Николай Довгай Утраченный свет
| Вид материала | Документы |
- Николай Довгай Маменькин сыночек, 1601.05kb.
- Новый Свет из Харькова. Ток "Новый Свет" Крым, Судак, Новый Свет *цена 2012, 91.24kb.
- Николай Довгай Друзья до гроба, 2157.76kb.
- Николай Довгай Записки Огурцова, 561.85kb.
- Митрополит Николай (Ярушевич), 2330.97kb.
- Положение о производственно-хозяйственной деятельности Социального молодежного комплекса, 57.81kb.
- Свет электромагнитная волна, 49.2kb.
- Ведущая: Все скорей сюда бегите, 65.94kb.
- Ведущая: Все скорей сюда бегите, 157.12kb.
- Вначале сотворил Бог небо и землю. Исказал Бог: да будет свет. Истал свет. Иувидел, 144.02kb.
Николай Довгай
Утраченный свет
Оглавление
Часть первая 3
1 3
2 8
3 15
4 18
5 26
6 36
7 40
8 47
9 53
10 60
Часть вторая 63
1 63
2 65
3 72
4 76
5 78
6 80
7 83
8 88
9 90
10 92
Часть третья 96
1 96
2 100
3 120
4 125
5 129
6 133
Часть первая
1
У дверей гастронома прохаживались двое.
Один был высок, сухопар, с сухим мертвенно-бледным лицом и седыми всклокоченными волосами. Другой, ему по плечо, выглядел хилым стариком.
Занимался холодный ноябрьский рассвет. В голых ветвях деревьев, чернеющих на фоне бледно-серого неба, тоскливо посвистывал ветер, и в мутном сумраке нарождающегося утра эти двое казались пришельцами каких-то преисподних миров.
Старик нетерпеливо пританцовывал у крыльца магазина, заложив руки в карманы куцего пиджачка, одетого прямо поверх грязной майки. Второй персонаж этой драмы ходил, словно воскресший мертвец, или, Быть может, Кощей Бессмертный у оконных витрин.
Мужчины бросали угрюмые взоры на оббитую темной жестью дверь, перечеркнутую полосой тяжелого широкого засова с висячим «амбарным» замком.
– Да-а… – страдальчески вздохнул Старик, уже более не в силах выдерживать томительного ожидания.
– И не говори… – с похоронным видом согласился Кощей.
Оба мученика прекрасно понимали друг друга. Нахохлившись, Старик продолжал развивать свою глубокую мысль:
– Э-хе-хе!
– Н-ну и п-пе-чет! – скрипучим голоском подпел его товарищ.
Тусклый свет едва пробиваются сквозь толщу грязно-серых туч. Неровные блики от желтеющих фонарей ложатся на черные силуэты прилавков, на их островерхие крыши, деревья, ларьки…
– Сколько сичас время? – сипит Кощей.
Слова даются ему с превеликим трудом. Двигается он так, словно проглотил кол. А соображает, если судить по его безумному виду, совсем туго.
Запрокинув голову, старик всматривается в холодное небо.
– Наверное, восемь…
– В-восемь? – трагическим тоном восклицает Кощей. – Так п-пачему же она не идет?
– Ничего,– успокаивает старик. – Придет…
У решетки для чистки обуви он замечает окурок. Старик поднимает вываленный в грязи «бычок».
Зажав окурок в зубах, он с трудом выуживает из кармана пиджака коробок спичек.
Выловить спичку из тарахтящего коробка ему кое-как удается, а вот высечь огонек – нет. Проклятая спичка так и прыгает в его заскорузлых трясущихся пальцах.
В грязь летит несколько сломанных спичек.
– Ну и промышленность! – ворчит Старик. – Спутники в космос запускают – а спичек сделать не могут!
Ему все-таки удается добыть огонек. Закурив, он заходится сухим болезненным кашлем.
– Н-надо б-бросать курить! – нравоучительно замечает ему Кощей.
– Я знаю,– Старик согласно кивает. – Здоровье уже не то…
Он делает еще одну затяжку.
Словно злые демоны ночи, к прилавкам подтягиваются торговки краденным мясом и подержанным тряпьем.
