Geum.ru

Б. Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. Общая часть: Курс лекций

Вид материалаКурс лекций
В.И. Кузнецова.
Первая общепризнанная норма
Вторая общепризнанная норма
Объектом межгосударственных отношений
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   30
Л.П. Ануфриева рассматривает суть отсылки как "имплицитную инкорпорацию" [6. С. 350]. Фактически речь идет о презумпции возникновения вследствие отсылки норм внутригосударственного права. Автор отмечает, что "без подобного допущения невозможно обеспечить практическое использование... международно-правовых норм во внутригосударственном масштабе". Нельзя не отметить, что Л.П. Ануфриева, допуская обеспечение использования международно-правовых норм "во внутригосударственном масштабе", фактически следует позиции, связанной с возможностью непосредственного применения норм международного права в сфере отношений, возникающих между субъектами национального права.

В.Г. Буткевич пишет, что правила - это не норма права. Правила могут стать нормой права только по определенной в законодательстве процедуре. Если законодатель закрепил применять правила, то эти правила получили качества законодательных и внутригосударственных" [14. С. 238].

Анализируя вопрос о последствиях действия отсылки как для отсылающей, так и отсылаемой системы норм в первую очередь необходимо подчеркнуть, что ни при каких условиях норма международного права не в состоянии регулировать отношения, возникающие между субъектами национального права. В этой связи отсылка к международному праву отличается от отсылки к иностранному законодательству.

Иногда может сложиться впечатление, что международный договор способен регулировать отношения между субъектами национального права.

Так, в силу ст. 3 Договора между Российской Федерацией и Королевством Испания о социальном обеспечении от 11 апреля 1994 г. "настоящий Договор распространяется на трудящихся, являющихся гражданами Договаривающихся Сторон, а также на членов их семей, которые подпадали или подпадают под действие законодательства Договаривающихся Сторон".

Соответствующую норму международного права следует толковать следующим образом: государство - участник Договора обязуется обеспечить реализацию положений, предусмотренных данным Договорам, к трудящимся, являющимся гражданами Договаривающихся Сторон, а также к членам их семей, которые подпадали или подпадают под действие законодательства Договаривающихся Сторон. Иными словами, вышеупомянутые физические лица входят в состав объекта международно-правового регулирования.

Отсылку нецелесообразно рассматривать через процесс трансформации, так как в результате действия отсылочной нормы в рамках национального права, и тем более законодательства страны, не возникают новые внутригосударственные нормативно-правовые акты. Вследствие действия отсылочной нормы к международному праву в рамках правовой системы любого государства, включая Российскую Федерацию, возникают сложные, комплексные правовые нормы, которые не становятся частью системы права государства. Посредством отсылки законодатель "отсылает" лиц, участвующих в реализации правовых норм, к иным источникам, иным системам, иным нормативным образованиям, нежели тем, где непосредственно предусматриваются отсылочные нормы. Отсылка, содержащаяся в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, обусловливает обращение государственных органов именно к положениям, содержащимся в источниках международного права, а не к источникам национального права государства. Иными словами, законодатель исходит из того, что нормы международного права по своему определению не могут и не формируют национальное право, а тем более законодательство государства.

В связи с этим нельзя согласиться с формулировкой отсылочной нормы, содержащейся в п. 3 ст. 1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которому "общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство".

Отсылочная норма в том виде, как она сформулирована в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, объективно не может трансформировать нормы отсылаемой системы в нормы отсылающей системы. Представляется, что законодатель, формулируя ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, исходил из того, что правоприменитель должен руководствоваться не содержащимися в источниках национального права положениями, в противном случае потерялось бы правовое и социальное значение формулировки ч. 4 ст. 15 Конституции РФ.


2.2.1. Комплексность правовой нормы, образующейся

вследствие отсылки к международному праву


Для определения правовой сути отсылки к международному праву, юридических последствий ее действия необходимо обратить внимание на основные элементы структуры правовой нормы.

Любая правовая норма имеет свою объективно обусловленную логическую структуру, которая включает три элемента: гипотезу, диспозицию, санкцию.

Гипотеза - указание на условия, при которых возникают субъективные права и обязанности, являющиеся, в свою очередь, содержанием отношений, регулируемых нормой. Диспозиция - непосредственно указание на субъективные права и обязанности. Санкция - это те неблагоприятные последствия, которые претерпевает субъект права в случае несоблюдения диспозиции и гипотезы. С.С. Алексеев указывает, что "моделью такой логической структуры, охватывающей три указанных элемента, является словесная схема: "если... то... а в противном случае..." [2. С. 65 - 66; 18. С. 438 - 439].

