Geum.ru

Асти уголовного законодательства Российской Федерации содержит качественно своеобразный набор составов преступлений, выражающихся в нарушении специальных правил

Вид материалаЗакон
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   13
1 УК (посредничество во взяточни­ке) содержит признак совершения преступления с использованием своего служебного положения.

В отдельных составах содержатся признаки, указывающие на степень антисоциальной пораженности субъекта, такие, например, как совершение преступления повторно, рецидивистом, лицом, ранее совершившим такое же преступление, и т.д. В них тоже отражается повышенная детерминирующая способность личности, повышенная вероятность совершения нового преступления.

Рассматриваемый принцип дифференциации субъектов по причиняющей способности должен быть общим, его необходимо содержать и в ряде других составов, которые адресованы к относительно широкому кругу лиц, существенно различающихся между собой. Например, тот же признак ответственного положения лица следовало бы выделить в составах всех должностных преступлений: злоупотребления властью или служебным положением, превышения власти или служебных полномочий, халатности, должностного подлога, хищения путем злоупотребления служебным положением, растраты или присвоения и т.д. При этом следует в примечании дать определение понятия лица, занимающего ответственное положение. Может быть, учитывая, что рассматриваемое обстоятельство общее для многих составов, его следует включить в перечень отягчающих обстоятельств в формулировке: “совершение преступления лицом, занимающим ответственное положение”.

Особое положение субъекта порой зависит не только от его места в иерархии той или иной организации в том смысле, что он состоит в более или менее высоком управленческом звене. Возможны и равные положения, когда субъекты расположены в одном горизонтальном ряду. Они здесь могут различаться по своим причиняющим способностям в зависимости от наличия других возможностей причинить вред. Чем больше такой возможности, тем большей причиняющей способностью обладает субъект, тем большей должна быть ответственность. Эти возможности определяются, например, отношением к имуществу, наличием технических средств, оружия и т.д. Такая идея реализована в конструкциях некоторых составов. В частности, ч.2 ст. 218 УК предусматривает повышенную ответственность за хищение огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ лицом, которому эти предметы были вверены по службе или находились у него под охраной, учитывая, что у такого лица возможности совершить хищение больше по сравнению с теми, кто не имеет к указанным предметам свободного доступа.

Представляется, что подобные положения должны быть закреплены и в некоторых других составах. Так, например, субъектом неосторожного убийства (ст.106 УК) может быть любой человек: вменяемый, достигший установленного возраста. По этой статье с санкцией три года лишения свободы может быть привлечен любой, совершивший неосторожное убийство независимо от способа: и женщина, по небрежности уронившая с подоконника цветочный горшок на голову прохожего, и охотник, убивший по неосмотрительности человека. Представляется необходимым выделить в этой статье квалифицированный состав неосторожного убийства – совершение его вследствие нарушения правил обращения с источником опасности.

Во избежания противоречия со статьями, предусматривающими ответственность за преступления против общественной безопасности, также выражающиеся в нарушении специальных правил обращения с источниками повышенной опасности (например, автотранспортных средств) и вызывающие гибель людей по неосторожности, в ст.106 УК следует ограничить круг источников повышенной опасности источниками общего, бытового назначения, т.е тех, к которым имеет доступ неопределенный круг лиц, но требующий особой осторожности в обращении (охотничье оружие, электромеханизмы, колодцы, кислоты и т.д.), а также источниками повышенной опасности, находящимися в распоряжении специальной категории лиц, но к которым получило доступ постороннее лицо(боевое оружие и боеприпасы, боевая техника и электроустановки, работающие на источнике высокого напряжения, сильнодействующие отравляющие вещества исключенные из бытового потребления, и т.д.).

Часть 1 ст.106 применялась бы только к случаям применения физического вреда в результате неосторожных операций с предметами механического действия (ножи, топоры и другой подобный инструмент, бревна, кирпичи, деревья, земля и т.д.).

Следующий аспект причиняющей способности субъекта преступления связан с определением меры наказания в зависимости от обстоятельств совершения преступления. Согласно ст. 37 УК при назначении наказания учитывается не только личность преступника, но и обстоятельства дела, смягчающие или отягчающие ответственность. В ст.38,39 УК даются перечни таких обстоятельств. Возникает вопрос, по каким основаниям то или иное обстоятельство может быть отнесено к числу отягчающих или смягчающих ответственность? Это тем более важно, что перечень смягчающих обстоятельств открытый и суд по каждому делу может признать таковыми и другие обстоятельства.


2. Социально-правовые свойства субъекта, нарушающего специальные правила, и их влияние на ответственность


1. Зависимость ответственности от свойств личности проявляется в определении субъекта преступления. Указание в законе на общие признаки субъекта(вменяемость и достижение определенного возраста, установление ограничений в ответственности несовершеннолетних) свидетельствует о том, что мера ответственности находится в прямой зависимости от такого свойства личности, как возможность осознания ею общественной опасности совершенного деяния.

Вменяемость и возраст – не единственные показатели способности лица сознавать опасность своих действий, а тот минимум, при котором можно говорить о наличии такого сознания. Степень осознания на этом минимуме зависит от содержания конкретных обстоятельств совершения деяния: при одних она может быть большей (например, при умышленном убийстве), при других меньшей (убийство по неосторожности).

Законодательные решения не всегда улавливают существующие различия и не проявляют последовательности. Так, подростков возрасте 15 лет не является субъектом нарушения правил безопасности движения (если на угнанной машине допущено им нарушение правил вождения, повлекшее гибель человека, он не несет ответственности за нарушение этих правил).Но, согласно закону, подросток может быть привлечен к ответственности за неосторожное убийство. Однако нетрудно заметить, что механизм убийства включает нарушение специальных правил. Если установлено, что подросток не сознает опасности этих нарушений, следовательно, он не сознает и возможности последствий нарушения специальных правил, в данном случае смерти. Точно так же лицо в возрасте от 14 до 16 лет не может нести ответственности за хищение наркотических веществ, если исключается его ответственность за хранение, изготовление и приобретение этих веществ. Необходимо установить правило, в соответствии с которым исключение ответственности за какое-либо деяние должно исключать и ответственность за последствие данного деяния.

Степень осознания опасности деяния зависит не только от фактического здоровья субъекта и достижения определенного возраста, но и от его социальной зрелости, интеллектуальных и волевых способностей, которые могут находиться и выше и ниже возрастного предела, установленного законодателем. Будучи способным полностью отдавать себе отчет и руководить своими действиями при одних более простых обстоятельствах лицо может не проявить таких свойств при других, более сложных обстоятельствах. Однако закон не проводит дифференциации ни по возрасту, ни по психическим способностям, что придает ему объективно вынужденную ограниченность. Социальные отношения хотя и опираются на определенные закономерности, но носят статический характер, допускают отступления, случайности, в связи с чем всякая норма является общим, а не индивидуальным правилом поведения. В связи с этим суду должна быть предоставлена известная самостоятельность в определении степени сознания подсудимого общественной опасности содеянного.Достижение установленного законом возраста и вменяемость в отношении общих, элементарных жизненных обстоятельств не должны рассматриваться в качестве достаточного основания для вывода об осознании лицом опасности совершенного деяния, необходимо ставить вопрос о наличии такого сознания применительно к конкретных обстоятельствам.

Дифференцировано должны решаться вопросы ответственности за отдельные преступления лиц, страдающих различными психическими отклонениями, но вменяемых. Например, имеют место случаи уклонения от воинской службы военнослужащих, страдающих болезненным влечением к бродяжничеству. В отдельных случаях степень влечения может быть такой силы, что полностью исключает способность лица руководить своим поведением, оно признается невменяемым. Но встречаются и случаи, когда эти ситуации могут быть преодолены, но ценой значительных психических усилий. таким образом, при ограничении вменяемости, с одной стороны, не исключается вменяемость, а с другой – происходит действие труднопреодолимой силы, под влиянием которой при наличии благоприятных условий совершается преступление.

Показателями ограниченной вменяемости являются не только какие-либо болезненные психические состояния(например, незначительные проявления олигофрении), но и слабость психической реакции(например, не каждый водитель с одинаковой скоростью может реагировать на сигнал светофора), и недостаточный, хотя и достигший установленной законом величины, возраст и ограниченное интеллектуальное развитие.

