Geum.ru

Вторая

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10
Дж. Шварценбергера "Политика силы". Международная система, согласно его взглядам, развивается на основе взаимодействия трех объективных и постоянно действующих факторов: силы, взаимности и сотрудничества, из которых последняя категория приобретает в современных условиях все возрастающее значение. Шварценбергер рассматривает специфику международных конфликтов, исходя из концепции монопольного использования силы государственной властью в условиях, когда внешняя политика одной страны приходит в столкновение с внешней политикой другой. По мнению Шварценбергера, специфическим признаком остроты международного конфликта является тяготение государств к насильственным средствам разрешения противоречий.

Работы профессора политических наук Саутгемптонского университета Дж. Френкела «Международные отношения» и "Национальный интерес" по структуре, терминологии и методам описания предмета могут быть охарактеризованы как политико-социологические. На них лежит сильный отпечаток буржуазных социологических теорий М. Вебера, Т. Парсонса, С. Райт-Миллса. Рассматривая систему современных международных отношений, элементы этой системы-государства, классифицируя качества этих элементов (народ, территория, система управления, суверенитет, национальные и социальные особенности), Френкел приходит к выводу о кризисе современного национального государства. Особое внимание обращает он на структуру государственного аппарата, технику принятия решений, в частности на отношения между законодательной и исполнительной властью в процессе принятия внешнеполитических решений.

Френкел считает, что национальные интересы и национальные цели определяют особенности и направления внешней политики различных государств. Он разработал классификацию национальных интересов, подразделяя их на "аспирациональные" (связанные с основными идеалами и духовными ценностями данного народа), "операциональные" (практические интересы, являющиеся непосредственной целью повседневной политики правительства) и "дескриптивные", которые охватывают все споры и дискуссии в парламентах, прессе, общественном мнении по вопросам внешней политики. Френкел не анализирует классового и политического содержания понятия национального интереса. С его точки зрения, скорее можно говорить о соперничестве отдельных политических "групп давления" в определении структуры и приоритетов национальных интересов.

Согласно оценкам Френкела, отношения между государствами развиваются одновременно по трем взаимопереплетающимся направлениям: конфликт, конкуренция и сотрудничество. При этом особое значение придается уровню ресурсов каждого государства: населения, географического положения, экономики, национальной психологии, административной и военной системы и т.д. От анализа национального государства как элемента современной системы международных отношений Френкел переходит к изучению самой системы в ее наиболее общих аспектах.

Таким образом, следуя в основном за принципиальными разработками американской школы "политического реализма", английские ученые не остаются лишь простыми эпигонами, а вносят в известных пределах и нечто свое, связанное со специфическими интересами официальной внешней политики Англии. Несомненно и то, что английская теоретическая мысль оказывается прагматичнее по существу, чем родственная фракция "политического реализма" в США. Претензии на теоретичность мышления в Англии выражены слабее.

Вместе с тем политическая эволюция "реалистов" в США за последние годы в сторону признания международной действительности и приспособления к ней гораздо слабее прослеживается в английской "школе", остающейся и в начале 70-х годов приверженной традиционному курсу империалистической политики.

Во Франции школа "политического реализма" не нашла широкого круга последователей в силу "многих причин. Наиболее важная из них заключается в том, что в первые послевоенные годы, когда американские теоретики разрабатывали и обосновывали агрессивную внешнюю политику США, что было выражено в доктринах школы "политического реализма", Франция были оттеснена на международной арене на втором план. Это в значительной мере делало подобного рода теории неактуальными для французской внешней политики.

Изменения во внешней политике Франции после 1958 г., выразившиеся в усилении самостоятельности Франции в международных делах, в опоре на собственные ядерные силы, созданию которых французское правительство придавало очень большое значение, стимулировали появление "силовых" исследований у (французских теоретиков. Однако подобные исследования и тогда не были во Франции слишком широко распространены, поскольку они не соответствовали новым позитивным тенденциям во внешней политике Франции-стремлению к решению европейских проблем без диктата со стороны США, курсу на сотрудничество с социалистическими странами в Европе, на мирное урегулирование международных проблем в других регионах. Развитие этих тенденций во внешней политике Франции обусловило интерес некоторых французских теоретиков международных отношений к разработке конфликтов и ряда других проблем, причем эти исследования не шли в русле концепции "силы".

