Geum.ru

Заседание «Меркурий-клуба», посвященное теме: «Экономические последствия войны в Ираке для России»

Вид материалаЗаседание

Содержание


Замир АБДУЛЛАЕВ, председатель совета директоров Нефтегазодобывающего предприятия СТ ЗАО «Голойл»
Федор БУРЛАЦКИЙ, публицист
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9

Замир АБДУЛЛАЕВ, председатель совета директоров Нефтегазодобывающего предприятия СТ ЗАО «Голойл»



Я представляю независимую добывающую нефтяную компанию «Голойл», которая добывает нефть в Ханты-Мансийском автономном округе.

При всех известных отрицательных моментах война в Ираке завершилась. И завершилась, к удивлению многих наших граждан, сведущих в военной области, весьма скоротечно, буквально молниеносно.

Война завершилась. Тем не менее, предсказание некоторых аналитиков об обвале мировых цен на нефть не оправдались, нефть осталась в коридоре 20-25 долларов за баррель. Кроме того, вряд ли цена на нефть упадет ниже себестоимости добычи нефти в штате Техас, в США. Таким образом, с внешними ценами на нефть вроде бы все в порядке.

Но, как ни велико значение мировых цен на нефть, для России определяющим фактором успешного развития является конкурентоспособность и сбалансированность национальной экономики России. В частности, в сфере добычи нефти и газа. Топливно-энергетический комплекс России представлен двумя группами игроков – это вертикально интегрированные нефтяные компании и независимый производитель нефти и газа. Они соответственно добывают 90-93 процента нефти и 7-10 процентов.

Принимая во внимание, что сегодняшний форум осуществляется под эгидой Торгово-промышленной палаты, поддерживающей малые предприятия независимо от сферы их деятельности, я буду говорить о роли и проблемах независимых производителей в связи с событиями в Ираке.

Что такое малое предприятие в нефтяной отрасли? Скажу на примере нашей добывающей компании «Голойл». Это примерно 120 работающих. Издержки по подъему нефти на поверхность при всех наших природных проблемах сравнимы с иракской и составляют примерно долларов 20 на баррель, несмотря на то, что у нас минус 40.

Более 400 тысяч тонн добычи в год, более 15 миллионов долларов налоговых отчислений в бюджеты разных уровней. Сферы работы – это добыча нефти и ее продажа. Отсутствие переработки – это то, что характеризует независимого производителя, отличает его от вертикально интегрированных нефтяных компаний.

Если говорить об этих двух игроках, то они конкурируют между собой только в издержках по добыче нефти, потому что цены реализации на нефть для всех одинаковы. У кого ниже себестоимость добычи нефти, тот и более конкурентен, тот и более выживаем в условиях обвалов внешних и внутренних цен.

Если говорить о независимых производителях нефти, то они сталкиваются сейчас с двумя основными проблемами – это кризисный уровень внутренних цен на нефть, которые, обратите внимание, составляют 5 долларов за баррель (независимые производители вынуждены продавать по этим ценам примерно 2/3 своей добычи и только 1/3 – по мировым ценам, которые колеблются в коридоре 20-25 долларов). Несмотря на это, независимые нефтяные компании умудряются фиксировать прибыль в своих балансах и платить налоговые отчисления в бюджеты разных уровней.

Вторая большая проблема – это монополизация переработки нефти вертикально интегрированными нефтяными компаниями. При цене на нефть в 5 долларов за баррель единственным способом улучшить экономику для независимых производителей является доступ к нефтеперерабатывающим мощностям. К сожалению, вертикально интегрированные нефтяные компании при всех своих положительных качествах отказывают независимым производителям в доступе на свои нефтеперерабатывающие заводы.

Поэтому представляется, что в ближайшее время в России независимые компании будут вынуждены рассмотреть вопрос о строительстве каких-то собственных перерабатывающих мощностей для улучшения внутренних продаж нефти.

Как это ни парадоксально звучит, вертикально интегрированные нефтяные компании и независимые производители нужны друг другу. Вертикально интегрированные компании поглощают независимых. Наиболее ярким примером последнего была очень хорошая сделка по покупке компании ОАО "Северная нефть" («Роснефть»). А независимые компании заинтересованы в крупных вертикально интегрированных нефтяных компаниях потому, что в будущем они будут покупать у них средние и мелкие месторождения, в которых компании не заинтересованы.