Приходиться считаться с фактом, что лицо, будучи психически здоровым, тем не менее не способно в полной мере осознавать опасность нарушений, допущенных им в специальных сферах социальной деятельности. Отнесение этого обстоятельства к смягчающим либо к основаниям, исключающим вину и ответственность, что в какой-то иной, а не в данной, ситуации указанного обстоятельства или основания может и не быть. Между тем неспособность лица – устойчивая характеристика для данных отношений, оно не может быть их участником. Поэтому было бы более правильным решение признавать во всех случаях так называемой ограниченной вменяемости отсутствие признаков специального субъекта преступления, а именно – неспособности выполнить те или иные специальные обязанности. Возможно, что для этого придется внести коррективы в ряд статей уголовного законодательства с целью более четкого определения в них признаков субъекта. Зависимость уголовной ответственности от свойств личности проявляется в существовании института специального субъекта преступления, или точнее, субъекта специального состава преступления, поскольку в таких составах специальными являются не только субъект, но и объект, а также, как следствие, объективная и субъективная стороны.

Ответственность за преступление со специальным составом несет не всякое лицо, а лишь то, которое обладает определенными свойством, характеризующим его социальное положение (в смысле существования им социальных функций), и выступает в качестве одного из детерминантов ответственности. Кто же может быть признан субъектом рассматриваемого преступления, по каким критериям можно определить его?

Данный критерий можно выразить в тезисе: субъектом преступления со специальным составом может быть лишь субъект отношений, охраняемых законом, устанавливающим ответственность за это преступление. Им не может быть лицо, не находящееся в системе данных отношений (специальных), а явно лицо, ненадлежащим образом включенное в эту систему отношений.

Конечным следствием всякого преступления является нарушение установленного порядка общественных отношений. Для предупреждения этого последствия и устанавливается закон с включенной в нем уголовной ответственностью. Сферы общественных отношений различны, каждая из них представляет собой определенную подсистему, имеющую своих участников, "свой" характер и порядок связи между ними и "свою" цель, свое предназначение. Главное, что отличает одну подсистему от другой, – но их предназначение; цель определяет содержание отношений и необходимые требования, предъявляемые к субъекту(возраст, вменяемость, специальные признаки). Так, подсистема отношений, выступающих в качестве непосредственного объекта преступлений, выражающихся в убийстве, телесных повреждениях, имеет целью обеспечение жизни и здоровья личности. Эта цель предполагает участие в данной подсистеме общественных отношений всех лиц, достигших 14-летнего возраста и вменяемых, на них возлагается указанная юридическая обязанность.

Другие, специальные отношения имеют особые, более узкие цели. Так, система воинских отношений предназначена для обеспечения вооруженной защиты государства. Данная цель предполагает особый тип отношений – соблюдение порядка несения воинской службы, установленного воинскими уставами и иными законами и актами военного управления. В соответствии с указанным порядком и целью в систему воинских отношений входит строго ограниченный круг лиц: мужского пола, достигших 18-летнего возраста, годных к военной службе по состоянию здоровья, не имеющих права на отсрочку от призыва.

Таким образом, цель, стоящая перед той или иной системой общественных отношений, охраняемой уголовным законом, детерминируют содержание и порядок отношений внутри системы и особые требования, предъявляемые к участникам отношений.

Существует единство и взаимосвязь элементов состава преступления. Ведущий из них – субъект преступления, который обладая свободой воли, выбирает способ совершения преступления(хотя и вынужден ориентироваться на имеющиеся возможности, определяемые в значительной мере объектом посягательства). На первый взгляд кажется, что объект преступления существует вне субъекта, однако такое представление одностороннее. Общественные отношения всегда представляют собой отношения между людьми, они включают в себя в качестве элементов участников отношений их поведение. Объектом преступления являются не всякие отношения, а те, которые соответствуют интересам всего общества, регулируются социальными, в том числе и правовыми нормами. Совершая преступление, субъект нарушает таким образом установленный, в том числе и для него, порядок отношений, в чем и проявляется его посягательство на тот или иной объект. Таким образом, объектом является порядок его собственного поведения, закрепленный в правовых нормах.

При таком освещении соотношение субъекта и объекта видно, что они находятся между собой органической взаимосвязи отношения, выступающие в качестве объекта посягательства, всегда есть связь между субъектами, поэтому субъект входит в объект как необходимый его элемент. Отсюда следует вывод: субъектом преступления может быть только лицо, входящее в систему отношений, выступающих в качестве объекта данного преступления. Этот вывод согласуется с принятой в теории права концепцией, в соответствии с которой всякая система отношений при совершении преступления повреждается как бы изнутри.

Содержанием отношений являются права и обязанности субъектов отношений. Они определяют роль субъекта, не ту, которую он выполняет фактически (суть преступления как раз в том и состоит, что субъект не исполняет либо плохо исполняет эту роль), а ожидаемую обществом, ту, для обеспечения которой и устанавливается уголовная ответственность.

Уголовной закон, устанавливая ответственность за то или иное преступление, по существу охраняет не лицо, исполняющее роль, а саму эту роль. Таким образом, сущность преступлений, совершаемых в специальных системах отношений, – это всегда разрушение установленного в системе и урегулированного соответствующими правилами порядка отношений, сопряженное с невыполнением социальной функции и недостижением требуемой цели, осуществляемое субъектом как элементом данной системы отношений.

Так, не может признаваться субъектом нарушений правил безопасности при производстве тех или иных работ лицо, случайно оказавшееся на территории предприятия и совершившее действия, предусмотренные соответствующей статьей закона. В круг таких субъектов нельзя включать также тех, кто находится на производстве с разрешения администрации, но не проинструктирован надлежащим образом, а равно работников производства, не прошедших соответствующего инструктажа. Главное в определении специального субъекта – его способность быть субъектом специальных отношений, которая в свою очередь зависит от способности соблюдать установленные правила, находящиеся в прямой зависимости от уровня подготовки. При отсутствии такой способности причинная связь между поведением и последствием исключается.

Судебная практика подтверждает этот вывод. Так, Ж. был оправдан по ст.140 УК на том основании, что не знал о возложении на него обязанности по обеспечению техники безопасности, приказом о возложении на него такой обязанности ознакомлен не был и потому ответственности за несчастный случай нести не может. Сложившиеся обязательства исключают не только вину, но и причинную связь, так как Ж. не был фактически включен в систему отношений, обеспечивающих безопасные условия труда.

По другому делу суд пришел к выводу о том, что должностная халатность отсутствует ввиду отсутствия вины, поскольку у лица не было возможности выполнять свои обязанности по проведении ревизии1. Но отсутствие возможности выполнять требуемые действия – это показатель прежде всего отсутствия причинной связи между бездействием и последствием. Обратная ситуация: дело прекращено в виду отсутствия причинной связи между фактом технической неисправности автомашины и совершенным наездом (выпуск в рейс технически неисправной автомашины образует халатность)2. Очевидно, что речь идет о случайности-понятии, отражающем отсутствие как причинной связи, так и вины. Одно из требований вины и причинной связи состоит в том, виновный в нарушении правил техники безопасности должен быть подготовлен к выполнению обязанностей по технике безопасности3.

Следовательно, при определении субъектов нарушений правил техники безопасности нужно находить не из случайности или закономерности вовлечения лица в сферу производства, а из факта ознакомления человека с правилами техники безопасности и возможности их соблюдения. При этом случайно оказавшийся на производстве может быть признан субъектом преступления, если соответствующим образом предупрежден о правилах поведения.

2. Признавая ведущую роль субъекта специального преступления в механизме его существования, следует обратить внимание на место, занимаемое в нем правовыми нормами. Оно определяется детерминирующимися функциями правовых норм, которые носят многозначный характер: нормы участвуют в детерминации поведения, выступая в качестве факторов, ограничивающих поведение либо побуждающих к определенному поведению, и средства совершения того или иного преступления. Как фактор, детерминирующего поведения, норма, во-первых, входит в мотивацию поступка: последствия(материальные, моральные, правовые, могут последовать как при соблюдении запретов, так и при нарушении(выступая в одном случае в качестве позитивного, а в другом случае – негативного последствия).Мотивирующее значение норм состоит в том, что человек использует их в качестве оправдания своих порой антисоциальных поступков, ссылается например, на свое право или обязанность поступать тем или иным образом, а иногда не только оправдывается этим, но и действительно руководствуется нормативными предписаниями.

Во-вторых, норма является формой выражения социальной роли, выполняемой субъектом: прав и обязанностей закрепленных в правовой норме, роль формализуется, легализуется и воспринимается субъектами отношений как нечто реальное. Например, должностное лицо воспринимается нами главным образом как представитель административного аппарата со всем набором присущих ему полномочий. Будучи подкрепленными юридической силой правовой нормы, роль, статус личности приобретают материальность, воспринимаются как материальная действительность.

В-третьих, содержащиеся в нормах права и обязанности выступают в качестве формы и способа связи субъектов отношений. Таким образом, в нормах закрепляется порядок отношений, связей благодаря чему они могут использоваться и в качестве средства совершения преступления.

