Geum.ru

Николай Довгай Утраченный свет

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7

2


После обеда «колосники» у Кощея раскалились до такой невероятной степени, что ему едва-едва удалось залить их жар стаканом сивухи, выпитой в кредит. Причем на частичное погашение прошлой задолженности ушли разводной ключ и полведра карбида кальция, стянутых им у растяп сантехников, когда те занимались ремонтом уличного водопровода. За этот же, сегодняшний стакан самогона Кощей клятвенно обещался своей кредиторше, тете Розе (более известной в округе под прозвищем «Хозяйка клоаки») отработать на переноске ожидаемого ею угля. Слово было дано Кощеем твердое, торжественное и нерушимое «как кремень». Причем особо разъяснено было, что сивуха ему нужна, собственно говоря, не для пустого баловства, но именно для пользы дела. Ибо стоило Кощею лишь только «принять на грудь» каких-нибудь там сто граммов «чемергеса» – как он сразу же начинал «вкалывать, словно зверь».

И вот, около трех часов пополудни, возле темно-синих, с желтым ромбом ворот тети Розы остановился самосвал. Из его кузова, вздымая облако черной пыли, с грохотом посыпался уголь.

Тетя Роза стояла в трех шагах от машины и нервно теребила в кармане передника два рубля, решая в своем уме весьма непростую задачу: сколько заплатить шоферу за его труды? Поначалу, ей хотелось дать водителю два рубля, чтобы потом можно было выхваляться перед соседями с чистой совестью: «А вот такая я дурная! Последнюю сорочку готова с себя снять и людям отдать!» Но когда пришел черед расставаться с деньгами – в руке тети Розы почему-то оказался лишь один рубль.

Едва машина отъехала – к угольной куче приковыляла Рюмочка, бывшая к этому времени еще относительно трезвой, ибо абсолютно трезвой она не бывала никогда.

– Здравствуйте, тетя Роза,– сказала Рюмочка с приветливой улыбкой на опухшем пятнистом лице. – Чо, уголек привезли?

– Му-гу,– утвердительно промычала тетя Роза и, приложив к Рюмочкиному уху ладонь трубочкой, конфиденциально сообщила. – Три рубля шоферу дала!

– Ого! – притворно изумилась Рюмочка. – Ну, вы и даете, тетя Роза! За что же ему три рубля? Хватило б с него и одного. Вон позавчера тете Леле дрова привезли – так она только рубль шоферу уплатила.

– А вот такая я дурная! – воскликнула польщенная тетя Роза. – Не то, шо другие. Все мне кажется как-то стыдно рубль давать. Дала ему три – а теперь хожу и переживаю: может быть, мало? Может быть, пять нужно было дать?

– Да вы шо, тетя Роза! Хватит и трех, и так перебьется! – успокоила ее Рюмочка, почесывая тощий зад. – И без того ободрал вас, как липку.

– К тому же, я гляжу, он меня еще и обдурил,– сварливым голоском заметила Хозяйка клоаки. – Я-то ему заказывала «орешек», а он шо привез?

– Ничего, тетя Роза, сгорит. Все сгорит! – сказала Рюмочка, ковыряясь грязным пальцем в носу. – Сейчас я слетаю за Кощеем – и мы вмиг все перенесем.

Она бодро заковыляла к старой покосившейся калитке. Протиснувшись в нее бочком, Рюмочка шустро юркнула на маленький захламленный дворик. Убогая «хатынка» под высокой развесистой акацией взирала на мир грязными подслеповатыми оконцами. Рюмочка приблизилась к двери и, не постучавшись, вошла в коридор. В нос шибанул смрадный дух – пахло плесенью и чем-то тошнотворным, словно в морге. Из коридора Рюмочка проникла в крохотную комнатенку с голыми пыльными стенами. Черная паутина длинными космами свисала по углам потолка. Замызганный стол украшала незамысловатая композиция из граненного стакана и пустой семисотграммовой бутылки из под вина. На топчане, вытянув руки по швам, лежал Кощей Бессмертный собственной персоной. Был он в драных ботинках и плаще без пуговиц. Нательная рубаха грязно-рыжего цвета облепляла тощую впалую грудь. Рюмочка затормошила драгуна за плечо:

– Эй, Кощей, пьяная твоя морда, вставай! Есть дело на триста миллионов!

Пьяная морда не шевельнулась. Рюмочка воздела руки над неподвижным телом.

– Вставай, в поход! Труба зовет!

Через несколько минут, так и не сумев разбудить мертвецки пьяного Кощея, Рюмочка выскользнула в переулок из приоткрытой калитки и увидела Санька. Старик – а это был он – задумчиво пинал уголь носком искривленного шлепанца, одетого на босую ногу и рассудительно говорил:

– Все верно, тетя Роза! И я придерживаюсь того же мнения: пора! Пора уже запасаться! Зима нонче будет суровая…

– Пьян как бревно! – крикнула Рюмочка.

– Кто пьян? – сурово нахмурился Санек.

– Кощей.

– А! Ну, что ж… ему уже легче…

Рюмочка приблизилась к собеседникам и воскликнула с видом невинной овечки:

– Вот вы скажите, тетя Роза, разве можно до такой степени напиваться?

