В. П. Малков Вмонографии исследуются сущность, социальная ценность в эффективность уголовно-процессуального принуждения. На мате

Вид материала

Глава ii. меры уголовно-процессуальногопринуждения, связанные с собираниеми исследованием средствуголовно-процессуального доказы
Упк рсфср).
§ 2. Освидетельствование
198, 209 упк рсфср).
§ 3. Получение образцовдля сравнительного исследования
§ 4. Помещение лица в медицинское учреждение
§ 5. Привод
120 75, 82, 123, 147, 247 УПК РСФСР). По УПК

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9

ГЛАВА II. МЕРЫ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО
ПРИНУЖДЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С СОБИРАНИЕМ
И ИССЛЕДОВАНИЕМ СРЕДСТВ
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ДОКАЗЫВАНИЯ

§ 1. Обыск и выемка

В следственно-судебной практике обыск и выемка
являются часто встречающимися и тесно связанными:

между собой процессуальными действиями. Обыск есть.
процессуальное действие, предпринимаемое лицом, рас-
следующим уголовное дело, для отыскания скрываемых
предметов и лиц. Выемка же предполагает изъятие оп-
ределенных предметов и документов, имеющих значе-
ние для дела, если точно известно, где и у кого они на-
ходятся. В отличие от обыска выемка всегда направле-
на на изъятие таких предметов, индивидуальные при-
знаки которых, а также их местонахождение известны
лицу, осуществляющему выемку.

99

Являясь по своей юридической природе следствен-
ными действиями, обыск и выемка обладают в то же
время всеми признаками мер уголовно-процессуального
принуждения. В каждом случае после предъявления со-
ответствующего постановления о производстве обыска
яли выемки лицам, непосредственно у которых или в им
принадлежащих помещениях (хранилищах) находятся
интересующие следствие объекты, предлагается выдать
их следователю добровольно, но если это не происходит,
обыск и выемка производятся в принудительном поряд-
ке. Принудительный характер названных действий про-
является и в возможности вскрывать запертые помеще-
ния и хранилища, если владелец отказывается добро-
вольно открыть их, однако при этом следователь должен
избегать не вызываемых необходимостью повреждений
запоров, дверей и других предметов, а также и в том,
что следователь вправе запретить лицам, находящимся в
помещении или ином месте, в котором производится
обыск, лицам, приходящим в это помещение или место,
покидать его, сноситься друг с другом или иными ли-
цами до окончания обыска.

Законодателем довольно детально урегулирован во-
прос об основаниях, процессуальном порядке производ-
ства и оформления рассматриваемых действий
(ст. ст. 167—174, 176—177 УПК РСФСР). Здесь мы
ставим задачей обратить внимание лишь на некоторые,
на наш взгляд, наиболее существенные моменты, харак-
теризующие их в качестве именно мер уголовно-процес-
суального принуждения, а также на базе проведенного
исследования показать отдельные, встречающиеся на
практике упущения при производстве таких действий,
устранение которых способствовало бы в целом повыше-
нию эффективности проводимых обысков и выемок.

Следует прежде всего отметить, что обыски и выем-
ки всегда связаны с известным ущемлением прав и сво-
бод граждан. По Конституции СССР (ст, ст. 54, 55, 56)
гражданам Союза ССР гарантируется неприкосновен-
ность личности и жилища; личная их жизнь, тайна пере-
писки, телефонных переговоров и телеграфных сооб-
щений берутся под защиту государства. Вот почему для
производства обыска, например, должны быть «доста-
точные основания полагать, что в каком-либо помеще-
нии, или ином месте, или у какого-либо лица находятся

100

орудия преступления, предметы и ценности добытые
преступным путем, а также другие предметы или до-
кументы, могущие иметь значение для дела...» (ст. 168
УПК РСФСР). Под достаточным основанием здесь
имеется в виду наличие такой совокупности фактиче-
ских данных (доказательств), которая свидетельствует
о возможности обнаружения в том или ином помещении
(местности) лица, разыскиваемых следователем объек-
тов ⁴⁷. При этом необязательно, чтобы органы следствия
знали точные индивидуальные признаки интересующих
их объектов. Для производства же выемки лицо, про-
изводящее расследование, должно располагать такой со-
вокупностью доказательств, которые бы точно свидетель-
ствовали как об индивидуальных признаках изымаемых
объектов, так и о месте их нахождения.

Обыск и выемка могут осуществляться лишь при на-
личии соответствующего мотивированного постановле-
ния. Причем первый из них требует еще и санкциониро-
вания его прокурором. Без такой санкции обыск может
быть произведен лишь в не терпящих отлагательства
случаях, но с последующим сообщением прокурору в
суточный срок о проведении обыска. Таковыми могут, в
частности, рассматриваться случаи, когда налицо реаль-
ное опасение того, что разыскиваемый объект может
быть ввиду малейшего промедления с его изъятием утра-
чен или поврежден (является, к примеру, продуктом пи-
тания или быстропортящимся веществом; местности, где
возможно нахождение интересуемого следствие предме-
та, грозит затопление и т. д.). В плане дальнейшего ук-
репления гарантий законности обысков есть, на наш
взгляд, необходимость установления в самом законе тех
критериев, при которых подобный обыск являлся бы
допустимым.

По действующему законодательству санкция проку-
рора необходима лишь для выемки документов, содер-
жащих сведения, являющиеся государственной тайной
(ст. 167 УПК РСФСР), а также для наложения ареста и
выемки почтово-телеграфной корреспонденции (ст. 174
УПК РСФСР). При этом под почтово-телеграфной кор-
респонденцией понимаются все виды почтовых отправ-
лений (письма, посылки, бандероли, денежные переводы,
телеграммы, телефонограммы и т. д.). Гарантированная
же Конституцией СССР (ст.. 56) тайна телефонных пе-

101

реговоров, на наш взгляд, ни при каких обстоятельствах
не может быть нарушена ⁴⁸.

