Виды образных явлений]1 Образ

Вид материала

Предложение |
Глейтман Г., ФридлундА., Райсберг Д.
Соединение фонем
Морфемы и слова
Референтная теория
Определительная теория
Теория прототипов
Теория, объединяющая определительный и прототипический подходы

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

ПРЕДЛОЖЕНИЕ |

Маленькая девочка рисует солнце

СЛОВОСОЧЕТАНИЕ

I

Маленькая девочка

рисует солнце

солнце

СЛОВО I Маленькая девочка рисует солнце

! А А А

МОРФЕМА I Мал-еньк-ая девочка рисует

I

ФОНЕМА | Ма'ли'н'къ д'-евъч'къ р'и'суит сонцъ

Рис. 1. Иерархия лингвистических единиц

Язык иерархичен, причем на вершине иерархии стоят предложения. Предложения состоят из словосочетаний, которые, в свою очередь, состоят из слов. Слова состоят из морфем, наименьших единиц языка, которые несут Смысл. Звуковые единицы, составляющие морфемы, называются фонемами, а символы представляют реальные звуки, создаваемые голосовым аппаратом

¹ Глейтман Г., ФридлундА., Райсберг Д. Основы психологии. СПб.: Речь, 2001. С. 400, 404—417, 425—443.

Глейтман Г., Фридлунд А, Райсберг А. Язык

333

Фонемы

Для того чтобы произнести какой-нибудь звук, мы заставляем столб воздуха из легких подниматься вверх и наружу через рот, одновременно передвигая различные части голосового аппарата из одного положения в другое <...>. Каждое из этих движений придает определенную форму столбу движущегося воздуха и, таким образом, изменяет создаваемый звук¹. Многие из этих различий между звуками речи не воспринимаются слушателем. Например, слово нос можно произнести с большим или меньшим присвистом в звуке с. Это различие не имеет значения для слушателя, который в любом случае интерпретирует то, что он услышал, как орган обоняния. Но некоторые различия в звуках важны, так как они сигнализируют о различиях в значении. Так, ни нож, ни босс не будут восприняты как орган обоняния. Это говорит о том, что различия между звуками с, ж и б важны для восприятия речи, тогда как различие в силе присвиста — нет.

Слова нос и босс различаются в начальной фонеме, но затем они идентичны во второй и третьей фонемах. Фонемы — это основные перцептивные единицы, из которых состоит речь².

Понимание незнакомой речи

Речевой аппарат человека может создавать сотни различных речевых звуков. Но ни один язык не использует все эти звуки. Английский использует около сорока различных фонем. Другие языки выбирают свои собственные группы фонем. Например, немецкий язык использует некоторые гортанные звуки, которые не встречаются в английском, а французский использует некоторые гласные, отличающиеся от английских.

Как только дети выучили звуки, употребляемые в их родном языке, они обычно становятся довольно ригидными в своей фонемике: им становится трудно произносить звуки, не употребляемые в их родном языке, или отличать эти чужие звуки друг от друга³. Это одна из причин того, почему иностранная речь часто звучит как неясная и однообразная неразбериха, а не как последовательность отдельных звуков.

Другая трудность в понимании незнакомой речи имеет отношение к скорости, с которой создаются звуки речи.

¹ См.: MacNeilage P. Speech physiology // Gilbert J. (Ed.). Speech and cortical functioning. N. Y.: Academic Press, 1972.

² См.: Lieberman AM. The grammars of speech and language // Cognitive psychology. 1970. Vol. 1. P. 301-23.

³ См.: Werker J .F. Exploring developmental changes in cross-language speech perception // Gleitman L.R., Liberman M. (Eds.). An invitation to cognitive science. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1995. Vol. 1. P. 87-106.

334

Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие

Взрослые могут понимать речь, произносимую со скоростью 250 слов в минуту¹; в пересчете на фонемы — около 16 фонем в секунду. Эти фонемы обычно выпаливаются как непрерывный поток, без пауз для обозначения границ каждой единицы речи. В самом деле, создание одной фонемы часто почти совпадает с созданием следующей, так что, например, человек начинает произносить гласную, не закончив предшествующую согласную. Это верно в отношении последовательных фонем внутри отдельного слова, а также для последовательных слов внутри фразы, так что иногда трудно понять, слышишь ли ты слова «на мели» или слово «намели». Следовательно, частью задачи слушателя становится разделение потока речи на соответствующие единицы — процесс, который определяется знанием словарного состава и структуры языка, на котором говорят.

