Глава 1 устойчивое развитие императив современности

Вид материала

Реферат

Содержание Список литературы 4.8. Роль Сибири в геополитике и устойчивом развитии России Список литературы

Подобный материал:

• Курсовая система и профессиональная переподготовка, 94.46kb.
• Проект «Устойчивое потребление – устойчивое будущее», 34.07kb.
• Что такое устойчивое развитие, 1076.31kb.
• Устойчивое развитие (теоретико-методологический анализ), 339.96kb.
• Хасанова Гульжан Шариповна Вметодических указаниях изложен перечень вопросов, составляющих, 382.55kb.
• Книга учителя к курсу «Экология Москвы и устойчивое развитие», 5745.62kb.
• Устойчивое развитие стало понятием, официально признанным на международном уровне, 284.33kb.
• Обзор Доклада проон о человеческом развитии 2011 года «Устойчивое развитие и равенство, 157.32kb.
• Планирование работ и расходов, 853.69kb.
• Концепция самосознания Августина и Декарта: сравнительный анализ. Развитие атомистических, 18.44kb.

4.7. Проблемы природоохранной политики в современной России

Среди главных проявлений бюрократизации партийных и советских органов, помешавших вовремя правильно понять и оценить опасность надвигающегося экологического кризиса, можно выделить, во-первых, некритическое следование «генеральной линии» и «указаниям сверху», безотносительно к степени их разумности, во-вторых, приоритет ведомственных интересов перед интересами общества и, в-третьих, отстаивание «чести мундира» вопреки фактам.

Новая власть, унаследовав эти черты, усилила их, доведя до абсурда, что, в частности, проявляется в ее отношении к экологическим проблемам. Так, В. Данилов-Данильян считает для себя «неприемлемым» вывод ученых о том, что «наши стратеги повели страну не вперед, а назад» [1], хотя буквально все факты свидетельствуют именно об этом.

При рассмотрении «совокупности всех социальных, экономических и экологических показателей неизбежен вывод: страна движется в направлении прямо противоположном тому пути, который мог бы привести к устойчивому развитию», — подчеркивает Президиум Сибирского отделения РАН. Согласно математической теории рынка, разработанной под руководством академика В. В. Струминского, Россия находится в области неустойчивого равновесия. По-видимому, доктор экономических наук В. И. Данилов-Данильян предпочитает уподобляться критикуемому им «безучастному большинству», которое хочет устроить свою частную жизнь «в распадающейся стране как-нибудь без нежелательных жертв», не задумываться о их неизбежности. «Даже если зарницы сверкают, гром пока не слышен». Как ученый он, с одной стороны, решительно отвергает, например, новый «проект века» — строительство высокоскоростной железнодорожной магистрали Петербург—Москва,— убедительно доказывая экономическую и экологическую несостоятельность этой затеи. С другой стороны, Данилов-Данильян-министр был обязан, по его словам, дать положительное заключение на тот же самый проект.

Такого рода раздвоение не является особенностью его личности, скорее, может служить символом политики российского правительства. Президент РФ, с одной стороны, подписывает 1 апреля 1996 г. Указ о концепции перехода страны к устойчивому развитию, а с другой стороны, ликвидирует Министерство охраны окружающей среды и природных ресурсов, создавая вместо него Комитет, не обладающий по своему статусу полномочиями проводить государственную экологическую политику в стране.

Концепция перехода страны к устойчивому развитию не подкреплена ни финансовыми, ни какими-либо другими реальными мерами, а потому, как справедливо отметила пресс-служба Центра охраны природы, «не имеет отношения ни к российской действительности, ни к устойчивому развитию». Она отражает «крайне низкий уровень понимания государственной властью самой проблемы устойчивого развития, предлагая вместо перестройки экономики и социальных отношений очередной ряд природоохранительных ограничений (осуществляемых в основном на бумаге) на хозяйственную деятельность» [2].

Рыночные реформы в России не только привели к небывалому упадку производства, но и к обострению противоречий между экономическими и экологическими интересами. Ситуацию усугубили внутриполитические факторы, в частности курс на «суверенизацию» регионов, принцип «двойного ведения» (Федерации и ее субъектов) по вопросам права собственности и распоряжения природными ресурсами. Субъекты Федерации поспешили объявить исключительное право собственности на природные объекты своих территорий.

В то время как развитые страны при обкатанных экономических и юридических механизмах вынуждены идти по пути ужесточения государственного контроля и ответственности хозяйственных субъектов за состояние окружающей среды, в России при чрезвычайно обостряющейся экологической ситуации наблюдаются атрофия и разбалансированность государственного контроля и управления, при росте числа экологических преступлений и злоупотреблений просматривается направленность на затухание судебно-правового реагирования. С 1987 г. количество возбужденных дел по всем видам экологической преступности стало резко сокращаться, несмотря на взрывообразный рост таких преступлений (только за один 1994 г. на 50%), причем фиксируется их, по оценкам экспертов, менее 3%. На экологические преступления и правонарушения принято смотреть как на малозначительные, не представляющие большой общественной опасности. Лицам, совершившим их и привлеченным к судебной ответственности, в 83% случаев назначались наказания ниже нижнего предела, предусматриваемого соответствующими статьями Уголовного кодекса. По факту покушения на жизнь одного человека начинается уголовное преследование, но за покушение на жизнь и здоровье сотен тысяч людей по экологическим основаниям уголовного наказания для виновных не предусматривается!

