Николай Довгай Друзья до гроба
| Вид материала | Документы |
| Керина одиссея Мне тебя сравнить бы надо Глава пятая |
- Николай Довгай Маменькин сыночек, 1601.05kb.
- Николай Довгай Утраченный свет, 1132.05kb.
- Николай Довгай Записки Огурцова, 561.85kb.
- Реферат по философии Философия Н. Г. Чернышевского Общепризнанным лидером шестидесятников, 114.55kb.
- Николай Носов, 220.37kb.
- Глория Му Вернуться по следам, 5794.54kb.
- Личность в истории: Николай, 283.04kb.
- II. Николай Романов личность в истории, 289.05kb.
- Николай Раевский родился 14 сентября 1771 года, в городе Москве. Николай был болезненным, 115.26kb.
- Николай II александрович, 61.14kb.
Керина одиссея
Томный летний вечер... Молодая парочка стоит в темном подъезде многоэтажного дома, и захмелевшая Коза страстно тонет в жарких объятиях Волка... А потом она поднимает на возлюбленного затуманенные алкоголем глаза, и стыдливо сознается ему, что у них будет ребенок. Ошарашенный новостью, папа Шульц подавленно молчит, а его подруга предается радужным мечтам об их грядущей супружеской жизни...
И наступил новый день. И в этот день папа Шульц не явился на свидание к своей суженой. Чудным звездным вечером он стоял на танцплощадке в компании своих верных дружков – Бабаси, Цирика и Витьки-дылды, наслаждаясь пьянящим воздухом свободы.
Объявили белый танец.
Керя горделиво распрямил плечи, не сомневаясь в том, что будет приглашен. Он не ошибся. Из толпы юрко выскользнула Ирка-коза и, с радостной улыбкой на размалеванном лице, протиснулась к своему жениху. Томно повиснув на его шее, она поплыла с ним в медленном танце под чарующие звуки лирической песенки:
Мне тебя сравнить бы надо
С песней соловьиною...
С тех пор жизнь Таежного Волка стала смахивать на скверный водевиль.
Прогуливаясь по городу, он настороженно озирался: не следует ли за ним его «возлюбленная»? Выходя из профтехучилища – зорко всматривался в щель приоткрытой двери: свободен ли путь? Не поджидает ли его невеста у чугунных ворот?
Но и Коза была не лыком шита. Как-то раз, когда ее непутевый жених постигал в училище премудрости древнейшей профессии каменщика, в калитку его дома постучали. Вышла Керина мама. Она увидела перед собой довольно миловидную женщину в очень смелом мини-бикини, с длинными накладными ресницами и распущенными, как у феи, волосами. Ноги визитерши не отличались строгим изяществом форм, в целом же незнакомка производила впечатление большой потрепанной куклы, побывавшей уже во многих руках. Поздоровавшись, Ирка осведомилась, дома ли Сергей и, убедившись в его отсутствии, попросила разрешения войти.
И вот Коза сидит в доме своего жениха и в доверительной беседе сообщает его матери о своей горячей любви к ее сыну. Кстати, Коза не упускает упомянуть о том, что в самом скором времени она намерена порадовать ее внуком и что, ввиду этого, безусловно, очень важного обстоятельства, тянуть со свадьбой уже нельзя.
Во время того памятного разговора присутствует и бабушка Кери. Она сидит за столом, жадно внимая каждому Иркиному слову…
Явившись домой, ничего не подозревавший Керя сел обедать. Мать стояла у стола – красивая, осанистая женщина с густыми, по пояс, волосами – и печальным взглядом смотрела на сына. Рядом, с деревянной ложкой в руке, застыла бабушка. Обе женщины знали, как неблагоразумно тревожить Сергея во время принятия пищи. И, тем не менее, мама не удержалась.
– Сережа,– тихо проговорила она,– а что это за... женщина сегодня к нам приходила?
Ее вопрос застал Керю врасплох.
– Какая женщина?
– Ирина. Она говорит, что у вас будет ребенок... и что вы думаете пожениться.
Керя нервно заерзал на стуле. Похоже, он не знал, как наилучшим образом ответить на этот вопрос. Склонившись над тарелкой, он сосредоточенно хлебал борщ. Возможно, все еще как-нибудь и утряслось бы, если бы не встряла бабушка.
– Развратник! – сурово пискнула она. – Вот погоди, получишь дурную болезнь – будешь без носу ходить!
Керя посмотрел на бабушку наивными голубиными глазами:
– Какую болезнь?