Соединение фонем

Во всех человеческих языках сравнительно небольшой запас фонем объединяют по-разному, чтобы создать впечатляюще большое количество слов (по крайней мере 75000 для большинства студентов колледжей). Но фонемы объединяются не как попало; это один из многих способов структурирования языка. Такие правила структурирования языка бессознательно выполняются всеми людьми, на этом языке говорящими, и усваиваются без специального обучения или руководства каждым ребенком обычно к трем годам².

Морфемы и слова

На следующем уровне лингвистической иерархии (см. рис. 1) фиксированные последовательности фонем объединяются в морфемы. Морфемы — наименьшие единицы языка, которые несут в себе смысл. Подобно фонемам, морфемы языка можно объединять только определенными способами. Некоторые слова состоят из одной морфемы; например, ко, бег или путь. Но многие морфемы не могут существовать автономно и должны быть присоединены к другим, чтобы составить сложное слово. Например, суффикс -ник (означающий «тот, кто осуществляет») и окончание -и (означающее «больше, чем один»). Когда они объединяются с морфемой путь в сложное слово путники (путь + ник + и), значение соответственно становится сложным («те, кто осуществляет путь»). Каж-

¹ См.: Foulke Ε., Sticht T.G. Review of research on the intelligibility and compression of accelerated speech // Psychological Bulletin. 1969. Vol. 72. P. 50-62.

² См.: Berko J. The child's learning of English morphology // Word. 1958. Vol. 14. P. 150-77.

Глейтман Г., ФримунА А, РайсбергД. Язык

335

дая из этих морфем имеет жесткую позицию в слове. Так, -ник должно следовать за путь и предшествовать и; другой порядок (например, ник-пути или путиник) — неприемлем¹.

Значения слов

Что именно мы знаем, когда мы знаем значение слова? Этот вопрос оказывается на удивление сложным, и исследователи, занимающиеся проблемой семантики, смогли дать на него только частичные ответы². Начнем с исключения некоторых ответов, которые представляются ложными.

Референтная теория

Один из подходов к теме значения уравнивает значение слова или фразы с их референцией. Согласно этому подходу, значение слова или фразы — это все, к чему оно относится в мире. Считается, что слова функционируют точно так же, как имена собственные. Имя Джордж Вашингтон можно понимать как ярлык для определенного человека, имя Афины — как ярлык для города в Греции. Таким же образом референтная теория значений утверждает, что вишня — это просто ярлык для определенного вида плодов, а локомотив — ярлык для определенного вида транспортного средства. Следовательно, знание этих слов — это всего лишь вопрос знания того, какой именно объект в мире получает ярлык.

Но здесь возникают определенные трудности. Большинство из нас знает слово единорог, и мы без труда понимаем словосочетание кронпринц Южной Дакоты. Но эти морфемы вообще не имеют соответствия в реальном мире. Подобным образом, мы не можем указать соответствия для абстракций типа бесконечность или историческая неизбежность. Однако эти понятия далеко не бессмысленны. Очевидно, слово или фраза могут иметь смысл, не обозначая какой-либо конкретный объект.

Другая проблема значения как референции была отмечена немецким философом Готлобом Фреге. Он заметил, что выражения могут час-

¹ См.: Aranoff M. Word-formation in generative grammar (Linguistic Inquiry Monograph 1). Cambridge, Mass: MIT Press, 1976.

² См.: Putnam H. The meaning of «meaning» // Gunderson K. (Ed.). Language, mind and knowledge. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1975; FodorJA. The modularity of mind. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1983; Fodor JA. A theory of the child's theory of mind // Cognition, 1988. Vol. 44. P. 283-96; Partee B. The development of formal semantics in linguistic theory // Lappin S. (Ed.). The handbook of contemporary semantic theory. Oxford: Blackwell, 1996. P. 11-38.