Карающий меч закона, свидетельствуют юристы, в основном направлен против мелких нарушителей, те же, кто посягает на экологическую безопасность населения, подрывает биологические основы жизни и здоровья человека, остаются практически безнаказанными. Организованные преступные группировки, например, занимающиеся рыбным и охотничьим промыслом, оснащены новейшей техникой, вооружены и имеют прикрытие из коррумпированных лиц в органах исполнительной власти, правоохранительных органах, рыбоохране. Случается, что такие группировки нападают на промысловые суда и должностных лиц из органов охраны природы.

Рост экологических преступлений провоцируется появлением частной и смешанной форм собственности, стремлением любыми путями получить максимум прибыли. На фоне господства мафиозных структур, стремительного имущественного расслоения и обогащения меньшинства за счет грабежа большинства людей и природы в общественном сознании утверждается феномен неприятия «законности» значительной частью населения, нелегитимности самих законов. Правовой нигилизм провоцируется также недостаточной работой и коррумпированностью правоохранительных органов.

Пытаясь амортизировать кризисные социально-экономические процессы, а зачастую преследуя своекорыстные интересы, местные власти санкционируют разграбление природных богатств, причем часто (при нынешнем правовом хаосе) в трудно-пресекаемых формах. Это и выдача разрешений на размещение экологически опасных объектов или на изъятие особо охраняемых природных территорий под застройку, и необоснованные освобождения от оплаты за загрязнение окружающей среды или использование природных ресурсов, и использование экологических фондов на цели, не связанные с охраной окружающей среды, и присвоение местными органами функций и компетенции федеральных органов власти и т. п. [З].

Документы правительства РФ, принятые в последние годы по вопросам экологии, носят декларативный характер и фактически игнорируются на всех уровнях государственной власти. Правительство республики Алтай, например, вопреки отрицательным заключениям государственных экспертных комиссий и решениям правительства РФ, упорно продолжает подготовительные работы по реализации проекта Катунской ГЭС, чреватого экологической катастрофой для всего бассейна Оби. Оно же заключило договор с производственно-коммерческим объединением «Полиэкт» из Прокопьевска о добыче угля Пыжинского месторождения на месте уникального кедрача рядом с Телецким озером. Причем объединению разрешается заготавливать там же крепежный и строевой лес.

На Байкале местные власти требуют исключить из территории Прибайкальского государственного парка 150 тыс. га земель, «чтобы не ущемлять прав местных жителей». Крен в сторону мелких и средних предприятий при реорганизации нефтегазовой промышленности, которые, как показывает мировой опыт, стремятся к немедленному извлечению прибыли, не считаясь с уроном для окружающей среды, является крайне опасной тенденцией. Особую экологическую опасность представляет «сотрудничество» местных властей и отечественных предпринимателей с иностранными компаниями в эксплуатации природных богатств. В печати, например, неоднократно говорилось, что деятельность совместных предприятий в карельских лесах, в сибирской и дальневосточной тайге ведет к уничтожению лесных богатств нашей страны. Активисты канадского движения «зеленых» называют ее «практикой, близкой к бандитизму».

Природоохранное законодательство не отработано, предпринимателям нет дела до охраны природы, «зеленое движение» затухает, а большая наука и культура оказались отстраненными от проблем экологии, поэтому, по утверждению академиков С. Залыгина, Д. Лихачева, А. Яншина, дело обречено на провал. Фактически дела вершит экологическая мафия, нет ни настоящей экспертизы, ни заслуживающей доверия экологической статистики [4].

В Законе РФ «Об охране окружающей природной среды» и большинстве других актов в области экологии трудно найти более или менее убедительные примеры использования рыночных механизмов или методов экономического регулирования природоохранной деятельности. В России отсутствуют законы, поощряющие производителей экологически совершенного оборудования, материалов, продуктов питания. Как справедливо отмечает профессор В. Осипов, «законодатель совершенно «не I видит» экологической ренты, экобизнеса, ориентирован на решение частных, сугубо утилитарных проблем. Законов издается много, в том числе и с попыткой экологизации, но мелкие, частные законы, ориентированные на такой же мелкий, частный позитив, не решают, а усугубляют проблему» [5].

