М. А. Мунтян постиндустриальное общество и глобальная цивилизация монография
Вид материала | Монография |
СодержаниеПостиндустриальное общество как концепция новой глобальной цивилизации |
- Монография Издание второе, исправленное, 2072.88kb.
- В. Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы:, 323.42kb.
- "Постиндустриальное общество" тупиковая ветвь социального развития?, 394.1kb.
- Обществознание интенсивный курс Авторы: Александрова И. Ю., Андреева В. В., Глазунова, 1095.61kb.
- Глобальная цивилизация или что нас ожидает в XX веке? Цели урока, 18.16kb.
- Сорокин П. А. С 65 Человек. Цивилизация. Общество / Общ ред., сост и предисл., 11452.51kb.
- Учебное пособие по курсу культура постмодерна план лекций, 11.6kb.
- Постиндустриальное общество: становление новой социальной реальности в контексте отечественной, 254.12kb.
- Курса, 16.49kb.
- -, 549.14kb.
Постиндустриальное общество как концепция новой глобальной цивилизации
Современное человечество во все большей мере втягивается в процессы, ведущие к смене основ его жизнедеятельности и жизнеустройства. Постиндустриальная эпоха еще только-только просвечивается в тенденциях возникновения технотронного типа производства, в еще зыбких черточках информационного общества, еще у многих стран и народов, великих и малых, довлеют прежние стереотипы и мотивы поведения на международной арене. Но векторы мирового развития все более определяются «вызовами истории» в обличьи глобальных проблем, требуя от человечества согласованных и неординарных мер по обеспечению своего права на бессмертие. Стохастичность, нелинейность исторических процессов проявляется в полицентризме мирового развития, в диверсификации его механизмов, в необходимости преодоления наиболее грубых и неэффективных его форм - разрушительных кризисов и конфронтации. Овладение новым типом развития, в основе которого лежат принципы партнерства, компромисса, сотрудничества и консенсуса, - проблема, решаемая на протяжении длительного эволюционного периода, но ориентация на подобный исход должна быть избрана человечеством уже сегодня, если оно желает обзавестись более или менее оптимальной стратегией строительства будущего. Исторический плюрализм общественного развития, осознание которого происходит с трудом, буквально продираясь сквозь частоколы догм, предрассудков, идеологических штампов, наталкиваясь на консервативность социальных систем и структур, немощность старого «евроцентристского» обществоведения, пасующего перед грандиозностью и сложностью происходящих перемен, в целом отражает универсальную специфику жизни современного человечества, проходящего через лабиринты нового «осевого времени».
XX век как пространство исторической жизни человечества - феномен удивительного динамизма в поисках новых путей развития, трагизма глобальных свершений и неизбывного оптимизма:
его социальная энергия «буйствовала» в двух уничтожительных мировых войнах;
ускоряла исторический процесс экспериментами социоинженерии;
материализовывалась в поисках справедливого общественного устройства с помощью мифологем разного рода «измов»;
мостила загубленными ценностями ложные устремления целого ряда сильных и жизнеспособных наций;
аннигилировалась в классовых схватках многочисленных революций; питала творческий гений человека и разрушала природную среду его обитания.
Противоречивость, иррациональность мировой истории как бы подчеркивалась постоянными кризисами, антагонизмами, несовместимостью противоположных тенденций, господствовавших в планетарном социуме. Действительность, реалии XX века отвергали одну за другой выдвигавшиеся различными научными школами мировоззренческие теории и доктрины, основывавшиеся на экстраполяции в современность опыта прошлого и формулировании на этой основе каких-то общих закономерностей для длительных периодов исторического бытия. В частности, этот век стал свидетелем того, что многообразие жизни нельзя вместить в прокрустово ложе классового подхода, разделявшего мир на капитализм и социализм и проведшего между ними временную и временную границы. Временную потому, что «реальный социализм» априори выступал в качестве «светлого будущего» по отношению к «загнивающему» капитализму. И временную, так как провозглашалась неизбежность победы коммунизма во всемирном масштабе. Крах «реального социализма» в Европе вместе с тем не снял с повестки дня человечества идеалы социальной справедливости и равенства как ориентиры развития человечества. Точно так же и другие идейно-политические доктрины стратегии развития человечества демонстрировали, с той или иной долей трагизма и выразительности, свой «узкий горизонт», ибо все они «упорядочивали» лишь тонкий пласт исторического материала, лишь приближались (или отдалялись) к раскрытию глубинного смысла самодвижения истории. Не случайно один из глубочайших мыслителей XX столетия - К.Ясперс, - был вынужден заметить, что «история имеет глубокий смысл, но он недоступен человеческому сознанию»89.