– А что ж ты с него возьмешь, акромя анализа? – хихикнул Санек.

– И тот отрицательный! – сострила Рюмочка.

– А я как раз иду с партейного собрания,– с важным видом сообщил Санек. – Гляжу, тете Розе уголек привезли. Дай, думаю, подсоблю доброму человеку. Негоже ведь не придти в трудную минуту на помощь к ближнему своему.

– А как же иначе! – округляя глаза, с энтузиазмом вскричала Рюмочка. – Надо, надо выручать человека! Тем более – тетю Розу! Да я за тетю Розу в огонь и в воду пойду!

– И я пойду,– ни секунды не колеблясь, заверил Старик.. – За тетю Розу – куды хош пойду. И в Крым и в рым, и в медные трубы!

– Тетечка Розочка! – патетическим голоском вскричала Рюмочка, устремляя на Хозяйку клоаки по-собачьи преданный взгляд. – Ведь вы же меня знаете! Я же всегда всем говорила, шо вы – ангел! И всегда всем повторять буду! Потому шо другой такой женщины, как вы – на всем земном шаре не найдешь!

– Даже пытаться нечего,– слаженно подпел Санек. – Хоть всю землю обойди – а все равно нигде не сыщешь, дай бог вам здоровьишка и всяческих благ!

Прелюдия была разыграна как по нотам, и Рюмочка решила, что настала пора брать быка за рога. Ее костлявые руки молитвенно сомкнулись у впалой груди:

– Тетечка Розочка, золотая моя! Налейте сто грамм, а? Ведь вы же знаете, в каком я сейчас нахожусь трансе!

– Цыц, паразитка! – сказала Хозяйка клоаки, окатывая попрошайку ледяным взглядом. – Ты только погляди на эту шаромыжку! Еще палец о палец не ударила – а уже сто грамм ей наливай!

– Шурик! – возбужденно вскричала Рюмочка, нервно почесывая зад. – Ну, шо стоишь, как пень? Не слышал, что ли? Давай, тащи инструмент! Тетечка Розочка, родная! – взмолилась Рюмочка, заламывая руки над головой. – Ведь вы же знаете, какое у меня горе! Ведь у меня же сердце рвется на части! Душа горит!

– Я вижу, тебе только в драмтеатре играть,– заметила тетя Роза без тени улыбки.

– Ну, тетечка Розочка, ну, миленькая, золотая! – уговаривала ее Рюмочка. – Ну, по пять капель, а? Только для сугрева. И мы с Саньком – вот вам наше честное пречестное пионерское слово – будем вкалывать, как звери! Но вы же знаете нашу проблему: без допинга нам не обойтись.

– Эге… – сказала тетя Роза, кисло усмехаясь. – Один «зверь» уже принял допинг, шоб ему пусто было. Налила ж ему стакан чемергесу как порядочному человеку! А он, гляди-ка, подлюка такая, взял – и копыта откинул!

– Так то ж Кощей! А то – мы! Верно, Шурик? Ведь мы же с Шуриком – совсем другое дело! Да мы с ним как выпьем – так у нас работа в руках прямо горит!

– Прямо пылает,– подтвердил Санек. – Никакого удержу на нас тогда нету.

– Да мы эту кучу – тьфу! – Рюмочка сплюнула через плечо. – Раз, два – и нету. Как будто ее здесь и не бывало.

– И никогда не существовало даже,– подтвердил Санек.

– А? Тетечка Розочка? Ну? По десять капель? Для поднятия боевого духа. А уж мы вас не подведем!

– Боже сохрани! – Старик перекрестился.– Никогда не подведем! Будем вкалывать, как черти!

– И на том свете,– заключила Рюмочка,– Господь Бог воздаст вам за вашу доброту.

Но, несмотря на все уговоры, Хозяйка клоаки осталась непреклонна.

– Ни грамма не налью! – сказала она. – И не мечтайте даже. До тех пор, пока уголь не будет лежать у меня в сарае.

Накрапывал холодный осенний дождь. От низко нависших туч небо казалось сумрачным и унылым.

Рюмочка ловко наполняла ведра углем и, бойко шлепая по мокрому цементированному двору тонкими ножками в искривленных тапочках, таскала их в сарай тети Розы.

– Ай да работничек! Вот это и я понимаю! – нахваливала ее тетя Роза. – Не то, что мужики.

– И не говорите, тетя Роза,– весело отзывалась Рюмочка. – Перевелись в наше время мужики.

При этих словах женщины бросали насмешливые взгляды на Санька. А тому и впрямь приходилось туго. Под тяжестью ведер плечи старичины обвисли, на дряблой шее вздулись вены, а маленькое сморщенное личико, похожее на печеную грушу, исказила такая мучительная гримаса, что на него было просто тяжело смотреть.

Словно в тяжелом сне, таскал старик уголь, припадая на левую ногу. И Хозяйка клоаки стояла посреди двора под черным обвислым зонтом, подсчитывая ведра. В желтом переднике, с плутовато бегающими глазками на хищном морщинистом лице, она чем-то напоминала старую крысу.