Geum.ru

Асти уголовного законодательства Российской Федерации содержит качественно своеобразный набор составов преступлений, выражающихся в нарушении специальных правил

Вид материалаЗакон
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   13
3. Факторы, усложняющие причинную связь при нарушениях специальных правил

1. Причинная связь между нарушением специальных правил и наступившими последствиями носит чаще всего опосредованный характер, что затрудняет ее установление. Трудность возникает в связи с тем, что при нарушениях правил связи отдельных нарушений с последствиями кажутся случайными. Такое впечатление производит не всякое нарушение, там, где нарушение выражается в неправильном действии и этим действием непосредственно производится общественно опасное последствие (например, водитель, проезжает на запрещающий сигнал и допускает столкновение на перекрестке с другой автомашиной), причинная связь однозначно отождествляется с действиями нарушителя. Но и в этих случаях необходимо выяснять не было ли нарушение обусловлено неправильным поведением иного лица, например, если машина выпущена в рейс в технически неисправном состоянии.

Сомнение возникает в условиях, когда отсутствует физическая связь нарушения с последствием: есть неправильное поведение, есть общественно опасное последствие, но не видно причинной связи между ними. Более того, оказывается, что последствие стало возможным благодаря действиям каких-либо промежуточных факторов, непосредственно вызывающих отрицательный результат. Расчлененность нарушения и последствия создает порой впечатление об отсутствии причинной связи между нарушением и последствием.

Установление причиняющей способности подобных нарушений требует применения системного подхода. Основные положения этого подхода, которые имеют значение для уяснения механизма причинения, следующие: лицо, допустившее нарушение и предмет воздействия (потерпевший) находятся в одной системе отношений в качестве ее составных элементов. Включение лица в одну, единую, систему с объектом воздействия осуществляется посредством обязанностей, в которых отражается отношение субъекта к объекту;

изменение одного из элементов системы вызывает изменение другого элемента в силу существующих опосредующих связей. Опосредование осуществляется через правила, которые устанавливаются для реализации цели, поставленной для системы, а также, для предотвращения отрицательных воздействий посторонних факторов. В правилах эти факторы обычно не фиксируются, они не опредмечиваются и трудно регистрируются. Важно, чтобы правила предусматривали предписания, необходимые и достаточные для нейтрализации отрицательных воздействий.

Неопределенность таких факторов и создает впечатление случайности их действия. Например, часовой отвлекается от охраны объекта, в результате чего постороннее лицо проникает на территорию поста и совершает хищение. Но системный подход проясняет действительную картину, имеет значение не тот или иной фактор сам по себе, а изменение в системе отношений; не тот фактор, что часовой вступил в разговор с посторонним лицом или замечтался, а то, что он утратил бдительность. Поскольку изменения предполагают норму, то можно сделать вывод, что с субъектом связано все, что представляет собой отклонение от нормы, которая этому субъекту адресована.

Военнослужащий К. присвоил оставшуюся во время учений не взорванной гранату РГ-3 с целью использовать ее для глушения рыбы. Однако затея не удалась, и он выбросил гранату в овраг. Через четыре месяца гранату обнаружили подростки, которые начали разбирать ее и подорвались. Действия К. содержат нарушения правил обращения с боеприпасами. Но возникает вопрос, находятся ли они в причинной связи с наступившими последствиями? Сложность состоит в том, что связь опосредованная, поэтому вопрос должен решаться исходи из теории опосредованного причинения.

Возможны две ситуации. Первая: гранату обнаруживают лица вменяемые, понимающие опасность воздействия на данный предмет и подлежащие ответственности за результат. Так может произойти, если гранату найдут, предположим, военнослужащие, которые в свою очередь допустят нарушение правил обращения с боеприпасами. Их нарушение пресекают линию причинения, начатую нарушениями К., и тем самым лишают оснований для связи этих нарушений с наступившими последствиями.

Вторая ситуация: та, что имела место. Подростки выступают в качестве опосредующего фактора, являются по существу средством причинения. Они не сознают опасности своих действий и не подлежат ответственности за наступившие последствия ввиду недостижения надлежащего возраста. Их действия не пересекают причинную линию, Начатую К., а развивают, продолжают ее. Источником причинения остается К., оставивший гранату без присмотра. Правовая норма, запрещающая подобные нарушения, направлена на предотвращение именно таких случайных факторов, что служит основанием для связи нарушения с последствием.

Опосредующий фактор не исключает причинную связь между нарушением и последствием не только в случае, если представляет собой действие лиц, не подлежащих ответственности. Им может быть и ответственное лицо, которое может оказаться в роли средства причинения вреда нарушителем. Задача состоит в том, чтобы установить, действовало ли данное лицо самостоятельно, независимо от поведения нарушителя, или находилось под его управляющим воздействием. В первом случае причиной признается действие этого лица, а во втором — предшествовавшее нарушение.

3. был осужден за то, что нарушил правила вождения транс­портного средства, не справился с управлением, в результате чет автомашина ударилась о дерево, один из пассажиров, находивших­ся в кузове, выпал из автомашины и получил тяжкие телесные повреждения.

Кассационная инстанция направила дело на дополнительное расследование для установления действительной причины насту­пивших последствий, которая, по мнению суда второй инстанции, не была установлена. Кассационный суд, изучив материалы, при­шел к выводу, что в них имелись данные о том, что потерпевший мог сам выпрыгнуть из кузова.