Всеобщий кризис индустриально-потребительской цивилизации, авторитетный вывод о реальности которого сделал в начале 70-х годов «Римский клуб», осмысление проявившихся в ходе мирового развития так называемых «вызовов истории», привели многих мыслителей в разных странах к выводу о втягивании человечества в новую, третью по счету цивилизационную революцию, которая должна вывести его к очередной смене и способов жизнедеятельности, и форм жизнеустройства.90 Почти одновременно возникают и обретают «права гражданства» в науке две идеи, эвристичность которых способствовала их быстрому развертыванию в фундаментальные концепции мирового развития. Они появляются в условиях кризисного цейтнота и будущего, связываемого с надеждой на достижение определенной гармонии во взаимоотношениях между искусственным миром людей и природой, по отношению к которой человек ведет себя как агрессор и узурпатор. Это были концепции устойчивого развития и постиндустриализма. Обе они с самого начала оказались в центре споров о будущем общества и людей. Обе несли на себе печать того алармизма, который был порожден потерей человечеством своего бессмертия. Обе апеллировали к научному знанию как средству предотвращения грядущего апокалипсиса. Обе ставили и вопросы о морально-нравственном, духовном «излечении» и возрождении человека, об изменении ценностных ориентации людей:
- от «иметь» к «быть»91;
- от стремления к приобретению материальных благ к приоритетам саморазвития;
- от господства над природой к гармоничному сосуществованию с нею и т.д.
И концепция устойчивого развития, и теория постиндустриализма ищут и находят свои истоки в идейном наследии человечества: первая - в творчестве П. де Шардена, В.И. Вернадского, Н. Винера, вторая - в человекоцентристских построениях новейших социологических школ, взглядах «новых левых» (Г. Маркузе) и «новых правых» (А. де Бенуа). Обе концепции, обосновывая свою актуальность, апеллируют фактически к одним и тем же аргументам научного, технико-технологического, социально-институционального, морально-этического и футурологического порядков, отражающих реалии современного
89 Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 7.
90 См. подр.: Мунтян М.А. Россия в третьей цивилизационной революции.
М..1993.
91 Фромм Э. Иметь или быть. М.,1990
мира. И хотя каждая из упомянутых концепций устремлена, прежде всего, в будущее, именно в нем предполагая свою самоидентификацию, тем не менее? многие специалисты свидетельствуют об их достаточно явственном проявлении в событиях и процессах сегодняшнего дня. О.И. Антипина и В.Л. Иноземцев писали в этой связи: страны, группирующиеся «вокруг трех центров экономической мощи» (НАФТА, Европейский союз, АТР), «образуют в мировом сообществе постиндустриальную цивилизацию»; их лидирующие позиции в глобальной экономике, равно как и решение проблемы «экологических вызовов», «дает основание рассматривать развитие постиндустриальных стран как устойчивое в плане взаимоотношений между человеком и природой, а также с точки зрения избежания социальных коллизий и международных конфликтов. Оно выглядит устойчивым еще и потому, что «постиндустриальные державы явно доминируют над остальной частью мира, определяя его перспективы в XXI веке»92.
Вместе с тем сторонники концепции постиндустриализма, понимая под таковым множество вариантов постэкономических обществ, то есть обществ, в которых неэкономические интересы и потребности людей выходят на передний план социально-духовной жизни, по-разному видят их структуру: одни мыслят его технократически, уповая на всесилие техники и технологий; другие акцентируют приверженность гуманитарной и экологической проблематике; третьи считают предназначением такого общества обеспечение гарантированного выживания человечества и т.д. Но это вовсе не означает, что в теории постиндустриализма превалируют противоречивые постановки вопросов. Наоборот, по большинству из основополагающих, доктринального порядка вопросов концепция постиндустриапизма достаточно консенсусна, идет ли речь об американских, французских, немецких или российских авторах.
