Николай Довгай Друзья до гроба
| Вид материала | Документы |
| В поисках приключений Мелькают ножки... Я к тебе пришел Глава двенадцатая |
- Николай Довгай Маменькин сыночек, 1601.05kb.
- Николай Довгай Утраченный свет, 1132.05kb.
- Николай Довгай Записки Огурцова, 561.85kb.
- Реферат по философии Философия Н. Г. Чернышевского Общепризнанным лидером шестидесятников, 114.55kb.
- Николай Носов, 220.37kb.
- Глория Му Вернуться по следам, 5794.54kb.
- Личность в истории: Николай, 283.04kb.
- II. Николай Романов личность в истории, 289.05kb.
- Николай Раевский родился 14 сентября 1771 года, в городе Москве. Николай был болезненным, 115.26kb.
- Николай II александрович, 61.14kb.
В поисках приключений
Итак, тормоза были отпущены, рассудок отключен – Петр плутал по городу, весь во власти слепых инстинктов.
Из затемненных глубин его существа все настойчивее пробивалось одно желание: он хотел Женщину.
Неважно, какой она будет – рыжей или серо-буро-малиновой, толстой, или тонкой. Главное – чтобы у этого существа были женские ноги, лицо, грудь. Главное – вырваться из колеса этой рутинной, монотонной жизни, закружиться в хмельном угаре, дойти до крайней точки, до ручки, позабыв обо всем на свете. А там – будь что будет. Эх, гуляй, Петя!
Поначалу дело не клеилось, и он никак не мог завести изящного знакомства. Однако Петр не терял надежды. Он не сомневался, что такой видный мужчина – пусть даже и вдребезги пьяный – непременно добьется своего.
Долго ли шатался он по улицам, отпугивая своим видом представительниц прекрасного пола? Какие черные силы бушевали в его груди? Наконец он вышел на Краснознаменную. На троллейбусной остановке стояли две женщин. Одна была пухленькой, лет сорока, другая – постарше: настоящая баба-яга, костяная нога, какими пугают маленьких детей. Петр приблизился к ним.
– Здравствуй, красавица,– сказал он пухленькой. – Давно автобуса не было?
Женщина повела плечами. Петр взял ее за руку и посмотрел ей в глаза долгим нежным взглядом.
– Послушай, девочка,– мягко проворковал Петр, не сводя с нее призывного взора. – Ты далеко едешь?
– Далеко.
– Куда, если не секрет?
– Домой.
– А где твой дом?
Женщина промолчала.
– Ты сильно спешишь?
– Да.
– А это кто? Твоя подруга?
– А в чем дело?
Петр обнял женщину за плечи. Губы его дрогнули, изогнулись скептической полуулыбке:
– А ты не понимаешь?
– Нет.
– А если я скажу тебе, в чем дело? Сказать?
– Ну, скажи.
– Ты мне нравишься,– сознался Петр с обворожительной улыбкой. – Идем, погуляем, моя радость. Смотри, какая ночь звездная.
Женщина улыбнулась:
– Стара я уже с тобой гулять.
– Как это стара? – изумился Петр. – Глупости. Ты говоришь глупости. Из нас выйдет чудесная парочка. Ну-ка, идем к фонарю, я рассмотрю тебя получше.
Он потянул женщину к фонарю.
– О,– с восхищением проговорил Петр, рассматривая ее на свету. – Как же ты говоришь, что стара? Да ты просто прелесть! Ну, прямо персик! Тебе, наверное, еще нет и девятнадцати? И смотри, какая пышечка! Щечки кругленькие, губки свежие, как вишенки! Так и хочется поцеловать. Блондиночка, кажется? Ну, да, блондиночка. Смотри, какая удача! А я как раз люблю блондинок.
Он потрепал женщину по щеке.
– Ты чудо как хороша! Поверь, моя милочка, я влюбился в тебя с первого взгляда. Ты веришь в любовь с первого взгляда?
– Нет,– сказала блондинка.
– И напрасно. В тебя же просто нельзя не влюбиться! – заливался соловьем Воробьев.– Ах, девочка моя, если бы ты знала, как ты хороша! Какое у тебя красивое лицо! Какая шейка! Какие глазки! Какая великолепная фигур-ра! У тебя чудесные формы, поверь мне. Ты вся такая пышная, роскошная, как пирожок в духовке. И, знаешь, ты мне чем-то напоминаешь Аллу Пугачеву. Ты, часом, не ее сестра?