Как видим, имеются два вероятных варианта событий. Пер­вый — потерпевший сам выпрыгнул из машины, и нарушения водителя лишь формально сопутствовали действиям потерпевшего. В этом случае в причинной связи с последствием состоят лишь действия потерпевшего. Второй вариант— потерпевший выпал из машины в результате ее удара о дерево и разбился. В данном случае он превращается в средство причинения последствия, а причинителем будет водитель.

Возможен и третий вариант: потерпевший, заметив опасность удара автомашины о дерево, с целью избежать гибели выпрыгивает из автомашины и получает телесные повреждения. Такая ситуаций наиболее сложная для исследования. Для правильного ее разрешения необходимо рассчитать действительную опасность нарушения, насколько велика была вероятность столкновения автомашины деревом и причинения вреда. Не исключено, что действия потерпевшего (то, что он выпрыгнул из кузова) были вынужденными, обусловленными нарушениями водителя. Потерпевший действует как бы в состоянии крайней необходимости в целях избежать более тяжкого последствия. В этих случаях он также выступает в качестве средства причинения вреда, а источником причинения служат действия водителя.

Если же опасность столкновения с деревом была незначитель­на, потерпевшему не грозила какая-либо опасность и повреждение он получил из-за своей опрометчивости, не исключено, что при­чиной последствий будет его собственное неосторожное поведе­ние.

2. При оценке причиняющей способности того или иного нарушения необходимо учитывать, обладало ли нарушение способностью с неизбежностью произвести данный результат в отсут­ствие другого нарушения.

На железнодорожную ветку поданы вагоны для разгрузки и оставлены под уклоном. По инструкции под вагоны должны быть поставлены три тормозных башмака. Поставили только один. Кроме того, стрелку нужно было перевести на ''тупик", но не перевели. В ходе разгрузки крановщик, нарушив правила, зацепил крюком вагон, сдвинул его с места, вагон покатился на занятую линию, произошла катастрофа. Чьи действия находятся в причинной связи с последствиями?

Здесь возможны два решения:

1) если эксперты дадут заключение, что вагон при той силе воздействия, которая применена крановщиком, сошел бы с места, если бы даже под вагон было подложено три башмака, то следует признать состоявшими в причинной связи действия крановщика и стрелочника (который не перевел стрелку в тупик);

2) если это воздействие незначительно, то в причинной связи состоит поведение башмачника, не поставившего должного количества башмаков, и стрелочника, не переведшего стрелку.

Причиной может быть нарушение только таких правил, которые предназначены для предупреждения данного последствия. Приоритетной конструкцией состава преступления, выражающего нарушение специальных правил, является не общая формулировка нарушения, а конкретное деяние, которое образует содержание нарушения. Общие формулировки неудачны тем, что в сфере действия закона оказываются нарушения, заведомо не об­разующие преступление вследствие отсутствия общественной опасности, т.е. деяния, подпадающие под ч. 2 ст. 7 УК, как малозначительные.

В данной сфере могут оказаться и деяния, даже формально не образующие нарушения специальных правил. Они попадают в нее потому, что отдельные нормативные источники могут содержать общие либо даже чужеродные предписания, включенные в этот источник в порядке общей информации.

Нарушение правил, предусмотренных законом, образуют только те деяния, которые противоречат специальным предписаниям — специальным правилам, отличающимся от общих тем, что регламентируют конкретные отношения, обеспечивают функцио­нирование конкретной специальной сферы отношений. Предписания, не выполняющие функций обеспечения, не образуют специальных правил и их нарушение не образует состава преступ­ления, предусматривающего нарушение специальных правил.

Возьмем, например, закон, предусматривающий ответствен­ность за нарушение правил несения караульной службы. Формаль­но всякое нарушение требований Устава гарнизонной и караульной служб образует состав данного преступления. Однако в действительности это не так. Правила караульной службы обра­зуют только те требования, которые связаны с охраной объекта, обеспечивают его неприкосновенность. Все, что не относится к охранным функциям, не может рассматриваться в качестве нарушения, образующего данное преступление. В частности, в Уставе содержатся правила отдания часовым воинской чести. Данное правило общее, к охране объекта отношения не имеющее. Поэтому нарушение правила отдания воинской чести часовым не может образовывать нарушения правил караульной службы. Такой же вывод можно сделать и в отношении нарушения караульным правил заряжания и разряжания оружия, отдельных случаев нарушения им правил обращения с оружием и т.д. Хотя в Уставе и записаны правила заряжания и разряжания оружия и обращения с ним, тем не менее эти правила не касаются обеспечения безопас­ности объекта. Их назначение иное. Если их нарушение не сопря­жено одновременно с нарушением действительных правил караульной службы, содеянное образует состав иного преступле­ния либо проступок.

Перечень конкретных деяний, образующих нарушения, не может быть исчерпывающим, поскольку они разнообразны, многозначны и, главное, их опасность меняется в зависимости от условий. Поэтому перечень должен быть примерным. Иные дея­ния, не указанные в перечне, могут быть выражены фразой “иные нарушения, представляющие опасность”. Такая формулировка, во-первых, исключает нарушения, не являющиеся общест­венно опасными, во-вторых, она ориентирует на ответственность за такие нарушения, которые по опасности сопоставимы с перечисленными деяниями.

Таким образом, например, сконструирован состав нарушения правил обращения с оружием, а также веществами и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих. Чтобы отнести конкретное вещество (предмет) к тем, которые представляют повышенную опасность для окружающих, практи­ческие работники должны установить у них такие свойства, которые характерны для взрывчатых, радиоактивных веществ и т.д.