В качестве подобных общепризнанных элементов концепции постиндустриализма, принадлежащих к разряду смыслообразующих, можно отметить, по крайней мере, пять, которые образующих своеобразные «этажи» цивилизационной пирамиды. Но прежде чем приступить к их характеристике, представляется целесообразным рассмотреть несколько предварительных замечаний. Период примерно с последней четверти XX столетия, то есть после изобретения микропроцессора и персонального компьютера, считается переходным, имея в виду, что ценности и структуры новой цивилизации начали вытеснять из жизни главные признаки и приметы индустриальной эпохи: стандартизацию, специализацию, концентрацию, централизацию, максимизацию, представлявшие систему кодов прежней промышленной эры.93 Если усреднить мнения отечественных и зарубежных футурологов, то указанный переходный период завершится где-то в середине XXI века. Тогда новая глобальная цивилизация начнет развиваться на собственной основе и, возможно, обретет более определенное, нежели постиндустриальная, самоназвание. «Это наиболее тяжелый период в истории человечества за последнее тысячелетие, - считает Ю.В.Яковец, - ибо он отражает всеобщий кризис, агонию индустриального общества и «родовые схватки» постиндустриального, которое, выйдя из чрева уходящей цивилизации, еще слишком слабо, чтобы оказывать определенное влияние на судьбы человечества».94
Многие авторы, занимающиеся проблематикой постиндустриализма, поспешили назвать это переходное общество информационным. Дж. Нэсбитт и П. Эбурдин в книге «Мега-тенденции: год 2000. Десять новых направлений на 90-е годы», вышедшей из печати в США в 1990 году и изданной на русском языке в 1992 году, охарактеризовали «калитки», открытые человечеству для вступления в новое тысячелетие как переход:
а) от индустриального общества к информационному;
б) от обычной техники к наукоемкой;
в) от национальной экономики к глобальной;
92 Антипина О.И., Иноземцев В.Л. Постэкономическая революция и глобальные проблемы//ОНС. 1998. №4. С.162-163, 165.
93 Тоффлер Э. Третья волна. М., 1999. С.92-110.
94 Яковец Ю.В. История цивилизаций. М., 1997. С.261.
г) от краткосрочной стратегии к долгосрочной;
д) от централизации к децентрализации;
ж) от представительной демократии к демократии участия;
з) от господства развитых стран «Севера» к увеличению роли «Юга» в международных отношениях;
е) от выбора между двумя вариантами к плюралистическому выбору и т.д.95
Вторжение в жизнь человечества идей, ценностей и структур постиндустриализма вызвало постоянно растущий поток антииндустриальной литературы, которая разрабатывала в основном следующую проблематику:
- в связи с тем, что индустриализм последовательно выступал под знаменами Разума, постиндустриализм должен был, по закону инверсии, отдавать приоритет живому и контролю его за Разумом. По мнению А. Турена, судьба мира стала зависеть от того, будет ли наведен мост между Разумом и культурами, современностью и национально-культурной идентичностью народов, между развитием как универсальной целью и культурой как ценностным выбором, экономическим развитием и социальными преобразованиями»96;
- постиндустриализм вырастал из индустриального мира, являясь одновременно и его продолжением, и его отрицанием. Уже в начале 70-х годов в интеллектуальном мире распространяется понимание того, что необходимо переориентировать экономическое развитие западной цивилизации, изменить парадигму прогресса в пользу гуманизации труда и производства, имея в виду не увеличение прибыли и приращение могущества (власти), а удовлетворение человеческих, не являющихся сугубо экономическими, потребностей, в частности, развитие «аутентичной демократии», подразумевавшей преодоление всех видов и форм отчуждения97. Сикко Мансхольт, один из «отцов зеленой Европы», заявил в 1972 году, что вместо общества, основанного на росте материального благосостояния, должно возникнуть общество роста культуры и счастья, в котором возможно раскрытие каждым человеком своих способностей98;
- наука и техника становились главными действующими героями возникающего постиндустриального мира. М. Понятовски в 1978 году писал о «научном обществе», где основными ценностями становится информация и информационные технологии. «Интеллектуальные возможности каждой нации, помноженные на средства информатики, находящиеся в ее распоряжении, будут играть решающую роль в ее состязании с соперниками и в определении ее действительного статуса на мировой арене», - писал этот известный французский ученый. По его мнению, ни для наций, ни для индивидов препятствия на пути к научной эре не сводятся к одному или нескольким недостаткам, устранив которые можно «догнать свое время». «Речь идет не об экзамене по специальности, - утверждал М. Понятовски, - а об общем уровне развития, о проверке на общую культуру... Научное общество требует повсеместного распространения компетентности, образования и технической подготовки»99. Что касается роли техники и технологий, то среди теоретиков постиндустриализма были и технократы, и технофобы. С одной стороны, как заключал Т. Стоуньер, в пстиндустриальном обществе “развитие технологий все больше и больше “разогревает” технический прогресс. Раньше экономику “за собой тянул рынок”, теперь ее “толкает” вперед технология. В своем постоянном ускорении техническое развитие привносит изменения не только в экономику, но и в общество в целом”100. С другой стороны, Ж. Эллюль и его последователи выступали
95 Нэсбитт Дж., Эбурдин П. Что нас ждет в 90-е годы. Мегатенденции. Год 2000. М., 1992.