Некоторые российские деятели возлагали большие надежды на оздоровление экологической ситуации в стране с помощью привлечения иностранных капиталов и зарубежных экологических фондов. В действительности же, как отмечает корреспондент «Вашингтон пост» Ф. Хайт, средства, выделяемые различными агентствами и фондами на природоохранные цели, мизерны, по сравнению с тем, что необходимо, причем из этих денег более 90% расходуется на приглашаемых западных консультантов по вопросам, в которых они чаще всего менее компетентны, чем их российские коллеги.

Во всем мире сегодня отмечается возрастающая роль инициативных общественных движений в деле охраны окружающей среды, но Россия в последние годы стала исключением. Некогда мощное российское «зеленое движение» распалось под давлением повседневных проблем, инфляции, безработицы. Люди начинают забывать о Байкале и больше думать о том, как бы выжить, — свидетельствует Ф. Хайт. Такая же ситуация складывается на Алтае, в Тюмени и других известных некогда сильными «зелеными движениями» регионах страны: если среди различных проблем, вызывающих повышенную тревогу россиян, экологические проблемы в 1990 г. были на втором месте, то в 1996 г. они оказались лишь на двенадцатом

«Шоковая терапия», беспрецедентное обнищание большинства населения, разочарование людей в своих «демократических» избранниках породили не только политическую апатию среди подавляющего большинства населения, но и безразличие ко всему, выходящему за пределы повседневных бытовых хлопот. Пример же властей предержащих, «новых русских» учит жить, стремясь как можно больше взять у общества и природы ради личного обогащения. Возрождение массового природоохранного движения немыслимо без коренной социально-политической реконструкции страны, без духовного возрождения народа.

Огромная масса людей, выброшенных с предприятий или месяцами не получающих зарплату, вынуждена искать средства существования путем охоты, рыболовства, сбора полезных дикорастущих, чаще всего нормы культурного природопользования при этом не соблюдаются. В результате запасы «даров природы» в России сокращаются катастрофическими темпами. Так, только за один 1994 год численность лося, бурого медведя и бобра уменьшилась на 6-7%, выдры — на 12%, кабана — на 31%. С каждым годом растут масштабы браконьерства, усиливается его истребительный характер [6].

В природоохранном деле особую роль выполняют заповедники, призванные сохранять все многообразие и неповторимое своеобразие ландшафтов, флоры и фауны, нетронутой вмешательством человека природы. Кроме того, они оказывают благотворное влияние на чистоту вод и воздушного океана на всей планете. Во всех странах мира перед лицом усиливающейся опасности глобальной экологической катастрофы растет количество заповедников и других особо охраняемых природных объектов, повышается их значимость и престиж.

В России число заповедников увеличилось с 72 в 1990 г. до 90 в 1994 г., а занимаемая ими территория соответственно — с 19,6 до 29,3 млн. га. Почти вдвое за этот период возросла территория природных национальных парков, достигнув 6 млн. га. Однако вследствие общей экономической разрухи и деградации федеральной власти заповедники оказались без достаточной материальной поддержки, без защиты и начинают распадаться. Резко снизился уровень финансирования, реально заповедники получают меньше 20% от запланированных средств. Чиновники глядят на заповедники глазами потребителя, а те работники, которые должны охранять живой и растительный мир, нередко выступают в качестве организаторов истребления флоры и фауны.

Местные власти и хозяева, пользуясь ослаблением федеральной власти, захватывают куски заповедной земли, а оказавшиеся в нищенском положении, выброшенные на «дикий рынок» крестьяне, профессиональные рыбаки и охотники и просто энергичные предприимчивые люди усматривают в разграблении богатств заповедных земель источник быстрого и легкого обогащения. Браконьерство, как свидетельствовал заместитель министра РФ по охране окружающей среды А. Амирханов, стало большим бизнесом. Работники заповедников нередко идут на сделки с браконьерами. Нелегальная добыча редких, особо охраняемых законом животных (белого медведя, дальневосточного тигра, моржей, кабарги и др.) приняла криминально-истребительский характер. На Дальнем Востоке, например, к 1940 г. осталось всего 25-30 особей амурского тигра. В результате полного запрета охоты на негр и строго государственного контроля уже к 1947 г. численность этих экзотических зверей существенно увеличилась, Сихоте-Алинский и Лазовский заповедники стали для них надежным убежищем. В 1990 г. там насчитывалось уже от 405 до 422 особей. Однако с 1992 по 1996 год количество амурских тигров в результате хищнического их истребления браконьерами, тесно связанными с зарубежными бизнесменами, сократилось вдвое. Если так будет продолжаться, то этот вид животных в ближайшее время может полностью исчезнуть.

Заповедники как юридические лица не несут ответственности за сохранение ландшафтов и отдельных биологических видов, а работники их нередко теперь попустительствуют браконьерам. В результате редкие животные, спасаясь, уходят из заповедников. В феврале 1995 г. принят Федеральный закон об особо охраняемых территориях, однако он, по оценкам специалистов, ничего нового не внес в охрану заповедников.