Воздействие одного субъекта на другой не может осуществляться вне связи с правовыми нормами, которые выступают среды поведенческого акта. Поступок либо соответствует норме либо нарушает ее предписание. Воздействие субъекта на субъект может быть непосредственным, физическим либо опосредованным, через соблюдение либо несоблюдение правовых предписаний. Если в первом случае (непосредственного воздействия первичное – физическое воздействие, а нормативное лишь образует фон, среду, то во втором – нормативная среда уже первичное, через нее происходит материальное изменение. Если поступок согласуется с правовыми предписаниями,, то происходит позитивное движение других субъектов отношений, если допускается нарушение, то оно может привести к отрицательным для другого субъекта последствиям.

Правовая неурегулированность той или иной сферы отношений, совершение действий, даже опасных, но не образующих нарушения правовых норм, исключает в отдельных случаях ответственность лица, совершившего данное деяние.

Таким образом, правовая норма участвует в детерминации ответственности, выступая в качестве фактора объективной реальности, влияющего на поведение человека.

3. Влияние правовой нормы на ответственность выражается и в том, что субъект нормативным путем включается в систему отношений, где действует та или иная ответственность. Чтобы лицо стало субъектом отношений, оно должно быть включено в него. Только в этом случае на него может быть распространена, возложена ответственность. В некоторые системы отношений, как правило, общие, лицо включается на естественных основаниях. Например, оно автоматически включается в отношение, обеспечивающее жизнь и здоровье личности при достижении определенного возраста, устанавливаемого законодательством, хотя и в этом случае имеют значение правовые факторы – достижение возраста фиксируется юридическим актом-свидетельством о рождении.

В специальные же системы отношений включается осуществляется только нормативным способом, хотя физические данные(возраст, вменяемость) тоже имеют значение. Автоматизм здесь недопустим, ибо статус участника специальных отношений накладывает такие обязанности, которыми не может обладать любое лицо, для этого оно должно обладать особыми свойствами.

Включение в такие системы отношений осуществляется на основе нормативного акта, которым может быть приказ о назначении на должность, распоряжение и т.д. Несоблюдение особого, нормативного, порядка включения лица в специальную сферу отношений исключает ответственность за нарушение этих отношений. Точнее говоря, нельзя в этом случае признавать сам факт нарушения. Так, квалификации преступления по ст.140 УК требует установить, что на обвиняемого фактически, а не формально была возложена обязанность по охране труда и что должностное лицо имело возможность выполнять требуемые правила. Пленум Верховного Суда, решая вопрос об ответственности руководителя похода самодеятельной туристической группы, признал, что он может быть признан субъектом должностного преступления, но при условии, если будет утвержден в качестве такового и в установленном порядке соответствующей организации, поход или путешествие1.

Существует еще один фактор, детерминирующий возложение уголовной ответственности, – наличие возможности исполнять социальную роль, определенную для участника конкретных общественных отношений. Возможность является одним из показателей причиняющей способности. Если установлено, что лицо не имело возможности выполнить то или иное деяние, это обстоятельство указывает на отсутствие причинной связи между последствием и поведением данного лица.

Возможность может быть как материальной, так и правовой. Материальная включает различные физические факторы (средства, орудие, обстановка и т.д.), позволяющие причинить вред. Зависимость ответственности от материальной более очевидна, в то время как связь с правовой возможностью сложна.

Неисполнение той или иной обязанности в силу отсутствия соответствующих прав исключает ответственность за допущенное нарушение в связи с невозможностью выполнения требуемого действия: отсутствует один из необходимых признаков специального субъекта преступления – способность выполнять требования, вытекающие из уголовного закона. Юридические права, как и обязанности невозможны вне правовых связей, юридическая обязанность неизбежно предполагает наличие возможности требовать ее исполнения. Отсутствие такой возможности служит основанием для исключения уголовной ответственности ввиду отсутствия состава преступления.

Действующая судебная практика в основном придерживается названных условий определения специального субъекта преступления. Так, при рассмотрения должностного преступления требует учитывать возможности, в том числе и правовые, выполнять возложенные обязанности. В частности, суд прекратил за отсутствием состава преступления дело в отношении С., который обвинялся в том, что, работая ревизором контрольно-ревизионной службы, преступно-халатно относился к исполнению своих обязанностей, а именно – не вскрыл факты хищения денег главным бухгалтером и кассиром, которые, воспользовавшись этой халатностью, после ревизии похитили новую сумму денег. С. показал что проведение ревизии финансовой деятельности не входило в круг его обязанностей, он должен был провести проверку только эксплуатационно-хозяйственной части. Отсутствие соответствующих полномочий и послужило основанием для исключения уголовной ответственности С.

Важной предпосылкой успешного выполнения специальных функций и одним из оснований ответственности за из неисполнение является соответствие нормативно-определенной функции фактически исполняемой. Решающее значение имеет фактически исполняемая роль. Президиум Владимирского областного суда отменил приговор и прекратил за отсутствием состава преступления дела в отношении А., осужденного по ст.140 УК за нарушение правил техники безопасности, выразившееся в том, что он, являясь инженером-энергетиком, по просьбе рабочих зашел на подстанцию и отключил одну электролинию, оставив другую под напряжением, в связи с чем, когда при производстве работ трос автокрана коснулся линии электропередачи, один из рабочих был убит. Суд сказал, что хотя А. И был назначен на должность инженера-энергетика, но фактически выполнял обязанности электромонтера, технического образования не имел, прав и обязанностей инженера-энергетика не знал и не имел права не только отключать электроэнергию, но и входить в помещение подстанции, которая обслуживалась только своими работниками. Применительно к такого рода преступлениям практика исходит из того, что суды должны выяснять правомерность(законность) приказов, решений, постановлений о возложении на конкретных лиц обязанностей по обеспечению безопасных условий труда.

Необеспеченность субъекта специальных отношений правами и иными возможностями, необходимыми для исполнения обязанностей, указывает на отсутствие общественно опасного деяния, а значит, и причинной связи между поведением субъекта и наступившими последствиями, что исключает уголовную ответственность за содеянное.

Поскольку существует зависимость между содержанием исполняемой роли, способностями лица ее исполнить, характером общественно опасного деяния(которое всегда представляет собой нарушение установленного порядка поведения для данной роли) и уголовно-правовой нормой, предназначенной для охраны исполняемой роли, данной системы отношений, можно сделать вывод: субъектом преступления, предусмотренного какой-либо уголовно-правовой нормой, может быть только субъект отношений, охраняемых от преступных посягательств данной нормой. Лицо, которое не является субъектом данных отношений, не может быть и субъектом преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой, охраняющей эти отношения. Так, например, субъектом должностного преступления не может быть гражданин, не являющимся должностным лицом.

4. Принцип соответствия субъекта преступления и субъекта соответствующего общественного отношения имеет и превентивное значение. Устанавливая ту или иную уголовно-правовую норму, законодатель не только определяет условия и пределы уголовной наказуемости по данной статье, но и одновременно решает предупредительные задачи. Норма, будучи введенной в действие, информирует участников данных отношений о недопустимости и уголовной наказуемости определенных, указанных в диспозиции действий или бездействия и тем самым способствует предупреждению нарушений в данной системе отношений. Этот принцип имеет основополагающее значение для квалификации преступлений и решения вопросов ответственности, ибо служит одной из гарантий законности и обоснованности ответственности. Суть его состоит в том, что при определении субъекта преступления необходимо уточнять общественные отношения, охраняемые уголовным законом, и выяснить, входит ли лицо в систему данных отношений.

Как правило, в диспозиции статьи всегда содержится указание на субъект преступления, если этот субъект специальный. Если же такого указания нет, то следует считать, что субъектом преступления может быть любое лицо: и общее, и специальное. Так, в ст. 170-172 УК, предусматривающих ответственность за должностные преступления, прямо указано, что речь идет о преступлениях, совершенных должностными лицами. Однако действующее уголовное законодательство не всегда содержит указание о том, кто – субъект преступления, и вывод приходится делать путем анализа преступления. Например, при анализе состава преступления, предусмотренного ст. 165 УК (производство лесоповала или взрывных работ с нарушением правил охраны рыбных запасов), вывод о том, что субъект этого преступления – должностное лицо или иной работник организации, осуществляющий лесоповальные или взрывные работы, можно сделать лишь на том основании, что частное лицо не может заниматься подобными работами.

