Geum.ru

Вестник филологического факультета ИнгГУ

Вид материалаДокументы

Содержание


УДК 821.351.43 Мартазанова Х.М.
Martazanova Kh.M. Artisitc solution of the tragicalness in the Ingush literature
Подобный материал:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   27



УДК 821.351.43

Мартазанова Х.М.


Художественное решение трагического в ингушской литературе (на основе рассказа А. Ведзижева «Орден»)




Статья раскрывает замысел рассказа «Орден», написанного ингушским писателем А.Ведзижевым. В центре повествования – история жизни Мухарбека, главного героя, прошедшего тяжелый и трагический путь. Наряду с проблемой трагического в рассказе находит художественное осмысление и проблема интернационализма. Автор говорит о том, что действия репрессивной машины даются сквозь преломления их в судьбах героев – Мухарбека и его земляков. Писатель также рассказывает об исторических фактах и событиях, имевших место в эпоху тоталитарного режима.


Ключевые слова: А.Ведзижев, ингушская литература, художественный образ, трагическое, тоталитарный режим, рассказ, судьба, ингушский народ.

Martazanova Kh.M.


Artisitc solution of the tragicalness in the Ingush literature

(based on the short story “Order” by A.Vedzizhev)




The article reveals the conception of the story “Order” written by the Ingush writer A.Vedzizhev. In the center of the narration is the story of Mukharbek, the main hero, who passed difficult and tragic way. An issue of internationalism is found here together with the problem of tragicalness. The author describes the actions of the repressive machine through their refraction in destinies of the characters – Mukharbek and his fellows. The writer also tells about historical facts and events which took place during the epoch of totalitarian regime.

Key words: A.Vedzizhev, Ingush literature, artistic image, tragicalness, totalitarian regime, story, destiny, Ingush people.


Художественному решению проблемы трагического в ингушской литературе посвящено немало произведений. Стала она предметом осмысления и А. Ведзижевым в рассказе «Орден», написанном в 1960 году, по «горячим следам событий. На русском языке, в переводе Светланы Алиевой, составителя и редактора художественно-документального сборника в 3-х томах «Так это было»: Национальные репрессии в СССР. 1919-1952 годы», рассказ вышел в свет в 1993 году.

Испытанием на прочность духовных и нравственных устоев, физической выносливости и силы духа явилось для ингушей насильственное выселение в феврале 1944 года в Казахстан и Среднюю Азию. На несколько поколений хватило бы тех трудностей, через которые пришлось пройти каждому, кто подвергся сталинской репрессии.

А. Ведзижев сам был репрессирован, на собственной судьбе испытал, что значит быть «спецпереселенцем», видел, в каких условиях (если вообще можно так говорить) жили его соотечественники, был свидетелем того, как депортация народа сказалась на судьбах тех ингушей, которые воевали на фронтах Великой Отечественной войны, ставшей суровым испытанием для всей многонациональной страны. Рассказ «Орден» можно было бы назвать «Запоздалый орден» или «Награда нашла героя», так как только через шестнадцать лет (вспомним, рассказ написан в 1960 году) герой получил орден, к которому был представлен еще в годы войны за то, что честно выполнял свой долг перед Родиной.

В центре повествования история жизни Мухарбека, главного героя, прошедшего тяжелый и трагический путь, судьба которого дается в неразрывной связи с исторической судьбой народа и государства. Этапами на этом пути были подвиги, совершенные человеком безудержной храбрости на полях сражений, не примирившимся, не признавшим над собой власти адской машины в «век - волкодава», сохранившим над ним моральное и нравственное превосходство.

Период работы Мухарбека в колхозе, когда он ничего не знал о судьбе родных, а затем, узнав о том, что семья живет под Акмолинском в селе Кийма, решил бежать, явился для героя проверкой его физических и духовных сил. Герой вспоминает: «Решение бежать пришло мгновенно, и я уже знал, что ничто меня не остановит, иначе я поступить не мог». И когда Полина Михайловна попыталась объяснить, что если его вдруг задержат, то последствия могут быть самые непредсказуемые, Мухарбек отвечает: «А вдруг не задержат? Почему меня обязательно должны задержать? Что, у меня на лбу написано, что ли... » Но «приемная мать» пытается образумить его: «Да ведь пропуск везде спрашивают», а когда поняла бесполезность своих стараний, собирает Мухарбека в дорогу и, глядя на него печальными глазами, произносит: «Да разве тебя удержишь? Свет не без добрых людей, сынок, может и обойдется?»