– Нет.
– И не племянница?
Она с улыбкой покачала головой.
– А, может быть, ты ее внучка? А? Нет? Но ты поешь? Наверняка поешь! Мне кажется, что у тебя чудесный голос. Ты знаешь, мне так хочется послушать твое пение...
– А больше ничего?
– Ну, почему же – ничего? – со сладкою улыбкой промурлыкал Петр. – Ведь мы с тобой не дети... Ты знаешь, в тебе есть что-то необыкновенное, какая-то изюминка. У тебя оч-чень, оч-чень красивые ноги, поверь мне. Ах, какие у тебя ножки! Бог ты мой! Ты знаешь, кажется, где-то у Пушкина на этот счет здорово сказано. Погоди, дай-ка припомнить, как там у него… Ага! Вот, слушай:
Мелькают ножки...
Тра-та-та-там...
По их следам
Летают пламенные взоры.
Ну, или что-то в этом роде. И, кажется, что-то насчет того, что во всей Руси он никак не может найти пары приличных женских ног, а кончает тем, что вот он, дескать, лежит на берегу моря и держит в руке отличную женскую ногу! В общем, очень свежо и оригинально... Хотя, ты знаешь, я не особенно высокого мнения о Пушкине, как о поэте, и все никак не могу взять в толк, за что его все так расхваливают, но местами он бывает неплох. И насчет ног он верно подметил: для женщины ноги – это главное. Фасад, конечно, тоже имеет значение, ну, и душа там и всё такое, но ноги – это в женщине основное. Нет, серьезно, настоящий мужчина ради красивых женских ног на все, на все пойдет! Не веришь? А хочешь, я понесу тебя на руках к звездам? Не? Не хочешь? Ну, ладно. Дело не в том. Главное – я парень хороший... Пошли, пошли погуляем, моя прелесть! Мы будем бродить с тобой, взявшись за руки, под ночным звездным небом и слушать, как стрекочут кузнечики. Ты слышала когда-нибудь, как стрекочут кузнечики? Нет? О, ты должна непременно послушать их стрекот!
Петр взял блондинку под руку и потянул за собой. Та слабо упиралась.
– Ну, что ты как маленькая? – засмеялся Петр.– Или ты мне не веришь? Посмотри на меня: взгляни в мое открытое, честное лицо. Разве я похож на обманщика? Пошли, пошли со мной, моя милая. Я подарю тебе море, море блаженства!
– Нет, не могу,– вздыхала блондинка.
– Но почему, почему?
– Нам надо ехать.
– Глупости,– возразил Петр. – Ты говоришь глупости. Куда тебе спешить? Домой? К мужу? Неужели тебе никогда не хотелось вырваться из этого водоворота? Но вот минута настала! Поверь, твое счастье близко. Зачем же тебе ехать домой, когда рядом с тобой – такой классный мужчина! А ты – так молода, так обворожительна, и хороша!
Не удержавшись, Петр поцеловал женщину в щеку. Она неуверенно оттолкнула его от себя.
– Лида, не дури,– раздался хриплый каркающий голос.
Они обернулись.
– Прямо не знаю, как и быть,– с какой-то детской полуулыбкой сказала блондинка. – Смотри, какой кавалер подвернулся.
Петр обнял Лиду, прижался щекой к ее щеке.
– Уйди, не мешай нашему счастью,– с пафосом произнес он. – Ты видишь, как мы счастливы, как нам хорошо вместе!
– Ты что, сума сошла? – сказала костяная нога. – Нам надо ехать.
– Ехать? Куда ехать! – вскричал Петр.– Я не пущу ее! Она останется со мной! Уйди, разлучница! Прочь с дороги! Учти, я смету все преграды на своем пути. И, не в твоих силах, помешать нашему счастью!
– Лида! – каркнула подруга.
– Но ты послушай его! Он говорит, как сумасшедший!
– Он и есть сумасшедший. Пошли!
Она взяла ее за руку.
