Geum.ru

Б. Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. Особенная часть: курс лекций

Вид материалаКурс лекций
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   ...   43
"Мокрушина против Российской Федерации" следовало, что Московский городской суд назначал три судебных заседания кассационной инстанции: 2 и 20 августа и 4 сентября 2001 г. Слушания 2 и 20 августа были перенесены в связи с неявкой сторон. Как следовало из документов, приложенных к меморандуму Российской Федерации, единственное уведомление, которое вернулось в Московский городской суд, показывает, что повестка не была своевременно доставлена заявительнице. Повестка на 20 августа была доставлена заявительнице 11 сентября 2001 г. (согласно отметке на конверте). Что касается слушания, назначенного на 4 сентября 2001 г., то отметка на конверте свидетельствует, что конверт был отправлен 24 августа 2001 г. и получен заявительницей 4 октября 2001 г. При этих обстоятельствах Суд не уверен, что Московский городской суд уведомил заявительницу о кассационных слушаниях таким образом, чтобы она получила возможность принять участие. Соответственно, было допущено нарушение права заявительницы на справедливый суд, предусмотренного п. 1 ст. 6 Конвенции (п. п. 21, 24 Постановления от 5 октября 2006 г.).


Примечание. Похожая ситуация стала предметом рассмотрения Судом по делу "Субботкин против Российской Федерации" (п. п. 16 - 21 Постановления от 12 июня 2008 г.). Причем по делу Субботкина Суд подчеркнул, что власти Российской Федерации не представили ни одного доказательства, свидетельствующего о том, что повестка фактически была отправлена и что она была доставлена заявителю (п. 18 Постановления).

См. также дело "Литвинова против Российской Федерации" (п. п. 13 - 19 Постановления от 18 ноября 2008 г.); "Сазонов против Российской Федерации" (п. п. 20 - 25 Постановления от 16 октября 2008 г.); "Фокин против Российской Федерации" (п. 17 Постановления от 18 сентября 2008 г.); "Прокопенко против Российской Федерации" (Постановление от 3 мая 2007 г.); "Грошев против Российской Федерации" (п. 30 Постановления от 20 октября 2005 г.).


Если заявитель не участвовал в суде первой инстанции, однако впоследствии дело возвратилось на новое рассмотрение, то заявитель не может считаться жертвой нарушения соответствующих прав и свобод. Так, по делу "Ангелова против Российской Федерации" Суд обратил внимание на то, что 29 сентября 2005 г. президиум Московского городского суда в надзорном порядке отменил решение от 3 декабря 2003 г. и возвратил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Заявительница присутствовала 2 февраля 2006 г. во время новых судебных слушаний. При таких обстоятельствах Суд пришел к выводу, что заявительница не может считаться жертвой допущенного нарушения (п. 51 Постановления от 13 декабря 2007 г.).

Ключевой принцип, определяющий применение ст. 6, - справедливость. При рассмотрении дела "Загородников против Российской Федерации" Суд вновь подчеркнул, что принцип равенства сторон, являющийся одним из элементов широкой концепции справедливого суда, требует, чтобы каждой стороне были предоставлены разумные возможности изложить свое дело на условиях, которые не ставят это лицо в худшие условия в сравнении со своим оппонентом. Принцип равенства сторон будет лишен своего существа, если сторона процесса не будет надлежащим образом извещена с тем, чтобы присутствовать на суде, если она решит воспользоваться правом быть на суде в порядке, установленном национальным правом. С точки зрения Конвенции разбирательство может быть несправедливым и нарушающим ст. 6 даже в отсутствие доказательств того, что неприсутствие лица привело к каким-либо негативным последствиям. В конце концов, Суд отметил, что, определяя вопросы о справедливости судебного разбирательства для целей ст. 6 Конвенции, необходимо рассмотреть процедуру судебного разбирательства в целом, включая решение кассационной инстанции. В суде первой инстанции заявитель не был надлежащим образом извещен о дне судебного заседания. Суд обратил внимание, что заявитель имел возможность участвовать в суде апелляционной и кассационной инстанций. Он представил свое дело и изложил аргументы в письменном виде. При этих обстоятельствах Суд пришел к выводу, что жалобы заявителя в Арбитражный суд г. Москвы и Федеральный арбитражный суд Московского округа устранили любую несправедливость, которая могла произойти вследствие запоздалого уведомления заявителя во время разбирательства в первой инстанции. Соответственно, отсутствовало нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в аспекте права заявителя присутствовать на судебных слушаниях (п. п. 31 - 35 Постановления от 7 июня 2007 г.).