3. Один из способов выявления причины из совокупности детерминирующих факторов — использование метода абстрагирования. Он позволяет установить, какой из этих факторов — причина, а какой — находится в ранге лишь условия. Суть метода состоит в том, что исследователь мысленно вычленяет, изолирует каждый фактор и рассматривает его с точки зрения причиняющей способности. Фактор-причина отличается от других тем, что осуществляет управляющее воздействие на процесс причинения, подчиняя этому действию другие факторы-условия. Фактор-условие выступает в качестве средства причинения. Причем необходимо в виду возможность взаимозаменяемости причин и условий: то, что при одних условиях было причиной, в других станет условием, и наоборот.

Прораб Б. получил в свое распоряжение грейдерный кран для ремонта железнодорожного пути. Нужно было поднять звено, досыпать щебнем разрушенную насыпь и уложить звено на место. С целью экономии времени Б. по согласованию с машинистом крана С. и рабочими решил не менять грейфер на крюк и подни­мать звенья грейфером. Для этого приспособили крепление грейфера ломиком. Чтобы закрепить грейфер, двое рабочих при захвате грейфером звена вынужденно оказывались между захватами грей­фера, что создавало опасность для их жизни.

Спустя несколько дней такой работы использовавшийся ломик сломался. Б. велел прекратить работы, сказал, что обломок лома ненадежен, он пойдет и поищет более крепкое приспособление — рельсовую накладку. В его отсутствие рабочие решили продолжать работу. Когда машинист начал поднимать звено, грейферные за­каты сорвались с крепления и зажали рабочих: один из них скончался, другому причинены тяжкие телесные повреждения.

Технической причиной срыва послужила неисправность натяжного механизма, возникшая в результате длительной работы крана с перегрузкой.

Если бы Б. участвовал в организации работы в момент проис­шествия, он нес бы ответственность за причинение вреда по ч. 2 ст. 215 УК — нарушение правил при производстве строительных работ. Действия машиниста и рабочих в этом случае следовало бы рассматривать в качестве средства причинения при управляющем воздействии прораба, организовавшего работу с нарушением пра­вил. Однако Б. отсутствовал на месте производства работ и не имел отношения к их организации в данный момент. Поэтому он исключается из причинной цепочки как управляющее звено. Его действия выступают в качестве условия, способствовавшего нарушению, поскольку предыдущее его нарушение — неправильные организационные действия сформировали установку машиниста и рабочих на допустимость работы с нарушением. Это условие можно рассматривать не более чем в качестве средства нарушения. Причиной последствий в этой ситуации могут быть действия машиниста или рабочих. Поскольку кран как источник повышен­ной опасности находится под управлением машиниста, именно нарушение последнего выступает в качестве управляющего звена в цепи причинения, а действия рабочих являются средством причинения. Допущенные им нарушения образуют состав преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 215 УК. Действия же Б. подлежат квалификации как нарушение правил охраны труда, которое могло повлечь за собой несчастные случаи с людьми или иные тяжкие последствия (ч. 1 ст. 140 УК).

Вся картина представляется в виде пирамиды, в верхней части которой находится управляющее звено — прораб, ниже — маши­нист, еще ниже — рабочие.

Сложнее решить вопрос при отсутствии двух верхних звеньев: прораба и машиниста, когда, предположим, рабочие по своей инициативе взялись бы выполнять какие-то более или менее посильные строительные операции с грубым нарушением правил безопасности.

Ситуация упрощается, если потерпевшим оказывается кто-либо из самих нарушителей. Здесь причинная связь ясна, дело за реше­нием вопроса об ответственности. Самопричинение физического вреда по общему правилу не должно влечь ответственности, если законом специально не предусмотрено иное (например, умышлен­ное членовредительство военнослужащего).

Более сложная проблема возникает, если пострадал кто-либо из иных лиц. На наш взгляд, здесь возможны разные ситуации. Допустим вариант, когда все нарушители выступают в качестве сопричинителей вреда. Например, представим, что двое рабочих катят по эстакаде тяжелую бочку и, будучи в нетрезвом состоянии, роняют ее на землю, причинив кому-то телесные повреждения. При совместном выполнении одной операций с равной степенью активности причиной признаются нарушения, допущенные обои­ми рабочими, действующими как единый источник.

Возможен в этой ситуации и несколько иной вариант: катят оба, но один, трезвый, пытается двигать бочку в нужном направлении, другой же тянет ее в сторону, в результате чего наступает то же последствие. Учитывая степень активности, причиной могут быть признаны действия того, кто тянул (сознательно или неосознанно) предмет в сторону. Его активность оказывала управляющее воз­действие на другого, который превратился в средство причинения.

Другой вариант, когда причинная связь не установима в силу недостаточности научных и иных средств ее выявления, хотя заведомо может быть известно, что последствия причинены дей­ствиями только одного из группы нарушителей. Так, граждане Н. и Р. пошли на охоту в тайгу, зарядив ружья пулями. Вечером, услышав шум в кустах и решив, что это медведь, вместе выстрелил в темный силуэт. Был убит юноша, оказавшийся в тайге вместе с девушкой. Смерть наступила от одной пули, попавшей в сердце. Другой пули обнаружить не удалось. Оба охотника не отрицали своей вины в убийстве, каждый готов был взять всю вину на себя, но ни тот, ни другой осуждены не были. Дело в том, что они имели новые, накануне одновременно в одном магазине купленные ружья, идентичные практически по всем признакам. Пули, выстреленные из этих ружей, по своим характеристикам не отличались друг от друга. Каких-либо научных средств, которые позволили бы дифференцировать их, не было. В результате лицо, действиями которого была причинена смерть, установлено не было.