– Да,– неуверенно проговорила блондинка. – Мне надо идти... Как вас зовут?
Петр отступил от женщины, картинно расшаркался, и с величайшей галантностью поцеловал ей руку.
– Петр Васильевич Орлов,– представился он. – В душе своей поэт, однако, в силу некоторых прозаических обстоятельств вынужден заниматься изнурительной умственной работой на благо отечественной индустрии. В чем именно состоит моя работа – я, к сожалению, сказать не могу. Сие – государственная тайна! Впрочем, поговорим о чем-нибудь возвышенном... Лида, милая, у тебя прекрасные волосы...
В то время, как Петр занимал свою даму подобными разговорами, баба-яга увидела на дороге зеленый огонек такси, выбежала на обочину и остановила машину.
– Лида! – каркнула она. – Поехали!
– Ничего не поделаешь,– женщина повела плечами, с сожалением глядя на Петра ласковыми глазами. – Надо ехать.
Она двинулась к такси. Петр последовал за ней.
– Да, да,– приговаривал он. – Ехать... Надо ехать... Как же я сразу не сообразил?
Баба-яга заняла место в машине рядом с шофером. Петр, как и подобает галантному кавалеру, распахнул перед Лидой заднюю дверцу и, как только она уселась, ввалился в такси.
– Поехали,– захлопнув дверцу, сказал он и тронул шофера за плечо.
– Что? – отозвалась баба-яга. – А ну, вылазь!
– Это моя тетя,– с приятной улыбкой пояснил шоферу Петр.– Вечно возникает. Ну, поехали, командир. Мы спешим.
– Нахал,– буркнула баба-яга.
Шофер тронул машину с места. Петр обнял блондинку и горячо поцеловал в шею.
– Куда мы едем? – спросил он.
– Домой.
– Не валяй дурака,– прошептал Петр. – Это ночь наша. Твоя и моя. Ты поняла? Второй такой случай тебе может уже не подвернуться. Учти, такие элегантные кавалеры, как я, не каждый день встречаются на дороге. Сейчас ты откажешь мне, а потом всю жизнь будешь себя казнить! Ты станешь старой, беззубой бабушкой, и шамкая губами, размазывая слезы по морщинистым щекам, бессильно думать: «Зачем, ах, зачем я не уступила ему тогда!» Но будет поздно... Слишком поздно... Но нет! Нет! – вскричал Петр. – Я не допущу этого, моя прелесть! Можешь довериться мне!
Он начал осыпать женщину страстными поцелуями. Лида сидела, как пьяная, откинув голову на спинку сиденья и полузакрыв глаза.
Голос бабы-яги вывел их из сладкого забытия.
– Приехали,– протрубила она. – А ну вставайте!
Петр с блондинкой разомкнули объятия. Такси стояло. Баба-яга расплачивалась с ухмыляющимся шофером. Они вылезли из машины. Петр обнял блондинку и пошел с ней по улице. Баба-яга настигла парочку.
– Пусти ее,– каркнула она, хватая подругу за руку.
– Не пущу, – ответил ей Петр. – Кто ты такая, и по какому праву вмешиваешься в нашу жизнь? Она хоть и молода, но уже не нуждается в твоей опеке.
– Ей надо домой.
– Она сама знает, куда ей надо. Да что это такое? – вдруг возмутился Петр. – Какая дикость – становиться на пути у влюбленных!
– Лида, брось ты этого идиота,– сказала баба-яга.
Блондинка нерешительно улыбнулась.
– Да... Нам надо идти.
Взгляд ее говорил совсем о другом.
– Что? – вскричал Петр. – Идиота? А ну повтори! Да знаешь ли ты, что совершила? Ты оскорбила Че-ло-ве-ка! А ты... – Петр, казалось, был так взбешен. – Иди... Иди, если твоя мамочка для тебя дороже нашего счастья. А я пойду один... Я пойду в горы, в пустыню... Я приду к синему морю, повешу камень на шею, спрыгну со скалы и утоплюсь... Ты этого хочешь? Ты этого добиваешься? Ну, хорошо! Пусть будет так! Пусть будет по-твоему!
Петр нервно зашагал взад-вперед.