Понятно, что отсутствие в законе указания в необходимых случаях на ограниченный круг субъектов может привести к ошибочной квалификации и даже противоречивым толкованиям. Так авторы одного из Комментариев к УК РСФСР, анализируя ст. 217 УК (нарушение правил хранения, использования, учета, перевозки взрывчатых и радиоактивных веществ или пиротехнических изделий), пишут, что субъектами нарушения правил хранения, использования, учета, перевозки взрывчатых веществ «могут быть лишь лица, которым взрывчатые вещества были вверены по службе»1. Применительно же к ст. 251 УК, в которой предусмотрена ответственность военнослужащих за нарушение по существу тех же правил обращения со взрывчатыми и радиоактивными веществами, рекомендация противоположная: указывается, что субъектом этого преступления может быть военнослужащий, в том числе тот кто владеет этими веществами «неправомерно»2.

Представляется, что подобные нормы в силу их специального характера адресованы не всем лицам, а лишь тем, которые в силу специальных полномочий имеют доступ к опасным веществам именно в этой сфере отношений наиболее высока вероятность совершения подобных нарушений, которые имеют более высокую степень общественной опасности по сравнению с отдельными случаями таких нарушений допускаемых лицами, не имеющими к данным веществам служебного доступа. Поэтому круг субъектов и по первому и по второму составам должен быть ограниченным.Тем более недопустимо противоречивое толкование по существу однотипных норм в одном и том же научном источнике.

Нарушение требования о соответствии субъекта преступления субъекту отношений, охраняемых уголовным законом, предусматривающим ответственность за данное преступление, лежит в основе многих ошибок, допускаемых при квалификации. Суть их состоит в том, что отдельные суды квалифицируют по статье со специальным субъектом действия лица, не являющегося таковым. Так, отмечаются случаи осуждения по ст. 156 УК РСФСР лиц, не являющихся работниками сферы обслуживания, либо тех, чья деятельность не связана с непосредственным обслуживанием населения.

Часто осуждаются за получение взятки лица, не являющиеся должностными. Например, необоснованно был осужден за взятку машинист тепловоза, получивший от путевых рабочих деньги за обещание не сообщать о допущенных ими нарушениях, приведших к остановке поезда. Часто ошибочно признаются занимающими ответственное положение должностные лица, не являющимися таковыми и т.д.

В судебной практике длительное время контролеры ИТУ и следственных изоляторов, нарушивших свои служебные обязанности, привлекались к ответственности по ст.255 УК за нарушение уставных правил караульной (вахтенной) службы. Пленум Верховного Суда СССР разъяснил, что указанные лица являются должностными и допущенные ими нарушения могут рассматриваться лишь как должностные преступления1.

Не все указания Пленума отвечают принципу соответствия объекта преступления должностному субъекту отношений. В частности, представляется сомнительной практика, согласно которой должностное лицо привлекается к ответственности за получение взятки при совершении действий, не связанных со сферой его служебной деятельности. Так, Пленум признал обоснованным осуждение за получение взятки гражданина З., который будучи начальником одного из отделов управления «Автотехобслуживания», используя личное знакомство с главным инженером посторонней для него организации, за вознаграждение оказал содействие старшему мастеру авторемонтной мастерской (не подчиненной ему) в приобретении в данной организации импортного гаражного оборудования2. Получение взятки – преступление должностное, оно может быть сопряжено с нарушением лишь служебных функций. В данном же случае эти функции нарушены не были. З. выступал в качестве частного лица, каковым мог быть любой иной человек. Принятое Пленумом решение основывается на расширительном толковании авторами Комментария к УК РСФСР одного из признаков состава получения взятки (ст. 173 УК), суть которого состоит в том, что должностное лицо совершает действие, которое оно «должно было или могло совершить с использованием своего служебного положения»3. Авторы толкуют термин «могло совершить» в широком смысле, относя к получению взятки и совершение действий «не в связи с выполнением служебных обязанностей»4.

Признаки «должно быть» и «могло» указаны в законе в строго определенном назначении.»Должно быть» означает, что лицо совершает в интересах дающего взятку действие(бездействие), которое входило в круг его компетенции и подлежало исполнению в любом случае, независимо от наличия просьбы. Например, жена одного больного обратилась к главному врачу больницы с просьбой назначить ее мужу лекарство, которое она считала дефицитным. Это лекарство и без ее просьбы назначалось больному, но главный врач скрыл это обстоятельство, получив вознаграждение за выполнение своих функций.

«Могло» означает, что совершенное действие входило в компетенцию должностного лица, но в данном случае не обязательно должно быть, но лишь могло исполняться. Например, руководитель предприятия не выдает своему работнику премиального вознаграждения. Он может не выдавать премии, но может и выдать в зависимости от наличия соответствующих оснований. Если он при этом руководствуется личными интересами, содеянное может квалифицироваться в качестве должностного преступления.

В приведенном примере действия З. Образуют ныне декриминализированное коммерческое посредничество. Они подпадают под признаки «приобретения товаров для других лиц или организаций», которые Пленум Верховного Суда рассматривал в качестве одного из проявлений коммерческого посредничества5.

5. Общие и специальные общественные отношения находятся между собой в родо-видовой связи, в соответствии с которой специальное отношение включает в себя все признаки общего и обладает дополнительно видовым отличием. Общее же отношение не охватывает всех признаков специальных отношений, отличительные, видовые признаки выходят за пределы их. В таком же соотношении находятся понятия общий и специальный субъекты преступления. Из этой взаимосвязи следует вывод, имеющий важное значение для решения вопроса о соучастии в преступлении со специальным субъектом: специальный субъект может быть исполнителем и соисполнителем преступления с общим субъектом, а общий субъект не может быть исполнителем или соисполнителем преступления со специальным субъектом.

Первая часть правила – специальный субъект может быть исполнителем и соисполнителем преступления с общим субъектом – распространяется не только на простые ситуации, когда предположим, должностное лицо совершает с кем-то кражу личного имущества, но и на случаи, когда оно участвует с подчиненным в совершении преступлении, субъектом которого являются лица определенной категории, к которой относится его подчиненный. Так, субъектами преступления-нарушения правил торговли являются работники предприятия торговли и общественного питания. Но если нарушения были допущены должностными лицами этих предприятий, они тоже могут признаваться исполнителями данного преступления при условии, что содеянное ими не повлекло существенного вреда. При наличии такового содеянное ими образует состав должностного преступления1.

Точно так же вышестоящее должностное лицо может быть исполнителем и соисполнителем преступлений в виде нарушений законодательства о природопользовании, заведомо незаконного ареста и других. Должностное лицо принимает на себя функции, свойственные подчиненному, в силу своих правомочий, оно вправе это сделать, потому и должно отвечать за содеянное наравне с подчиненным. Должностное лицо как бы по своему усмотрению переходит в систему отношений нижестоящего уровня и нарушает установленные в ней правила поведения.

Вторая часть правила на практике выполняется не всегда. Так, действия лица, не являющегося должностным, но непосредственно участвовавшего в хищении государственного имущества вместе с должностным лицом, признано хищением путем злоупотребления служебным положением. В действительности эти лица не могут признаваться субъектами должностного преступления, они не занимают такого положения фактически. Их действия подлежат квалификации как соучастие в этом преступлении со ссылкой на ст.17 УК.

Отдельные авторы пытаются обосновать возможность соисполнительства общего субъекта со специальным тем, что лица, не обладающие отмеченными признаками, все же могут быть привлечены к уголовной ответственности, поскольку способны нанести ущерб объекту, действуя заодно(в соучастии) со специальными субъектами преступления. Причинить ущерб специальным отношениям может действительно любое лицо. Например, преступник, напав на часового, причиняет ущерб боевой готовности воинской части; гражданское лицо, нанеся побои военному начальнику, тоже причиняет ущерб нормальной деятельности аппарата военного управления): лицо, не являющееся субъектом воинского преступления, так же как и военнослужащий, способно уничтожить боевую технику, сорвать военные мероприятия и т.д. Но ни в одном приведенном либо аналогичном случае нет нарушения специального воинского порядка поведения, поскольку такая обязанность на этих лиц не возлагалась и они не были включены в соответствующую систему отношений.

В уголовном законе, к сожалению, не отрегулирован вопрос о соучастии иных лиц в преступлении со специальным субъектом. В какой-то мере он решен в ст. 237 УК (понятие воинского преступления), его положения в этой части можно считать общим для всего уголовного права. Статья 237 УК гласит, что «соучастие в воинских преступлениях лиц, не упомянутых в настоящей статье влечет ответственность по соответствующим статьям настоящего Кодекса».Следовательно, не упомянутые в ст. 237 УК лица не могут быть соисполнителями воинского преступления, и их соучастие, в чем бы оно не выражалось, должно квалифицироваться лишь по ст.17 и соответствующей статье Особенной части. Однако такое общее положение должно быть закреплено не в специальной воинской, а общей норме уголовного права.

