Трансперсональная традиция в русской культуре

Вид материала

Документы

Содержание 2.Религиозно-философская традиция конца XIX – начала XX века. 2.1.Русское сектанство. Семена Уклеина В. А. Пашков Василия Сютаева

Подобный материал:

• Реферат по теме Символы суда и правосудия в культуре Древнего Мира и их интерпретация, 278.57kb.
• Темы контрольных работ по "Русской культуре XIX века" Дуэль в русской культуре XIX, 29.06kb.
• Проект по Русской традиционной культуре «Путешествие к истокам или Русские забавы», 78.14kb.
• Державинская традиция в русской литературе XIX начала XX века, 683.99kb.
• Некоторые рассуждения о русской трансперсональной традиции, 1886.77kb.
• Традиция и утопия в художественой культуре постмодернизма, 443.21kb.
• «Евангельские образы в художественной культуре», 19.61kb.
• Тема проекта группы, 61.32kb.
• -, 2090.38kb.
• В нашей школе есть добрая традиция проведение литературных вечеров, посвященных великим, 4.91kb.

2.Религиозно-философская традиция конца XIX – начала XX века.

2.1.Русское сектанство.

Несмотря на то, что трансперсональная психология, тем более русская, считается очень молодым психологическим направлением, она имеет свою традицию, свои древние корни. В древнерусской культуре они ярко прослеживаются в религиозности человека, в его богоискательстве, в молитвенном соединении с Богом и выходе при этом человека за пределы себя. Человеку всегда была необходима вера во что-то, в какую-нибудь высшую силу - это избавляет его от страха неизвестности перед будущим, перед лицом своей судьбы, от чувства незащищенности перед природой. В качестве такой высшей силы для человека и выступает Бог.

Богоискательство в народе объясняется самыми разнообразными влияниями и русское сектант­ство в этом отношении не является исключением [Error: Reference source not found]. Секты начали появляться в России еще в XVII в. Их живительный рост, особенно в XIX в., их постоянные разделения, возрождение старинных ре­лигиозных учений свидетельствуют об исключительной религиозной актив­ности народной души. Почему сектанты искали ответа на свои религиозные вопросы вне православной Церкви?

Челове­ческий дух мятежен и беспокоен, и это угрожает вере. В русском народе это беспокойство, возможно, было особенно сильным, даже в те периоды цер­ковной истории, которые некоторые историки хотели бы представить как застой религиозной жизни. Наиболее тяжелым последствием духовной мятежности оказывается склонность сектантов к крайним выводам, обусловленная раскованностью религиозного мышления. Русская мысль вообще имеет тен­денции к безмерному радикализму, который, в конечном счете, объясняется бескомпромиссным поиском абсолютной истины. О напряженности религи­озной жизни народа в синодальный период свидетельствуют многочисленные паломничества. В XIX в. особенно поездки к старцам, рост числа женских монастырей и не в последнюю очередь споры о "последних вопросах" во всех слоях общества и в печати, причем официальная политика Церкви часто под­вергается острой критике даже со стороны православно верующих.

Наиболее распространенными сектами в народе были хлыстовщина, скоп­чество и духоборство. О хлыстах, появившихся в XVII в. после религи­озных смут, вызванных реформами Никона, церковные власти официально узнали лишь в 1732 г., скопчество возникло из хлыстовщины во 2-й половине XVIII в. и известно официально с 1772 г., тогда же появились и духоборы, отколовшиеся от хлыстов и по своей морали напоминающие современные "евангелические" секты.

Хлысты (христововеры) мели привычку на своих радениях избивать себя веревками или скрученными полотенцами, крича: "Хлыщу, хлыщу Христу" — и отсюда получили свое название. Эта секта возникла одновременно с расколом или даже ранее — около середины XVII в., но ее связь с расколом и с более древними верованиями все еще нуждается в научном исследовании.

Мистика и аскетизм были самыми общими чертами, характеризующими мировоззрение "христовщины" и, при всех изменениях этого течения, со­хранившимися в той или иной степени у его последователей вплоть до на­чала XX в.

