Николай Довгай Друзья до гроба
| Вид материала | Документы |
| Тайна Петра Воробьева Глава шестая |
- Николай Довгай Маменькин сыночек, 1601.05kb.
- Николай Довгай Утраченный свет, 1132.05kb.
- Николай Довгай Записки Огурцова, 561.85kb.
- Реферат по философии Философия Н. Г. Чернышевского Общепризнанным лидером шестидесятников, 114.55kb.
- Николай Носов, 220.37kb.
- Глория Му Вернуться по следам, 5794.54kb.
- Личность в истории: Николай, 283.04kb.
- II. Николай Романов личность в истории, 289.05kb.
- Николай Раевский родился 14 сентября 1771 года, в городе Москве. Николай был болезненным, 115.26kb.
- Николай II александрович, 61.14kb.
Тайна Петра Воробьева
За час с небольшим приятели переговорили на тысячу тем. Они вспомнили о некоторых старинных знакомых, потолковали о футболе, политике, инопланетянах, обсудили ошибки Гитлера во время второй мировой войны, выяснили причины гибели динозавров и цивилизации Майя, разгадали тайну Бермудского треугольника – всего и не перечесть И о чем бы ни взялись толковать приятели, каких бы ни касались они проблем – обо всем рассуждали с большим знанием дела, везде проявляли себя как весьма крупные знатоки в обсуждаемых областях. Скованность папы Шульца чудесным образом улетучилась, и беседа друзей потекла с такой удивительной легкостью, что они даже попробовали поизъясняться на английском языке, которого не знали даже в пределах школьной программы, и при этом чудесно поняли друг друга! Но уже давно подмечено, что о чем бы ни завели речь мужчины, каких бы ни касались они глобальных проблем – оканчивают они всегда одним и тем же: разговорами о женщинах. Так случилось и на сей раз. Количество водки сократилось в бутылке более чем наполовину, когда Петр сказал:
– Старик, ты знаешь, за что я тебя уважаю?
И сам же ответил:
– За то, что ты тогда не женился на Ирочке!
– На какой Ирочке? – деланно удивился Таежный Волк.
– Не знаешь на какой, да? – засмеялся Петр (Губы его отяжелели, но мысль работала четко). – Обманул девочку, негодяй, а теперь не знаешь, на какой?
– Ну, ты тоже хорош гусь! – польщенно захихикал Керя. – Вспомни Кнопку!
Теперь пришел черед Петра придать своему лицу недоуменное выражение.
– Какую? Натку, что ль?
– А то какую еще? – просиял папа Шульц. – Вспомни, как ты делал ей лялю на день рождения у Паровоза!
– Тсс... – зашипел Петр. – В этом доме и стены имеют уши!
– А ты мне ушами зубы не заговаривай! – радостно загоготал Волк. – Боишься, чтобы жена не узнала?
– Да не ори ты! Вот балда! – Петр метнул настороженный взгляд на приоткрытую дверь и продолжал, таинственно понизив голос. – Кстати, на днях я ее встретил...
– Ну ...и?
На лице Таежного Волка – живейшая заинтересованность.
– И вот тебе пример тому, Сережа, как из милых застенчивых девушек вырастают большие гадкие самки.
Керя с улыбкой оттопырил блестящую нижнюю губу.
– Ты помнишь, какой Натка была куколкой?
– А как же! – сказал Керя. – У нас за ней все пацаны в классе стреляли!
– Кроме меня,– возразил Петр.
– И кроме меня,– тут же вставил Таежный Волк.
– Ну, нет. Ты-то как раз за ней и ухлестывал,– усмехнулся Петр. – Не надо нам тут втирать очки.
– Да я в ее сторону даже и не глядел! – возмущенно сказал Керя. – Мне же всегда нравилась только Танька Рутченко, сам знаешь!
– Ну, Танька Танькой, а Кнопка – это совсем другой компот – Петр с понимающей улыбкой выставил руку ладонью вперед. – Так что давай не будем играть в кошки-мышки... Так вот, встретил я ее на днях у базарчика. Взяли мы огнетушитель с Солнечным ударом и двинули к забаловской церкви. Знаешь, в ту степь, где у забора кустики растут?
Лицо Таежного Волка расплылось в блаженной улыбке:
– А как же! Мы с Козой-дерезой только там и паслись!
– Так вот... Засосали мы винища... Стоим, калякаем... Гляжу: Натка совсем ошизела – то смеется, то плачет, как истеричка. Просто тяжело на нее смотреть. Видно, что-то у нее не сладилось в жизни. А сама – ну такая худющая стала! Как мартовская кошка! Ты помнишь, старина, какие у нее были ножки? Стройные, ровные, как бутылочки из-под шампанского. А теперь такие тонкие стали...
– Так ты, наверное, ее... – хихикнул Керя, делая недвусмысленный жест руками. – А? Хе-хе?
– А як же? – Петр горделиво выпятил грудь. – Я своего шанса не упущу! Но ты пойми, старина, тут же, в кустах… Да если бы мне кто-то раньше сказал, что наша Кнопочка до этого дойдет – я б ни за что не поверил. Но, как говорится, сам убедился.
– А жена не узнала?
Балбес Керя, задавая этот вопрос, даже не счел нужным понизить голос. Петр воровато оглянулся.