Если в ближайшее время не предпринять самых радикальных, экстраординарных мер, то уникальная природоохранная сеть заповедников рухнет. Ученые предупреждают, что развал российских заповедников и других особо охраняемых природных зон может нарушить самые большие в мире леса умеренного пояса, которые считаются основным средством защиты против глобального потепления, ускорить исчезновение тысяч уникальных видов фауны от сибирского тигра до пресноводной байкальской нерпы. Распадается самая обширная в мире система нетронутых земель, имеющая колоссальное национальное и международное значение, от сохранения которой в значительной мере зависит будущее благополучие человечества.

Пока в России экологическая политика не идет дальше общих деклараций и множества формально принимаемых природоохранных законов, выполнение которых государством не контролируется и не обеспечивается. Создается лишь видимость государственной деятельности в области сохранения окружающей среды, которая дает частные позитивные результаты, успокаивает общественное мнение, но не открывает выхода из экстремальной ситуации и в целом способствует приближению экологической катастрофы.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Зеленый мир. 1996. № 13.

2. Зеленый мир. 1996. № 21.

3. Зеленый мир. 1996. № 1.

4. Молодая Сибирь. 1994. № 4.

5. Осипов В. А. Социально-экономические проблемы управления природопользованием. Тюмень, 1999. С. 169.

6. Зеленый мир.1996. № 17.


4.8. Роль Сибири в геополитике и устойчивом развитии России

Российское могущество прирастать будет Сибирью и Ледовитым океаном.

М. В. Ломоносов

Взятые эпиграфом пророческие слова великого сына русского народа сегодня, утверждает член-корр. РАН В. И. Бойко, нужно существенно уточнить: «Россия прирастать будет могуществом Сибири». И в этом есть глубокий смысл, во-первых, потому что именно Сибирь стала становым хребтом, опорой и надеждой нашей страны. Во-вторых, спасение всей страны возможно при условии, что Сибирь перестанет, наконец, быть только донором центра, непрерывно высасывающего ее жизненные силы, и ее народ сможет в полной мере воспользоваться природными богатствами своего региона.

При этом следует подчеркнуть, что необходимо ставить вопрос о справедливых отношениях между европейским центром страны и восточными районами, но ни в коем случае не об изоляции и отделении, наоборот, о более тесной интеграции и консолидации государства на вполне здоровой экономической основе. К сожалению, А. Раппопорт, С. Гутник и некоторые другие авторы сегодня назойливо стремятся внедрить в общественное сознание идею о «необходимости независимого государства сибиряков» [1; 2]. Не нужно обладать особой прозорливостью, чтобы понять: они, независимо от своих субъективных намерений, фактически выражают интересы не сибиряков, а других государств, транснациональных корпораций и банков, добивающихся окончательного развала российского государства.

Вплоть до последних десятилетий XX века Сибирь, в силу природных условий, в геополитическом отношении не привлекала особого внимания государств, борющихся между собой за влияние на планете. Современник Ломоносова Гегель пренебрежительно заявлял, что она, как северный пояс, вообще находится «за пределами истории». Однако новые, неизмеримо возросшие на базе научно-технического прогресса возможности заставляют делать прямо противоположные выводы. В США, например, серьезно обсуждают вопрос о том, что выгоднее для Америки — купить Сибирь или же завладеть ею другими, более «дешевыми», способами.

Сибирь — это географический регион, представляющий 2/3 территории России на восток от Урала до горных хребтов Тихоокеанского водораздела, где проживает шестая часть населения страны. Географический центр СССР в 1991 году был в Томской области в районе села Белый Яр на широте 57 градусов 13 минут. После развала СССР геоцентр Российской Федерации оказался в Красноярском крае в бассейне Подкаменной Тунгуски на широте 60 градусов 27 минут. Если же учитывать не только материковую часть, но и территории страны, находящиеся в Ледовитом океане, то геоцентр нынешней России смещается за Полярный круг и оказывается в верховьях реки Виви близ Таймыра [З]. Все это характеризует Россию как северную страну, основную и центральную в географическом отношении часть которой представляет Сибирь с характерными для нее весьма суровыми климатическими условиями.

Тем не менее до начала рыночных реформ это был весьма динамично развивающийся регион, население которого увеличивалось в 2-2,5 раза быстрее, чем на Урале [4]. Темпы ежегодного прироста промышленной продукции здесь были в 1,5-2 раза выше общесоюзных. Однако доля прироста, полученного за счет роста производительности общественного труда, была ниже, чем по стране в целом, что указывает на более сильное проявление тенденции экстенсивного развития, неблагоприятно отражающегося на экологической ситуации.

Несмотря на то, что ученые доказывали особую значимость для экономики Сибири опережающих темпов развития производственной и социальной инфраструктуры, на деле эта сфера постоянно отставала. Поэтому преимущества данного региона, связанные с огромными топливно-энергетическими и сырьевыми ресурсами, использовались недостаточно. Такая ситуация негативно отражалась на уровне и условиях жизни сибиряков [5].

