План выполнен! Тост за именинницу Разговоры во сне и наяву
| Вид материала | Рассказ |
- Влада Фёдорова, 8 лет Пермский край, г. Губаха моу «сош №15» Полёты во сне и наяву., 86.36kb.
- Во сне и наяву Автор: Kisa Smash!!, 860.12kb.
- Аннотация диплом, 456.71kb.
- Вчуть приоткрытую дверь палаты втиснулось испуганное лицо Ольги, старшей медсестры, 385.96kb.
- Годовой план доходов республиканского бюджета уже выполнен. На 23 декабря 100,5% факт, 378.25kb.
- Доклад о пребывании на "Звездном Мосту", 42.15kb.
- Книга «Сон и гипноз» тематическая подборка материала о сне и гипнозе, 1531.07kb.
- План работы библиотеки гоу цо №1862 на 2009-2010 учебный год, 84.21kb.
- Мастерской Народной Психологии. Вэту книгу собраны материалы из разделов "влияние, 1013.01kb.
- Сон это циклический процесс, 52.75kb.
Тарасова Г.М.
Горькие годы. Рассказы из серии «Житейская мозаика».
Благовещенск, ООО»Издательская компания «РИО», 2002, 128 с.
Галина Тарасова
«Горькие годы»
Рассказы из серии «Житейская мозаика»
Оглавление
Предисловие (Читая Шаламова)………… с 2
- План выполнен!»…………………………….2
- Тост за именинницу………………………….3
Разговоры во сне и наяву……………………5
- Горечь сладких конфеток……………………5
- Сестра…………………………………………7
- Нужда…………………………………………8
- Голод………………………………………….9
- Дорога к отцу………………………………...11
- Все вместе……………………………………12
- Палаточная жизнь……………………………13
- Короткое счастье……………………………..14
Деньги на обувь………………………………15
- Стас Королевич ………………………………16
- Правда, страшнее вымысла…………………. 18
Хлеб – фронту!.................................................19
- Недочитанная инструкция…………………..20
- Соседи…………………………………………21
- И жизнь, и слезы, и любовь… ……………..22
- Чечены ………………………………………..24
- Дискуссия по вопросам языкознания ………25
- Берия и бабушкины заботы………………….26
- Чуть не сподобилась…………………………28
- Зомби………………………………………….28
Выборы………………………………………..30
- Хам неблагодарный ………………….………31
- «Отдай хоть мебель!» ……………………….32
- Искра Божья………………………………….33
- Вливание чужой крови………………………35
- Друзья и соратники…………………………..36
- Фанфары под первачок …………….………..38
- Наконец-то подловил! ………………………39
Окурок ………………………………………..40
- Обмыли ………………………………………41
- Прямо как в кино ……………………………42
- Придурок …………………………………….44
- Посошок ……………………………………..45
Нам не дано предугадать ……………………46
- Помогло ………………………………………47
- Мать и мачеха ……………………………….48
- За что? ………………………………………..49
- «С приехалом!» ……………………………..50
- Се ля ви ………………………………………52
- Не пойман – не вор ………………………….53
- Морилка для грызунов ………………………54
- Маленький принц ……………………………55
- Куда идём, люди? ……………………………57
- К вопросу о свинстве ………………………..59
- Моя жизнь и мои права в родном государстве
(Вместо послесловия)………………………………. 60
1 Читая Шаламова (Предисловие)
Холодным воскресным днем я сидела за столом и читала "Шоковую терапию" Варлама Шаламова. На улице темнело, зимний день был короток. Оканчивался тысяча девятьсот девяносто девятый год. Ранее запретные политические темы хлынули девятым валом в публицистику и литературу...
Жившая в детстве на Крайнем Севере в окружении людей, причастных к пресловутой 58-й статье, я знала про то, что написано в "Шоковой терапии" не только из тихих укромных разговоров моих родителей. Многое происходило на моих глазах и на моей памяти. Но вся та горечь и боль, рухнувшие на меня со страниц книги Шаламова, просто пришибли душу.