Крепостные люди своих помещиков отныне считали себя "людьми божьими" и во время сходок на так назы­ваемые радения приводили себя в состояние мистического исступления, в котором, им казалось, они ощущают присутствие в себе бога.

Эффект духовного опьянения достигался христововерами с помощью системы психо-физических приемов, в которой большую роль отводили "утомлению плоти" длительным, продолжавшимся иногда несколько дней пощениям. Изнуренный постом и сосредоточенной бессловесной молитвой человек приходил на проводившееся в обстановке глубокой тайны собра­ние. Как бы готовясь к священной жертве, он облачался в белое одеяние. Наступала разрядка. Под ритмичное пение сидящих на лавках христововеров, сопровождаемое отхлопыванием тактов по колену, то один, то дру­гой верующий выходил на "радельный круг" и пускался в пляс.

Во время коллективных (иногда индивидуальных) плясок-радений про­исходили глоссолалии — бессвязное бормотание, выкрики, что понималось как внушенное духом "говорение на языках". Все это и являлось "духов­ной радостью", сублимировавшей психо-физические потенции человека настолько, что в результате радений участники их, обессиленные и обеспамятовшие, валились замертво на пол, а приходя спустя некоторое время в себя, верили, что спустились с "седьмого неба". Но именно потому, что эффект "духовной радости" требовал поглощения нервных и физических сил человека, он бы не был осуществим при оттоке этих сил в другие кана­лы.

В противоположность расколу хлысты скрывались и внешне подчеркивали свою принадлежность к господствующей Церкви. По распространенному преданию, секту основал крестьянин Владимирской губернии некто Данила Филиппов около 1645 г., он выдавал себя за "всевышнего Бога Саваофа" и составил 12 заповедей, которые тщательно сохранялись его последователя­ми и передавались из поколения в поколение. Первая заповедь гласила: "Я тот бог, который предсказан пророками, сошел на землю спасти род чело­веческий, другого бога не ищите".

Это самообожествление характерно для всех сект мистического направле­ния, резко отделяя их от "евангелических" сект. Все заповеди должны были оставаться в тайне.

Шалопуты с их рационалистическим социальным учением собственно Хлыстами не являлись, как считали некоторые миссионеры, например Б. И. Айвазов.

Первоначальное учение хлыстов сильно изменилось в новохлыстовщине, которую основал Е. Кожин в Кубанской области. По его уче­нию, Бог есть неличная сила, которая проявилась лично только при создании мира, а земные воплощения Христа больше не происходят. Однако особенно развилось в этой секте учение о переселении душ, которое побуждает каж­дого верующего через обращение к вере неверующего создать себе удобную "обитель" для следующего воплощения. Кожин учил о вечном круговороте вещей.

Под влиянием хлыстов находилась секта иоаннитов, которая образова­лась из почитателей кронштадтского протоиерея Иоанна Сергиева (см. т. 1, с. 377—378), который сам, как известно, Церкви не покидал. Сектанты счи­тали Иоанна Кронштадтского воплощением Христа. У них были "богома­терь", пророки, "архангел Михаил" и т. д.; воплощением антихриста считался граф Лев Толстой. Иоанниты проповедовали умерщвление плоти и воздер­жание от мяса, отрицание брака, богослужения у них совершали апостолы. Миссионеры Церкви были убеждены, что тайно эта секта проводила радения в духе хлыстовщины.

От хлыстовщины откололась серафимовщина, которую основал в 70-х гг. XIX в. иеромонах Никандровского монастыря Псковской губернии Сера­фим. Он проповедовал близкий конец света, аскетизм и молитву, а себя называл перевоплощенным Илией. Сектанты собирались по ночам, молились и причащались, но также посещали, кроме этого, и церковные богослужения. После высылки Серафима в Соловецкий монастырь секта быстро выроди­лась, оказавшись под руководством бывшей монахини Елены Петровой — Еленушки, которая выдавала себя за "невесту Христову", ей воздавалось поклонение.