Французская ветвь «политического реализма», развивавшаяся медленно и не слишком продуктивно, получила определенный импульс прежде всего в многочисленных работах Р. Арона. Он был одним из тех, кто идейно и личными связями способствовал восприятию в странах Западной Европы основных идей американского "политического реализма". Вместе с тем благодаря его работам французские исследователи смогли оказывать известное влияние на "теоретическую" мысль американской школы.

Р. Арон, наиболее крупная фигура среди французских исследователей международных отношений, близок к "политическому реализму" вследствие общего характера его концепций, хотя сам он этого не признает. В книге "Мир и война среди нации" он критикует общие теоретические положения работ Г.Моргентау и формально не присоединяется к основному тезису "реалистов" о том, что движущей силой международных отношений является "борьба за власть". Арон подчеркивает: "Для того чтобы дать "рациональное объяснение" дипломатическо -стратегическому поведению, чтобы выработать общую теорию международных отношений, сравнимую с экономической теорией, многие авторы выдвинули концепцию "пауэр", или "махт", в качестве основополагающей концепции, которая соответствовала бы концепции стоимости. Но в действительности эта концепция не может выполнять такую функцию".

Однако толкование Ароном сущности международных отношений, заключающееся в утверждении законности применения насилия, вплотную подводит его к концепции "политических реалистов". Он прямо заявляет, что "внешняя политика-это, собственно говоря, политика силы". Арон относит "могущество" и "силу" к категории средств внешней политики, указывая, что в международных отношениях стремление к силе возникает не ради самой силы, а "ради выполнения определенной задачи", иначе говоря, для достижения цели внешней политики. Критикуя определение "силы", данное в работах Моргентау, Арон не отбрасывает его целиком, а подправляет, указывая, что составляющие его элементы должны быть однотипными, и выдвигает три основных элемента "мощи государства": территорию и материальные ресурсы, людские ресурсы и «способность к коллективному действию». Подход Арона означает разрыв с реальными процессами международных отношений, делает его пленником "силовых схем".

Арон дает следующее определение «могущества» применительно к международным отношениям: "способность политической единицы навязать свою волю другим единицам". Арон различает мощь оборонительную - способность не поддаваться воле других и мощь наступательную - способность навязывать волю другим, указывая при этом на разницу в понятиях "могущество" и "сила". Он определяет "силу" как совокупность способов принуждения находящихся в распоряжении государства.

Концепцию сохранения мира Арон также основывает на применении силы. Он утверждает, что гонка вооружений происходит как следствие поисков безопасности «гарантируемой силой». В будущем технический прогресс, возможно, стабилизирует "взаимное устрашение и позволит разрешить противоречия мировой политики. Пока же гонка вооружений - основной гарант мира". Так Арон ставит на голову всю проблему разоружения в современной мировой политике.

Арон призывает к разумному поведению в политике и к главенству политики при решении острых международных вопросов. Однако при этом он утверждает, что агрессивны страны социалистического мира, западные же страны только вынуждены принимать меры "оборонительного" характера.

Арон рассматривает также категорию "национальный интерес", полностью лишая ее, однако, классового содержания. Условно, по его мнению, "национальный интерес" сводится к частным и частно-коллективным интересам. Множественность конкретных и конечных целей сделала невозможным, по мнению Арона, рациональное определение этого понятия.

Отмечая множественность целей внешней политики, Арон, указывает среди них в первую очередь на "безопасность", а также на "мощь", "славу" и "идею". Кроме того, Арон говорит о целях "исторических", отрицая, что революционные преобразования коренным образом меняют также цели государства во внешнеполитической сфере.

Арона сближает с "политическими реалистами" и его позиция активного сторонника доктрины "сдерживания". Мир, основанный на страхе, который он называет "не худшей из хитростей разума", существует, по его мнению, благодаря применению этой стратегии. Арон-непримиримый противник социалистического общества, марксистской идеологии.

Весьма близок к школе "политического реализма" и генерал А. Бофр, занимающийся исследованиями в области военной стратегии. Бофр введет разработки в духе школы американских "профессиональных стратегов", в частности Т.Шеллинга, основываясь на концепции силы. На этой идее основана и стратегическая концепция Бофра. Он видит в стратегии "искусство использования "силы для достижения политической цели" и "искусство диалектики стремлений, использующих силу для разрешения их конфликта". Идея силы положена им в основу понятий "действия" и "сдерживание". "Тотальная стратегия" Бофра, как "прямая", так и "косвенная", также основана на применении насилия в самых различных формах. Он чрезвычайно подробно рассматривает "стратегическое действие" различных видов - от прямого применения военной силы до психологического воздействия.