К сожалению героя, который без денег, без документов, благодаря помощи «добрых людей», добрался до своих, узнает, что «мать и сестренка умерли»; отца застал еще живым, который «лежал в чужом доме, среди чужих людей, такой непохожий на себя от истощения и пережитых страданий. ... отец умирал»

На третий день после похорон отца за Мухарбеком пришли от коменданта с требованием явиться в комендатуру. Узнав, что у него нет разрешения, молодой лейтенант выписал «Постановление об аресте» Мухарбека и положил перед ним: «Распишись...»

Из всех жизненных трудностей герой выходит победителем, ничто ни смогло его сломить, убить в нем живую душу. Уже в начале рассказа А. Ведзижев дает почувствовать, что перед нами человек добрый и сильный, с очень ярко выраженным чувством справедливости и ответственности. История жизни, рассказанная Мухарбеком, не только потрясает генерала, но и вызывает восхищение, ибо видит: перед ним человек, который не сломался под тяжестью свалившихся на него невзгод, наделенный огромной силой духа, силой убеждений, и что очень важно, допоказавший: человеческие возможности безграничны.

Рассказ характеризуется несложной художественной структурой. Важная функция принадлежит в ней образу автора, который традиционно выступает в роли повествователя: «Все в этот день было празднично и необычно: большой зал, множество людей, статная фигура генерала в президиуме и четко прозвучавшие в торжественной тишине слова указа «За образцовое выполнение боевого задания наградить орденом…» И имя Мухарбека. Затем Мухарбек, все еще не очнувшись, стоял в просторном кабинете генерала. Тот понимающе глянул на смятенное лицо Мухарбека и тяжело опустился на диван». Заключительные слова также принадлежат автору: «Хотел ты мне рассказать о себе, – сказал генерал на прощанье Мухарбеку, - а рассказал о своем народе. В самых жестоких испытаниях сохранял он ясный ум и чистое сердце. Плохое не уживается в народе, а доброе, – генерал коснулся ордена на груди солдата, – доброе за ним не пропадет..»

Затем свои мысли, чувства, переживания писатель вкладывает в уста героев рассказа, через их восприятие (в том числе и главного героя – Мухарбека) передает исторические факты и события, имевшие место в эпоху тоталитарного режима. Действия репрессивной машины даются сквозь преломления их в судьбах героев – Мухарбека и его земляков.

Смело, отчаянно, храбро воевал Мухарбек с врагом. Казалось бы, впереди его ждут заслуженные боевые награды за то, что он, как и миллионы представителей многонациональной страны, самоотверженно отстаивал свободу и независимость государства и народа.

Родина, действительно, «оценила» подвиг героя, отправив в Казахстан, куда был депортирован его народ. И Мухарбек, который за годы службы в армии, не задавая лишних вопросов, научившийся выполнять приказы, подчиняется, хотя и не понимает, как это в самый разгар боевых действий его отправляют в тыл. Удивляться было чему. На счету героя было немало ратных подвигов, не раз за годы войны бывал он ранен. Так, Мухарбек рассказывает: « …В сознанье я пришел уже в госпитале. Через пару дней меня навестил комбат. «Голова на плечах и грудь в крестах, радовался он за меня. – К награде тебя представили, пляши, солдат!» После выписки меня направили в штаб дивизии. Там разговор был короткий: «Поедешь в Казахстан!»

О том, что он «спецпереселенец», Мухарбек узнал в пути от своих земляков, которых везли из Кустаная в Алма-Атинскую область. Герой вспоминает: «Никогда мне не забыть растерянные, запуганные лица стариков, женщин, детей. Они не могли понять, за что их выгнали из родного дома в этот далекий холодный край, и, истощенные от голода, усталости и бездомности, ждали новых бед. Многие все еще верили - не сегодня-завтра выяснится, что это ошибка, недоразумение».

В одночасье, из защитника отечества герой превратился во врага народа. Когда в бюро пропусков НКВД Мухарбек спросил капитана: «А где мне ночевать?» - тот, равнодушно оглядев его, ответил: «Где хочешь…»

Так для героя начался период «хождений по мукам», который закончится не скоро. И не только для него одного.

В «Доме колхозника», в котором Мухарбек нашел временное пристанище до выяснения вопроса о его дальнейшей судьбе, он встретил своих земляков, воевавших на фронтах Великой Отечественной войны, но заслуги их перед Родиной и народом были перечеркнуты, честь и достоинство растоптаны. Войдя в указанный ему третий номер, Мухарбек видит узкие койки вдоль стен, низкий потолок, до которого легко достать рукой; за столом посреди комнаты сидит несколько человек в военной форме, некоторые из них без погон. «Со смешанным чувством радости и боли» он узнает в них своих земляков. История каждого из них была созвучна с его собственной. Оглушенные случившимся, растерянные и униженные, они не могли понять, почему они оказались изгоями в собственной стране. Это подполковник Зауров, капитан Рамазанов и др. – люди известные, уважаемые в народе.