Особое внимание законодатель уделяет личному
обыску. Сделано это, конечно, не случайно: связано оно,
прежде всего, с конституционной гарантией неприкос-
новенности личности (ст. 54). Личный обыск, как отме-
чено в ст. 172 У ПК РСФСР, производится в соответствии
с правилами статей 167—171 УПК' РСФСР. В то же
время личный обыск может быть проведен и без выне-
сения о том отдельного постановления и без санкции
прокурора, во-первых, при задержании иди заключении
под стражу и, во-вторых, при наличии достаточных ос-
нований полагать, что лицо,, находящееся в помещении
или ином месте, в котором производится выемка или
обыск, скрывает при себя предметы или документы, мо-
гущие иметь значение для дела (часть 2 ст. 172 УПК

РСФСР).

Если учесть общее,указание приведенной статьи о том,
что личный обыск проводится по правилам, установлен-
ным для любого вида обыска вообще, следует вывод о
том, что и на предусмотренный частью 2 ст. 172 УПК
РСФСР порядок производства личного обыска распро-
страняется правило части 3 ст. 168 УПК РСФСР о не-
обходимости сообщения прокурору в суточный срок о
таком обыске. Учитывая специфику .личного обыска, за-
конодатель отмечает, что он может производиться толь-
ко лицом одного пола с обыскиваемым и в присутствии
понятых того же пола.

К числу особенностей обыска и выемки относится и
запрещение возможности их производства в ночное
время, кроме не терпящих отлагательства случаев. Сле-
дователь обязан также принимать меры к тому, чтобы
не были оглашены выявленные при обыске или выемке
обстоятельства интимной жизни лица, занимающего дан-
ное помещение, или других лиц.

Отмеченные особенности и острота стеснения, гаран-
тированных Конституцией СССР прав и свобод совет-
ских граждан требуют особого внимания к обоснован-
ности таких действий, строжайшего соблюдения при их
производстве не только уголовно-процессуальных норм,
но и норм коммунистической морали. Именно на это
постоянно обращали внимание В. И. Ленин и Ф. Э. Дзер-
жинский. Так, в письме к И. С. Унщлихту от 21 мая

102

1921 г., проверяя законность произведенного у гр-на
Ялава обыска, В. И. Ленин писал: «Лично зная
тов. Ялаву с 1917 года, я подтверждаю его несомненную
честность и прошу распорядиться о немедленной выдаче
ему отобранных у него денег... Прошу затребовать все
документы об обыске у т. Ялавы и прислать их мне» ⁴⁹.
В другом письме к И. С. Уншлихту вождь революции
вновь пишет: «Вопреки моему точному предупреждению
не смешивать Петра Семеновича Осадчего с Павлом
Сергеевичем Осадчим, эсером, копия предупреждения
была послана в Петрогубчека, произведен обыск в Пет-
рограде у зампредгосплана Петра Семеновича Осадчего.
Требую немедленного расследования, указания мне ви-
новного в обыске точно и цоименно и привлечения его
к ответственности»⁵⁰, .

В сложнейших условиях борьбы с контрреволюцией
обыск рассматривался мерой временного и исключитель-
ного порядка. Ф. Э. Дзержинский писал: «Вторжение во-
оруженных людей на частную квартиру и лишение сво-
боды невинных людей есть зло, к которому и в настоящее
время необходимо еще прибегать, чтобы восторже-
ствовали добро и правда. Но всегда нужно помнить,
что это зло, что нашей задачей, пользуясь злом,— иско-
ренить необходимость прибегать к этому средству в бу-
дущем» ⁵¹.

Обоснованность, строгое следование установленному
законом процессуальному порядку проведения и оформ-
ления, соблюдение при этом морально-этических норм
являются залогом достижения целей рассматриваемых
действий. Их эффективность зависит и от того, насколько
следователь перед их производством будет «иметь пред-
ставление о том, что искать, у кого и когда искать, где
и как искать» ⁵², а в процессе самого обыска и выемки —
как умело он будет использовать разработанные крими-
налистической наукой тактические рекомендации, вклю-
чая широкое применение поисковых средств обнаруже-
ния, изъятия и фиксации разыскиваемых объектов.

С этих позиций, обратив особое внимание на выяв-
ление влияния на эффективность исследуемых действия
таких факторов, как время, соблюдение процессуального
режима и степень участия сведущих лиц, мы обобщили .
практику производства обыска и выемки следователями
прокуратуры МВД СССР в 1973—1978 гг. в ряде авто-

103

номных республик Российской Федерации. Изученные
дела по своему характеру относились в основном к пре-
ступлениям против социалистической и личной собствен-
ности — 38 к общему числу дел; против жизни, здоровья
и достоинства личности — около 20; преступлений про-
тив общественной безопасности, порядка и здоровья на-
селения—37%.

Как видим, изучению подвергались дела, по кото-
рым могли иметь место в той или иной форме непосред-
ственно материальные следы содеянного: орудия пре-
ступления, объекты преступных действий, деньги и цен-
ности, нажитые преступным путем и т. д. (ст. 83 УПК
РСФСР). К тому же надо отметить, что именно назван-
ные преступления являются наиболее распространенны-
. ми. Это» позволяет вскрыть типичные тенденции, имею-
щие место в практике производства обысков и выемок
как следственных действий, так и действий, носящих
характер уголовно-процессуального принуждения. По-
следнее особенно важно в свете дальнейшего усиления
гарантий неприкосновенности личности, прав и свобод
советских граждан.

Исследование показывает, что обыски и выемки про-
водились по 65,4% дел, в том числе по 12,2% дел были
проведены как обыск, так, и выемка. Обыски в поме-
щениях проводились в 45% случаев, а личный обыск—
в 55. Сведений об обысках на местности открытого ха-
рактера в делах не имеется. В первые десять суток про-
ведено 65,2% обысков в помещениях. Во всех случаях
производства обыска непосредственно в день совершения
преступления разыскиваемые объекты были обнаружены.
Характерным в этом отношении является дело 3., обви-
нявшейся в убийстве новорожденного ребенка. Обыск
в ее квартире был проведен следователем прокуратуры
г. Йошкар-Ола практически через шесть часов с момен-
та совершения преступления и позволил обнаружить подушку, примененную для закрытия доступа воздуха в
дыхательные органы ребенка, и обрывок бумажного
шнура, использованный для завязывания целлофанового
пакета при упаковке трупа.