Еще более экзальтированные формы имела иннокентиевщина, типично экстатическая секта, основанная иеромонахом Иннокентием в монастыре Балты (Подольской губернии), где находилась могила священника Феодосия Левицкого, умершего в 1845 г. Последний пользовался славой мистика и, вероятно, был близок к хлыстовщине. Его могилу в 1909—1910 гг. посе­щало множество крестьян из Бессарабии. Паломничество стало массовым, когда Иннокентий объявил священника Левицкого святым. Сам он с боль­шим размахом проводил на могиле святого "изгнания бесов" и назначал одер­жимым епитимьи — пост и сбор денежных средств для своего монастыря. Когда Иннокентия сослали на покаяние в монастырь в Каменец-Подольский, туда стало съезжаться множество его почитателей, даже ссылка Игнатия в монастырь Олонецкой епархии на Крайний Север не остановила паломни­чества к нему. Он начал называть себя воплощением Святого Духа и крити­ковал священноначалие и императора. Через посыльных он длительное время поддерживал связь с молдавскими крестьянами при явном попущении настоя­теля монастыря, которому паломничество сектантов приносило немалый доход. С 1914 г. это движение пошло на убыль.

Дальнейшим ответвлением хлыстовщины была секта братцев, или трез­венников, или чуриковцев (по имени основателя секты Чурикова), получив­шая широкое распространение после 1905 г. В центре ее учения было "духов­ное просветление", которое давалось тому или иному проповеднику на их собраниях. Эти собрания, на которые приходили в особенных одеждах, совер­шались наряду с обычным посещением церкви. Проповедовать мог каждый, на кого нисходил дух. Учение о перевоплощении было этой секте чуждо; отрицание брака, запрет мясоедения и воздержание от алкоголя присутство­вали, как и в других сектах. Приверженцы ее происходили из мелкой бур­жуазии и из рабочих

Экстатически-мистическая хлыстовщина со временем выродилась в скопчество, секту самооскопляющихся. Скопчество появилось во 2-й половине XVIII в., однако лишь в 70—80-х гг. XIX в. на основании материала судебных про­цессов появилась возможность исследовать учение и обычаи этой секты. Знаток скопчества, священник А. Рождественский считал доказанным суще­ствование тесной связи между хлыстовщиной и скопчеством. "Появление и распространение скопчества обусловливались развитием среди нашего на­рода хлыстовщины. Хлыстовщина сделалась как бы переходною ступенью к скопчеству. И прежде и теперь хлысты участвуют в религиозных собраниях скопцов, и, наоборот, на своих радениях хлысты поют и скопческие песни... Радение в общих чертах у хлыстов и скопцов сходны: на них распеваются теми и дру­гими песни, говорятся пророчества, совершаются прыгания и скачки. Разли­чие в этом случае состоит только в том, что у хлыстов радения заканчиваются иногда свальным грехом. Скопчество явилось реакцией на эту форму экстаза. Оно искало новое решение половой проблемы, столь беспокоившей почти все секты.

Спиритуалистические секты, существовавшие в России, отчасти нахо­дились под влиянием протестантизма и вобрали в себя его рационалистиче­ские, мистические и либерально-критические черты. Их возникновение представляется закономерным следствием сближения России с Западом и контакта с европейской мыслью, сильно будоражившей русские умы. Спи­ритуалистические секты отрицали авторитет православной Церкви и ее культ, ища истину в индивидуальном толковании Священного Писания то в рационалистическом, то в спиритуалистическом ключе. Некоторые секты были русскими ответвлениями собственно протестантских сект. Их учения часто совпадали с социально-критическими и социально-этическими иска­ниями, которые, как это видно из "Наказа" Екатерины II и из наказов со­словий своим депутатам в Комиссии по составлению нового законоуложения (1767), были исключительно живучими во всех слоях русского народа. Образование сект было не столько следствием критического отношения к Церкви, сколько результатом поиска социальной правды, исключением были разве что хлысты .