Так, подполковник Зауров, личность яркая, незаурядная, в прошлом активный участник Гражданской войны. Окончил школу красных командиров. На фронтах Великой Отечественной войны проявил себя как человек неимоверной храбрости и отваги. Он был гордостью земляков, воевавших с ним в одном полку. Вызывал восхищение сослуживцев. О его смелости ходили легенды. Но тем не менее боевые заслуги не были зачтены ему, он оказался в жерновах адской машины, которой управляли бездушные, жестокие, трусливые исполнители. Он единственный, кому позволено было остаться в городе, но не освобожден от учета в спецкомендатуре. Ему не разрешается съездить за семьей, эвакуированной из Харькова на Урал, так как «без разрешения коменданта ни один спецпереселенец не имеет права выезжать из города».

С предельной достоверностью через внешние детали автор передает психологическое состояние подполковника: «Я не видел Заурова, он стоял ко мне спиной, но сколько она рассказала мне о том, что творилось в его душе! Стройная и прямая, с развернутыми плечами,она словно надломилась. Крепкие плечи опали. Зауров медленно упал на стул».

Столь же трагичной является и судьба старшего лейтенанта, который старается объяснить майору НКВД: почему его, офицера, окончившего военное училище и мечтавшего навсегда связать свою судьбу с Красной Армией, отправили в тыл? У блюстителя порядка в чине майора имеется ответ и на эти вопросы: «Вы освобождены от воинской повинности. … Таково решение правительства. Будете жить и работать там, куда вас определят».

Вызывает глубокое сочувствие и капитан Рамазанов, ставший жертвой сталинского произвола. Он не понимает, в чем его вина; отца своего не помнит, так как тот был убит деникинцами, детство прошло в детдоме, но, благодаря своим природным способностям, сумел выучиться, стать артистом. Когда началась война, пошел на фронт. Дослужился до капитана. Обратившись к майору, он просит: «Вы должны меня выслушать, товарищ майор! Я артист, окончил театральный институт…» Но в ответ слышит: «Ну и что же? Теперь вам придется менять специальность. … Поедете туда, куда вас направят». Но вопрос о дальнейшей судьбе героя решался уже около месяца. Разговорившись с Мухарбеком, он предлагает:«Значит, пойдем вместе. Что-нибудь, наверное, они нам все-таки скажут. Нельзя же так, без всякой причины разбросать народ по Казахстану и Киргизии. Муж в одном месте, жена и дети в другом».

Мухарбек также возмущен и оскорблен происходящим, и потому он произносит с горечью: «Сорвать с фронта солдат и офицеров и загнать их в глубокий тыл. …Что ж мы, не достойны носить оружие?» Его волнуют вопросы: «Где моя семья, где мои родители?» «Меня выслали, ладно, – думает он, – я крепкий, выдержу, доживу до лучших времен. А старик-отец, мать, маленькая сестренка?»

Конечно же, тяжелые думы о судьбах своих родных и близких не дают заснуть не только Мухарбеку. Как пишет автор: «В темноте то в одном, то в другом конце комнаты вспыхивали огоньки папирос. Никто из нас не спал в эту ночь. И в следующие. Много их было впереди, бессонных ночей».

Как показывает писатель, судьбы этих людей похожи. Но, несмотря на жестокость, равнодушие, проявляемые окружающими, цинизм, унижение оскорбление чести и достоинства со стороны властей, герои А. Ведзижева не ожесточились, не потеряли веру в то, что это ненадолго.

Художественно осмысливая сталинско-бериевскую эпоху, автор правдиво изображает бездушных, слепых исполнителей чужой воли. Не осознавая, что творят, эти физические и нравственные калеки, от имени режима выступают вершителями человеческих судеб. Так, писатель создает зримый образ сержанта с говорящей фамилией Муха, человека грубого, невежественного, интеллектуально и нравственно убогого, агрессивного и трусливого. Вот как описывает его А. Ведзижев: «В низеньком домике под соломенной крышей размещалась спецкомендатура. Жарко пылал в печи саксаул, за столом против печи сидел человек с сержантскими погонами, такой маленький, что его трудно было принять всерьез. На крохотном, не больше кулака лице пылал большой нос». И этот человек является олицетворением власти: «Над головой сержанта висел портрет Сталина, по бокам – портреты Берии и Молотова. Под портретами в рамке висело Постановление о спецпереселенцах. Я подошел ближе и прочел подпись «Молотов». И, как показывает писатель, то, что до тех пор для Мухарбека и его земляков не имело «ни имени, ни облика», вдруг начинает обретать четкие контуры и имя; мысль: «Может ли Сталин не знать, что делает Молотов?» вмиг разрушает то, во что с детства было свято и нерушимо верилось.