Необходимо заметить, что обыски в день совершения
преступления составляют лишь 20% всех обысков в по-
мещениях. Чаще они проводятся спустя несколько дней
и поэтому не всегда оказываются эффективными. По

104

делу М., совершившего кражу значительной суммы де-
нег, следователь одного из районных отделов внутрен-
них дел Марийской АССР произвел обыск в квартире
обвиняемого на шестые сутки после совершения преступ-
ления и ничего не обнаружил. Не удалось обнаружить
предметы криминального аборта следователю прокура-
туры г. Йошкар-Ола при производстве обыска на квар-
тире С. на четвертые сутки со дня совершения преступ-
ления. Не дал положительных результатов и повторный
обыск, имевший место спустя еще два дня. До 40% всех
обысков, проведенных не в день совершения преступ-
ления, а в последующий за ним десятисуточный срок,
оказались нерезультативными. Эффективность обыска
снижается до 25% при производстве его позднее десяти
суток со дня совершения преступления.

В плане соблюдения процессуального порядка прове-
дения и оформления результатов обыска существенных
отклонений от требований уголовно-процессуального
закона не наблюдалось. Все обыски проведены в соот-
ветствии с постановлением, санкционированном, проку-
рором, и с соблюдением порядка, предусмотренного
статьями 169—171, 176—177 УПК РСФСР.

В своем абсолютном большинстве (89%) личные
обыски проводились непосредственно во время произ-
водства задержания лица, подозреваемого в совершении
преступления, в порядке ст. 122 УПК РСФСР с принятием
во всех случаях решения о водворении задержанного в ка-
меру предварительного заключения для кратковремен-
ного содержания под стражей [с 28 октября 1978 г.
согласно приказу МВД СССР № 330—в изолятор ор-
ганов внутренних дел для временного содержания за-
держанных и заключенных под стражу (ИВС)]. В 73,1%
случаев наряду с предметами, подлежащими изъятию у
задержанного (ремни, колюще-режущие предметы, цен-
ности и т. д.), были обнаружены разыскиваемые объек-
ты, в том числе в 83% по делам о кражах и грабежах.
Так, у гр-на Г. обнаружен кошелек с деньгами в сумме
40 рублей, похищенный им у гр-ки М. вблизи здания
Татвоенкомата по ул. Свердлова г. Казани; у жителя
г. Петрозаводска Карельской АССР Н. изъяты похищен-
ные у находящегося в нетрезвом состоянии гр-на В. наруч-
ные часы марки «Восток». В случае производства лич-
ного обыска у И. на десятые сутки после совершения

105

им преступления при помещении его в следственный
изолятор № 2 г. Казани (до этого он разыскивался) с
целью возможного обнаружения при нем похищенных
денег успеха не имел.

Несмотря на указание закона (часть 1 ст. 172 УПК
РСФСР) о том, что личный обыск должен проводиться
в соответствии с правилами, установленными для любо-
го вида обыска вообще, т. е. по санкционированному про-
курором постановлению, во всех наших случаях (вклю-
чая и дело И.) обыск производился при отсутствии
такого постановления, в порядке, предусмотренном
пунктом 1 части 2 ст. 172 УПК РСФСР. Рассматривае-
мое действие осуществлялось при наличии большей
частью реально существующих для этого фактических
данных (доказательств) и имело довольно высокую эф-
фективность. Отсюда, как и в случае с задержанием по-
дозреваемого, появляется необходимость законодатель-
ного закрепления возможности производства личного
обыска до возбуждения уголовного дела. За такое ре-
шение вопроса высказались, в частности, все 72 опро-
шенных нами следователей. Одновременно можно было
бы предусмотреть в законе и обязанность соответствую-
щих должностных лиц о немедленном уведомлении про-
курора о такого рода личном обыске. При наличии дей-
ствительного основания, соблюдения процессуального
порядка проведения обыска и закрепления его резуль-
татов нельзя будет вести речь о каком-либо ущемлении
конституционного права на неприкосновенность лич-
ности.

По 26,2% изученных дел проводилась выемка. В пер-
вые десять суток после возбуждения уголовного дела
проведено 84,8% всех выемок, которые оказались ре-
зультативными на 97%. При производстве в более
поздние сроки эффективность их снизилась до 80%.
В 88% случаев в качестве предметов выемки были ору-
дия преступления и похищенные вещи. В 12% случаев
выемке подлежали документы (документы бухгалтер-
ской отчетности, права на вождение транспортных
средств и т. д.); в каждом четвертом случае—почтово-
телеграфная корреспонденция. Выемка предметов и до-
кументов, как правило, производилась на основании по-
становления. Лишь по делу К.» жителя Килемарского

106

района Марийской АССР, в нетрезвом состоянии угнавшего трактор, мы не обнаружили такого постановления.

В соответствии со статьями 170 и 174 УПК РСФСР
к участию в производстве обыска и выемки могут быть
допущены специалисты. Последние обязаны на базе сво-
их специальных познаний оказывать следователю содей-
ствие в обнаружении, закреплении и изъятии разыски-
ваемых объектов и иных данных, имеющих значение по
делу; обращать внимание следователя на выявленные
при этом обстоятельства; давать пояснения по поводу
выполняемых ими действий (ст. 133¹ УПК РСФСР).
Но, к сожалению, по полученным нами данным трудно
судить об эффективности участия специалиста при про-
изводстве обысков и выемок. В материалах дела мы не
нашли данных об их участии при производстве обысков.
По ряду дел хотя и осуществлялось фотографирование
мест обнаружения и самих разыскиваемых объектов, но
производились они непосредственно самими следователя-
ми. Лишь по 6% всех выемок, относящихся при этом
только к выемке почтово-телеграфной корреспонденции,
в материалах уголовных дел содержались сведения об
участии специалистов в названных действиях. Участие
специалиста помогло, например, подготовить качествен-
ные образцы почерка для производства почерковедче-
ской экспертизы по делу ответственного работника хо-
зяйственной части Петрозаводского государственного
университета С., совершившей ряд хищений денег путем
составления фиктивных табелей по учету рабочего вре-
мени на подставных лиц.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что
дальнейшее повышение эффективности обысков и вые-
мок зависит во многом от своевременного, оператив-
ного их проведения и активного участия в их производ-
стве специалистов различных областей знания.