Широко распространенное мнение о более благополучной экологической обстановке в данном регионе, по сравнению с центральной частью России, уже давно не соответствует действительности. Научная оценка устойчивости экосистем дает максимальную величину в центре страны, минимальную — на Севере, затем — в южной части Сибири. Устарели представления и об особо крепком здоровье сибиряков: их средняя продолжительность жизни только за первые 4 года реформ снизилась более чем на 5 лет, стала на 2-3 года ниже общероссийской и продолжает сокращаться быстрее, чем в целом по стране [б].

В этом регионе почти повсюду среднегодовые температуры воздуха ниже 0° С, а на северо-востоке опускаются до -18° С. Это означает, что основная часть сибирской территории требует для экономического освоения многократно повышенных энергетических и, учитывая протяженность территории со слабо развитой дорожной сетью, транспортных затрат, по сравнению с районами с умеренным и теплым климатом.

До недавнего времени энергетические ресурсы, связанные с климатом какой-либо территории, характеризовались лишь годовым балансом тепла, поступающего от солнечной радиации, и потерями накопленного тепла в холодное время года. Если учитывать сравнительно большее число безоблачных и малооблачных дней, а также продолжительность светлого времени суток летом, то Сибирь в этом отношении представлялась сравнительно благополучной. Однако, согласно современным научным данным, энергетические ресурсы климата определяются не только суммой потоков тепла, получаемых непосредственно от Солнца, но также и от более теплых, чем данная земная поверхность, поступающих атмосферных масс (например, зимние ночные потепления при прохождении циклонов).

Именно при таком подходе суммарные теплоэнергетические ресурсы наиболее точно определяют среднегодовую температуру на конкретных территориях, что заставляет пересмотреть многие привычные представления. В частности, на континентальную Сибирь за радиационно-темный сезон приходится наименьший на планете приток тепловой энергии. Даже в южной ее части зимний приход тепла в два раза меньше, чем в Арктике, а в северную половину континентальной Якутии за это время года на каждый квадратный метр территории поступает тепловой энергии в 6 раз меньше, чем на Антарктиду, что обусловливает особую тяжесть климатических условий [7].

Кроме того, угроза «озоновых дыр», впервые обозначившаяся в Антарктике, в последние годы появилась в Арктике и прилегающих к ней районах. В феврале-марте 1996 г. огромная «озоновая дыра» образовалась над Восточной Сибирью. Озоновый слой здесь понизился на 20-40%, а местами до 50%, что, по оценке специалистов, носит экстремальный характер [З].

Вместе с тем Сибирь — уникальная кладовая природных богатств: на ее долю приходится более 85% разведанных в России запасов природного газа (около 1/3 мировых), 65% нефти, 75% угля. Здесь производится более половины российского никеля, алюминия, железа, золота, меди, лесоматериалов, алмазов и др. В 1988 г. на долю Сибири пришлось 20% мирового производства топливно-энергетических ресурсов. Самое же главное богатство — пресная вода, которая, по прогнозам, станет в XXI веке главным, более дорогим, чем нефть, дефицитом. Только в Байкале ее 10% от мировых ресурсов, а суммарный сток великих сибирских рек составляет около 1/5 части стока главных рек планеты. Природа как бы милостиво компенсирует сибирякам исключительно трудные условия их жизни.

Однако в силу определенных исторических причин центральная власть проводила, а в последние годы проводит в еще большей мере политику безвозмездного выкачивания ресурсов из этого региона. Общий объем вывоза энергоресурсов из Сибири в 5-6 раз превышает собственное энергопотребление. Обеспечивая 96% добычи газа в России, сама Сибирь потребляет менее 2% добываемого газа, занимая по этому показателю одно из последних мест в мире, тогда как европейская часть страны занимает по нему (в расчете на душу населения) одно из первых мест. В результате этого парадокса Сибирь «обречена» на использование низкосортных неэкологичных сортов угля, доля которых в отдельных районах ее доходит до 90%, в итоге во многих городах загрязнение воздушного бассейна превышает допустимые нормы по пыли в 4-18 раз, по окислам серы — в 4 раза, по окислам азота — в 6-7 раз, а по концентрации тяжелых металлов в почве — в десятки раз [8].

В центральных государственных органах, осуществляющих регулирование экономики, считают необходимым обеспечивать в первую очередь газом и улучшать экологическую обстановку в европейской части страны, в Москве, поставлять газ на Украину, в Прибалтику, в дальнее зарубежье, тогда как улучшение экологической обстановки в Сибири за счет газификации рассматривается как дело «экономически невыгодное».

