Международных отношений: становление и характер

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Программа подготовки аспирантов кафедры по специальности 07. 00. 15 История международных, 185.3kb.
• Тезисы лекций по теме: современные модели международных отношений, 71.47kb.
• Государство Израиль в системе международных отношений второй половины XX века, 590.32kb.
• I. Лига наций и становление Версальской системы международных отношений (1919 1920, 203.24kb.
• Сравнительный анализ внешнеполитических ресурсов россии и европейского союза на пространстве, 1413.55kb.
• Эволюция политико-дипломатической роли США в развитии палестино-израильского конфликта, 406.77kb.
• Системный подход к изучению международных отношений, 195.41kb.
• Использование аутсорсинга в международных экономических отношениях, 348.67kb.
• Сравнительный анализ деятельности международных организаций в конфликтах в косово, 570.6kb.
• Имперский характер внешней политики США, 349.34kb.

§ 5. Италия

Качало фашннщии государства. В

отличие от других стран в Италии стаби­лизация раздернулась в условиях краха либерально-парламентской системы и ус­тановления фашистской диктатуры. При­ход фашизма к власти являлся составной частью процесса стабилизации: смена формы политического господства буржу­азии существенным образом способетво-

вала укреплению основ капиталиетичес-кого строя.

Фашистский переворот стал началом коренной перестройки итальянских поли­тических институтов, которая происходи­ла постепенно и при формальном сохра­нении преемственности с прошлым. Спер­ва как будто по-прежнему функциониро­вал парламент, продолжали считаться ле­гальными все политические партии. За весь период фашистской диктатуры в Ита­лии не была отменена конституция, при­нятая после национального объединения. Однако по сути дела от дофашистских политических порядков остался лишь фа­сад, за которым стал создаваться принци­пиально иной механизм власти.

Сформированное Муссолини прави­тельство выглядело как коалиционное и даже заручилось парламентским вотумом доверия. Но оно сразу же взяло курс на усиление собственных полномочий в ушерб прерогативам парламента. Снача­ла оно добилось права в течение года осу­ществлять без санкции парламента мероп­риятия в области финансов и реорганиза­ции административного аппарата. Затем была проведена избирательная реформа, направленная па то. чтобы обеспечить полное подчинение парламента полити­ческим целям фашизма. Пропорциональная система распределения мандатов заменя­лась вариантом мажоритарной системы: партии, получившей на выборах хотя бы относительное большинство не ниже 25 % голосов, отводилось 2/3 депутатских мест.

Фактическим средоточием законода­тельной власти стал не парламент, а со­зданный в декабре 1 "221: Большой фашистс­кий совет (БФС) под председательством Муссолини. В БФС' входили члены руко­водства фашистской партии, министрьт-фашисты и некоторые лично отобранные Муссолини местные фашистские лидеры. Префекты и другие должностные лица прежнего административного аппарата сразу же после фашистского переворота были поставлены под контроль специаль­но назначаемых комиссаров, но этот ин­ститут просуществовал лишь до апреля 1923 г. Служившие тайным инструментом фашистского террора вооруженные отря­ды (сквадры), которые до захвата фашис­тами власти действовали вне рамок офи-

228

циалыгой законности, приобрели государ, стиепный статус. В 1923 у. они были пре­образованы в так называемую Доброволь­ную милицию национальной безопаснос­ти (ДМНБ) - особую, собственно фашис­тскую вооруженную силу, приносившую присягу на верность королю, но подчинен­ную Муссолини.

Таким образом, в начальный период фашизма внешние формы демократии, существовавшей в Италии при либераль­ном режиме, не были упразднены, но пе­рестали выражать реальные отношения власти. Решающая роль в государстве пе­реходила к создаваемым заново фашистс­ким структурам.

Отлив рабочею движения. Социально-экономическая политика фагшпма, Приход фашизма к власти был встречен ликующими комментариями близких к деловым кругам газет и повышением кур­са акций на бирже. Буржуазия видела в фашизме гарантию «порядка» - важней­шего для нее условия возвращения к нор­мальной хозяйственной деятельности.

Еше до захвата власти фашисты нача­ли сочетать террор против организованно­го рабочего движения с созданием соб­ственных профсоюзов, которые пропове­довали единение рабочих и хозяев во имя «общих интересов нации». Хозяева в эти профсоюзы обычно не вступали, но они не были и чисто рабочими: в их составе, оказалось немало представителей ин­теллигенции, служащих, мелких торгов­цев и т.д. К концу 1422 г. фашистские профсоюзы насчитывали около I млн. членов. После фашистского переворо­та они стали претендовать па монопо­лию в профсоюзном движении, стре­мясь вытеснить профсоюзы дру| их на­правлений. На местах вооруженные фа­шисты продолжали громить рабочие организации, стоявшие на платформе классовой борьбы, и расправляться с их активистами, однако теперь «самочин­ный» террор дополнялся действиями репрессивных органов государства, Преследованиям подвергались органи­зации и деятели разной политической ориентации - целью фашичма было сло­мить организованное рабочее движение как таковое. Первый при фашизме по­литический процесс был проведен в

1923 г, над группой коммунистов во главе о А. Бордигой.

Нанесенные фашизмом удары породи­ли в рабочих массах растерянность, пес­симизм, спад боевого духа. Эти настрое­ния усугублялись действиями реформис­тских профсоюзных лидеров, которые стремились избегать классовых конфлик­тов в надежде на нормализацию отноше­ний с новой властью. В 1923 г. по сравне­нию с 1920г. число забастовок, согласно официальным данным, уменьшилось бо­лее чем в 9 раз. а число их участников -более чем в 19 раз.

Началось падение реальной заработ­ной млаты рабочих. Индекс зарплаты, в 1922 г. стоявший на 7 пунктов выпи: ин­декса стоимости жизни (для обоих индек­сов за 100 пунктов принят уровень 1913-1914гг.), в 1423 г. отстал от него на 17, а в 1924г.-на 50 пунктов.

Декретом о введении а марте 1923 г. «швзаимному соглашению» между рабо­чими и хозяевами двухчасовых сверхуроч­ных раб01 фашистское правительство лнк-шировало завоеванный в период «крас­ного двухлетия!) 8-часовой рабочий день. 9 1423 I. были осуществлены массовые увольнения на государственных железных "дорогах. Попытки железнодорожников развернуть борьбу протия увольнений не встретили поддержки других категорий рабочих и закончились неудачей.

Но фашизм способствовал стабилиза­ции буржуазного строя в Италии не толь-'ютем, что принудил рабочий класс к от­ступлению. В этом же направлении дей-сгвогша вся социально-экономическая политика первых лет фашистской дик­татуры.