§ 2. Освидетельствование

Освидетельствование относится к числу довольно
распространенных и эффективных действий по собира-
нию и использованию средств уголовно-процессуаль-
ного доказывания. Однако относительно сущности и
правовой природы освидетельствования до настоящего
времени высказываются различные суждения, сводя-

107

щиеся большей частью к тому, что оно не есть разно-
видность следственного осмотра или судебно-медицин-
ской экспертизы ⁵³, а является вполне самостоятельным
следственным действием, содержащим в себе к тому же
и признаки уголовно-процессуального принуждения⁵⁴.

По мысли законодателя (ст. 181 УПК РСФСР)
освидетельствование проводится для установления на
теле обвиняемого, подозреваемого, свидетеля или по-
терпевшего следов преступления или особых примет⁵⁵.
Такое определение в законе целей данного действия
представляется неполным. В материалах значительного
количества уголовных дел об автотранспортных преступ-
лениях (ст. ст. 211, 211 ^], 212» УК РСФСР) мы, в част-
ности, выявили документы о медицинском освидетель-
ствовании на предмет наличия и степени алкогольного
опьянения водителей. Такой вид освидетельствования
нельзя смешивать с проверкой на предмет наличия в
организме человека алкоголя или иных наркотических
веществ, рабочих и служащих, чья трудовая деятель-
ность связана с использованием источников повышенной
опасности (летчики, машинисты тепло- и электровозов,
водители машин, тракторов и т. д.). Но если нахождение
лица, к примеру, в нетрезвом состоянии привело к со-
вершению таким лицом преступления, то этот факт дол-
жен быть установлен посредством такого следственного
действия, как освидетельствование. Кроме того, освиде-
тельствование может быть вызвано и необходимостью
констатации физических недостатков или особенностей.
В силу сказанного следует согласиться с авторами,
полагающими, что освидетельствование, наряду с не-
обходимостью установления следов преступления и осо-
бых примет, может проводиться и для установления
состояния подвергаемого освидетельствованию лица⁵⁶.
В пользу возможности производства освидетельство-
вания на предмет установления физиологического со-
стояния лица (в том числе и на предмет опьянения)
высказалось 38 (52,1%) опрошенных нами следовате-
лей.

Спорными в теории и практике уголовного судопро-
изводства являются случаи, когда возникает необхо-
димость в обнаружении при помощи специальных (как
правило, медицинских) приборов объектов, находящих-

108

ся внутри человеческого организма (например, прогло-
ченные предметы). А. Р. Ратинов подобные случаи
рассматривает как разновидность личного обыска, но
только осуществляемого при помощи врачей⁵⁷. В. М. Кор-
нуков, ссылаясь на пример с обнаружением при по-
мощи рентгеноскопии похищенных золотых часов в
желудке подозреваемого, считает, что здесь имеет
место судебно-медицинское освидетельствование⁵⁸. Нам
представляется, что здесь границы более сближаются
с судебно-медицинской экспертизой, нежели с личным
обыском. Но все же это не экспертиза, а судебно-меди-
цкнское освидетельствование, ибо совершаемые при
этом действия связаны с простым использованием при-
боров (хотя и специальных) для констатации факта
нахождения в организме человека инородных тел (ка-
ких-либо сложных исследований, глубоких медицинских
познаний здесь не требуется).

Поскольку объектом освидетельствования является
тело человека, чья неприкосновенность при этом в
какой-то мере ущемляется, законодатель пошел по
пути особо тщательного регулирования порядка его
производства, возможного исключительно только на
основе специального постановления, при обязательном
присутствии понятых, а в необходимых случаях и с
участием врача. Причем, если действие сопровождается
обнажением освидетельствуемого лица, понятые должны
быть одного с ним пола. Закон запрещает также при-
сутствие следователя при освидетельствовании лица
другого пола; в последнем случае освидетельствование
производится врачом в присутствии понятых. Наконец,
при освидетельствовании не допускаются действия,
унижающие достоинство или опасные для здоровья
освидетельствуемого лица.

Отмеченные особенности освидетельствования, его
правовая природа как следственного действия и как
меры уголовно-процессуального принуждения вызыва-
ют необходимость возразить тем, кто считает, что «сле-
дует допустить расширительное толкование ст. 181 УПК
РСФСР и считать необходимым для освидетельствова-
ния лица одновременное производство осмотра его
одежды» ⁵⁹. В силу этого в тех случаях, когда, к при-
меру, химикаты и иные красящие вещества могут на-
ходиться не только на теле того или иного лица, но и

109

на его одежде, следует проводить два самостоятель-
ных процессуальных действия — осмотр одежды и осви-
детельствование. Поощрять практику отражения ре-
зультатов таких действий в одном протоколе также,
на наш взгляд, не следует.

Постановление о производстве освидетельствования,
как указано в ст. 181 УПК РСФСР, обязательно для
лица, в отношении которого оно вынесено. Отсюда,
казалось бы, следует вывод о том, что в случае укло-
нения такого лица от освидетельствования оно может
быть проведено в принудительном порядке. Подобное
утверждение было бы, однако, неверным. Меры прину-
дительного характера во всем их объеме (как меры
пресечения, так и иные меры процессуального принуж-
дения — кратковременное задержание, отстранение от
должности и т. д.) в советском уголовном процессе
могут применяться только к лицам, подозреваемым в
совершении преступления, и к обвиняемым (подсуди-
мым) в силу специфики их процессуального поло-
жения. Потерпевшие и свидетели же в сфере советского
уголовного судопроизводства в определенных условиях
при уклонении их без уважительных причин от явки
по вызовам следственных и судебных органов могут
быть подвергнуты лишь приводу (ст. ст. 73, 75 УПК
РСФСР). Что же касается осуществления в отношении
их принудительного освидетельствования, то при систем-
ном толковании норм уголовно-процессуального зако-
нодательства, в том числе ст. 181 УПК РСФСР с по-
ложениями, отраженными, например, в статьях 53, 73,
75 этого закона, оно невозможно, а в отношении по-
терпевшего в силу возложения на следователя особых
забот по охране его прав и законных интересов явля-
ется «не только незаконной, но и морально недопусти-
мой мерой»⁶⁰.

Именно так и понимается принудительный харак-
тер освидетельствования нашими следователями. Мы
не выявили ни одного случая принудительного освиде-
тельствования, осуществленного в отношении потер-
певшего. Более того, в материалах уголовных дел нами
не выявили ни одного случая принудительного освиде-
освидетельствования и в отношении подозреваемых и
обвиняемых. .