Между тем Кузбасс, например, уже стал зоной экологического бедствия. Ежегодно на каждого его жителя из атмосферы обрушивается до 500 кг различных загрязнений. Кемеровчане получают среднесуточную дозу бензопирена и сероуглерода до 6 ПДК. Не случайно общая смертность населения там самая высокая среди 18 территорий Сибири, около 90% новорожденных имеют разнообразную патологию, дети в младенческом возрасте умирают от злокачественных образований в 10 раз чаще, чем в развитых странах. С каждым годом увеличивается число заболевших раком легких. У мужчин продолжительность жизни на 10% короче среднероссийской, у женщин — на 6% .

Отношение центра к Кузбассу как к колонии усугубляется возрастающей внешнеполитической зависимостью России. Как отмечает директор Института угля Сибирского отделения РАН Г. Грицко, нам уже из-за океана диктуют, какое количество угля добывать, чтобы исключить нашу конкуренцию на мировых рынках. Всемирный банк требует прекратить субсидии российской угольной промышленности, уволить из нее всех пенсионеров, прекратить прием новых работников, стимулировать добровольные увольнения и переход на положение безработных. Ученые считают, что экологические, социальные и экономические проблемы завязаны в триединый комплекс, решать который в Кузбассе можно только на основе приоритетного развития там угольной промышленности, обеспечивающего резкое увеличение дешевого по технологиям добываемого угля, отвечающего требованиям мирового рынка, для чего необходимо соответствующее увеличение капиталовложений.

Приватизация и разгосударствление сибирского минерально-сырьевого сектора привели его к глубокой деградации и захвату иностранным капиталом. Этот процесс происходил без учета действительных интересов государства и региона, без привлечения научных сил к серьезной экономической, технологической и экологической экспертизе, без участия трудовых коллективов и общественности в обсуждении реализуемых проектов. В результате зарубежные фирмы фактически уже прибрали к рукам алюминиевую промышленность в Красноярском крае, золотоносное рудное месторождение Сухой Лог в Иркутской области и третье в мире по запасам меди Удоканское месторождение на севере Читинской области, а также Норильский никелевый комбинат, причем по баснословно дешевым ценам и без каких-либо обязательств природоохранного характера, хотя эти объекты представляют повышенную угрозу экологической безопасности.

Норильский район оказывается под более сильным промышленным прессингом, чем Кузбасс. Общее количество выбросов в атмосферу в Норильске в 3-5 раз выше, чем в Новокузнецке, за последние годы там вдвое возросло в воздухе содержание СО, в 1,5 раза — диоксида серы. В результате вокруг ежегодно гибнет около 15 тыс. га лесотундры, превращающейся в техногенную пустыню. Не случайно Норильский комбинат называют «раковой опухолью» Севера.

В экологическом отношении Арктика, как показала практика последних лет, оказывается наиболее уязвимой частью планеты. Побережье Ледовитого океана несет на себе большую нагрузку за счет стока и аккумуляции техногенных осадков в низовьях великих сибирских рек. В малых золотоносных реках в результате промышленной деятельности гидрологический режим меняется настолько, что происходит резкое отступление мерзлоты и активное образование термокарста и зимних наледей. Вскрышные горные работы по долинам рек и деструкции ландшафта отрицательно сказываются на водном балансе. По всему арктическому побережью существует проблема питьевой воды. В ходе освоения рудных, угольных и нефтегазовых месторождений гибнут огромные пространства оленьих пастбищ, загрязняются реки, леса, воздух, происходит массовая гибель животных, птиц, рыбы.

Крупномасштабное индустриальное освоение Западной Сибири привело к серьезным экологическим сдвигам. Из недр только Тюменской области за короткое время было извлечено почти 6 млрд. тонн нефти и более 6 трлн. куб. природного газа. При этом в факелах было сожжено 200 млрд. куб. попутного нефтяного газа. Здесь случается до 35 тыс. порывов нефтепроводов в год, в том числе официально регистрируемых аварий — 300 с выбросами нефти — свыше 10 тыс. тонн в каждом случае [9].

По некоторым расчетам, из-за аварий разлито порядка 50 млн. тонн нефти. За последние десять лет загрязненность устья Оби нефтепродуктами увеличилась в четыре раза. Нефтяники забирают ежегодно на производственные нужды 500 млн. тонн воды. Из общего сброса сточных вод в регионе 40 процентов приходится на стоки с химическим и бактериологическим загрязнением. При прокладке трубопроводов полностью уничтожается растительный покров, вырубается лес, гибнет поверхностный, самый плодородный, слой почвы. Общий ущерб, наносимый ежегодно окружающей среде Тюменской области, оценивается в 3,2 млрд. долларов.

И чем севернее район промышленного освоения, тем больший ущерб наносится природе из-за ее хрупкости, замедленности протекания восстановительных процессов. В районе Нового Уренгоя уже появились песчаные пустыни. В свою очередь, ухудшение природной среды практически всегда ведет к росту заболеваемости, сокращению продолжительности жизни людей, к обеднению, а то и полной деградации среды обитания.