Нельзя не отметить, что если в результате судебного разбирательства решение принимается в пользу заявителя, то Суд, как правило, не удовлетворяет требования заявителя, касающиеся несправедливости судебных процедур в условиях фактических обстоятельств дела.

При рассмотрении дела "Хворостина и другие против Российской Федерации" Суд указал, что любые нарушения Конвенции, которые произошли в ходе судебного разбирательства, компенсируются судебным решением, принятым в пользу заявителя (п. 25 Постановления от 5 апреля 2007 г.).


Примечание. Речь должна идти не о любых нарушениях, а прежде всего о нарушениях конвенционных положений, гарантирующих справедливое судебное разбирательство в условиях фактических обстоятельств дела. Если, к примеру, нарушены разумные сроки судебного разбирательства, принятие положительного решения в пользу заявителя, как отмечалось выше, не лишает такое лицо статуса жертвы, если только, как неоднократно подчеркивал Суд, государство явно или имплицитно (косвенно) не признает факт нарушения Конвенции и не выплатит лицу разумную компенсацию в связи с этим нарушением.


По делу "Никитин против Российской Федерации" заявитель жаловался, что рассмотрение в надзорном порядке оправдательного приговора нарушает его право на справедливость судебного разбирательства, гарантируемого п. 1 ст. 6 Конвенции. Суд подчеркнул, что процедуры, осуществленные Президиумом Верховного Суда РФ, их последствия были благоприятны и заявитель не может претендовать на статус жертвы нарушения права на справедливое судебное разбирательство применительно к анализируемым процедурам (п. 60 Постановления от 20 июля 2004 г.). Суд не признал нарушенным право заявителя, предусматриваемое в п. 1 ст. 6 Конвенции <1>.

--------------------------------

<1> Оправдательный приговор в отношении заявителя был оставлен без изменений.


Важно всегда иметь в виду, что по смыслу ст. 6 Конвенции заявитель должен доказать, обосновать наличие фактов несправедливого судебного разбирательства.

Так, при рассмотрении дела "Полещук против Российской Федерации" Суд пришел к выводу, что ничто не свидетельствовало о том, что национальные суды оценивали факты и доказательства, представленные в деле заявителя, в противоречии со ст. 6 Конвенции. Заявитель был в состоянии защищать свои интересы с помощью адвоката и подвергал анализу все доказательства; были публичные слушания и решения судов были мотивированы надлежащим образом. Принимая во внимание вышеизложенное, Суд не находит оснований для утверждений о несоответствии судебных процедур требованиям п. 1 ст. 6 Конвенции (п. 37 Постановления от 7 октября 2004 г.).


Примечание. См. также Постановление от 13 декабря 2007 г. по делу "Ангелова против Российской Федерации" (п. 54).


Возвращаясь к обстоятельствам дела "Ангелова против Российской Федерации", Суд подчеркнул, что ничто не свидетельствовало о том, что оценка национальными судами фактов, доказательств, предоставленных по делу заявительницы, противоречила ст. 6 Конвенции. Заявительнице была предоставлена возможность высказать свои аргументы и подвергнуть сомнению доказательства другой стороны, судебные власти дали надлежащую оценку всем доказательствам. Учитывая вышеизложенное, Суд посчитал, что основания, на которых национальные суды сформулировали свои выводы, достаточны, чтобы исключить какие-либо сомнения в том, что то, как оценивали и устанавливали доказательства по делу заявительницы, было несправедливым и произвольным (п. 54 Постановления).


Пересмотр дел в порядке надзора

при осуществлении уголовного судопроизводства


Сама возможность пересмотра уголовного дела, если не доказано иного, совместима с Конвенцией, включая гарантии ст. 6. Однако то, как осуществляется указанная процедура, не должно подрывать существо справедливого разбирательства.

Возможность вновь рассмотреть дело должна быть осуществлена властями таким образом, чтобы в максимальной степени соблюсти баланс между интересами частного лица и необходимостью в обеспечении надлежащего осуществления правосудия, подчеркнул Суд по делу "Фадин против Российской Федерации". Принимая во внимание специфику надзорного производства, Конвенция требует, чтобы власти уважали юридически обязательное судебное решение и позволяли возобновить уголовные процедуры только в том случае, когда серьезные юридические обстоятельства перевешивают принцип правовой определенности (п. 33 Постановления от 27 октября 2006 г.).