4. Механизм причинения при нарушении специальных обязан­ностей может иметь различные формы действия: либо сам винов­ный вначале совершает действия, начинающие негативный процесс причинения, и не прерывает его, либо этот процесс возникает в результате действия иных сил (людей, стихии, меха­низмов, животных и т.д.), а виновный, обязанный пресечь его, не совершает необходимых действий, в результате чего наступают вредные последствия.

Вторая ситуация наиболее сложная с точки зрения выявления причины последствия. Во-первых, здесь всегда действует совокупность причинных факторов, физических и социальных, и действие и бездействие. Например, лицо совершает преступление (квартир­ную кражу), а работник милиции не принимает меры к пресечению хищения; рабочему, получившему производственную травму, врач не оказывает своевременно помоши и тот погибает и т.п.

Часто возникает ситуация, когда лиц, обязанных воздейство­вать на процесс причинения, несколько и никто из них не проявил должной активности для предотвращения наступившего вреда. признавать ли их всех причиной последствия либо только одного? Видимо, и здесь возможны варианты решений. Членов семьи Ждановых три дня мучили головная боль и звон в ушах. Вызванный врач скорой помощи определил у женщины В. неврастению, сделал ей инъекцию папаверина и рекомендовал пригласить на следующий день участкового врача. Другой женщи­не Н. никакой помощи оказано не было. Состояние ее ухудшалось, больная вела себя странно, ни на что не реагировала, беспрестанно смеялась. Прибывший по второму вызову врач госпитализировал Ж, не обратив внимания на других членов семьи В. — ее сына М. и внучку Д. К девочке пришлось вызвать детского врача, который поставил диагноз “ОРЗ”. М. в очередной раз позвонил в “скорую”, заявив, что его матери и дочке совсем плохо. Бригада приехала, но поскольку на стук в дверь никто не вышел, уехала, сделав запись “ложный вызов”. Когда позже дверь взломали, обнаружили всех троих мертвыми.

Физическая причина смерти — длительное отравление угарным газом, произошедшее из-за того, что Ждановы перед включением газового водонагревателя не проверили тягу под его колпаком, как это предусмотрено инструкцией.

Что касается причины социально-правового уровня, здесь решение осложнено рядом обстоятельств. Во-первых, М. тоже чувствовал себя плохо с самого начала этой истории, терял сознание, в том числе и в больнице, куда на скорой помощи доставлял свою жену. Но он не жаловался до того времени, когда сообщил в скорую, что всем плохо. Отсутствие жалобы при неочевидности болезни исключает основания для медицинского вмешательства, но после последнего звонка помощь должна была быть оказанной. Последний эпизод интересен тем, что бригада медиков, приехав по вызову, обнаружила дверь запертой и уехала. Как она должна была действовать в данной ситуации — об этом в нормативных актах ничего не говорится. Видимо, следует внести уточнение в инструкцию “скорой помощи”, предписав врачу срочно ставить о случившемся в известность работника милиции. Поскольку на сегодня такого положения нет, то нет и оснований для обвинения медиков в бездействии.

Что касается причин гибели В. и ее внучки, то налицо неква­лифицированная медицинская помощь, дающая основания для привлечения медиков к ответственности за неосторожное убийст­во. Социальная же причина гибели М. отсутствует, имеет место несчастный случай.

5. Не всякое нарушение правил, связанное с вредными послед­ствиями, является причиной этих последствий. Причинная связь означает, что последствие наступило именно вследствие данного нарушения, если бы нарушения не было, то не наступило бы и последствие. Сложности с решением вопроса о причинной связи последствия с нарушением чаще всего возникают в тех случаях, когда вред представляет собой результат физического взаимодействия нескольких лиц, допускающих нарушение правил. Если причиной наступления вредных последствий выступает совокуп­ность нарушений, имеет место сопричинение вреда. Но всегда следует проверить, действительно ли допущенное каждым из них нарушение состоит в причинной связи с результатом.

В этом отношении характерно уголовное дело об автопроисше­ствии, в котором участвовало несколько человек. Водитель Ф. на грузовике “КамАЗ” следовал по шоссе со скоростью 74,5 км/час вместо положенной 70 км/час. Справа с второстепенной дороги выехал пьяный водитель “ВАЗа” К., который должен был в соот­ветствии с правилами остановиться и пропустить Ф., но не сделал этого.

С целью избежать наезда Ф. стал сигнализировать, резко тор­мозить. Видя, что К. продолжает поворачивать налево, и опасаясь, что он выедет навстречу, на его полосу движения, Ф. тоже принял влево. Но К. в это время принял правее, и произошло столкнове­ние.

Автотехническая экспертиза пришла к выводу, что Ф. из-за повышенной скорости (превышение 4,5 км/час) несвоевременно принял меры для предотвращения наезда, поздно начал тормозить, что и послужило причиной наезда и аварии.