110

Из общего количества установленных нами осви-
детельствовании 5,4% приходится на грабежи; 18,4—
на преступления, связанные с нарушением правил без-
опасности движения и эксплуатации транспортных
средств и их угоном; 39,5—на хулиганства; 31,8—
составили преступления, связанные с причинением те-
лесных повреждений, и половые преступления; около
5% падает на все остальные преступления (ст. ст. 198',
198², 209 УПК РСФСР).

В 82% всех случаев в качестве освидетельствуемых
выступали потерпевшие; доля подозреваемых и обви-
няемых составила всего лишь 18%. Нами не выявлено
ни одного случая, когда бы в качестве освидетельствуе-
мого лица выступал свидетель. Но из этого, однако,
не следует делать вывод о невозможности производства
освидетельствования в отношении свидетеля, ибо мо-
гут сложиться такие жизненные ситуации, когда по-
добное освидетельствование явится просто необходи-
мым (на теле свидетеля, находящегося, к примеру,
вблизи автомобильной катастрофы, могут оказаться
следы крови, бензина, почвы и т. д.). Но само по себе
освидетельствование свидетеля представляет собой
исключительное явление. В тех же случаях, когда у
следователя возникает сомнение в способности свиде-
телей правильно воспринимать обстоятельства, имею-
щие значение для дела, проводится не освидетельство-
вание, а судебно-медицинская экспертиза (ст. 79 УПК
РСФСР).

В абсолютном своем большинстве (94,7%) имело
место в нашем исследовании судебно-медицинское осви-
детельствование, и лишь в 5,3% случаях освидетель-
ствование было проведено непосредственно самим ли-
цом, расследовавшим уголовное дело (следственное
освидетельствование). Последние были связаны с кон-
статацией наличия на тыльной стороне кисти руки
гр-на Д., подозреваемого в ограблении, татуировки в
виде летящей чайки; люминисцирующего порошка на
пальцах и ладонях руки задержанного в буфете ресто-
рана «Орбита» гр-на Ю., надкуса мочки левого уха у
гр-на О., подозреваемого в покушении на изнасило-
вание и др.

Судебно-медицинское освидетельствование проводи-
лось и тогда, когда из материалов дела усматривалось,

111

что преступлением потерпевшему причинены не просто
побои, а телесные повреждения. В какой-то мере это
еще объяснимо, если освидетельствование произво-
дится, например, по просьбе самого потерпевшего; тем
более, если последний обращается сразу же в меди-
цинское учреждение. Но оно ничем не объяснимо, если
такое исходит от официального лица (следователя).
По прямому предписанию уголовно-процессуального
закона (ст. 79 УПК РСФСР) для определения харак-
тера телесных повреждений необходимо назначать су-
дебно-медицинскую экспертизу. В противном же слу-
чае, когда следователи ограничиваются только ре-
зультатами проведенного освидетельствования (по
нашим данным, это почти по каждому пятому такому
делу), имеет место прямое, ничем не оправданное на-
рушение закона.

Освидетельствование относится к категории неот-
ложных процессуальных действий. По полученным нами
данным, по 76,6% дел оно проводилось при решении
вопроса о возбуждении уголовного дела и в первые же
дни производства 'предварительного следствия; при
этом по 10,6% Дел—до вынесения постановления о
возбуждении уголовного дела. Более половины из них
приходится на половые преступления. В какой-то мере
это объяснимо в связи со ст. 2 Положения о судебно-
медицинской акушерско-гинекологической экспертизе
и примечанием; к ст. 1 Правил судебно-медицинской
экспертизы половых состояний мужчин, допускающих
в экстренных случаях производить судебно-медицинское
освидетельствование по заявлению потерпевших, а так-
же родителей, законных представителей несовершен-
нолетних или надлежащих должностных лиц, с по-
следующим немедленным извещением о таком освиде-
тельствовании и его результатах органам следствия.
И надо отметить, что такого рода освидетельствова-
ния дают, как правило, положительные результаты.
Так, в постановлении следователя Приволжского РОВД
г. Казани Ш. о привлечении к уголовной ответствен-
ности в качестве обвиняемого гр-на Ф. по части 2 ст.
206 УК РСФСР за совершенные им злостные хули-
ганские действия в квартире своей бывшей жены
гр-ки Н. фигурировали данные проведенного по прось-
бе потерпевшей сотрудниками кафедры судебной меди-

112

цины Казанского медицинского института им. С. В. Ку-
рашова освидетельствования. За законодательное раз-
решение вопроса о возможности проведения освидетель-
ствования до возбуждения уголовного дела высказа-
лось и более 80% опрошенных нами следователей.

Практика свидетельствует о целесообразности по
делам о половых преступлениях и преступлениях, свя-
занных с причинением телесных повреждений, выезда
на место события в качестве специалиста именно врача.
Тем более, что проводимый в таких случаях осмотр
места происшествия может быть связан и с необхо-
димостью производства освидетельствования тех или
иных (в первую очередь, потерпевших) лиц. Участвуя
в таком осмотре, врач может оказать следователю ре-
альную помощь в обнаружении доказательственного
материала. Так, А. П. Загрядская описывает случай,
когда потерпевшая в борьбе с насильником откусила
у него кусочек нижней губы, который и был обнару-
жен на месте события. При освидетельствовании подо-
зреваемого эксперт отметил у него свежий дефект ткани
нижней губы размерами 1Х0,5 см. Откушенный кусочек
имел те же размеры. При исследовании в нем был вы-
явлен группоспецифический антиген О., соответствую-
щий таковому в крови подозреваемого⁶¹.

В 23,4% изученных нами дел освидетельствование
проводилось по истечении первых десяти суток произ-
водства предварительного следствия, но до привлече-
ния лица к уголовной ответственности в качестве об-
виняемого.

Таким образом, эффективность освидетельствования
во многом зависит от своевременного, оперативного и
умелого производства необходимого исследования, осу-
ществляемого большей частью либо с участием, либо
непосредственно самими специалистами в области ме-
дицины. Осуществляется оно на практике большей
частью на добровольных началах, но будучи возмож-
ным и в принудительном порядке, рассматриваемое дей-
ствие допустимо только в определенных, установленных
законом границах, с учетом оценки соразмерности тех
благ, которым наносится ущерб, тому положитель-
ному результату, который благодаря этому достига-
ется. В силу сказанного становится понятным предпи-
сание закона о запрещении при производстве освиде-

115

тельствования унижающих достоинство или опасных
для здоровья освидетельствуемого лица действий (ст. 181
УПК РСФСР).