Суд, рассматривая обоснованность обращения властей к надзорному судопроизводству по уголовным делам, оценивает, была ли инициирована и осуществлена надзорная процедура с тем, чтобы в максимально возможной степени сохранить справедливый баланс между интересами частного лица и интересами эффективности осуществления криминальной юстиции. Пересмотр окончательно вступившего в силу приговора не должен осуществляться исключительно с целью иного рассмотрения дела, а с тем, чтобы исправить судебные ошибки и неправильное осуществление правосудия. В этом отношении во внимание должны приниматься правовое значение для заявителя возобновления судебного разбирательства, возобновлялась ли процедура по инициативе заявителя; основания, по которым было отменено окончательное решение по делу; соответствие процедуры по пересмотру дела национальному законодательству; существование и обеспечение процессуальных национально-правовых гарантий, способных предотвратить злоупотребление рассматриваемой процедурой со стороны властей; относящиеся к делу обстоятельства. Более того, процедура по пересмотру дела в порядке надзора должна обеспечивать процессуальные гарантии по п. 1 ст. 6, включая справедливое судебное разбирательство ("Радчиков против Российской Федерации", п. п. 43, 44 Постановления от 24 мая 2007 г.). Так, по делу "Радчиков против Российской Федерации" никто из сторон не оспаривал, что пересмотр решения суда, согласно которому произошло оправдание заявителя по всем эпизодам, было отменено в порядке надзора по инициативе прокуратуры. Проанализировав дело, суд надзорной инстанции не просто передал дело на новое рассмотрение, а возвратил дело на дополнительное расследование. Даже принимая во внимание смерть заявителя во время надзорного судопроизводства, нет сомнений, что указанное решение негативно повлияло на ситуацию заявителя. Возникает следующий вопрос: удалось ли национальным властям с учетом обстоятельств дела и существа надзорного судопроизводства соблюсти в максимально возможной степени справедливый баланс между интересами частного лица и необходимостью обеспечения эффективности системы уголовного правосудия и, соответственно, соблюдение ст. 6 Конвенции? Принимая во внимание материалы дела, Суд не уверен, что властям удалось соблюсти указанное требование. Суд констатировал, что надзорные процедуры осуществлялись согласно национальному законодательству, был соблюден годовой срок, в течение которого позволялось пересмотреть дело в порядке надзора, заявитель и адвокат заявителя присутствовали во время надзорных слушаний и имели достаточно возможностей для защиты своих интересов. Однако эти факторы, будучи относимыми к делу, в то же время не являются достаточными, чтобы оправдать отмену окончательного решения по делу заявителя. С самого начала Суду трудно принять позицию властей Российской Федерации, что по смыслу ст. 4 Протокола N 7 надзорное судопроизводство было связано с исправлением фундаментальных нарушений во время предшествующих процедур, которые могли негативно повлиять на исход дела.


Примечание. Президиум Верховного Суда РФ, отменяя решение, согласно которому заявитель был оправдан, посчитал, что предварительное и судебное следствие в нарушение ст. 20 УПК РСФСР осуществлялось односторонне и было неполным (п. 47 Постановления от 24 мая 2007 г. по делу "Радчиков против Российской Федерации").


