Geum.ru

Книга третья: Философия XIX xx в

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   21   22   23   24   25   26   27   28   ...   63

в современной науке; ряд его идей оказался созвучным тезисам, выдви-

нутым возникшей в 60-70-е годы исторической школой в науковеде-

нии, представленной работами Т. Куна, П. Фейерабенда, К. Хюбнера.


И наконец, надо выделить то, что можно назвать главной, самой

общей философской формулой "Заката Европы", - взаимодействие


многовековой, убывающей исторической культуры с технобюрократи-

ческой цивилизацией, предельно обострившийся конфликт между ними;

исход его Шпенглер видит трагическим для культуры. Эта четко и

страстно выраженная Шпенглером дилемма в дальнейшем постоянно

присутствует в западной философии.


Тем не менее на определенном этапе - начинающегося упадка куль-

туры - культура и цивилизация сосуществуют. При всей их антагонис-

тичности, по Шпенглеру, наступление эпохи цивилизации - момент

органический, момент, несмотря на превращенность форм, продолже-

ния жизни. Происходит последовательное неизбежное обеднение жиз-

ненных содержаний эпохи культуры, их упрощение, омассовление, де-

мократизация. Это не просто последняя стадия существования культу-

ры, но и новая жизнь, с собственным содержанием, во всякую эпоху

охватывающая по меньшей мере два столетия. Конец нынешней, "фау-

стовской" эпохе, тысячелетию западноевропейской культуры, по уоеж-

дению Шпенглера, будет положен катастрофами - следствием эколо-

гических результатов развития технической цивилизации - и войнами

с использованием новейшей "американо-западноевропейской" техники.


Понятие "культура" в концепции Шпенглера


Прежде чем приступить к анализу историко-культурной концепции

Шпенглера, необходимо определить объем самого понятия "культура",

которое у Шпенглера выступает как бы в двух масштабах. Шпенглер

выделяет в мировой истории восемь культур, достигших

зрелости: это египетская, индийская, вавилонская, китайс-

кая, "магическая" (арабо-византийская), "аполлоновская"

(греко-римская), "фаустовская" (западноевропейская) куль-

туры и культура майи. Это культуры "завершенные", полностью

исчерпавшие свои возможности. (В дальнейшем Шпенглер собирался

направить свое внимание на будущую русско-сибирскую культуру.)

Их существование в разные времена на самых отдаленных территориях

планеты для Шпенглера - отнюдь не свидетельство единства мирового

исторического процесса (напротив, оно неоспоримо доказывает бес-

смысленность самого этого понятия, отсутствие истории в этом смыс-

ле, истории как процесса), а свидетельство единства проявлений жиз-

ни во Вселенной во всем ее многообразии. Итак, в большем объеме, в

наиболее обобщенном употреблении "культура" у Шпенглера -

это сложившаяся в веках историко-культурная целост-

ность' .


В другом контексте Шпенглер понимает культуру иначе: это единая

(и единственная) культура того же исторического целого (по Шпенгле-

ру, ему отведено тысячелетие), но - до той границы, которая в преде-

лах этого целого отделяет ее от цивилизации. Термином 'цивилиза-

ция' Шпенглер обозначает поздний этап развития единой


* Синонимом культуры в этом ее значении - пожалуй, даже более употреби-

тельным - является термин "цивилизация". Например: крито-микенская цивилиза-

ция (или: культура). В последующем за подобными историко-культурными единица-

ми закрепляется название "цивилизация", как мы это видим, например, у А. Тойнби,

который во многом следуя Шпенглеру, выделяет около тридцати подобных комп-

лексов.


культуры, который он расценивает как логическую ста-

дию, завершение и исход культуры". Цивилизация - после-

дняя, неизбежная фаза всякой культуры. Она выражается во внезап-

ном (органически обусловленном, возрастном) перерождении культу-

ры, резком надломе всех творческих сил, переходе к переработке уже

использованного историей материала, отживших форм.


В своем втором значении "культура" - становление творческих воз-

можностей, расцвет, линия подъема. "Культура" (и затем "цивилиза-

ция" как нисходящая линия развития) полностью совпадает у Шпенг-

лера с понятиями "история" и "общество". Цивилизация, обладая одни-

ми и теми же признаками во всех культурах, есть симптом И выражение

отмирания целого как организма, затухания одушествлявшей его куль-

туры, возврат в "небытие" культуры.