6. В целях повышения эффективности уголовного законодательства важно, чтобы все сферы специальных отношений были отражены в нем в форме специальных составов преступлений. Это с одной стороны, позволило бы исключить решение вопросов уголовной ответственности таких лиц по аналогии и сделало бы ясным само законодательство. С другой стороны, такой подход в достаточной степени учитывал бы опасность содеянного. Последняя постановка вопроса не случайна. На практике имеют место случаи нарушения специальных правил, которые ввиду отсутствия специальных составов приходится квалифицировать как посягательство на общий порядок отношений. Например, уголовное законодательство никак не определяет ответственность за нарушение правил безопасности движения, допускаемые владельцами личных водных или воздушных транспортных средств(катера и моторные лодки, мотодельтопланы и др.). Статья 85 УК предусматривает ответственность за нарушение аналогичных правил, не только в сфере эксплуатации государственного транспорта. Нарушения частными владельцами правил эксплуатации транспорта этой статьей не охватывается, хотя по существу они ничем не отличаются от тех, которые предусмотрены данной нормой. Например, капитан катера Р. Передал управление своему приятелю Н., не имеющему права на судовождения. В результате при причаливании от неправильных действий погиб один из матросов. Единственное основание для привлечения Н. К ответственности это ст.106 УК, санкция которой несоизмерима с санкцией ст. 85 УК, хотя последствия тождественны. Расширять сферу действия ст. 85, включив в нее всех лиц, управляющих воздушным, водным или железнодорожным транспортом, нельзя, поскольку данная статья охраняет специальную сферу отношений. Выход видится либо в установлении самостоятельной статьи за нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта, находящегося в личном пользовании, в том числе и на незаконном основании, либо в установлении квалифицированных составов неосторожных преступлений против личности – неосторожном убийстве или ином телесном повреждении, совершенных с использованием источников повышенной опасности.


3. Ответственность за исполнение либо неисполнение ненадлежащей обязанности


1. Свыше одной трети всех составов преступлений, предусмотренных уголовным законодательством, образуют деяния, выражающиеся в нарушении тех или иных специальных правил. К ним относятся должностные и воинские преступления, нарушение правил безопасности движения, многие хозяйственные преступления, уклонение от очередного призыва на военную службу, ряд преступлений против общественной безопасности и другие. Усиление роли права и правового регулирования в жизни общества в процессе создания правового государства, реализация принципа «разрешено все, не запрещено законом», появление все новых технических систем и другие факторы предполагают дальнейшее усиление и расширение сферы действия института ответственности за нарушение специальных обязанностей. Исполнение их является необходимым условием реализации субъективных прав и свобод граждан, нормального функционирования общественных отношений в целом, эффективного и безопасного использования различных технических средств.

Обязанности могут выполнять определенную им социальную роль, если они соответствуют общественным интересам, поставленным задачам и действующему законодательству, непротиворечивы, продуктивны, исполнение их способно достичь поставленной цели. При несоответствии этим требованиям обязанность следует считать ненадлежащей, исполнение ее может не дать желаемого результата и даже привести к вредным последствиям, ущемлению законных прав и интересов граждан.

Данная проблема возникает в случае, если обнаружится, что нарушенная лицом обязанность возложена на него необоснованно, оно не должно было ее выполнять либо не должно было включаться в данную специальную сферу отношений. Например, осужденный уклоняется от уплаты алиментов, но выяснено, решение суда было ошибочным. Или другой пример: осужденный совершает побег из места заключения, и при задержании установлено, что он не виновен в преступлении, за которое он осужден.

Имеются ли основания для привлечения его к ответственности за побег из места заключения? Или такой вопрос: возможна ли ответственность за уклонение от очередного призыва на военную службу лица, имеющего право на отсрочку от призыва?

Проблема особо актуальна для решения вопросов уголовной ответственности за воинские преступления. Можно ли признавать субъектом воинского преступления лицо, ошибочно находящееся в рядах Вооруженных Сил? Позиции юристов по этому вопросу разделились. Они считают, что ответственность должна наступать, а обстоятельство, в силу которого лицо негодно к военной службе может выступать в качестве смягчающего ответственность. Другие – полностью исключают ответственность таких лиц только за уклонение от военной службы, допуская её за остальные воинские преступления.

Надлежащие обязанности не подлежат исполнению и должны быть отменены в интересах охраны правопорядка и восстановления прежнего состояния. Подобное требование содержится во многих правовых отраслях. Так, например, в гражданском праве существует понятие недействительной сделки, которая включает исполнение ненадлежащей обязанности. Такие сделки признаются ничтожными, какая из сторон возвращается как бы в исходное положение. Основанием для признания сделки ничтожной может быть нарушение формы сделки и требований закона, совершение сделки недееспособным либо лицом, не достигшем определенного возраста, и т.д.

Трудовое законодательство содержит нормы, запрещающие администрации требовать от работников выполнение обязанностей, не обусловленных трудовым договором, а рабочие и служащие в случае подобного нарушения вправе расторгнуть договор по своей инициативе.

В уголовном законодательстве подобных норм нет. Поэтому конкретные вопросы уголовной ответственности, связанные с ненадлежащими обязанностями, приходится решать, опираясь из положения различных отраслей права в дополнение к общим институтам уголовного права, в частности, обстоятельствам, исключающим уголовную ответственность за отсутствием общественной опасности деяния, положениям о субъекте преступления некоторым другим.

Теоретическим основанием для решения вопроса об уголовной ответственности за нарушение ненадлежащей обязанности является, на наш взгляд, учение о специальном субъекте преступления, а его краеугольным камнем – рассмотренный ранее вывод о том, что субъектом преступления против установленного в той или иной сфере отношений порядка повеления может быть только лицо, не являющееся должностным воинского преступления – невоеннослужащий и т.п.

Тезис о признании субъектом преступления субъекта отношений предполагает существование и иных условий ответственности такого субъекта. Он должен быть включен в данную систему отношений определённым способом (Главным образом нормативным, например, путем отдания соответствующего приказа или распоряжения), на него могут быть возложены только такие обязанности, которые образуют содержание этих отношений и отвечают их цели, субъект должен иметь возможность для их исполнения (подготовку, опыт, необходимые права, другие объективные возможности). Исходя из этих требований, можно определить пути решения некоторых сложных вопросов ответственности за исполнение либо неисполнение ненадлежащих обязанностей.

Исполнение и неисполнение ненадлежащей обязанности при некоторых общих признаках имеют и различия. Неисполнение внешне всегда выглядит как правонарушение, которое в предусмотренных законом случаях может повлечь уголовную ответственность(например, ошибочное определение отцовства признаётся при соответствующих условиях злостным уклонением от уплаты элементов или от содержания детей). Исполнение же ненадлежащей проявляется как правонарушение только в случаях фактического нарушения, неправильного исполнения обязанностей. Например, специалисту определённого профиля поручается проведение ревизии не по его специальности, в связи с чем он допускает какие – либо упущения.

2. Проблема ответственности за исполнение ненадлежащей обязанности разрешается по правилам, регламентирующим последствия выполнения лицом преступного (либо иного противозаконного) приказа начальника. Преступный приказ представляет собой способ возложения начальником на подчиненного ненадлежащей обязанности, обязанности, противоречащей закону, исполнение которой образует опасное деяние, предусмотренное уголовным законом. По общему правилу лицо, выполнившее явно незаконный приказ начальника, подлежит ответственности за причиненный ущерб наряду с начальником, отдавшим приказ. Обязательное условие ответственности – ясность, очевидность для исполнителя преступного характера приказа или распоряжения. Как правило речь идет о совершении деяний, общественная опасность и уголовная противопоказанность которых очевидны (измена Родине, убийство, телесные повреждения, хищения и т.п.)

В ряде случаев преступный характер деяния для исполнителя сомнителен, и он вынужден выполнять предъявляемое требование под угрозой уголовной ответственности за уклонение от исполнения служебных обязанностей. В некоторых подобных случаях требуется даже проведение специального расследования, чтобы установить наличие состава преступления. Например, распоряжение должностного лица о выполнение подчиненным противозаконного действия по службе не всегда свидетельствует о наличии в этом распоряжении состава должностного преступления. Видимо, не случайно ряд нормативных актов содержит требование, согласно которому работник в случае письменного подтверждения начальником отданного противозаконного приказа обязан его выполнить. Так, только по письменному распоряжению главного инженера допускается одновременное выполнение монтажных и других строительных работ на разных этажах (ярусах)1.

Тем не менее подчиненный всегда должен иметь право на сомнение в противозаконности полученного приказа. Представляется, что, по общему правилу, он в случае появления такого сомнения должен напомнить начальнику о противозаконности , на его взгляд, отдаваемого распоряжения и в случае подтверждения выполнить его доложив затем об этом любому вышестоящему лицу или правоохранительному органу. Если же отданный приказ или распоряжение требует для его исполнения причинить ущерб жизни и здоровью людей, подчиненный не выполняет его, а немедленно всеми возможными способами ставит об этом в известность вышестоящие должностное лицо и действует в соответствии с его указаниями. При подтверждении распоряжения подчиненный выполняет его и затем немедленно сообщает об этом в правоохранительные органы.