С точки зрения Суда, сам вывод о том, что следствие по делу заявителя было "неполным и односторонним" и привело к "ошибочному" оправданию, не может само по себе свидетельствовать о наличии фундаментальных ошибок в ходе предшествующих процедур, если только не имеются нарушения в области подсудности или серьезные нарушения судебной процедуры, злоупотребления властью, явные нарушения материального права или иные перевешивающие основания, обусловленные интересами правосудия. В противном случае бремя последствий ненадлежащего предварительного следствия полностью перекладывается на заявителя и, что более важно, само утверждение о наличии просчетов на следствии, даже малых, незначительных, создает неограниченную возможность прокуратуре злоупотребить процессом, требуя возобновления законченного следствия. Угроза злоупотребления процессом является более серьезной в тех случаях, когда органы прокуратуры, явно осознавая упущения следствия и будучи вправе вернуть дело на новое рассмотрение во время слушания в суде первой и кассационной инстанций, т.е. до тех пор, когда решение суда вступит в силу, вместо того, чтобы использовать обычные средства защиты, использовали экстраординарные средства правовой защиты - надзорное судопроизводство. Суд обратил внимание на то, что основания для пересмотра дела в порядке надзора являются идентичными основаниями отмены или изменения судебного акта в кассационном порядке. Такое положение вещей само по себе слабо способствует защите правовой определенности и в настоящем деле привело к ситуации, когда надзорная инстанция не рассмотрела последствия своего решения для правовой определенности, руководствуясь только аргументами прокуратуры. Суд не разделил мотивировку позиции Президиума Верховного Суда РФ о том, что предварительное и судебное следствия были неполными и односторонними. Суд посчитал, что ошибки следствия должны быть использованы в интересах защиты подсудимого. Риск какой-либо ошибки, допущенной органами следствия или судом, должен быть возложен на государство и указанные ошибки не должны исправляться за счет заинтересованного частного лица. В заключение Суд отметил, что основания, использованные прокуратурой для оправдания возобновления предварительного следствия, являлись аналогичными тем, к которым обращалось внимание при рассмотрении дела в кассационной инстанции. Поскольку эти аргументы анализировались и были отклонены коллегией Верховного Суда РФ из трех профессиональных судей, рассмотревших дело в порядке кассации, надзорное судопроизводство, по существу, являлось попыткой прокуратуры вновь представить свои аргументы по делу, которые не были разделены в кассационной инстанции. Суд пришел к выводу, что, отменяя оправдательный приговор по настоящему делу, речь не шла об исправлении фундаментальных ошибок, а о новом рассмотрении дела. Соответственно, было нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции ("Радчиков против Российской Федерации", п. п. 45 - 53 Постановления от 24 мая 2007 г.).

Если инициация надзорного порядка пересмотра дела принадлежит заявителю, то по общему правилу такой заявитель не должен считаться жертвой нарушения соответствующих конвенционных положений. Рассматривая дело "Фадин против Российской Федерации", Суд обратил внимание на то, что заявитель самостоятельно ходатайствовал о пересмотре в порядке надзора приговора Тульского областного суда от 24 марта 1998 г. В частности, он просил, чтобы его дело было полностью пересмотрено судом. Сторонами не оспаривалось, что протест о пересмотре дела в порядке надзора был подан заместителем Генерального прокурора РФ 12 ноября 1999 г., и приговор был отменен Верховным Судом РФ 7 декабря 1999 г. в соответствии с просьбой заявителя. Объем последующего пересмотра полностью соответствует просьбе заявителя - чтобы дело было полностью пересмотрено, принимая во внимание, что инициатором надзорного производства был заявитель, последний не может требовать признать себя жертвой нарушения принципа правовой определенности. Что касается жалобы в отношении последствий процедуры пересмотра перед национальными судами, то Суд подчеркнул, что только процедуры по пересмотру могут охватываться его компетенцией ratione temporis (временной критерий) (см. подробнее лекцию 12), Конвенция вступила в силу для Российской Федерации 5 мая 1998 г. Учитывая, что в той мере, в которой жалоба касается оценки доказательств и результатов процедуры со стороны национальных судов, Суд напомнил, что анализ предполагаемых ошибок в фактах или праве, совершенных национальными судами, - это не его задача, национальные суды, как правило, должны оценивать доказательства, представленные ему, и применить национальное право. Задача Суда заключается в том, чтобы убедиться, была ли в целом справедлива судебная процедура. Суд посчитал, что по настоящему делу национальные суды двух уровней аккуратно проанализировали все материалы, находящиеся в их распоряжении, и пришли к обоснованным выводам, касающимся обвинения против заявителя. Заявитель обладал достаточными возможностями для того, чтобы представить свое дело и оспорить любые доказательства, которые он считал недопустимыми. Отсутствуют какие-либо свидетельства несправедливости по смыслу ст. 6 Конвенции (п. п. 33 - 36 Постановления от 27 октября 2006 г.).