– Я ухожу! – восклицал Воробьев. – Ухожу навсегда. В пучину небытия! В мир иной, где нет ни зависти, ни злобы, ни печали! Но сперва, перед своею кончиною, мне хотелось бы сказать Вам несколько слов. Надеюсь, Вы не откажете в этом человеку, стоящему одной ногой в могиле? – с язвительною усмешкою обратился он к бабе-яге.
Петр потянул к себе блондинку.
– Идем, моя радость, мое сокровище. Два слова – и все будет кончено. Навеки!
Он обнял женщину за талию и зашагал с ней по улице.
– Лида, не делай глупостей! – каркнула костяная нога.
Петр свернул в переулок.
– Куда мы идем? – спросила Лида.
– Неважно. Нам надо оторваться от твоей пришибенной подруги. Бог мой, какая дура! А ты тоже хороша: «Нам надо идти!»
– Но ты же видел, как она привязалась!
– Значит, надо было сразу отшить ее. Кстати, кто она такая?
– Сестра.
– А ведет себя так, словно твоя мамочка... Нет, я просто не нахожу слов,– Петр с недоумением развел руки. – Какая бестактность! Таких наглых людей надо учить... Поцелуй меня.
Женщина потупилась.
– Ну, поцелуй же. Или я тебе не нравлюсь? Давай не будем играть в кошки-мышки.
Женщина промолчала, и тогда Петр сам припал к ее губам.
– Теперь ты,– насладившись долгим поцелуем, предложил он.
– Нет...
– Ну?!
Блондинка легонько поцеловала его в губы.
– Сильнее,– потребовал Петр. – Я хочу, чтобы ты целовала меня как любовника, а не как мужа.
Женщина повиновалась.
– Ну вот,– довольно улыбнулся Петр.– Совсем другое дело... Скажи, ведь я тебе нравлюсь?
– Да.
– Ты мне тоже. Не, серьезно... А вон и скамейка. Посидим?
Вблизи, под акацией, действительно виднелась скамейка. Они сели на нее и стали целоваться.
– Ты чудо как хороша,– горячо шептал женщине на ушко Петр. – Милая моя, у меня никогда, никогда не было таких шикарных женщин. Ты так волнуешь меня! Я просто не могу. Мне кажется, что я сошел сума. Ты даже не представляешь, что творишь со мной! Я так хочу тебя! Не говори мне нет! Все равно ты будешь моей этой ночью!
Он зажал женщине рот поцелуем.
– Не говори мне нет! – оторвавшись от ее губ, прошептал ей на ухо Петр. – Ты такая красивая, такая роскошная женщина. Ну почему, почему мы не встретились раньше?
Петр в волнении устремил на нее огненный взгляд.
– Богиня! – вскричал он. – Ты богиня!
И вдруг рухнул перед женщиной на колени, с мольбою протянул к ней руки и с надрывом продекламировал.
Я к тебе пришел
Из далеких стран.
Я тобою был
До зари пьян.
В свои сети меня
Заманила ты.
Мою молодость
Загубила ты.
Он всхлипнул и уткнулся женщине лицом в подол платья, как маленький мальчик. Плечи его вздрагивали от рыданий. Блондинка погладила его по голове.
– Что с тобой, Петя? – спросила она.
– Она не любит меня! – в отчаянии прорычал Петр.
– Кто?
– Жена,– горько заплакал Петр. – Жена! Кто же еще?
– Ну, успокойся.
Женщина подняла его на ноги, усадила рядом с собой.
– Успокойся, Петя,– говорила она, прижимая его к своей груди и целуя в мокрые щеки.
– Нет! – плакал Петр. – Она меня не любит! Я никогда, никогда не был ей нужен! Ты понимаешь? Нет, ты этого не понимаешь. Ты ничего, ничего не можешь понять! Я не могу так больше жить!
– Но почему? Почему?
Женщина взъерошила его волосы. Ей нравилась играть роль утешительницы молодого красивого мужчины.
– Мой милый мальчик,– прошептала она. – Ну, не плачь. Все пройдет. Все будет хорошо... Пойдем ко мне?
– Куда?
– Ко мне домой.
– А как же муж?
– Глупенький,– улыбнулась женщина. – Мой глупенький, маленький мальчик... Успокойся: у меня мужа нет.
Глава двенадцатая