– Она и не подозревает... Да и чего ради я должен хранить верность этой иссохшей козе? Что у меня от этого, аппетит прибавится?
Приятель глуповато прихихикнул:
– Все верно! Бабы – они на то и существуют. Какая от них еще может быть польза? А никакой.
– Да погоди ты... Вот давай разберемся... Жена,– Петр приставил кончики пальцев к груди. – Это для меня святое... Как пионерский галстук! Хранительница очага... Мать моих детей... И всякое такое. Так?
– Ну, так,– сказал Таежнный Волк.
– А теперь давай зайдем к этому вопросу с другого угла.
– Давай.
– Давай поглядим на эту проблему в более широком аспекте. Ведь я – молодой здоровый мужчина в расцвете сил! Верно?
– Ну, верно.
– Творческих и физических сил,– особо подчеркнул Петр, с многозначительным видом приподнимая палец. – Не урод? Не калека?
– Нет.
– Сахарным диабетом я, кажется, не страдаю?
– Да, вроде бы, пока что не страдаешь.
– А как у меня насчет сердца, легких, печени?
– Я думаю, что все в ажуре.
– А шо ты думаешь по поводу моей селезенки? – Воробьев пытливо посмотрел на друга.
– Да иди ты к бесу со своей селезенкой! Што я тебе, доктор, што ли?
– Все органы в моем теле функционируют нормально! – объявил Петр. – Как у космонавта! И, могу тебя заверить, что я – не импотент!
– С чем тебя и поздравляю,– Керя усмехнулся.
– Наоборот! Совсем наоборот! Во мне клокочет энергия, старина! Избыток энергии! Едва подходит вечер – я начинаю метаться по квартире, как тигр в клетке! Ты же мужик, должен меня понять. Знаешь, как иной раз хочется вырваться из дому, заскочить на танцульки, подцепить какую-нибудь задастую шмару...
Таежный Волк кивнул в знак того, что это чувство ему отлично известно.
– А я лишен этой возможности,– горестно сообщил Петр. – Моя молодость гибнет в четырех стенах. Пойми, старина, есть звери, которые прекрасно живут в клетках, но есть и такие, что умирают. И тут уж ничего не попишешь: как видно, я из тех зверей, что гибнут в неволе...
– А я, по-твоему, из каких зверей, а? – вскинулся Волк. – Из тех же самых зверей, что и ты!
– Э, нет! Ты – это ты! А я – это я! Согласен с этим?
Скрипя сердце, папа Шульц был вынужден признать справедливость этого аргумента.
Склонив голову набок, он с чрезвычайно умным видом выпятил нижнюю губу. Мужчины помолчали – веско, с большим значением, как два великих мудреца. Оба ясно осознавали, что разговор шел сложный, умственный, обстоятельный... Сугубо мужской разговор...
Петр привстал, протянул другу через стол свою мужественную руку. Таежный Волк, в свою очередь, также привстал и протянул свою мужественную длань Петру. Мужчины с большим чувством обменялись крепким рукопожатием. Они поглядели друг на друга хмельными преданными глазами. После чего вновь опустились на стулья.
– У каждого из нас – своя индивидуальная рожа,– сказал Петр.– Вот в чем вся суть!
– Вот именно,– подтвердил Таежный Волк. – Вся суть – в наших рожах!
– Суть всей этой комедии, всей этой хренотени под названием человеческая жизнь! Согласен ты с этим?
Таежный Волк задумчиво оттопырил нижнюю губу. Его чело прорезали морщины.
– Не знаю… По-моему, это оч-чень сложный вопрос... – Без сто грамм не решить...
Петр взмахнул рукой:
– Наливай!
Последующие полчаса их беседа протекала в таком же глубоком, высоко-содержательном русле. Стрелки часов показывали без четверти семь, когда Петр, наконец, произнес:
– Старик... а можно, я задам тебе один вопрос?
– Давай.
Петр поднял на своего старого товарища испытующий взгляд.
– Старик, а ты не скажешь мне, зачем мы с тобой живем на этом шарике? Чтобы ходить на работу, и отдавать зарплату жене? Ведь должен же человек иметь какую-то цель в жизни?
– Ну.
– Баранки гну! Вот ты – имеешь цель в жизни?
– Я-то? Гмм... К-ха! – Волк кашлянул в кулак.
– А я имею! – торжественным басом возвестил Петр.
Они помолчали.
– Старик… – вновь осторожно начал Петр.
– Ну?
– А хочешь, я открою тебе свою душу?
– Ну.
– Сереня, только это строго между нами...
– Могила!
– Ты понимаешь, старина,– на всякий случай предупредил Петр. – Это – сугубо личное, можно даже сказать, сокровенное. И мне бы очень не хотелось, чтобы об этом трезвонили на всех углах.
– Считай, что это уже умерло! – заверил Волк, прижимая ладонь к сердцу. – Вот тут – похоронено и забыто. И травкой поросло. На веки веков!
– Ну, хорошо. Только учти: сие – тайна великая есть!
– И ты прекрасно знаешь, как я умею хранить чужие тайны, – вставил Керя с глуповатой улыбкой.
– Ладно. Говорю тебе, как своему самому лучшему другу... Сереня, я... я... – Петр запнулся и покраснел,– пишу стихи!
Глава шестая