С переходом от военной экономики к мирной сложившаяся в чрезвычайных ус-лашмх воины система государственного регулирования хозяйственной жизни все больше тя! отнла итальянскую буржуазию. Она жаждала избавиться от контроля го­сударства нал частнопредпринимательс­ки деятельностью и свести государствен­ное вмешательство в экономику к привыч­ным для себя масштабам и формам. Воз-фат к принципам экономического либе-ршша наблюдался тогда на Западе по-кемшио, отвечая глубинным стремлени­ем буржуазии. Особенностью Италии

было то, что здесь осуществление либе­рального экономического курса взял на себя антипод либерализма в политике -фашистский режим.

Вскоре после фашистского переворо­та был отменен закон об именной регист­рации ценных бумаг, распушена парламен­тская комиссия, расследовавшая мошен­ничества на военных поставках, денацио­нализированы телеграф, телефон и трам­вайные линии, сняты законодательные ог­раничения, сдерживавшие рост платы за жилье и за аренду земли. Фашистское пра­вительство сократило государственное субсидирование экономики, но не в ущерб ведущим промышленным и финансовым группировкам. Ссуды итальянским байкам возросли с 2 млрд. лир в 1922 г. до 7 млрд. лир в 1925 г., военные верфи ежегодно получали дотацию в размере 180 млн. лир, концерн Ансальдо получил единовремен­но 400 млн. лир. Не были обойдены и по­мещики Юга: в 1924 г. возобновилась вып­лата им государственных ссуд на интен­сификацию хозяйства,

В пользу имущих классов была пере­смотрена система налогообложения. Пря­мые налоги превращались ич прогрессив­ных в пропорциональные. Те из них, ко­торые наиболее ощутимо затрагивали ин­тересы финансово-промышленных магна­тов (на наследование крупных состояний, на военные прибыли - в сумме около 2 млрд. лир), были отменены. В то же вре­мя число плательщиков налога на движи­мое .имущество было расширено за счет мелких собственников. И результате более 100 тыс. мелких торговцев и ремесленни­ков лишились почти четверти своего дохо­да. Ьыл введен не взимавшийся прежде на­лог на заработную плату рабочих, который поглощал свыше 10 % ее. Главным же ис­точником налоговых поступлении стали косвенные налоги, в наибольшей степени обременявшие трудовые слои населения.

Началось сокращение государствен­ных расходов на социальное страхование.-Были отменены пенсии и пособия участ­никам войны, среди которых в свое время вербовались первые кадры фашистского движения.

Вплоть до середины 20-х годов состав­ной частью финансовой политики фашиз­ма было поощрение инфляции, создавав-

шей выгодную конъюнктуру для тех отрас­лей итальянской промышленности, кото­рые работали на экспорт, и открывавшей буржуазии дополнительные возможности для наступления па жизненный уровень рабочих. Произошло общее оживлений деловой активности. "За 1922-1924 гг. ко­личество акционерных обществ выросло с 5 951 до 8 822, а их капитал увеличился на 1/3. Отмечался значительный рост про­мышленного производства (в- 1923-1926 гг.- в среднем на 9,5 % в год).

Но инфляция могла стимулировать подъем экономики лишь до известного предела, за когорым она грозила серьез­ным расстройством хозяйственного меха­низма. В 1926 г. курс лиры на междуна­родном валютном рынке стал быстро па­дать. Для преодоления начинавшегося финансового кризиса фашистское прави­тельство прибегло к займам у США, кото­рые позволили ему в конце 1926 г. прове­сти меры но стабилизации лиры. Лира, подобно валюте ряда другие стран, была возвращена к золотому стандарту, а се курс по отношению к доллару устанавливался на уровне 19:1 (вместо прежнею 31,6:1).

Издержки осуществляемой фашистс­кими методами стабилизации капитализ­ма в Италии легли не только на рабочий класс, но и на мелкобуржуазные слои на­селения. Экономическая политика фашиз­ма, максимально благоприятствовавшая крупному капиталу, для этих слоев обер­нулась ускоренным разорением: среднеме­сячное число банкротств в 1924 г. вырос­ло по сравнению с 1922 г. более чем вдвое.

Мелкая буржуазия стала чувствовать себя обделенной, обманутой в надеждах осуществить с помощью фашизма свои социальные амбиции. Массовая база, на которую опирался фашизм при захвате власти, в -угон важнейшей своей части на­чала размываться.

«Крите Маггеогги». Растущая оппо­зиция фашизму п средних слоях города и деревни находила различные проявления.

Весной 1923 г. под сильным влиянием антифашистских настроений прошел съезд Народной партии, после чего Мус­солини удалил ее министров из правитель­ства. На антифашистскую платформу вста­ла часть либералов во главе с Джовапни Амендолой, образовав группу под назва-

230

нием «Конституционная оппозиция». Внутри самой фашистской партии недо­вольство мелкобуржуазной членской мас­сы породило острые разногласия и вызва­ло в ответ чистки и роспуск многих мест­ных организаций.

6 апреля 1924 г. состоялись выборы в парламент по фашистскому избирательно­му чакону. Не надеясь лишь на механизм мажоритарной системы, фашисты широ­ко прибегли к террору во время избира­тельной кампании и фальсификации ито­гов голосования. Тем не менее лаже по официальным данным около 1/3 голосов было подано за оппозиционные фашизму партии.

На заседании вновь избранной палата депутатов социалист-реформист, секре­тарь УСП Джакомо Маттеотти выступил с аргументированной обличительной ре­чью, показав, какими методами фашисты обеспечили нужный им результат выбо­ров. Эта смелая антифашистская акция стоила ему жизни. 10 июня 1924г. Матге-отти был похищен и убит бандой фашис­тов, действовавшей по личному прикачу Муссолини.

Подобная расправа с политическим противником не была чем-то новым в практике фашизма. Но убийство Маттеот­ти произошло в атмосфере назревавшего политического кричиса и вызвало в Ита­лии такой взрыв возмущения, который едва не опрокинул фашистский режим. Пп всей стране начались бурные антифашис­тские выступления с требованием отетаи-кн правительства и наказания убийц, за­бастовки, нападения на чдания. |де разме­щались фашистские организации. Фаши­сты боялись показаться на улицах в своих форменных черных рубашках. Объявлен­ная Муссолини мобилизация ДМ МБ про­валилась.

В фашистских верхах царила паника. Муссолини был вынужден арестовать кое-кого из своих пособников и даже заявил, что готов отказаться от власти.

Депутаты оппозиционных партий де­монстративно покинули парламент и об­разовали Олок, названный Авентинским -в память об эпизоде борьбы в античном Риме между патрициями и плебеями, уда­лившимися в знак неповиновения на Авен-тинский холм. В первые дни «кризиса

Маггеотти» Авентинский блок стал цент­ром притяжения всех антифашистских сил Италии и пользовался широкой обще-сшшой поддержкой.