Как указывает Бофр, вначале необходимо изучить политические цели своего государства и других стран, затем можно определять "поле свободы решения" и действия. Анализ этих вопросов приводит к "политическому диагнозу" осуществления намеченной цели. На базе политического диагноза определяются конкретные стратегические цели, изучение которых приводит к "стратегическому диагнозу, который в свою очередь диктует "стратегическую линию действий". Сопоставление этих исследований позволяет разработать окончательный план действий, представляющих собой последовательный ряд акций.

В целом концепция Бофра - апология насилия, призыв к решению международных вопросов с "позиции силы".

Наиболее агрессивную позицию среди сторонников школы "политического реализма" во Франции занимает генерал П. Галлуа. В книге "Стратегия в ядерный век" Галлуа рассматривает особенность стратегии "сдерживания" на современном этапе, повторяя в основном рассуждения американских геополитиков. Позиции Галлуа зиждутся на представлениях о решающем влиянии силы в международной политике, ставших традиционными для буржуазной теории международных отношений. Его стратегическая концепция построена на утверждении необходимости использования военной силы во внешней политиике. Галлуа считал, по крайней мере в пору написания «Стратегии», что всякое ослабление напряженности и переговоры создают благоприятную обстановку для внезапной агрессии.

В ФРГ разработка концепций, идентичных теоретическим схемам американской школы "политического реализма", проводилась в последние годы достаточно интенсивно под явным влиянием работ основателей этой школы, прежде всего Г. Моргентау. Определенную роль в этом сыграло то обстоятельство, что "силовые теории" издавна были в арсенале германского империализма и его теоретиков.

В ФРГ, однако, не нашлось исследователей, которые, подобно Моргентау, разрабатывали бы концепции "политического реализма" комплексно. Западногерманские теоретики и политические деятели, как правило, сосредоточивают внимание на отдельных компонентах данной теории. Многих из этих исследователей можно отнести к числу представителей "политического реализма" лишь с большими оговорками. Разработкой "реалистических" теорий и внедрением их в практику внешней политики в ФРГ занимаются в последние годы преимущественно политические деятели и некоторые дипломаты. В их работах общетеоретические положения "реалистической доктрины" внешней политики используются для обоснования конкретных интересов западногерманских правящих кругов на международной арене. Не случайно, как в области теории, так и в области практической политики между западногерманскими "реалистами" проявились, особенно в последние роды, весьма существенные разногласия в зависимости от партийной принадлежности.

Западногерманские приверженцы "политического реализма", вслед за их американскими коллегами, выдвигают закон борьбы за "власть" (или "силу") в качестве основы и движущей силы политических отношений. "Классическая внешняя политика, как она развивалась столетиями, ориентируется на силу. Сохранение определенных интересов власти, расширение собственной власти и уменьшение власти других -вот ее цели", -писал бывший директор Исследовательского института Немецкого общества внешней политики, нынешний глава фракции ХДС/ХСС в бундестаге, профессор К. Карстенс в работе "Политическое руководство"

Исходя из признания законов "борьбы за власть" основой общественного развития, В. Фукс- директор Института физики плазмы в книге "Формулы могущества" пытается определить скорость и масштабы изменения расстановки сил на международной арене. Он отмечает, что понятие "сила" вбирает в себя необозримое число факторов, и тот, кто не специализируется на отборе каких-либо определенных факторов, рискует столкнуться с неразрешимыми в принципе проблемами. С точки зрения В.Фукса, наиболее важными факторами для определения могущества государства является численность населения, производство энергии и выплавка стали. Отдавая себе отчет в том, что эти факторы позволяют говорить лишь об экономическом могуществе, Фукс утверждает, что в ближайшие 10-20 лет политическое могущество любого государства будет расти прямо пропорционально его экономическому могуществу. Примечательно, что, в отличие от большинства работ американских "политических реалистов", исследования Фукса очень мало говорят о значении военной мощи государства.

Воинствующий антикоммунизм, стремление любыми средствами приумножить и усложнить проблемы отношений государств двух социально-экономических систем, свойственны большинству работ Э. Майоники, долгое время являвшегося одним из ведущих политических деятелей фракции ХДС/ХСС. На протяжении многих лет Майоника продолжает оставаться приверженцем наиболее реакционных догм "политического реализма", от которых уже отходит большинство их прежних сторонников.

