Николай Довгай Друзья до гроба
| Вид материала | Документы |
- Николай Довгай Маменькин сыночек, 1601.05kb.
- Николай Довгай Утраченный свет, 1132.05kb.
- Николай Довгай Записки Огурцова, 561.85kb.
- Реферат по философии Философия Н. Г. Чернышевского Общепризнанным лидером шестидесятников, 114.55kb.
- Николай Носов, 220.37kb.
- Глория Му Вернуться по следам, 5794.54kb.
- Личность в истории: Николай, 283.04kb.
- II. Николай Романов личность в истории, 289.05kb.
- Николай Раевский родился 14 сентября 1771 года, в городе Москве. Николай был болезненным, 115.26kb.
- Николай II александрович, 61.14kb.
Николай Довгай
Друзья до гроба
Оглавление
Нежданный гость 3
Керина одиссея 8
Змея папы Шульца 10
Керина одиссея 18
Тайна Петра Воробьева 22
Спирт – серьезный товарищ 27
Мать и сын 37
В кафе «Эльбрус» 41
Выяснение отношений 63
Петькина любовь 71
В поисках приключений 76
Покаяние 84
Глава первая
Нежданный гость
Настя сидела с детьми на диване и читала им сказки. Пятилетний Гриша, заметно волнуясь за судьбу поросят, засунул в рот палец. Заметив это, мама прикрикнула на него:
– Вынь палец изо рта!
Она хотела выглядеть при этом строгой, однако голос ее прозвучал чересчур мягко. Сын, прекрасно видя, что этот окрик нужен маме лишь затем, чтобы играть перед ним свою роль взрослой (а на самом деле она – самая лучшая, самая добрая мама на свете) как ни в чем ни бывало, продолжал посасывать палец.
– Гриша, кому я сказала! Ты что же, боишься, что серый волк хрюшек съест?
Мальчик исподлобья метнул на маму простодушный взгляд.
– Ай-яй-яй! – покачала головой Настя. – И не стыдно тебе? Такой большой парень – и трусишь? Вот как раз таких парней, что пальцы сосут, серые волки и едят,
– И нет, – надув тубы, возразил сын.
– Едят, едят! – сказала мама, лукаво поблескивая карими глазами. – Они же видят, что мальчик сосет палец, и думают, что это свинка. Вот ты пососи его еще немного – и точно хрюкать начнешь. Встанешь утром и вместо «Здравствуйте» скажешь: «Хрю-хрю!»
– Хрю-хрю! – хрюкнул мальчик и залился чистым, как хрустальный колокольчик, смехом. – Мама, ты сказала: «Хрю-хрю?» Я свинка!
– И я свинка! Я тозе свинка! – тоненьким восторженным голоском пискнула Катенька.
– Хрю-хрю! Хрю-хрю! – притоптывая и визжа от удовольствия, закричал сын.
Он слез с дивана и, опустившись на колени, пополз по полу. Следом за братцем, смешно растопырив косолапые ножки, поползла и Катенька. Она уткнулась головой в теплые мамины ноги. Вдвоем дети умудрились наделать столько шума, они так хрюкали, фыркали и визжали, как будто в комнате и впрямь обитало целое стадо поросят.
Глядя на оживленные, цветущие лица детей, рассмеялась и мама. В этот момент раздалось мелодичное пение звонка.
– Петя! Пойди глянь, кто там! – крикнула Настя.
В смежной комнате жалобно заныли пружины дивана.
– Петя, – удивленно сказала Настя,– ты что же, не слышишь?
– А почему именно Петя? – донесся густой ворчливый бас. – Вечно все Петя! Уже без Пети и шагу ступить нельзя!
Βновь страдальчески запели пружины, и затем в комнату вошел молодой человек с взлохмаченной шевелюрой. На нем были спортивные синие брюки; концы клетчатой рубахи с короткими рукавами схвачены у пупка узлом. В клиновидном вырезе рубахи видна могучая грудь, покрытая курчавыми волосами.
– Давай не бурчи,– сказала Настя мужу. – Ты же видишь, что я читаю детям сказки?
– А я... по-твоему, что делаю? – сказал, лениво потягиваясь и зевая, Петр. – Пироги, что ль, пеку?
Он швырнул на стол газету, с которой вошел в комнату, и незлобиво проворчал:
– Дожились! Уже и с центральной прессой ознакомиться не имеешь права? Да, сына?
Отец ласково черканул ребенка ладонью по затылку и вразвалочку направился в прихожую. Через минуту раздался его радостно возбужденный голос:
– Настя! Настенька! Иди сюда!