К Авентинскому блоку присоедини­лась и Коммунистическая партия. Это от-Исчилоее новой политической линии, ко­торую предложил А. Грамши, избранный к |Ч24 г. генеральным секретарем КПИ л возглавивший борьбу за отказ партии от ультралевых идей Л. Бордиги. Коммунис­ты призвали Авентинский блок подкре­пить выдвинутые им требования отстав­ки правительства, прекращения фашист-оих насилий, роспуска ДМ 11Б обращени­ем к массам под лозуншм всеобщей по­литической забастовки.

Но остальные антифашистские партии отвергли путь активных массовых дей-рвнй, вылулнв КПИ ради сохранения сво­ей политической самостоятельности отка-шым от дальнейшего участия в Авентин-ши блоке. [ 1е было принято и предложе­ние, выдвинутое коммунистами уже пос-,к выхода из блока, превратить собрание

даутагшстпочннии в орган, противосто­ящий фашистскому парламенту (аитипар-лвммгг). Авсптинский блок, в котором ве­дущую роль играли сторонники Амендо-ш, рассчитывал победить фашизм лишь кампанией «морального осуждения» и воз­действия па короля с целью добиться от­ставки Муссолини.

Тактические разношасия между КГ1И к партиями Авентинского блока не позво­лили сплотить воедино все те-силы, кото­рые летом 1924 г. открыто проявили свою враждебность фашизму. Воспользовав­шись разобщенностью своих противни­ков, фашизм переломил развитие оппози­ционных тенденций в мелкобуржуазных анв, явившееся глубинным истоком кри­зиса, и в начале 1925 г. вновь перешел в наступление.

Дальнейший эволюция фашистской диктатуры. Режим, установленный фа­шистами в Италии и на первых порах осу­ществлявший демонтаж прежней полити­ческой системы довольно осторожно, стал геиерь все более явно эволюционировать втошитарпом направлении. На протяже­нии 1925-1926 гг. развернулась ликвида­ция тех элементов демократии либераль­ного образна, которые хотя бы формаль-

но еще сохранились. В правительстве ос­тались только министры-фашисты. На организации и газеты оппозиционных партий обрушились по!ромы «второй вол­ны фашизма».

Жертвами фашистских насилий стали Джованин Амсндола и молодой талантли­вый публицист Пьеро Гобетти. Оба они в начале 1926 и скончались от последствий нанесенных им жестоких побоев. Авен-типскпн блок, лишившие!, своего лидера Амеидолы, не проявлял какой-либо актив­ности и фактически распался,

11рофсоюзы, руководимые социалиста­ми, анархистами, католиками, не были Официально запрещены, но постепенно вытеснялись из своей традиционной сфе­ры деятельности. По соглашению, подпи­санному в 1925 г. между конфедерациями промышленников и фашистских профсо­юзов, только эти последние признавались правомочными представителями рабочих в трудовых конфликтах и при заключении коллективных договоров. Одним из поло­жений принятого в апреле 1926 г. закона о правовой организации коллективных трудо-вых отношений был запрет на забастовки,

!! ноябре 1926г. была принята серия чрезвычайных законов, положивших ко­нец легальному существованию антифа­шистской оппозиции » Италии. Оппози­ционные партии подлежали роспуску, ан­тифашистская пресса запрещалась, вводи­лась административная высылка лиц, по­дозреваемых в антифашистской деятель­ности, смертная казнь за покушение на жизнь Муссолини, короля или королевы. Принятие чрезвычайных законов сопро­вождалось массовыми арестами антифа­шистов.

Среди арестованных был А. Грамши и ряд других видных деятелей КПИ. Для обеспечения преемственности руковод­ства компартией в начале 1927 г. был со­здан Заграничный центр во главе с П. То­льятти, заменившим Грамши на посту ге­нерального секрет аря. Но КПИ продолжа­ла в подполье вести борьбу с фашизмом внутри страны - в отличие от других ан­тифашистских партий, которые после чрезвычайных законов перенесли всю свою деятельность в эмиграцию. Часть из них (обе социалистические партии, рес­публиканцы) вошли вместе с некоторыми

другими эмигрантскими организациями в состав созданного в |°27г. нового объе­динения, сменившего АвшОТнекиЙ блок, -Антифашистской концентрации.

В ] 927 г. были учреждены важнейшие репрессивные органы фашистской дикта­туры - Особый трибунал и тайная поли­тическая полиция (ОВРА). Суду Особого трибунала предавались наиболее активные противники фашизма, обвинявшиеся в антигосударственных преступлениях. В 1928 г. перед ним предстала группа вид­ных деятелей КПИвоглавес Грамши. Все они были приговорены к длительным сро­кам тюремного заключения (Грамши - к 20 годам).

Одновременно продолжалась фашиза­ция уже существовавших государственных институтов. Государственный аппарат был подвергнут чистке от «ненационально мыслящих элементов». Посты в нем со­гласно одному ич чрезвычайных законов 1926 и могли занимать лишь члены фашистс­кой паргии. Все больше усиливалась пра­вительственная власть. Премьер-министр-Муссолини - стал называться I лавой пра­вительства и был объявлен ответственным только перед королем, по не перед парла­ментом. За 1фашпсл1,е'П!ом и йконодтель-ном порядке было признано право вводить в действие декретируемые им нормы, не дожидаясь согласия парламента.

Хотя палата депутатов, избранная в 1924 г., имела фашистское большинство в 2/3 мест, а после чрезвычайных законов 1926 г. в ее составе вообще не осталось депутатов оппозиции (все они были лише­ны своих мандатов и многие арестованы), даже такой парламент стал уже неугоден фашистскому режиму. В мае 1928 г. был принят закон о реформе политического представительства, по которому право выдвижения депугатских кандидатур при­знавалось исключительно за фашистски­ми организациями, список кандидатов подлежал обязательному утверждению БФС, а процедура выборов сводилась к выражению согласия или несогласия с этим списком. Голосование было в сущ­ности открытым: бюллетень с заранее на­печатанным ответом «да» требовалось лишь опустить в урну, в случае же несог­ласия-зачеркнуть его. На выборах 1929г. сделать это рискнули лишь 136 тыс. изби-

рателей, тоща как 8,5 млн. проголосова­ли «как надо». Выборы были, таким обра­зом, превращены в плебисцит в поддерж­ку режима - типичный для тоталитарных систем способ общения власти с населе­нием, его «мобилизации сверху». КФС, фактически уже давно присвоивший себе высшую законодательную власть, с конца 1928 г. был официально облечен ею.

Идеологи фашизма заявляли, что в Италии создается особое «корпоративное» государство, в котором будет достигнута гармония интересов различных классов «производителей» - рабочих и капитали­стов. Весной 1927 г. БФС принял так на­зываемую Хартию труда, в которой были провозглашены основные принципы фа­шистского корпоративизма. В качестве фундамента корпоративного государства предполагалось образовать по отраслям производства корпорации, объединяющие предпринимателей и рабочих для сотруд­ничества «во имя общих национальных интересов». Утверждалось, что нация ли-ляет собой «моральное, политическое и •экономическое единство» и что она «пол­ностью реализует себя в фашистском го­сударстве». Предусматривалось воздей­ствие государства на сферу производства в случае недостаточности частной иници­ативы или же «когда в этом замешаны по­литические интересы государства».

