Geum.ru

Мировой экономики, управления и права

Вид материалаКнига
Государственный контроль за оперативно-розыскной
О. И. Клоц, Заслуженный юрист России, член-корр. РАЭФП
О некоторых криминогенных детерминантах
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   21

Ю. В. Даровских, канд. юрид. наук, доцент,

зав. каф. уголовно-правовых дисциплин ТГАМЭУП


ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОНТРОЛЬ ЗА ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ: СУЩНОСТЬ, ФОРМЫ И ПРЕДМЕТ


Понятие, сущность и содержание контроля как категории права тщательно исследовалось не только в различных отраслях права, но и в теории управления1. Интерес к этому обусловлен, прежде всего, тем, что функция контроля является неотъемлемой составляющей любого вида деятельности, тем более, если это касается соблюдения прав и свобод человека и гражданина, а также обеспечения других законных интересов участников общественных отношений, реализацию которых принимает на себя государство (ст. 2 Конституции РФ).

Понятие контроля, определяется как «проверка, а также наблюдение с целью проверки»2, то есть, деятельность, направленная на то, чтобы удостовериться в правильности чего-нибудь и обследовать с этой целью3.

Вместе с тем, при достаточно обширном материале и имеющихся подходах по определению понятия государственного контроля, многие вопросы так и не получили должного разрешения и не сформировали единого мнения о сущности и содержании контрольной деятельности, а также соотношении контроля и

Академический вестник




прокурорского надзора. Тем не менее, осмысление и разработка этих категорий представляется полезной не только с научной, но и, прежде всего, с практической точки зрения и интересов участников общественных отношений.

Не вступая в полемику о смысловом содержании указанных понятий, и, учи-тывая диаметрально противоположные подходы в дискуссии об этом4, отметим все же, что нами они определяются как составляющие элементы функции государственного управления. В этом смысле, нам представляется более обоснованной позиция тех ученых, которые определяют данные понятия как некие формы деятельности государства по наиболее эффективному осуществлению возложенных и принятых на себя обязательств по управлению обществом5.

Одной из таких основных форм деятельности государства является реализация уголовной политики, призванной обеспечить и защитить основные права граждан от посягательств на них со стороны третьих лиц. Принято считать, что уголовную политику образуют уголовно-правовая, уголовно-процессуальная и уголовно-исполнительная политика. Но вряд ли можно отвергать и мнение о наличии еще одного составляющего элемента данного государственного института – уголовно-розыскной политики, осуществляемой посредством оперативно-розыскной деятельности6.

Реализация государственной функции по защите прав граждан становится возможной и переходит из категории декларации к конкретному виду деятельности только тогда, когда формируется механизм, способный претворить это в жизнь. Наиболее разработанными с точки зрения правового регулирования и научного сопровождения, в этом смысле, являются традиционно определяемые виды государственной деятельности (политики). Все из перечисленных видов деятельности давно получили государственное признание, подтверждением которого является наличие обеспечительной функции правового сопровождения – самостоятельной отрасли права. В отличие от оперативно-розыскной деятельности указанные виды государственной деятельности достаточно тщательно регламентируют формы, средства и методы управления, позволяющие обеспечить соблюдение и защиту правоохраняемых интересов. Соответственно, в сфере оперативно-розыскной деятельности, которая получила статус легитимной правоохранительной функции только в 1992 г., эти вопросы требуют гораздо большего внимания.

В связи с этим, государственный контроль в сфере оперативно-розыскной деятельности приобретает исключительное значение. Применение оперативными подразделениями в процессе выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений специальных, в большей степени негласных методов и средств, требует особого внимания со стороны государства, в противном случае, необоснованное их использование может привести к серьезным нарушениям прав и законных интересов граждан.

Однако, следует отметить, что контроль в сфере ОРД, в отличие от других форм уголовной политики имеет двойное предназначение, что определяется задачами данного вида правоохранительной функции государства.

На наш взгляд, это определенно требует пояснения. Так, прежде всего, первостепенной задачей ОРД является выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, то есть, установление лиц, виновных в их совершении. В данном случае, следует вести речь о таком контроле, который реально позволял бы выполнять оперативным подразделениям возложенные на них обязанности, обеспечивая защиту провозглашенных Конституцией РФ прав граждан от преступных посягательств. Действительно, если представить, что предупреждение преступлений должно реализовываться в том объеме, который явно свидетельствовал бы о системном, последовательном снижении преступности, особенно, совершения преступлений организованными преступными группами, то вывод был бы очевидным – это результат профилактической работы, в том числе, оперативных подразделений правоохранительных органов. То же самое, можно было бы сказать и о раскрываемости зарегистрированных преступлений, которые находятся в производстве органов дознания и следствия.