Иные аспекты критерия справедливости судебного

разбирательства в условиях фактических обстоятельств дела


По делу "Галич против Российской Федерации" заявитель жаловался на то, что ему не обеспечили справедливое судебное разбирательство в кассационной инстанции. Обращалось внимание на два аспекта. Во-первых, заявитель не предвидел, что суд сможет уменьшить размер взысканной судом первой инстанции неустойки (ст. 333 ГК РФ), и поэтому он не представил в этой связи свои аргументы. Во-вторых, заявитель жаловался на то, что мотивировка кассационной инстанции, касающаяся уменьшения размера неустойки, являлась недостаточной.


Примечание. "Если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку. Правила настоящей статьи не затрагивают права должника на уменьшение размера его ответственности на основании статьи 404 настоящего Кодекса и права кредитора на возмещение убытков в случаях, предусмотренных статьей 394 настоящего Кодекса" (ст. 333 ГК РФ).


В ходе рассмотрения указанного дела Суд обратил внимание, что вопрос непредвиденного изменения объема рассматриваемого дела <1> касается, как правило, уголовных дел. Требования справедливого судебного разбирательства применительно к гражданским делам менее строгие, нежели в ситуации с уголовными делами. Тем не менее гражданское разбирательство должно быть справедливым, справедливость подразумевает наличие состязательной процедуры, которая, в свою очередь, требует, чтобы суд не основывал свое решение на доказательствах, которые не стали доступными одной из сторон. Суд вновь напомнил, что в деле "Gergiadis против Греции" он констатировал факт нарушения п. 1 ст. 6 вследствие непредоставления заявителю возможности высказать свои соображения по поводу компенсации ущерба, причиненного нахождением его под стражей. По этому делу вопрос об ответственности государства был исследован судом по собственной инициативе, одновременно с вопросом о вине заявителя при уклонении от военной службы. По делу "Gergiadis против Греции" Суд подчеркнул, что "процесс, где определяются гражданские права без заслушивания соображений сторон, не может считаться совместимым с п. 1 ст. 6". По гражданским делам сторонам должны быть предоставлена разумная возможность комментировать все аспекты рассматриваемого дела. Суд не видит необходимости абстрактно рассматривать, что значит "разумная возможность", существовала она или нет в конкретном деле - зависит от очень многих факторов. К примеру, гражданские суды не связаны юридической позицией сторон; суды свободны в выборе применимого права, в интерпретации доказательств иным образом и т.д. С другой стороны, судьи должны быть внимательными, когда они имеют дело с новыми доказательствами или обстоятельствами, которые не обсуждались во время судебного заседания ("Галич против Российской Федерации", п. п. 22 - 25 Постановления от 13 мая 2008 г.). Применяя вышеприведенные принципы по делу "Галич против Российской Федерации", Суд подчеркнул, что центральный вопрос, требующий ответа, заключается в том, можно ли было предвидеть перерасчет кассационной инстанцией неустойки, взысканной первой инстанцией в пользу заявителя. Суд отметил, что согласно ст. 333 ГК РФ национальные судьи обладают широкими полномочиями, касающимися размера присуждаемой в пользу кредитора неустойки, если размер последней, предусмотренный договором или законом, является несправедливым. Власти Российской Федерации обратили внимание на то, что согласно совместному Постановлению Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами" от 8 октября 1998 г. суд имеет право применить ст. 333 по своей собственной инициативе. Соответственно, развитие событий, связанных с изменением размера взысканной неустойки, было предсказуемо и заявитель мог подготовить дополнительные аргументы в этой связи. Суд признал, что в принципе российские суды имеют возможность уменьшить размер выплачиваемой неустойки. Указанная возможность не противоречит каким-либо положениям Конвенции. Поэтому заявителю по гражданскому делу следовало иметь в виду риск возможного уменьшения согласно ст. 333 ГК РФ взыскиваемой неустойки. Однако отличительным аспектом настоящего дела является то, что суд первой инстанции не применил ст. 333 ГК РФ и основал свой расчет только на ст. 395 ГК РФ. В связи с этим важно определить, было ли предсказуемым решение кассационной инстанции. Отвечая на этот вопрос, Суд должен исследовать, как российское законодательство ограничивает компетенцию кассационной инстанции. Первая часть ст. 294 ГПК РСФСР предусматривала, что как общее правило суд кассационной инстанции не превышает пределов жалобы.

--------------------------------

<1> Применительно к гражданским делам речь прежде всего идет о предмете и основаниях иска. Если ситуация касается рассмотрения уголовных дел, то здесь подразумевается объем предъявленного обвинения (формула обвинения).