Идеи фашистского корпоративизма тогда же нашли поклонников в реакцион­ных кругах за пределами Италии. Но в самой Италии первые попытки присту­пить к практическому «шанию корпора­ций остались безуспешными. Им сопро­тивлялись как рабочие, так и предприни­матели. Вплоть до экономического кризи­са 1929-1933 гг. корпорации существова­ли лишь на бумаге.

В 1929 г. фашистское правительство добилось урегулирования давнего конф­ликта между итальянским государством и католической церковью из-за так называ­емого римского вопроса. По соглашени­ям, подписанным в Латерансшм дворне, святой престол за компенсацию в размере ] 750 млн. лир отказывался от притязаний на Рим, а Италия признавала суверенитет государства Ватикан, территория которо­го ограничивалась кварталом, прилегаю­щим к собору святого Петра, и загород-

гюй резиденцией папы. Государство пошло и значительные уступки церкви, позво­лившие ей расширить снос воздействие па семью и воспитание подрастающего но-юлення: нормой семей! ю-брачных отно­шений стал церковной брак, а школа в сущности утратила светский характер. Ценой этих уступок фашистский режим заручился идеологической поддержкой церкви, что было очень важно лля него ввиду сохранявшегося » Италии сильней­шего влияния католицизма.

Свои внешнеполитические планы фа­нтом продолжал оформлять к духе вели-удержанной националистической ритори­ки (характерно, что националисты как по­литическое движение в !923 г. влились в фашистскую партию), но я первые годы еще не был в состоянии перейти в сколько-нибудь широких масштабах к их практи­ческой реализации. Предпринятая в 1923 г. цоиыгка захватить греческий остров Кор­фу осталась безрезулы и гной из-за проти­водействия великих 'держав. Зато в свой актив правительство Муссолини смогло записать присоединение к Италии Фиуме на новому договору с Югославией, заклю­ченному в январе 1924 г. Взаимоотноше­ния с Югославией (тогда еще - Королев­ством сербов, хорватов п словенцев) име­ли для ИI алии тем большее значение, что эту страну стремилась превратить в фор­пост своей политики на Калканах Фран­ция, испольчуя ее как противовес италь­янскому влиянию. Францию беспокоила и давленная Муссолини программа превра­щения Средиземного моря во внутреннее лшьянекое море и расширения колони­альных владений Италии. Речь шла, в ча­стости, об обеспечении итальянских ин­тересов в Тунисе и приращении террито­рии Линии. 11ри фашизме была вновь по­ставлена и такая давняя цель итальянской колониальной политики, как утверждение господства над Абиссинией (Эфиопией). Но пока фашистский режим начал лишь готовиться к этому, заключив в 192? г. со-пашение с Англией о будущем разделе Эфиопии.

7 февраля 1924г. Италия признала СССР п установила с ним полномасштаб­ные дипломатические отношения. Взамен подписанного раньше временного торго­вого соглашения вступил в действие тор-

ювый логоаор между Италией и С С С'Р. 11а начальном этане существования фашистс­кого режима предпринятые им шаги к сбли­жению с СССР имели и очевидную внут­риполитическую цель - приглушить оппо­зицию фашизму в тех слоях общества, где еще продолжали жить симпатии к российс­кой революции и социалистическим идеям. Во второй половине 20-х годов италь­янский фашизм окончательно обрел чер­ты, характеризовавшие его как принципи­ально отличную от либерального государ­ства форму политической власти. Пере­ход к чисто фашистским методам господ­ства завершил на политическом уровне стабилизацию капитализма в Италии. Но в сфере экономики стабилизация уже в 1927-1928 гг. уступила место кризис­ным явлениям. Началось падение про­мышленного и сельскохозяйственного производства, выросло число безработ­ных. Развернувшаяся под покровом фа­шизма стабилизация оказалась в Ита­лии, как и в других странах, лишь пре­ходящим этапом в процессе эволюции капитализма.

§ 6. Латинская Америка

Экономическое и политическое раз-витке латиноамериканских республик.

В середине и второй половине 20-х годов темпы экономического роста Латинской Америки вновь обрели стабильность. Вос­становившаяся благоприятная конъюнкту­ра мирового рынка обеспечивала более или менее устойчивые доходы от экспор­та. Экономический рост способствовал возникновению новой значительной вол­ны иммиграции «избыточного» трудово­го населения Европы в Аргентину, Уруг­вай и Бразилию, главным образом из Польши и стран Юго-Восточной и Юж­ной Европы.

Экономический рост происходил по-прежнему на основе преимущественно экстенсивных факторов (увеличение числа предприятий, освоенных террито­рий, рабочей силы), на базе социально-экономических структур, характерными чертами которых оставались засилье ла-тифундизма в сельском хозяйстве, ориен­тация на внешний рынок и зависимость от иностранного капитала.

233

В 20-е годы произошло дальнейшее усиление позиций иностранных компаний. К 1924 г. общая сумма зарубежных инвес­тиций в Латинской Америке возросла бо­лее чем в полтора раза по сравнению с 1913 г. (с 9 до 15 млрд. долларов). Свыше 3/4 из них приходилось на долю США и Великобритании. Особенно увеличились капиталовложения США (в 4,5 раза), ко­торые еще в голы войны воспользовались временным ослаблением внимания евро­пейских держав к Латинской Америке. В итоге американские инвестиции в регио­не практически сравнялись с британски­ми (свыше 5.5 млрд. долл.). Но сумме ка­питаловложений Соединенные Штаты опередили Великобританию в большин­стве стран Латинской Америки. 11реобла-дзние британского капитала сохранилось в Бразилии, Аргентине (на долю этих двух стран приходилось 60 % британских ин­вестиции) и Уругвае.

Республики Центральной Америки фактически оказались в полуколониаль­ной зависимости от Вашингтона В неко­торых ш них в результате вооруженных интервенций недолгое время был установ­лен прямой оккупационный режим США (в Доминиканской республике с 1916 по 1924г., в Гаити-с 1915 но 1934г.). Оче­редная вооруженная интервенция США в 1927г. была осуществлена в Никарагуа. Таким образом, США после первой ми­ровой войны превратились в главного им­периалистического -жсплуататора латино­американских народов, от которого исхо­дила угроза суверенитету государств ре­гиона.

Вновь усилившийся приток в Латинс­кую Америку иностранных товаров и ка­питалов тормозил развитие местной про­мышленности. К концу 20-х годов резер­вы эффективного роста экономики на эк­стенсивной основе оказались в значитель­ной мере исчерпанными. Стала проявлять­ся тенденция к стагнации сельскохозяй­ственного производства.