При анализе действий должностных лиц, связанных с исполнением преступных распоряжений, необходимо тщательно анализировать их психическое отношение к данному распоряжению и возможным последствиям его исполнения. Ответственность возможна при наличие вины в форме как умысла, так и неосторожности. Если исполнитель понимал противоправный характер совершаемого по приказу деяния, но не мог и не должен был предвидеть наступление общественно опасных последствий, то уголовная ответственность исключается.

Интересы законности в правопорядке требуют, чтобы следственно – прокурорские и судебные органы в указанных случаях всегда обсуждали вопрос об ответственности должностных лиц, отдавших незаконное распоряжение, добивались исключения случаев вмешательства их в хозяйственно – распорядительную деятельность подчиненных, не неся за это никакой ответственности. Так т., работая начальником свиноводческого комплекса, разрешил сброс в реку большого количества навозной жижи, что привело к массовой гибели рыбы. При рассмотрении дела судом было установлено, что директор межхозяйственного объединения К. Неоднократно давал Т. Указание сбрасывать навозную жижу в реку, однако за эти свои действия к ответственности привлечен не был. Суд обоснованно вынес определение о возбуждении уголовного дела в отношении К1.

На практике возникает проблема квалификации случаев, когда начальник оказывает подчиненному содействие в совершении преступления, специальный субъект которого – данный подчиненный. В каких случаях начальник отвечает за соучастие в таком преступлении, а в каких – за должностное преступление? Практика выработала позиции, в соответствии с которыми начальник может принимать на себя функции подчиненного и в случае нарушения их выступает в качестве исполнителя преступления. На этот счет существует разъяснение Пленума Верховного Суда применительно к нарушениям правил охраны труда. В соответствии с ним руководители предприятий и организаций, их заместители, главные инженеры и главные специалисты могут быть привлечены к ответственности в тех случаях, когда они не приняли мер к устранению заведомо известного нарушения правил охраны труда либо дали указания, противоречащие правилам охраны труда, или, взяв на себя непосредственное руководство отдельными видами работ, не обеспечили соблюдение этих правил.

В иных случаях должностные лица, виновные в ненадлежащем исполнении своих служебных обязанностей по обеспечению безопасных условий труда, могут нести при наличии к тому оснований ответственность за должностные преступления (например, за непринятие мер по разработке соответствующих инструкций, созданию условий для выполнения правил охраны труда, осуществлению контроля за их соблюдением)2.

Предлагаемое решение должно быть распространено на соисполнительство, когда начальник содействует подчиненному в совершении преступления, специальный субъект которого по закону – его подчиненный. Например, начальник производственного объединения дает совет директору подчиненной базы сельхозпродукции, как сбыть негодный товар, получив за это вознаграждение. Возникает несколько вариантов квалификации: 1) злоупотребление служебным положением, 2) соучастие (пособничество) в выпуске в продажу недоброкачественных товаров, 3) соисполнительство в этом преступлении, 4) совокупность первого с другими.

Принципиальное значение имеет вышеприведенное решение Пленума Верховного Суда о возможности ситуации, когда начальник берет на себя функции подчиненного, отвечая за их нарушение как исполнитель преступления. Он в этом случае признается исполнявшим функции подчиненного. Признав, что начальник всегда может выступить в той роли, которую исполняет подчиненный , следует прийти к выводу, что в приведенном примере начальник объединения может выступать в качестве субъекта преступления. Следовательно, он может быть и соисполнителем, пособником в зависимости от характера деяния. В данном случае речь идет об интеллектуальном пособничестве. Начальник не только давал подчиненному ценные советы, но и допускал нарушения в сфере своих должностных функций, по существу скрытая преступление подчиненного. Эти его действия образуют злоупотреблением служебным полномочием. Таким образом, квалификация должна включать совокупность двух преступлений.

Преступный приказ по форме порой не имеет явно выраженного противозаконного характера, часто он излагается в виде общего требования достичь того или иного положительного результата, что создает впечатление правомерности требования. Например, в армии отдельные случаи неуставных действий младших командиров в отношении своих подчиненных обусловлены их желанием выполнить требование старших начальников о наведении уставного порядка любыми способами. Несмотря на то, что в указаниях начальника прямое требование о совершении противоправных действий отсутствует, он может быть привлечен к ответственности на общих основаниях за отдачу преступного приказа, если допускал, что подчиненный может исполнить его указания противоправным способом.

3. В отличие от исполнения ненадлежащей обязанности, которое не исключает ответственности за деяние и лишь может рассматриваться в качестве обстоятельства, смягчающего ответственность, неисполнение, а равно неправильное исполнение ее должно исключать ответственность. Несмотря на принципиальную ясность этого вывода, на практике встречаются и противоречивые решения, обусловленные главным образом нечеткостью теоретических объяснений. Нужно иметь ввиду, что исполнение ненадлежащей обязанности почти всегда представляет собой действие, опасность которого очевидна. Неисполнение есть воздержание от действия и опасность его не всегда ясна и бесспорна. Более того, противоправный характер невыполнение обязанности часто выявляется лишь в ходе расследования уголовного дела, лицо отказывается порой от исполнения ненадлежащей обязанности не потому, что она ненадлежащая, а по иным соображениям. Невыполнение либо неправильное выполнение ненадлежащей обязанности сопряжено порой с наступлением вреда, что требует принятия обоснованных теоретических решений о природе деяний, повлекших общественно опасные последствия (или создавших угрозу их наступления), но в действительности являвшихся правомерными.

Суть решения состоит в том, что всякая специальная сфера общественных отношений (семья, армия, правосудие и т.д.) представляет собой составную часть более общей сферы, она создается и функционирует для обеспечения жизнедеятельности общей системы отношений. Естественно, что между общей и специальной частной, системами не должно быть противоречий, специальной не может существовать посредством причинения ущерба систем общих отношений. Если такие противоречия появились, они должны быть немедленно устранены в целях обеспечения интересов в первую очередь субъектов общих отношений. Лицо, необоснованно включенное в ту или иную систему специальных отношений, остается фактически в рамках общей системы, и ответственность его должна определяться исходя из того, причинены ли его действиями вредные последствия общей системе?

Принцип исключения ответственности за нарушение обязанностей в специальной сфере отношений, когда эти обязанности возлагаются необоснованно, положен и в основу законодательной политики. Так, например, 16 января 1989г. Был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-х – 40-х и начала 60-х годов». В соответствии с ним все лица, осужденные на основе внесудебных решений (так называемыми «тройками» и «особыми совещаниями»), реабилитируются. При утверждении Указа возник вопрос о том, что ряд лиц данной категории не были реабилитированы за побег из мест незаконного спецпоселения. В связи с тем, что побег из незаконного спецпоселения не может рассматриваться как уголовное утверждение, было принято решение о распространении реабилитации и на данную категорию лиц.

Следует обратить внимание на то, что речь идет об ответственности за нарушение необоснованных обязанностей, последствия которого не выходят за пределы специальной системы отношений. Исключается ответственность за вред, причиняемый только данной системе отношений; если же последствия выходят за пределы их отношений, ответственность должна наступать в общем порядке. Например, часовой, совершивший хищение военного имущества из объекта, сданного ему под охрану, не подлежит ответственности за нарушение правил караульной службы, если он незаконно призван на военную службу, но отвечает за хищение вверенного ему имущества.

Под этим углом зрения представляет интерес постановление Верховного Совета СССР «Об амнистии совершивших преступления бывших военнослужащих ограниченного контингента соответствия войск в Афганистане » (от 28 ноября 1989 г.). Хотя мотивом амнистии указан гуманизм, приверженность новому политическому мышлению, общечеловеческими ценностями, добру и справедливости, ясно, что фактической основой является признание незаконности введения советских войск в Афганистан, а следовательно, необоснованности возложения на военнослужащих ограниченного контингента войск обязанностей по ведению военных действий . Это значит отказ от признания составов преступлений в действиях военнослужащих, совершивших деяния предусмотренные уголовным законом. Об этом свидетельствуют и формулировки постановления: «Снять судимость с лиц, освобожденных от наказания на основании настоящей амнистии, а также лиц, отбывших наказание за преступления, совершенные вовремя прохождения службы в Афганистане». Они свидетельствуют главным образом не о прощении за совершение преступлений, а о непризнании этих преступлений.