Первой по времени возникновения спиритуалистической сектой была секта духоборцев. Они появились во 2-й половине XVIII в. в Екатеринославской губернии и были названы духоборцами Екатеринославским еписко­пом Амвросием Серебрянниковым (1786—1792), который усмотрел в их учении борьбу против Святого Духа, тогда как простой народ часто называл их из-за отказа от почитания икон иконоборцами. Основателем этой секты считается Силуан Колесников из деревни Никольское Екатеринославской губернии, начитанный в Библии и, возможно, также в мистической литера­туре. Переданное губернатору в 1791 г. "Духоборческое исповедание" содер­жит очень интересное обоснование возникновения этой секты: "Мы роди­лись, и над нами без всякого согласия совершили внешние христианские об­ряды, как и теперь совершаются над нашими детьми. Мы росли, выросли, а некоторые из нас постарели, и при этом всю жизнь свою ходили в церковь, но что в результате? Сказать по правде, мы только скучали, когда стояли, нисколько не понимая трудный и непонятный текст книг, который к тому же слишком громко и поспешно пелся. Вот так приводят миллионы душ к Богу. От стояния в храмах дух наш нисколько не приходил к осознанию самого себя, сущности Бога и Его святой воли. Вот так мы и жили в слепоте, от которой и до сих пор не ушли, без покаяния, как и многие чада мира сего, в тенетах зла". Учение Силуана Колесникова (которого "Духоборческое исповедание" называет Степаном) довольно неясное и запутанное. Из "Ка­техизиса" и "Животной книги духоборцев" можно узнать следующие основные черты этого учения: есть единый бог, всемогущий творец мира, искупитель людей, наказующий грешников и награждающий за праведность. По своей сущности он дух — дух силы, дух правды и дух воли. В мире отец проявляет себя как свет, сын как жизнь и жизненная сила, дух как мир. В человеке троица проявляется иначе: отец как память, сын как разум, дух как воля. В Ветхом Завете сын есть мудрость Вседержителя в лице правед­ников, например Авраама; в Новом Завете - дух мудрости и радости про­свещает каждого человека, который им рожден. Душа существовала до со­творения мира и уже тогда пережила свое первое грехопадение, которое при­нудило ее появиться в образе человека. Грехопадение Адама явилось вторым, и это падение продолжается, если находящийся в мире человек не ищет бога. Спасение приходит через богопознание и нравственную жизнь. Перво­родный грех и искупительное страдание Христа на Кресте не имеют значе­ния. Существует лишь одно воскресение духа, а не плоти, при котором греш­ники отторгнутся от лица вечного мира. Церковь, культ, таинства и иерархия не нужны, истинная церковь состоит из избранных без различия конфес­сий. Самым важным для отдельного человека являются покаяние, внутрен­нее оправдание, любовь к ближнему, воздержание и нравственное совершен­ство. Колесников буквально учит, что господь наш, отец в сыне, проявлении его святого слова, из любви к человеку хочет и требует от людей, только что­бы мы отступили от змея, соблазнившего Еву, от злой воли нашей плоти и чтобы мы дали ему доступ к нам, дабы он претворил наше тело и наш дух в совершенное подобие его сущности.

Сразу же после возникновения секты духоборцев от нее под влиянием Семена Уклеина откололись молокане. В 30-х гг. XIX в. приверженцев этой секты было очень много в Тамбовской и Саратовской епархиях.

Основой ее учения является Библия в собственном истолковании, в соответствии с которым основанная Христом Церковь существовала лишь до периода Вселенских Соборов IV в., когда последние неправильно истолко­вали Библию. Молокане хотели восстановить подлинную Церковь, покоя­щуюся только на Священном Писании. В учении о Троице Уклеин подчерки­вал единосущность Лиц, неравных, однако, в своем Божественном достоин­стве, как это значится в обрядниках молокан.

Беспокойный поиск истины вне Церкви породил и жидовствующую хилиастическую секту иеговистов. Они называли свое учение "сионской наукой" и себя самих "десным братством", поскольку их место после Второго пришествия Христа будет якобы одесную от Него. Основателем секты был офицер-артиллерист И. С. Ильин.