Настя вышла в прихожую и увидела, что у порога их квартиры стоит какой-то человек. Тонкое, с мутными глазами лицо незнакомца окаймлялось рамкой длинных прилизанных волос. В сочетании с впалой грудью и немного сутулой спиной эта прическа придавало ему некоторое сходство с гориллой. Одет он был в полосатые расклешенные брюки и светлую тенниску. От плеч к поясу брюк спускались тоненькие щеголеватые подтяжки.
– Ах ты, бродяга! – хохотнул Петр, похлопывая незнакомца по тонкой шее. – Хор-рош гусь, нечего сказать!
Незнакомец робко переступил с ноги на ногу. Он озирался по сторонам с таким видом, как будто опасался, нет ли рядом свирепой собаки. Одна рука нежданного гостя была спрятана за спину, другой же он озабоченно скреб по стыдливо опущенной голове.
– Нет, вы только взгляните на этого карася! – радостно рассмеялся Петр. – Настя, знаешь, кто это? Это же Керя!
Жена, однако, не проявила бурной радости при этом известии. Петр церемонно отступил шаг назад:
– Честь имею представить: мой школьный товарищ, папа Шульц! Он же, Серега Кенарев, для друзей просто Керя. Ныне – дальневосточный волк, мужественный покоритель дикой тайги, можно даже сказать, Дерсу Узала нашего времени.
Осыпаемый столь лестными комплиментами, покоритель тайги сопел носом и глухо покашливал. Настя с вежливой улыбкой протянула гостю руку:
– Очень приятно.
«Покоритель тайги» несмело пожал ее узкую теплую ладонь.
– Моя многоуважаемая супруга! – воскликнул Петр, скрепляя их рукопожатие блистательной белозубой улыбкой. – Настасья Федоровна Воробьева, мать двоих детей, с-самая очаровательная женщина на свете!
– Ну, ты, подлиза,– приятно зардевшись, улыбнулась Настя.
– Нет, нет! – горячо запротестовал муж,– самая оч-ча-ровательная женщина на свете! Другой такой жены ни у кого нет! Это точно! А енто – волк. Не веришь? Можешь потрогать его за холку. Да не боись, не укусит, он смирный.
Петр с улыбкой взъерошил Кере прическу.
– Ну, проходи, проходи, старина. Чтой-то ты как не родной, все никак от двери оторваться не можешь? Знаешь, не люблю я этого... Ты к кому пришел, ек-керный бабай? К другу? Или к теще на именины?
Петр потянул приятеля за локоть, и увидел в его руке какой-то предмет цилиндрической формы, завернутый в газету.
– Ну-ка, ну-ка, что это у тебя там такое? – радостно заулыбался Петр.
Он взял у Кери сверток и развернул газету. В его руке блеснула бутылка «Столичной».
– О! Енто уже мужской разговор! – воскликнул Петр, ловко подбрасывая и ловя бутылку. – А то я уж было засомневался: ты это – или не ты?
На кухне Таежный Волк продолжал затравленно озираться. Впрочем, обстановка была обыденной: кухонный гарнитур местного производства; панели стен выкрашены в салатный цвет под срез мрамора; висит несколько картин в авангардном стиле и недорогая чеканка: Иван-дурак в сафьяновых сапогах и кафтане, подпоясанном кушаком, ловит за хвост жар-птицу.
– Пр-рисаживайтесь, молодой человек! – сказал, придвигая Кере стул, хозяин дома. – Прошу-с!
Понурив голову, Волк сел на предложенный ему стул и, первым долгом, ощупал свою грудь. Петр, с сияющей улыбкой на широком открытом лице, расположился напротив друга.
– Сколько ж это мы с тобой не виделись, а? Лет шесть, наверное? Ну да, не меньше. Настенька, золотце, мы с ним больше шести лет не виделись! Представляешь? – Петр похлопал приятеля по плечу. – Эх, Сереня! Вовремя ты зашел! А то, знаешь, я уж совсем закис в этой берлоге! Настенька, солнышко,– нежный супруг хитро прищурил глаз,– там у нас, кажется, где-то были соленые огурчики? Ну, да ты сама в курсе дела...
Хозяйка захлопотала у стола. Таежный Волк стал скатывать шарики из хлебного мякиша и выстраивать их дугой на краю стола.
– А вот и огурчики, и капустка, смотри-ка! – обрадовано воскликнул Петр, увидев тарелки со снедью в руках у жены.– О, и колбаска! Живем! Жена... быть может, ты тоже присядешь с нами? Не хочешь? Ну, смотри... Так что, старик, вздрогнем? Выпьем за встречу?
Увидев, что мужчины прекрасно обходятся без нее, Настя пошла к детям.
Глава вторая