96 Touraine A. Modernity and Cultural Specificites//lntemational Soсial Science Journal. P., 1988, N 118. P. 451.
97 Julien С. Le suicide des democraties. P., 1972. P. 215.
98 Mansholt S. Le chemine de bonneur.//Le nouvel observateur. P. 1972. N 396.
99 Poniatowski М. L'avenir n'est ecrit nulle part. P., 1978. P. 50, 81.
w Stonier Т. Wealth of information profile of a postindustrial Society. L., 1983. P. 31.
101 Bell D. The Social framework of information Society. In: Computer age: A Twenty-year view. L.,1981. P. 163
против «безрассудства научно-технического прогрессизма», за «освобождение человека от порабощающей техники». «Природа уже не есть просто наше живописное окружение, - писал этот мыслитель в одной из работ 1982 года. - По сути дела среда, мало-помалу создающаяся вокруг нас, есть, прежде всего, Вселенная-Машина. Техника сама становится средой в самом полном смысле этого слова. Техника окружает нас как сплошной кокон без просветов, делающий природу совершенно бесполезной, покорной, вторичной, малозначительной. Что имеет значение, так это Техника. Природа оказалась демонтированной, дезинтегрированной наукой и техникой: техника составила целостную среду обитания, внутри которой человек живет, чувствует, мыслит, приобретает опыт. Все глубокие впечатления, полученные им, приходят к нему от техники. Решающим фактором является заполнение наших мыслей, как и нашей чувственности, механическими процессами. Именно техника есть теперь «данность» без всяких определений: тут нет надобности ни в смысле, ни в ценности, она навязывает себя просто тем, что она существует»102. Э. Тоффлер в своей книге «Футуршок» приводит слова писателя Р. Лэнга, который утверждал: «Никто, даже самые выдающиеся ученые нашего времени, не знает по настоящему, куда ведет нас наука. Мы сидим в поезде, который, набирая скорость, мчится по рельсам с неизвестным количеством развилок, и каждая из которых ведет в неизвестность. В кабине машиниста при этом нет ни одного ученого, а стрелочником может стать сам дьявол. Большая часть общества при этом находится в последнем вагоне и глядит назад»103;
- происходило скоропостижное угасание многих идей, воодушевлявших людей индустриальной эпохи (национальное государство, представительная демократия и т.д.) и рождались новые, очерчивающие еще непривычные для людей абрисы постиндустриально-ин-формационного будущего. «Мы вступаем в период глубоких переходных процессов, - отмечали авторы доклада «Микроэлектроника и общество: на радость или на горе», представленного в 1982 году Римскому клубу, - который продлится, возможно, от 30 до 50 лет, прежде чем приведет к совершенно иному типу мирового общества с иными, чем в индустриальном, ценностями, новыми политическими и административными структурами, совершенно новыми формами институционального поведения и с существенно отличной от привычной нам сегодня технической базой, которая окажет глубокое влияние на образ жизни внутри любой страны и культуры»104. Зигмунд Бауман, в свою очередь, отмечал по этому поводу: «С огромным упрощением (но таким, что позволяет обнажить суть дела) можно сказать, что современная гуманистика моделировала мир в первую очередь как объект администрирования. Это был мир, обозреваемый с высоты стола генерального директора..., и в котором главным условием достижения целей (и уже поставленных, и еще не придуманных) была сплоченность рядов исполнителей. Она достигалась благодаря всеобщей лояльности по отношению к задачам, выдвигаемым начальством, и в вере в право начальства формулировать их.. Самая глубокая и богатая последствиями отличительная черта времени, в котором нам выпало жить, в том и состоит, что оно не только не думает, но и не способно думать о себе как о «проекте»... Проектирование и усилия для исполнения целей подверглись приватизации, дерегуляции, фрагментации»105.