Основа учения Ильина — это перетолкование Троицы, в соответствии с которым Отцом назван иудей­ский бог богов, имеющий наряду с божественными также и человеческие черты. Значительную часть этого учения составляет критика Библии, которая якобы представляет собою "сатанинскую смесь лжи и правды". Православная Церковь именуется "вавилонской блудницей" с прибавлением беспримерных ругательств. Ильин принципиально отвергает богослужения, но предписывает совместные мо­литвы, которые можно произносить и по отдельности в любом месте и в лю­бое время. Культ иеговистов заключался в общественных молитвах по суббо­там, а также в утренних и вечерних молитвах, была у них также исповедь.

Во 2-й половине XIX в. на русское сектантство все чаще и сильнее оказывают влияние протестантские секты. Прежде всего среди русских сект такого типа следует назвать исключительно влиятельный штундизм или штундобаптизм, который целенаправленно распространялся во всех слоях населения.

В принятии штундизма для русского человека было много привлекательного. Воспитанный православи­ем в сознании своей греховности, он по вступлении в секту считал себя возро­жденным, оправданным, святым... вступал в другое общество, от которого можно было ждать нравственной и материальной поддержки.

Штундисты считали себя "обществом святых"; исповедь у священника и таинство покаяния в церковном смысле отвергались: каялись только перед Богом, необходимой считалась постоянная молитва; церковная иерархия отвергалась как излишняя. И все же имелись пресвитеры — руко­водители общин, а также учителя, или проповедники, которыми поначалу были те же пресвитеры. В ходе развития образовалась прослойка проповедников, не связанных с отдельной общиной; переходя от общины к общине, они тол­ковали Библию как единственный источник истины, им помогали диаконы.

Протестантские влияния привели к основанию в Петербурге секты пашковцев. Начало этой секте положил английский аристократ лорд Гренвилл Рэдсток (Radstock), посетивший Петербург весной 1874 г., здесь он нашел среди русской аристократии благодарных слушателей, внимавших его учению. Рэдсток проповедовал Христову любовь, отменяющую все таин­ства, богослужения, иерархические степени и церковные организации, с боль­шим красноречием и воодушевлением Рэдсток говорил о том, что надо только отдаться полностью этой любви и строить свою жизнь на Священном Пи­сании.

Под влиянием этой проповеди ранее безразличный к религии богатый ари­стократ, полковник гвардии в отставке В. А. Пашков (1831—1902) уверовал и стал страстным приверженцем и проповедником учения Рэдстока. Собра­ния, которые Пашков устраивал в своем доме, были многолюдными, а его проповеди о ненужности Церкви, главенстве Библии и необходимости актив­ной любви к ближнему нашли множество приверженцев.

Очень характерной для русского богоискательства была группа, образо­вавшаяся вокруг крестьянина Василия Сютаева в Тверской губернии. Сютаев искал истину путем постоянного чтения Нового Завета (на русском языке), кото­рый он знал почти наизусть. Догматические вопросы Сютаева не интересова­ли, для него важнее было устройство практической жизни в согласии со Свя­щенным Писанием. Вера лишь там, считал он, где есть любовь, ибо Бог есть любовь; все человеческие взаимоотношения надо строить на любви, кото­рая рождает доверие; так же греховно прятать свое имущество от воров, как и воровать. Необходимо такое устройство жизни, при котором воров вовсе не будет. Жизнь должна стать общинной, потому что все, что дано человеку, принадлежит Богу: "Надо жить по Божьему устройству: нельзя делить поле, лес, дома". Тот, кто живет по Божьему устройству, не нуждается ни в таинст­вах, ни в обрядах, ни в богослужениях, которые, хотя и ничему не вредят, просто излишни. Неизвестно, что Сютаев думал о Евхаристии. Сютаев не был пропагандистом своего учения и ограничивался лишь беседами с отдель­ными людьми, которые спрашивали у него совета, и все же вокруг него обра­зовалась небольшая община, часть приверженцев которой отрицала церков­ное венчание и крещение детей [Error: Reference source not found].

Итак, русское сектанство конца XIX – начале XX в.в., в его экстатически-мистической форме и с его богоискательством вполне можно причислить к трансперсональной традиции.