Geum.ru

Школа культурной политики стенограмма v-го методологического съезда

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   ...   30

П.ПИСАРСКИЙ


Прежде всего, я хочу сказать очень большое спасибо Георгию Петровичу. Его влияние и на мою судьбу как-то ее определило – наверно, уже насовсем.

Я попал в Кружок в начале 70-х годов, будучи студентом факультета психологии МГУ, и пробыл там до... до года 78-79-го. Это было очень интересное время. Действительно, методология уже как-то сформировалась, о чем уже здесь говорилось. Были такие еще фигуры, ученики, как Олег Игоревич Генисаретский, Вадим Маркович Розин и другие. И мы, участники этого времени, могли наблюдать всех этих людей в полемике, в работе, на заседаниях кружков, семинаров, различных комиссий.

Но я хочу вернуться к докладу Н.Г.Алексеева по поводу 50-х годов. Мне кажется, что оставалось что-то общее между 50-ми и 70-ми годами в этих двух аспектах: энергетики и духовности. И я хотел немножко добавить с позиции участника 70-х годов и высказать свои впечатления.

Мне кажется, что методология, как я ее наблюдал, действительно была очень сильна рефлексией, очень чуткой и высокой дисциплиной мысли. И, наверно, еще одним главным моментом, это был чисто этический момент, который разворачивался в работе этих людей, этого сообщества.

Безусловно, основная энергетическая сила, мне кажется, шла от Георгия Петровича, и если бы не было этой силы и его, то, наверно, не было бы методологии, как мне кажется.

Вот рефлексия, дисциплина мысли. Вот эти вещи в Кружке задавали также тот энергетизм, который, во всяком случае, привлекал меня, и, я думаю, что и многих других. С другой стороны ­этическая, нравственная атмосфера. Мне приходилось наблюдать взаимоотношения всех участников, Георгия Петровича, его учеников. И я ни разу не видел ситуации, где бы Георгий Петрович нарушил какие-то нравственные, этические границы. Они держались и блюлись довольно точно.

Другим моментом, который характеризует 70-е годы, на мой взгляд, наряду с этой дисциплиной… Вадим Петрович Зинченко говорил здесь об аракчеевских методах. Я как участник могу сказать, что да, приходилось много раз слышать и со стороны: да, вот это несвобода, самоограничение и так далее. Я бы мог так сказать, что, на мой взгляд, это и есть парадокс свободы. И действительно, в Методологическом кружке была эта свобода, несмотря на всю ограниченность, запреты некоторые, эта свобода была. Это была свобода и в плане мышления, и в плане общения людей, и в плане взаимоотношений друг с другом.

Я бы что хотел отметить, и мы здесь мало об этом говорили. В чем, собственно говоря, социокультурный смысл и значение Методологического кружка, которому сегодня 40 лет? В 70-е годы (почему я говорю, что они были похожи на 50-е) было очень тяжело получить в нашей стране хорошее гуманитарное образование. Я, например, очень четко понимал, что мне нельзя идти на философский факультет, поскольку там надо иметь справку и вообще надо быть комсомольцем, читать все эти учебники и т.д. И в 70-е годы существовал отделившийся от философского факультет психологии. Где этого всего не было и можно было спокойно, при желании, учиться на факультете психологии и заниматься содержательными какими-то вещами без официальных преодолеваемых препятствий.

Поэтому я был очень рад, что уже Пятый съезд, что уже выходят журналы, потому что еще в 1975 году мне директор института вообще запрещала ссылаться на труды Георгия Петровича. То есть, когда я ссылался на него, то мне говорили: что вы делаете, этого делать нельзя!

И в заключение я скажу, что такое для меня методология. Мне кажется, что для нашей страны Методологический кружок сделал очень многое. И мы сейчас еще не можем понять, что он сделал. Но в стране, где нельзя было получить хорошее образование, официально нельзя было читать Бердяева, русскую философию и так далее, где не было свободы, я воспринимаю Кружок и до сих пор (когда я уже ушел, я это понял) как действительно единственное и реальное и живое дело, в котором мне довелось участвовать. Там действительно было живое дело, потому что все официальные структуры, факультет психологии, несмотря на то, что преподавали еще старые профессора, – это было все равно не живое дело. А вот Кружок – это было живое дело, это была сама жизнь.

Я бы хотел сказать еще то, что для меня методология – это не то, что вы можете нарисовать морковку, или квадрат, или круг и использовать эти понятия. Методология для меня подразумевает дисциплину самоограничения и исполнения некоторых этических принципов. [Методолог – это] человек, который не рисует [схем] и не пишет, а за счет этически верных позиций тонко чувствует этические грани вообще. Потому что, если вы обладаете этой культурой, и чистотой мысли, и этическими принципами, для вас [ничего не стоит] нарисовать морковку или квадрат, и вы можете построить тысячу схем и тысячу понятий... Мне кажется, что Методологический кружок и методология несут в себе это, и я хочу, чтобы эти вещи продолжались и каким-то образом передавались следующим участникам методологического движения.

Я должен сказать, конечно, что я не обсуждаю проблему того, что сделали методологи и какие идеи [предложили]. Их очень много – этих идей, представлений и так далее. Просто я с начала моей работы в Кружке и по сегодняшний день наблюдаю, как все это входит в жизнь, как люди, не имеющие вообще отношения, оказываются втянутыми в ту или иную проблематику, используют те или иные средства, и в этом смысле Методологический кружок также сделал очень много. Но это, на мой взгляд, должно быть предметом особого разговора и обсуждения, потому что в столь короткое время даже на этом Съезде мы всего этого понять полностью просто не сможем.

И я еще раз благодарю Георгия Петровича и судьбу за то, что она меня свела с ним, и что во многом определила мой дальнейший жизненный путь и жизненную позицию.

Спасибо большое.


Б.М.ОСТРОВСКИЙ

Петр Щедровицкий.