Политическая обстановка в латиноаме­риканских республиках в 20-е годы скла­дывалась но-разному, взависимости от кон­кретной ситуации и расстановки социально-политических сил. В некоторых из них продолжали действовать реформистские правительства (Аргентина, Уругвай,

234

Перу), а других их сменили реакционные диктаторские режимы (Куба, Чили), и тре­тьих власть удерживали консервативные круги, выражавшие интересы помещичье-буржуазной олигархии, либо с соблюдени­ем ко петиту т щонных форм (Бразилия, Ко­лумбия) либо л форме диктатуры (Вене­суэла). Особой оставалась ситуация в Мек­сике, где существовал режим «революци­онного каудильизма».

При общем спаде волны рабочего дви­жения и народных выступлений в ряде слу­чаев в эти годы наблюдались крупные ан-тлимперианистические и антиолигархичес­кие выступления (Бразилия, Никарагуа).

Особенности социально-политичес­кого развитии отдельных стран. I) се­редине 20-х годов к Аргентине правящая партия радикалов - Гражданский ради­кальный союз - оказалась расколотой на две группировки. Правое крыло, лидер которого Т. Марселе Альвеар с 1922 г. за­нимал пост президента республики, выра­жало интересы либеральных помещиков и умеренных кругов буржуазии и стреми­лось к компромиссу с силами реакции и империализма. Сторонники Иригойепа, за которым пошло большинство радикалов, настаивали на дальнейшем проведении реформ, рассчитанных на ослабление по­зиций иностранного капитала и помещичье-буржуачной олигархии. Придя к власти, второе правительство Иригойепа (октябрь 1928 -сентябрь 1930 ст.) продолжило пре­образования. Оно добилось полной наци­онализации нефтяной промышленности, протестовало против вмешательства США в дела Латинской Америки. 'Это привело к конфликту с американскими нефтяными компаниями и обострению отношений с Вашингтоном. Иригойен пошел на разви­тие торговых и экономических отношении с СССР, с которым заключил соглашение о поставке нефти и оборудования для не­фтяной промышленности. Был принят за­кон о 8-часовом рабочем дне.

Иригойен был искренним противником олигархии, социальной несправедливости, насилия, в том числе и революционного насилия, гражданской войны и классовой борьбы, видя в них разрушительные на­чала для цивилизации. Он осуждал войны между народами и выступал за мирное равноправное сотрудшгчество всех стран

и папки в мире. Путь к спаданию процве-гашщего и афшк'длшшго общества он усматривал прежде всего в нравственном ашсршенствсшнии самой человеческой личности, в поднятии образовательного н •культурного уровня населения, в экономи­ческом и социальном прогрессе. Он стре­мился к искоренению насилия и утверж­дению демократических норм в полити­ческой жизни, к- преодолению раскола на­ции на враждебные классы с помощью постепенного урегулирования противоре­чий между ними и налаживанию сотруд­ничества всех слоев населения во имя об­щенациональных интересов. Поскольку реальная жизнь была далека от подобных идеалов, Иритойсн добивался перемен в той мере, в какой что могло быть осуще­ствлено без явного раскола, без подрыва стабильности а стране, устоев общества. Сям он не всегда действовал демократич­но, порой использовал авторитарные, кл-уцилыктские методы «вождя», популист­ский приемы. Растущее сопротивление щшпфхии и иностранных компаний, от­носительная слабость местной националь­ной буржуазии, неоднородность самой правящей партии радикалов сковывали действия правительства, снижали позитив­ный эффект его политики, ослабляли его позиции.

В Чили в середине 20-х годов внутри­политическая обстановка обострилась. Усилилось давление олигархических и Связанных с иностранным корпоративным шшалом группировок на либеральное правительство Л. Алеесандри. Конссрва-даное большинство Национального кон-пксса блокировало законодательные ини­циативы правительства. Одновременно не прекращались забастовки трудящихся, среди которых усиливалось влияние ком­мунистов, возглавлявших крупнейший профцектр страны - Рабочую федерацию Чили. И сфане сложилось неустойчивое равновесие противоборствующих ф!л, ни одна из которых не могла добиться реша­ющего перевеса, В разных слоях общества распространились настроения разочаро­ванности в либеральном реформизме.

В сентябре 1424г. группа офицеров осуществила военный переворот под ло­зунгам» создания сильного националисти­ческого правительства. Среди участников переворота оказались как сторонники ус-

тановления твердой правоавюри'1 арной власти, так и националисты реформистс­кого и лаже левого толка, выдвигавшие антиимпериалистические и радикальные социальные лозунги. Отсюда исходил про­тиворечивый характер пришел шей к вла­сти военной хунты, которая выступила против демократических форм правления и подвергла преследованиям рабочее дви­жение, по одновременно приняла доволь­но передовое трудовое законодательство (8-часовой рабочий день, пепсин для тру­дящихся, право на создание профсоюзов и на коллективные договоры).

Военная хунта не смогла обрести ус­тойчивой опоры. Обострившиеся разно­гласия среди сторонников переворота при­вели к их расколу и новому военному пе­ревороту в январе 1925 г.. в результате ко­торою был восстановлен конституцион­ный строй. В сентябре 1925 г. была при­нята новая констигуция Чили, подтверж­давшая законодательные основы буржуазно-демократического режима и отделявшая церковь от государства. Однако реальная власть в стране все более сосредоточива­лась в руках активного участника событий 1924-1925 гг. полковника (а затем генера­ла) Ибаньеса дель Кампо. занявшего пост военного министра.

Президентские выборы в октябре 1925 г. ознаменовались активизацией ле­вых сил, сумевших выдвинуть единого кандидата и получить 28 % голосов. Это встревожило господствующие социальные слои и усилило в их среде настроения в пользу авторитарных методов правления, чем воспользовался Ибаньес. В 1927 г. он добился избрания на пост президента, ус­тановив режим личной диктатуры (1927-193! гг.)

Находясь под влиянием итальянского фашизма, Ибаньес надеялся искоренить классовую борьбу и добиться сплочения общества в рамках авторитарного корпо­ративного государства. Режим Ибаньеса выражал в первую очередь интересы пра-попанионалистических кругов местной буржуазии, имевшей определенные разно­гласия с традиционными кругами олигар­хии. Он приобрел поначалу массовую опо­ру в средних слоях и среди маргинальной части трудящихся. Его правительство ис­пользовало антиимпериалистические и аитиолигархические лозунги, в отдельных

случаях ньпалось противостоять диктату иностранных монополий и стимулировать развитие национальной экономики. Одна­ко оно старалось не задевать 'экономичес­кие позиции местной олигархии и продол­жать сотрудничество с американским ка­питалом.