В комнате потемнело, буквы стали неразборчивыми. Я встала, размяла затекшие мышцы спины и пошла в кухню, хлопотать об ужине. Содержание книги не выходило у меня из головы. Было грустно.
Вспомнился молчаливый отец, всю жизнь бывший талантливым бессменным заместителем многочисленных бездарных начальников с партбилетами в кармане. И виной такой незавидной служебной карьере отца была вполне объективная причина. В те времена продвижение по службе бывало только у членов партии. Я не думаю, что отец вступил бы в партию, чтобы стать начальником. Но его тяготило то, что он был вынужден крепко держать язык за зубами и «не высовываться». Он скрывал не только свое дворянское происхождение, но и то, что когда-то учился в гимназии. Его начальники чаще всего нигде не учились, а были выдвиженцами из революционной среды. Значит, показывать свою образованность и компетентность перед таким начальством было весьма рискованно.
Вспомнилось бесправие рядовых людей, которых и за меньшую провинность, чем сокрытие классового происхождения, могли упрятать за колючую проволоку без права переписки пожизненно – так в те времена вуалировалась смертная казнь без суда и следствия. Единовластие и деспотизм правящей партии, культ личности партийных вождей держал народ в страхе и безмолвии.
А вот теперь о том не справедливом времени все стали говорить во весь голос. Власть прокатила по газетам, журналам, радио и телевидению волну массовой реабилитации. Кто-то из репрессированных чудом уцелел до этого времени, но вернуть загубленные диктатурой партийного аппарата годы никто не в силах никакой реабилитацией.
Чтение «Шоковой терапии» Варлама Шаламова всколыхнуло память, и та стала услужливо, как на конвейере, выдавать картины из тех прожитых лет, таких горьких для бесправного народа. Мне захотелось рассказать про то, что довелось увидеть лично мне в те давние и недавние годы. Должно быть, у меня появилась неосознанная потребность предостеречь молодых людей и своих собственных детей и внуков, не видавших такое, чтобы они знали о тех временах и не допустили ещё раз хоть что-то подобное.
Так, из личных воспоминаний о своей жизни, жизни моих родных и знакомых, родились эти рассказы. В основе каждого из них лежат фактические события и конкретные люди. И только потому, что всё это было в жизни нашего народа, мы имеем сейчас то, что есть.
2 «План выполнен!»
Любимый брат Ульянкиной мамы Татьяны, Максим, служил вестовым у командира полка. Образования он никакого по своему сиротскому житью не получил, но был добрым работящим человеком. Со своей сестрой он переписывался регулярно, хотя обоим им письма давались трудно. Грамоты не доставало: буквы вырисовывались каракулями. Письма были без заглавных букв и без знаков препинания, поэтому не читались, а расшифровывались более грамотными детьми. У Максима была хорошая любящая жена Лариса Максимовна и дочка Мила на два года постарше Ульянки. Жили они в местечке Пурбанжа...
Максиму нравилась служба. Он уважал своего начальника. Однажды в 1936 году он прислал своей сестре фотографию с такой надписью: "Это Предачин Г.Н., Бочкарев Ю.И. и я". И Татьяна долго пыталась понять, кто есть кто. Потому, что на фотографии был снят её брат со своим другом и полуторагодовалым сыном командира полка, которого Максим из уважения к начальнику тоже называл по имени – отчеству...
Когда в 38-39 годах начались поголовные аресты командующего состава армии и пришли за командиром полка, тот, знавший про арест своего друга и непосредственного начальника, чтобы спасти семью, застрелился. Дело о политической неблагонадёжности застрелившихся обычно не открывали, вдову, если она не работала, и малолетних детей не трогали... Командир своей смертью спасал семью.