Вместе с тем, приходится с сожалением отмечать, что указанные позиции не радуют своими показателями ни руководителей правоохранительных ведомств, ни Российских граждан. Так, во-первых, общее количество преступлений за последние несколько лет возросло на 47% (более чем на 1 млн. преступлений), при этом количество нераскрытых преступлений увеличилось на 79, 4 %1. Во-вторых, по прогнозам независимых экспертов со всего мира, которые были систематизированы и озвучены в докладе Национального разведывательного совета США «Контуры мирового будущего» (Проект – 2020), Россия отнесена к числу стран, где организованная преступность будет процветать в наибольшей степени2.

В этой связи можно констатировать, что вряд ли органы оперативно-розыск-ных ведомств справляются с поставленными для них задачами. И главное, в этом случае, права граждан, которые должны, казалось, быть защищенными, не только нарушаются совершаемыми преступлениями, но и практически не могут претендовать на какую-либо в дальнейшем перспективу компенсации.

Исходя из этого, одним из направлений по организации контроля за обеспечением прав и законных интересов граждан в сфере оперативно-розыскной деятельности следует считать контроль за надлежащим выполнением оперативными подразделениями своих обязанностей по выявлению, пресечению и раскрытию преступлений.

Однако следует отметить, что в данном случае речь идет о тех правах граждан, которые были нарушены совершенным преступлением, то есть, потерпевших. Справедливости ради необходимо сказать и о правах тех субъектов, которые не имеют указанного статуса в уголовном судопроизводстве, но однозначно могут быть отнесены к категории пострадавших от совершенных преступлений. К сожалению, в Российской Федерации учета такой категории лиц не ведется, что не позволяет точнее определять масштабы существующей преступности и, самое основное, в связи с этим, координировать необходимость


Академический вестник




применения для её локализации более эффективных мер социального и специального воздействия.

Организация контроля данного направления будет зависеть, прежде всего, от субъектов, которые его осуществляют, а также от предмета контролируемого ими.

Итак, первое направление обеспечения прав и законных интересов граждан, реализуемое в процессе оперативно-розыскной деятельности, имеет целью защиту, а в ряде случаев, только компенсацию нарушенных уже совершенным преступлением прав граждан. Это право граждан само по себе декларируется в статье 52 Конституции РФ, как обеспечение права на доступ к правосудию.

Именно выполнение этого, данного обязательства перед гражданами определяет и вторую сторону контролирующей функции за оперативно-розыскным процессом.

Как и отмечалось, сущность оперативно-розыскной деятельности такова, что она неизбежно затрагивает права и свободы личности, вовлекаемой в процесс ее осуществления. Ограничение отдельных прав и свобод граждан в процессе оперативно-розыскной деятельности обусловлено необходимостью решения задач борьбы с преступностью, защитой интересов каждого гражданина в отдельности и общества в целом. Возможность ограничения прав граждан основана на нравственных и морально этических принципах (основах) развития общественных отношений и является исключением из общих правил, когда иными средствами достижение задач предупреждения и раскрытия преступлений не представляется возможным. Поэтому использование в деятельности правоохранительных органов таких возможностей должно осуществляться лишь в силу обоснованной необходимости, в строгом соответствии и неукоснительном соблюдении законности.

Именно применение оперативными подразделениями в своей деятельности специальных, в большей степени негласных методов и средств, требует особого контроля со стороны государства, в противном случае необоснованное их использование может привести к серьезным нарушениям прав и законных интересов граждан.

Проводимые в данном направлении исследования подтверждают сохранившуюся и в настоящее время тенденцию увеличения количества совершаемых правонарушений сотрудниками правоохранительных ведомств, вообще, а органов внутренних дел, в частности. Общая негативная тенденция правонарушений прослеживается уже на протяжении достаточно значительного времени. Так, следует отметить, что количество преступлений, совершенных сотрудниками ОВД только в период с 1989 по 2001 гг., возросло в 3,5 раза1.

Практика выявления правонарушений в деятельности должностных лиц оперативных служб правоохранительных органов показывает стабильную тенденцию их роста. Так, по данным прокуратуры Тюменской области, по представлениям прокуроров за нарушения законов в оперативно-розыскной деятельности число сотрудников органов внутренних дел, привлеченных к различным видам ответственности, ежегодно возрастает. Увеличение количества правонарушений, начиная с 2003 г. по сравнению с каждым предыдущим годом составило: в 2004 г. на (+37 %); в 2005 г. на (+ 20,3 %); в 2006 г. на (+17 %)1. Становится очевидным, что за указанный период времени количество таких правонарушений увеличилось чуть ли не в 2 раза. Наибольшее распространение среди выявленных правонарушений составляют факты необоснованного ограничения прав и свобод граждан при производстве оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ), использование результатов ОРД в целях, не предусмотренных законом, разглашение сведений, составляющих государственную тайну. Однако оценка уровня и динамики правонарушений сотрудников оперативных подразделений характеризуется высокой степенью латентности в силу негласного характера оперативно-розыскной деятельности и отсутствия объективной и полной публикации данных по тем видам правонарушений, которые учитываются.