Примечание. "При рассмотрении дела в кассационном порядке суд проверяет законность и обоснованность решения суда первой инстанции в пределах кассационной жалобы. Он может исследовать новые доказательства и устанавливать новые факты. Вновь представленные доказательства суд исследует, если признает, что они не могли быть представлены в суд первой инстанции. Суд кассационной инстанции в интересах законности вправе проверить решение суда первой инстанции в полном объеме" (ст. 294 ГПК РСФСР).


Возвращаясь к настоящему делу, Суд подчеркнул, что ни должник, ни кредитор в кассационной инстанции не поднимали вопрос о размере неустойки. Действительно, вторая часть рассматриваемой статьи указывает, что суд кассационной инстанции вправе проверить решение суда первой инстанции в полном объеме. Однако указанное полномочие может быть реализовано в "интересах законности", и это является необходимым условием. Власти Российской Федерации не объяснили, что понимается в российском праве и практике под законностью; в частности, власти Российской Федерации не представили ни одного прецедента в рассматриваемой связи. Поэтому Суд основывался на собственном понимании законности. Законность часто понимается как формальное соблюдение правовых норм. Современные тенденции свидетельствуют также о наличии теории "существенной" законности, основывающейся на уважении прав человека и демократии. По настоящему делу ясно, что термин "законность", используемый в ст. 294 ГПК РСФСР, означает, что решение суда должно быть в соответствии с применяемыми правовыми нормами. Суд подчеркнул, что суд первой инстанции, действуя в пределах предоставленной юрисдикции, присудил неустойку, как это был предусмотрено ст. 395 ГК РФ. Суд не применил ст. 333 и не сократил размер неустойки с учетом реальных убытков, причиненных кредитору. Однако это полномочие суда, но не обязанность. В любом случае, суд кассационной инстанции не ставил под сомнение законность суда первой инстанции. Соответственно, решение суда первой инстанции не являлось незаконным. Несмотря на это, суд кассационной инстанции принял решение перерассчитать взысканную в пользу заявителя неустойку. Национальный суд решил по своей собственной инициативе, что размер убытков, причиненных кредитору, меньше, чем размер неустойки, которая была взыскана согласно ст. 395 ГК РФ. Суд отметил, что мотивировка суда кассационной инстанции основывалась на понятии "соразмерность", используемом ст. 333. Суд кассационной инстанции пришел к выводу, что решение нижестоящей инстанции не было формально незаконным, однако было несправедливым, так как неустойка, присужденная согласно ст. 395, не отражала реальности. Сомнительно, имеет ли суд второй инстанции полномочия выйти за пределы поданной кассационной жалобы - право четко на это не отвечает. Суд готов предположить, что кассационный суд наделен полномочием сократить размер взысканной неустойки. Однако Суд констатирует, что такое развитие событий маловероятно могло быть предсказуемым для заявителя. Суд обратил внимание на существо спора, разрешенного судом кассационной инстанции. Требования заявителя основывались на расчете неустойки, подлежащей ему выплате с учетом ставки Центрального банка РФ. В свою очередь, применение ст. 333 ГК РФ было равносильно оценке фактических убытков заявителя, которые охватывают более сложный анализ фактов. Однако этот вопрос никогда не возникал в ходе судебных процедур. Суд обратил внимание на то, что Омский областной суд не представил ни одного основания, почему он посчитал, что размер взысканной неустойки несоразмерен убыткам, причиненным заявителю. Некоторые вопросы могут быть разрешены только на основе материалов дела. Однако из-за недостатков мотивировочной части в исследуемом отношении Суд не смог прийти к выводу, что вопрос соразмерности присужденной неустойки способен был быть разрешен кассационной инстанцией, не проконсультировавшись со сторонами. Суд пришел к выводу, что, даже допуская наличие полномочий у суда кассационной инстанции, уменьшить размер неустойки с учетом обстоятельств настоящего дела, лишая стороны возможности быть услышанными по обсуждаемому вопросу, который не являлся чисто техническим, суд не смог осуществить свои полномочия способом, совместимым с требованиями п. 1 ст. 6 Конвенции. Решение кассационной инстанции явилось окончательным, и отсутствуют обычные средства правовой защиты, используя которые заявитель мог бы защитить свои интересы применительно к выводам кассационной инстанции (