Geum.ru

Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 23-24 апреля 2003 г. Нижний Новгород: изд-во ннгу, 2003

Вид материалаСборник статей
А.Н. Фортунатов (Нижний Новгород)
Бердяев Н.А.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   28

А.Н. Фортунатов (Нижний Новгород)

Коммунитарные традиции в русском провинциальном сознании как основа для сопротивления информационным манипулятивным технологиям


Сегодняшнее телевидение – это воплощение универсалистского подхода к информации, когда одна и та же «картинка» должна была бы вызывать одинаковый эффект в самых разных уголках земного шара. Яркие вспышки образов, ориентированных на подсознание реципиента, мало что говорят его интеллекту, призывая к мгновенной, бездумной реакции. Все хитроумие телевизионного обмана аудитории построено лишь на том, что информация с экрана воспринимается миллионами людей как безусловно правильная, не терпящая возражений, четко отражающая действительность. Усилия сомневающихся, пытающихся бороться с таким информационным тоталитаризмом подавляются массой «послушных» зрителей: стандартизованное общество не терпит инакомыслия. Поскольку универсальность и доступность (массовость) являются важнейшими критериями существования (выживаемости) средств массовой информации (без читателей, без рекламы оно не выстоит, а значит, для всеохватности должно ориентироваться на усредненный вкус), то его структура, стилистика не может не принимать формы общественных предписаний. Ведь гораздо легче формировать общественные представления, чем отражать их. Средства массовой информации заинтересованы в поддержании существующих стереотипов как системы координат, упрощая мир, деля его на рубрики и жанры.

Современные СМИ обладают удивительным свойством: они не сти­мулируют людей общаться друг с другом, а выступают в роли незаменимых посредников в этом общении. Более того, средства массовой коммуникации часто вообще заменяют человеку общение. Интересные данные, характеризующие целую тенденцию разрыва традиционных социальных связей, приводит известный социолог Ю. Левада.1

Однако телевизионный язык, медиатекст, характеризующийся сочетанием универсализма с крайней индивидуализированностью, не полностью конгруэнтен российской ментальной традиции мироосвоения. Имен­но поэтому вполне уместно говорить о «глобальной провинциальности» российского сознания по отношению к западному. В этом контексте самобытно-индивидуалистский «провинциализм» противоположен универсалистски-коллективной психологии «столичности». Медиальному мировоз­зрению противостоит «внемедийное», коммунитарное, характерное для ментальности российского народа, которое вызревает изнутри социума и находит свое отражение в масс-медиа лишь отрывочно, поверхностно, поскольку осваивается чуждой психологической средой. Понятие ком­му­нитарности («коммюнотарности»), которое на фоне современного западного кризиса универсализма и индивидуализма приобретает весьма актуальное звучание, было введено в начале века Бердяевым.2

Коллективизм, согласно Бердяеву, обладает крайне негативными характеристиками. Коллективизм – это своеобразная форма подавления, форма тоталитаризма.3 «В «коллективистичную» эпоху, – пишет Бердяев, – происходит не только социализация и коллективизация экономической и политической жизни, но и совести, мысли, творчества, экстериоризация совести…».4

Коммюнотарность – это как раз та особенность национального сознания, которая подразумевает своеобразное понимание свободы. Свобода не может быть абсолютно индивидуальной, как нам предлагает телевидение вслед за протестантским, сугубо западным миросознанием. Свобода индивидуума – в его со-размерности и со-подчиненности социуму, обществу. Эту же тему можно найти и у Вл. Соловьева: «Нравственное начало в форме справедливости требует не материального, или качественного, равенства субъектов, единичных и собирательных, а лишь того, чтобы при всех необходимых и желательных различиях сохранялось нечто безусловное и единое для всех – значение каждого как самоцели, т.е. как того, что не может быть сделано лишь средством для чужих целей».5

Этот глубинный антагонизм «овеществленной» в телевидении западной агрессивно-изоляционистской психологии и российского самосознания проявляется на различных уровнях и имеет глубокие корни.6 Бердяев говорил о том, что в русском сознании государство, вообще власть – это что-то немецкое, привнесенное извне на российскую почву, «внешнее» над народом начало, «господин его».7 Телевидение и СМИ в сегодняшнем их виде – воплощение власти. Власть остается абстрактной и непонятной, пока она не появляется на экранах телевидения.