В связи с этим, не случайно в действующем законодательстве РФ существенное значение уделяется вопросам организации контроля за соблюдением законности в деятельности самих органов, осуществляющих ОРД, и обеспечением законных прав и интересов субъектов оперативно-розыскных правоотношений (ст. 20-22 ФЗ «Об ОРД»).

Контроль со стороны государства в сфере ОРД носит комплексный характер и определяется двумя основными видами, как вневедомственный и ведомственный контроль2. И, несмотря на то, что в литературе выделяют большее количество видов и форм государственного контроля, мы обратим внимание лишь на указанные, руководствуясь исключительно целесообразностью и исходя из предмета настоящей работы.

Итак, вневедомственный контроль, закрепленный на законодательном уровне, осуществляется в формах: президентского, парламентского и правительственного контроля; судебного контроля (Конституционного суда и судов общей юрисдикции) и прокурорского надзора3.

Ведомственный контроль соответственно осуществляется руководителями оперативно-розыскных ведомств и должностными лицами, наделенными такими полномочиями ведомственными нормативными правовыми актами.

Таким образом, государственный контроль, то есть, закрепленный на законодательном уровне и осуществляемый указанными субъектами в целях соблюдения всеобщей законности, обеспечения прав и законных интересов участников оперативно-розыскных правоотношений, представляет собой целостную систему, в которой каждый контролирующий «орган» имеет свои определенные функции и компетенцию.

Эффективность и качество системы контроля за соблюдением законности в сфере оперативно-розыскной деятельности во многом зависит от уровня её правового регулирования, четкости и ясности правовых норм, определяющих

Академический вестник




полномочия контролирующих субъектов, средства и способы его осуществления. Кроме того, важной и производной от этого будет организация самого контроля, имея в виду системы действий, позволяющих без вмешательства в непосредственную деятельность субъектов, осуществляющих ОРД, проконтролировать соблюдение законов в пределах, отведенных им компетенцией.

Особенность организации контроля по обеспечению прав и законных интересов субъектов оперативно-розыскных правоотношений во многом будет зависеть от определения предмета самого контроля. Под предметом государственного контроля нами понимается совокупность прав всех без исключения субъектов оперативно-розыскной деятельности и содержание их прав.

К сожалению, действующее оперативно-розыскное законодательство не дает четкого перечня участвующих в регулируемых им общественных отношениях субъектов, что в свою очередь приводит к вопросу – чьи же права и интересы могут быть не только ограничены, но и нарушены в ходе ОРД.

Неодинаково отношение к определению понятия субъектов и в теории оперативно-розыскной деятельности. Например, В.Л. Попов высказывал позицию, в соответствии с которой все лица, «задействованные» в оперативно-розыск-ном процессе, делятся на субъектов и участников. Первые из них – это уполномоченные на производство ОРМ должностные лица государственных органов, вторые – иные участники, включая лиц, оказывающих содействие оперативным подразделениям и других1.

Несколько иной подход у авторов учебника «Основы оперативно-розыскной деятельности», которые в понятие субъектов включают две основные категории: субъекты и участники. При этом в первом случае оперативные подразделения выступают как субъекты ОРД, а в понятие участников включены сотрудники оперативных подразделений, конфиденты и офицеры особого назначения2. Практически такая же позиция в отношении понятия субъектов ОРД была высказана А.М. Ефремовым, не относящим к данной категории лиц, в отношении которых проводятся ОРМ. По его мнению, эта группа участников охватывается понятием «объекты ОРД».

Нам представляется такая точка зрения недостаточно обоснованной, поэтому мы солидарны с позицией других ученых, которые формируют понятие субъектов ОРД исключительно из общих предписаний теории права3. В настоящем случае речь идет о понятии правоотношений вообще и правоотношений, возникающих в процессе ОРД. Прежде всего – это любые отношения между участниками «событий», реализующими свои права или выполняющими свои обязанности, закрепленные правовыми нормами. Лица, чьи права и обязанности закреплены в законе, являются носителями «этих» прав или субъектами4.