Наряду с проблемой трагического в рассказе находит художественное осмысление и проблема интернационализма. Всем ходом своего повествования автор утверждает мысль о том, что во все времена были, есть и будут люди, которые, занимая активную жизненную позицию, всеми своими действиями и поступками руководствуются законом совести, в основе которой лежат высокие нравственные принципы, берущие начало из недр народной жизни.

В рассказе А. Ведзижева носителями этих общечеловеческих ценностей являются Тимофей Васильевич Царапин и Полина Михайловна, которых автор противопоставляет сержанту Мухе. Тимофей Васильевич появляется в тот самый момент, когда между Мухой и капитаном Рамазановым назревает конфликт. Причиной стала реплика Рамазанова: «Большого ума для составления этого документа не понадобилось», – брошенная им в адрес сержанта, который, ухмыляясь. посоветовал изучать постановление, ибо для них, «спецпереселенцев», это очень полезно. Сержант, у которого « глазки … сузились, как у кошки, углядевшей мышь», идет в контрнаступление. Каждая новая реплика Рамазанова распаляет его все больше и больше:

– Так, так. Значит, ты не одобряешь постановление правительства? Значит, по-твоему, «правительство неумное»?

– Вряд ли мне удастся вам что-либо объяснить, сержант, не скрывая насмешки, ответил Рамазанов. – Чтобы мотор работал, требуется смазка, а ее-то, – он постучал пальцем по лбу, – у вас явно не хватает.

– Эй, ты! – сержант стукнул кулаком по столу. – Не забывайся!

– Забываетесь вы, сержант. Здесь не написано, что вы имеете право говорить мне «ты», – дрожа от гнева, Рамазанов двинулся на сержанта.

Душевная зоркость Тимофея Васильевича, его отзывчивость, человеколюбие помогают избежать столкновения. С момента знакомства с ним и до конца, он проявляет понимание, терпимость, доброту, желание максимально помочь людям, ставшим изгоями в собственном государстве. Оценив ситуацию, он произносит:«Что за шум, а драки нет!» Этих слов оказалось достаточно, чтобы Муха угомонился.

Внешний портрет характеризует Тимофея Васильевича как человека очень легкого и приятного в общении: «В дверях стоял высокий, худой, как мальчишка, человек лет 28. Левый пустой рукав шинели был заправлен за пояс, большие серые глаза смотрели с веселой насмешкой. Сержант Муха, ты опять шумишь? – спросил он, протягивая всем нам по очереди свою единственную руку. – Давайте знакомиться – председатель здешнего колхоза Царапин Тимофей Васильевич. А ты, сержант, усади нас. Мне надо с людьми поговорить».

Как мы видим, здесь проявляется умение Тимофея Васильевича в любой обстановке оставаться самим собой. Перед нами человек с сильно развитым чувством собственного достоинства, пройдя суровую школу жизни, сумевший сохранить в себе человеческое начало. Тимофей Васильевич не делит людей по национальному признаку. От «блюстителя порядка» Мухи его отличает гуманное отношение к так называемым «спецпереселенцам».

Не ожесточила Тимофея Васильевича и война, откуда он вернулся без руки и где предельно проявляются физические и нравственные возможности каждого человека, когда, «оказавшись перед выбором, он или преодолевает непреодолимое, или погибает как духовная ценность» [1; 139].

В нем заложен неиссякаемый нравственный потенциал, который чувствует Муха и заставляет его смотреть на Тимофея Васильевича «глазами ластящегося к хозяину щенка. Важность с него как ветром сдуло». «Старательно, будто дело делал, расставил сержант табуретки», выполнив тем самым требование председателя.

Искренность, простота, желание понять, помочь, поддержать людей, не по своей воле оказавшихся на чужбине, стремление вселить в них веру чувствуется в каждом его слове: «Работаю я здесь уже второй год, – говорит он. … – Места неплохие, жить можно, только с людьми трудно. Работать в колхозе некому: остались одни женщины да дети. Прислали ваших земляков, тяжко им здесь. Климат непривычный, голодно, а приехали они, сами знаете, налегке. Местные стараются им помочь, да что у них самих-то есть? Все взяла война. Теперь колхоз рассчитывает на вас, фронтовиков…» В этих словах и желание поддержать «спецпереселенцев», донести до них всю сложность ситуации, боль за женщин и детей, на судьбах которых тяжелым бременем легли военные тяготы.