Наличие этих элементов является характерным и для норм международного права.

Нельзя не согласиться с коллективом авторов учебника "Международное право" под ред. В.И. Кузнецова. "В международном праве в абсолютном случае правовых норм не формулируются конкретные индивидуальные санкции. Отсутствие традиции фиксировать в нормах международного права индивидуальные санкции норм вовсе не означает их "несанкционированность", отсутствие санкций международно-правовых норм. Просто такова специфика и одновременно проблема международного права. К специфике можно отнести и то, что многие санкции, относящиеся, например, к ответственности государств за международные преступления, могут определяться, устанавливаться и изменяться в процессе самой реализации ответственности" [88. С. 625 - 626; 89. С. 36].

В силу п. 4 ст. 2 Устава Организации Объединенных Наций, "все Члены Организации Объединенных Наций воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо иным образом, несовместимым с Целями Организации Объединенных Наций".

В данном случае гипотезой будет вступление вышеупомянутого международного договора в силу [157. С. 205, 206], диспозицией - является запрет (воздержание) Члену ООН обращаться к силе в вышеупомянутых случаях, санкция - неблагоприятное последствие в случае нарушения Членом ООН соответствующего запрета. Данное положение Устава ООН формирует норму международного права, выполняющую охранительную функцию. В связи с этим важно отметить, что трехчленная структура правовой нормы характерна и для охранительных норм международного права.

В соответствии с п. 3 Резолюции 1566 (2004), принятой Советом Безопасности ООН 8 октября 2004 г., "(Совет Безопасности) напоминает, что преступные акты, в том числе против гражданских лиц, совершаемые с намерением причинить смерть или серьезный ущерб здоровью или захватить заложников с целью вызвать состояние ужаса у широкой общественности, или группы людей, или отдельных лиц, запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения и представляющие собой преступления по смыслу международных конвенций и протоколов, касающихся терроризма, и в соответствии с содержащимися в них определениями, ни при каких обстоятельствах не могут быть оправданы никакими соображениями политического, философского, идеологического, расового, этнического, религиозного или другого подобного характера..." (Режим доступа: www.un.org).

Данную общепризнанную норму международного права, источником которой одновременно является международный обычай и международный договор, с точки зрения логической структуры следует толковать следующим образом: если международный обычай, конституированный, в частности, вышеупомянутой резолюцией, становится обязательным для государств - участников ООН (гипотеза), то государства обязаны обеспечить, чтобы в пределах их юрисдикции не оправдывались преступные акты, в том числе против гражданских лиц, с намерением причинить смерть или серьезный ущерб здоровью или захватить заложников с целью вызвать состояние ужаса у широкой общественности, или группы людей, или отдельных лиц, запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения и представляющие собой преступления по смыслу международных конвенций и протоколов, касающихся терроризма, и в соответствии с содержащимися в них определениями никакими соображениями политического, философского, идеологического, расового, этнического, религиозного или другого подобного характера (диспозиция), в противном случае государство может быть привлечено к международно-правовой ответственности за нарушение вышеупомянутой общепризнанной нормы (санкция).

ПРИМЕЧАНИЕ: То, что рассматриваемое выше положение является общепризнанной нормой международного права, источником которой является международный обычай, подтверждается, в частности, Резолюцией 1373 (2001), принятой 28 сентября 2001 г. Советом Безопасности ООН, в силу подп. "g" п. 3 которой "(Совет Безопасности) призывает все государства обеспечить, чтобы в соответствии с международным правом исполнители и организаторы террористических актов или их пособники не злоупотребляли статусом беженца и чтобы ссылки на политические мотивы не признавались в качестве основания для отклонения просьб о выдаче подозреваемых в причастности к терроризму лиц" (текст настоящей резолюции был получен с помощью официального сайта Организации Объединенных Наций: www.un.org). Следует обратить внимание, что если Совет Безопасности использует глагол "призывает", то соответствующее положение Резолюции носит рекомендательный характер. В случае, если в Резолюции СБ ООН используется глагол "постановляет", то в этой части при прочих равных условиях резолюцию можно рассматривать как содержащую международно-правовые обязательства государств - членов ООН (ст. 25 Устава ООН), и поэтому в данной части такая резолюция должна рассматриваться в качестве источника международного права [88. С. 82 - 84].

То, что источником рассматриваемого выше положения кроме международного обычая являются и международные договоры, свидетельствует, в частности, ст. 6 Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма, принятая Резолюцией 54/109 Генеральной Ассамблеей ООН от 9 декабря 1999 г.; ст. 5 Международной конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом, принятая резолюцией 52/164 Генеральной Ассамблеей ООН от 16 декабря 1997 г.