Между тем, традиционно, и этот подход прослеживается в действующем оперативно-розыскном законодательстве, принято считать, что соблюдение прав и свобод граждан в процессе оперативно-розыскной деятельности, определяется диапазоном лиц, в отношении которых осуществляются оперативно-розыскные мероприятия. Примером тому является статья 5 ФЗ «Об ОРД».

По нашему мнению, нужно говорить о правах и законных интересах всех без исключения субъектов данных отношений. Думается, что именно этот подход сможет в дальнейшем сформировать концептуальность в определении сущности задач государственного контроля за оперативно-розыскной деятельностью.

Последние исследования в теории оперативно-розыскной деятельности и уже обозначенные в юридической литературе мнения по данному вопросу позволяют выделить следующие группы участников оперативно-розыскных правоотношений, исходя из их функционального предназначения. Так, это:
  • сотрудники оперативных подразделений, непосредственно осуществляющие подготовку и проведение оперативно-розыскных мероприятий;
  • лица, защищаемые и заявившие о нарушении или угрозе нарушения их прав и законных интересов;
  • лица, в отношении которых осуществляются оперативно-розыскные мероприятия;
  • лица (физические, юридические), оказывающие содействие оперативным подразделениям органов внутренних дел в процессе выявления, предупреждения и раскрытия преступлений;
  • иные лица, не имеющие отношения к проводимым оперативно-розыскным мероприятиям;
  • должностные лица государственных органов, осуществляющие контроль и надзор за оперативно-розыскной деятельностью1.

Только исходя из предложенного подхода, а именно, определения всех субъектов ОРД, можно будет системно подходить к обеспечению реализуемых ими прав и законных интересов, и, соответственно, осуществлять контроль за соблюдением прав и законных интересов граждан.

На основании изложенного, можно сделать некоторые выводы о понятии государственного контроля за оперативно-розыскной деятельностью, его предмете и некоторых направлениях.

Так, государственный контроль за оперативно-розыскной деятельностью представляет собой правовой механизм функционально реализуемых уполномоченными органами и их должностными лицами направлений деятельности, обеспечивающих в целом соблюдение законов, прав и интересов участников данной сферы общественных отношений.

Структурными элементами государственного контроля за ОРД, определяющими его систему, являются: вневедомственный и ведомственный контроль. В качестве особого вида государственного вневедомственного контроля выступает прокурорский надзор, который имеет свои конкретные задачи, предмет, способы и средства осуществления.


Академический вестник




В качестве предмета государственного контроля должны выступать, в конечном счете, не правовые нормы, регулирующие данные правоотношения, а собственно права и законные интересы всех, без исключения, участников оперативно-розыскной деятельности.


О. И. Клоц, Заслуженный юрист России, член-корр. РАЭФП,

канд. юрид. наук, профессор каф. уголовно-

правовых дисциплин, декан ЮФ ТГАМЭУП


О НЕКОТОРЫХ КРИМИНОГЕННЫХ ДЕТЕРМИНАНТАХ

ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В СФЕРЕ ОСВОЕНИЯ

УГЛЕВОДОРОДНОГО СЫРЬЯ


В последнем десятилетии истекшего века деятельность по профилактике преступности в России, как важнейший фактор противодействия антиобщественным проявлениям практически прекращена, что, по нашему мнению, обусловлено, во-первых, разрушением действовавшей ранее предупредительной системы и неуверенностью в возможности возрождения таковой в современный период; во-вторых, отсутствием в настоящее время эффективных законов, регулирующих данное направление борьбы с преступностью.

Между тем, обнаружение криминогенных факторов (детерминантов), названных в уголовно-процессуальном законе Российской Федерации (ст. 73; ч. II ст. 158), «обстоятельств, способствовавших совершению преступления», входит при производстве по уголовному делу в число основных задач расследования, предусматривается общим его планом и осуществляется теми же следственными действиями, посредством которых устанавливаются фактические обстоятельства самого преступного деяния. Употребление же в отношении указанных обстоятельств в означенной статье 73 УПК РФ словосочетания «подлежат выявлению» и структурное их выделение в отдельный пункт, не входящий в круг обстоятельств, обозначенных как подлежащих доказыванию, не может быть расценено иначе, как непоследовательность позиции законодателя и придание криминогенным факторам второстепенного значения, хотя необходимость их фактического доказывания ни в теории, ни на практике сомнений не вызывает.