Возвращаясь к иракскому фактору, хочу отметить, что если независимые производители сумеют решить свои проблемы в Российской Федерации, в том числе проблемы экономические, финансовые и иные, то, возможно, они найдут свое место в разработке нефтяных месторождений в Ираке, в том числе во взаимодействии с вертикально интегрированными нефтяными компаниями. Ведь известно, что американские крупные компании активно привлекают свои национальные сервисные компании, подрядные организации и операторов для разработки месторождений в Ираке.

Федор БУРЛАЦКИЙ, публицист



Уважаемые коллеги! Я не могу считать себя большим специалистом в энергетических вопросах, в проблемах этого бизнеса, поэтому я скажу о взаимосвязи между внешней политикой и нашими экономическими интересами.

Я хотел бы поддержать те выводы, которые сделал Евгений Максимович, в особенности по двум вопросам – о необходимости продолжения сотрудничества с Соединенными Штатами Америки, несмотря на возникшие проблемы. И второе – о необходимости внутренних структурных реформ.

Было бы преувеличением сказать, что Россия проиграла «чужую» войну в Ираке. Но все-таки кое-что мы проиграли там, а могли не проиграть, могли вести себя несколько осторожнее, чем мы себя вели. Китай, как мы помним, в этой ситуации не играл в проблему «вето», а Франция затянула нас немножко дальше, чем это было в наших интересах. Может быть, напрасно мы рассчитывали остановить уже начавшуюся войну, когда было совершенно очевидно, что это невозможно. Элементы этой неосторожности сказались и на послевоенном урегулировании в Ираке, от которого мы полностью отстранены.

Я не думаю, что мы могли получить долг, который имел Ирак перед нами, – 8 миллиардов долларов, но мы могли вести более успешные переговоры по этому вопросу с Соединенными Штатами, если бы не вот эта неосторожность и торопливость, хотя в целом наша политика была, безусловно, правильной.

Надо понимать, мне кажется, лимиты, которые имеет Россия сейчас на мировой арене. Я думаю, что тот поворот, который когда-то совершил Евгений Максимович, когда развернул самолет, не долетев до Вашингтона в период войны в Югославии, был последним всплеском нашей супердержавы. Мы больше, к сожалению, не супердержава. Так случилось после Беловежской пущи или, может быть, в силу других причин. Я не буду здесь останавливаться на этом. Но мы великая держава, и надо вести себя в этих пределах, в условиях, когда Соединенные Штаты Америки, нравится нам это или нет, развернули стратегию превентивных войн для искоренения самих источников терроризма в современном мире, т.е. для ликвидации тех режимов, той «оси зла», которые, как они считают, могут питать терроризм.

Мне кажется, что очень важный урок состоит в том, что наша внешняя политика (это повторяется тысячу раз, но, к сожалению, не всегда мы следуем этому) была главным образом, особенно в нынешних условиях, определяема экономическими интересами страны. Именно экономическими. И в этом смысле результативной с точки зрения достижения экономических интересов. Потому что самое важное на нынешнем этапе для России – возродить экономическое могущество и для решения социальных задач, и для повышения своей роли на мировой арене.

И два слова о структурных реформах. Мне кажется, что сейчас, после того как собственность в основном стала частной и даже недра, которые по Конституции принадлежат всему народу России, находятся в частных руках, необходимо нашему руководству и парламенту предпринимать шаги, направленные на то, чтобы то, что попало в частные руки, служило стране, а не только небольшой группе. Не будем их называть олигархами, богатыми, делить общество таким образом. Главное, чтобы это работало на страну, а капиталы, которые получают в результате эксплуатации недр, использовались для гражданского общества, для социальных нужд, для укрепления нашего военного могущества. Те иллюзии, которые распространялись 10 лет назад, что, мол, поскольку у нас нет врагов, то можно не обращать внимания на наш военно-промышленный комплекс, на нашу армию, на оснащение ее современными видами вооружения, мне кажется, уже почти никто не разделяет в современном и довольно жестком мире.

Проблема структурных реформ – это отдельная проблема, но она связана с энергетическими интересами страны и с уроками, которые нам преподали американцы в Ираке, Афганистане, Югославии.