Однако эксперты не дали ответа на вопрос о том, как сложилась бы ситуация, если бы скорость автомашины Ф. была нормальной? Действия Ф. явились реакцией на нарушения, допущенные К., поэтому действия последнего первичные, а действия Ф. — произ­водные от них. Следовательно, нужно было сформулировать во­прос по-иному: правильно ли действовал Ф. в аварийной ситуации, созданной К.? Если неправильно, то отвечать должен он, если же реакция адекватная, то виновен только К. Вопрос не в скорости Движения, а, главным образом, в способе маневрирования, который не зависит от скорости, может быть правильным или непра­вильным и при нормальной, и при завышенной скорости.

Учитывая ограниченность времени на реакцию, следует прийти к выводу, что Ф. в данной ситуации должен был принять единст­венное правильное решение — остановиться. Но сделать это на имевшейся скорости он не мог, незначительное превышение скорости значения не имеет, так как и при 70 км/час остановиться было невозможно. Таким образом, и при отсутствии со стороны Ф. каких-либо нарушений последствия были бы теми же, допущенное им нарушение в причинной связи с последствием не состоит. Возникает вопрос, нельзя ли признать причиной то обстоятельство, что Ф. повернул в сторону? Данные действия не образуют нарушения, этот маневр был допустимым и вынужденным, другой возможности избежать столкновения у Ф. не было. Поэтому решение о наличии причинной связи между автопроисшествием и нарушениями, допущенными Ф., нельзя признать обоснованным.

6. В цепи последовательных нарушений, заканчивающихся: вредными последствиями, необходимо исследовать все нарушения, а не ограничиваться теми, которые являются ближайшими к последствию. Следственные органы не всегда учитывают всю со­вокупность факторов, предшествующих наступлению вреда. Порой в цепочке причинной связи берутся ближайшие к последствию звенья, не исследуя и игнорируя причиняющие возможности более отдаленных событий.

Водитель “КамАЗа” Б. в зимнее время ранним утром с двумя пассажирами в кабине двигался по шоссе. Навстречу ему шла легковая машина, водитель которой не переключил дальний свет на ближний, что представляет собой грубое нарушение Правил дорожного движения. Б., как он заявил, на секунду отвел глаза, чтобы не ослепило, и тут же — удар. Машина Б. врезалась в груженый рефрижератор. В ходе следствия Б. пояснил, что он не видел габаритных огней у рефрижератора: либо они были выклю­чены, либо система сигнализации была неисправной, либо плафоны были залеплены грязью. Водитель рефрижератора отрицал нарушение, утверждая, что сигнализация работала. Следствие было целиком поглощено разработкой этих версий, пытаясь найти нарушения в действиях Б. или водителя рефрижератора. Нарушения же водителя встречной легковой автомашины остались без внимания. Между тем ситуация, похоже, была той, что именно они послужили причиной столкновения. Б., хотя и утверждал, что отвел глаза от встречной машины, чтобы не ослепило, на самом деле, возможно, что ослепление к этому времени уже произошло. Если это так, то вся картина меняется. Не исключено, что габаритные огни рефрижератора горели, а Б. не заметил их из-за ослепления. При таких обстоятельствах следовало бы признать причиной автопроисшествия нарушения, допущенные водителем легковой авто­машины.

Правоохранительные органы легко идут на признание причин­ной связи последствия с ближайшими нарушениями, поскольку отдаленные, как правило, устанавливать труднее, в частности, в данном примере и подобном ему ослепляющие машины чаще всего устанавливать не удается. Выход обычно находится в том, что ослепленный водитель должен в этом случае остановиться, и если этого не сделал, а продолжал движение, то привлекается к ответ­ственности. Однако принимая такие решения, специалисты не учитывают того важного факта, что водитель далеко не сразу осознает, что он ослеплен, как это было, видимо, в приведенном случае: По существу, его сознание отключается от контроля за органами зрения, в связи с чем он продолжает движение, не сознавая и не имея возможности сознавать ослепление и наруше­ния, что исключает признание его действий причиной происшествия. Кроме того, для остановки всегда требуется какое-то время даже при осознании факта ослепления. Так что вопрос не может решаться всегда однозначно.

7. Один из сложнейших — вопрос о пересечении причинной линии. Имеются в виду ситуации, когда одно лицо совершает деяние, ведущее к одному результату, но на каком-то этапе эта линия причинения пересекается действиями других факторов, в результате чего наступают иные общественно опасные последст­вия. Например: А. нанес Б. ранение. Водитель скорой помощи К., Доставлявший в больницу, допустил нарушение правил вождения и в результате аварии Б. погиб. Возможный результат действий А. — Р1, фактический результат — Р2. Наступившая смерть состоит в причинной связи не с действиями А., а с-нарушениями водителя К. (К. — Р2), при условии, что действия А. не влекли с неизбеж­ностью гибели Б.

Разновидностью пересечения является ситуация, когда второй фактор не пересекает первую причинную линию, а усиливает ее, действуя в том же направлении, т.е. действие А. с неизбежностью влечет смерть, а действия К. ускоряют смерть.

Примеры: отравленный А. поступает в больницу и ему по ошибке делают инъекцию отравляющим веществом; пешеход, только что перенесший операцию на черепе, попадает в автоава­рию и, ударившись головой о камень, погибает и т.д.

Исходя из учения о причинной связи (понимания причины как фактора, способного произвести данное следствие), можно прийти к выводу, что предшествующее состояние потерпевшего может в отдельных случаях исключать причинную связь последующего воздействия с наступившей смертью, если это воздействие объективно не способно вызвать данное следствие, хотя в какой-то мере ускоряет его наступление. Если же предшествующее состояние объективно, при отсутствии последующего воздействия не способно привести к летальному исходу, оно безусловно не должно признаваться причиной последствия.