Несовершенство законодательной базы профилактики преступлений не освобождает правоохранительные органы от предупредительных функций, поскольку последние предусмотрены нормативно-правовыми актами, определяющими статус этих органов, относятся к числу их задач и обязанностей. Кроме того, уголовно-процессуальным законом РФ (ч. II ст. 158) предоставлено право дознавателю, следователю в случае установления ими в ходе досудебного производства по уголовному делу обстоятельств, способствовавших совершению преступления, внести в соответствующую организацию или должностному лицу представление о принятии мер по их устранению, подлежащее рассмотрению и обязательному уведомлению о принятых мерах последними не позднее одного месяца со дня его внесения. В свою очередь, прокурор, обнаружив при рассмотрении уголовного дела, поступившего к нему с обвинительным актом или заключением, невыполнение требований уголовно-процессуаль-ного закона в части выявления криминогенных факторов, может принять решение либо о направлении дела для производства предварительного следствия (ст. 226 УПК РФ), либо о возвращении его для производства дополнительного следствия (ст. 221 УПК РФ).

Исходя из понятия, используемого в уголовно-процессуальном кодексе РФ, и разделяя мнение значительной части ученых, мы, при рассмотрении деятельности следователя по профилактике экологических преступлений в нефтегазовой отрасли, подразумеваем под термином «обстоятельства» как причины их совершения, так и условия, им способствующие, поскольку они, несмотря на различия1, «могут меняться местами» [1, с. 10, 11] и представляют собой целостную криминогенную систему [2]. «Различие причин и условий, – подчеркивает В.Н. Кудрявцев, – относительно, что имеет значение лишь применительно к конкретным явлениям. В широком смысле условия также являются причинами событий, ибо без них оно не могло бы произойти» [3, с. 10].

Среди многочисленных и разнообразных обстоятельств, способствующих со-вершению преступных деяний рассматриваемой категории могут быть выделены две основные группы: 1) отрицательные явления производственного и иного характера, создающие криминогенные ситуации; 2) формирующие негативное отношение личности к своим обязанностям и содействующие нарушению определенных специальных правил. К ним относится: отсутствие долгосрочной государственной стратегии рационального освоения минерального сырья.

Право граждан на благоприятную среду обитания, гарантированное Конституцией Российской Федерации, остается лишь декларацией, ибо состояние нефтегазодобывающей отрасли требованиям экологической безопасности не отвечает. У государства не хватает политической воли к последовательному и эффективному осуществлению деятельности по охране окружающей среды от негативного воздействия на нее, а также – заинтересованности в принятии качественных законов для решения этой задачи.

В стране нет единого органа экологического контроля. Даже в рамках Киотского протокола (соглашение о защите окружающей среды, ратифицированное более 160 странами мира) Россию представляет … Росгидромет, что расценивается мировым сообществом как невнимание к экологии, ее недооценка. Отсутствует мониторинг сырьевой базы, а также тесный контакт органов власти и недропользователей. Не удивительно, что на вопрос к жителям России «Какие явления жизни вас огорчают, расстраивают, раздражают больше всего?», они при ответе на него на 2 место после «низкий уровень и качество жизни» поставили «неэффективность государственного управления» [4]. Несовершенство законодательства лишает государство «инструмента» для регулирования отношений в рассматриваемой сфере. Существуют проблемы в решении вопроса о разделе прав собственности на природные ресурсы на федеральном, региональном и муниципальном уровнях. Проектируемые и действующие объекты нефтегазового комплекса не всегда подвергаются обязательной экологической экспертизе. Комплексных оценок состояния окружающей среды не проводится, население достоверной информацией о нем не располагает.

На ухудшение экологической ситуации в нефтегазодобывающих территори-

Академический вестник




ях существенное влияние оказывают периодически происходящие реорганизации учреждений экологической направленности. В частности, упразднение Государственного комитета Российской Федерации по охране окружающей среды, одной из основных задач деятельности которого было осуществление экологического контроля и экологической экспертизы, и передача ее функций Министерству природных ресурсов, ответственному за использование последних, привело к резкому сокращению численности региональных органов охраны природы, создало более благоприятные условия для сокрытия нефтегазодобывающими предприятиями как различного рода нарушений природоохранного законодательства, так и их последствий.

Природоохранная деятельность не входит в число государственных приоритетов и финансируется по остаточному принципу. Лишены финансовой поддержки со стороны государства и общественные экологические организации. Не получила должной силы воздействия экологическая доктрина. Прекратили существование проектные и научно-исследовательские институты (в советский период только в Тюмени по заказам нефтегазового комплекса их работало 34). Министерство природных ресурсов больше занято продажей лицензий на пользование недрами, чем защитой природы и финансированием общеэкологических исследований.