Резолюции Совета Безопасности ООН, не являющиеся самостоятельным источником международного права, могут рассматриваться в качестве доказательства существования международной обычной нормы. Употребление Советом Безопасности глагола "напоминает" может свидетельствовать о международно-обычном характере соответствующего положения, закрепленного в данном акте.

Государство, осуществляя нормотворчество в сфере как внутригосударственных, так и международных (межгосударственных) отношений, вследствие которого образуются самостоятельные системы права, способно и объединить эти системы права, свести их к единой основе, учитывая, безусловно, объективные границы действия соответствующих правовых отношений [152, 153].

Так, согласно ст. 5 Соглашения между Российской Федерацией и Республикой Таджикистан по вопросам юрисдикции о взаимной правовой помощи по делам, связанным с пребыванием воинских формирований Вооруженных Сил Российской Федерации от 21 января 1997 г., "правонарушения, подпадающие под юрисдикцию Российской Стороны, рассматриваются ее компетентными органами в местах дислокации воинских формирований или на территории Российской Федерации...".

В силу данного положения Российская Федерация принимает на себя обязательство обеспечить рассмотрение (расследование) компетентными органами в местах дислокации воинских формирований или на территории Российской Федерации правонарушений, подпадающих под юрисдикцию Российской Стороны. Логическая структура соответствующей международно-правовой нормы будет выглядеть следующим образом: гипотезой будет вступление в силу вышеупомянутого Соглашения, диспозиция заключается в обеспечении Российской Федерацией расследования правонарушений, подпадающих под юрисдикцию Российской Федерации в соответствии с данным Соглашением, а санкцией - возможное привлечение Российской Федерации к международно-правовой ответственности в случае ненадлежащего исполнения данного обязательства.

Вследствие действия отсылочной нормы к вышеупомянутому Соглашению в рамках правовой системы Российской Федерации образуется норма, согласно которой компетентные органы, определенные Соглашением, а также иные государственные органы, если правонарушение расследуется на территории России, обязаны рассмотреть по существу совершенное правонарушение, подпадающее под юрисдикцию Российской Федерации на условиях, определенных Соглашением. Гипотеза будет заключаться в наличии совершенного правонарушения, подпадающего под юрисдикцию России в соответствии с данным Соглашением, диспозицией будет являться обязанность компетентных органов, определенных в Соглашении сторон, а также национальным законодательством России, если правонарушение рассматривается на территории Российской Федерации, расследовать соответствующее правонарушение, а санкция - ответственность органов государственной власти, предусмотренная национальным законодательством, которая наступит в том случае, если данные органы не расследуют надлежащим образом соответствующее правонарушение.

Согласно ст. 3 Декларации о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, принятой 9 декабря 1975 г. Генеральной Ассамблеей ООН, "никакое государство не может разрешить или терпимо относиться к пыткам или другим жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения и наказания. Исключительные обстоятельства, такие как состояние войны или угроза войны, внутренняя политическая нестабильность или иное другое чрезвычайное положение, не могут служить оправданием для пыток или других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания" (текст настоящей Декларации был получен с помощью официального сайта Организации Объединенных Наций: www.un.org). В связи с данным положением международного права нельзя не обратить внимания на речь Генерального секретаря ООН на заключительном пленарном заседании международной встречи на высшем уровне по вопросам демократии, терроризма и безопасности "Глобальная стратегия борьбы с терроризмом", состоявшейся 10 марта 2005 г. в Мадриде, Испания. В этой речи Генеральный секретарь ООН, в частности, отметил, что "правовые нормы, касающиеся прав человека, вполне допускают принятие решительных мер по борьбе с терроризмом, даже в самых исключительных обстоятельствах. Однако ущемление прав человека не может отвечать интересам борьбы с терроризмом. Напротив, оно (нарушение прав) способствует достижению целей террористов, отдавая им моральное превосходство и порождая напряженность, ненависть и недоверие к правительству именно у тех слоев населения, среди которых террористы быстрее всего смогут найти поддержку". (Режим доступа: www.un.org).

Данное положение международного права содержит две общепризнанные нормы международного права, положения которых, став благодаря отсылочной норме частью правовой системы государства, будут толковаться следующим образом.

Первая общепризнанная норма международного права: если в пределах юрисдикции государства совершаются пытки или другие жестокие, бесчеловечные или унижающие достоинство виды обращения и/или наказания (гипотеза), то государство через систему своих органов обязано принимать меры в отношении лиц, виновных в совершении вышеуказанных жестоких видов обращений, а также осуществлять иные действия, отсутствие которых могло бы свидетельствовать о терпимости государства к определенному выше недопустимому обращению (диспозиция), в противном случае соответствующие должностные лица, не принявшие вышеупомянутые меры, подлежат юридической ответственности согласно национальному законодательству государства (санкция).