Кроме того, Тимофей Васильевич показывает: положение людей, лишенных родины, он понимает, и они не будут одиноки в своих бедах, но в этой обстановке очень важно сохранить присутствие духа, верить в то, что зло не бесконечно, наступят другие времена. И потому он призывает их, не падая духом, трудиться, ибо « работать во время войны в колхозе – тоже подвиг».

Если же Тимофей Васильевич верил в них и понимал, что они ни в чем не виноваты и сложности, с которыми столкнулись «спецпереселенцы», ненадолго, то Муха старался убедить их в том, что они не имеют равных прав с окружающими. И свидетельством тому было удостоверение, которое он «черной тушью» «деловито сопя, выписал каждому».

Человеком добрым, отзывчивым, предстает в рассказе и Полина Михайловна, и если бы не встреча с этой немолодой уже, но душевно щедрой женщиной, ставшей Мухарбеку и его земляку, капитану Рамазанову, «приемной матерью», им не удалось бы пережить голодную вьюжную зиму. Она проявляла к ним материнскую любовь и заботу.

Сама голодная, хотя и трудится каждый день, единственный сын на войне, чтобы накормить «чужих» ей людей, эта простая русская женщина с рассветом «уходила в поле собирать из-под снега колосья, терпеливо перемалывала на ручной мельнице. И, когда замерзшие, падая от усталости, они возвращались с работы, на столе дымилась горячая каша или – уже настоящий праздник! – сладковатая мороженая картошка».

Более того, Полина Михайловна как могла защищала этих без вины виноватых от постоянных придирок сержанта Мухи, который каждую ночь напоминал Мухарбеку и Рамазанову, что они полностью в его власти. И когда, подвыпив, Муха являлся с очередной проверкой, она, «свесив с печи свою седую голову», просила сержанта: «Сынок, …они же люди. С утра до вечера на работе, дай им хоть ночью отдохнуть». Но Муха, неуемный в своей ненависти, презрительно, не глядя в ее сторону, произносил: «Люди мне тоже. … Не нравится, что я прихожу, гони их с квартиры».

«Пройдет время – придет время», как писал И. М. Базоркин. Уйдет режим, тоталитарный тоже, уйдут все «мухи», которых порождал этот режим, а такие люди, как Тимофей Васильевич Царапин, Полина Михайловна останутся.

Будут жить в благодарной памяти и те, кто, подобно молодой женщине, ездовой, принял участие в судьбах «спецпереселенцев». Когда Мухарбек попросил довезти его до Киймы, где находился его отец, она отвечает: «Отчего же, довезти можно, только есть ли у вас разрешение туда ехать?» Но видя, как он шарит в кармане, произносит: «Ладно уж, пропуск – это ваша печаль, а вот в шинельке я вас живым не довезу».

Или та пожилая русская женщина, как могла утешавшая Мухарбека, на руках которого умер отец: «Не отчаивайся, сынок, – обращается она к нему. – На все воля божья».

И таких людей, скромных, незаметных, излучающих добро и свет, с именами и без имен, на пути спецпереселенцев было немало. Как правило, их отличает от общей массы то, что они живут по высоким нравственным законам, законам добра и справедливости. Они способны понять, сострадать, сопереживать, протянуть руку помощи, вселить надежду, и без них, этих извечных праведников, жизнь не имела бы никакого смысла.

Таким образом, А.Ведзижев в одноименном рассказе «Орден» на примере главного героя Мухарбека, раскрывает судьбу всего ингушского народа, который в жесточайших условиях тоталитарного режима остался верен своим обычаям и традициям, нравственным устоям, сохранил в чистоте свою веру; посредством своих мыслей, чувств, переживаний в соответствии с правдой жизни передал свое видение жизни, правду характеров так, чтобы читатели осознали: только человек ответствен за все, что происходит в окружающем его мире и долг каждого не допустить повторения трагических ошибок истории.

Литература

    1. Ю. Бондарев. Поиск истины. – М. 1976. C.139.
    2. А. Ведзижев. Так это было: Национальные репрессии в СССр. 1919-1952 годы: Худож. – док. Сб./ Ред. – сост. С. У. Алиева. В 3-х т. Т. 2. – Москва: «Инсан».1993. C. 152-166.