Плюрализм форм, стилей, смыслов жизни составляют одну из сущностей постиндустриализма. Не случайно Д. Белл подчеркивал, что «постиндустриальное общество - это не проекции и не экстраполяция уже существующих на Западе тенденций развития. а новый принцип социально-технической организации жизни, столь же оригинальный, как индустриальная система..., заменившая собой аграрную»106 Учитывая все вышеотмеченное, можно переходить к идущей еще от А. Тойнби, схеме рассмотрения
102 Ellul J. Chonger de revolution: I'ineluctable proletariat. P., 1982. P. 71.
1(e TofflerA. Future Shock. New York, 1971. P. 332.
104 Microelectronics and Society: for better or for worse. A Report the Club of Rome. N 7., 1982. P. 23-24.
105 Бауман 3. Спор о постмодерне // Социологический журнал. 1994. № 4. С. 71.
106 Bell D. Op. ett.
любой цивилизации, в нашем случае постиндустриальной: человек, семья, население; технологический уклад; экономический комплекс; социально-политические институты и структуры; духовная сфера. Постиндустриализм, предоставляя всем и всему «право на различия», создает новую ситуацию, когда, согласно А. Лефевру, «не дух, как у Гегеля, не класс, как у Маркса, не нация, а человек в единстве с окружающей средой должен рассматриваться в качестве главного действующего лица Истории»107. И как индивид (представитель человеческого рода, рассматриваемый со стороны его природных свойств и качеств), и как субъект (человек как познающий феномен и носитель предметно-практической деятельности), и как личность (элемент социума, определивший свое место в динамике социокультур-ного развития) человек информационной эпохи быстро меняется:
увеличивается объем человеческого мозга и коэффициент его полезного использования;
он «чернеет» и «желтеет» в результате распространения смешанных браков;
превращает реальное направление эволюционного процесса во все большей мере в функцию собственной деятельности;
берет будущее в свои руки и тогда, когда решает сохраниться в качестве биологического вида, защитив исторически сложившиеся экосистемы и качество окружающей среды, и тогда, когда отдает предпочтение активному вмешательству на генетическом уровне в работу мозга;
способствует так называемому «улучшению» человеческой популяции, появлению «генетических мутантов»108.
Футурологи по-разному оценивают перспективы развития человека как биологического вида, но в целом доминируют два подхода к освещению этой проблемы. Первый из них исходит из того, что радикальные перемены во внешней среде, в условиях существования человека (изменение радиоактивного фона, состава воздуха и питания, усиление жесткого космического излучения в связи с ослаблением озонового слоя и т.д.) приведут к нарастанию числа мутантов. Это сначала приведет к усилению антропологического разнообразия на Земле, а затем станет формировать новый облик человека, очередной вид рода Homo. Второй же подход основывается на том, что человек не является завершающим звеном в эволюционной цепочке на нашей планете, что кризисные явления в развитии homo sapience со временем приведут к гибели этого биологического вида. Как пишет ю.а. Фомин, «в недрах вида в результате продолжающегося эволюционного процесса начинает формироваться новый вид, который придет ему на смену... Следующим этапом эволюции будет появление суперчеловека - человекообразного существа, обладающего способностью телепатических контактов и не требующих наших сложных технических устройств для своего жизнеобеспечения... Суперчеловек откажется постепенно (частично или полностью) от языка как средства общения и заменит его видеообразами. Это приведет к отмиранию национальных и этнических различий, а также позволит отказаться от использования многих технических средств, так необходимых нам сейчас. Не нужны будут телефоны, радио, телевидение и другие средства связи. Отпадёт необходимость во всех видах печатной продукции - газетах, журналах, книгах. С момента рождения суперчеловек будет обладать способностью без помощи учителей и учебников получать необходимую информацию, а медицинское обслуживание заменит эффективное самолечение».109
И хотя ю.а.фомин убежден, что «практически на нашей планете зарождается новая цивилизация, существенно отличающаяся от нашей»110, явно имея в виду перемены, связанные с информатизацией жизни современного человека и его ориентацией на ценности постиндустриализма, тем не менее появление нового биологического вида –
107 Lefevre H. De L'Etat. Т. I. P., 1978; Февр Л. Бои за историю. М., 1991. С. 37
108 См.подр.: Ващекин Н.П., Лось В.А-.Урсул АД. Концепции современного естествознания. М., 2000. С.132-136.