336

Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие

то иметь разное значение и все же относиться к одной и той же вещи¹. Например, ясно, что фраза животное, имеющее сердце означает нечто иное, нежели фраза животное, имеющее почку. И все же в биологии нашей планеты оказывается, что животные, к которым относится первая фраза, тождественны животным, к которым относится вторая (т.е. все животные, имеющие сердце, имеют и почки, и наоборот). Из этого следует, что существует различие между значением слова или фразы и объектами, с которыми это слово или фраза соотносятся в мире. Значение слова есть понятие, которое оно выражает. Референты слова — это все те вещи реального (или воображаемого) мира, которые включены в это понятие.

Определительная теория

Мы только что сделали вывод, что значение слова — это понятие (или категория). Некоторые слова описывают понятия, которые относятся только к одному предмету или существу в реальном или воображаемом мире (как например, Мадонна или Пиноккио), тогда как другие слова (как, например, собака или единорог) являются более общими, они описывают категории со множеством референтов. Но является ли значение слова всегда лишь простым понятием, не сводимым к более простым элементам? Большинство теорий значения слов утверждают, что только небольшая горстка слов в языке описывает элементарные, простые понятия. Остальные слова— это ярлыки для совокупностей понятий. Так, слова перья, летает, животное, крылья могут описывать простые понятия, но все эти значения связаны вместе в относительно сложное слово птица. Один из подходов такого рода — это определительная теория значений. Она утверждает, что значения можно разложить на набор компонентов, которые в нашем сознании организованы наподобие того, как они организованы в стандартных словарях. Эта теория исходит из того факта, что между различными словами и фразами существуют различные смысловые отношения. Некоторые слова сходны по значению (злой — злобный); другие противоположны (злой — добрый); а третьи кажутся практически не связанными между собой (злой — ультрамариновый). Согласно определительной теории, эти отношения можно объяснить, допустив, что слова — это совокупности семантических свойств².

Возьмем в качестве примера слово холостяк. Это слово имеет нечто общее со словами дядя, брат, жених и жеребец — все эти слова содержат в себе понятие мужчина (самец).

¹ См.: Frege G. On sense and reference // Geach P., Black M. (Eds.)· Philosophical writings of Gottlob Frege. Oxford: Oxford University Press, 1952.

² См.: Katz JJ., Fodor JA. The structure of a semantic theory // Language. 1963. Vol. 39. P. 170-210; Katz JJ. Semantic theory. N. Y.: Harper & Row, 1972.

Глейтман Г., Фридлунд А, РайсбергД. Язык

337

Дальнейшие размышления показывают, что слово холостяк содержит дополнительные характеристики, такие, как неженатый и взрослый. Именно поэтому следующие предложения также аномальны по смыслу:

Моя сестра замужем за холостяком.

Вчера я встретил двухлетнего холостяка.

Следовательно, полное значение слова холостяк можно составить из набора следующих семантических характеристик: никогда не был женат, человек, взрослый и мужчина. Значение слова жеребец объединило бы следующие характеристики: взрослый, самец и лошадь. Именно эти характеристики составляют определение каждого слова, и, согласно этой теории, в нашей голове имеются такие определения для каждого слова из нашего словарного запаса.

Теория прототипов

Определительная теория значений сталкивается с определенной проблемой: иногда кажется, что некоторые члены смысловой категории лучше представляют эту категорию, чем другие. Так, немецкая овчарка кажется больше похожей на собаку, чем пекинес, а кресло кажется более удачным примером понятия мебель, чем торшер. Это расходится с анализом, который мы описывали до сих пор, цель которого — установить необходимые и достаточные признаки, которые определяют понятие. Когда в словаре говорится, что холостяк — это «взрослый мужчина, который никогда не был женат», считается, что сказано все. Все, что соответствует этому списку определительных характеристик, является холостяком. Все, что не соответствует, не является холостяком. Но если так, то как может один холостяк больше походить на холостяка, чем другой (или одна собака больше походить на собаку, чем другая)?

Вопрос состоит в том, действительно ли семантические категории, описываемые словами, так категоричны, как утверждает определительная теория. Несколько исследователей привели веские доводы в пользу альтернативной теории, носящей название теория прототипов¹.