Решение о реабилитации – необходимый акт; если нарушается незаконная обязанность, ответственность за такое нарушение должна быть исключена. Однако реабилитация должна распространяться только на данный вид нарушений: дезертирство и иные уклонения от военной службы, сдачу в плен по трусости и малодушию либо в знак протеста против незаконных военных действий, отказ от исполнения служебных функций и т.п. В этих случаях речь должна идти именно о реабилитации и об исключении ответственности, а не об амнистии как форме прощения за совершение действий, признаваемых преступлением.

По-иному должна быть решена проблема ответственности военнослужащих, совершивших воинские преступления, сопряженные с причинением ущерба не порядку или не только порядку несения воинской службы, а иным общественным интересам насильственные действия в отношении начальника, нарушения уставных правил воинских взаимоотношений в виде физического насилия и т.д. Такие деяния должны квалифицироваться как преступления против личности, и ответственность должна наступать на общих основаниях, можно говорить лишь о наличии такого смягчающего ответственность обстоятельства, как незаконность несения воинской службы в условиях Афганистана. Данное обстоятельство по своей природе не может исключить ответственности, так как не влияет на природу указанных преступлений, не является их причиной. Амнистия в отношении данной категории лиц – вполне уместный акт.

Но существует еще одна категория преступлений, совершавшихся военнослужащими из ограниченного контингента, - это государственные и общеуголовные преступления: измена Родине, убийства, хищения, контрабанда, насилие в отношении местного населения и т.п. В большинстве своем названные преступления никак не связаны с фактом незаконности военных действий. Трудно представить себе, сто преступник совершал разбойное нападение на местных жителей, мотивируя свои действия незаконностью военных действий против них. В отношении данной категории преступлений амнистия могла бы быть ограниченной либо вообще не применяться.

4. Обязанность признается надлежащей при условии, она возложена в установленном законом порядке. Человек включается в специальные отношения соответствующим нормативным актом. Обычно это приказ, распоряжение, договор или иное юридическое закрепляемое решение о назначении его на ту или иную должность либо выполнении им определенной обязанности. Например решением суда на гражданина может быть возложена обязанность при выплате алиментов на содержании детей, приговором суда осужденный обязывается отбыть наказание в местах лишения свободы приказом директора предприятия работник назначается на ту или иную должность, решением призывной комиссии гражданин призывается на военную службу и т.д.

При отсутствии соответствующего акта обязанность, нарушение которой инкриминируется, считается ненадлежащей , ответственность за ее исполнение исключается. Так Пленум Верховного Суда СССР в постановлении № 20 от 16 августа 1984 г. «Об ответственности руководителей самодеятельных туристических групп за нарушение правил безопасности при проведении походов и путешествий, повлекшее гибель людей или иные тяжкие последствия», разъяснил, что руководитель самодеятельной туристической группы может быть привлечен к ответственности за невыполнение или ненадлежащее выполнение обязанностей по организации и безопасному проведению туристического похода или путешествия только при условии, что если он «утвержден в установленном порядке соответствующей организацией, проводящей поход или путешествие»1.

Обязанность может выражаться в отбывании того или иного указания. Осуждение и наказание возможны только при условии, если имеются соответствующие основания. При отсутствии последних обвинительный приговор признается незаконным и необоснованным и подлежит отмене. На практике имеют место случаи, когда факт необоснованности приговора устанавливается после того, как осужденный совершает побег из-под стражи или иным образом уклоняется от отбывания наказания. Установление упомянутого факта является основанием не только прекращения дела, но и исключения ответственности за уклонения от исключения ответственности за уклонения от наказания или меры пресечения. Так, например не признается преступлением побег из-под стражи лица, незаконно заключенного под стражу2.

Лицо включается в ту или иную специальную сферу отношений на основе индивидуального акта управления, т.е. такого приказа или распоряжения, который адресован ему персонально. Акты, общего характера, предусматривающие необходимость включения в данную сферу отношений какой-либо группы людей, хотя и относительно определенных, но не персонифицированных, не могут признаваться правовой основой для возложения обязанностей и привлечения к ответственности за её неисполнение. На практике возник вопрос: с какого момента призывник может быть признан субъектом уклонения от очередного призыва на действительную военную службу – с момента получения повестки военного комиссара о явке в военкомат для прохождения призыва, или с момента получения приказа военкома о явке в военкомат для отправки в воинскую часть, или с приписки, либо с издания Указ Президента Российской Федерации об очередном призыве на военную службу?

Приписка сама по себе не дает оснований для призыва на военную службу, она имеет целью подготовку граждан к службе. Указ Президента представляет собой общий нормативный акт управления о призыве определенной категории граждан на военную службу. Он не персонифицирован и поэтому не может рассматриваться в качестве правового основания возложения на призывника обязанности пройти призыв на воинскую службу. Таким основанием может быть решение(повестка) военного комиссариата с требованием к конкретному лицу явиться для прохождения призывной комиссии, которая и осуществляет призыв. Неявка на призывную комиссию с целью уклониться от воинской службы образует состав рассматриваемого преступления только с момента получения призывником такой повестки. Если окажется, что решение военкома о вызове лица для прохождения призыва на военную службу было ошибочным(например, призывник в действительности не достиг призывного возраста), обязанность явки его в военкомат нельзя признавать ненадлежащей, ответственность за уклонение от призыва исключается.

По – иному решается вопрос о возложении тех или иных обязанностей на лицо, которое уже включено на законном основании в специальную сферу отношений. Акт возложения такой ответственности в соответствующей обязанности может быть индивидуальным, например издается приказ директора завода о возложении на инженера по технике безопасности дополнительных функций; но может быть и общим, например, приказ того же содержания издается министром и адресован всем инженерам по технике безопасности дополнительных функций; но может быть и общим, например, приказ того же содержания издается министром и адресован всем инженерам по технике безопасности данной отрасли производства. Уклонение от исполнения возложенных обязанностей образует правонарушение. Если окажется, что обязанность ненадлежащая, например, данный инженер по профилю своей подготовки не способен выполнить ее то уклонение от исполнения также не влечет ответственности.

Вопрос о том, возложены или нет на лицо обязанности, имеет принципиальное значение для решения вопроса об ответственности по тем норма, которые предусматривают деяния, выражающиеся в нарушении этих обязанностей. Так, по делам о применении судами законодательства об ответственности за получение незаконного вознаграждения от граждан за выполнение работ, связанных с обслуживанием населения(ст. 156 2 УК), Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 1 декабря 1982 г. Обратил внимание, что выполненные работы должны входить в круг служебных обязанностей виновного, которые могут возлагаться устно или письменным распоряжением, временно и постоянно1. Исключение сделано лишь для лиц, которые не будучи работниками сферы обслуживания «совместно с работником сферы обслуживания населения умышленного участвовали или иными действиями способствовали вымогательству от граждан незаконного вознаграждения», что следует отнести к неоправданному, на мой взгляд, отступлению от общего правила о соучастии в преступлении со специальным субъектом.

Возложение обязанности должно быть обоснованным, отсутствие оснований означает ненадлежащий характер обязанности. Например, Г. Признан виновным в том, что, работая механиком автобазы, по халатности выпустил из гаража без надлежащей проверки служебную машину, которая оказалась технически неисправной. Водитель автомашины, двигаясь на ней, грубо нарушил требования правил безопасности движения: с правой стороны проезжей части перешел на левую сторону дороги и с большой скоростью совершил наезд на подростка. Если признать наличие причинной связи между халатностью механика и наступившими последствиями, это означало бы, что механик обязан был предупредить данное последствие. Между тем очевидно, что такая обязанность для него была бы необоснованной, он не мог корректировать действия водителя.

Обязанность должна признаваться ненадлежащей в том случае, когда для её исполнения у лица не было соответствующей возможности. Возможность характеризуется наличием самих обязанностей, обеспеченностью этих обязанностей соответствующими правами, достаточной эффективностью механизма правового регулирования, обеспечивающего предупреждение вредных последствий, наличием средств и времени для выполнения обязанности и т.д.

Р. Признан виновным в халатности. Работая заместителем директора сланцехимического завода, он небрежно отнесся к выполнению служебных обязанностей, не обеспечил пропускной режим на заводе и охрану склада метанола и насосной станции нового цеха формалина. Это дало возможность посторонним лицам проникнуть на территорию завода, зайти в насосную станцию и похитить метанол, которым и стали угощать других граждан. В результате 26 человек получили отравление, 19 из них скончались.

Как выяснилось, у Р. Не было возможности ненадлежащим образом выполнить возложенные на него обязанности. Комплекс нового цеха был принят в эксплуатацию без технических сооружений, необходимых для обеспечения охраны и соблюдения пропускного режима: ограждения, ворот, средств связи и сигнализации. Р. таким образом, не мог обеспечить соблюдение пропускного режима1.