    Утрата органами власти контроля за разработкой нефтяных

    и газовых месторождений, состоянием сырьевой базы нефти и газа

Вопреки общественным интересам и сложившейся зарубежной практике нефтяными и газовыми месторождениями и их запасами в России (подчеркнем, – ее национальным богатством), а также производственными объектами завладели сформированные на базе приватизированных государственных нефте- и газодобывающих объединений вертикально-интегрированные частные компании. Они получили в собственность (практически бесплатно) капиталоемкое производство с весьма высокой стоимостью основных средств; им достались высокопродуктивные месторождения, способные давать экспортно-ори-ентированную продукцию и приносить значительную прибыль (в настоящее время 70% российской нефти находится в руках частных компаний). Доходы только десяти наиболее крупных частных российских нефтяных компаний равны годовому федеральному бюджету [5].

При этом частных недропользователей (в освоении и разработке нефтегазовых месторождений повышается участие иностранного капитала) мало беспокоят состояние экологии, судьбы будущих поколений; им выгоднее платить штрафы за выявленные (и доказанные) нарушения природоохранного законодательства, чем вкладывать средства в охрану окружающей среды. Кроме того, используя «лазейки» в действующем законодательстве, компании уклоняются от уплаты налоговых платежей, отчего государство терпит огромные убытки.

Головные предприятия наиболее крупных нефтяных компаний находятся, как правило, за пределами нефтедобывающих территорий, поэтому средства ими вкладываются не в совершенствование технологических процессов, способствующих недопущению (или ослаблению) вредоносного воздействия хозяйственной деятельности на природную среду, а в реконструкцию нефтеперерабатывающих заводов, создание сети автозаправочных станций, приобретение новых месторождений. Резко снизились инвестиции компаний в социальную сферу и разведку углеводородного сырья. Если в период развития нефтегазодобычи на объекты социального назначения Севера Тюменской области расходовалось 12-13% от общего объема капитальных вложений, то в последнее время эта доля снизилась до 1-2% [6, с. 50].


    Ограниченность использования малоотходных и природосберегающих технологий

    при освоении углеводородного сырья и низкая производственная культура

Рыночная экономика привела к разделению экономических и экологических интересов общества, государства и его граждан; обусловила развитие новых стимулов совершения экологических преступлений и спровоцировала усиление процесса деградации окружающей среды, прежде всего, в сфере освоения природных ресурсов.

Осуществляемая в стране политика постоянного форсирования добычи углеводородного сырья (темпы добычи его резко опережают темпы возобновления подтвержденных запасов, что обусловливает высокую антропогенную нагрузку на природу) породила бесконтрольную эксплуатацию оборудования, агрегатов, трубопроводов, износ которых является причиной многочисленных аварий, вызывающих загрязнения различных компонентов окружающей среды. К объектам повышенного экологического риска относятся нефте- и газопроводы (общая длина только нефтяных трубопроводов в России превышает 1 миллион километров). По данным Гостехнадзора в Западной Сибири более 40% имеющихся магистральных трубопроводов эксплуатируются 15-20 лет, значительная часть внутри и промысловых – 10 и более лет. Подавляющее их большинство требует замены. Преобладают производственные процессы, растворы, вредные в экологическом отношении. Медленно внедряются прогрессивные средства защиты атмосферного воздуха и наземных биогеоцинозов от загрязняющих веществ, образуемых при сжигании попутного нефтяного газа на факелах и отжига нефти при авариях, а также – бурении скважин и очистке отработанных растворов, шлама и буровых сточных вод. Рекультивация замазученных нефтью, нефтепродуктами и возврат восстановленных земель существенно отстают от вновь загрязненных. Остро стоит проблема внедрения в производство высокоточного оборудования и аппаратуры контроля.

Отсутствуют полигоны утилизации высокотоксичных отходов, вследствие чего они вывозятся на места складирования бытовых отходов и несанкционированные свалки. Будучи расположенными по берегам рек, в лесу, вблизи жилых массивов, эти отходы представляют угрозу для окружающей среды, увеличивают вероятность экологической катастрофы.


    Малоэффективность экологического контроля

Деятельность функционирующей системы всех видов экологического контроля не в полной мере отвечает требованиям, предъявляемым соответствующим законодательством и иными нормативными актами, что не способствует предупреждению и пресечению анализируемых правонарушений. Это выражается, прежде всего, в: а) слабом использовании уполномоченными на осуществление контроля органами, юридическими и физическими лицами предоставленных им прав, проявляющимся в пассивности, нежелании обострять отношения с правонарушителями; б) сокрытии от правоохранительных органов фактов уголовно-наказуемых деяний путем применения мер административно-правового характера; в) несоблюдении требований процессуального характера

Академический вестник




(например, нарушение сроков привлечения к ответственности); г) подмене заключений государственной экологической экспертизы ведомственными заключениями; д) нерегулярности проверки соблюдения требований, норм, регламентов и т.д. в области охраны окружающей среды на объектах нефтегазового комплекса, а также выполнения планов мероприятий природоохранного характера; е) проявлении ведомственного подхода к решению вопросов экологической направленности службами предприятий (организаций) как органа производственного контроля.