В работе "Возможности и границы германской внешней политики" Э. Майоника задался целью теоретически обосновать широко распространявшийся "политическими реалистами" в период "холодной войны" миф о "советской угрозе", развеянный ходом международных событий, в том числе и опытом развития отношений между СССР и ФРГ за последние годы. Основным фактором, определяющим современную международную обстановку, по мнению Майоники, является стратегический ядерный потенциал причем "безопасность Европы обеспечивается ядерной мощью США, которая не дает СССР возможности обрушиться на Европу". Согласно фальсификаторской концепции Майоники, внешняя политика СССР ставит цель "укрепить сферу влияния и установить гегемонию над всей Европой".

Помимо активной политики "устрашения", проводимой по отношению к социалистическому содружеству "атлантическими" державами, важным фактором будущих перемен в структуре международных отношений (разумеется, в пользу системы капитализма), по мысли западногерманских "реалистов" типа Э.Майоники, могли бы стать процессы "либерализации" и последующей "эрозии" социалистических общественных и экономических отношений в СССР и других социалистических странах.

В работах западногерманских "политических реалистов" одно из центральных мест занимают вопросы западноевропейской интеграции, которая, как правило, ставится первой среди внешнеполитических приоритетов ФРГ. "Опыт показывает, что ФРГ может быть равноправным государством, не утрачивая своих позиций и не испытывая комплекса неполноценности, только в том случае, если ФРГ будет включена в интегрированную (Западную) Европу", - утверждает Маионика.

В действительности же опыт последних лет показывают, что ФРГ укрепляет свои позиции на международной арене, налаживая отношения с социалистическими государствами. Общеевропейское сотрудничество во всех областях становится реальностью, вопреки теоретическим построениям "политических реалистов", проповедующих идеи замкнутого "европеизма". Это отвечает подлинным интересам ФРГ в европейской политике.

Видный идеолог подобного варианта "европеизма" Ф.Й. Штраус, широко известный своими антикоммунистическими "программами" для Европы, предельно ясно выражает свое понимание "национальных интересов" ФРГ. "Германское воссоединение может стать действительностью только в том случае, -заявляет он, -если Западная Европа настолько сплотится, что станет оказывать воздействие на страны Восточной Европы как гравитационный центр" (046, 147). Для Ф.Й.Штрауса "объединенная Европа" и по сей день представляется средством получения ФРГ права, обладания ядерным оружием.

Некоторые из "реалистов", сознавая несовпадение "силовой" позиции с внешнеполитическим курсом ФРГ, один из принципов которого - отказ от применения силы и угрозы ею, предпочитают ныне не акцентировать внимания на теории и практике, основанной на силе, и прежде всего военной силе, хотя и остаются по существу на прежних позициях. Имеются работы и таких теоретиков международных отношений, взгляды которых отражают существенную эволюцию взглядов на силу под воздействием происходящих в международных отношениях реальных позитивных процессов.

В этой связи показательно развитие отношения к проблеме войны и мира одного из крупнейших буржуазных философов - К. Ясперса, во многом разделяющего основные положения доктрин "политического реализма". В 1958 г. вышла книга Ясперса "Атомная бомба и будущее человечества", где он выдвинул тезис о том, что появление атомной бомбы решающим образом и пагубно влияет на формирование политического сознания. Тогда, в 1958 г. Ясперс видел смысл растущей опасности в том, что человечеству угрожает уничтожение либо посредством атомной бомбы, либо путем "утраты свободы под господством тоталитаризма". Он фактически солидаризовался в то время со сторонниками ядерного вооружения Западной Германии, объявив, что предпочитает смерть в ядерной войне "господству тоталитаризма". Однако глубокие сдвиги в международно-политической обстановке, отражающие процесс изменения мирового соотношения сил в пользу социализма, не могли остаться не замеченными такими крупными учеными, как К. Ясперс. Опасная политическая ситуация, складывавшаяся в Западной Германии в конце 60-х годов в связи с нежеланием правительства ХДС/ХСС считаться с реальностями этой обстановки, послужила для Ясперса толчком к новому осмыслению процессов, происходящих в ФРГ и во всем мире. В одной из последних работ "Куда движется ФРГ", вышедшей в конце 60-х годов Ясперс дает критический анализ современной международной обстановки. Сохраняя тезис об "угрозе тоталитарного господства", он, однако, заявляет: "В наше время, в отличие от прошлого, следует стремиться к миру без всяких оговорок".

В западногерманской политической литературе последних лет стала распространяться точка зрения Ф.Вайцзеккера, видного физика, одного из руководителей "исследования мира": "Всеобщий мир является жизненным условием научно-технической эпохи, мир требует политической стабилизации, и для этой цели должна быть изменена политическая картина мира".