В первом случае - в концепции культур - реализует себя фило-

софско-историческая установка Шпенглера. Шпенглер выступает

против идеи единого "всемирного" исторического процесса,

единой линии эволюции человечества, проходящей (с всемирно-

исторической точки зрения) последовательные этапы развития, т.е. по-

ступательного движения, которое, используя социальные, гносеологи-

ческие и другие критерии, историки до сих пор определяли как про-

гресс. Теории единства и преемственности процесса мировой истории

как общей картины развития человечества Шпенглер противопоставля-

ет учение о множестве завершенных, разобщенных в пространстве и во

времени цивилизаций ("культур"), равноценных по предельной полноте

осуществленных в них возможностей и достигнутому совершенству

выражения, языка форм.


Идея развития


На возникновение труда О. Шпенглера повлиял прежде всего ро-

мантический интерес к экзотике неевропейского мира, усилившийся в

начале XX в., особенно в Германии. Заметное воздействие оказало и

научное востоковедение, которое к этому времени накопило множество

новых фактов. Высказав идею о множественности и равноценности

культур, Шпенглер стал выразителем характернейших для современной

исторической и культурологической мысли тенденций к индивидуализа-

ции и локализации всемирной истории. И хотя теория Шпенглера реша-

ла, в принципе, не те проблемы, которые ставились наукой при после-

дующем изучении и осмыслении локальных цивилизаций, - во многих

областях он высказал ряд глубоких догадок; сам представленный им на

суд европейской читающей публики опыт целостного рассмотрения ис-

торико-культурных единств, "индивидуумов", был беспрецедентно смел.


Прежде всего Шпенглер выступил против европоцентризма, на ос-

нове которого в культуре Запада традиционно возводилось здание ис-

торической науки. На протяжении нескольких столетий европейская

мысль двигалась по схеме: древность - средние века - новое время,

отводя выдающуюся роль лишь отдельным народам. Шпенглер метко

высмеял условность и ограниченность современной ему историографии,

базировавшейся на эволюционистской схеме позитивизма. Утверждав-

шийся Шпенглером принцип сравнительно-типологического рассмотре-

ния исторической картины мира, бытия истории, подрывал самые осно-


вы европоцентризма. Выступив против идеи единого развития всемир-

ной истории, Шпенглер подчеркивал, что представление о "всемирной

истории" есть продукт только западной культуры, собственно "чувства

формы", присущего только западному человеку. Он вновь обратился к

идее круговорота (подобные идеи были знакомы античности и час-

тично возродились в XVII в. - прежде всего в философии истории

Дж. Вико), утверждая цикличность развития в разрозненных в про-

странстве и во времени культурных мирах, которые даже при одновре-

менном существовании не сообщаются между собой. Это обусловлива-

ет особое внимание философа к их индивидуальности, ис-

ключительности, внутреннему единству.


Наряду с общей идеей истории, мира как истории, Шпенглер

утверждает строгую череду внутренних закономерностей развития ис-

торического индивидуума. Диалектика развития каждой куль-

туры сводится к прохождению культурно-историческим

единством тех стадий, которые в своем развитии прохо-

дит живой организм: детство, юность, зрелость, увядание.

Неминуемость - и закономерное наступление, чередование

этих стадий - делает периоды развития всех культур абсолютно

тождественными, длительность фаз и срок существования самой куль-

туры - отмеренными, нерушимыми. Исходя из этого, Шпенглер созда-

ет своеобразную концепцию "одновременности" явлений, отделенных

промежутками в тысячелетия; для обозначения этой "одновременнос-

ти" Шпенглер, придерживающийся органицистских теорий, использует

термин "гомология". Выделяя следующие фазы развития: мифосимво-

лическую раннюю культуру, метафизико-религиозную высокую куль-

туру и позднюю, цивилизационную, стадию культуры, он стремится на

историческом материале показать "параллельно-одновременный" харак-

тер прохождения культурами этих стадий.


Морфология культуры. Символ


Эта идея развития, применяемая к конкретным историческим инди-

видуумам, всякий раз повторяющая себя (словно маска, восемь раз

наложенная на различные культуры), во многих отношениях ограни-

ченна и скудна. В то же время картины мировых цивилизаций (куль-

тур) в "Закате Европы" поражают обилием образов, многосторонним

проникновением в характерную символику культуры. Шпенглер ставит

перед собой задачу - вскрыть взаимосвязь самых разнопорядковых

явлений одной культурной эпохи - экономических, политических, со-

циальных, художественных, организационных, технических - и в ито-

ге выделить немногие, предельно обобщенные, но тем более яркие,

многозначительные черты, которые уже сами по себе являли бы "фи-

зиономию", т.е. историческую неповторимость культуры. Шпенглер

акцентирует здесь все то, что, по его убеждению, не может быть унас-

ледовано и даже верно воспринято другими культурами, хотя подчас, -

как это имеет место в Западной Европе по отношению к античности, -

и вызывает страстное желание подражать, назвать себя преемниками,

утвердить единую генетическую линию истории и культуры.