Внутренняя политика Ибаньеса харак­теризовалась подавлением демократичес­ких свобод, жестоким полицейским тер­рором против рабочего движения, разгу­лом антикоммунизма в сочетании с соци­альной демагогией, отдельными экономи­ческими уступками трудящимся, пропа­гандой классового сотрудничества и на­саждением корпоративного синдикализма. Такая политика привела к временному ослаблению позиций сторонников классо­вой борьбы. Однако левые силы продол­жали борьбу в условиях подполья.

На Кубе середина 20-х годов явилась важным рубежом в развитии рабочего и демократического движения. В августе 1925 г. здесь были созданы Коммунисти­ческая партия и первый национальный профцентр - Национальная конфедера­ция рабочих Кубы, возглавленная ком­мунистами. Больших успехов добилось студенческое движение, оживилась де­ятельность патриотической интеллиген­ции. Выдающуюся роль в пропаганде идей революционного марксизма на Кубе, в создании влиятельной Федера­ции университетских студентов и обра­зовании компартии сыграл Хулио Анто-нио Мелья (1903-1929).

Однако развить дальше эти успехи ку­бинским левым силам в тот период не уда­лось. Избранный в 1925 году президентом республики Херардо Мачоцо-и-Моралес, а прошлом участник войны за независи­мость, установил террористический дик­таторский режим. Он развернул жестокие репрессии против рабочего и демократи­ческого движения, за что получил прозви­ще «президента тысячи убийств». Пресле­дуя классовые организации трудящихся, Мачадо создал проправительственную федерацию трудящихся. Режим Мачадо действовал в интересах местной буржуазно-помещичьей верхушки и ориентировался на сотрудничество с американским капи­талом. Подобно Ибаньееу, он вдохновлял­ся примером итальянского фашизма.

Х.А. Мслья метко назвал его «тропичес­ким Муссолини».

Национальный конгресс был превра­щен в послушный придаток диктатуры, полномочия президента были продлены на ряд лет вперед, в стране насаждался культ «вожди». Использовав экономический подъем, Мачадо выдвинул широкую про­грамму строительных работ. Ее реализа­ция позволила сократить безработицу и на первых порах ослабить социальную на­пряженность, но одновременно обогати­ла строительные фирмы и государств е,н-ну ю администрацию, ставшие на путь зло­употреблений и коррупции. Вырос вне­шний долг Кубы.

Демократические силы страны в слож­ных условиях вели борьбу против дикта­торского режима. В декабре 1925 г. Кубу охватило движение солидарности с бро­шенным в тюрьму и объявившим голодов­ку Х.А. Мельей, Диктатор вынужден был освободить его. Эмигрировав в Мексику. Мелья продолжал свою революционную деятельность. В январе 1929 г; он был убит агентами Мачадо. С 1927 г. на Кубе уси­лились антшшктаторские и антиимпериа­листические выступления студентов и де­мократической интеллигенции.

В Мексике преемником Обрегона щ посзу президента стал участник револю­ции 1910-1917 гг., генерал Плутарко Эли-ас Кальес (1924-1928 гг.), который продол­жил реформы. Он заявил, что целью «про­должающейся революции» является стро­ительство развитой экономики и общества социальной справедливости на основе со­трудничества рабочих, крестьян и нацио­нальных предпринимателей. На деле речь шла о реформистской программе с рево­люционными лозунгами.

Правительство Кальеса стимулирова­ло развитие национальной -экономики, ока­зывало поддержку местному капиталу. Среди крестьян было распределено 3,2 млн. га помещичьей земли.

Были ограничены позиции иностран­ного капитала, прежде всего в нефтяной промышленности. Это вызвало конфликт мексиканского правительства с компани­ями и правительством США. Кальес выд­вигал антиимпериалистические лозунги, осуждал интервенционистскую политику Вашингтона в Центральной Америке, од-

вам> существенно затронуть позиции ино-

странного капитала он не решился.

Стремясь отвлечь массы от нерешен­ных проблем и укрепить «революцион­ный» престиж правительства, Кальес на­чал гонения на католическую церковь. Конфликт с церковью в 1926-1927 гг. пе­рерос в вооруженную борьбу, в которой ш'ряды «кристерос» - сторонников церк­ви - нашли поддержку религиозного на­селения, особенно в деревне. Это исполь­зовала в своих интересах консервативная оппозиция.

Рабочая политика правительства Каль­ка характеризовалась сочетанием умелой социальной пропаганды с реальными ус­тупками трудящимся (8-чаеовой рабочий день, признание прав профсоюзов, коллек­тивные договоры, арбитраж).

При Кальесе КРОМ являлась офици­альным профцентром, лидеры которого запили влиятельные посты в правитель­ственной администрации, включая пост министра промышленности, торговли и груда, заседали в конгрессе республики. Зга представлялось как участие рабочего класса в управлении страной. Классовое сотрудничество пропагандировалось как путь, обеспечивающий эволюцию капита­лизма к социализму. Политика режима и его союз с КРОМ способствовали укоре­нению реформизма среди широких маис трудящихся, большинство которых ис­кренне верило в намерение правительства осуществить антиимпериалистическую и социальную революцию.

К концу 20-х годов режим «революци­онного каудильизма» в значительной мере выполнил сбои задачи. Местная нацио­нальная буржуазия несколько окрепла. Теперь она нее более тяготилась чрезмер­ной «революционностью» режима и со-трулничес гвом с рабочими организация­ми. Сами деятели режима, выходцы из мелкобуржуазной среды, постепенно ин­тегрировались в ряды имущих классов. С 1927 г. наметилась чволютшн правитель­ственной политики вправо: замедлено рас­пределение земель, урегулирован конф­ликт с американскими нефтяными компа­ниями на основе значительных уступок, № курс на прямое подчинение профсо­юзов контролю правительства, без посред­ничества КРОМ. В 1928 г. лидеры КРОМ

были удалены из правительства. Утратив поддержку режима, КРОМ постепенно распалась.

Поворот режима вправо и крах КРОМ сопровождался ростом влияния коммунис­тов среди части трудящихся. В начале 1929 г. была создана Мексиканская унитар­ная профсоюзная конфедерация, ставшая центром сплочения левых профсоюзом.

Вооруженные антиолигархические выступления в Бразилии и Никарагуа. В Бразилии и Никарагуа в 20-е годы борь­ба против местной олигархии приняла форму вооруженных выступлений.

Бразилия. При формально конституци­онном режиме широкие массы населения в Бразилии были отстранены от участия в политической жизни. Недовольство заси­льем помещичьи-буржуазной «кофейной» олигархии штатов Сан-Лауло и Минас-Жераис все сильнее ощущалось в стране. Однако либеральная оппозиция не реша­лась на открытую борьбу с режимом, а рабочее движение с начала 20-х годов пе­реживало спад. Борьба крестьянства раз­вивалась стихийно, в форме разрозненных бунтов. В ггих условиях инициативу взя­ли на себя демократически настроенные молодые офицеры - «тенентисты» (от «те-ненте» - лейтенант), вставшие на путь от­крытой вооруженной борьбы с правитель­ством. Они требовали замены власти оли­гархии подлинно демократическим кон­ституционным режимом, который выра­жал бы интересы большинства народа.