В мутных сумерках осеннего утра прорисовываются контуры толстой дворничихи.
– Эй, соколики! – басистым голоском окликает мужчин дворничиха. – Как дела?
– А как наши дела? – степенно отвечает Старик. – Живем… Помаленьку…
– Живете? – в голосе дворничихи слышна насмешка.
– А чего ж? – дребезжащим голоском говорит Кощей. – Вот с-сичас м-магазин откроют – и заж-живем!
Разлапив руки, он направляется к зарешеченному окну магазина, тщательно координируя каждое движение: ноги в драных ботинках приподнимает с большой осторожностью. Ступни ставит на землю так, словно движется по топкому болоту. Каждый новый шаг начинает лишь после напряженных размышлений о том, как сделать это самым наилучшим образом, предварительно взвесив в уме, какую именно из имеющихся в его распоряжении ног следуют поднимать на этот раз. Через минуту-другую Кощей благополучно покрывает расстояние в пять шагов, отделяющее его от оконной витрины. Страдалец прижимает нос к холодному стеклу и прикрывает глаза ладонями, как щитками, с обеих сторон.
– Ну, чо? Есть? – озабоченно спрашивает Старик.
– Н-ничего н-не видать! – скрипит Кощей.
Он напрягает зрение. В глубине торгового зала ему начинает мерещиться блеск вожделенных бутылок.
– К-кажись, есть! – с робкой надеждой сообщает разведчик.
– Есть, есть! – раздается за его спиной оптимистичный бас. – Вчерась в половине седьмого завезли!
Кощей выполняет разворот кругом. Разумеется, в несколько приемов, как человек, стоящий на ходулях. У магазина – еще один собрат по несчастью. На нем – плащ цвета мореного дуба в элегантных винных разводах. Недурно сочетаются с ним полосатые пижамные брюки. Само лицо незнакомца находится в полнейшей гармонии с его туалетом. Особенно примечателен на нем большой вспухший нос, посиневший от длительных возлияний.
– Она сейчас придет! – сообщает Нос радостную весть. – Я ее тольки шо видел!
– Ну, слава тебе, Господи! – обрадованно вздыхает Старик, крестясь слева направо.
– О-хо-хо! Скорее бы уже! – страдальчески вторит Кощей. – Уж больше мочи нет!
Синий Нос ободряюще улыбается:
– Терпи, казак,– атаманом будешь!
Все отчетливее проявляются прилавки под островерхими навесами, и небольшой хозяйственный магазинчик неподалеку от гастронома, и металлические копья забора, опоясывающие по периметру забаловский рынок…
Мужчины ждут.
Наконец та, кого они ожидают с таким нетерпением, приходит…
Она шествует по базару чинной поступью, лузгая семечки. На ней – белый пуховый платок и серая шуба, подпоясанная тонким кожаным ремешком.
Посторонившись, «соколики» выстраиваются перед молодой женщиной в шеренгу.
– Здравствуй, Томочка,– с льстивой улыбочкой на измочаленном лице, приветствует ее старик. – Здравствуй, красавица, дай тебе Бог здоровьишка и самых прекрасных женихов! Хи-хи…
Томочка не отвечает. Ее брезгливый взгляд скользит по страждущим человечкам. Подойдя к решетке для чистки обуви, она начинает соскребать грязь с подошв дорогих, лимонного цвета, сапог. Мужчины смотрят ей в спину, почтительно выжидая.
– Ну и погодка! – вновь осторожно прощупывает почву Старик и глупо хихикает ей в спину.
– Г-говорят, сичас в Турции похолодало,– поддерживает беседу Кощей.
Со стороны судостроительного завода доносится далекий бас гудка.
– Восемь часов! – нервно восклицает Кощей. – Ой-ей!
Его зубы выбивают мелкую дробь, и тело дрожит так, что если бы кости его вдруг загремели, это, пожалуй, не удивило бы никого.
Тонечка подходит к двери и достает из коричневой сумки связку ключей. За ее спиной раздается жалобно дребезжащий голосок Кощея:
– С-пас-сай рр-радная! Уж-же кол-лосники прогорают!