В конечном счете, культура - это отличающее эпоху, превращаю-

щее ее в целостность определенное единство форм мышления, единство


стилистики, запечатленное в формах экономической, политической, ду-

ховной, религиозной, практической, художественной жизни. Анализ этого

единства форм - основной способ рассмотрения Шпенглером истории.

В противоположность догматическим, на его взгляд, принципам науч-

ного познания, Шпенглер (ссылаясь на Гете), обосновывает приоритет

"лирического начала", "чувства жизни" в подходе к историческому

целому как к развивающемуся живому организму. Вслед за Гете, Шпен-

глер стремится выявить в мире "всеобъемлющую символику". Именно

прасимвол - одно из центральных понятий шпенглеровской филосо-

фии - лежит в основе каждого исторического культурного индивидуу-

ма и внутренне скрепляет его единство. Шпенглер считает возможным

дать универсальное объяснение всей картины жизни и деятельности

эпохи путем указания на один основной прасимвол, определивший у

истоков культуры последующее ее развитие и расцвет. Выявление сим-

волического строя для Шпенглера есть прежде всего способ смысло-

вой организации эпохи (тысячелетнего периода). Надо помнить, что

при этом он неизменно отталкивается от своей оценки ситуации совре-

менной ему Европы.


"Символ" Шпенглера очень рельефен и впечатляющ. Для антично-

го ("аполлоновского", пластического) мира таким символом Шпенглер

считает "тело": для этого символа характерны статуарность, объем-

ность, статичность. Ему, согласно Шпенглеру, абсолютно противопо-

ложно щемящее чувство от беспредельного субъективно переживаемо-

го "пространства" (символа западноевропейской культуры, воплотив-

шей ищущий, беспокойный дух "фаустовского" человека). В отличие

от этих культур прасимвол загадочной египетской культуры - "дорога",

то неведомое, что она таит в себе, и т. д.


Большое достоинство метода Шпенглера - воссоздание облика куль-

туры в его целостности. То обстоятельство, что история и культура

Шпенглером не дифференцируются, свидетельствует, разумеется, об

игнорировании им специфики исторического, но не только. В учении

Шпенглера совершенно очевидны попытки осуществления системного

подхода к культуре в ее развитии. Существенные черты структурного

метода выразились в стремлении Шпенглера отказаться от традицион-

ного идеологически-смыслового, ценностного подхода к явлениям куль-

туры. Место отдельных феноменов определяется, по Шпенглеру, ис-

ключительно "большей чистотой и силой их языка форм, напряженнос-

тью их символического звучания - безотносительно к добру и злу,

высокому и низкому, пользе или идеалу" "Физиогномика" в его фи-

лософии есть не столько метод интуитивной концентрации, выделения,

обособления главного, сколько феноменология всего обозримого: это

обозримое и должно быть связано воедино через интерпретацию лю-

бым способом. Однако провозглашенные им принципы морфологичес-

кого анализа - метода, сделавшего книгу Шпенглера явлением исклю-

чительным в исследовании культуры, - соблюдались далеко не всегда.

Чтобы, исходя из политических задач, доказать полную "повторяе-

мость" некоторых существенных моментов истории, Шпенглеру прихо-

дилось становиться на путь предельной формализации культурных эпох,

заниматься однотипной периодизацией, структурные "срезы" целиком

переносить из тысячелетия в тысячелетие, равно применять одну и ту

6 - 2895


же хронологическую "таблицу" к Индии и к Западной Европе, к Гре-

ции и к Китаю...


Шпенглер стремится выявить тесное морфологическое "сродство"

всех феноменов историко-культурной жизни. Поразительно его упор-

ное стремление не упустить из виду ни единой детали, ни одного факта.

Все они включены в шпенглеровскую систему; эта механическая взаи-

мообусловленность - пассивный материал для его "первоидеи", для

его смыслообразующего диктата. Опасность субъективизма в морфо-

логии в подобных случаях очень велика. Морфология истории может

попросту обернуться мифом.


В то же время невозможно отрицать исключительное значение для

культурологии шпенглеровской установки на выявление общего языка

культуры, культурной символики. Этот благодатный материал - соб-

ственно, весь "Закат Европы". Главное же, - если мы обратимся к

текстам Шпенглера, - это отмеченные замечательным чувством целого

очерки культурных эпох, во всем - от характерного пейзажа до худо-

жественной среды - проникнутые единым, одухотворяющим началом.