Факты, которые пытается объяснить теория прототипов, можно легко проиллюстрировать. Рассмотрим категорию птица. Существуют ли такие свойства, которые характеризуют всех птиц и которые характеризуют только птиц? Можно было бы предположить, что способность летать — это свойство всех птиц, но это не так (страусы не способны летать). Вместо этого можно было бы предположить, что иметь перья — это свойство всех птиц, но опять-таки это не так (если у малиновки выщи-

¹ См.: Rosch E.H. On the internal structure of perceptual and semantic categories // Moore Т.Е. (Ed.). Cognitive development and the acquisition of language. N. Y.: Academic Press, 1973; Rosch EM., Mervis C.B. Family resemblances: Studies in the internal structure of categories // Cognitive Psychology. 1975. Vol. 7. P. 573-605; Smith E.E., Medin DX. Categories and concepts. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1981.

22 Зак. 2228

338

Тема 15, Познавательные процессы: виды и развитие

Рис. 2. Братья Смит и их семейное сходство Братья Смит состоят в родстве, что заметно по их семейному сходству, хотя никакие двое братьев не имеют общих черт. Тот, кто имеет наибольшее количество семейных признаков, является самым лучшим прототипом. В этом примере таковым является брат 9, у которого есть все типичные семейные черты: темные волосы, большие уши, большой нос, усы и очки (Sharon Armstrong)

пать все перья, она будет ощипанной малиновкой, униженной малиновкой, но она все-таки будет малиновкой, не так ли?). И, конечно, существует множество объектов, которые летают, но это не птицы (самолеты, вертолеты). Существуют также и предметы, которые имеют перья, но которые не являются птицами (некоторые шляпы, перьевые ручки, подушки). Следовательно, мы не можем утверждать, что для того, чтобы быть птицей, нужно всего лишь обладать соответствующими свойствами; некоторые птицы не обладают «птичьими» характеристиками, а некоторые не-птицы обладают ими.

Тогда, возможно, для птиц не существует необходимых характеристик (характеристик, которые необходимо иметь, чтобы быть птицей) и достаточных характеристик (характеристик, которые можно встретить только у птиц), из которых следует, что если кто-то имеет эти характеристики, то он должен быть птицей. Но если их нет, значит, определительная теория неверна.

Согласно теории прототипов, значение многих слов описывается как целый набор черт, ни одна из которых по отдельности не является ни необходимой, ни достаточной. Таким образом, понятие скрепляется тем, что некоторые философы называют структурой семейного сходства¹. Рассмотрим,

как члены семьи похожи друг на друга. Джо может быть похож на своего отца в том, что у него глаза отца; он может быть похож на мать, поскольку у него выдающийся подбородок матери. Его сестра Сью может иметь нос отца, а улыбку — в точности как у матери. Но Джо и Сью могут не иметь общих черт (у него нос дедушки, а у

¹ См.: Wittgenstein L. Philosophical investigations // Anscombe G.E.M., trans. Oxford: Blackwell, 1953.

Глейтман Г., Фридлунд А, РайсбергД. Язык

339

нее глаза тети Фанни). И все же их обоих без труда признают членами семьи, так как каждый из них обладает некоторым сходством с родителями (рис. 2).

Как правило, семейное сходство основано на наборе признаков. Вероятно, ни один член семьи не обладает всеми этими признаками. И никакие двое членов семьи не будут иметь одни и те же признаки (за исключением одинаковых близнецов). Но все будут иметь, по крайней мере, некоторые признаки, и эти черты будут указывать на них как на членов семьи. Конечно, некоторые индивиды будут обладать множеством семейных черт и поэтому будут называться «истинными Джонсонами» или «типичными Смитами».

Многие исследователи считают, что та же модель применима для многих из наших распространенных понятий, таких, как птица, стул и т.д. Мы уже заметили, что некоторые члены категории являются более прототипическими, чем другие, так что немецкая овчарка больше похожа на собаку, чем пекинес. Это происходит, вероятно, потому, что у овчарки много свойств, ассоциируемых с семейством собачьих, тогда как у пекинеса их мало. Подобным образом, мы обсуждали трудности нахождения необходимых и достаточных характеристик для понятий типа птица; это тоже совместимо с идеей семейного сходства, потому что, как мы говорили, вполне возможно, что ни одна из черт не будет общей для всех членов семьи, и довольно вероятно, что ни одна черта не будет уникальной для этой семьи.