Двое избили П. При оказании ему медицинской помощи было обнаружено, что у потерпевшего отбита почка, в связи с чем ему была сделана операция. Через неделю положение П. ухудшилось. Обнаружилось прободение толстой кишки и перитонит. После повторной операции снова наступило ухудшение, обнаружилось прободение тонкой кишки, порыв селезенки, что привело к кро­вотечению. В конце концов больной умер от перитонита.

Должны ли отвечать за наступление смерти лица, избившие П.? Одни или, как предполагалось, вместе с хирургом? Повреждения, нанесенные обвиняемыми, не были смертельными в момент при­чинения, и потерпевшему была своевременно оказана медицинская помощь, и эта помощь оказалась тем фактором, который пересек причинную цепь, начатую преступным насилием. Причиной смерти должны признаваться факторы, относящиеся к действиям (бездействию) медиков.

Такая идея не всегда реализуется в действительном ее смысле. Так, согласно существующим разъяснениям, водитель транспортного средства, допустивший нарушение Правил дорожного движения, повлекшее телесное повреждение, сопряженное с гибелью человека, несет ответственность по ч. 1 ст. 211 УК, а не по ч. 2 ст. 211 УК, если не установлена причинная связь между причиненными повреждениями и наступившими последствиями — смертью потерпевшего. Рассмотрим ситуацию.

Водитель, следуя задним ходом, наехал на гражданку М., причинив ей телесные повреждения. В результате причиненных повреждений у нее возникло воспаление, некроз ткани правого бедра и сепсис, от которого М. умерла в больнице. Суд переквалифицировал деяние с ч. 2 на ч. 1 ст. 211 УК. Он опирался при этом на заключение эксперта, по которому причинная связь была, но не прямая, так как основное значение для неблагопри­ятного последствия имело предшествующее травме состояние травмированной гипертонической болезнью конечности. То есть речь идет о том, что до наезда существовало болезненное состояние правой ноги и, по мнению экспертов, независимо от госпитализации непосредственно после происшествия и оказания помощи в условиях стационара у потерпевшей могло возникнуть воспаление, некроз тканей бедра и сепсис со смертельным исходом.

Основная идея определения сомнения не вызывает: если бы в силу своего болезненного состояния потерпевший так или иначе умер бы, то нанесенное ему телесное повреждение, лишь ускорив­шее процесс гибели, не может признаваться причиной, причина в данном случае — болезнь, а ранение — условие.

Однако возникает вопрос: как оценить тот факт, что последующее воздействие хотя и не является смертельным, но тем не менее существенно ускоряет исход? Если смертельно раненный человек получает еще одно телесное повреждение легкой степени, которое существенно не влияет на смертельный исход, то это ранение в причинной связи с последствием не состоит. Но часто складыва­ется ситуация, когда после первого воздействия потерпевший какое-то время мог бы продолжать свою жизнедеятельность, а второе воздействие прерывает ее раньше возможного срока. Всякое значительное ускорение смертельного исхода, хотя и заложенного в предшествовавшем состоянии потерпевшего, должно призна­ваться причиной смерти, поскольку происходит какое-то сокраще­ние жизни.

Фактором, пресекающим причинную линию либо усиливаю­щим ее, может быть поведение самого потерпевшего. Если не учесть этого обстоятельства, можно допустить судебную ошибку. Так, 3. во время ссоры с соседом по квартире пьяным С. толкнул его, тот упал головой на цементный пол и от полученной череп­но-мозговой травмы скончался. Суд первой инстанции осудил 3. за неосторожное убийство. Однако Судебная коллегия по уголов­ным делам Верховного Суда учла, что С. при падении, будучи пьяным, сам споткнулся о порог, после чего упал и разбился. Суд пришел к выводу об отсутствии в действиях 3. состава преступле­ния на том основании, что он “не мог предвидеть возможности наступления таких последствий, как удар С. головой о цементный пол”.

Как видим, Судебная коллегия в качестве основания прекра­щения дела признала отсутствие вины 3. Представляется, что в этом случае было бы правильным исходить из отсутствия причин­ной связи между его действиями и смертью С. По какому основа­нию признавать отсутствие в действиях 3. состава преступления — вопрос не безразличный. Если нет только вины, значит, можно допустить наличие причинной связи. Но в таком случае сохраня­ются по крайней мере личные переживания 3., если не юридичес­кого, то нравственного характера. Само сознание того, что С. погиб из-за его действий, может вызвать у 3. определенные страдания, что имеет в нашей жизни не меньшее значение, чем ответствен­ность. Кроме того, следует иметь в виду, что гражданское право допускает возмещение материального ущерба в отдельных случаях и при отсутствии вины, но при наличии причинной связи между поведением и последствием. Поэтому, если есть соответствующие основания, необходимо решать в первую очередь вопрос о наличии или отсутствии причинной связи и, установив ее, переходить к вопросу о виновности.

В данном случае имеет место пересечение причинной линии, начатой неправильными действиями 3., поведением самого С., что привело к смертельному исходу. Действия 3. представляют собой нарушение общего правила в форме “не толкай”. Можно презюмировать, что в этом нарушении нет силы, способной вызвать смерть того, кого толкали. При этом учитываются конкретнаz ситуация, данные о потерпевшем, сила толчка и другие обстоятельства.