Современность и политика


Политика с самого начала была движущей пружиной теоретических

построений немецкого философа. "Подлинная тема всех исследований

Шпенглера, предмет его жгучего внимания, объект его темперамент-

ных и страстных размышлений - не история и не прошлое, но настоя-

щее, наша современность"


У истоков создания "Заката Европы" (сочинение первоначально

вызревало в уме автора как очерк о проблемах современной политики

западных стран) был Агадирский кризис 1911 г. - выражение стремле-

ния к переделу, предвестник мировой войны. Шпенглер в эти годы

видит два явления, которые должны были открыть эпоху мировой

экспансии, "войн гигантов", диктатуры: это империализм (мировая война)

и начало социальных революций (революция 1905 г. в России). По

признанию Шпенглера, под впечатлением происходящего быстро созре-

вала его идея мировой истории. Случайным поводом послужила попав-

шаяся ему у букиниста книга ныне забытого автора "История гибели

античного мира", вызвав в воображении Шпенглера абсолютную ана-

логию между распадающейся империей и движущейся навстречу своей

гибели Европой и обусловив его глубокий скепсис в отношении истори-

ческих событий. Задачей его стало - доказать "повторяемость" судеб

исторических культур и неизбежность гибели Западной Европы, через

последний "взлет" на стадии жестко организованной, бюрократичес-

кой, технически организованной цивилизации. Для него все происходя-

щее было полным подобием эллинизма как стадии хаотического смеше-

ния, распада, перерождения чистых элементов культуры греческого

мира. Как ему казалось, история предопределила Западу еще раз прой-

ти путь, аналогичный пути от эллинского мира, чувственного, гармо-

ничного, к жесткому практицизму римского духа. В подобном перехо-

де, на современном витке, должна сказаться историческая миссия Гер-

мании: через диктатуру, авторитет сильной власти - к новому объеди-

нению цивилизационной эпохи на основе мощной организации и техники.

Складывается и политический идеал Шпенглера; идея "империализ-


ма" во главе с могущественной Германией, установление социализма

прусского образца, подразумевающее подчинение единичного благу це-

лого, авторитарный порядок; сила и военная мощь Германии. Эти идеи

Шпенглера, получившие самое развернутое воплощение в работе "Прус-

сачество и социализм" относились к числу тех, которые в 30-е годы

были взяты на вооружение нацистами. Они уверовали в соответствие

взглядов Шпенглера собственной идеологии. Между тем Шпенглер

оставался в душе умозрительным систематизатором и метафизиком: "им-

периализму" он отводил место, строго определенное его концепцией

современной цивилизации, симметричное всем неизбежно возвращаю-

щимся эпохам цивилизационных экспансий и упадка. Вскоре это вызва-

ло разочарование нацистов, тем более что в 1933 г. Шпенглер отклонил

предложение национал-социалистов о сотрудничестве. Насмешки над

"тевтонскими" устремлениями нацистов и над политикой антисемитиз-

ма, резкие высказывания в адрес Гитлера повлекли за собой опалу и

запрещение упоминать имя философа в политической печати.


В то же время политическая позиция Шпенглера, апокалиптические

ожидания - все это, безусловно, означало фаталистическое принятие

"цивилизации" со всем губительным, что она, по убеждению Шпенгле-

ра, несла с собой. По выходе "Заката Европы" одним из самых непри-

миримых его критиков стал Т. Манн, который обвинил Шпенглера в

апологии милитаризма в разгар кровопролития. Для Т. Манна сама

идея "заката" культуры, шпенглеровское отрицание жизнеспособности

европейского гуманизма, были неприемлемыми, пораженческими: фи-

лософ стал в его глазах "дезертиром" и "перебежчиком", ибо скорбя о

культуре и будучи человеком мира культуры, пытался снискать себе

признание со стороны утверждающей себя цивилизации, враждебной

его духу.


Надо отметить, что в отличие от подобного угла зрения оценка

труда Шпенглера в России в 20-е годы была мало политизированной.

Это бросается в глаза при ознакомлении со сборником статей " Освальд

Шпенглер и Закат Европы", выпущенным ведущими представителями

русской религиозной мысли: Н. А. Бердяевым, Ф. А. Степуном, С. Л.

Франком, Я. М. Букшпаном (1922). Не только политика, но и методо-

логия Шпенглера мало занимают авторов сборника. Уникальным в со-

чинении Шпенглера им кажется более глубокое, чем до сих пор, осоз-

нание философом внутренней трагедии современного общества, выра-

жение этой трагедии на подлинном языке уходящей в прошлое культу-

ры. По страстному убеждению авторов книги, это обретение самосозна-

ния на самом краю нравственной пропасти способно обернуться спасе-

нием. Причины интереса российских философов к книге Шпенглера

многообразны.


Шпенглер был глубоко убежден - и это составляло резкий кон-

траст с его пессимизмом в отношении западной культуры, - что за

Россией будущее. И если для Германии кульминация ее истории позади,

то русская культура, силы которой еще глубоко скрыты, начнет жизнь