В условиях рыночного беспредела, массовой коррупции на Севере появилось много ищущих легкой наживы мафиозно-спекулятивных структур и различных доморощенных авантюристов, а также «предпринимателей» из стран ближнего и дальнего зарубежья, которые самыми хищническими способами разворовывают национальное богатство, беспощадно разрушают и загрязняют природу. Децентрализация органов государственной власти и приватизация, принявшие в России крайне уродливые формы, привели не к улучшению, а к резкому ухудшению природопользования.

В последние годы пришлось пересмотреть многие представления о природных процессах на территории Сибири. Так, до недавнего времени роль самых обширных в мире сибирских болот однозначно оценивалась негативно и единственно правильной представлялась линия на их повсеместное осушение. Однако практика в большинстве случаев показала бесперспективность и даже пагубность таких мероприятий. Помимо ценности уникальной во многих отношениях болотной флоры, болота являются мощным природным «стоком» атмосферного углерода. Накапливаясь в торфяной толще, он практически выключается из процессов биологического круговорота. Осушение великих болот Сибири может усилить «парниковый эффект», который все больше беспокоит мировую общественность.

В течение последних 15 тыс. лет на планете было четыре потепления и четыре похолодания, не считая мелких [10]. В настоящее время, по-видимому, начинается период нового естественного потепления. Роль антропогенных влияний оценивается учеными по-разному, но именно они могут стать решающим фактором катастрофического нарушения глобального теплового баланса.

Тенденция потепления планеты чревата особыми проблемами для Сибири, примерно 2/3 которой находятся в зоне вечной мерзлоты, где расположены почти все нефтяные и алмазные промыслы, многие новые города. По прогнозам в ближайшие тридцать лет мерзлота во многих районах начнет исчезать. Следовательно, уже сегодня необходимо разрабатывать и создавать соответствующие технологии по сохранению и восстановлению устойчивости самых разных объектов, построенных в зоне вечной мерзлоты. Поскольку отечественная наука находится в бедственном положении, исследования в этом направлении ведутся главным образом на Западе, что поставит Россию, и в частности Сибирь, в еще более зависимое положение от иностранных инвесторов [10].

Для повышения конкурентоспособности российской продукции необходимо прежде всего снижать затраты на энергоносители и транспортные услуги, независимо от конъюнктуры на мировом рынке, что экономически вполне возможно и оправданно. Между тем в результате реформ доля этих затрат в себестоимости отечественной продукции в целом по России подпрыгнула с 11-12% до 45-60%, а в Сибири — до 90% и более, что привело к банкротству еще недавно процветающие промышленные и сельскохозяйственные предприятия. Такая ситуация тем не менее исключительно благоприятна для беспрецедентных в мировой истории по масштабам финансовых афер и спекулятивной наживы, для вторжения иностранного капитала.

Если в транспортных расходах будем ориентироваться на мировой рынок, то страна расползется, как лоскутное одеяло, на экономически обособленные районы, каждый из которых будет тяготеть к ближайшему зарубежному соседу [З]. В частности, Сибирь окажется вынужденной все больше изолироваться от европейской части страны, северная ее часть может превратиться в периферию США и Канады, а южная — стать фактическим протекторатом Китая и Японии.

Стратегия освоения сырьевых ресурсов Сибири имеет первостепенное геополитическое значение. Любое месторождение, подчеркивает академик Н. Л. Добрецов, основано на трех китах: на самом природном ресурсе, на технологии и на средствах обеспечения экологически и социально безопасного использования этого ресурса. Если у нас не будет передовых технологий и средств компенсации экологического ущерба, то нашими ресурсами овладеют страны, имеющие необходимые для этого технологии и капиталы, а сибирякам придется довольствоваться ролью дешевой рабочей силы при своих ресурсах [11]. При таком сценарии пострадавшей стороной станет вся Россия, за исключением посредников.

Если базовые отрасли промышленности будут тем или иным образом отчуждены от России и полностью переведены в рамки рыночных отношений, то разговоры о защите окружающей среды можно заканчивать. Экспансия западного капитала в Россию пока еще идет подспудно, с подготовкой плацдарма на будущее, когда сложатся условия большей защищенности этого капитала. Наиболее же чистые в экологическом отношении производства высокотехнологической продукции, приносящие наибольшие дивиденды, развитые страны сохранят у себя и не будут сожалеть, если они окончательно деградируют в России.

Несмотря на своеобразие различных сибирских районов, у них имеются общие проблемы и интересы, определяемые прежде всего пространственной организацией производства, связанной со значительной протяженностью транспортных коммуникаций, огромными территориями. Это обстоятельство всегда учитывали и царские министры, и советское правительство, поддерживая относительно дешевые цены на энергетические ресурсы, железнодорожные, речные и гужевые (а затем и на воздушные) перевозки, так как прекрасно понимали, что в противном случае возникнет экономическая, а следовательно, и политическая обособленность регионов, представляющая угрозу целостности и геополитической устойчивости российского государства.