В ночь на 5 июля 1922 г. «тенентисты» подняли восстание в Рио-де-Жанейро, зах­ватив столичный военный форт Копакабана, рядом со знаменитым одно­именным пляжем. Мятежный форт начал обстреливать военные объекты города. Однако властям удалось пресечь попытки восстания в других частях столичного гар­низона. Форт был окружен правитель­ственными частями н подвергнут артил­лерийскому обстрелу. 6 июля руководите­ли восстания отпустили из крепости боль­шинство солдат и офицеров. Оставшиеся 29 бойцов отвергли предложение о сдаче. Они сняли флаг Бразилии с башни форта, разрезали его на части и прикрепили лос­кутки флага к своим гимнастеркам и шты­кам винтовок. С оружием в руках повстан­цы вышли из форта навстречу прави-

тельетвенным войскам н атаковали их. Они предпочли погибнуть в неравном бою, но не покориться деспотическому правительству. Из них в живых осталось лишь несколько тяжелораненых.

Это была вспышка эмоционально-романтического протеста против олигар­хического режима, нашедшая отклик сре­ди младшего офицерства. «Тенентисты» продолжили борьбу, создав сеть тайных организаций в армии.

Во вторую годовщину событий 1922 г. на рассвете 5 июля 1924 г. «тенентисты)) иод! галл восстание в гарнизоне Саи-Пауло -крупнейшего города страны. Несколько дней шли уличные бои восставших с ос­тавшимися верными правительству воин­скими частями. Не сумев сразу захватить город и не имея четкого представления о ситуации, повстанцы решили, что потер­пели неудачу, и утром 9 июля собрались покинуть Сан-Пауло. Но их опередили в этом правительственные части, в свою очередь посчитавшие дело прошранным и поспешившие ретироваться из города. Так неожиданно для самих себя повстан­цы стали хозяевами Сан-Пауло.

Однако руководители восстания не ре­шились призвать к участию в борьбе на­селение и заняли выжидательную пози­цию. Это позволило правительству стя­нуть большие силы, блокировать восстав­ший город и 27 июля овладеть им. Про­рвав кольцо окружения, повстанцы ото­шли в глубь страны, преследуемые прави­тельственными войсками.

Воктябре 1924 г. вспыхнуло восстание «тенентистов» в нескольких небольших гарнизонах штата Рио-Гранди-до-Сул на юге страны, откуда колонна восставших во главе с молодым капитаном Луисом Кар-лосом Престесом (1898-1990) двинулась на север и в марте 1925 г. соединилась с повстанцами из Сан-Паулу. Объединенная колонна «тенентистов» под руководством Престеса начала свой поход, совершая с боями стремительные рейды по внутрен­ним, часто труднодоступным, простран­ствам огромной страны, не раз пересекая ее из конца в конец. За 2 с лишним года колонна прошла 25 тыс. км., нанося пора­жения правительственным частям. За это она получила в народе имя «Непобедимой колонны». Ее численность колебалась от 1,3 тыс. до 4 тыс. человек. Слухи о «Не-

238

победимой колонне» будоражили населе­ние. Но ее рейды не привели к широкому восстанию, условия для которого не созре­ли. Руководители колонны не выдвинули конкретных социальных лозунгов для вов­лечения масс и борьбу. Кроме того, манев­ренный характер борьбы не позволял ус­тановить устойчивые связи с населением. В феврале 1927 г. колонна покинула тер­риторию Бразилии и была интернирована в Боливии, так и оставшись непобежден­ной. «Тенентисты» не прекратили своей деятельности и готовились возобновить борьбу.

Движение «тенентистов» с их роман­тическим ореолом оставило глубокий след в истории Бразилии. Оно сыграло важную роль в расшатывании олигархического режима, в пробуждении активности более широких оппозиционных сил. Многие «те-нентиеты» впоследствии стали видныш политическими деятелями страны.

В Никарагуа борьба против интервен­ционистской политики США приняла ха­рактер повстанческого движения под ру­ководством Аугусто Сесаро Сандино, Выходец из крестьянской семьи, он воз­главил в 1926 г. один из отрядов либера­лов, поднявших восстание против прави­тельства консерваторов-партии помещи­чьей олигархии. В мае 1927 г. либералы под давлением США прекратили борьбу и согласились на оккупацию Никарагуа американской морской пехотой. Санди но с тридцатью своими сторонниками отка­зался сложить оружие и в июле 1927г. начал партизанскую войну в горах на се­вере страны против американских окку­пантов и поддерживаемого ими правитель­ства. За несколько месяцев численность отрядов выросла до ! тыс. человек, По­встанческая армия развернула успешные боевые действия, нанося поражения пра­вительственным частям и отрядам амери­канской морской пехоты. Целью борьбы Сандино объявил изгнание американских оккупантов из страны, восстановление суверенитета Никарагуа и установление демократической власти. Борьба никара­гуанских патриотов получила поддержку в Латинской Америке и за ее пределами. Во многих странах возникли комитеты «Руки прочь от Никарагуа!», организовав­шие митинги и демонстрации против ин­тервенции США, сбор средств и оружия

для повстанцев, посылку добровольцев-интернационалистов в Никарагуа.

Поиск новых концепций освободи­тельной борьбы. Апризм. На левом фланге общественной жизни Латинской Америки продолжали действовать комму­нистические партии, входившие на правах секций в Коммунистический Интернаци­онал. До конца 20-х годов новые компар-тип появились в Эквадоре, Перу и Пара­гвае. Но они оставались малочисленными к продолжали отстаивать левосектан-тские ночиции. Правда, в 1929 г. на [конференции компартий Латинской Аме­рики в Буэнос-Айресе был сформулиро­ван вывод о том, что перед странами ре­гиона стоят чадачи не социалистической, а антиимпериалистической и антиолигар­хической, аграрной революции, и лишь их осуществление откроет путь к социалис­тическим преобразованиям. Однако в кон­кретной интерпретации цели этой револю­ции сводились к утверждению власти Со­ветов, руководимых коммунистами, по образцу России, что мало отличало их от прежнего курса на «социалистическую ре­волюцию» и «диктатуру пролетариата». Подобные установки поддерживались и насаждались сверху руководством Ко­минтерна. Лидер чилийских коммунис­тов Л.'З. Рекабаррен уже в 1920 г. выдви­гал идею о возможности и важности ис-шльзовання выборов в условиях консти­туционного режима не только для агита­ции и пропаганды, но и с целью отстране­ния от власти консервативных сил. Этого М1ШЮ было добиться, по его мнению, поддержав широкую демократическую коалицию. Однако в тс годы подобные идеи не нашли понимания даже в ближаЙ-шем окружении Рекабаррена,