§ 3. Получение образцов
для сравнительного исследования

По своей непосредственной связи с изучением следов
преступления (доказательств) получение образцов для
сравнительного исследования относится к категории
следственных действий и носит при этом служебный
по отношению к проводимой по делу экспертизе ха-
рактер. Достаточным и законным основанием получе-
ния таких образцов является фактическая потребность
в них при производстве по делу экспертизы. В то же
время получение образцов для сравнительного иссле-
дования обладает и всеми признаками уголовно-процес-
суального принуждения. В частности, его производство
обусловливается в известных пределах необходимостью
устранения возможных препятствий на пути уголов-
ного судопроизводства и в целях успешного выполне-
ния его задач. Получение таких образцов не ставится
в прямую зависимость от желания лиц, у которых они
могут быть получены. Тем самым получение образцов
для сравнительного исследования сопряжено с возмож-
ностью ограничения прав личности. Поэтому его про-
изводство возможно лишь по специальному мотивиро-
ванному постановлению; сам же процесс получения
таких образцов отражается в протоколе. Законодатель
строго очерчивает и круг лиц, у которых возможно
получение подобного рода образцов. Таковыми являются
подозреваемые, обвиняемые, свидетели и потерпевшие.
Причем у свидетелей и потерпевших допускается по-
лучение образцов лишь при необходимости проверить,
.неоставлены ли указанными лицами следы на месте
происшествия или на вещественных источниках доказа-
тельств. Осуществляемая в целях удостоверения непри-
частности этих лиц к преступлению, такая проверка
призвана содействовать в целом объективному рассле-
дованию уголовных дел.

В процессуальной и криминалистической литературе
по-разному решается вопрос о характере получаемых

114

для сравнительного исследования образцов. Не ставя
перед собой задачу подробного анализа этих сужде-
ний, отметим, что разрешение поставленного вопроса
возможно лишь при условии выделения наиболее су-
щественных признаков подобного рода образцов. Тако-
выми являются: во-первых, то, что эти образцы могут
исходить только от определенного законом круга фи-
зических лиц; во-вторых, образцы для сравнитель-
ного исследования появляются в реальном мире толь-
ко в связи с их получением; в-третьих, они являются
экспериментальными, воспроизводимыми в условиях,
определяемых следователем; в-четвертых, их получе-
ние с самого начала преследует конкретную цель —
сравнительное исследование⁶².

Отсюда неверно отнесение к числу подобного рода
образцов фотоизображений, проб-стандартов⁶³. К их
числу, вопреки мнению Д. С. Карева, нельзя отнести и
содержимое желудка; образцы свободно написанного
почерка лица на тех или иных документах, письмах
и т. д.⁶⁴. Такие объекты вполне могут и должны быть
использованы в доказывании, в том числе и при сравни-
тельном исследовании, но образцами в смысле ст. 186
УПК РСФСР они не являются. Последние из выше-
названных объектов по природе своей есть веществен-
ные источники доказательств и именно как таковые
должны быть использованы в процессе.

Перед получением образцов для сравнительного
исследования соответствующему лицу объявляется по-
становление и одновременно разъясняется цель полу-
чения образцов, обязанности по их представлению,
право на обжалование действий следователя и т. д.
Ознакомление с постановлением и разъяснение прав и
обязанностей должны быть удостоверены подписью
лица, у которого отбираются образцы. Только после
этого производятся действия, непосредственно на-
правленные на получение образцов. Ход и результаты
совершаемого действия отражаются в соответствую-
щем протоколе.

Образцы для сравнительного исследования изыма-
ются обычно по месту производства расследования.
Получение же образцов, связанных с жизнедеятель-
ностью человеческого организма, осуществляется как
правило, в медицинском учреждении; причем непосред-

115

ственно специалистом, но в присутствии следователя.
Отражение этого факта в тексте уголовно-процессуаль-
ного закона явилось бы одной из гарантий от возмож-
ных нежелательных последствий физическому или фи-
зиологическому состоянию лица, у которых изымаются
образцы для сравнительного исследования⁶⁵. Одновре-
менно это способствовало бы устранению и возможных
препятствий на пути получения таких образцов.

В законе нет указаний относительно участия поня-
тых при получении образцов для сравнительного иссле-
дования. Но закон и не запрещает это. От такого участия
понятых повышается как качество данного процессуаль-
ного действия, так и гарантии обеспечения прав и
интересов лиц, к которым применяется данная мера про-
цессуального принуждения, а следовательно, и эффек-
тивность этой меры в целом. Учитывая сказанное, ви-
димо, следует поддержать предложение о законода-
тельном решении вопроса об обязательном присутствии
понятых при получении образцов для сравнительного
исследования ⁶⁶.

§ 4. Помещение лица в медицинское учреждение

При расследовании уголовных дел часто возникают
вопросы, для разрешения которых необходимы специ-
альные знания в науке, технике, искусстве или ремесле.
В таких случаях следователи прибегают к производству
экспертизы (ст. 78 УПК РСФСР). Значительное место
среди всех экспертиз занимают судебно-медицинские
и судебно-психиатрические экспертизы.

Если вопрос о назначении по делу экспертизы явля-
ется вопросом, отнесенным при обычных условиях к
усмотрению лица, расследующего уголовное дело, то
назначение и производство судебно-медицинской и
судебно-психиатрической экспертизы осуществляются,
как правило, в силу прямого предписания об этом уго-
ловно-процессуального закона (ст. 79 УПК РСФСР).
Такие экспертизы могут проводиться заочно, амбула-
торно и стационарно. Причем вопрос о конкретном
способе проведения экспертизы должен решаться не
экспертом, как об этом сказано в п. 7 постановления

116

Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г.
«О судебной экспертизе по уголовным делам»⁶⁷, а ли-
цом, назначившим экспертизу. Эксперт же при этом
может быть использован на правах консультанта.