Практически все сибирские регионы характеризуются высоким удельным весом производства и переработки сырья, значительной долей оборонного комплекса в экономике и недостаточной развитостью производственной и социальной инфраструктуры. Если по величине произведенной полезной продукции на душу населения Сибирь в 2-3 раза превышает соответствующий показатель Европейской России, то по показателю душевого потребления соотношение обратное. Москва, сосредоточивая около 85% финансовых ресурсов страны, несмотря на опережающие по сравнению с общероссийскими темпы падения материального производства, все более превращается в город-паразит, высасывающий жизненные силы из всей страны, и особенно из ее восточных районов. Проникнутый горькой иронией афоризм «Все внимание — Сибири, все деньги — Москве» все более точно отражает суть политики нынешней центральной власти.

Сибирь оказывается, таким образом, в положении двойной колонии: по отношению к Европейской России, к Москве, а затем по отношению к развитым странам Запада. Вместе с тем объективно Сибирь в современных условиях все более приобретает ключевое экономическое и геополитическое значение, именно ей, возможно, удастся сыграть ведущую роль в процессе глобального поворота на путь устойчивого развития. Реализация этой возможности зависит прежде всего от субъективного фактора: во-первых, научного осознания задачи и правильного определения путей ее решения, во-вторых, распространения сведений, в-третьих, создания в стране соответствующего нравственного настроя с помощью всех заинтересованных сил, в-четвертых, — и это самое главное — преодоления пассивно-созерцательных настроений и направления энергии масс на утверждение в стране подлинного народовластия.

Ситуация в стране, и в особенности в Сибири, по оценкам ученых, сложилась крайне тяжелая — происходит распад экономики, что связано с резким ухудшением геополитической ситуации. Если не будут приняты решительные меры и не будет проявлена политическая воля, подчеркивает директор Института экономики и организации промышленного производства СО РАН академик В. Кулешов, то можем потерять Сибирь для России и можем потерять этот регион в целом [12]. «А ведь с потерей Сибири и Дальнего Востока от России останется только географическое понятие и разрушение 300-летней истории землепроходцев и переселенцев», — считает академик Г. Толстиков [13], и с ним нельзя не согласиться.

В связи с тем, что специфические интересы разных сибирских территорий во многом совпадают, приобретает особую актуальность задача выработки общеполитической стратегии развития Сибири. Формирование федерации по принципу объединения «суверенных» национальных автономий на административно-политической основе было волевым решением, не отвечающим объективным потребностям общего прогресса, которое привело к тяжелым последствиям. Необходима новая модель экономико-экологической, социологической и геополитической интеграции сибирских земель, имеющих разумную степень самостоятельности в решении своих насущных вопросов, но действующих скоординированно в общероссийских национальных целях.

Ведущие ученые Сибири и Дальнего Востока под руководством академика В. А. Коптюга еще в середине 90-х годов разработали основы программы перехода человечества на путь устойчивого развития, определив в ней место нашей страны [14]. Принятие ее способствовало бы возрождению великой России.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Раппопорт А. Деколонизация Сибири — проблема XXI века // XXI век. 1997. № 1.

2. Сибирская газета. 1993. № 8.

3. Хорев Б. С. Очерки геоглобалистики и геополитики. М., 1997.

4. Ефимкин М. М., Дремова Л. И. Население восточных районов России в региональной политике государства //Человек, труд, занятость. Вып. 1. Новосибирск, 1996.

5. Развитие народного хозяйства Сибири. Новосибирск: Наука, 1978.

6. Соболева С. В. Демографический потенциал Сибири: настоя­щее и будущее // Человек, труд, занятость. Вып. 1. Новосибирск, 1996.

7. Карнацевич И. Энергетические ресурсы климата — одно из главных богатств Сибири // Наука в Сибири. 1994. № 24.

8. Конторович А. Э. Концепции и реальное дело //Наука в Сибири. 1993. № 48.

9. Быковский В. А. Экологические вопросы при разработке нефтяных месторождений Крайнего Севера. Екатеринбург, 1999. С. 7.

10. Добрецов Н. Л. Глобальные проблемы физики Земли и геологии // Наука на грани тысячелетий: Материалы лектория НГУ. Вып.1. Новосибирск,1997.

11. Добрецов Н. Л. Дрейф России //Советская Россия. 1996. 3 сент.

12. Наука в Сибири. 1997. № 22.

13. Толстиков Г. Науки слишком много не бывает // Наука в Сибири. 1997. №24.

14. Коптюг В. А., Матросов В. М., Левашов В. К., Демянко Ю. Г. Устойчивое развитие цивилизации и место в ней России. Про­блемы формирования национальной стратегии. Владивосток: Дальнаука, 1997.