Несовпадение медиальных представлений о жизни и реальных, ком­му­нитарных, можно встретить в различных проявлениях социальной солидарности, присущей лишь российским условиям: старушки у подъездов, «кухонное диссидентство», всплески социальной активности в противовес «административному ресурсу», «протестное голосование» и т.д. Люди, привыкшие ориентироваться на собственные интересы и интерпретировать их не с точки зрения телевидения, а с точки зрения межчеловеческих отношений, ищут и находят выход своей энергии.

Поэтому перелицованные западные телепередачи, например, «Поле чудес», превращаются в нашей действительности в коллективистские, коммунитарные перформансы, где ведущего угощают домашним вареньем, передают обязательные приветы родным и т.д. Ажиотаж, алчность, желание сорвать куш не стимулируют рост рейтингов («Алчность» – название одной из многих неудачных «игр» на одном из центральных каналов, так и не сумевших сделаться популярными).

Безусловно, американизация российского общества, его дегуманизация и декоммунитаризация очевидны (вспомним статистику, иллюстрирующую нарастающую обособленность людей). Однако в российском обществе традиционно существовали компенсаторные механизмы, смягчающие антигуманное, нивелирующее, универсалистское отношение власти к народу. Даже в суровые годы культа личности, когда насаждались страхи за опоздание, за пропуск работы, существовали анекдоты, связанные с этой тематикой.8

Противостоять манипулятивности можно, развивая общение, может быть, даже сознательно, преодолевая сопротивление, наперекор сложившимся стереотипам, которые ориентированы на разрушение общения. Группы по интересам, по общности взглядов, они как раз: а) составляют элемент пресловутого гражданского общества, которое никак не устанавливается в России с помощью указов и телевизионных обращений; б) представляют собой антиманипулятивные структуры, перерабатывающие внутри себя манипулятивный дискурс: в разговорах с близкими людьми, от которых нечего скрывать; с близкими на основе одинаково понятых интересов, мировоззрений человек может находить компенсаторные механизмы.

Примечания


«Только 13% опрошенных в 1999 году (в основном молодые люди) указали, что у них «много близких, надежных друзей», в предыдущем опросе (1994) такой ответ давали 42%. Сейчас 74% полагают, что они могут вполне доверять лишь одному-двум близким людям. Российская действительность с неизбежностью умножает социально-психологические барьеры и дистанции – начинающиеся с соседней квартиры и улицы – на масштабы страны с ее отдаляющимися друг от друга регионами». Левада Ю. От мнений к пониманию. Социологические очерки 1993-2000. – М.: Московская школа политических исследований, 2000. – С.527.

2 Бердяев Н.А. Судьба России. Самосознание. – Ростов н/Д, 1997.

3 Об этом говорит не только Бердяев, но и спустя век другие ученые: «…В либеральной политологии для обозначения коллективистских форм организации в ее крайних видах, независимо от официально объявленных целей, применяется один общий термин – тоталитаризм». Скидельски Р. Дорога от рабства. Об экономических и политических последствиях краха коммунизма. – М.: Ad Marginem, 1998. – С.43.

4 Бердяев Н.А. Цит. изд. С.269.

5 Соловьев В.С. Оправдание добра. Нравственная философия// Вл. Соловьев. Сочинения в двух томах, 2-е изд. т.1. – М., 1990. – С. 50.

6 Например, академик Раушенбах говорит о том, что «даже сегодня в английском, немецком и французском языках понятие «раб» обозначается словом «славянин»». (Раушенбах Б.В. Сквозь глубь веков// Коммунист. – 1987. – № 12. – С.102). Отсутствие «элитарности», делегированное западным сознанием представителям славянских наций, имплицитно подразумевает противопоставление властности подавляющему, деятельностному началу, в конце концов, – государству (отсюда, кстати, вечная «оппозиционность» русской интеллигенции).

7 Бердяев Н.А. Цит. изд. С.63.

8 Политические анекдоты, по мнению исследователей, превращались в «камерное искусство», «явление городской и деревенской «кухни»», компенсацию «навязанной населению индифферентности к внутренней политике и идеологическим вопросам». Разуваев В.В. Политический смех в современной России. – М., 2002 г. – С.180,191. – Курсив мой – А.Ф.