Нетрудно заметить, что приверженцы "политического реализма" в ФРГ существенно расходятся друг с другом в вопросах методов достижения тех или иных целей на международной арене. Однако всех их независимо от принадлежности к либеральному или консервативному крылу объединяет субъективистский подход к анализу международных проблем.

Можно констатировать известное отставание теоретической мысли "политических реалистов" от практического внешнеполитического курса, стремящегося учитывать так или иначе реальности европейской и мировой политики.

2.Психологические и социально-психологические теории

внешней политики и "поведения государства"

Психологические и социально-психологические концепции постепенно занимают все большее место в буржуазных теориях внешней политики. С начала 60-х годов элементы психологии и социальной психологии начали входить в качестве составной части в эти концепции. Психологический понятийный аппарат все чаще используется при анализе конкретных проблем международных отношений. Предпринимаются первые попытки создать "чисто" психологические и социально-психологические теории внешней политики и международных отношений.

Повышенный интерес буржуазных теоретиков к психологической стороне международных отношений объясняется рядом взаимосвязанных причин как объективного, так и субъективного характера. Изменения в системе международных отношений под воздействием нового соотношения сил двух систем обусловили потребность империализма в новых путях, средствах и методах достижения своих целей, поскольку диапазон применения прежних методов значительно сузился, а их эффективность чувствительно упала. Возникла настоятельная необходимость учитывать и использовать в определенных классовых интересах процессы, происходящие в общественном сознании как в странах- объектах внешней политики империализма, так и в самих империалистических государствах.

Вместе с тем стремление к маскировке классовых интересов и целей внешней политики капиталистических стран также порождает тенденцию к преднамеренной "психологизации".

Одним из инструментов нового подхода и стала социальная психология. Развиваясь на Западе ускоренными темпами уже с конца XIX в., она накопила запас теоретических построений и экспериментального материала, добилась в некоторых областях известных практических успехов и, как казалось буржуазным ученым и политикам, могла быть с успехом применена к анализу проблем внешней политики и международных отношений.

Все попытки буржуазной науки подойти к исследованию международных отношений и внешней политики с позиций психологии и социальной психологии можно условно разделить на три основных направления, тесно переплетающиеся друг с другом. В качестве критерия классификации целесообразно выбрать предмет изучения, а не теоретическое направление, поскольку в каждом из этих направлений сочетаются и бихейвиористский, и фрейдистский подходы (или их модификации). На этом основании можно выделить следующие основные направления:

а) исследование международных отношений в целом как процесса взаимодействия национальных государств, причем каждое из них рассматривается как единый целостный организм, реагирующий на поведение других государств-организмов и на изменения в общей системе международных отношений и (или) в отдельных ее параметрах (концепции "национального характера" и "национального поведения");

б) попытки проследить влияние психологических и социально-психологических факторов на процессы формирования и осуществления внешней политики государства на различных стадиях этих процессов и на различных уровнях (личность руководителя, группа высших официальных лиц, массовый уровень);

в) выделившееся в самостоятельное направление изучение конфликта как наиболее опасной и актуальной области международных отношений.

Если в первые послевоенные десятилетия международные отношения исследовались психологами и психиатрами, проявившими интерес к этой области, но обычно незнакомыми профессионально с собственно предметом международных отношении и автоматически переносившими на них то, что было известным (или считалось таковым) о психологии личности, то в последние 8-10 лет в психологических подходах к изучению международной проблематики наблюдается ряд изменений. Они объясняются тем, что все попытки некритически перенести на сферу международных отношений концепции Фрейда или бихейвиористской школы либо не дали положительных результатов, либо оказались вообще невозможными. Это потребовало известного пересмотра самих концепций, известного отхода как от идеи эгоцентризма, так и от механической схемы бихейвиоризма С-Р (стимул-реакция) в сторону большего учета реальных взаимодействие личности и общества, определенной системности в рассмотрении взаимодействия личности и различных социальных групп в процессе формирования внешней политики, принятия и реализации внешнеполитических решений.

В каждом из трех выделенных направлений эти сдвиги, как и осознание их необходимости, неодинаковы. Общее для них то, что они проводятся под влиянием и в результате соединения социально-психологического анализа внешней политики и международных отношений с методами системного исследования.

Разумеется, указанные сдвиги в психологических подходах к изучению международных отношений не устраняют и не могут устранить органические пороки, свойственные буржуазным психологическим школам вообще. Тем не менее рассмотрение этих изменений все же представляет определенный интерес.