Бесконтрольность, терпимость к нарушениям природоохранного законодательства приводят к сокрытию нефтедобывающими предприятиями фактов и обстоятельств экологических нарушений (путем выжигания разливов нефти, заваливания загрязненных участков землей и т.д.).

Финансирование, техническая оснащенность, кадровое обеспечение природоохранных служб и уровень правовой и социальной защищенности их сотрудников не соответствуют сложности решаемых ими задач.

Повлиять на изменение экологической ситуации, в первую очередь, на уровне отдельных объектов нефтегазодобывающей отрасли, существенным образом мог бы экологический аудит, как вид деятельности по осуществлению независимых проверок финансовой отчетности, оперативной документации, налоговых деклараций и экологических обязательств на предмет их соответствия действующему экологическому законодательству в области охраны окружающей среды и природопользования, однако его правовая и научно-методическая база все еще находится на начальной стадии разработки.


    Замалчивание фактов негативного воздействия на окружающую среду

Если ведомства по охране окружающей среды других стран постоянно изучают ее качество, соблюдение стандартов; регулярно публикуют список наиболее злостных загрязнителей, то в нефтегазодобывающих территориях России вопросы экологии находятся под негласным запретом. Информация об экологической обстановке (чаще всего предоставляемая самими нефтегазодобывающими предприятиями) если и доводится до населения, то в весьма искаженном виде. Сведения о производстве подземных ядерных взрывов для глубинного сейсмического зондирования земной коры и повышения конечной нефтеотдачи пластов, а также об уровне радиационного фона в местах взрыва, скрываются. Органы власти, руководители предприятий уклоняются от массового обсуждения проблемы вредного влияния деятельности по освоению нефти и газа на окружающую среду, опасаясь инициирования общественностью требований проведения дорогостоящих исследований и экологических мероприятий, а также компенсации за утраченное населением здоровье.

Отсутствие нормы, предусматривающей уголовную ответственность за сокрытие или искажение сведений об экологическом состоянии или заболеваемости населения, позволяет нефтегазодобывающим предприятиям официально регистрировать лишь каждую десятую аварию, а остальные случаи – скрывать от правоохранительных и контролирующих органов, что серьезно препятствует объективной оценке их воздействия на компоненты природной среды. Воспрепятствовать этому, а также – введению нефтяными компаниями вооруженной охраны, в целях ограничения доступа к объектам различного рода контролерам, могла бы экологическая полиция, работа, по созданию которой неоправданно затягивается.


    Пассивность населения, проживающего на нефтегазодобывающих территориях

В Концепции национальной безопасности Российской Федерации подчеркивается, что угроза ухудшения экологической ситуации в стране находится в прямой зависимости от готовности общества осознать глобальность и важность этих проблем. Как показывает практика, общая психологическая атмосфера нетерпимости к хищническому отношению к освоению природных ресурсов и деградации окружающей среды продолжает отсутствовать. Граждане, общественные организации (объединения) не в полной мере реализуют свои экологические права, предусмотренные законодательством.

В определенной мере это объясняется тем, что подавляющее большинство населения данных территорий является временными жителями. Оно фактически связано с нефтегазодобывающей отраслью, живет за счет добычи углеводородного сырья и в немалой степени заинтересовано (за исключением небольшой части коренных народов хантов, манси, ненцев и селькупов) в ее расширении.


    Слабое использование органами государственной власти субъектов РФ

    своих полномочий в сфере отношений, связанных с охраной окружающей среды

Неудовлетворительное обеспечение проведения политики в области экологического развития страны на федеральном уровне оказывает негативное влияние на разработку и принятие законов, иных нормативных правовых актов и соответствующих программ органами государственной власти субъектов Российской Федерации, на территориях которых осуществляется разработка углеводородного сырья и определение ими основных направлений охраны окружающей среды.

Обладая, в соответствии с федеральным законом «Об охране окружающей среды», правом государственного контроля за объектами хозяйственной и иной деятельности, местные органы, на глазах которых происходят нарушения природоохранного законодательства, не в полной мере используют эти полномочия, либо взаимодействуют с подразделениями министерства природных ресурсов (ГУПРами) и другими контролирующими госструктурами. Региональные влас-ти, в чьем ведении (совместно с федеральными) находятся недра, крайне редко прибегают к ограничению, приостановлению и (или) запрещению хозяйственной и иной деятельности, осуществляемой с нарушением установленных правил, а подчас – потворствуют нарушителям. Например, из выявленных в 2003 г. 9 тысяч различного рода нарушений природоохранного законодательства на территории Западной Сибири, ответственность за них понесли лишь единицы. В какой-то степени такое положение обусловливается зависимостью финансового состояния территорий от компаний, ведущих разработку нефти и газа.