Тем временем в рядах участников ре­волюционного движения шли поиски но­вых подходов к проблемам освободитель­ной борьбы, которые учитывали бы осо-Гшшсти Латинской Америки. Эти поис­ке в 20-е годы связаны с именами Мариа­теги и Лия ле ла Торре. Своеобразием от­личалась разработка теоретических про­блем латиноамериканского освободитель­ного движения перуанским революционе­ром Хосе Карлосом Мариатеги (1895-1930), умершим в 35-летнем возрасте от туберкулеза. С' его именем связаны осно­вание Коммунистической партии Перу в

1428 г. (до 1930 г. она называлась Социа­листической) и Всеобщей конфедерации трудящихся Перу. Он был блестящим жур­налистом, автором ряда теоретических работ, в том числе фундаментального ис­следования «Семь очерков истолкования перуанской действительности» (1928). Х.К. Мариатеги стремился определить характер, цели и задачи освободительно­го движения в Латинской Америке, и в частности в 11еру, исходя из реальной дей-ствнтслыюсти, во многом, но его мнению, иной, чем в Европе. Он одним из первых выдвинул и обосновал положение о том, что в Латинской Америке речь должна идти о решении задач буржуазно-демок­ратической революции, выступил за при­влечение на сторону революционного про­летариата других демократических и ан­тиимпериалистических сил. Особое вни­мание он обратил на огромную важность крестьянского и индейского вопроса, ин­дейских общинных традиций в освободи­тельном движении Латинской Америки, ча что в дальнейшем подвергся критике со стороны Коминтерна как проповедник «народнических» взглядов. В самой ком­партии Перу после его смерти возоблада­ли догматизм и сектантство. Деятельность Мариатеги и его идеи (в разной трактов­ке) обрели большую популярность среди последующих поколений участников ос­вободительного движения в 11еру и в Ла­тинской Америке.

Оригинальную концепцию освободи­тельной антиимпериалистической борьбы в Латинской Америке выдвинул другой видный перуанский общественно-полити­ческий деятель - Виктор Рауль Айя де ла Торре (1895-1979). С ним долго и активно сотрудничал Мариатеги, но в конце 20-х годов их пути разошлись. В.Р. Айя де ла Торре, выходец из аристократических кру­гов, в 1919-1923 гг. возглавил студенчес­кое движение в Перу за университетскую реформу, против диктаторского режима Легии (1919-1930 гг.), за что в 1923 г. был выслан из Перу и обосновался в Мексике. В эмиграции в 1924г. он создал Амери­канский революционный народный альянс (АПРА), По аббревиатуре движение, осно­ванное и на протяжении 55 лет возглавляв­шееся Айя де ла Торре, вскоре стало на­зываться просто «апркстским», или «ап-ршмом>>. Поначалу оно создавалось в кон-

тинентальных масштабах, с секциями по странам. 11о апризм укоренился и стал се­рьезной политической силой только в Перу, хотя идеи Айя де ла Торре и про­грамма АПРА оказали влияние на ряд на­ционалистических, реформистских и ре­волюционных течений, возникших впос­ледствии за пределами Перу.

Выдвинутая н 1926 г. протрамма АИРА имела революционно-демократическую и антиимпериалистическую направлен­ность. Главными врагами и эксплуатато­рами трудящихся Айя де ла Торре считал империализм и его союзника в лице мест­ной олигархии и призывал сплотиться на борьбу с ними пролетариат, крестьянство И средние слои, отводя ведущую роль в предстоявшей демократической и антиим­периалистической революции средним слоям, прежде всего интеллигенции. Как и Мариатеги, Айя де ла Торре огромное значение придавал индейскому вопросу, шлите интересов индейского населения и их традиций. Индейскому компоненту он отводил важную роль в формировании латиноамериканской общности как про­дукта синтеза индейского и европейского начал и предпочитал называть регион Ин-доа мери кой.

Отдавая дань уважения марксизму и признавая его значимость для Европы, для иран классического капитализма, Айя де ла Торре считал его неприменимым для Латинской Америки, где, по его мнению, действовали иные закономерности обще­ственного развития. Здесь с империалис­тической эпохой связано начало капитали­стического прогресса, и потому, утверж­дал он, «империализм является первым, или низшим, этапом капитализма». Отсю­да следовал вывод: самостоятельно, без сотрудничества с «империализмом», с пе­редовыми капиталистическими держава­ми, Латинская Америка не сможет преодо­леть свое отставание от них. Разрыв с «им­периализмом» привел бы к изоляции и консервации отсталости региона. Исходя из таких оценок, Айя де ла Торре высту­пал за сочетание борьбы против империа­листической, интервенционистской поли­тики ведущих капиталистических держав с сотрудничеством с ними в целях ин­дустриализации и развития. Путь к лик­видации империалистической зависимо­сти он видел в осуществлении анти-

олигархичсских, демократических преоб­разований, в создании правового государ­ства, опирающеюся на органы самоуправ­ления населения, в преодолении экономи­ческой отсталости (в том числе с помощью иностранного капитала) и на этой основе в постепенном преобразовании отноше­ний зависимости в равноправное взаимо­выгодное сотрудничество с передовыми державами мира. Успех такого «конструк­тивного антиимпериализма» зависел от единства всех народных сил внутри стра­ны - от трудящихся до национальных предпринимателей - и от объединения эко­номических и политических усилий лати­ноамериканских республик.

Неоднозначное отношение Айя де ла Торре к империализму отражало реальные противоречия действительности, осозна­ние того, что преодоление зависимости вместе с отсталостью будет постепенным и долговременным процессом. Но тго прида­вало противоречивость и самому апризму как антиимпериалистическому движению, поскольку апрйзм отодвигал полное осуще­ствление своих антиимпериалистических целей в неопределенное будущее. "Это пре­допределило переход апризма в последую­щие годы с революционно-демократичес­ких на умерешше национал-реформистские позиции, временами обрекало движение на пассивное выжидание момента, когда «плод созреет», на конформизм в отношении им­периализма США и правых сил.

Свой «конструктивный антиимнери-ализм» Айя де ла Торре противопостав­лял («разрушительному» радикально-ре­волюционному варианту антиимпериа­листической И классовой борьбы, кото­рый выдвигали коммунисты. Те, со сво­ей стороны, обвиняли апрйзм и его ли­дера в игнорировании классовых проти­воречий капиталистического общества и принижении роли пролетариата в Ла­тинской Америке, в соглашательстве по отношению к империализму. Взаимная полемика Айя де ла Торре и коммунис­тов, вспыхнувшая во второй половине 20-х годов, приобрела острый характер и продолжалась многие десятилетия, препятствуя поискам взаимопонимания и сотрудничества между обоими тече­ниями.

Концепции Айя де ла Торре во многом предвосхитили реальные противоречивые