... Но взамен погибшего начальника, для поголовного отчёта, забрали вестового, и он сгинул за колючей проволокой. Связь с семьёй врага народа вестового Максима Подойницына была прервана. Михаил, который скрывал свое дворянское происхождение, уговорил жену поберечь своих детей и не писать семье брата. Хотя прекрасно понимал, что никакой Максим не враг народа, а обыкновенный денщик – солдат, вся провинность которого заключалась в исполнении им своей воинской службы...
На тот запрос, который через много лет племянница вестового Максима, пенсионерка Ульяна Михайловна, послала в официальные органы, пришёл лаконичный ответ:
"Для поисков необходимо сообщить номер войсковой части, где служил Ваш дядя..."
Ульянка не могла запомнить номер воинской части по своему малолетству. Когда арестовали её дядю, ей было три года от роду. Она помнила только слёзы матери по своему любимому брату. Но горе отдельного человека, отдельной семьи и отдельной народности никогда в нашем социалистическом обществе в расчёт не принималось. Судьба Максима Подойницына для семьи его родной сестры так и осталась неизвестной...
У порванных родственных связей концов не найти... И никого из нынешнего молодого поколения это не заботит. Иваны, не помнящие родства, выросли на благодатной советской почве...
3 Тост за именинницу
Перед войной Михаил был единственным кормильцем большой семьи – кроме троих детей, у них с женой воспитывалась его младшая сестрёнка Зоя. Жена Михаила Татьяна была домохозяйкой. Из-за детей она не могла пойти работать – старшие ходили в школу, младшая была дошкольницей. Приходилось держать огород, сажать картошку в поле, выращивать всякую птицу – кур, гусей, индюков. На одну зарплату Михаила без домашнего подспорья большому семейству жить было немыслимо.
Соседи и сослуживцы Михаила тоже жили не богато, но довольно весело. По воскресеньям всем околотком выезжали на пикники, на картошку, на рыбалку... Вместе в складчину праздновали красные дни календаря и дни рождения...
Вот об одном таком дне рождения и пойдёт рассказ дальше. Праздновали его у молодой секретарши из системы Гулага. Дело происходило летним вечером после рабочего дня. Были только свои – соседи да сослуживцы. Сели за длинный общий стол под электрической лампочкой на телеграфном столбе. Налили вино в рюмки. Встал самый старший по чину:
"Выпьем за дорогого товарища Иосифа Виссарионовича Сталина!" Встали. Выпили. Закусили.
"Выпьем за Родину!" Встали. Выпили. Закусили.
"Выпьем за Ленина!" Встали. Выпили. Закусили.
"Выпьем за нашего начальника!" Назвали по имени – отчеству. Встали. Выпили. Закусили.
"Выпьем за товарища Ворошилова!"...
И тут тридцатилетний Ульянкин отец Михаил не выдержал, сказал свой тост:
- А выпьем-ка за именинницу! Пусть она будет всегда здоровой и красивой!
И выпили... И закусили... И попели... И поплясали... И за товарища Ворошилова тоже потом выпили, и про ворошиловских стрелков не забыли…
В первом часу ночи вернулись домой. Чуть только начало светать, где-то около четырёх часов утра, у дома остановилась крытая грузовая машина с надписью "Хлеб". Из неё вышло трое вооружённых мужчин... И Михаила забрали. В доме всё перерыли, но почему-то не тронули спящих детей.
Самая младшая из четверых, Ульянка, проснулась, услышав материнский плач. И тоже заплакала. Чтобы плачущая дочка не разбудила других детей, окаменевшая от страха мать так и продержала Ульянку на своих коленях до самого начала дня.
Когда на улице заговорили первые прохожие, Татьяна с четырёхлетней дочкой побежала к вчерашней имениннице. Со слезами всё ей рассказала. Та, хорошо знавшая порядки в своём, никогда не ошибающемся, учреждении, обещала помочь через своего начальника и посоветовала соседке только одно:
- Таня, милая, ты, главное, молчи. Скажи всем, что Мишу срочно отправили в командировку. Если хоть один человек узнает, что его взяли, он не вернётся...