В целях обеспечения производства стационарной
экспертизы уголовно-процессуальное законодательство
(ст. 188 УПК РСФСР) предусматривает возможность
помещения обследуемого лица в медицинское учреж-
дение. Помещение лица в медицинское учреждение по
решению следственных и судебных органов есть мера
уголовно-процессуалъного принуждения со всеми харак-
терными для нее признаками. Эта мера при известных
условиях самым серьезным образом может стеснить
права и свободу личности; может осуществляться в при-
нудительном порядке; вне конкретной формы своего про-
явления предполагает наличие специального мотивиро-
ванного постановления⁶⁸.

По-разному в уголовно-процессуальном законода-
тельстве союзных республик решается вопрос о круге
лиц, к которым может быть применена данная мера
процессуального принуждения. По УПК Азербайджан-
ской, Армянской, Белорусской, Грузинской, Латвий-
ской и Российской союзных республик она может быть
применена к обвиняемому и подозреваемому; по УПК
остальных союзных республик—только к обвиняемо-
му. Последнее нам представляется более правильным.

В результате изучения уголовных дел в части са-
мых различных по своему характеру составов преступ-
лений нами не установлено ни одного случая помеще-
ния подозреваемого на стационарное обследование в
медицинское учреждение; редко оно применяется и к
обвиняемым. При ответе же на вопрос анкеты о том,
были ли у них в практике подобные случаи в отноше-
нии подозреваемых, 61 (84,9%) из 72 следователей от-
ветили отрицательно, а остальные оставили вопрос без
ответа.

Отрицательно, на наш взгляд, должен быть решен
вопрос и о возможности помещения в медицинское
учреждение (тем более — в психиатрическое) на ста-
ционарное обследование свидетелей и потерпевших,
к тому же еще в принудительном порядке. Права
В. И. Каминская, утверждающая, что «правосознание
не может мириться с тем, что ради интересов раскры-

117

тая преступления можно допускать такую, оскорбляю-
щую человеческое достоинство, меру по отношению к
гражданину, совершенно непричастному к обвине-
нию»⁷⁰. Аргументы же И. Л. Петрухина и В. М. Кор-
нукова⁷¹ о том, что возможность применения такой
меры процессуального принуждения к свидетелям и
потерпевшим вытекает якобы из необходимости уста-
новления характера телесных повреждений и опреде-
ления психического или физического состояния таких
лиц (п. п. 1 и 3 ст. 79 УПК РСФСР), представляются
неубедительным в том плане, что решение этих вопро-
сов может и должно быть осуществлено в условиях
амбулаторной, но не стационарной экспертизы. Поло-
жение не меняется в условиях ни получения на такое
помещение согласия самих свидетелей и потерпевших
или их опекунов и попечителей (И. Л. Петрухин)
ни санкционирования решения об этом прокурором
(В. М. Корнуков). По такому пути идет и практика⁷².
На вопрос анкеты о том, не предусмотреть ли в за-
коне возможность помещения в медицинское учрежде-
ние свидетеля и потерпевшего, 54 (75%) следователя
отнеслось отрицательно в отношении обоих; 12 (16,6%)
следователей положительно решают этот вопрос в от-
ношении потерпевших, в том числе 6 (8,4%) в отноше-
нии и свидетелей; 6 — не ответили на данный вопрос.

Таким образом, рассматриваемая мера уголовно-
процессуального принуждения может применяться в
полной мере только к обвиняемому. Заметим, что имен-
но так решается этот вопрос по УПК ПНР (§ 1 ст. 184).

Обвиняемые для стационарного обследования могут
быть помещены как в медицинское учреждение обыч-
ного типа, так и в лечебно-психиатрическое учрежде-
ние. Причем помещение во второй тип учреждения при
условии ненахождения обвиняемого под стражей соглас-
но ст. 188 УПК РСФСР возможно лишь с санкции
прокурора. Если же обвиняемый находится под стра-
жей, такой санкции не требуется. Время пребывания
в лечебно-психиатрическом учреждении засчитывается
в срок содержания под стражей. Нам представляется,
что в подобной дифференциации совершенно нет необ-
ходимости. Помещение в любой тип медицинского
учреждения связано с изоляцией лица, с ограниче-
нием его личной свободы, которое в силу конституци-

118

онного принципа неприкосновенности личности допусти-
мо с санкции прокурора или по судебному решению
(ст. 54 Конституции СССР). Различие же во внутрен-
нем режиме содержания в обычном и психиатрическом
медицинском учреждениях нельзя рассматривать как
фактор, обусловливающий такое разграничение в по-
рядке помещения, ибо в том и в другом случае поме-
щения речь идет о применении меры уголовно-процес-
суального принуждения. В равной мере и срок пребы-
вания обвиняемого в том или другом виде медицинского
учреждения должен засчитываться в срок содержа-
ния под стражей. Именно так решают эти вопросы
УПК Азербайджанской (ст. 188), Казахской (ст. 172),
Латвийской (ст. 191), Узбекской (ст. 149), Украин-
ской (ст. 205) и Эстонской (ст. 159) союзных респуб-
лик.

Около 40% следователей полагают необходимым
предусмотреть санкционирование прокурором помеще-
ние в любое (а не только в лечебно-психиатрическое)
Медицинское учреждение. Длительность срока возмож-
ного пребывания обвиняемого в медицинском учреж-
дении уголовно-процессуальным законодательством не
регулируется. Отчасти этот пробел восполняется
«Инструкцией о производстве судебно-психиатрической
экспертизы в СССР», согласно п. 23 которой срок пре-
бывания лица на стационарном обследовании, по об-
щему правилу, не может превышать 30 дней, с правом
последующего вынесения экспертной комиссией реше-
ния о необходимости продления срока стационарного
обследования. Но и такое указание, содержащееся к
тому же в ведомственном акте, причем лишь приме-
нительно к судебно-психиатрической экспертизе, остав-
ляет неразрешенными многие вопросы. Думается, что
все они должны получить свое подробное и четкое
разрешение именно в уголовно-процессуальном зако-
нодательстве. При этом в основу, как мы полагаем,
должно быть положено следующее.