В приведенном примере невозможность выполнять вмененные обязанности и предупредить тем самым вредные последствия обусловлена отсутствием сразу нескольких обстоятельств, обеспечивающих позитивный результат.

В число объективных возможностей входит наличие у лица обязанности выполнять то или иное нормативное предписание, соблюдение которого предупреждает вредные последствия. Речь идет не о возложении всей совокупности должностных функций(отсутствие таковой исключает субъекта преступления), а конкретной обязанности как части функций. Если субъект не обладает возможностью предупредить вредные последствия ввиду того, что ему не вменена обязанность совершить требуемое действие, это исключает его ответственность за отсутствием причинной связи между нарушением и последствием.

В этом отношении характерно следующее уголовное дело. Готовилась хирургическая операция. Хирург А. велел старшей сестре подготовить новокаин для внутреннего введения во время операции и декаин (ядовитое вещество) для наружной обработки раны после операции. Старшая сестра распорядилась, чтобы сестра достала декаин. Во время операции А. потребовал шприц с новокаином. Старшая сестра перепутала препараты, подав шприц с декаином. А., не проверив содержимое шприца, сделал укол больному. После того укол с декаином сделал и его ассистент Н. В результате отравления ядом больной скончался.

То, что старшая сестра допустила нарушение, - факт бесспорный. Однако после её действия были еще действия врачей. Если бы в обязанности хирурга входил бы проверка содержимого шприцов перед уколом, то это бы правило служило бы способом нейтрализации возможных предшествовавших нарушений, в данном случае старшей сестры. Неисполнение данного правила делало бы его причиной последствий. Однако нормативные акты не содержат такого требования для хирурга. Последним звеном , контролирующим безопасность инъекций, является старшая сестра, халатность которой признана причиной последствий.

Возможность лица ненадлежащим образом выполнить возложенные на него обязанности представляет собой один из признаков причиной связи между допущенным нарушением и наступившим последствием. Деяние выступает в качестве причины в тои случае если лицо, его совершившее, имело возможность выполнить обязанность, но не воспользовалось ею. При отсутствии возможности теряется всякая связь между нарушением и последствием, так как причиной может быть только такое деяние, которое потенциально содержит вероятность наступления общественно опасного последствия.

Возможность может быть объективной, т.е. зависящей от внешних обстоятельств, и субъективной – зависящей от самого человека. Отсутствие объективной возможности исполнение возложенной обязанности может характеризоваться физическим состоянием лица (например, тяжелая болезнь), наличием непреодолимых препятствий (Военнослужащий не явился своевременно к месту службы в связи с наводнением), отсутствием необходимых средств(врач не оказал помощи раненному ввиду отсутствия медицинского препарата), недостатком времени, представленного для выполнения обязанности и т.п. Часто объективная невозможность создается слишком большим объемом полученного задания. Так начальник контрольно – ревизионного отдела М. Был осужден за халатность, выразившуюся в том, что он не обеспечил проведение ревизий хозяйственно-финансовой деятельности одного из комбинатов бытового обслуживания, вследствие чего им не была своевременно выявлена преступная группа расхитителей. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР учла, что М. из-за большого объёма работы и недостатка штатных единиц контролеров физически не мог охватить весь объём работы, и на этом основании исключила ответственность за халатность, которая предполагает небрежное или недобросовестное отношение к работе, чего по делу не установлено1.

Существенное значение для признания возможности воздержаться от нарушения может в отдельных случаях приобретать такое условие, как инструктаж о техники безопасности и иных особенностях деятельности. Под инструктажем имеется в виду сообщение субъекту об определенных особенностях конкретной деятельности. И если нарушения произошли именно в той сфере деятельности , которая требовала инструктажа, они не могут быть признаны причиной последствия при отсутствии такого инструктажа, собственно деяние не может признаваться нарушением. Инструктаж – это способ воздействия на управляющих звеньев на конкретного исполнителя в тех сферах, которые не обеспечиваются имеющимся уровнем его подготовки. Встречающаяся практика, когда нарушитель освобождается от ответственности только потому, что с ними не был проведен «дежурный инструктаж», ничего не добавляющий к тому, что нарушителю было известно, следует признать порочной. инструктаж необходим только для того, чтобы выделить в деятельности то, что действительно может привести к вредному результату. В этом случае он обеспечивает защиту субъекта специальных отношений от необоснованной ответственности, в том числе и по линии причинной связи.

Ж. Обвинялся в том, что, работая бригадиром тракторной бригады грубо нарушил требования пп. 7, 9, 14, 216 Правил техники безопасности при работе на тракторах, сельскохозяйственных и специализированных машинах6 допустил к управлению колесным трактором без дополнительного инструктажа по технике безопасности К., не имевшего опыта работы при этом типе машин, назначил на транспортные работы в дальний рейс; перед выездом К. В дальний рейс не проинструктировал его. В результате К. При попытке подняться на тракторе с грузом в гору был придавлен прицепом к бровке и получил смертельную травму. Действия Ж. Были квалифицированы органами предварительного следствия по ч. 3 ст. 140 УК РСФСР.

Суд по этому делу вынес оправдательный приговор. Вывод основывался, во-первых, на отсутствии причинной связи между смертью К. И нарушениями Ж. Указанных правил. Ж. Действительно допустил вмененные ему нарушения, но причиной несчастного случая были не эти нарушения, а небрежность самого потерпевшего \, который окончил школу механизации сельского хозяйства, более двух лет проработал трактористом, хорошо знал правила техники безопасности при работе на тракторах. Во – вторых, отметил суд, Ж. Не знал о возложении на него ответственности по технике безопасности по тракторному парку, с приказом ознакомлен не был и потому не может нести ответственность за несчастный случай с К.

Первый аргумент суда безусловно может быть положен в основу вывода об отсутствии причинной связи. Одним из признаков причинной связи является то, что нарушение выступает в качестве необходимого условия наступления вредных последствий. В данном примере неправильные действия К. Должны быть обусловлены нарушениями, допущенными Ж. Если же результат не зависит от нарушений, если он способен наступить независимо от нарушения т.е. даже в случае, если бы нарушения не было, то это нарушение не является причиной опасных последствий.

Суд, видимо, исходил из этого правил. Но как оно применительно к конкретному случаю? Вопрос важный, ибо можно правильно понимать теоретическое положение, но не правильно применить его. Суд применил правило о причинной связи к случаю, когда К. Был подготовлен к выполнению возложенных на него обязанностей и инструктажа Ж ничего не находится в причинной связи с вредными последствиями, допущенные им нарушения носят формальный характер.

Вместе с тем, может быть, применительно не к данной, а иной возможной ситуации, суд должен проверять, была ли необходимость в проведении инструктажа. Общая подготовленность не всегда означает готовность, способность к действию в конкретной ситуации. И тогда инструктаж приобретает решающее значение, поскольку несет определенные знания, необходимые для исполнения обязанностей.

Не меньший интерес с точки зрения причинной связи представляет второй аргумент суда – о том, что Ж не знал о возложении на него ответственности по технике безопасности. Суд не отнес данное обстоятельство к числу тех, которые указывают на отсутствие причинной связи между поведением Ж и гибелью К. В выводе указан лишь результат судебного анализа – Ж не подлежит ответственности за наступившее последствие. Ответственность Ж исключается не в силу отсутствия причинной связи, а по иным основаниям. В рассматриваемом случае он не был должным субъектом отношении безопасности. Им может быть только лицо, специально включенное в конкретную систему отношений, обладающее необходимым уровнем подготовки, способное выполнять возложенные обязанности. Ж не был поставлен в известность о возложении на него обязанности по обеспечению техники безопасности. Это свидетельствует о том , что он не был включен в систему отношений, обеспечивающих безопасность эксплуатации транспортных средств, поэтому не мог нарушать установленных правил.

Учет реальной возможности и исполнения той или иной обязанности представляет собой одно из требований, представляемых и к судебным органам при решении вопроса о назначении и исполнение осужденным наказания. Например, одной из встречающихся ошибок является назначение дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью лицу, которое такие должности не занимало и совершило преступление, не связанное с нарушением обязанностей по такой должности.

Субъективная возможность определяется способностью лица выполнить требуемую обязанность. Эта способность зависит от характера обязанности, профессиональной подготовки, уровня испытаний и опыта, а порой и психических качеств объекта. Например, по делам об автопроисшествиях вывод о возможности водителя предотвратить наезд порой зависит не только от пространственно – временных условий, но и от скорости психической реакции водителя. Наиболее рельефно субъективная возможность как основание ответственности психического плана была выражена в ч. 2 ст. 60 Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик1, принятых в июле 1991 г. В соответствии с этой статьей лицо не подлежит ответственности