Пробелы в экологической культуре

Российское общество все еще не осознает, что решение экологических проблем лежит не только в области разработки новых технологий, но и в изменении сознания человека; что организация и развитие экологического образования, воспитания и формирования культуры является одним из основных принципов охраны окружающей среды. Ожидалось, что принятие федеральных за-конов «Об охране окружающей среды», «Об образовании» станет правовой базой для разработки различных систем всеобщего и непрерывного экологиче-

Академический вестник




ского образования и воспитания, однако действенных мер в этом направлении не принято ни на федеральном, ни на региональном уровнях; экологическое образование, как основа нравственности и опоры для решения многочисленных вопросов практической жизни человека, не стало приоритетным направлением совершенствования деятельности природоохранных структур и образовательных учреждений. Рассматриваемые вопросы находят весьма слабое отражение в федеральных целевых, региональных и местных программах развития территорий; программах подготовки кадров для нефтегазодобывающего производства, а также повышения квалификации специалистов, в том числе природоохранных служб и правоохранительных органов; учебных планах всех уровней образовательного процесса. Нет ни единой концепции, ни модели развития экологического образования и воспитания. Обучение (если это имеет место) осуществляется на низком уровне, без учета региональных особенностей и вовлечения слушателей в конкретную экологическую деятельность. Преданы забвению народные традиции воспитания. Существенным фактором, ограничивающим возможность экологического образования и воспитания в семье, является низкая экологическая культура родителей, особенно – молодых. Вследствие экологической безграмотности и, нередко, личной заинтересованности хозяйственных руководителей, соображения экологической безопасности отодвигаются на задний план или вовсе не принимаются в расчет. Мало издается популярной экологической литературы. Редко проводятся научно-практические конференции, заседания «круглых столов» и конкурсы по экологической направленности. Практически не уделяют внимания вопросам экологоправового воспитания населения и средства массовой информации.


    Просчеты в формировании духовной жизни

Разгосударствление и приватизация объектов нефтегазовой промышленности; монополизация бизнеса; проведение непродуманных реформ и реорганизаций, противоречащих интересам граждан; огульное охаивание прежних нравственных ценностей и ориентиров; игнорирование воспитательной роли трудовых коллективов; отсутствие государственной идеологии; дезорганизованность общественных отношений во всех сферах жизни; коррупция; юридический нигилизм, ставший одной из характерных черт современной правовой жизни и т.д., крайне негативно отразились на социально-психологическом климате общества, настроении людей и их политической активности. Растет неверие в способность власти обеспечить нормальную жизнедеятельность общества, в устойчивость государственных институтов, а также – в возможность права выступить регулятором общественных отношений. Позитивный сознательный процесс тормозит пропаганда индивидуализма, противопоставление личных интересов общественным и государственным. Значительная часть населения живет на средства, добытые не честным путем. Молодое поколение подвержено влиянию западной субкультуры, исповедующей социальный пессимизм, замещение духовных ценностей материальным, праздность и безответственность.

В общественном сознании доминируют иллюзии о неисчерпаемости природных ресурсов, а также – возможном ненаступлении серьезных последствий для окружающей среды допускаемыми нарушениями природоохранного законодательства.

Знание криминогенных факторов рассматриваемых преступных деяний позволяет разработать методические рекомендации о наиболее оптимальных способах их выявления в ходе расследования и определить круг возможных криминалистических методов их устранения.


Литература
  1. Кудрявцев В.Н. Причинность в криминологии (О структуре индивидуального преступного поведения). М.: Юрид. лит., 1968.
  2. Кузнецова Н.Ф. Проблемы криминологической детерминации. М.: Изд-во Москв. ун-та, 1984. С. 32; Чуфаровский Ю.В. Криминология в вопросах и ответах: Учебное пособие: М.: ТК Вельби, Изд-во Проспект, 2004. С. 27. Криминология. Учебник для вузов / Под ред. А.И. Долговой. – М.: Изд-во Норма (Издат. группа Норма Инфра. М). 2001. С. 181.
  3. Кудрявцев В.Н. Указ. Соч.
  4. Третье место по беспокойству // Известия, 2002, 7 авг.
  5. Аргументы и факты в Западной Сибири, 2002, август.
  6. Быковский В.А. Нефть и газ Западной Сибири. Экономика и социальные проблемы. Екатеринбург: Изд-во «Баско», 2000.