действия (суперпозиции фазовых отношений) между различными нейронами. Можно предположить, что именно это взаимодействие фазовых отношений лежит в основе способности формирования образов. Такая система взаимоотношений между нейронными структурами сходна со свойствами систем, обрабатывающих оптическую информацию. Иначе говоря, системы, обеспечивающие возникновение образов, по своим механизмам, согласно точке зрения К. Прибрама, сходны с механизмами голографии [51].

Значение голографического моделирования познавательных процессов состоит в том, что здесь вводится принцип волнового кодирования человеком объектов внешнего мира. Волновой язык позволяет более адекватно отобразить особенности различных объектов, чем дискретный (алфавитный) язык. Сами объекты в их пространственных особенностях можно рассматривать как некоторые системы волновых характеристик, как распределение амплитуд. Тем более, уже имеются голографические модели мира (Вселенной), в которых он представляет собой гигантскую голографическую пластинку. Такого рода модели приемлемы, если исходить из допущения, что Вселенная имеет форму гиперсферы, где каждый предмет, будучи стоячей волной и находясь в определенном месте пространства, одновременно находится во всех точках Вселенной [52]. Человек как макрообъект тоже является волновой структурой (об этом шла речь в первом параграфе), и он как бы “размазан” по всей Вселенной. На основе единства Человека и Вселенной, когда человек является Вселенной в миниатюре, копией Вселенной, можно утверждать, что человек есть голограмма Вселенной. И если учесть, что уже имеются голографические модели мира, то вполне можно согласиться с высказыванием В.Н. Пушкина: “В связи с этими физическими теориями можно предположить, что наиболее адекватным способом отражения волновой структуры мира является отражение объектов этого мира на волновом же языке. Человек живет и действует в определенном физическом мире и фундаментальные свойства этого мира не могут не оказывать детерминирующего влияния на его отражательную, психическую деятельность...” [53]. Развитие науки подтвердило высказанную мысль, свидетельством чего является использование метафоры “человек - голограмма Вселенной” и в генной инженерии человека, и в клеточно-автоматном представлении реальности. Действительно, наука находится в преддверии “постнеклассического” этапа своего развития. Важнейший признак этого заключается в том, что происходит познание многоуровневых, иерархических, самоорганизующихся систем, рассматриваемых в плане их актуального существования, и потенциальной многовариантности возможных сценариев их эволюции. Здесь наряду с чисто динамическими физическими процессами ключевую роль играют информационно-символические процессы, связанные с обработкой символьной информации, ее хранением, передачей и производством в активных самоорганизующихся системах, или средах. Речь идет о “созданных” самой природой активных распределенных нелинейных средах, исследованием которых занимается недавно возникшая синергетика. В ней весьма плодотворно используется представление о “детерминированном хаосе”, представляющее собой революционное открытие (оно радикально изменяет наше основополагающее представление о мироздании, что еще предстоит осознать).

В этом плане заслуживает внимания единая клеточно-автоматная модель синергетической реальности, применимая к представлению как физических, так и информационных самоорганизующихся процессов, включая связанные с психической деятельностью [54]. В рамках клеточно-автоматного представления реальности получают свое естественное объяснение многие парадоксальные особенности квантовой механики, в первую очередь дуализм -“волна — частица”, предлагается совершенно необычное объяснение возможного механизма функционирования мозга человека. Эта модель предложена С.Я. Берковичем, который в ее основу положил весьма простую информационную структуру - решетку взаимосвязанных циклических счетчиков и достаточно простое и естественное правило преобразования: показания счетчика на следующем шаге определяются усреднением показаний соседних с ним счетчиков. Модель клеточных автоматов представляет “материальные формации в виде особого рода распространяющихся волновых решений” [55]. К тому же сеть распределенных клеточных автоматов порождает быстро распространяющиеся диффузионные активности. Последние могут принимать участие в процессах обработки информации, в частности на основе голографических принципов.

В данной модели мозг человека рассматривается как вычислительная машина, анализируются его возможности как информационного процессора. Это требует обнаружения единого операционного механизма для всех его колоссальных способностей. К последним относятся гигантская процессорная мощность, виртуальная неограниченная память, удивительная устойчивость к дефектам и надежность, разнообразие функций при гибком динамичном сочетании централизованного и децентрализованного управления. Процессорная мощность системы нейронов мозга может быть глубоко оценена числом событий, которые могут произойти в ней за 1 с. Число нейронов порядка 100 млрд, время их переключения - 0,01 с, поэтому число событий в секунду составляет порядка 10¹³, превосходя действие параллельной компьютерной системы. Емкость долговременной памяти человека потенциально не ограничена и составляет по некоторым оценкам 2,8 х 10²⁰ [56]. Так как объем мозга равен 10³ см³, то его можно рассматривать как запоминающее устройство с плотностью информации 3-10⁷ бит/см³. Однажды полученная информация фиксируется мозгом навсегда, ибо образы со временем не тускнеют и могут быть воспроизведены через много лет.

Однако самое интересное состоит в том, что голографический подход в рамках данной модели позволяет сделать вывод: “... познавательный информационный процессор может существовать вне мозга, используя в качестве голографической среды клеточно-автоматный фон физического мира” [57]. Иными словами, основные мыслительные процессы происходят не в человеческом мозге, а вовне, в окружающей мозг активной клеточно-автоматной среде. Вот что дает метафора “человек - это голограмма Вселенной”.

Самое важное в эволюции - благополучие индивидуума (или гена).

Р. Докинз

“Ничто не дается даром” - четвертый экологический закон.

В. Коммонер

Человек, вооруженный только наукой, подобен ребенку, играющему с коробкой спичек..

Дж.С. Холдейн

Человек как “предмет познания” — это ключ ко всей науке о природе.

П. Тейяр де Шарден.