В другой ситуации, если бы с той же силой толкали ребенка или больного и тот, упав, разбился, толчок следовало бы признать причиной смерти, если бы даже потерпевший и споткнулся при этой. Достаточно установить, что потерпевший от толчка мог упасть в любом случае.

В приведенном же примере толчок сам по себе не способен был сбить с ног такого взрослого человека, как С., который сам, двигаясь в состоянии опьянения, зацепился за порог.

3. При решении вопросов уголовной ответственности лиц, находящихся во вторых, третьих или более отдаленных звеньях к цепи событий, приведших к общественно опасному последствию, необходимо иметь в виду особенности иерархических отношений

в системе социальных связей.

Всякое вышестоящее отдельное звено не состоит в непосредст­венной причинной связи с наступившими последствиями, произ­веденными нижестоящим, ближним к результату звеном. Исключение составляет лишь случай, когда вышестоящее звено само включается в сферу отношений первого звена, но в такой ситуации оно оказывается само в роли этого звена. Например, командующий эскадрой отстраняет командира корабля и сам управляет военным судном. Все действия, связанные с нарушением правил кораблевождения, возлагаются на командующего. Точно так же отвечает за причиненный ущерб руководитель учреждения, который берет на себя функции подчиненного. Аналогично рассматриваются и ситуации, когда лицо вышестоящего звена непосредственно управляет действиями подчиненного, в результате чего причиняется вред. Здесь действует механизм опосредованного причинения.

Действия первого звена не всегда исключаются из цепи причи­нения, когда второе звено оказывает на него управляющее воздействие. Например, начальник отдает подчиненному противозакон­ный приказ. Если подчиненный осознавал незаконный характер приказа и выполнил его, имеет место соучастие в преступлении, подчиненный несет ответственность как непосредственный причинитель вреда, исполнитель преступления. Не случайно в отдельных случаях законодатель устанавливает особый порядок отдачи начальником распоряжения подчиненному. Примером, когда управляющее воздействие выступает в качестве причины последствия, может служить следующая ситуация. По шоссе с небольшим подъемом следовала колонна их двух автомашин во главе со старшим колонны. Замыкающая колонну автомашина из-за неисправности двигателя остановилась, и было, принято решение буксировать ее. Водитель неисправной автомашины 3. взял трос, прицепил один конец к замку передней машины, другой взял в руки, повернувшись лицом к своей автомашине, ожидая, пока водитель буксировщика К. сдаст свою машину назад с тем, чтобы зацепить трос за передний бампер своей машины. Оба водителя решали свои конкретные задачи, отвлек­шись от всей обстановки: К. сдавал свою машину назад, не имея возможности наблюдать за действиями 3., так как обзор был закрыт кузовом его автомашины, а 3. сосредоточил свое внимание на буксирном тросе, который он должен был зацепить за буксир­ный крюк. Всей операцией руководил старший колонны С., пода­вавший соответствующие сигналы водителям. На каком-то отрезке времени, проявив невнимательность, С. не оценил должным об­разом ситуацию, упустил из поля зрения 3., не подал К. вовремя сигнала остановки, в связи с чем 3. был прижат к переднему бамперу автомашины и погиб.

Данный пример отражает причинность в управленческих отно­шениях. Управляющее звено — руководитель операции С. выпол­нял действия по непосредственному управлению водителем К., который выступает лишь в качестве средства причинения смерти 3., непосредственной же причиной являются нарушения, допу­щенные С.

Нужно исходить из соотношения общего и частного правил. Если общее правило предназначено для нейтрализации нарушений частного, единичного правила, то нарушение общего правила представляет собой причину последствий, наступивших вследствие нарушений частного правила.

Рассмотрим следующий пример. Мастер поручил рабочим очистить пол от краски с помощью ацетона и бензина. Сам заданную работу не контролировал. Рабо­чие небрежно обращались с горючими веществами (открытые емкости, проливание жидкости на пол, разбрасывание тряпок и т.д.). Вентиляция не работала, в результате чего произошла кон­центрация газов. Производилась сушка продукции в электричес­ких сушильных печах, печки искрились. Искра вызвала взрыв газов и пожар, в этом примере неисправность вентиляторов и электропечей исключается из причинной зависимости, ее следует рассматривать как состояние, предшествующее нарушениям, допущенным мас­тером и рабочими, которые должны были в своих действиях учитывать данные факторы, которые сами по себе не способны привести к последствию. Функции мастера общие по сравнению с функциями рабочих. Для последних чистка полов — задача не профессиональная, а временная, вследствие чего мастер обязан был учесть всю обстановку, в которой те должны были действовать, и контролировать ее, т.е. осуществлять управление. Поэтому его нарушение выступает в качестве причины последствия.

Таким образом, второе звено отвечает за последствия только к случае управляющего, контролирующего воздействия на первое звено. Во всех остальных случаях причиной последствия может признаваться только поведение первого звена. Второе звено может выступать в качестве причины не наступивших последствий, а нарушений первого звена и отвечать, предположим, за должност­ное попущение. По отношению же к последствиям второе звено — не более чем условие, способствовавшее наступлению этих пос­ледствий.