Каким образом знание о структуре семейного сходства представлено в сознании? Согласно мнению многих исследователей (самая известная из них — Элеонор Рош), каждый из нас удерживает в памяти мысленный прототип для каждого из наших понятий — прототип птицы, прототип стула и т.д.¹ Эти прототипы обычно заимствованы из нашего опыта, так что каждый прототип обеспечивает что-то вроде мысленного среднего всех примеров понятия, с которыми сталкивался человек. Что касается птиц, то люди предположительно видели гораздо больше малиновок, чем пингвинов. В результате нечто, напоминающее малиновку, будет сохранено в нашей системе памяти, а затем будет ассоциироваться со словом птица. Когда человек позднее увидит новый объект, он оценит его как птицу в той мере, в какой он напоминает прототип. Воробей напоминает его во многих отношениях и поэтому оценивается как «хорошая птица»; пингвин лишь немногим напоминает прототип и поэтому является «маргинальной птицей»; байдарка вообще не напоминает прототип и поэтому оценивается как не-птица.

¹ См.: Rosch E.H. Natural categories // Cognitive Psychology. 1973. Vol. 4. P. 328-50; Rosch E.H., Mervis C.B. Family resemblances: Studies in the internal structure of categories // Cognitive Psychology. 1975. Vol. 7. P. 573-605; Smith E.E., Medin D.L. Categories and concepts. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1981.

340

Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие

Глейтман Г., Фридлунд А, РайсбергД. Язык

341

Мы уже упоминали некоторые данные, согласующиеся с этим взглядом: тот факт, что некоторые члены категории достоверно оцениваются как более представительные, чем другие; а также трудность в определении необходимых и достаточных характеристик для категории. Другие доказательства получены из бесчисленных лабораторных исследований. Например, когда людей просят назвать примеры какой-нибудь категории, они обычно приводят примеры, которые близки к предпочитаемому прототипу (например, малиновка, а не страус). Это, скорее всего, отражает тот факт, что поиск в памяти начинается с прототипа, а затем движется к границам. Соответствующий результат касается времени, требуемого для подтверждения членства в категории. Участники исследования быстрее реагируют на вопрос-утверждение Малиновка — птица, чем на Страус — птица. Это абсолютно разумно: малиновка напоминает прототип птицы, и поэтому сходство легко улавливается, позволяя быстро дать ответ «Верно». В случае страуса нужно потратить время на поиск птичьих черт, так что подтверждение происходит соответственно медленнее¹.

Теория, объединяющая определительный и прототипический подходы

Теория прототипов помогает нам понять, почему малиновки как птицы лучше, чем страусы. Но определительный подход объясняет, почему страус тем не менее является птицей. Прототипический подход помогает понять, почему форель «рыбнее» морского конька, но определительная теория важна, если нам нужно объяснить, почему морской конек намного «рыбнее», чем кит (который вообще не является рыбой). Возможно, нам удастся объединить оба взгляда на значение, а не выбирать между ними.

Рассмотрим слово бабушка. Для этого слова существуют необходимые и достаточные признаки, так что здесь определительная теория вполне подходит: бабушка — это мать одного из родителей. Но также может быть и прототип: бабушка — это женщина, которая печет пирожки, старая и седовласая, с добрым огоньком в глазах. Когда мы говорим, что кто-то похож на бабушку, мы наверняка говорим о прототипических признаках бабушки, а не о генеалогии.

Во многих обстоятельствах мы полагаемся на наш прототип бабушки — чтобы выделить бабушку из толпы, чтобы предсказать, как будет выглядеть чья-нибудь бабушка, и так далее. Но в других обстоятельствах мы

полагаемся на определение: если мы знаем некую добрую даму, седовласую и с огоньком в глазах, но у нее никогда не было детей, мы можем думать, что она похожа на бабушку, но не будем считать ее бабушкой¹.

Следовательно, люди имеют два частично независимых мысленных образа.бабушки. То же самое, вероятно, справедливо и для большинства других слов. Люди знают о прототипических признаках, ассоциируемых с понятием, и, вероятно, хранят список таких признаков как удобный способ выделить вероятных кандидатов в бабушки. Но они также хранят определяющие характеристики бабушки (например, мать родителя). Эти определяющие характеристики устанавливают ограничения термина бабушка и говорят нам, как использовать прототип подходящим образом².

Blog

Виды образных явлений]1 Образ