– А вот такую! Нашел с кем цуцили-муцили водить! Мало тебе скромных, порядочных девочек?
Они частенько не ладили. Бабушка нередко впадала в менторский тон, порицая современную молодежь за распущенность нравов и благоговейно вспоминая старые добрые времена, а Керя грубил ей в ответ. Но сейчас он не решался идти на открытый конфликт. Долгим, испепеляющим взглядом смотрел внук на бабушку, давая ей понять, что есть грани, которые той не стоит переступать. Однако бабушку это ничуть не смутило.
– Ну, что вылупился? Бес-стыдник... Спутался с какой-то бик-сой! Тьфу!
Она смачно сплюнула.
Пожалуй, в ее голосе было чересчур много патетики. Керя резко отодвинул тарелку с борщом, вскочил и молча побежал к себе в комнату. Бабушка засеменила следом.
– Ку-да пошел? Не-го-дяй!
Она грозно затрясла ложкой. Внучок снизу, с бедра, показал ей дулю:
– На! Застрелись!
Он едва успел унести ноги, и удар ложкой пришелся уже по захлопнувшейся двери. В дверь забарабанили:
– Открой! Открой, развратник! Сейчас же открой, тебе говорят!
В пылу борьбы бабушка совершенно упустила из виду, что в комнату ведет еще один, никем не охраняемый, вход. Она толкнула дверь плечом разок-другой и, видя, что эта тактика не приносит успеха, стала таранить ее с разбега. Но силы были явно не равны. Ее великовозрастный внук стоял по ту сторону двери, подпирая ее спиной. Тем временем в другую дверь комнаты преспокойно вошла мама. Она посмотрела на сына грустными глазами и спросила:
– Сережа, что все это значит?
– Что? – раздраженно выкрикнул сын.
– Пусти, босяк! – кричала бабушка. – Пусти, тебе говорят! Спутался с какой-то лярвой! Ай-яй! Какой позор! Ай, боже мой!
– Эта женщина... Ирина... – сказала мама. – Она что, действительно беременна?
– И что с того? – рассерженно ответил сын. – Что она, не имеет права забеременеть?
– От тебя?
Керя затруднился с ответом. Он слегка помедлил и, не в силах вынести печального материнского взгляда, чистосердечно признался:
– Откуда мне знать?
Удары стихли. Теперь бабушка стояла, прильнув ухом к двери.
– Эй, простофиля! – крикнула она, каким-то чудом улавливая суть разговора. – Смотри, эт-та ш-шалава обкрутит тебя вокруг пальца!
Она вновь прильнула ухом к двери. И тут до нее дошло, что можно принять и очное участие в беседе. Рысью поскакала бабушка на кухню, из кухни – в Керину спальню, а оттуда – в комнату к внуку. Увидев перед собой неприятеля, Керя понял, что путь к отступлению открыт. Не тратя времени на пустые разговоры, он открыл дверь – и был таков.
– Куда? – зарычала бабушка, грозно потрясая ложкой. – Стой! Стой! Бо-сяк!
Она повернула к дочери возбужденное лицо:
– Держи! Уходит!
И точно: Керя выскочил в коридорчик, затем в сени, в три прыжка он покрыл расстояние до калитки и вольной пташкой выпорхнул со двора. Следом высыпали женщины. Мама выскочила на улицу, а бабушка подлетела к забору. В тапках на босую ногу, в голубой майке и пузырящихся на коленях трикотажных штанах, молодой человек улепетывал из дома.
– Сережа! – закричала мама. – Ты куда? Вернись!
Словно поплавок из воды, вынырнула над забором маленькая седовласая головка.
– Вернись! – пискнула бабушка, строго постукивая ложкой по кромке забора. – Сейчас же вернись, тебе говорят!
В тот вечер Керя порвал с Козой все отношения. Но дело уже зашло слишком далеко. Теперь в его доме постоянно судачили об Ирке и ее беременности, причем всплывали все новые и новые имена потенциальных отцов будущего ребенка, в число которых, разумеется, вошли и все закадычные Керины дружки (Бабася, Цирик, Витька-дылда и многие другие). Ирка передавала через подруг, что намерена утопиться, если Керя не женится на ней. Затем стала угрожать ему судом, элементами, какими-то крутыми парнями, которые, в случае его «нечистой игры», сделают из него «отбивную котлету». Положение Кери становилось все драматичнее. Что делать? Что делать?
Умные головы посоветовали: «Тикай!»
И тогда папа Шульц сделал ответный ход – он завербовался на одну из комсомольских новостроек.
Глава пятая