Отсюда следует особенность ответственности лиц второго, третьего и более отдаленных звеньев. Чем дальше это отстоит звено от последствия, тем меньше степень вероятности наступления данного последствия в результате нарушений, допущенных зве­ном — между ним и последствием всегда стоят промежуточные звенья, обязанные не только исполнять, но и блокировать заведомо неправильные управленческие действия вышестоящего звена. Принцип ответственности подчиненного за причинение вреда в случае совершения действий, направленных на выполнение явно противозаконных предписаний вышестоящего управленческого звена, позволит добиться персонализации ответственности: всегда будет лицо, непосредственно отвечающее за причинение вреда (это либо первое звено, либо последующее в зависимости от характера взаимоотношений между ними). Следовательно, должна действовать своеобразная презумпция, принцип, в соответствии с которым первопричиной признается непосредственный причинитель вреда, если не установлено, что допущенные им нарушения являются Полностью результатом управляющего воздействия вышестоящего звена.

9. Два и более взаимосвязанных, следующих друг за другом нарушения, находящиеся в одной системе горизонтальных отно­шений, не могут быть оба причинами наступивших последствий, таковым может признаваться только одно из них либо ни то, ни другое. На практике это положение порой нарушается, причиной признается вся совокупность нарушений, так или иначе связанных с отрицательными последствиями. Принимаются подобные решения обычно в таких ситуациях, в которых сложно разделить связанные между собой нарушения. Например, к нерегулируемому перекрестку подъезжают две автомашины: 1 и 2. Водитель автомашины 1 совершает поворот налево, но для этого он должен пропустить автомашину 2, что им не было сделано, и произошло столкновение. Водитель автомашины 2 также допустил нарушение: следовал с превышенной скоростью — 100 км/час вместо 60. Виновными в автопроисшествии признаны оба водителя.

Оснований для такого решения не было, причиной происшествия могло быть признано нарушение только одного водителя. Водитель 1 признан виновным в том, что не пропустил водителя 2. Но возникает вопрос, всегда ли в подобных ситуациях водитель, совершающий левый поворот, должен останавливаться и ждать, пока проедет встречный транспорт? Очевидно, что такое требова­ние было бы абсурдным. Водитель всегда производит расчет и совершает поворот до проезда встречной машины, если уверен, что времени успеет совершить необходимый маневр. При этом он принимает в расчет скорость встречной автомашины. Если она находится вдалеке, то установить действительную скорость доволь­но трудно, и в расчет берется нормативная, ожидаемая скорость, предусмотренная правилами, т.е. в данном случае не более 60 км/час. Автотехническая экспертиза должна дать ответ, имел ли техническую возможность водитель 1 совершить левый поворот и сложившейся ситуации, если бы скорость автомашины 2 находи­лась в пределах этой нормы? Если такая возможность была, то следует признать, что причиной аварии является превышение скорости водителем 2. Именно значительное превышение скорос­ти привело к нарушению того равновесия безопасного движения, которое складывается при обоюдном соблюдении правил. Возможно, что, по расчетам экспертов, водитель 1 допустил бы столкновение даже при условии, если бы водитель 2 двигался со скоростью 60 км/час. В таком случае превышение водителем 2 скорости существенного значения не имеет. Таким образом, при оценке причинной связи нельзя исходить лишь из факта обоюдного нарушения правил, необходимо оценить действия каждого, исходя из той модели взаимодействия, которая отражает соблюде­ние одним из них существующих нормативов. При этом если нарушение происходит в одной горизонтальной системе отноше­ний, то причиной последствия является только одно из допущен­ных нарушений.

10. В совокупном воздействии различных факторов причиной может быть только тот фактор, который представляет собой нару­шение правил, воздействие, не нарушающее установленного по­рядка поведения, не может иметь юридического значения.

Характерно в этом отношении событие, связанное с потопле­нием российского траулера “Ладушкин”, который затонул в ре­зультате столкновения с финским траулером “Тебостар”. В соответствии с одной из версий капитан “Тебостара” заблаговре­менно засек на радаре российское судно, но выполнил маневр поворота в опасной близости от него. Однако он заявил, что толчок был незначительный (и это подтверждено объективно), и если бы российское судно шло с закрытыми иллюминаторами и грузовой люк был закрыт надлежащим образом, то оно не затонуло бы. Кроме того, обращалось внимание на то обстоятельство, что “Ладушкин” — судно изношенное. Таким образом, делался акцент на том, что если бы судно было в нормальном состоянии, то все обошлось бы благополучно, без жертв.

Возникает вопрос: если признать все эти утверждения, то можно ли прийти к выводу, что нарушение, допущенное финским капитаном, не состоит в причинной связи с гибелью “Ладушкина”?

Если бы речь шла только о слабости корпуса “Ладушкина” не выдержавшего удар, против которого выстояло бы иное, более крепкое судно, то вопрос решался бы просто: свойства объекта воздействия не имеют значения для оценки связи между воздей­ствием и последствием как негативным изменением данного объ­екта. Причинная связь — явление конкретное, оно характеризует состояние двух конкретных взаимодействующих объектов на конкретный момент времени в конкретном месте. Никто не может ориентироваться на какие-либо стандарты и, исходя из них, совершать противоправные действия. Ошибочное представление о действительном содержании и качестве объекта воздействия может быть учтено лишь при определении формы вины. По-иному должен решаться вопрос при сопоставлении нарушений финского капитана с нарушениями, допущенными россий­ским капитаном. Если действительно иллюминаторы должны быть задраены, а грузовой люк плотно закрыт, то невыполнение этих требований необходимо рассматривать в качестве нарушения. Вы­полнение названных требований имеет целью предотвратить затопление в случае возникновения такой угрозы, независимо от ее источника: столкновение с другим судном или шторм. Если экс­перты придут