Министерство сельского хозяйства РФ фгоу впо «Самарская государственная сельскохозяйственная академия»

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 40

6. ПОСТНАУКА-НЕОРЕЛИГИЯ

6.1. Гегельянство и фатализм

В понимании исторического процесса можно выделить два полярных подхода. Первый, назовем его гегелевским, предполагает принципиальную его прогнозируемость, так что, познав законы исторического развития, мы способны осуществить реалистический футурологический прогноз. Отрицательной стороной подобного подхода является присущий ему скрытый фатализм, суть которого в том, что законосообразность человеческой истории обуславливает ее скрытую предопределенность, а через нее – предопределенность конкретной человеческой судьбы.

На последнее обстоятельство обращает внимание К.Р. Поппер в своей работе «Открытое общество и его враги»^¹¹⁶. В качестве альтернативы гегелевскому пониманию исторического процесса он предлагает собственное понимание, согласно которому всякая человеческая деятельность, например, научная осуществляется методом проб и ошибок. Последнее обстоятельство делает непредсказуемой как отдельную человеческую судьбу, так и человеческую историю в целом. Тем самым человек сохраняет свободу воли, столь высоко ценимую Поппером.

В целом, спор о наличии или отсутствии законов общественного развития, как нам представляется, может считаться законченным уже после наступления века синергетики^¹¹⁷. Законы общественного развития, безусловно, есть, однако они носят вероятностный характер. Как известно, ньютоновская механика допускает точное решение только для задачи трех тел, в то время как функционирование более сложной системы объектов, содержащей четыре или более составляющих, можно описать лишь приближенно. Причем по мере расширения временных рамок прогнозов они становятся все менее и менее точными, переходя в пределе в полную неопределенность. Именно поэтому, как указывал в свое время Файерабенд, ни одна из планет не движется в точном соответствии с законами ньютоновской небесной механики^¹¹⁸. Что же касается степени предсказуемости общественного развития, то она оказывается существенно ниже, нежели степень предсказуемости сложных механических систем.

Именно поэтому современная футурология представляется чем-то средним между лженаукой и научной фантастикой. Проекты возможного будущего, будь то Фукуяма^¹¹⁹ или Римский клуб^¹²⁰, рационально подкреплены только по видимости, реально базируясь лишь на интуиции соответствующих исследователей и исследовательских групп. По существу, это специфическая форма философствования, то есть попытка заглянуть за горизонт^¹²¹, о чем свидетельствует пример Н.Федорова^¹²² и других русских космистов^¹²³.

С одной стороны, футурология проблематична как наука, не сильно отличаясь по точности предсказаний от гадания на кофейной гуще и прочих подобного рода псевдорациональных методов проникновения в грядущее. С другой стороны, она вполне может приобрести реальную силу как идеология, то есть некий глобальный коллективный проект, иррационально реализуемый уверовавшими в него индивидами. Тот же марксизм имел существенные изъяны как научная теория общественного развития, однако как идеология оказал глобальное влияние на исторический процесс в 20-м столетии.

Перефразируя известный марксистский тезис, можно сказать, что футурологические фантазии становятся силой, когда они овладевают массовым сознанием. Однако, фантазии, очевидно воздействующие на человеческую историю, не генерируются из ничего, наподобие акта божественного творения. Они укоренены в человеческой культуре и детерминированы предшествующими культурными традициями. На это, в частности, обращает внимание Поппер в упоминавшейся выше монографии «Открытое общество и его враги», а также Н. Бердяев в работе «Истоки и смысл русского коммунизма»^¹²⁴. Марксистский утопический проект детерминировался не только предшествующими утопиями, но и коллективным бессознательным народов^¹²⁵, проводивших его. Именно поэтому означенный проект был принят в России, Китае и Германии, но безоговорочно отвергнут в Великобритании, Японии и США.

6.2. Наше возможное будущее

Примечательно, что рассмотрение футурологии как идеологии философами, по большей части, не практикуется. Обычно анализ этого явления не выходит за рамки известной дихотомии «наука/лженаука». Между тем, именно идеологический аспект подобного рода конструкций, а вовсе не информационный, делает их жизнеспособными. Следуя духу Фукуямы, мы попытаемся рассмотреть один из вариантов возможного будущего человечества, однако, осуществим это не в техногенном, а в идеологическом ключе.

Для этой цели обратимся к известному произведению Д.Д. Фрэзера «Золотая ветвь»^¹²⁶. Последний строит диалектическую триаду в стиле Гегеля, включающую в себя магию, религию и науку. Цель магии – подчинение природных стихий человеку. Пытаясь добиться этого, колдун воздействует на стихии, но его воздействие носит антропоморфный характер, поскольку природа в рамках мифологического сознания мыслится по аналогии с человеком: живой и разумной.

Здесь представляется целесообразным эксплицировать понятие «антропоморфный», поскольку, как и все философские конструкции, оно довольно неопределенно. Наше понимание антропоморфности соответствует пониманию, изложенному Т. Имамичи в работе «Моральный кризис и метатехнические проблемы»^¹²⁷. Он рассматривает две ситуации. Допустим, я покупаю газированную воду у продавщицы на улице. Для этой цели я должен вступить с ней в человеческий контакт, то есть вербально сформулировать свое желание и в случае невозможности его удовлетворения попытаться найти разумный компромисс. Другая ситуация. Я покупаю баночку «Кока-колы» в автомате. Допустим, он не выдает требуемое и проплаченное. Нормальному человеку, конечно, не придет в голову беседовать с автоматом. Скорее всего, он начнет стучать по нему кулаком, пытаясь выбить требуемое. В этом и заключается отличие антропоморфного воздействия от неанторопоморфного, то есть в первом случае мы пытаемся воздействовать на объект вербально (духовно), а во втором – физически.

Вернемся, однако, к концепции Д.Д. Фрэзера. Разочарование в магических процедурах порождает религию, вектор которой инвертируется, то есть направляется не вовне – на природу, а вовнутрь, на самого человека. Религия пытается антропоморфными средствами изменить его сущность, чтобы, тем самым, гармонизировать внешнее и внутреннее существования, примирив нас с окружающей действительностью не посредством изменения означенной действительности, а посредством изменения наших желаний.

Наука, по Фрэзеру, представляет собой диалектическое отрицание религии и в то же время диалектическое возвращение к магии. Здесь опять начинает преобладать внешний вектор и желание изменить природу, однако его реализация осуществляется неантропоморфными средствами.

Зададимся теперь вопросом: «Что же должно прийти на смену науке?» Очевидно, что это будет постнаука или неорелигия. Для этой новой интеллектуальной реальности будет характерно очередное инвертирование вектора социального действия вовнутрь, на самого человека, однако, в отличие от религии, подобное воздействие будет теперь носить неантропоморфный характер.

Суммируем сказанное в виде следующей логической таблицы 1.

Таблица 1

Классификация исторических типов интеллектуальной деятельности

№ п/п	Тип интеллектуальной деятельности	Характер социального действия	Вектор социального действия
1.	Магия	антропоморфный	вовне
2.	Религия	неантропоморный	вовнутрь
3.	Наука	антропоморфный	вовне
4.	Постнаука-неорелигия	неантропоморфный	вовнутрь

Blog

Министерство сельского хозяйства РФ фгоу впо «Самарская государственная сельскохозяйственная академия»

6. ПОСТНАУКА-НЕОРЕЛИГИЯ

6.1. Гегельянство и фатализм

6.2. Наше возможное будущее