В советском уголовном процессе в настоящее время
действует принцип единоличного ведения следствия,
в силу которого расследование осуществляется тем сле-
дователем, который принял дело к своему производству;

этот следователь, как правило, сам принимает реше-
ния о том, какие действия по делу необходимо про-

119

вести, и сам реализует свои решения, неся при этом
персональную ответственность за своевременность и
качество их выполнения (исключения, когда для про-
изводства того или иного действия требуется еще и
волеизъявление прокурора в виде санкции, согласия,
утверждения, не колеблют силы данного принципа,
а есть лишь одна из дополнительных гарантий от не-
законного и необоснованного решения). Следователь-
но, и вопрос о продлении срока пребывания лица в
медицинском учреждении должен решаться лицом
(следователем), назначившим экспертизу, по хода-
тайству экспертной комиссии. Причем решаться этот
вопрос должен так же, как решается он относительно
сроков содержания под стражей (ст. 97 УПК РСФСР).

Как видим, действующее уголовно-процессуальное
законодательство содержит в себе ряд пробелов в части
правового регулирования помещения обвиняемого в
медицинское учреждение как меры уголовно-процес-
суального принуждения, устранение которых и есть
один из возможных путей повышения ее эффективности.

§ 5. Привод

Уголовное судопроизводство предполагает необхо-
димость активного участия в нем всех лиц и органов,
вовлеченных в орбиту уголовно-процессуальной деятель-
ности. Уклонение тех или иных участников уголовного
судопроизводства от выполнения своих процессуальных
обязанностей может самым серьезным образом поме-
шать установлению по делу объективной истины и в
целом отправлению социалистического правосудия. Вот
почему наш законодатель довольно детально регла-
ментирует не только порядок вызова, но и предусмат-
ривает возможные средства обеспечения явки этих лиц
в следственные и судебные органы. Одним из таких
средств и является привод.

Привод есть мера уголовно-процессуального при-
нуждения. Он состоит в принудительном доставлении
не являющегося по вызовам лица в следственные и
судебные органы. По действующему уголовно-процес-
суальному законодательству привод может быть осу-
ществлен в отношении свидетеля, потерпевшего, эксперта,
подозреваемого, обвиняемого и подсудимого (ст. ст. 73,

120

75, 82, 123, 147, 247 УПК РСФСР). По УПК
Грузинской ССР (ст. 135) приводу может быть под-
вергнут и переводчик, а по УПК Латвийской ССР
(ст. 139) и понятой. Думается, что позиция последних
не согласуется с принципом добровольности при при-
влечении общественности к участию в расследовании
преступлений.

Привод как мера уголовно-процессуального принуж-
дения может иметь место только при наличии вызова
лица в соответствующие органы, осуществленного в
порядке и формах, предусмотренных законом, а также
установления факта отсутствия у вызываемого лица
уважительных причин для неявки. Порядок вызова в
следственные и судебные органы свидетеля, потерпев-
шего, подозреваемого и обвиняемого регламентируется
соответственно статьями 155—156, 161, 123 и 145 УПК
РСФСР. Относительно порядка вызова эксперта четких
рекомендаций в законе не содержится. Но анализ ст. 82
УПК РСФСР, определяющий права и обязанности
эксперта, позволяет сделать вывод о том, что и на вы-
зов эксперта распространяется общий порядок вызова.

В части обвиняемого законодатель пошел по пути
установления перечня тех обстоятельств, которые рас-
сматриваются как уважительные причины его неявки.

Болезнь, лишающая обвиняемого возможности
явиться по вызовам; должна быть удостоверена в
соответствующем документе врачом, работающим в
медицинском учреждении. Несвоевременное получение
обвиняемым повестки удостоверяется сделанной на
повестке отметкой о времени ее получения или объ-
яснением лица, получившего повестку для вручения
обвиняемому. К иным обстоятельствам, лишающим об-
виняемого возможности явиться в назначенный в по-
вестке срок, могут быть отнесены нарушения движения
транспорта, стихийные бедствия (пожар, наводнение,
землетрясение и т. п.), болезнь члена семьи при невоз-
можности поручить кому-либо уход за больным и т. д.
Исчерпывающий перечень таких уважительных при-
чин в законе, видимо, определить невозможно. В каж-
дом конкретном случае этот вопрос решается в зави-
симости от конкретных обстоятельств.

Перечисленные обстоятельства рассматриваются так-
же в качестве уважительных причин неявки в части

121

свидетелей, потерпевших и экспертов. Вместе с тем в
соответствующих нормах уголовно-процессуального за-
кона (ст. ст. 73, 75 УПК РСФСР) следовало бы ука-
зать на них.

В соответствии со ст. ст. 147 и 123 УПК РСФСР
привод обвиняемого и подозреваемого производится на
основании специального об этом мотивированного поста-
новления. Относительно оформления привода свидете-
лей, потерпевших и экспертов в уголовно-процессуаль-
ном законодательстве не содержится конкретных ука-
заний, что не может не рассматриваться в качестве
пробела в законе. Практически же привод таких лиц
оформляется, как правило, соответственно постанов-
лением (суд — определением).

Уголовно-процессуальное законодательство не регу-
лирует и порядка исполнения постановления о приводе.
Иногда это отражается в протоколе допроса подвер-
гнутого приводу лица. Часто же (особенно тогда, когда
допроса такого лица не проводилось) в материалах
дела вообще трудно обнаружить какой-либо документ,
фиксирующий осуществление привода. Ввиду того, что
исполняют привод, как правило, работники милиции, они
о выполнении постановления докладывают обычно ра-
портом на имя начальника органа милиции. Думается,
что этого недостаточно. На привод должен быть рас-
пространен обычный порядок оформления производства
процессуального (в нашем случае, носящего к тому же
характер принуждения) действия: решение о приводе
отражается в постановлении, а исполнение привода —
в протоколе осуществления привода.

При осуществлении привода, равно как и примене-
нии любой меры уголовно-процессуального принужде-
ния, возможны конфликтные ситуации, разрешать ко-
торые необходимо с возможно меньшим стеснением
прав и свобод советских граждан, с наименьшим ущер-
бом как для интересов общества, так и личности.

Применяя меры уголовно-процессуального принуж-
дения, «государство должно видеть и в нарушителе...
человека, живую частицу государства, в которой бьется
кровь его сердца, солдата, который должен защищать
родину, свидетеля, к голосу которого должен прислу-
шиваться суд, члена общины, исполняющего обществен-
ные функции, главу семьи, существование которого

122

священно, и, наконец, самое главное — гражданина го-
сударства» ⁷³.

Blog