109 Фомин ЮА-Энциклопедия аномальных явлений, м., 1993. С.167,185,172.
Гамже,с.'\72
сверхчеловека не может связываться с цивилизацией, которая приходит на смену индустриальной, так как речь идет о новом скачке в биологической эволюции, на что уходят миллионы лет, в то время как homo sapiens довольно молод, он существует всего лишь 40 тысяч лет. Столь радикальные перемены в человеке и обществе, о которых пишет Ю.А.Фомин, если они вообще возможны, потребуют, по крайней мере, тысячелетий, если не больше. По всей видимости, учитывая возможные реалии суперцикла нескольких постиндустриальных глобальных цивилизаций, следует отдать предпочтение первому подходу в определении будущего человека, имея в виду ускоряющуюся динамику внутренних перемен, которые будут происходить постепенно и накапливаться от поколения к поколению. И человек постиндустриальный, если следовать мысли П. Тейяра де Шардена, останется «воплощением эволюции в пространстве и времени». Его личность будет, согласно Х.Ортеге-и-Гассету, «дочерью прошлого и матерью будущего». В этом смысле возврат человека к гуманизму, приоритету ценностей свободной творческой личности после угнетающей механистичности индустриального Молоха уже сейчас выступает главной отличительной чертой тенденций, связанных с информационно-постиндустриальным будущим человечества.
Одномерный, «экономический человек», ориентированный на удовлетворение материальных потребностей и успех в потребительской модели евроатлантической цивилизации, в результате постиндустриальной революции уступит место многоплановому человеку, «человеку творческому», «богатой индивидуальности». В постиндустриальном обществе на первый план выдвигается новый социальный тип личности: у человека появляется возможность выбора между работой по найму и собственным бизнесом, между различными способами самовыражения и материальным успехом, он может свободно выбирать и строить по своему усмотрению отношения с другими людьми и т.д.111
Главным действующим лицом постиндустриализма - человеком, - движет не забота о хлебе насущном, не стремление к накоплению материальных благ, не потребительские инстинкты, а потребность в преодолении социально-экономического и политического отчуждения, освобождении от обезличивающей массовости индустриального общества, самореализации и самоутверждении в творчестве. В этом смысле человек становится не только носителем «всеобщих производительных сил» (в научном обществе основой любого производства становится знание), но и основной целью культурного развития.112 Называя постиндустриальное общество «программированным», А. Турен отмечал, что в нем «центральным пунктом протеста и требований является счастье, то есть образ такой организации общественной жизни в целом, который определен в зависимости от потребностей, выраженных самыми разными индивидами и группами... В программированном обществе активность принадлежит социальному действующему лицу в любой из его ролей, можно сказать, что это человек как живое существо».113
Деятельность «многомерного человека» постиндустриального общества неразрывно связывается с коренными преобразованиями самого характера труда. Труд в привычном его понимании как процесс воздействия человека на вещество природы, исчезает. На место абстрактного труда («труда вообще»), овеществленного в массе стоимостей, создающего всю совокупность материальных богатств, приходит всеобщий («универсальный») труд как свободная творческая деятельность человека в области науки, культуры, информации и, что не менее, а может быть и болеет важно, производство самого человека. Всеобщий труд всегда индивидуален, независимо от того, совершается ли он в огромных коллективах или является деятельностью одиночек. Он опирается как правило, на всю совокупность научных знаний, достижений культуры, народную мудрость, традиции, духовные ценности, накопленные человечеством. По своей природе всеобщий труд не поддается той регламентации, которая обычно характерна для абстрактного труда индустриального типа,
-•• 1" Бунин И.М. Социалисты и общественно-политическая борьба во Франции в