Ульянке, которой не было ещё и четырёх лет, объяснили, что она должна говорить только про папину командировку. Если она скажет что-то другое, то мама так и будет плакать... всю жизнь. Сейчас трудно в это поверить, но ребёнок нигде, никогда и никому не проговорился про увиденную в окно хлебовозку, в которой увезли её отца. Даже тогда, когда у неё допытывались про это чужие взрослые люди... с пряниками и конфетками.
Через неделю, когда другие дети были в школе, Татьяна сказала своей младшенькой, чтобы она закрылась на крючок и чужим не открывала. И что она, мама, скоро вернётся. Сама убежала куда-то.
В дверь постучали. На детский вопрос "А кто там?" ответил голос отца. Обрадованная Ульянка открыла дверь... и увидела заросшего лохматого дядьку. Перепугалась и забилась под кровать. Отец пытался её успокоить, уговорить. Дочка слушала родной голос и успокаивалась. Но как только выглядывала из-под кровати и видела этого страшного чужого дядьку, который – руками! – ел из их кастрюльки горячую варёную картошку, у неё начиналась истерика...
Спасло Михаила от 58-ой статьи за измену Родине то, что он твердил только одно:
- Мне приспичило приударить за именинницей... Ничего больше не соображал, пьяный был…
И ещё то, что все домашние и соседи в один голос твердили:
- Уехал в срочную командировку!
При первой возможности Михаил напросился в командировку – от беды подальше – в Печорлаг на изыскания* железной дороги Кожва – Воркута.
*Примечание внизу страницы: Изысканиями называется прокладывание будущей дороги на местности. Изыскатели могут, например, проложить путь по правому или по левому берегу речки, сделать мост через неё в одном или в другом месте, учитывая стоимость и безопасность будущего пути.
Годичная служебная командировка в Заполярье не успела закончиться, как началась война. Немцы быстро захватили Донбасс, стране был жизненно необходим каменный уголь. Всех изыскателей перевели на полувоенное положение и мобилизовали руководить строительством железной дороги к воркутинскому углю.
Четверо детей и не работавшая жена остались на Дальнем Востоке в городе Свободном без кормильца. Присылаемые главой семейства деньги потеряли свою силу. Миллионы людей в тылу испытывали нужду и голод с первых дней войны и ещё несколько лет после Победы.
А эта история с тостом за именинницу получила неожиданное завершение через пятьдесят два года. Вновь встретились выросшие вместе Ульянка и её тетя Зоя. Сидели, вспоминали детство. Они и до того встречались, но по душам говорили редко из-за ежедневной работы и постоянных вечерних семейных хлопот. Через полвека обе были пенсионерками, и у них стало больше времени для общения. Бывшая девочка вспомнила про хлебовозку. И потрясённая такой "новостью" тётушка вымолвила:
- А я-то всё думала, что это Таня так убивается из-за этой Мишиной командировки!
Интересное открытие сделала для себя и бывшая девочка Ульянка. Слышанные в раннем детстве от матери рассказы о своём дворянском происхождении она воспринимала как длинную игру – сказку.
Тётушка же сказала, что никакая это не сказка и что Жалованная Екатериной Второй Грамота на дворянство после смерти её отца Викентия Ивановича хранилась до войны у брата Василия, жившего рядом с отцом, а теперь должна храниться у его сына, живущего во Владивостоке. Этот двоюродный брат Ульяны оставался на тот момент самым старшим в семье мужчиной, носившим фамилию их рода... Об этом перед войной договорились Михаил с Василием. Михаил был старшим сыном, Грамоту должен был хранить он, но по роду работы часто менял место жительства и не хотел рисковать таким документом. Ульянка сама слышала разговор отца с дядей Васей, но её тогда совершенно не интересовали никакие бумаги, читать она не умела.
Ну а про то, что Ульянкина бабушка, папина и Зоенькина мама, была столбовой дворянкой, чей род был вписан в какие-то там «столбцы», в советское время заикнуться было глупее глупого…