Вторая общепризнанная норма международного права: государству в лице его органов запрещается совершать пытки или другие жестокие, бесчеловечные или унижающие достоинство виды обращения и/или наказания даже в исключительных обстоятельствах, таких как состояние войны или угроза войны, внутренняя политическая нестабильность или иное другое чрезвычайное положение (диспозиция), однако если в пределах юрисдикции такие действия совершаются (гипотеза), то соответствующие должностные лица, совершившие вышеупомянутые действия, подлежат юридической ответственности согласно национальному законодательству государства (санкция).

Любая норма должная иметь свою форму, т.е. источник существования. Применительно к сложным нормам их источниками, как правило <1>, являются в соответствующей части международные договоры, иные источники международного права, а также источники национального права - законы и подзаконные акты.

--------------------------------

<1> Поскольку нельзя исключать, что гипотеза, диспозиция и санкция могут содержаться в одном источнике международного права.


Следовательно, благодаря отсылкам к нормам международного права, в рамках правовой системы государства образуются комплексные (сложные) правовые нормы, структура которых закрепляется как в источниках национального, так и международного права. Данное обстоятельство явно свидетельствует о невозможности реализации, включая применение, в сфере внутригосударственных отношений норм международного права.

Не исключается, что государства, международные межправительственные организации в том или ином источнике международного права смогут закрепить гипотезу, диспозицию, санкцию нормы, которая будет реализовываться в сфере внутригосударственных отношений, например, когда принимается решение в рамках Европейских Сообществ. Однако это ни коей мере не будет свидетельствовать о возможном применении именно нормы международного права в сфере исследуемых нами отношений. Так как элементы содержания (субъекты, субъективные права и обязанности, юридические факты, объект) отношения, регулируемого нормой международного права, закрепленной в таком источнике и образуемой вследствие действия отсылки комплексной нормой, предназначенной для регулирования уже внутригосударственных отношений, как будет подчеркнуто ниже, различны.

Необоснованность позиции о возможности непосредственного применения нормы международного права в сфере внутригосударственных отношений подтверждается не только на уровне структуры правовой нормы (гипотеза, диспозиция, санкция), но и на уровне элементов отношений, регулируемых соответствующей нормой.

Любая норма международного права, регулируя межгосударственные отношения, определяет субъекты этих отношений, их права и обязанности, объект отношений, а также юридические факты, которые обусловливают возникновение, изменение и/или прекращение соответствующих правоотношений. Национально-правовая норма, как и рассматриваемая комплексная правовая норма, регулируя внутригосударственные отношения, также определяет субъекты отношений, субъективные права и юридические обязанности, объект данных отношений, а также юридические факты, которые обусловливают действие (возникновение, изменение и/или прекращение) регулируемых отношений. Но содержание элементов регулируемых отношений в международном и внутригосударственном праве не совпадают.

Так, согласно ст. 4 Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Армения о регулировании процесса добровольного переселения от 29 августа 1997 г., "переселенцы и члены их семей имеют право на свободное получение от миграционных служб Сторон информации: а) о содержании настоящего Соглашения; б) об условиях переселения; в) об их правах и обязанностях в государствах выезда и въезда".

Объектом межгосударственных отношений в анализируемом случае будут действия государств-участников по обеспечению переселенцев, а также членов их семей информацией, касающейся содержания межправительственного соглашения, условий переселения, а также их прав и обязанностей в государствах выезда и въезда. Субъектами этих отношений выступают Российская Федерация и Республика Армения. Субъективные права заключаются, в частности, в том, что сторона договора имеет право требовать от другой стороны выполнения обязанности по обеспечению переселенцев, а также членов их семей информацией, касающейся содержания межправительственного соглашения, условий переселения, а также их прав и обязанностей в государствах выезда и въезда. Юридическим фактом является вступление в силу Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Армения о регулировании процесса добровольного переселения от 29 августа 1997 г.

Когда рассматриваемое положение договора становится частью национальной правовой системы и формирует состав комплексной нормы, то объектом внутригосударственных отношений будут уже действия миграционной службы государства-участника по предоставлению переселенцам, а также членам их семей информации, касающейся содержания межправительственного соглашения, условий переселения, а также их прав и обязанностей в государствах выезда и въезда.

Субъектами соответствующих внутригосударственных отношений будут являться переселенцы, а также члены их семей, с одной стороны, и миграционные власти Договаривающегося Государства, с другой стороны. Соответственно, переселенцы и члены их семей имеют